Географические Исследования_и_путешестви - Посещение Ключевской сопки, на полуострове Камчатке

Посѣщеніе Ключевской сопки, на полуостровѣ Камчаткѣ.

(Письмо Лекаря Г. Грамматина къ Начальнику Камчатки, Г. Станицкому, изъ Нижне-Камчатска, отъ 30-го Мая 1827.)

Получивъ отъ здѣшняго Ключевскаго старосты двоихъ проводниковъ изъ крестьянъ: Ивана Удачина и Данилу Ушакова, отправились мы Іюля 89 числа для осмотра Ключевской сопки, запасшись нужными вещами, какъ-то: топорами и ломомъ для удобнаго отъятія мелкихъ частей отъ большихъ камней, палаткою для защиты отъ сырой и холодной погоды, а также и теплою одеждою, ружьями отъ нападенія медвѣдей, и наконецъ пищею, достаточною на пять и болѣе дней; но какіе способы удобны отвратишь безпрестанно возвышающіяся тамъ громады льдовъ и тумановъ, повсюду развѣвающійся удушливый пепелъ и вообще непостоянство погоды? Сіи-то самоважнѣйшія обстоятельства уже многихъ охотниковъ до рѣдкостей возвращали ни съ чѣмъ, или еще и съ немалымъ убыткомъ здоровья. Подножіе сей огнедышащей горы состоитъ изъ четырехъ, значительныхъ по высотѣ своей подъемовъ, кои въ одинъ день изображаютъ всѣ четыре времени года.

Первый подъемъ, начинаясь отъ Ключевскаго села, или лучше отъ самой рѣки Камчатки, имѣетъ продолженіе не менѣе 13 верстъ; оный покрытъ весь лѣсомъ, лиственницею, березою, елью, осиною, тополемъ, харемомъ, черемухою, рябиною, ветлою и проч.; кустарниками, какъ то: жимолостью, шиповникомъ, мѣстами красною смородиною, волчьимъ перцомъ и другими, и удивительной вышины травою, такъ, что всадника совсѣмъ не видно; изъ травъ наиболѣе примѣчаются: пырей, сладкая трава, шаламайникъ, баранникъ, и кипрей; изъ малыхъ: княжница и разные роды какъ сараны такъ и другихъ прозябеній, удовлетворяющихъ жителей въ зимнихъ запасахъ. Здѣсь мы видѣли множество отмѣнныхъ крестьянскихъ покосовъ; на одномъ изъ оныхъ застали старушекъ, занимающихся чищеніемъ кипрея и сладкой травы.

Второй подъемъ открылся намъ за равниною, лежащею версты на три и покрытою ольховни комъ, въ коемъ большею частію попадаются дикіе бараны, какъ мнѣ сказывали мои сопутники, указывая ихъ ложбища и тропинки. Подіемъ сей, исключая упомянутой равнины, имѣешь до 4 верстъ и столь крутъ, что мы сомнѣвались, въ состояніи ли будутъ служишь намъ лошади; а потому и запаслись посохами, много разъ съ нихъ сходили и шли пѣшкомъ, или лучше сказать, карабкались и лошадей проводили, направляя ихъ то въ ту, то въ другую сторону. Увалъ сей усаженъ тѣмъ же только ольховникомъ и весь покрытъ тѣми же растеніями, или травами, какъ и первый подъемъ, но только не такъ рослыми. Упомянутые два подъема, какъ слѣдуетъ по правиламъ природы, изображаютъ настоящее лѣто.

