Зуев Никита Иванович - Воздушная оболочка Земли. Атмосфера

ВОЗДУШНАЯ ОБОЛОЧКА ЗЕМЛИ. АТМОСФЕРА.

Остывшая огненно-жидкая масса образовала твердую оболочку или кору земли, на ней разлилась оболочка водная, а надъ водною носится еще третья оболочка газообразная, называемая атмосферою. Соединеніе газовъ, составляющихъ атмосферу, называется воздухомъ, который обнаруживается то тихимъ и легкимъ зефиромъ, то порывистымъ вѣтромъ, то страшною бурею, то грознымъ и величественнымъ ураганомъ. Если мысленно уменьшить земной шаръ до величины персика, говоритъ Мори, то его пухъ будетъ представлять высоту атмосферы, которая, при такомъ громадномъ тѣлѣ, какъ земля, естественно представляется огромнымъ воздушнымъ океаномъ, покрывающимъ землю до высоты 360 верстъ {По другимъ высота атмосферы не превосходитъ 72 --75 верстъ.}. Она имѣетъ свойство упругости, имѣетъ вѣсъ и такъ легко сжимается, что сгущеніе становится замѣтнымъ только въ ближайшихъ слояхъ земли, у лиліи высочайшихъ горъ. Давленіе ея на каждаго человѣка равняется нѣсколькимъ тысячамъ фунтамъ, но, вслѣдствіе чудесныхъ законовъ природы, мы этого не чувствуемъ {Гринъ, Гай-Люсакъ и Лапласъ поднимались въ воздушныхъ шарахъ, съ ученою цѣлію, на весьма большую высоту, первый 21,500 фут. (6 верстъ), второй до 23,000 фут. (6 1/2 верстъ), а третій до 30,000 фут. (8 1/2 верстъ).}. Среднее давленіе атмосферы при уровнѣ моря = 15 фунтамъ на кв. дюймъ, поэтому давленіе на голову человѣка = 1500 фунт., а на плечи, шею и вообще все тѣло до 7000 фунт. Давленіе на всю землю равнялось бы тяжести такого свинцоваго шара, который имѣлъ бы въ діаметрѣ 630 верстъ.

Степень плотности атмосферы уменьшается съ высотою такъ быстро, что три четверти заключающагося въ ней воздуха помѣщаются на разстояніи не болѣе 28--30 верстъ отъ земной поверхности; въ нихъ совершаются всѣ извѣстныя намъ атмосферическія явленія; дождь, снѣгъ, молнія, облака, и проч. Уже на высотѣ несравненно меньшей 30-ти верстъ, въ легчайшихъ слояхъ воздуха, куда подымался человѣкъ въ воздушныхъ шарахъ, и на высочайшихъ горахъ, воздухъ бываетъ такъ рѣдокъ, что ослабляетъ силу мускуловъ у человѣка и животныхъ и сильно затрудняетъ дыханіе. Изъ носу, изо рта и изъ ушей, на большихъ высотахъ, показывается кровь. Французскій ученый Види полагаетъ, что если высоты увеличиваются равнымъ числомъ футовъ или милей, то плотности воздушныхъ слоевъ или барометрическія высоты уменьшаются въ прогрессіи геометрической; такъ что, если напр. при уровнѣ Океана высота барометра = 29,932 д., то съ поднятіемъ на высоту 18,000, этотъ же барометръ покажетъ 14,961' т. е. вдвое менѣе, при двойной высотѣ т. е. 36000, барометръ опустится до 7,480, при тройной высотѣ 5400'0, пониженіе его будетъ также болѣе, т. е. указатель спустится на 3,741 д. и такъ далѣе {Кстати, говоря о барометрѣ, необходимо замѣтить о необыкновенной правильности его колебаній между тропиками. Тамъ, достигнувъ наибольшей высоты въ утреннее время, между 9 и 10 часами, онъ постепенно опускается до 4-хъ часовъ по полудни и, достигнувъ низшей точки, снова поднимается, пока вторично не достигнетъ наибольшей высоты около 11-ти часовъ вечера, а затѣмъ падаетъ опять до 4-хъ часовъ утра и такъ далѣе. Гумбольдтъ, не оставлявшій безъ вниманія ни малѣйшаго обстоятельства, дѣлалъ, по поводу тропическихъ колебаній барометра, весьма вѣрное заключеніе, что по правильнымъ суточнымъ измѣненіямъ барометрическихъ высотъ можно очень вѣрно узнать извѣстный часъ сутокъ, погрѣшая не болѣе какъ на 15 минутъ. Даже буря, гроза, дождь и самое землетрясеніе обнаруживаютъ мало вліянія на его неизмѣнную правильность, будетъ-ли то при уровнѣ моря или на значительномъ возвышеніи. Вообще же средняя высота барометра между тропиками -- 30 д. съ весьма незначительными колебаніями. Еще замѣчательное барометрическое явленіе открылъ Сэръ Джемсъ-Россъ, а именно, что средняя высота барометра, на всемъ протяженіи Антарктическаго океана и у мыса Горна, замѣтно ниже барометрической высоты при мысѣ Доброй Надежды и въ Вальпарайсо. По мнѣнію его, весьма справедливому, этотъ фактъ находится въ тѣсной связи съ относительнымъ недостаткомъ воздуха въ южномъ полушаріи сравнительно съ количествомъ паровъ, поднимающихся вслѣдствіе испаренія съ неизмѣримой площади океана и изгоняющихъ воздухъ точно также, какъ изгоняется онъ изъ парового котла сильнымъ и быстрымъ испареніемъ. Въ первомъ случаѣ замѣченная высота барометра -- 30,1 д. д., а во второмъ 29,0 д.}. При подобной прогрессіи очень ясно, что на высотѣ 80 или 90 миль (560--630 верстъ) должно уже быть вполнѣ безводушное пространство, какого нельзя достигнуть съ помощію самаго лучшаго воздушнаго насоса.

