ОСТАФЬЕВСКІЙ АРХИВЪ
КНЯЗЕЙ
ВЯЗЕМСКИХЪ.
IV.
Переписка князя П. А. Вяземскаго съ А. И. Тургеневымъ
1837--1845.
Изданіе графа С. Д. Шереметева.
Подъ редакціей и съ примѣчаніями В. И. Саитова.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія М. М. Стасюлевича, Bac. Остр., 5 лин., 28.
1899
794.
Тургеневъ князю Вяземскому.
7-го февраля, воскресенье, 5-й часъ утра. Псковъ.
Мы предали землѣ земное вчера на разсвѣтѣ. Я провелъ около сутокъ въ Тригорскомъ у вдовы Осиповой, гдѣ искренно оплакиваютъ поэта и человѣка въ Пушкинѣ. Милая дочь хозяйки показала мнѣ домикъ и садъ поэта. Я говорилъ съ его дворнею. Прасковья Александровна Осипова дала мнѣ записку о дѣлахъ его, о деревнѣ, и я передамъ тебѣ и на словахъ все, что отъ нея слышалъ о его имѣніи. Она все хорошо знаетъ, ибо покойникъ любилъ ее и довѣрялъ ей всѣ свои экономическія тайны. Подождите меня.
Я уже отслушалъ здѣсь въ соборѣ заутреню, въ Благовѣщенскомъ новомъ соборѣ; отслушаю тамъ и обѣдню съ архіерейскимъ служеніемъ, осмотрю древности и развалины, кои, какъ весьма немногія въ Россіи, могутъ сказать о себѣ, благодаря псковской осадѣ: "Fuimus"! Отобѣдаю у губернатора и ввечеру пущусь въ Петербургъ (ошибкою чуть не сказалъ во свояси). Въ понедѣльникъ буду пить чай въ семействѣ историка псковской осады. Обнимаю Велгурскаго и Вяземскаго, и прочихъ. Везу вамъ сырой земли, сухихъ вѣтвей -- и только. Нѣтъ, и нѣсколько неизвѣстныхъ вамъ стиховъ П[ушкина].
На оборотѣ: В. А. Жуковскому или князю Вяземскому.
795.
Тургеневъ князю Вяземскому.
5-го марта 1887 г. Москва.
Иванъ Ивановичъ просилъ меня написать къ тебѣ, что въ статьѣ о Державинѣ сдѣлана ошибка, которую нужно исправить. Вмѣсто: Н. А. Волковъ нужно сказать: Вельяминовъ. Исправь ее.
Все ни слова ни о тебѣ, ни отъ тебя! Вчера провелъ вечеръ у князей Четвертинскихъ, кои проводили уже своего зятька въ Петербургъ вчера же ввечеру. Вчера же былъ и 150-й обѣдъ у Кологривова. Пашкова, дочь Надины, старшая, умерла, и матери не смѣли сказать о ея болѣзни. Здѣсь некуда выѣхать. Одинъ булеваръ оживился, а я и по воскресеньямъ въ Архивѣ.
На оборотѣ: Его сіятельству князю Петру Андреевичу Вяземскому. Въ С.-Петербургѣ.
796.
Тургеневъ князю Вяземскому.
29-го марта 1887 г. Москва.
Я пріѣхалъ сюда третьяго дня ровно черезъ 53 года спустя послѣ того, какъ въѣхалъ въ Москву въ первый разъ изъ утробы моей матери. Дорога, разумѣется, изъ Петербурга была ужасная: на колесахъ мы ѣхали по снѣгу и брали часто двойное число лошадей. Бѣловласая сосѣдка моя не оживляла бесѣды нашей: меня занимала и тревожила одна мысль о томъ, что наканунѣ отъѣзда ты сказалъ мнѣ. Ожидаю завтра субботней почты съ нетерпѣніемъ. Будь только на этотъ разъ аккуратенъ и обстоятеленъ въ увѣдомленіи: совѣтовать по самому дѣлу было бы уже поздно! Fais ce que dois; впрочемъ, въ томъ то и дѣло, что у насъ не отгадаешь, въ чемъ именно состоятъ паши истинныя обязанности. Исполнить ихъ легче, нежели опредѣлить, особливо когда онѣ сложныя, какъ, напримѣръ, твои, то есть...по всѣхъ не вычислить.