Третій подъемъ съ восточной и западной стороны верстъ на семь, обложенъ зеленою долиною; оный хотя и короче предъидущаго, не болѣе двухъ верстъ, но весь составленъ изъ острыхъ и висячихъ, ужасной величины горѣлыхъ каменьевъ; во многихъ мѣстахъ лошади наши, употребляя всѣ свои силы, едва могли вскакивать на камни, и скользя съ шумомъ, сыпали за собою обломки оныхъ. Каменистая гора сія, по правую руку (къ югозападу) разрѣзана рѣкою, которая, начинаясь не болѣе какъ за версту отъ самой сопки или съ половины четвертаго подъема, гдѣ уже все подвластно зимѣ -- падаетъ въ рѣку Камчатку; слѣдовательно продолженіе имѣетъ не менѣе 35 верстъ; въ срединѣ сего третьяго подъема примѣчается на ней водопадъ, гдѣ она въ поперечникѣ имѣетъ не менѣе четырехъ саженъ, а падаетъ столь глубоко, что и вообразишь не льзя, имѣетъ ли дно пучина сія. Водяная пыль едва примѣтна, но порывы воды подобны сильнымъ громовымъ ударамъ, только отдаленнымъ и глухимъ; и такъ, что въ немаломъ разстояніи отъ онаго земля подъ ногами кажется движимою, и груды камней дрожащими. Внутренность трещины, или берега летящей рѣки сей, представляются разнообразными. Нѣкоторыя мѣста оныхъ самороднымъ, разнаго цвѣта, неровнымъ камнемъ, какъ будто выложены, а другія сыпучія, состоятъ изъ горѣлыхъ кирпичнаго цвѣта мелкихъ камней. Мѣста сіи для вѣрнѣйшаго осмотра очень неудобны; ибо стѣны совершенно отсѣчены, и пропасти непонятной глубины. Достигши вершины крутика сего, мы были поражены зрѣлищемъ необозримой долины, усѣянной разнаго рода цвѣтами, только еще распускающимися. на ней достойны примѣчанія кустарники ольховника: они толсты, какъ обыкновенный ольховникъ, но крайне низки, не болѣе двухъ четвертей, или сообразно кажется тому, какъ рано откроетъ ихъ снѣгъ, или какъ поздно закроетъ; такимъ образомъ, находясь всегда почти подъ тяжестію, не могутъ распростирать своихъ вѣтвей, но въ стволахъ, какъ примѣтно, могутъ расширяться, будучи и подъ снѣгомъ.-- Здѣсь проводники мои захотѣли отдохнуть и утолить жажду изъ летящей рѣки -- вода вкусомъ обыкновенная, льдяная или снѣжная. О температурѣ ея всякій можетъ судить самъ; я только скажу, что никто изъ насъ не могъ глотнуть болѣе двухъ разъ сряду, отъ нестерпимаго холода. Въ семъ мѣстѣ рѣка не глубока, и въ теченіи какъ бы отдыхаетъ или сбирается, чтобъ чрезъ минуту парить и гремѣть со всею силою. Впрочемъ и при теперешнемъ теченіи она удивительно скоро уносила значительной величины камни, бросаемые мною, -- но когда текучею изъ огнедышащей горы лавою вдругъ разрушается, можетъ быть, десятилѣтній и болѣе ледовитый запасъ, тогда рѣка сія, будучи поддерживаема другими безчисленными ручьями, получаетъ быстроту невѣроятную. На ней примѣтны перенесенные или брошенные ею съ хребтовъ ужасной величины камни, но не такъ большіе; множество вынесено ею даже на берега рѣки Камчатки и разбросано по другимъ мѣстамъ.

Недалеко отъ насъ, на семъ подъемѣ, по лѣвую сторону рѣки (къ востоку), стояла сопочка, показавшаяся мнѣ не такъ высокою -- и какъ я услышалъ отъ проводниковъ, что оная служитъ имъ всегдашнею обсерваторіею въ промыслахъ оленей и барановъ, то нетерпѣливо желалъ быть на верху оной, чтобъ насладишься видомъ, но не прежде могъ попасть, какъ по истеченіи двухъ часовъ. Она такъ крута, что я во многихъ мѣстахъ неоднократно скатывался обратно почти до самаго подножія.-- но съ большимъ стараніемъ избирая удобнѣйшія мѣста, и возобновляя силы свои частымъ отдохновеніемъ, ступилъ я наконецъ на самый верхъ оной -- и сердце мое сильно затрепетало, взоры мои были поражены тысячами различныхъ предметовъ. Какое магическое перо способно изобразить восхищеніе чувствъ при открытіи столь разительной картины? Здѣсь природа является во всѣхъ частяхъ, расписанною несказанными разнаго цвѣта красками: все голубо, все зелено, все бѣло, все желто, красно и словомъ: ключи, ручьи, рѣки, озера, все блистаетъ, какъ въ волшебномъ зеркалѣ. Здѣсь-то царствуетъ восхитительная весна, травки только что зазеленѣлись, цвѣты только что распустились, -- бугры снѣговъ какъ бы наперерывъ таютъ, и льются съ шумомъ по множеству скатовъ въ долины и пропасти, -- я надолго бы удержался на семъ возвышеніи, столь драгоцѣнномъ рѣдкимъ зрѣлищемъ, ежели бы туманъ, начинающій подниматься около льдяной Этны, не напомнилъ мнѣ, что надобно поспѣшить далѣе, ибо скоро все можетъ погрузишься въ глубокую ночь -- и такъ, приблизясь къ моимъ путникамъ, нашелъ ихъ уже готовыми слѣдовать далѣе.