Воздухъ, наполняющій пространства атмосферы, состоитъ изъ газовъ: кислорода (жизненнаго 21 часть) {Кислородъ поддерживаетъ дыханіе и жизнь человѣка и животныхъ, а также и горѣніе. Стальная пружина, доводимая въ воздухѣ до раскаленія, въ кислородѣ совсѣмъ сгораетъ яркимъ пламенемъ. Безъ кислорода, а слѣд. и безъ воздуха, невозможна жизнь. Животное, помѣщенное подъ колоколъ воздушнаго насоса, лишаясь воздуха, мечется въ страшныхъ мученіяхъ и раздувается, но лишь кранъ открытъ и струя воздуха вошла въ колоколъ, оно немедленно оживаетъ; кровь и краски принимаютъ яркіе цвѣта, находясь въ кислородѣ. Въ этой же пропорціи слѣдуетъ считать и небольшое количество воды, а именно 0,45.}, и азота {Азотъ обнаруживается противоположными явленіями: огонь въ немъ немедленно гаснетъ, живыя существа умираютъ, кровь темнѣетъ.} (безжизненнаго 79 частей). Эта пропорція не вполнѣ точная, потому что въ составъ воздуха входятъ въ самомъ маломъ количествѣ углекислота и др. газы.

Озонъ есть также составная часть воздуха и, по изслѣдованію базельскаго ученаго Шенбейна, есть не иное что, какъ тотъ же кислородъ, лишь измѣненный электричествомъ, то есть пахнущій кислородъ и получилъ свое названіе отъ греческаго слова ὄζω (пахну). Вѣроятно многимъ, случалось обратить вниманіе на особенный запахъ, распространяемый въ воздухѣ тотчасъ послѣ удара молніи. Воздухъ особенно изобилуетъ озономъ послѣ прохожденія своего чрезъ обширныя площади океановъ и морей, а также во время сѣверныхъ сіяній, что ясно доказываетъ сродство кислорода съ электричествомъ и электромагнетизмомъ; магнитность или точнѣе магнитное напряженіе кислорода увеличивается при холодахъ и ослабѣваетъ при теплѣ.