Первый вечеръ провелъ я дома. Вчера явился къ князю Дмитрію Володиміровичу, гдѣ видѣлъ только роутъ полицеймейстеровъ. Заѣхалъ къ Свербеевой; она мила по прежнему и о васъ (Вяземскихъ, Карамзиныхъ, Валуевыхъ и прочихъ) разспрашивала много; повыспросилъ ее о многихъ и о многомъ; старое по старому: благородныя собранія, концерты и только; проекты свадебъ. Графиня Ростопчина написала посланіе къ будущей Жихаревой: Павловъ увязъ въ свою сѣверную Коринну на Воронцовскомъ полѣ, въ домѣ тестя; пріятели рѣдко встрѣчаютъ его; не знаю, видается ли съ музами, кромѣ своей законной. Ввечеру явились ко мнѣ: Булгаковъ съ моими пакетами и съ "Дебатами", Норовъ -- съ вѣстями о салонѣ Пашковыхъ. Сбирался къ княгинѣ Софьѣ Сергѣевнѣ Мещерской съ колпачкомъ княжны Маріи, который довезъ въ цѣлости, по полѣнился и отложилъ визитъ до сегодня. Теперь скачу по дѣламъ и по дѣловымъ людямъ, а между тѣмъ заготовилъ письма и посылки къ слѣдующимъ особамъ обоего пола: 1) къ графинѣ Велгурской; 2) къ эксъ-суперъ-интенденту Феслеру; 3) къ сопернику моему Веневитинову; 4) къ Татаринову; 5) къ Аделунгу; 6) къ Черняеву; 7) къ Арсеньеву; 8) къ Жуковскому; 9) къ Прянишникову, къ коему и рѣшился послать ихъ, а не черезъ тебя. Сбирался писать подробно къ салопу Карамзиныхъ, Мещерскихъ и отложилъ до сегодня, но ранній выѣздъ помѣшалъ. Не могу однако жъ не донести вамъ, что въ Помераньѣ нагнала насъ княгиня Трубецкая-Четвертинская съ своимъ супругомъ, который успѣлъ два раза взбѣсить меня: первое тѣмъ, что увелъ немедленно жену въ другую комнату; второе, безпритворнымъ провозглашеніемъ въ лицо моему либеральству: "Je rosse les извощикъ de la maniиre la plus affreuseI" Если бы жена за стѣной не стояла, я бы отвѣчалъ этому кандидату Киселевскаго управленія по своему. Съ тѣхъ поръ мы не встрѣчались. Въ Новгородѣ осмотрѣлъ въ главѣ соборной старинныя утвари, ризы, рукописи новгородскія и вмѣстѣ съ сею народною и церковною святынею и съ посохами и бѣлыми клобуками митрополитовъ и поддѣльную дубинку Петра I, коей онъ преобразовывалъ любимыхъ бояръ своихъ и имперію. Не она ли же приготовила намъ и вышерѣченнаго князя Трубецкого? Нѣтъ худа безъ добра. Каналы, кормильцы Россіи, примирили меня съ дубинкою, по не съ княземъ Трубецкимъ... {Точки въ подлинникѣ.}. Въ Торжкѣ заняли меня французскія котле... {Продолженіе письма утеряно.}.
797.
Тургеневъ князю Вяземскому.
12-го апрѣля 1837 г. [Москва].
