Жанлис Мадлен Фелисите - Заколдованные обои

Заколдованные обои (*)

(Изъ Mémoires inédits de Мme la Comtesse de Genlis, T. I.)

(*) Изъ сего отрывка читатели наши увидятъ, какія несбыточныя повѣсти разсказываемы были въ просвѣщенномъ XVIII вѣкѣ за истинныя. Изд.

Однажды за ужиномъ (говоритъ Г-жа Жанлисъ), тетка моя сказала, что я боюсь мертвецовъ. Тутъ Г-жа Гургъ попросила Кавалера Жокура, расказать мнѣ дивную свою повѣсть о обояхъ. Я слыхала объ ней, какъ о совершенно справедливомъ происшествіи, ибо Кавалеръ Жокуръ честью своею увѣрялъ, что ничего въ ней не прибавляетъ; а онъ неспособенъ былъ солгать, къ тому жъ и ложь не имѣла бы тогда никакой цѣли. Повѣсть сія сдѣлалась предсказательною во время революціи. Я могу пересказать ее въ самой строгой точности, потому, что я часто видала Кавалера Жокура, и разъ пять или шесть заставляла его при себѣ ее расказывать. Вотъ она.

Кавалеръ родился въ Бургоніи, и воспитывался въ одномъ училищѣ въ Отёнѣ (Autun). Ему было двѣнадцать лѣтъ, какъ отецъ его, желая послать его въ армію подъ начальство къ одному изъ своихъ братьевъ, призвалъ его въ свои замокъ. Въ первый вечеръ по пріѣздѣ, послѣ ужина, отвели его въ большую комнату, гдѣ онъ долженъ былъ ночевать, поставили на столикѣ, наподобіе треножника, посреди компаніи, зажженую лампу, и оставили его одного. Онъ раздѣлся и тотчасъ легъ въ постель, не гася лампы. Ему вовсе не хотѣлось спать, и какъ онъ вошедши въ комнату, едва взглянулъ на нее, то принялся ее разсматривать. Глаза его устремились на старые обои въ лицахъ, прямо прошивъ него находившіеся. Предметъ сихъ обоевъ былъ страненъ: на нихъ представлялся храмъ, двери коего были заперты. На верхнихъ ступеняхъ лѣстницы сего зданія, стоялъ какой-то первосвященникъ или верховный жрецъ, въ бѣлой одеждѣ, и держалъ въ одной рукѣ пукъ прутьевъ, а въ другой ключъ. Вдругъ Кавалеръ, пристально смотрѣвшій на сію фигуру, протеръ себѣ глаза, думая, что съ пилъ сдѣлалось затмѣніе, потомъ снова взглянулъ -- и удивленіе и робость оцѣпенили его и сдѣлали недвижимымъ!.... Онъ видѣлъ, что фигура сія двигалась и важно сходила по ступенямъ лѣстницы!.... Наконецъ, вотъ она сошла со стѣны, пошла по комнатѣ, подступила къ постелѣ, и оборотясь къ сему бѣдному мальчику, оледенѣвшему отъ страха, очень внятно сказала ему слѣдующія слова: "Сіи прутья высѣкутъ многихъ; когда ты увидишь, что они зашатаются, то не медли и возьми вотъ этотъ ключъ отъ полей..." Проговоривъ сію рѣчь, фигура обернулась спиною, пошла прочь, приблизилась къ обоямъ, взошла по лѣстницѣ и стала на свое мѣсто. Холодный потъ проступилъ у Кавалера изо всего тѣла; съ четверть часа былъ онъ до такой степени лишенъ силъ, что не въ состояніи былъ кликнуть кого нибудь. Наконецъ пришли люди; не смѣя открыть сего случая кому-либо изъ слугъ, онъ сказалъ только, что ему дурно, и люди цѣлую ночь подъ нимъ просидѣли. На другой день Графъ Жокуръ, отецъ его, распрашивалъ, что съ нимъ было ночью; онъ расказалъ свое видѣніе. Вмѣсто того, чтобъ смѣяться надъ нимъ, какъ Кавалеръ ожидалъ того, Графъ выслушалъ его весьма важно, потомъ сказалъ: "Это необыкновенно: отецъ мой, въ молодыхъ своихъ лѣтахъ, имѣлъ въ этой же самой комнатѣ, съ этою жъ самою фигурою, представленною на старинныхъ обояхъ, очень-странное явленіе... " Кавалеру очень хотѣлось знать въ подробности видѣніе его дѣда, но Графъ не хотѣлъ ничего больше сказать, да и сыну своему велѣлъ не говоришь ему объ этомъ болѣе. Въ тотъ же день, Графъ велѣлъ спять всѣ сіи обои и сжечь ихъ при себѣ на дворѣ замка. Вотъ сія знаменитая повѣсть, во всей ея простотѣ. Какъ бы Г-жа Рэдклифъ была счастлива, если бъ ее знала! И я думаю, что Кавалеръ Жокуръ вспомнилъ о ней во время революціи: достовѣрно то, что онъ взялъ ключъ отъ полей, когда увидѣлъ, что прутья зашатались: онъ не медля покинулъ Францію. Съ Франц. С.

"Сѣверный Вѣстникъ", No 110, 1825