Атмосфера подчиняется, какъ и всѣ прочія тѣла, законамъ тяжести и участвуетъ во всѣхъ процессахъ земного шара, какъ равно въ его суточномъ и годовомъ движеніи. Вникая въ свойства воздуха, человѣческій умъ невольно приходитъ къ убѣжденію, что атмосфера должна доходить лишь до извѣстныхъ предѣловъ, иначе, если бы мы предположили, что воздухъ наполняетъ все пространство вселенной, то сила давленія его давно бы остановила земной шаръ въ пространствахъ солнечной системы, а точно также остановились бы и всѣ прочія, вращающіяся тѣла. Надо думать, что и другія небесныя тѣла, подобно нашей землѣ, окружены своей атмосферою, но опытъ, напр. надъ луною, представляетъ иногда исключенія. Луна вовсе не имѣетъ атмосферы. Это доказано посредствомъ точныхъ астрономическихъ инструментовъ тѣмъ, что яркій лучъ неподвижной звѣзды, проходя у самаго края луны, не оказываетъ никакого отклоненія отъ прямого пути, что было бы немыслимо при существованіи лунной атмосферы. И такъ атмосфера есть полная собственность нашей планеты, участвующая во всѣхъ ея процессахъ, поддерживающая всю органическую ея жизнь, въ которой главные дѣятели -- теплота и ея источникъ -- солнце.

Теплота на земной поверхности зависитъ отъ количества солнечныхъ лучей, падающихъ на извѣстное пространство, а также отъ того, будутъ-ли эти лучи падать на данную площадь отвѣсно или косвенно {Это очень легко объяснить весьма простымъ, по нагляднымъ примѣромъ: допустимъ, что солнце S бросаетъ на площадь AB, имѣющую аршинъ въ квадратѣ, тысячу вертикальныхъ лучей. При своемъ, относительно маломъ протяженіи, она будетъ сильно нагрѣта. Но если тѣже самые тысяча лучей упадутъ косвенно на другую площадь АЕ, имѣющую гораздо большее протяженіи, то естественно, что нагрѣвающая сила тѣхъ же самыхъ лучей должна ослабѣть, раздѣляясь на пространство гораздо большее, а потому обратно выходитъ, что теплота дѣлается менѣе.}, что конечно зависитъ отъ измѣняющагося положенія солнца къ землѣ. Изъ этого ясно, что чѣмъ солнце выше надъ горизонтомъ, т. е. чѣмъ отвѣснѣе лучи его, тѣмъ должно быть теплѣе, а когда находится въ меридіанѣ, то это самый теплый моментъ, впрочемъ, какъ увидимъ ниже, самое теплое время наступаетъ послѣ полудня.

Солнечные лучи согрѣваютъ верхніе слои, какъ твердыхъ, такъ и жидкихъ тѣлъ, но въ то же самое время они отражаются назадъ, и это называется обратною потерею тепла или лучеиспусканіемъ. Нагрѣтые слои сообщаютъ свою теплоту находящемуся на нихъ слою воздуха и такимъ образомъ атмосфера нагрѣвается снизу и главнѣйшимъ образомъ чрезъ отраженіе. Когда высоко поднявшееся солнце вновь начинаетъ опускаться къ западному горизонту, то лучи начинаютъ опять падать все косвеннѣе и косвеннѣе, до самаго заката, а потому уменьшается нагрѣваніе, и термометръ замѣтно падаетъ. Ночью, когда солнце вовсе не показывается изъ за горизонта, земля уже не получаетъ отъ него болѣе теплоты, а напротивъ сама испускаетъ ее обратно и теряетъ постоянно до самаго восхода солнца, предъ которымъ бываетъ обыкновенно самая низкая температура; исключенія происходятъ отъ другихъ постороннихъ причинъ. Сила лучеиспусканія постоянно равна силѣ поглощенія, что доказывается тѣмъ, что тѣла, скоро нагрѣвающіяся, какъ напр. металлы, также скоро и охлаждаются, медленно же нагрѣвающіяся, какъ глина, медленно и охлаждаются, а потому и земля, взятая въ цѣлости, подлежитъ тому же закону со всѣми находящимися на ея поверхности тѣлами. Если бы, какъ замѣчаетъ Пельтье, земля только бы поглощала теплоту, не освобождая ее обратно, скопившееся тепло распространилось бы равномѣрно по всей земной поверхности и давно бы уже растопило всѣ массы неизмѣримыхъ полярныхъ льдовъ, такъ какъ въ одинъ годъ она могла бы расплавлять ледяную толщу на 6 и на 7 саженъ, а подъ экваторомъ жаръ достигъ бы до того, что дерево и подобные предметы загорались бы отъ жару сами собою, а слѣдовательно эти страны давно были бы необитаемы. Капитанъ же Стюартъ, путешествовавшій по Австраліи, обратилъ вниманіе на то, что лѣтняя нагрѣвательная сила солнца въ южномъ полушаріи гораздо сильнѣе, чѣмъ въ сѣверномъ, и доказалъ это тѣмъ, что легко воспламеняющіеся предметы, какъ спички, брошенныя на раскаленную поверхность какой нибудь австралійской пустыни, немедленно загорались, тогда какъ въ Африкѣ или Азіи, въ сѣверномъ полушаріи, этого не случалось. По этой причинѣ и страданія путешественниковъ въ южныхъ пустыняхъ гораздо невыносимѣе, чѣмъ въ сѣверныхъ.

