Толстой Лев Николаевич - Известия общества Толстовского музея. No 1. 1911

Извѣстія общества Толстовскаго музея. No 1. 1911. Цѣна 50 С.-Петербургъ. 1911.

"Извѣстія Общества Толстовскаго Музея" -- единственный, въ своемъ родѣ, органъ у насъ, сто и неудивительно: Толстой самъ былъ во многомъ единственнымъ русскимъ человѣкомъ. Мы не говоримъ про его талантъ, тутъ у него есть соперники. Съ одной стороны -- Достоевскій, съ другой -- Салтыковъ-Щедринъ являются достойными собратьями Толстого по перу. По помимо этого, Толстой -- явленіе безпримѣрное въ нашей исторіи. Толстой намъ посланъ какъ бы въ вознагражденіе за безпримѣрныя страданія, выпавшія на долю русскаго народа. Родоначальникъ фамиліи Толстыхъ былъ знаменитымъ управляющимъ розыскной канцеляріи Петра Великаго. Въ гр. Л. Н. Толстомъ мы, напротивъ, имѣемъ важнаго родовитаго дворянина, проклявшаго грѣхи своего сословія и жаждавшаго ихъ искупленія. Дворянство держалось на угнетеніи народа, его экономической основой была земельная собственность. Толстой сталъ рѣшительнѣйшимъ противникомъ ея. Съ другой стороны, наша исторія пріучила насъ къ безсилію печатнаго, вообще свободнаго слова, къ цензурной рѣчи и печати. Толстой въ Ясной Полянѣ создалъ себѣ цѣлую каѳедру, трибуну свободнаго слова, своей популярностью создалъ себѣ такую неприкосновенность, глядя на которую, русскій человѣкъ хоть отчасти могъ вздохнуть свободнѣе. Толстой сталъ нашей національной гордостью, и черезъ него прошла грань, отдѣляющая русскій народъ и его живыя силы отъ офиціальной Россіи.

"Извѣстія" Толстовскаго общества въ своемъ настоящемъ видѣ лишь отчасти передаютъ эту огромную роль Толстого для русскаго народа, но все-таки читатель найдетъ въ нихъ немало интереснаго. И они интересны, какъ въ своемъ, чисто справочномъ, такъ и другихъ отдѣлахъ. Возьмемъ, напримѣръ, нѣсколько текущихъ фактовъ изъ "Хроники" "Извѣстій". Вотъ замѣтка о числѣ изданій съ 1 января по 1 мая толстовскихъ книгъ и брошюръ. Ихъ было выпущено однимъ "Посредникомъ" за этотъ періодъ почти 700.000 тыс. экземпляровъ; за это время появилось 22 книги 20-ти авторовъ о Толстомъ, изданныхъ въ количествѣ 94.850 экз.; изъ произведеній самого Толстого "Исповѣдь" вышла въ 35.000 экз.; "Воскресенье" -- въ количествѣ 32.100; "Въ чемъ моя вѣра" -- въ 29.400; "Власть тьмы" -- въ 34.000; брошюра "Зеленая Палочка" -- въ 76.000 экз. И т. д.

Всѣмъ этимъ характеризуется отношеніе русскаго общества къ Толстому. Но въ той же "Хроникѣ" есть факты, характеризующіе отношеніе къ Толстому офиціальной Россіи. Напримѣръ: "Московскимъ комитетомъ по дѣламъ печати конфискованы всѣ заготовленныя на конфектной фабрикѣ Дингъ, обложки для конфектъ съ портретами Толстого и изреченіями. Администрація фабрики привлекается къ отвѣтственности". "По распоряженію епископа пермскаго отправленъ въ глушь Соликамскаго уѣзда законоучитель женской гимназіи свящ. Яковкинъ за то, что Яковкинъ почтилъ вставаніемъ въ совѣтѣ гимназіи память Льва Толстого". Такъ же было поступлено съ другимъ священникомъ, провинившимся устройствомъ литературно-музыкальнаго вечера, на которомъ было прочитано стихотвореніе памяти Толстого. Затѣмъ московской судебной палатой уничтожена брошюра "Письмо Л. Н. Толстого къ крестьянину о землѣ", ею же уничтожены 16-я, 20-я, 19-я части XII изданія сочиненій гр. Л. Н. Толстого, содержащія въ себѣ цѣлый рядъ политическихъ произведеній великаго писателя земли русской.

