Горчаков Михаил Иванович - Памяти О. Ф. Миллера

Памяти О. Ѳ. Миллера.-- Рѣчь о. М. И. Горчакова.

Мы имѣли истинное удовольствіе тридцать лѣтъ (1859--1889) знать столь внезапно и преждевременно, 1-го іюня 1889 г., сошедшаго въ могилу профессора Ореста Ѳедоровича Миллера и вмѣстѣ съ многочисленными его почитателями глубоко опечалены его кончиною.

Это былъ одинъ изъ тѣхъ русскихъ людей, при одномъ имени котораго въ представленіи каждаго, кто только маломальски его зналъ или о немъ слышалъ, являлось неразрывное представленіе о добрѣ, о высокой честности, о сердцѣ, горячо любившемъ все, что только вело къ добру.

Объ Орестѣ Ѳедоровичѣ много уже сказано въ различныхъ органахъ печати, сказано прямо отъ сердецъ, исполненныхъ чувства любви и глубокаго уваженія къ этому благороднѣйшему, гуманному дѣятелю, въ каковыхъ такъ нуждается русское общество и которыхъ, увы, далеко не такъ много, чтобы кончина людей, подобныхъ О. Ѳ. Миллеру, не составляла бы весьма тяжкой утраты для всего русскаго общества...

О. Ѳ. Миллеръ родился въ Гапсалѣ 4-го августа 1833 года.

Здѣсь, на мѣстѣ его родины, 3-го іюля 1889 г., собрались почтить его память общею молитвою въ храмѣ Божьемъ многіе изъ его почитателей и почитательницъ, равно учениковъ и ученицъ, прибывшихъ на лѣтніе мѣсяцы въ Гапсаль (Эстляндской губ.). Одинъ изъ друзей покойнаго Ореста Ѳедоровича и въ теченіи многихъ лѣтъ товарищъ его по службѣ въ университетѣ, достоуважаемый профессоръ, протоіерей Мих. Ив. Горчаковъ, сказалъ глубоко прочувствованное слово. Приводимъ его вполнѣ, какъ возможно полную, всестороннюю и въ высшей степени вѣрную характеристику покойнаго профессора и незабвеннаго общественнаго дѣятеля О. Ѳ. Миллера. Ред.

ПАМЯТИ О. Ѳ. МИЛЛЕРА

-- "Мы собрались совершить поминовеніе по скончавшемся рабѣ Божьемъ Орестѣ Ѳедоровичѣ Миллерѣ. Неожиданно поразила его преждевременная смерть. Его рановременную кончину оплакиваетъ множество его учениковъ, ученицъ, сослуживцевъ, сотрудниковъ и другихъ лицъ, цѣнившихъ его труды, заслуги и задачи его жизни.

Жизнь покойнаго представляетъ богатое содержаніе назидательныхъ уроковъ съ церковной каѳедры.

Болѣе тридцати лѣтъ жизни покойнаго протекло въ непрерывныхъ трудахъ для русскаго народа, сдѣлавшихъ его имя извѣстнымъ во всей просвѣщенной Россіи и за ея предѣлами,-- въ земляхъ славянскихъ. Дѣятельность его была исключительно духовная, умственная и нравственная. Онъ дѣйствовалъ своими убѣжденіями посредствомъ преподаванія, публичнаго слова, перомъ, печатью, благотворительностію, личнымъ соучастіемъ къ судьбамъ ближнихъ. Его дѣятельность была живая, отражавшаяся въ жизни и въ настроеніи тѣхъ, среди которыхъ и для которыхъ она совершалась. Жизненное значеніе дѣятельности покойнаго не прекратилось съ его смертію,-- оно сохранится и продолжится многіе, многіе годы, а въ нѣкоторыхъ частяхъ и вѣчно -- въ исторіи русской науки и литературы.

Покойный былъ выдающееся въ послѣднія 30-ть лѣтъ въ нашемъ отечествѣ лицо, какъ ученый, профессоръ и преподаватель, писатель, общественный дѣятель и какъ представитель особаго типа рѣдкихъ людей въ исторіи всякаго народа.