Вліяніе солнечной теплоты на земную поверхность замѣтно уменьшается по мѣрѣ углубленія, но наконецъ это уменьшеніе останавливается на глубинѣ, измѣняющейся отъ 40 до 100 футовъ, то есть существуетъ такой слой, въ которомъ температура уже не понижается и не возвышается, оставаясь всегда неизмѣнною и соотвѣтствующею средней температурѣ страны. Это слой, не подверженный вліянію ни солнечной теплоты сверху, ни подземной снизу, и служащій какъ бы гранью или предѣломъ между той и другой. Далѣе же въ глубину, за этимъ слоемъ, вновь начинается постоянное возвышеніе температуры, возрастающее по одному градусу на каждые 105 футовъ углубленія, такъ что при этой прогрессіи, на глубинѣ 77 верстъ, всѣ тѣла должны уже находиться въ расплавленномъ состояніи, но человѣкъ еще никогда не достигалъ и 1/10 доли такой глубины. Всѣ его работы въ копяхъ и артезіанскихъ колодцахъ едва доходили одной версты.

Такъ какъ на всѣхъ мѣстахъ земной поверхности бываютъ дни и ночи, то весьма естественно, что вездѣ, въ теченіи сутокъ, температура постепенно измѣняется и вездѣ бываетъ какъ теплѣйшее, такъ и холоднѣйшее время дня. Наибольшая температура бываетъ послѣ полудня до 2--3 часовъ, а наименьшая не задолго предъ восходомъ солнца. Если мы будемъ дѣлать термометрическія наблюденія въ каждый часъ дня, то результатъ 24 часовыхъ наблюденій даетъ намъ среднюю суточную температуру даннаго мѣста, но, не взирая на всю точность такихъ наблюденій, производство ихъ крайне утомительно и положительно невозможно для человѣка, а потому ограничиваются тремя метеорологическими наблюденіями: утреннимъ въ 6 или 7 часовъ, полуденнымъ въ 2 часа и вечернимъ въ 10 часовъ. Сложивъ 30 или 31 суточную температуру, получаемъ среднюю мѣсячную, а двѣнадцать мѣсячныхъ -- среднюю годовую, десять годовыхъ -- десятилѣтнюю. Чѣмъ болѣе число лѣтъ наблюденій, тѣмъ точнѣе научные результаты и тѣмъ вѣрнѣе опредѣляется средняя температура мѣста и слѣдовательно его климатъ. Такъ какъ было замѣчено, что нагрѣваніе атмосферы происходитъ двоякимъ образомъ: а) слабымъ поглощеніемъ теплыхъ солнечныхъ лучей атмосферою и б) сильнымъ отраженіемъ тепла отъ нагрѣтой земной поверхности, то очевидно, что теплота воздуха ослабѣваетъ тѣмъ болѣе, чѣмъ далѣе слои его отъ поверхности, а какъ самые удаленные слои суть верхніе, то они и бываютъ всегда холодные, что ясно доказывается самою же природою въ горныхъ ледникахъ, находящихся на высотахъ 16, 15, 14, 13, 12, 11, 10, 9, 8 тысячъ футовъ. Воздухоплаватели, поднимавшіеся въ шарѣ, среди жаркаго лѣта, надѣвали на себя, на большихъ высотахъ, шубы. Вообще же замѣчено, что съ каждыми 800 футами (115 саж.) теплота уменьшается на 1о Реомюра, а выше 3,000 футовъ (430 саж.), это уменьшеніе становится еще быстрѣе. Всего сильнѣе нагрѣваются отъ солнечной теплоты обширныя пустыни Африки, Азіи и Австраліи, которыя отражаютъ отъ песковъ своихъ нестерпимый жаръ. Если бы въ тропическихъ страдахъ не было сильнаго испаренія, производящаго охлажденіе, то температура была бы тамъ несравненно выше дѣйствительно существующей, потому что, при испареніи, она постоянно понижается {Извѣстно, что за сильнымъ и весьма быстрымъ испареніемъ слѣдуетъ такое быстрое поглощеніе теплоты, что происходитъ сильный холодъ. Въ подтверженіе этаго Бутиньи производилъ испареніемъ такой искуственный холодъ, которымъ замораживалъ нетолько воду, но даже и ртуть во внутренности раскаленнаго докрасна тигля.}.