Итакъ, съ одной стороны, русскій читатель, расхватывающій сотни тысячъ брошюръ и книгъ Толстого; съ другой -- администраторы, старающіеся поставить какія-то рогатки этому огромному книжному потоку...

Толстой, его книги, литература о немъ, вообще, вліяніе его прорываются съ какой-то стихійной силой, одолѣть которую невозможно, ее можно только отчасти локализировать. И мы не сомнѣваемся, что вокругъ имени Толстого современемъ создастся еще огромное общественное движеніе. Толстой будетъ и изучаться, во имя Толстого будутъ основываться просвѣтительныя и разныя культурныя учрежденія, его именемъ будутъ называться городскія улицы и площади, его статьями украсятся и государственныя учрежденія, и глухіе поселки. Начало этому движенію, собственно, уже положено основаніемъ толстовскаго музея и выходомъ толстовскихъ "Извѣстій". Тутъ будетъ центръ всего движенія во имя Толстого, проблески котораго и сейчасъ замѣтны въ дѣятельности Музея. Музей собралъ уже цѣнную коллекцію литературную, художественную, біографическую, относящуюся къ Толстому и воспроизведенную въ первомъ же No-рѣ "Извѣстій". Музей печатаетъ на нѣсколькихъ языкахъ письма Толстого къ А. А. Толстой и намѣренъ напечатать письма его же къ Страхову. Музей слѣдитъ за текущей литературой о Толстомъ, Музей группируетъ вокругъ себя цѣлый рядъ культурныхъ силъ, наконецъ, Музей имѣетъ уже собственный органъ, посредствомъ котораго онъ можетъ вліять на общественное мнѣніе. Пусть все это пока дѣлается въ очень небольшихъ и скромныхъ размѣрахъ, современемъ изъ этого вырастетъ большое, національное дѣло, вырастетъ одинъ изъ очаговъ русской культуры...

Кончая эту замѣтку, намъ хотѣлось бы сдѣлать одну выписку изъ писемъ Толстого къ М. В. Алехину, напечатанныхъ въ 1 No-рѣ 'Извѣстій'. Всего тутъ 13 писемъ, тщательно редактированныхъ и снабженныхъ рядомъ пояснительныхъ примѣчаній. Почти всѣ письма касаются нравственныхъ и религіозныхъ вопросовъ, а также вопросовъ практической морали. Есть, однако, въ нихъ и разсужденія на общественныя темы, въ частности, какъ это не рѣдко у Толстого, разсужденія о землѣ и земельной собственности. Между прочимъ, Толстой говорить: "покупка земли въ собственность скорѣе можетъ имѣть обратное вліяніе, то-есть увеличитъ соблазны. Но долженъ сказать при этомъ, что думаю, какъ въ день брака человѣку лучше оставаться цѣломудреннымъ, но когда бракъ совершился уже, то человѣку надо держаться разъ совершившагося брака и стараться сдѣлать его насколько возможно болѣе цѣломудреннымъ, такъ и по отношенію земли: лучше быть чистымъ отъ собственности, но при разъ уже установившейся связи съ землею посредствомъ собственности, надо держаться этой земли (если она только удовлетворяетъ скромнымъ потребностямъ) и сдѣлать пользованіе ею, какъ можно, болѣе не исключительнымъ, то-есть не отстаивать ее прямымъ насиліемъ, судами или угрозою насилія... И если бы мнѣ пришлось другой разъ и свободно жить, я старался бы жить работою на землѣ, но не имѣя связи съ землею".

Въ послѣднихъ словахъ, собственно, цѣлая общественная программа. Когда Толстой дойдетъ до самыхъ низовъ русскаго народа, куда и теперь достигаетъ его голосъ, несмотря на всѣ препятствія, то русскій народъ будетъ чтить въ Толстомъ, прежде всего, человѣка, который завѣщалъ ему "жить работой на землѣ, но не имѣя связи съ землей"...

"Современникъ", кн. XII, 1911