Покойный нашъ собратъ и долголѣтній сотоварищъ былъ беззавѣтно преданъ цѣлямъ русской науки -- исторіи русской литературы. Его преданность наукѣ сопровождалась плодоносными трудами его ученой дѣятельности. Въ изслѣдованіи русскихъ народныхъ былинъ, въ которыхъ выражалось древнѣйшее самосознаніе русскаго народа, русскаго народнаго духа, съ его идеальными представленіями, воззрѣніями и стремленіями, покойный Орестъ Ѳедоровичъ не имѣлъ и до сихъ поръ не имѣетъ равнаго себѣ труженика. Въ этомъ предметѣ своей дѣятельности покойный, открывъ новые матеріалы, указалъ новые пути изслѣдованія, новое содержаніе для выясненія русской мысли, русскихъ идеаловъ древности въ ихъ историческомъ строго народномъ развитіи. Пропитавшись, такъ сказать, еще съ молодыхъ лѣтъ духомъ русскаго стариннаго народнаго эпоса,-- началами древняго вѣчеваго, дружиннаго, христіанско-общиннаго склада русской жизни, покойный выслѣживалъ, выяснялъ и растолковывалъ не только учащимся, но и русскому обществу (въ публичныхъ лекціяхъ) движеніе и развитіе русскаго самосознанія въ теченіи всей исторіи народа,-- самосознанія, выражавшагося въ идеалахъ литературы и въ теоретическихъ воззрѣніяхъ. Съ точки зрѣнія своихъ основныхъ воззрѣній на движеніе русской литературы онъ разъяснилъ множество частныхъ вопросовъ, относящихся къ древнему періоду нашей исторіи. Своеобразно, согласно съ основными началами своихъ русскихъ, истинно христіанскихъ, воззрѣній, онъ научно располагалъ въ своихъ изслѣдованіяхъ и чтеніяхъ всѣхъ писателей новаго и новѣйшаго времени и современныхъ мамъ, на основаніи содержанія и свойствъ ихъ идеаловъ.

Въ продолженіе тридцатилѣтней учебной службы покойный прошелъ едва ли не всѣ виды и ступени преподавательской дѣятельности. Онъ былъ учителемъ, преподавателемъ, профессоромъ въ женскихъ и мужскихъ, въ среднихъ и высшихъ учебныхъ заведеніяхъ. Какъ преподаватель, онъ всегда дѣйствовалъ съ искреннимъ, неподдѣльнымъ чувствомъ, съ воодушевленіемъ, увлеченіемъ и горячностію: нерѣдко онъ и самъ увлекался, и слушателей увлекалъ предметомъ своего преподаванія. При всей горячности къ своимъ занятіямъ, онъ всегда былъ и готовъ, и способенъ содѣйствовать своимъ слушателямъ въ разъясненіи и усвоеніи необходимаго,-- указать, что они требовали отъ него. Онъ заботился занятія своихъ учениковъ и ученицъ поощрять, облегчать и укрѣплять; таланты отыскивалъ и направлялъ къ труду; всегда стоялъ за открытіе людямъ, способнымъ къ занятіямъ наукою и литературою, возможности путей и средствъ къ продолженію ихъ занятій, нерѣдко помогалъ имъ совѣтами, указаніями, ходатайствомъ предъ начальствомъ и товарищами, стойкостію проведенія своихъ предположеній, книгами, наконецъ, своими матеріальными средствами. Близость и доступность покойнаго учителя къ ученикамъ не имѣла разстоянія.