Въ письмѣ изъ Парижа, наскоро и въ смущеніи духа писанномъ, вотъ что выписано изъ письма ко мнѣ madame Ancelot, тамъ оставленномъ: "М-me Ancelot также прислала къ вамъ письмо, которое я рѣшился распечатать и сообщаю вамъ содержаніе: благодаритъ за чай, говоритъ о смерти Жерара, которая была ускорена несправедливостію публики къ его таланту и его чувствительностію. Далѣе: "Je vois toujours Koreff et sa petite femme qui est en train de lui donner un héritier... {Точки въ подлинникѣ.} ce dont il а l'air tout embarassé et tout singulier". Посылаетъ экземпляръ Маріи avec une préface, qu'on ne trouve que dans 20 exemplaires destinés pour des amis. Благодаритъ за affiches russes et franèaises, que m-r d'Archiac lui a apporté de votre part... pourvu que la pièce fasse plaisir, qu'on en soit content! Oh, j'y pense beaucoup! Au reste je suis ou je serais joué dans toutes les grandes villes de l'Europe, mais je tiens plus à l'opinion de cette élégante société russe qu'à, toute autre. Vous pensez que je sympathise bien à vos regrets pour la mort de m-r Pouschkine, dont j'ai connu et admiré plusieurs ouvrages. La mort, l'absence -- tout cela est triste et pourtant compose la vie. P. S. Si la traduction russe de Marie était imprimée, je serais bien heureuse d'en avoir un exemplaire". Далѣе нейдутъ выписки.
Будешь ли ты сюда? Скажешь ли rien que la verité о томъ, о чемъ я почти никому не сказывалъ, хотя здѣсь многіе о главномъ уже знали, но не о содержаніи твоей старинной эпиграммы.
Я былъ на сговорѣ Рябинина съ княжной Черкасской, рыженькой, а съ матерью черноволосенькой гуляю ежедневно и отношусь къ ней на булеварѣ.
Что же ты ни слова о первомъ номерѣ "Современника"? Что изъ моихъ коммеражей будетъ напечатано?
Закрасноворотскій философъ очень оправился, хотя еще никуда не является, но духомъ опять воспрянулъ. Ему сказали о твоихъ словахъ о немъ въ письмѣ къ Давыдову, и кажется это кольнуло его истиною замѣчанія, а я еще не читалъ твоего письма.
Жилось бы и здѣсь мѣсяца два, но парижское горе съ ума нейдетъ. Тяжело! Поспѣшу туда, а ты поспѣши сюда, если въ самомъ дѣлѣ сбираешься. Хотѣлось бы на второй послѣ Ѳоминой недѣлѣ выѣхать. Въ Архивѣ ежедневно, но выборка не богата, хотя любопытно видѣть о чемъ думали, о чемъ хлопотали и какъ писали и дѣйствовали во время Вольтера и Дидеро. О послѣднемъ кое-что узналъ, такъ, какъ и о Рюльерѣ, и списалъ; жаль, что не для твоей котомки. Я иду, то-есть, читаю, ракомъ и восхожу отъ новѣйшаго къ старому, но старый песъ на сѣнѣ, Малиновскій, все еще не все выдалъ мнѣ, хотя и образумился нѣсколько. Сегодня примусь трепать папу и оставлю m-me Dubarry, Сергѣя Салтыкова, графа Чернышева, князя Дмитрія Голицына и Хотинскаго, и Шуазеля и прочихъ, и прочихъ.
798.
Тургеневъ князю Вяземскому.
16-го апрѣля 1837 г. Москва.
Ты не послалъ ко мнѣ письма Плюшара, отъ Ѳедорова полученнаго, а я чуть-чуть не испортилъ здѣсь дѣла, заключивъ почти другое условіе съ здѣшнимъ книгопродавцемъ. Письма твоего къ Булгакову также не читалъ еще. Я здѣсь все привелъ въ порядокъ и только ожидалъ Плюшара, чтобы копіи съ примѣчаніями послать въ Петербургъ при письмѣ къ Мордвинову. Пожалуйста, не задерживай писемъ и пришли скорѣй Плюшара. У меня тысяча дѣлъ въ головѣ, и объ одномъ думать часто нѣтъ времени. И съ Малиновскимъ все еще надобно возиться, хотя онъ и получилъ разрѣшеніе. Отошли письмецо къ Ѳедорову немедленно.