Тотъ предѣлъ, кверху отъ котораго начинаютъ появляться вѣчные льды, называется снѣжною линіею. Эта снѣжная линія не вездѣ бываетъ на одинакой высотѣ надъ землею: въ жаркихъ странахъ, подъ экваторомъ, напр. въ западной Кордильерѣ Боливійскихъ Андесовъ снѣжная линія лежитъ на высотѣ 18,000 ф. вслѣдствіе сильнаго лучеиспусканія и восходящихъ потоковъ сильно нагрѣтаго воздуха съ равнинъ, лежащихъ внизу; на Лунныхъ горахъ, льды начинаются отъ 16,000, на Гиммалайскомъ хребтѣ отъ 15,000, въ умѣренномъ поясѣ эта линія лежитъ ниже, напр. на Кавказѣ на 10,300, въ Пиринеяхъ на 8,500' въ Альпахъ на 8,300; въ холодномъ поясѣ она опускается еще ниже и даже къ самому уровню: напримѣръ на Скагестельтиндѣ до 5,100; въ Исландіи, на Геклѣ, до 3,300 ф.; на Краблѣ до 2,200 фут., а у южнаго полюса, на новомъ материкѣ, даже самые вулканы Эребъ и Терроръ, отъ подошвы до вершины, покрыты сплошнымъ снѣгомъ, т. е. снѣжная линія находится у самаго уровня {Снѣжная линія, на однѣхъ и тѣхъ же горахъ, бываетъ иногда на различной высотѣ, и обыкновенно на одномъ склонѣ она выше, а на сѣверномъ ниже; это зависитъ отъ того, что южные склоны теплѣе.}. Выше снѣжной линіи начинаются уже, такъ называемые, ледники или глетчеры, обыкновенно заключающіе въ себѣ три области: нижнюю, собственно ледяную, среднюю -- фирнъ и верхнюю -- снѣжную или снѣжныя поля. Нижняя составляетъ плотный прозрачный ледъ, происходящій отъ замерзанія воды, льющейся при таяніи сверху, средняя -- переходъ снѣга въ ледъ, въ видѣ шероховатыхъ крупныхъ или мелкихъ тусклыхъ зеренъ, что мы видимъ часто послѣ оттепелей на снѣгу, подернутомъ неровнымъ слоемъ тонкаго льда, а верхняя -- бѣлый рыхлый снѣгъ.

Одно изъ самыхъ замѣчательныхъ явленій въ глетчерахъ, подмѣченное Джономъ Тиндалемъ, заключается въ томъ, что они движутся вверхъ и внизъ, полируя, такимъ образомъ, твердые каменные склоны горъ, посредстомъ мелкихъ камней и песку, захваченныхъ льдами отъ тѣхъ же горъ, и дѣлая, кромѣ того, на полированной поверхности, довольно глубокіе жолобки или нарѣзы по направленію движенія, посредствомъ большихъ и особенно твердыхъ камней, разрѣзающихъ, при треніи, полированную поверхность горнаго склона. Если ледникъ опускается внизъ, значитъ, онъ идетъ на убыль, а если подымается вверхъ, то на прибыль.