Какъ писатель, покойный отличался трудолюбіемъ и плодовитостію. Будучи человѣкомъ живымъ, сердечнымъ, онъ былъ весьма отзывчивъ на явленія общественной -- русско-народной и славянской -- жизни и мысли, на вопросы литературы и на событія въ народахъ. Его отзывъ на всякій болѣе или менѣе важный случай въ жизни, общественной мысли и литературѣ выражался печатнымъ словомъ. Одинъ перечень его печатныхъ произведеній составляетъ цѣлую книжку. За недѣлю до кончины имъ издано сочиненіе. Не болѣе какъ за пять дней до его смерти" не имѣвшей ни малѣйшаго предвѣстника, мнѣ пришлось посѣтить его въ его болѣе чѣмъ скромномъ жилищѣ и найти его пишущимъ разборъ нѣкоторыхъ сочиненій знаменитаго во всемъ свѣтѣ русскаго писателя, къ глубокому сожалѣнію, уклоняющагося отъ своего призванія и даннаго ему отъ Господа дарованія въ практическую жизнь, для него неподходящую, и въ занятія, къ которымъ онъ не подготовленъ ни образованіемъ, ни воспитаніемъ, ни складомъ своего таланта. Покойный надѣялся своимъ отзывомъ указать писателю его заблужденія въ дѣлахъ, за которыя браться не его дѣло и призваніе. Но еще важнѣе трудъ, надъ которымъ покойный слагалъ главныя свои силы за послѣднее время: это -- составленіе и окончательное изготовленіе учебника по исторіи русской литературы. Не дай Господи, чтобы упомянутые труды покойнаго затерялись въ посмертныхъ его останкахъ!

Покойный былъ общественный дѣятель. Его общественная дѣятельность была практическая и теоретическая. Онъ былъ дѣятельнымъ членомъ разныхъ обществъ, совѣтовъ и комитетовъ благотворительныхъ, ученыхъ и учебныхъ. Въ каждомъ изъ такихъ учрежденій онъ оставлялъ послѣ себя замѣтные слѣды своего участія, вліянія, значенія. Какъ теоретическій дѣятель въ обществѣ, покойный былъ неподражаемымъ выразителемъ настроенія и чувствъ, не только разныхъ обществъ, но всего русскаго народа въ торжественныхъ собраніяхъ и въ важныхъ случаяхъ народной жизни. Покойный былъ горячій патріотъ, другъ славянскихъ народностей. Онъ до такой степени былъ переполненъ горячими убѣжденіями, созданными на изученіе русскаго и общеславянскаго народнаго духа, что онъ неспособенъ былъ молчать тамъ, гдѣ открывался случай выразить народную мысль, славянское чувство, общественное требованіе. Онъ умѣлъ и высказываться: онъ обладалъ выдающимися свойствами своеобразнаго ораторскаго таланта.

Покойный, какъ человѣкъ, былъ представитель особаго типа людей, въ высшей степени симпатичнаго, благороднаго. Онъ отличался безграничнымъ благодушіемъ, добротою, беззавѣтною прямотою, честностью, искренностію, идеальною чистотою своихъ стремленій, голубинымъ беззлобіемъ и безстрашіемъ въ выраженіи своихъ мыслей, чувствъ, стремленій. Всю свою жизнь, съ тѣхъ поръ, какъ онъ сталъ сознательно ею располагать, онъ обращался въ идеалахъ, выраженія которыхъ онъ отыскивалъ въ литературныхъ произведеніяхъ, составлявшихъ предметъ его неустанныхъ занятій, и въ теченіяхъ жизни народа. Онъ проникся идеалами, сдѣлался совершеннымъ идеалистомъ по своимъ убѣжденіямъ и стремленіямъ. Но онъ старался проводить свои искреннія убѣжденія, свои завѣтныя народныя, христіанскія нравственныя стремленія въ дѣйствительную жизнь, и отыскивать осуществленія идеаловъ въ реальной жизни: онъ былъ реальный идеалистъ въ собственномъ значеніи словъ. Какъ таковой, онъ былъ непрактиченъ въ жизни, въ современномъ, но въ добромъ значеніи словъ. Своимъ душевнымъ настроеніемъ и своими отношеніями къ людямъ онъ напоминаетъ первыхъ христіанъ. Подобно имъ, онъ всѣми силами души былъ преданъ опредѣленнымъ вѣрованіямъ, чаяніямъ, надеждамъ: его убѣжденія были искренни, чисты, нравственны, идеальны. Онъ не могъ не выражать ихъ по совѣсти въ жизни, въ словѣ. Онъ не думалъ, не вѣрилъ, чтобы его убѣжденія и стремленія могли признаваться за недозволенныя. Онъ не могъ отступать отъ нихъ. Онъ готовъ былъ принять за нихъ мученическій вѣнецъ, но никогда, кажется, не предполагалъ, чтобы въ наше время можно было за его убѣжденія принять таковый. Онъ самъ не способенъ былъ причинить кому нибудь зло, непріятность; по своему благодушію, не думалъ, чтобы и другіе рѣшились причинить ему таковое. Самую непріятность, ему наносимую за его дѣйствія, онъ принималъ съ благодушіемъ, хотя и съ глубокимъ, болѣзненнымъ огорченіемъ въ сердцѣ, мужественно, по христіански, переносимымъ въ молитвенномъ обращеніи къ Богу. Это -- несомнѣнно.

