Тарле Евгений Викторович - Историк-патриот

Академик Евгений Викторович Тарле

Сочинения в двенадцати томах

М., Издательство Академии Наук СССР, 1962

Том XII.

ИСТОРИК-ПАТРИОТ

К числу самых выдающихся ученых, которых армянский народ дал нашей великой Родине, бесспорно относится Иосиф Абгарович Орбели. Он замечателен не только как крупнейший исследователь-археолог, историк искусства, автор глубоких анализов армянского эпоса, проявивший во всех этих разнообразнейших областях свежесть и оригинальность научного мышления, полную самостоятельность широкого и плодотворного ученого труда и обширность кругозора. Помимо всех этих качеств, Иосиф Абгарович с первых дней Великой Октябрьской революции обнаружил редкий в ученой среде талант организатора и руководителя коллективной научной работы.

Задолго до того, как началась его славная, продолжающаяся много лет с таким блеском работа на ответственнейшем посту директора Эрмитажа, И. А. Орбели показал, до какой степени он умеет соединять силы научных работников и, ставя перед ними определенные, строго конкретные задания, направлять по намеченному руслу деятельность всего коллектива. А как нужны всегда и особенно в годы великих социальных сдвигов такие организаторы!

Научная работа Иосифа Абгаровича началась рано. Будучи еще студентом, он участвовал в раскопках города Анн, столицы древней Армении, производившихся его учителем академиком Н. Я. Марром. В этих замечательных раскопках студент Иосиф Орбели был правой рукой своего учителя и уже при своих первых шагах в пауке проявил горячую любовь к музейному делу. Он заведовал Музеем древностей из раскопок Ани и составил каталог коллекций и путеводитель по городищу, напечатанные в 1910 г.

После окончания в 1911 г. Петербургского университета по классическому отделению историко-филологического факультета и по факультету восточных языков, И. А. Орбели со свойственной ему горячностью отдается научной деятельности. Во время своей командировки в Турцию он исследует археологические памятники древнего царства Урарту и средневековой Армении, изучает армянские наречия, составляет курдский словарь, записывает тексты и во всем этом добивается интересных результатов.

Научные труды Иосифа Абгаровича, посвященные памятникам армянской и грузинской культуры и культуры Ирана, а также работы но армянской эпиграфике и курдскому языку принесли ему славу выдающегося ученого и выдвинули его в первые ряды русских востоковедов.

Революция застала Иосифа Абгаровича в разгаре научной работы. Уже прошумела молва о его важных раскопках, об открытии в Ване стеллы с летописью урартского царя Сардура II, о своде анийских надписей, которыми он занимался с перерывами пять лет (с 1912 по 1917 г.). Многие знали также о его упорной и очень плодотворной работе по собиранию большого числа других древних армянских надписей. Интересовался ученый мир и тем искусством, с которым Орбели лично набирал сложнейшим эпиграфическим шрифтом свои анийские надписи, причем, кстати замечу, самый шрифт в академической типографии был исполнен по рисункам и под наблюдением молодого ученого. Все это было известно так же, как была известна его деятельная роль в анийских раскопках, давших первостепенные научные результаты.

Но только с 1918--1919 гг. узнали все Иосифа Абгаровича как исключительно талантливого ученого-организатора. Уже в октябре 1918 г. Народный Комиссариат просвещения утвердил Орбели, ставшего только что профессором истории средневекового востока Лазаревского переднеазиатского института, членом правления, на которое возложено было дело преобразования этого замечательного рассадника ориенталистических студий в России. Он сыграл в деле этого преобразования руководящую роль, и здесь стало ясно, что он и впредь будет занимать ведущую роль там, где речь идет о реформировании старых научных учреждений и об их приспособлении к нуждам новой России, к учено-педагогическим требованиям общественности и Советского государства. Эти организаторские способности И. ю. Орбели совмещались в нем с такой искренней преданностью революционному народу, что Советская власть создала все условия для того, чтобы как можно полнее использовать эту недюжинную, редкую силу.