Движеніе ледниковъ, наблюдавшихся въ 1844 году на Монтанверѣ, доказало, что оно не бываетъ равномѣрнымъ по всѣхъ частяхъ, что въ срединѣ оно бываетъ сильнѣе, а по бокамъ и внизу слабѣе; кромѣ того, днемъ движенія были также быстрѣе, чѣмъ ночью. Подобное же явленіе замѣчено и въ восьми глетчерахъ на Кавказѣ, у Казбека. Причина этого явленія еще не объяснена, но, какъ полагаетъ Ленцъ, снѣжная масса, составляющая глетчеръ, не можетъ быть разсматриваема, какъ одно цѣлое, опускающееся мало по малу внизъ, но движеніе это подобно движенію полужидкой массы, напр. патоки, смолы, движущейся отъ собственной тяжести по наклонной плоскости, движимость которой увеличивается въ срединѣ отъ воды, текущей сверху, между плоскостію и массою, а здѣсь, между склономъ горы и прилежащимъ льдомъ. Замѣчено, что альпійскіе ледники движутся со скоростію отъ 12 до 25 футовъ въ годъ. При движеніи ледниковъ, всѣ тѣла, лежащія на ледяныхъ склонахъ, преимущественно камни, вмѣстѣ съ ними приходятъ въ движеніе и опускаются съ годами къ нижнимъ частямъ глетчера. Спустившіеся такимъ образомъ, въ теченіе столѣтій, камни образуютъ составляющія какъ бы минеральную границу или окраину ледниковъ, называемую моренами. Морены собственно и состоятъ изъ грудъ обломковъ и мусора, образующихъ большія минеральныя скопленія. Между любопытными явленіями ледниковъ заслуживаютъ вниманія весьма довольно правильныя продольныя и поперечныя линіи, частые въ альпійскихъ странахъ, такъ называемые, глетчерпые или ледяные столы, въ которыхъ пьедесталомъ обыкновенно бываетъ ледъ, а площадью стола большой плоскій камень. Объясненіе столовъ очень просто. Если камень горизонтально падаетъ на льды, то отъ дѣйствія солнца обтаиваетъ только ледъ, находящійся сверху и съ боковъ, а находящійся подъ камнемъ ледъ, скрытый имъ же отъ теплоты солнца, остается его натуральнымъ пьедесталомъ. Иногда, въ глетчерахъ, льды громоздятся другъ на друга, въ самыхъ разнообразныхъ, причудливыхъ формахъ, иногда разливая нѣжно голубой цвѣтъ, иногда же играя разными цвѣтами.

Иногда ледъ встаетъ остроконечіями, на подобіе обелисковъ или высокихъ колоколенъ средневѣкового готическаго стиля. Отъ сильныхъ морозовъ образуются въ льдахъ трещины гигантскихъ размѣровъ, издающія при этомъ громовой трескъ. По наблюденіямъ Агассиса замѣчены многія горы съ полированными вершинами и моренами, хотя въ нихъ вовсе нѣтъ ледниковъ, но это объясняется тѣмъ, что здѣсь были глетчеры въ прежнія времена, изчезнувшіе въ теченіе тысячелѣтій отъ смягченія климата, причемъ растаяли и уничтожились только льды, а каменныя породы остались на вѣки достояніемъ горъ, покинутыхъ льдами и снѣгомъ. Камни эти называются эрратическими (отъ слова errare), то есть заблудившимися или попавшими въ извѣстную мѣстность какъ бы случайно; но наука разгадала эту случайность. Камень, на которомъ поставленъ монументъ Петру Великому, на Исакіевской площади, въ С.-Петербургѣ, принадлежитъ къ разряду эрратическихъ камней.

