Гольцев Виктор Александрович - Эспинас. Социальная жизнь животных. Перевод г. Павленкова

Эспинасъ. Соціальная жизнь животныхъ. Переводъ г. Павленкова. Спб. 1882.

Аналогія между человѣческимъ обществомъ и организмомъ, между соціальною жизнью людей и такою же жизнью животныхъ давно уже находитъ сильныхъ защитниковъ и не менѣе, если не болѣе, сильныхъ противниковъ. Въ нашихъ повременныхъ изданіяхъ нерѣдко встрѣчаются отголоски борьбы научныхъ и философскихъ мнѣній по вопросамъ подобнаго рода, и глубокая важность разрѣшенія этихъ вопросовъ не подлежитъ сомнѣнію. Но, къ сожалѣнію, русская литература по общественнымъ наукамъ очень бѣдна. Не богата и переводная. Кромѣ того немаловажнаго обстоятельства, что выборъ сочиненій для перевода обставленъ у насъ затрудненіями, знакомить русскихъ читателей съ выдающимися явленіями западной литературы затруднительно и потому, что кругъ любителей серьезнаго чтенія (ужь, конечно, не въ силу вашей самобытности) въ Россія не великъ. Издать при такихъ условіяхъ хорошую книгу -- значитъ оказать безкорыстную и большую услугу вашему просвѣщенію.

Переводъ г. Павленкова удовлетворяетъ самымъ строгимъ требованіямъ, и намъ остается, отсылая къ этому сочиненію всѣхъ интересующихся вопросомъ, сказать нѣсколько словъ о выводахъ и соображеніяхъ Эспинаса.

Въ историческомъ введенія Эспинасъ говорятъ, что "нѣтъ науки частнаго". Тщетны и безплодны всѣ попытки открыть законы соціальной жизни въ человѣческомъ обществѣ независимо отъ ея проявленій въ остальной природѣ. Въ животномъ мірѣ совмѣстная жизнь составляетъ нормальный, постоянный и всемірный фактъ, потому что соціальная среда является необходимымъ условіемъ сохраненія и обновленія жизни. Изслѣдованіе въ этой области затрудняется въ особенности тѣмъ, что въ образованіи обществъ играетъ важную роль психологическій мотивъ. Разнаго рода представленія, все болѣе и болѣе увеличиваясь въ своемъ значеніи, становятся, наконецъ, главною побудительною причиной возникновенія того или инаго общества.

"Всякое общество,-- говоритъ Эспинасъ (стр. 439),-- развиваясь съ зародыша, рождается я растетъ. Аналогія и извѣстное число фактовъ даютъ намъ право думать, что точно также, послѣ неизбѣжнаго упадка, всякое общество умираетъ. Однако мы не знаемъ терминовъ времени, между которыми совершается это развитіе. Нѣкоторыя семейства живутъ только годъ, другія держатся нѣсколько дольше, а есть и такія, которыя выживаютъ по-многу лѣтъ. Но долговѣчность сообщества совершенно неизвѣстна. Можно только сказать, что существованіе его длится гораздо долѣе, чѣмъ жизнь индивидовъ". Возникновеніе, развитіе и прекращеніе соціальной жизни каждой группы животныхъ подчиняется строгимъ законамъ, раскрытіе которыхъ только начинается въ научныхъ изслѣдованіяхъ новѣйшаго времени. Въ числѣ этихъ законовъ Эспинасъ указываетъ на сотрудничество, раздѣльность частей (одновременныхъ и слѣдующихъ другъ за другомъ), образованіе путемъ послѣдовательныхъ самопроизвольныхъ приращеній (эпигенезисъ), раздѣленіе труда, притяженіе подобныхъ частей и т. д. Всѣ эти законы суть законы организаціи.