Гораздо более сложную работу, тоже по преобразованию (и притом самому радикальному) старого научного учреждения в новое, проникнутое иным духом и вдохновляемое новыми задачами и целями, проделал Иосиф Абгарович, когда в октябре 1918 г. вошел в состав Совета археологической комиссии, в тот момент, когда этот совет преобразовывался в Академию истории материальной культуры. И. А. Орбели способствовал тому, что эта академия, ГАИМК, как она стала сокращенно именоваться, сделалась средоточием большой научной деятельности по раскопкам и исследованию добываемых при этом обильных материалов. Еще не окончилась реформа в академии, как Иосиф Абгарович уже оказался необходимым на другом крайне ответственном посту: в феврале 1919 г. он -- ученый секретарь коллегии по делам музеев, а спустя полгода, в начале августа 1919 г., также и член совета отдела древностей Государственного Эрмитажа. С этого времени под руководством И. А. Орбели сосредоточивается вся работа, ведущаяся в Эрмитаже по археологии и искусству Армении и Грузии, и эта же громадная область науки переходит под его руководство также в Академии материальной культуры. Вокруг И. А. Орбели начинает группироваться целая школа ученой молодежи, группа учеников, сотрудников, а потом и товарищей, с которыми он задумал и осуществил необычайно важную и крайне тяжелую, трудоемкую организаторскую работу. Под непосредственным руководством И. А. Орбели и при ближайшем участии академиков Н. Я. Марра и С. Ф. Ольденбурга в Эрмитаже был создан Отдел истории культуры и искусства Востока, явившийся первым новым отделом советского музея, в корне изменившим лицо старого Эрмитажа и выросшим в крупнейшее в мире собрание памятников культуры и искусства Востока.

Много поработал И. А. Орбели и по созданию полиграфической базы Академии наук и Академии материальной культуры, по реорганизации академической типографии. Он согласился взять на себя заведование этим большим и крайне важным, учреждением, сначала в качестве председателя комитета, а с ноября 1921 г. и в качестве директора типографии, причем эту крайне сложную функцию он выполнял, отказавшись от какого бы то ни было вознаграждения. Тесными узами был связан И. А. Орбели с академической типографией -- в ней он сам набрал свою замечательную книгу "Вопросы и решения вардапета Анании Ширак да". Он привлек к работе в типографии многих научных сотрудников, друзей и учеников.

С середины 1924 г. начинается деятельность Орбели в Эрмитаже в качестве помощника директора, и с тех пор на разных постах эта работа уже не прерывалась до июля 1934 г., когда он стал директором этого мирового музея. Здесь И. А. Орбели проводит громадную и очень сложную работу по превращению Эрмитажа в величайший музей истории культуры и искусства, энергично увеличивая собрания ранее существовавших отделов и создавая новые.

1 июня 1935 г. И. А. Орбели был избран действительным членом Академии наук СССР, а в 1943 г.-- действительным членом Академик наук Армянской ССР, первым президентом которой он стал с 29 ноября 1943 г. Только необычайная загруженность работой побудила Иосифа Абгаровича в январе 1947 г. отказаться от этой почетной должности, которой он всегда так гордился. Его глубокий, любовный интерес к Армении, постоянное внимание к истории и культуре малого числом и великого своей духовной силой армянского народа сказались и в торжествах в Ереване в 1939 г. по поводу тысячелетия армянского эпоса "Давид Сасунский" и во многих других случаях. Поэзия закавказских народов всегда привлекала к себе И. А. Орбели. Его деятельное участие в организации празднования юбилея Руставели, его замечательные и глубиной содержания и блеском литературной формы доклады о Руставели ("Эпоха Руставели"), доклад на торжественном заседании Академии наук "Герои Руставели и народ", доклад на торжественном заседании Эрмитажа "Руставели и его поэмы", на торжественном заседании соединенных институтов Академии наук в Ленинграде произвели глубокое впечатление на слушателей. Превосходный ученый и оратор, Орбели давно уже стал любимцем студенческой массы Ленинградского университета и других учебных заведений, где он преподавал. И. А. Орбели постоянно с присущей ему энергией принимал самое живое и близкое участие в организации и проведении культурных празднеств народов нашего Союза. Мы его видели и директором Пушкинской выставки в Ленинграде, и одним из организаторов празднования 800-летнего юбилея великого азербайджанского поэта Низами, и 500-летия основоположника узбекской литературы Навои.