Лавины. Не менѣе важное явленіе въ горахъ составляютъ лавины или обвалы, свойственные вообще всѣмъ альпійскимъ странамъ и по преимуществу собственно, такъ называемой, альпійской системѣ. Рыхлые снѣга, покрывающіе вершины горъ, легко держатся тамъ только до тѣхъ поръ, пока массы ихъ не такъ громадны и слѣдовательно еще не налегаютъ сильно своею тяжестію на снѣга, относительно низшіе, а потому остаются спокойно на высотѣ. Но когда вновь прибывающій снѣгъ увеличитъ ихъ объемъ и тяжесть, когда низшій слой уже не въ состояніи выдержать сильнаго напора сверху, бываетъ достаточно самой ничтожной причины, чтобы привести эти высокія громады въ движеніе; достаточно малѣйшаго потрясенія въ воздухѣ, достаточно, летящей птицѣ выронить изъ клюва добытую пищу, чтобы нависшія подушки снѣга тронулись съ мѣста и произвели грозное явленіе по всей снѣжной области. Чаще всего эти явленія бываютъ весною.

Сначала какъ бы просыпается верхняя толща снѣга и начинаетъ сползать; за ней приходитъ въ движеніе слѣдующее снѣжное поле и такъ далѣе; движеніе быстро возрастаетъ и наконецъ двигается вся масса, свергаясь внизъ съ шумомъ, трескомъ, свистомъ. Вся окрестность стонетъ подъ раскатами грознаго обвала. Такъ несется неудержимая никакими силами лавина, перескакиваетъ утесы, пропасти и горы, заваливая снѣгами и льдами обширныя населенныя долины. Горы буквально дрожатъ отъ сотрясающей снѣжной бури, и тяжелые громы паденія отдаются безчисленнымъ эхо по горной системѣ, какъ раскаты настоящаго грома.

На быстромъ и грозно-ужасномъ пути своемъ, лавина уничтожаетъ и истребляетъ все, что только ей попадется, валитъ на земь цѣлые лѣса, вырываетъ ихъ съ корнями и, захвативъ такимъ образомъ съ собою, разбиваетъ вѣковыя деревья о скалы въ мелкія щепы. Скалы и камни, въ свою очередь, отрываются отъ горъ лавиною и несутся вмѣстѣ съ нею внизъ; массы снѣгу и камней валятся на пастбища, на воздѣланныя поля и многолюдныя селенія, погребая ихъ въ снѣжной могилѣ. Прошло 10, 15 минутъ, и человѣку открывается страшная картина опустошенія и смерти. Жители горъ хорошо познакомились съ этою природою; едва послышится первый гулъ на высотахъ, бросаютъ имущество и ищутъ наскоро спасенія; серны несутся, какъ молніи, и даже птицы мечутся въ безпорядкѣ. Но не всегда лавины являются такими ужасными и грозными; бываютъ обвалы менѣе опасные и даже вовсе безопасные; поэтому это явленіе подраздѣлено на 3 вида. Къ самымъ опаснымъ принадлежатъ два рода: коренныя, описаніе которыхъ только что было сдѣлано и которыя производятъ иногда, кромѣ всего сказаннаго, наполняющіе разливы рѣкъ, обрушиваясь въ русло и заграждая такимъ образомъ теченіе; пыльныя или вѣтряныя лавины, когда масса сухого снѣга обрывается на крутыхъ уступахъ и разбивается, при паденіи, въ мелкую пыль. Эти лавины происходятъ обыкновенно въ зимнее время отъ сильныхъ вѣтровъ. Онѣ бываютъ иногда ужасны по огромнымъ массамъ снѣга и по силѣ сопровождающаго ихъ вѣтра. Затѣмъ слѣдуютъ лавины ползучія, въ которыхъ снѣгъ спускается или сползаетъ внизъ медленно по отлогимъ склонамъ. Еще замѣченъ 4-й родъ лѣтнихъ или глетчерныхъ лавинъ, спускающихся обыкновенно весьма слабо, на самыхъ большихъ высотахъ, и слѣдующихъ уже извѣстному направленію въ одни и тѣже горные проходы, которые поэтому и защищены искуственными сводами; слѣдовательно, два послѣдніе рода вовсе не представляютъ никакой опасности людямъ.

Н. Зуевъ.

"Живописное обозрѣніе", No XXI, 1873