Кто был автором "Комедии против комедии, или Урока волокитам"?
Опубликовано в журнале:
"НЛО" 2007, No 86
ИЗ ИСТОРИИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 1810-1820-х ГОДОВ: НОВЫЕ АРХИВНЫЕ НАХОДКИ
1
Война на Парнасе между "арзамасцами" и "беседчиками" не раз становилась объектом внимания многих выдающихся исследователей, и в последние годы (особенно после выхода сборника "Арзамас") было сделано и делается многое для реконструкции историко-литературного контекста и механизмов этой полемики. Однако преждевременно было бы полагать, что сегодня мы наконец можем обозреть во всех подробностях панораму литературной битвы за В.А. Жуковского. Одним из самых значимых и тем не менее так до конца не проясненных моментов полемики остается появление на литературной сцене осенью 1815 года никому тогда не известного молодого литератора М.Н. Загоскина, ставшего единственным защитником А.А. Шаховского от яростных атак "арзамасцев".
Эта лакуна обусловлена тем, что традиционно основное внимание исследователи уделяют позднему периоду творчества Загоскина -- его историческим романам и малой прозе 1830-х годов. Упоминая же дебют Загоскина-драматурга, как правило, ограничиваются пересказом основных мемуарных источников (воспоминаний С.Т. Аксакова, П.Н. Арапова, Ф.Ф. Вигеля, Н.В. Сушкова), крайне противоречивых и только частично проливающих свет на события осени--зимы 1815--1816 годов.
Так, современники, описывая предысторию появления "Комедии против комедии, или Урока волокитам", как правило, сходятся в том, что Загоскин по собственной инициативе принес пьесу Шаховскому, но по-разному определяют мотивацию этого поступка. Сушков и Арапов видели в этом стремление начинающего автора "подольститься" к "властелину русской сцены", чтобы "пристроить" свою комедию "Проказник"1. Аксаков, напротив, настаивал на искреннем уважении Загоскина к Шаховскому и на сходстве их литературно-полемических позиций2. Две эти противоположные точки зрения на первый взгляд кажутся непримиримыми. Однако, если отбросить морально-этическую проблематику и перейти непосредственно к исследованию синхронного материала, перед нами выстроится принципиально иная картина.
3 ноября 1815 года на петербургском Малом театре, вслед за очередным представлением "Урока кокеткам, или Липецких вод" Шаховского, состоялась премьера комедии Загоскина "Урок волокитам". Цель ее -- защитить пьесу Шаховского от критики -- была очевидна современникам, неочевидной показалась фигура самого автора.
В статье "Мнение постороннего", появившейся на страницах 46-го номера "Сына отечества" и предположительно атрибутируемой Ф.Ф. Вигелю3, Загоскин был объявлен "представителем", через которого Шаховской вздумал "уверять" публику и осмеянного им Жуковского "в невинности своих намерений"4. Загоскин ответил в предисловии к отдельному изданию комедии в начале 1816 года5:
...сочинитель сей жалкой статьи называет меня представителем и, как кажется, хочет дать почувствовать, что я есть не что иное, как орудие, употребляемое другим; что через меня делает кто-то другой какое-то торжественное отречение: одним словом, г. посторонний хочет сделать и меня посторонним во всем, что касается до моей комедии.
Для избежания всех пустых толков я не скрывал своего имени и теперь снова повторяю, что вся комедия, не исключая первого явления во втором действии, написана одним мною6.
В дальнейшем ни мемуаристы, ни исследователи не подвергали сомнению единоличное авторство Загоскина. Однако и "арзамасская" статья Вигеля, и отповедь комедиографа были написаны в ситуации открытой литературной войны -- а значит, относиться к обоим свидетельствам следует крайне осторожно. Более объективно звучит отзыв цензора, допустившего "Урок волокитам" на сцену. Процитируем этот текст по монографии И.В. Александровой, которая, к сожалению, не назвала имени его автора:
Главная цель сей пьесы, чтоб защитить Лип.<ецкие> воды <...> от достойно заслуженных ею порицаний просвещенной критики. Но к сожалению автор Лип.<ецких> вод участвуя в составлении новой пьесы или непосредственно или с побочной стороны, опровергает одне ничтожные замечания насчет своей комедии, порожденные собственным его воображением; о существенных же ея недостатках и безнравственности умалчивает. Иначе нельзя было бы сказать пословицы: ржаная каша сама себя хвалит!7
Если цензор прав и Шаховской действительно участвовал в написании пьесы -- "или непосредственно, или с побочной стороны", то в ситуации полемики он, конечно, не мог позволить себе выглядеть той самой "ржаной кашей" а, значит, должен был вместе с Загоскиным всячески скрывать факт сотрудничества. В таком случае для решения проблемы авторства "Урока волокитам" понадобится скорее не исследование, а расследование, целью которого будет доказать или опровергнуть существование творческого сговора8.
2
В начале расследования попытаемся ответить на несколько вопросов:
1) Были ли знакомы Загоскин и Шаховской до премьеры "Урока волокитам"?