В разносторонней научной деятельности И. А. Орбели много внимания уделялось археологической работе, для которой он всегда умел находить время. Следует отметить интереснейшие результаты раскопок И. А. в Амбердском замке XI в. на высотах горы Арагац в Армении, давшие ценный материал для изучения культуры средневековой Армении. За выдающиеся работы в области истории кавказской архитектуры И. А. Орбели был избран действительным членом Академии архитектуры СССР.

Грянула война. С первых же дней И. А. ведет труднейшую и ответственнейшую работу по эвакуации музейных сокровищ Эрмитажа. Он лично руководит и упаковкой музейных ценностей, и погрузкой их в вагоны, и переноской в безопасные места оставшихся в Ленинграде коллекций. Орбели в дни войны превратил Эрмитаж в хранилище культурных ценностей всего Ленинграда.

В тяжелые дни блокады Иосиф Абгарович остался в осажденном городе и проводил большую общественно-агитационную работу, несмотря на труднейшие условия и свое расстроенное здоровье. Деятельность И. А. Орбели в дни блокадной зимы 4941/42 г. была в полном смысле слова патриотическим подвигом, за что он был награжден орденом Ленина.

Только в конце марта 1942 г., после завершения консервационных работ в Эрмитаже, И. А. Орбели был командирован Президиумом Ленинградского горисполкома в Армению, к месту своей работы в качестве председателя армянского филиала Академии наук СССР. В Армении он отдает всю свою кипучую энергию делу сплочения научных кадров Республики вокруг филиала Академии наук СССР, подготовляя тем самым создание Академии наук Армянской ССР.

Во время Отечественной войны И. А. Орбели постоянно выступал с докладами и лекциями в частях Красной Армии Ленинградского и Закавказского фронтов, иногда непосредственно перед их выступлением на фронт.

При первой возможности И. А. Орбели возвратился в Ленинград и приступил к руководству восстановительными работами Эрмитажа.

Вернулись и эшелоны с музейными сокровищами Эрмитажа, который через 22 дня снова сделал их доступными всему народу нашей страны.

Горячий патриотизм И. А. Орбели сказался в огромной работе по восстановлению разрушенных немецко-фашистскими варварами художественных сокровищ русского народа. Чрезвычайная государственная комиссия но моему предложению, поддержанному остальными членами комиссии, привлекла И. А. Орбели к активному участию в обследовании ленинградских пригородных дворцов и но установлению ущерба, нанесенного немецкими и финскими захватчиками. Всем памятна уничтожающая отповедь, которую дал И. А. Орбели циничной выходке наглеца -- защитника гитлеровских злодеев во время нюрнбергского процесса. Такой же бандит в душе, как и его подзащитный, этот немецкий "юрист"-гитлеровец попробовал доказывать, что фашистские бомбы лишь по ошибке летели на Эрмитаж. И. А. Орбели разбил эти лживые утверждения.

Немыслимо подвергать анализу в масштабе одной статьи 60 ученых трудов И. А. Орбели, которые доставили ему ученую славу и признание в Советском Союзе и далеко за его пределами в кругах археологов, историков искусства и исследователей эпоса восточных народов. В этой краткой заметке мы лишь ограничились самыми беглыми штрихами для характеристики деятельности этого замечательного ученого. Но даже и в самой сжатой статье нельзя не коснуться хоть в нескольких словах той черты И. А. Орбели как человека, которая так помогает ему в его разнообразной и труднейшей научно-административной деятельности. Это человек большого сердца, умеющий понимать людей и их нужды, умеющий отстаивать интересы своих сослуживцев и подчиненных и, главное, умеющий заинтересовать работающих с ним научными темами, которые он считает очередными и нужными. При его эмоциональном темпераменте ему, вероятно, случалось иной раз вспылить, но никогда я не слышал, чтобы он кого-нибудь обидел. Мы знаем, какой прекрасный товарищ -- Иосиф Абгарович. и мы часто имели случаи убедиться в том, какой скромностью отличается этот в стольких отношениях выдающийся человек.

Почти вся деятельность Иосифа Абгаровича и уж во всяком случае весь расцвет этой деятельности принадлежит именно советскому периоду. Только советский строй дал и ему, как многим, многим другим, возможность развернуть на широком поприще свои силы, и И. А. Орбели принадлежит к тем, которые этой возможностью воспользовались в полной мере.

В кн.: Дружба. Статьи, воспоминания, очерки об армяно-русских культурных связях. Сост. А. Арзуманян. Ереван, 1956, стр. 241--248.