Зелинский Фаддей Францевич - Зелинский Ф. Ф.: биографическая справка

ЗЕЛИНСКИЙ Фаддей Францевич (Тадеуш-Стефан) [2(14).9.1859, д. Скрипчинцы Каневского у. Киев. губ.-- 5.4.1944, Унтершондорф, Верх. Бавария], филолог, поэт-переводчик, интерпретатор и популяризатор антич. культуры. Из польск. семьи, по воспитанию принадлежал трем культурам -- польской, немецкой и русской (четвертый элемент -- стихия укр. фольклора). Рано лишившись родителей, в школьные годы был принужден систематически зарабатывать частными уроками. Окончил уч-ще св. Анны в Петербурге (1869--76), изучал древнюю историю и классич. филологию в Лейпциг. ун-те, где его учителем был видный нем. филолог О. Риббек; там же защитил в 1880 докт. дис. по истории 2-й Пунич. войны. За этим последовали занятия в Мюнхене и Вене, а также путешествия по странам антич. Средиземноморья -- Греции и Италии. После защиты в 1886 в Дерптском ун-те второй докт. дис. о судьбах жанра др.-аттич. комедии в 1887 назначен экстраординарным (с 1890-- ординарным) проф. Петерб. ун-та по кафедре классич. филологии, к-рую занимал до 1922 (А. А. Блок, слушавший лекции 3. в ун-те, причислял его к "истинно интеллигентным и художественным людям" -- VIII, 26; ср. иронич. замечание А. Белого, к-рому З. казался "взглядом, отвлеченным от "нечто"" -- см. в кн.: Белый А., Начало века, М.--Л., 1933, с. 354, см. также с. 309). Облик З. как культурного деятеля совмещает гетерогенные черты. Во многих отношениях типичный либерал-западник, приверженец кадет, партии (с успехами к-рой в значит, степени связывал свои надежды на слав. Возрождение), З. был близок с M. M. Стасюлевичем, сочувствовал направлению ж. "Вест. Европы", охотно в нем печатался, подчеркнуто выражал скорбь о его закрытии (см. в его кн.: Из жизни идей, т. 4, в. 1, с. VI). Отсюда не только обычные для либерализма 19 в. оценки (идеализация греч. классики и античности в целом, Ренессанса, отчасти Просвещения, негативное отношение к Византии), но и необычная, чрезвычайно характерная для З. идеализация Цицерона. В то время как 19 в., увлеченный трактовкой рим. культуры как подражательной и вторичной и особенно пренебрежительно относившийся к риторике, чаще склонен был недооценивать Цицерона (ср. карикатурный образ рим. оратора в таком влиятельном памятнике нем. науки, как "Рим. история" Т. Моммзена), З., напротив, видит в Цицероне центр. фигуру европ. культурной традиции, воплощение самого ее духа ("Цицерон в истории европ. культуры" -- ВЕ, 1896, No 2; на нем. яз.-- Лейпциг, 1897; многочисл. доп. переизд.). Цицерон дорог З. как высший ист. прообраз либерального адвоката [в своем переводе (Цицерон М. Т., Поли, собр. речей в рус. пер., т. 1, СПб., 1901) З. намеренно приблизил его манеру к манере таких ораторов, как Ф. Н. Плевако или A. Ф. Кони]; он приемлет именно те черты, к-рые вызывали у стольких рус. интеллигентов от B. Г. Белинского до А. А. Блока наиб. неприятие: тяготение к золотой середине в политике и к цивилизов. релятивизму в философии, этике и религ. вопросах. Одновременно З.-- старший современник символистов, поддерживавший дружеские отношения с И. Ф. Анненским и особенно с Вяч. И. Ивановым (статью З. о нем см. в кн.: Венгеров. Лит-ра 20 в., т. 3, кн. 8), увлекавшийся музыкой Р. Вагнера и философией Ф. Ницше. Противоречие между либеральным рационализмом и символист, вкусом к иррациональному разрешается в представлении о правильном ритме, в к-ром культурно-ист. эпоху "секуляризации" сменяет очередная эпоха "сакрализации": "... ист. опыт доказывает нам, что человечеству нужна полнота миросозерцания, охватывающая также и ту область, к-рая лежит за пределами опыта и основанного на опыте знания; нарушение равновесия в одну эпоху ведет естественно к его восстановлению в следующую" ("Религия эллинизма", П., 1922, с. 109). Фактически это означает, что либеральный идеал культуры, не отказываясь от своей автономности, включает в себя религию и мистику как один из своих моментов. С этим связано представление З. о том, что позитивное содержание христианства (этич. "заповедь любви", мифологема богосыновства, "задушевный символизм" сакральной эстетики) полностью восходит к Элладе, между тем как "роковая иудаизация христианства" внесла только дух нетерпимости ("Др.-греч. религия", П., 1918, с. 156--60; "Иисус Назареянин" -- в его кн.: Из жизни идей, т. 4, в. 1, с. 7--19). Работа З. над антич. религией нашла завершение в поздний период его жизни, уже за пределами России. В широком контексте неоромантич. трактовка добытого позитивизмом 19 в. материала о древних культах сопоставима как с "дионисийством" Вяч. Иванова, так и с концепциями венг. филолога нем. школы К. Кереньи. Ницшеанство З. также подвергает смягчающему перетолкованию, чтобы привести его в согласие с либерализмом; помимо чисто лит. подражания властным или экстатич. интонациям Ницше ("Vince, sol!") оно реализуется как попытка построить неоязыческую "биологическую" этику (респектабельный бурж.-интеллигентский вариант права сильного, отказ от института брака во имя евгеники и т. п.), а в основном -- к западнич. призыву ревизовать рус. этич. традицию жалости и жертвенности, давая больше места самоутверждению таланта и трудолюбия ("трудорадостности").