Я спѣшу кончить здѣсь дѣла и скорѣе ѣхать въ Парижъ, ибо положеніе Клары и брата очень безпокоитъ меня. Дѣло по передачѣ имѣніи я уже почти кончилъ и уже теперь почти я не Тургеневъ! Тяжело и грустно! Такого чувства я еще не имѣлъ. Уступилъ бы и другую половину дохода, одной лишившись, если бы можно было оставаться владѣльцемъ Тургенева и имѣть надежду увидѣть еще разъ родимое пепелище, по оно теперь въ письмѣ къ Стиглицу. Прости! Пожалуйста, не задерживай дѣла печатанія писемъ: на немъ основано другое, не для меня одного интересное. Потомъ издамъ Шлёцера, Дмитріева, Жуковскаго, Батюшкова, тебя, и мало но малу всѣ покойники оживутъ въ письмахъ ко мнѣ.
Посылаю тебѣ письмо Дидеро къ женѣ о Петербургѣ и Екатеринѣ. Если напечатаешь его въ своей "Старинѣ", то выпиши, въ видѣ предисловія, то, что я говорю объ этомъ письмѣ и объ обществѣ библіофиловъ въ Парижѣ. Это письмо мое въ числѣ оставленныхъ у насъ. Издаешь ли свой альманахъ? Гдѣ будетъ письмо изъ Веймара? Мистификація 1727 года осталась у меня. Я готовъ прислать ее тебѣ, если ты помѣстишь ее въ альманахъ. Иначе, не хочется отдирать листы отъ собранія дипломатическаго или переписывать двѣ или три страницы, кои написаны съ другими дѣлами дипломатическими.
Я все укладываю и спѣшу привести въ порядокъ то, что здѣсь остается и что беру съ собою.
799.
Тургеневъ князю Вяземскому.
19-го апрѣля 1837 г. Москва.
Христосъ воскресе! Наконецъ получилъ я и еще письмо отъ брата. Клара была въ опасности отъ потери крови. Были признаки d'une fausse couche. Теперь, благодаря Бога, лучше, хотя она еще очень слаба, но сама писала ко мнѣ.
Изъ прилагаемой у сего записки ты увидишь, въ какомъ состояніи теперь дѣло о памятникѣ Карамзину. Сообщаю тебѣ слѣдующія также вѣрныя свѣдѣнія, но прошу тебя не называть меня, ибо тогда тотчасъ бы угадали, кѣмъ они доставлены, то-есть, Аржевитиновымъ, а онъ членъ комитета о семъ памятникѣ и честнѣйшій человѣкъ, и слѣдовательно на вѣрность сихъ свѣдѣній положиться можно. Другіе члены комитета о сооруженіи памятника: Языковъ, умный братъ поэта и Григорій Васильевичъ Бестужевъ, предводитель дворянства, благородный и добрый человѣкъ (не бывшій удѣльный директоръ). Комитетъ сей объяснялъ прежде бывшему губернатору Жиркевичу, и онъ съ своей стороны сдѣлалъ все, что могъ; но жаль, что не отдалъ подъ судъ канцеляріи, утаившей большую сумму при губернаторѣ Загряжскомъ (7000 р.), который, вѣроятно, съ секретаремъ дѣлился его женою и деньгами на памятникъ. Жиркевичъ взыскалъ сіи деньги сполна съ канцеляріи и потомъ поступилъ, какъ въ запискѣ значится. Но тотъ же секретарь остался, а между тѣмъ поступали и поступаютъ суммы въ канцелярію губернатора, и зло, можетъ быть, продолжается. Слухъ носится, что теперешній губернаторъ, хотя человѣкъ и порядочный, также въ связи съ женою того же секретаря своего; оттого опять не даютъ надлежащаго хода этому дѣлу и защищаютъ секретаря, съ коего бывшій послѣ Загряжскаго губернаторъ взыскалъ уже 7000 р. Комитетъ начинаетъ отчаяваться въ полученіи исправно денегъ; развѣ ожидать, что Контроль выведетъ все наружу, но между тѣмъ не будетъ памятника. Вотъ еще утрата по комитету, и также только для объясненія тамъ, гдѣ это можетъ быть безъ вреда членамъ комитета: недавно было у нихъ засѣданіе въ комитетѣ. Одинъ изъ нихъ обратился къ г. Пересѣкину, пріѣхавшему изъ Петербурга, и предложилъ пожертвованіе. Пересѣкинъ отвѣчалъ, что готовъ дать и еще, но что онъ уже вручилъ Загряжскому въ Петербургѣ, при встрѣчѣ съ нимъ и