Покойный, будучи самъ основательно убѣжденнымъ человѣкомъ, уважалъ свободу мнѣній и убѣжденій другихъ людей. Онъ любилъ встрѣчу разныхъ мнѣній и убѣжденій; весьма охотно выслушивалъ и стороннія, и дружескія противорѣчія его собственнымъ убѣжденіямъ и воззрѣніямъ. Но онъ не былъ равнодушенъ къ убѣжденіямъ, по его мнѣнію, невѣрнымъ, ошибочнымъ и въ особенности, по его мнѣнію, въ практическомъ отношеніи вреднымъ. Онъ бодро вступалъ съ таковыми воззрѣніями въ споръ; въ спорѣ былъ горячъ, но никогда не дозволялъ себѣ злости.

Занимая около 20 лѣтъ мѣсто, въ буквальномъ смыслѣ, рядомъ съ нимъ въ нѣкоторыхъ учрежденіяхъ, я могу свидѣтельствовать, что покойный былъ товарищъ вѣрный, надежный, искренній, стойкій за общіе интересы, въ вопросахъ правды, справедливости и права.

Мы совершаемъ поминовеніе о покойномъ на мѣстѣ его родины. Онъ былъ гапсалецъ. По стремленіямъ въ своей жизни, въ своихъ отношеніяхъ къ общему отечеству, онъ, уповаемъ, есть предтеча того русскаго настроенія, которое съ недавнихъ временъ проявилось въ Эстоніи и съ каждымъ годомъ усиливается въ мѣстномъ населеніи, стремящемся къ единенію съ великимъ русскимъ народомъ въ жизни общаго отечества. Дай Богъ, чтобы разныя секты и настроенія въ Эстонскомъ краѣ слились въ общій потокъ любви къ Россіи и единства духа въ союзѣ христіанскаго мира.

Въ частной жизни покойный отличался строгою нравственностію, въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ онъ былъ аскетъ, во всемъ и всегда умѣренъ, никогда не допускалъ никакихъ излишествъ, былъ гостепріименъ, добродушенъ, милосердъ къ нищимъ, снисходителенъ къ недостаткамъ другихъ, кротокъ, миренъ.

Въ заключеніе скажемъ: Орестъ Ѳедоровичъ и при жизни занималъ видное мѣсто въ классѣ лицъ, къ которому онъ принадлежалъ по задачамъ и призванію своей жизни, и по смерти сохранитъ за собою почетное мѣсто въ исторіи своей науки и общественнаго настроенія. Но нѣтъ человѣка на землѣ, который бы не согрѣшилъ, хотя бы и одинъ день былъ житія его на землѣ. Помолимся объ усопшемъ рабѣ Божьемъ Орестѣ, да вселитъ его Господь въ селеніе праведныхъ въ вѣчномъ Его Царствіи.

"Русская Старина", 1889 г. Томъ LXIII, кн. IX, сентябрь.