Западничество З. соединяется со своеобразным слав, мессианизмом, отличным от традиц. славянофильства уже постольку, поскольку одним из важнейших компонентов славянства оказывается Польша (что присуще и неославянофильским построениям Вяч. Иванова). Поскольку античность -- источник всего жизненного в европ. культуре, каждая группа европ. народов должна пройти через свое Возрождение; но если роман. Возрождение состоялось в эпоху Ренессанса, а герман.-- в эпоху Гёте, то слав. Возрождение, умудренное опытом обоих предыдущих, но богатое каким-то специфич. содержанием, ожидается в будущем. Такое будущее должна готовить средняя и высшая школа, проникнутая бодрым настроением "трудорадостности" и уважительной требовательности к учащемуся ("легкая школа" оценена как "соц. преступление"), построенная вокруг грамматико-смыслового анализа классич. текста и ориентированная на творч. восприятие антич. традиции не как "нормы", но как "семени". (Педагогич. концепции З., продолжит, время игнорировавшиеся, отнюдь не потеряли своего значения.) В свете утопии слав. Возрождения (повлиявшей на того же Вяч. Иванова) З. строил свою широкую популяризаторскую деятельность. Он выступал перед "образованной публикой" как апостол и пророк нового Ренессанса, соединяя, как это было обычно для символист, культуры, подлинное вдохновение с провалами вкуса, широту -- с широковещательностью и глубину -- с игрой в глубину: масштаб мысли достаточно значителен, но масштаб претензии заметно превосходит его. Его патетический образ воспет поэзией символизма: "...Софокл оживший латеранский, / В аттическом плаще -- Зевес..." (Иванов Вяч., Другу гуманисту.-- Собр. соч., т. 3, Брюссель, 1979, с. 530). З. выступал как переводчик Овидия и Софокла (Софокл, Драмы, т. 1--3, М., 1914--15); внеш. облик перевода близок к пер. театра Еврипида, выполненному Анненским: в хоровых частях выдерживается (строже, чем у Анненского; ст. З. "И. Ф. Анненский как филолог-классик" -- "Аполлон", 1910, No 4) "размер подлинника", но ремарки вводятся совершенно произвольно, ориентируя воображение читателя не на практику антич. театра, но на театр, технику ибсеновской эпохи (редакторское вмешательство З. в упомянутый перевод Анненского, обычно оправдываем филологически и оспариваемое лишь из самоценности поэзии Анненского как таковой, вызвало полемику -- см.: Театр Еврипида, т. 2, М., 1917, с. IX--XXIII).

В 1922, не вернувшись из командировки, остался в Польше; занимал кафедру проф. классич. филологии Варшав. ун-та с 1921 до закрытия этого ун-та нем. оккупац. властями в 1939 (после чего продолжал демонстративно подписываться как проф. Варшав. унта, подчеркивая свою верность польск. науке). Переехав к сыну в Германию, последние годы провел в уединенной науч. работе.

Изд.: Из жизни идей. Науч.-популярные статьи, [т. 1], СПб., 1905; 3-е изд., П., 1916; [т. 2] -- Древний мир и мы, СПб., 1903; 3-е изд., СПб., 1911; т. 3 -- Соперники христианства. Статьи по истории антич. религий, СПб., 1907; т. 4 -- Возрождении, в. 1 -- 2, П., 1922; Закон хронологич. несовместимости и композиция Илиады.-- В кн.: XAPIETHPIA. Сб-к статей по филологии и лингвистике в честь Ф. Е. Корша, М., 1896; Др.-греч. лит-ра эпохи независимости, ч. 1--2, П., 1919--20; Cicero im Wandel der Jahrhunderte, Lpz. u. В., 1908.

Лит.: Блок, VIII (ук.); Брюллова Н., Проф. Ф. Ф. Зелинский.-- "Гермес", 1909, No 3; Ростовцев М. И., Ф. Ф. Зелинский.-- "Гермес", 1914, No 3; Список трудов проф. З., изд. ко дню двадцатипятилетия его преподават. деятельности его учениками, СПб., 1909; Перечень трудов проф. З. с 1908 г.-- "Гермес", 1914, No 3, с. 84--87; Шервинский СВ., Памятники мировой лит-ры.-- В кн.: Изд-ву М. и С. Сабашниковых, М., 1926; "Meander", 1959, No 8--9 (ж-л посвящен 100-летию со дня рождения З., имеется полный список его трудов); Шкловский В. Б., Жили-были, М., 1964, с. 88. + Брокгауз; ЛЭ, КЛЭ; Масанов.

Архивы: ИРЛИ, ф. 1069; письма З.: ф. 62, оп. 3, No 219 (П. И. Вейнбергу), ф. 45, оп. 3, No 362 (Ал-дру Н. Веселовскому), ф. 661, No448 (М. К. Лемке), ф. 293, оп. 1, No 597 (M. M. Стасюлевичу); ЛО ААН, ф. 977 (в т.ч. два неопубл. тома религ.-ист. очерков на польск. яз. и восп. дочерей З.); ф. 134, оп. 3, No 564 (письма А. А. Шахматову) [справка Э. Н. Филипповой]; ЦГИАЛ, ф.306, оп. 1, д. 67, д. 122; ф. 14, оп. 1, д. 8399 (л. д.) [справка Н. М. Букштынович]; ЦГИА, ф. 733, оп. 121, д. 709 (ф. с).

С. С. Аверинцев.

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 2. М., "Большая Российская энциклопедия", 1992