по его предложенію, 50 рублей ассигнаціями и подписался на какомъ-то листѣ. Справились съ дѣлами комитета и не нашли ни имени его, ни того листа и никакой суммы, особливо отъ Загряжскаго представленной. Комитетъ желалъ бы, чтобы ему позволено было публиковать въ газетахъ отчетъ. Объ этомъ представлялъ бившій губернаторъ Жиркевичъ, по разрѣшенія не получилъ, и неизвѣстно почему. Это бы полезно было и потому, что тогда открылось бы, кто не заплатилъ по сбору, бывшему на вашемъ петербургскомъ обѣдѣ, гдѣ пожертвовано 4500 рублей; а внесли деньги только Дмитріевъ, князь Вяземскій, Жуковскій, Пушкинъ и еще кто-то. Мнѣ пришлютъ имена и другимъ внесшимъ, но немногихъ; кажется, министры не внесли. Оттого не смѣютъ и напоминать по именамъ тѣхъ, кои не внесли, а только пили въ память безсмертнаго -- "in silence", какъ говорятъ англичане, но они и вносятъ. Меня умоляютъ похлопотать объ этомъ въ Петербургѣ, а мнѣ чрезъ кого же хлопотать? Попытайся ты, не выводя моего имени, дабы не угадали Аржевитинова. Загряжскій знаетъ уже, что я не скрывалъ его симбирскихъ мерзостей, да и отъ кого онѣ были скрыты? Развѣ отъ тѣхъ, кои, выкинувъ его изъ службы, дали ему 6000 рублей жалованья. Но я не даромъ говѣлъ и замолчу.
Мы съ тобой сошлись въ чувствѣ и въ мнѣніи о Подновинскомъ. И для меня, послѣ Corso, это первое народное гулянье. Я ставлю его выше mât de cocagne парижскаго и прочихъ; радуюсь, что увижу его, хотя въ послѣдній разъ. Предпочитаю и наше умовеніе ногъ римскому. У насъ вѣрнѣе и ближе къ тексту Евангелія дѣйствуютъ, да и нѣтъ примѣси басни, то-есть, нѣтъ тринадцатаго слетѣвшаго откуда-то ангела, а просто двѣнадцать апостоловъ. Все чинно, и дьяконъ реветъ во услышаніе всего набитаго православнаго собора, такъ что каждый знаетъ, что въ каждую минуту происходитъ въ туалетѣ архіерейскомъ. Но и здѣсь, въ самомъ дѣйствіи, много еще театральнаго; напримѣръ, разговоръ Іисуса Христа съ Петромъ-апостоломъ. Впрочемъ, этотъ разговоръ -- въ текстѣ. Вчера слышалъ я у княгини С. Мещерской, какъ Казимиръ восхищался первыми минутами благовѣста и народнымъ сборищемъ въ Кремлѣ въ полночь Свѣтлаго Воскресенія. Я самъ расчувствовался и погрузился въ какое-то религіозно-патріотическое мечтаніе, услышавъ первый гулъ ночного колокола Ивана Великаго съ товарищи. Какой-то ревъ и гулъ вмѣстѣ, и ночь, полуосвѣщенная плошками и свѣчами, вокругъ церквей бродящими. Увѣряютъ, что надобно въ эту минуту быть на Иванѣ
Великомъ и видѣть, какъ подъ нимъ и около всѣхъ церквей московскихъ кружатся огни и толпы народа и священно-служителей подъ колокольную музыку. Одна бѣда: Элимъ М[ещерскій] сбирается все это описывать. Скажи княгинѣ Екатеринѣ Николаевнѣ, чтобы она вытребовала отъ княжны Марьи фразу Элима по сему случаю, и при семъ случаѣ похристосовайся за милаго подлеца съ милымъ семействомъ Карамзиныхъ, Мещерскихъ Вяземскихъ. Кто-то радовался надеждою; по изреченію поэта
Сталъ счастливъ -- замолчалъ;
но Элимъ продолжаетъ писать по сонету за день невѣстѣ. Ею, впрочемъ, восхищаются и не женихи одни: всѣ хвалятъ за-одно, и даже дѣвицы. День разгуливается, а вчера шелъ дождь и устрашилъ подновинскихъ охотниковъ, но были и свѣтлыя минуты. Съ утренняго роута отъ князя Голицына проѣхалъ я на Воробьевы горы раздавать красныя яйца, пасху, куличи и вынутыя за мое здоровье просвиры жидятамъ и жидовкамъ, отправляемымъ на поселеніе. Они кушали предлагаемое съ аппетитомъ, и я со многими христосовался. Европейская и симбирская коммера, а твоя мама-Еремеевна.