Животное общество представляетъ собою живое существо. Но такого опредѣленія недостаточно, ибо "едва ли мыслимо, чтобы не было никакой разницы между матеріальными организмами и организмами общественными и чтобы соціологія была, простымъ продолженіемъ біологіи. Недостаточно сказать, что общество есть живое существо,-- нужно еще найти, какого рода это живое существо и, слѣдовательно, чѣмъ отличается соціологія отъ непосредственно предшествующей ей низшей науки". Въ длинномъ ряду развивающихся и отжившихъ обществъ наблюдатель замѣчаетъ, что группированіе живыхъ существъ все чаще и чаще совершается подъ вліяніемъ все болѣе и болѣе чувствуемыхъ склонностей и влеченій. Физико-химическія силы и физіологическія побужденія, не теряя, конечно, своего значенія, не составляютъ уже главныхъ причинъ образованія обществъ. "Передъ глазами наблюдателя происходитъ незамѣтный переходъ отъ внѣшняго къ внутреннему, отъ болѣе или менѣе сложной игры движеній (развѣ жизнь есть что-нибудь иное?) къ обмѣну представленій и отъ хотѣній къ сознанію" (стран. 441). Общество поэтому есть живое сознаніе или организмъ идей (стр. 443). Эспинасъ указываетъ на существованіе въ обществахъ животныхъ того, что приближается къ нравственному началу, "конечно, не у Банта или Франклина (довольно странное сопоставленіе, замѣтимъ мы отъ себя), а у ребенка или дикаря" (стр" 462). "Сначала уваженіе (?), потомъ взаимная преданность супруговъ, прочность и постоянство ихъ привязанностей, воспитаніе ихъ дѣтенышей, трудъ, бережливость, мужество, послушаніе слабаго, попеченіе сильнаго, наконецъ, всеобщая готовность къ жертвамъ, т. е. отреченіе отъ личнаго я ради блага коллективной личности -- вотъ существенныя черты добродѣтелей, къ которымъ животное призывается соціальною жизнью и которыя оно дѣйствительно практикуетъ подъ давленіемъ внушаемыхъ ею чувствъ, иногда даже само того не вѣдая" (стр. 469).

Въ предѣлахъ библіографической замѣтки мы можемъ только указать на богатое содержаніе книги Эспинаса. За упомянутымъ уже историческимъ введеніемъ, которое представляетъ очеркъ ученій объ обществѣ, до О. Конта и Г. Спенсера включительно, помѣщенъ отдѣлъ о случайныхъ ассоціаціахъ между животными разныхъ видовъ. Затѣмъ слѣдуютъ нормальныя общества между животными одного и того же вида. Въ концѣ книги два приложенія.

Обширный матеріалъ, собранный и разработанный Эспинасомъ, даетъ ему возможность приходить къ важнымъ обобщеніямъ и выводамъ. Нѣкоторые изъ этихъ выводовъ и обобщеній встрѣчаютъ основательныя возраженія, но и они далеко не безполезны, возбуждая мысль и содѣйствуя правильному разрѣшенію поставленныхъ вопросовъ, встрѣчаются иногда и противорѣчія во взглядахъ Эспинаса. Такъ, онъ говоритъ (стр. 20), что "всякое ученіе выясняется отчетливо лишь тогда, когда оно встрѣчается съ противоположными доктринами. Противорѣчіе составляетъ для идеи одно изъ самыхъ дѣйствительныхъ условій прогресса". А на стр. 30 Эспинасъ утверждаетъ, что идея абсолютнаго, рельефно выступающая въ "первый разъ (?) въ общественномъ договорѣ Руссо", внезапно затормозила какъ теоретическій прогрессъ, такъ и практическія приложенія экспериментальнаго метода и на полстолѣтіе замедлила движеніе идей, удачно резюмированныхъ Кондорсэ. Во всякомъ случаѣ умная и богатая фактами книга Эспинаса составляетъ хорошее пріобрѣтеніе для русской литературы.

В. Г.

"Русская Мысль", No 5, 1882