Что говорят свидетели? Сушков и Арапов сходятся в том, что Загоскина, приехавшего в Петербург в начале 1815 года, познакомил с автором "Урока кокеткам" П.А. Корсаков -- близкий друг начинающего драматурга и помощник Шаховского в Дирекции театров9. Правдоподобность этой версии подтверждается письмами Корсакова "Мешелюшке" Загоскину 1816 года, из которых следует, что оба молодых литератора к тому времени, очевидно, дружили уже не первый год10. Анекдот же Аксакова о том, как Загоскин сам анонимно отправил своего "Проказника" Шаховскому11, ничем не подтверждается. Так или иначе, к осени 1815 года Загоскин, по всей видимости, уже входил в близкий Шаховскому круг.
2) Насколько хорошо молодой автор владел к тому моменту искусством сочинять комедии?
В какой-то мере об этом можно судить по сценической судьбе его "Проказника" (текст пьесы, к сожалению, утерян). По воспоминаниям Аксакова, эта прозаическая комедия в трех действиях была написана до приезда Загоскина в столицу "в начале 1815 года"12. Таким образом, драматург имел еще как минимум 12 месяцев для ее отделки, прежде чем пьеса попала на сцену. "Проказник" был сыгран дважды в декабре 1815 года, после чего не возобновлялся13 -- комедия оказалась провальной, несмотря на упомянутые Араповым старания Шаховского ее поддержать14.
Иначе дело обстояло с "Уроком волокитам". Полемическая комедия такого же объема (в 3 действиях, в прозе) была написана за считаные дни: 23 сентября состоялась премьера "Урока кокеткам" Шаховского, а спустя ровно месяц пьеса Загоскина уже прошла цензуру15. Показательно, что такая спешка не повредила успеху комедии, который отмечали как друзья, так и противники автора16. Данные факты заставляют предполагать участие в работе над текстом более опытного драматурга, умевшего писать очень быстро17. Загоскин же и позднее не приобрел этот навык -- свою следующую прозаическую комедию "Богатонов, или Провинциал в столице" он сочинял около года18.
3) Что могло подтолкнуть современников (в особенности бдительного цензора) увидеть в "Уроке волокитам" "руку" Шаховского?
Поскольку комедия была написана прозой, зритель/читатель, на наш взгляд, не мог опознать в тексте Загоскина выражения и словосочетания, восходящие к пьесам Шаховского. Характерно, однако, свидетельство Аксакова о языке "Урока волокитам": "Тогда так легко и свободно писал для сцены только один Шаховской"19.
Больше оснований для сопоставления двух "Уроков..." -- "кокеткам" и "волокитам" -- давал сам спектакль 3 ноября. Его особенностью было то, что актеры, игравшие в первой пьесе, вышли в тех же амплуа во второй. "Молодых кокеток" сыграла М.И. Валберхова, "петиметров", графов Ольгина/Фольгина -- И.И. Сосницкий, верных "любовников" -- Я.Г. Брянский, субреток -- А.Е. Асенкова, "комических старух" -- Е.И. Ежова, престарелых волокит -- М.В. Величкин. На роли "непорочных девиц" Шаховской, как постановщик обеих комедий, выбрал двух незначительных актрис. Единственным "новым" героем Загоскина был сочинитель Эрастов, которого играл А.Н. Рамазанов (Угаров в "Уроке кокеткам")20. Благодаря этому зритель видел своего рода "продолжение" комедии Шаховского. Связь была ясна, тем более что положительные герои Загоскина хвалили со сцены сыгранную перед тем комедию.
Молодой автор недаром особенно подчеркивал в предисловии к изданию, что сам написал "первое явление во втором действии", то есть спор героев об "Уроке кокеткам". Именно эта небольшая часть пьесы, факультативная по отношению к основному сюжету, представляла собой ядро "Урока волокитам". По законам жанра борьба вокруг руки богатой наследницы не могла закончиться иначе, как торжеством добродетельных любовников и посрамлением светского циника -- образцом здесь был "Урок кокеткам". Спор же о скандальной комедии, ради которого, очевидно, "Урок волокитам" и сочинялся, был написан в подражание мольеровской "Критике "Школы жен"", на что не раз указывали исследователи21.
Помимо многочисленных прямых цитат из Мольера (см. ниже), сходство наблюдается и в персонажной структуре пьесы Загоскина. Его герои -- граф Фольгин и литератор Эрастов -- нападают на недавно представленную комедию. Петиметр-граф (аналог Маркиза у Мольера) вместо доказательств ссылается на мнения своих друзей, а сочинитель (двойник Лизидаса), завидуя успеху комедии, находит в ней различные недостатки. Вкладывая в уста традиционного светского невежды "арзамасские" высказывания, автор, с одной стороны, их "обезвреживает", а с другой -- высмеивает самих критиков. Все нападки на "Урок кокеткам" опровергаются Изборским -- героем столь же положительным, как и Дорант Мольера. Кроме того, своими двусмысленными похвалами Фольгину Изборского поддерживает княгиня Зарецкая (ср. аналогичные "похвалы", звучащие в адрес Маркиза и Климены из уст Урании и Элизы).
Такая ориентация "Урока волокитам", по нашему мнению, более чем показательна. Само название, построенное по модели "Урок <комулибо>", указывало на принадлежность новой пьесы традиции Мольера ("L'Ecole de