Подножіе слѣдующаго четвертаго подъема, или разноцвѣтная долина сія, вытянулась версты на четыре, много имѣетъ вьющихся и гремучихъ ручьевъ, берега коихъ совершенно засыпаны горѣлымъ камнемъ различнаго образца, подъемъ же не болѣе версты, и имѣетъ очень удобную дорогу, но совсѣмъ другаго вида. Здѣсь представляется необозримая каменная степь, которая, кажется, вся недавно была жертвою наивеличайшаго пожара. Нѣтъ даже и земли, не только какой нибудь зелени; совершенно ничего нельзя замѣтишь, кромѣ горѣлыхъ камней и многихъ горѣлыхъ сопокъ, кои еще, кажется, не перестали трепетать и сыпаться отъ ударовъ своей повелительницы. И плитняковый хребетъ, чрезъ который мы съ трудомъ переѣзжали, можетъ служить доказательствомъ, что удары главной огнедышащей сопки ужасны" ибо онъ весь раздребезженъ. Здѣсь мы одѣлись потеплѣе, ибо въ сихъ мѣстахъ весьма рѣдко бываетъ тихо, большею частію крутятъ вѣтры, Нижне-Камчатскій (сѣверовосточный) и Курильскій (югозападный); и временемъ такъ сильно, что немалые камни бросаютъ; таковое дѣйствіе вѣтра здѣшніе жители называютъ Каменною пургою, отъ которой, при малѣйшемъ замедленіи, человѣкъ можетъ погибнуть.-- И такъ, поднявшись на плитняковый хребетъ, или проводивши скучную осень, встрѣтились мы съ холодною зимою: хребетъ сей есть половина четвертаго подъема, и раздѣляетъ зиму съ осенью. Отсюда мы должны были воротишься, хотя до самой сопки и не оставалось болѣе версты, по все встрѣчающееся на пути къ оной состоитъ изъ толстаго льду и глубокаго, новаго снѣга, который выпалъ за два дни до прибытія вашего; гору сію справедливо можно назвать льдяною, неприступною. Она уже давно не горѣла, и потому покрывается болѣе и болѣе во всякое время новымъ льдомъ и новымъ снѣгомъ, мѣшая ихъ безпрестанно съ своимъ пепломъ, и такъ себя образовала, что представляетъ совершенной льдяной столбъ, къ верху нѣсколько коническій, имѣя глубочайшія впадины послѣ изверженія лавы. Она теперь совершенно гладкая, особенно къ шпицу, и столь ярко отражаетъ лучи солнечные, что смотрѣть нестерпимо. Трудно будетъ когда либо опредѣлить вѣрно высоту ея, или яснѣе сказать, попасть къ самому жерлу, ибо для того потребуется не менѣе недѣли: а она бываетъ очень рѣдко, и только на самое малое время свободною, какъ отъ тумановъ, такъ и отъ удушливаго густаго дыму, и мы не болѣе получаса пользовались столь близко открытіемъ ея; потомъ она вся вдругъ закрылась, съ подножія до половины кругомъ одѣлась густымъ туманомъ, а сверху, при увеличившемся Курильскомъ вѣтрѣ, который есть самый несносный, до половины засыпалась чернымъ пепломъ, или сажею, почему мы торопились, къ сожалѣнію не нашедъ ни куска лавы, запасшись хотя горѣлыми камнями. Преимущественно занимали меня растенія на третьемъ подъемѣ, которыхъ въ другихъ мѣстахъ Камчатки, особенно низменныхъ, не примѣчается. И такъ мы точно были прогнаны симъ ужаснымъ исполиномъ. На возвратномъ уже пугая спросилъ я проводниковъ, не чувствуютъ ли они какой въ себѣ перемѣны. Чувствуемъ, отвѣчали они, тяжесть большую въ головѣ, какъ отъ водки, и сердце какъ будто играетъ, да это и всегда съ нами случается, когда мы и далѣе теперешняго бываемъ отъ сопки. Но я и самъ, чувствуя сильное круженіе головы и трепетаніе сердца, ощутилъ наконецъ колотье въ груди, и такое, что на другой день по прибытіи домой принужденнымъ нашелся поставить на грудь шпанскія мушки, а послѣ и пустить кровь, что однако могло отвлечь только боль, а слабость въ груда или одышку еще и до евхъ поръ немалую чувствую.

Впрочемъ, если случится въ мою бытность въ здѣшнемъ Ключевскомъ селѣ хопгл малое изверженіе сей льдяной горы; то, не жалѣя своего здоровья, и не упуская времени, постараюсь достигнуть самой лавы, что мнѣ кажется очень удобнымъ, ибо лава иногда доходитъ до самаго плитняковаго хребта, а путь до онаго не сопряженъ съ ватными опасностями.

"Сѣверная Пчела", No 156, 1827