800.
Тургеневъ князю Вяземскому.
22-го апрѣля 1837 г. Москва.
За то, что ты не увѣдомилъ меня, почтенный дѣдушка, о вступленіи въ свѣтъ дѣвицы Елисаветы, честь имѣю поздравить тебя съ св. Анною. Что ты умничаешь своими глазами? Наклепалъ на себя лихую болѣзнь, и съ той поры, какъ переписка съ такимъ порядочнымъ человѣкомъ, какъ я, могла бы пособить истинной твоей болячкѣ, ты пересталъ писать ко мнѣ. Прикажи хоть Павлушѣ увѣдомить меня обстоятельно о настоящемъ положеніи милой маменьки. Что княгиня Катенька Мещерская? Для чего бы не вмѣстѣ? Татариновъ увѣдомляетъ, что ты въ Москву не будешь; итакъ, прости до Парижа!
Благородное собраніе было вчера не очень многолюдно; я относился къ княгинѣ Черкасской, вдовушкѣ, слѣдовательно не къ будущей belle-mère Рябинина, и усадилъ ее въ чужую карету. Подъ Новинскимъ дождь не помѣшалъ мнѣ вчера проѣхаться, а сегодня начну тамъ пѣшешествовать. Въ Архивѣ не былъ только въ одно Свѣтлое Воскресенье. Читаю проказы Dubarry и смерть короля-Bien aimé ou plutôt bien détesté. Какой вѣкъ! Дипломатическія ноты о Монгольфьерѣ въ цифрахъ! Въ депешахъ -- эпиграммы и мелочи тогдашней французской литературы! Графъ Румянцевъ громитъ Турецкую имперію; Репнинъ плодитъ насъ чинно и важно въ европейскую систему Тешенскимъ миромъ (Я. Булгаковъ -- секретаремъ его); онъ же съ Штакельбергомъ готовитъ паденіе Польши; и между тѣмъ какъ умы и дипломатическія перья заняты баллономъ иль Турецкой войной, Панинъ ставитъ Россію на первую, по тогдашнему, чреду въ порядкѣ государствъ европейскихъ. Но вотъ въ чемъ бѣда: судя по историческимъ компендіямъ и по всѣмъ европейскимъ исторіямъ нашего времени, потомство не догадается, что Россія играла такую блистательно-важную роль въ XVIII вѣкѣ, если мы оставимъ архивъ въ рукахъ Малиновскихъ; оригинальная переписка Румянцовыхъ, Репниныхъ, Папиныхъ, Остермановъ, Потемкиныхъ,' Голицыныхъ, Кантемира, коему дипломатика не мѣшала переписываться съ итальянскими поэтами и выписывать англинскія книги, эта переписка, часто мелочная, но иногда и существенно историческая, сгніетъ безъ реестровъ и въ хаосѣ архпвскаго порядка. Къ пей бы приставить грамотныхъ молодыхъ людей, читавшихъ новыя книжки, и дать имъ въ образецъ Коха, Mignet, а на первый случай хотя Кудрлискаго. Трудъ можно распредѣлить не по эпохамъ, а по дворамъ, а послѣ бы одному поручить свести частныя исторіи въ одно цѣлое и назвать этого сводника исторіографомъ.
Что-то у васъ скажутъ на вчерашнее "Прибавленіе" въ "Московскихъ Вѣдомостяхъ", подписанное: "Дм. Давыдовъ"?
801.
Тургеневъ князю Вяземскому.
25-го апрѣля 1837 г. Москва.
Я прочелъ въ твоемъ письмѣ къ Булгакову то, что пишешь о смущеніи Карамзиныхъ при требованіи Плюшара. Все это произошло отъ того, что я долго не получалъ перваго письма его и по сію пору не успѣлъ отвѣчать ему отказомъ въ тѣхъ пунктахъ, кои онъ написалъ въ письмѣ ко мнѣ сверхъ нашего условія. Я слышалъ, что Жуковскій якобы доставилъ ему нѣсколько писемъ Карамзина для напечатанія съ моими. Это онъ можетъ сдѣлать, если ценсура одобритъ, и если Жуковскій находилъ ихъ достойными печати. Вы можете отказать ему, если не желаете, или вамъ нечего дать ему; по я пошлю ему только то, что выбрано изъ моихъ и нѣсколько другихъ, у меня въ копіи находившихся, какъ писемъ, такъ и записокъ; напримѣръ, о Новиковѣ и прочее. Я выкинулъ всѣ незначущія письма и записки и оставилъ только тѣ, кои любопытны или по содержанію, или по выраженію прекрасной души или прекраснаго чувства; въ главныхъ письмахъ много историческаго о Россіи и о книгахъ иностранныхъ, кои въ то время я доставлялъ Н[иколаю] М[ихайловичу]. Если вы не хотите помогать мнѣ въ семъ сборникѣ, то по крайней мѣрѣ не мѣшайте. Я сдѣлалъ уже и объясненія и все дни черезъ два перешлю въ с.-петербургскую ценсуру. Катерина Андреевна, какъ и часто случалось, и въ семъ случаѣ васъ всѣхъ благоразумнѣе: она чувствовала, какую цѣну могутъ имѣть сіи письма въ глазахъ Россіи и литераторовъ; а для меня они безцѣнны. Она и позволила, не смотря на сомнѣніе Софьи Николаевны, которая не уважаетъ того, что есть достойнаго по литературной части и но слогу -- любопытства въ этихъ письмахъ. Скажи ей за это гнѣвъ мой и прибѣгни, вмѣсто меня, къ защитѣ княгини Мещерской, мнѣ всегда покровительствовавшей. Изданіемъ, то-есть, содержаніемъ будете довольны, а употребленіемъ прибытка -- еще болѣе. Не мѣшайте, а помогайте и не пугайте издателей! Я показывалъ Ивану
Ивановичу собраніе, но онъ видѣлъ и тѣ записки, кои я выкинулъ, Обѣщалъ выписку о Новиковѣ, но по сію пору не прислалъ. Скажи Софьѣ Николаевнѣ, что если она будетъ хлопотать противъ меня въ этомъ дѣлѣ и разувѣрять Катерину Андреевну, то я напечатаю всѣ ея царскосельскія записочки на розовой бумажкѣ въ Парижѣ и разошлю по всѣмъ фэшіонэбельнымъ салопамъ въ Петербургѣ.
Шутки въ сторону: отчего вы теперь смущаетесь тѣмъ, на что соглашались, и что вы сами отчасти провокировали. Зачѣмъ было не сказать мнѣ прежде? А теперь я заключилъ условіе, хлопоталъ и въ Петербургѣ, и здѣсь, и дѣло огласилось. Да и зачѣмъ оставлять подъ спудомъ такое сокровище? Со временемъ другіе по частямъ напечатали бы, безъ всякой пользы для кого-либо. Еще разъ: не мѣшайте! Я бы доставилъ вамъ (и хотѣлъ это сдѣлать) копіи посылаемыхъ въ ценсуру писемъ, но теперь опасаюсь, что вы задержите, а я спѣшу все при себѣ кончить и ѣду недѣли черезъ три. Вчера княжна Вяземская вышла замужъ.
802.
Тургеневъ князю Вяземскому.
30-го апрѣля 1837 г. Москва,
Перебирая корреспонденціи батюшки съ его современниками, я нашелъ между письмами Державина, довольно безграмотными, и то, гдѣ онъ благодаритъ его за стихи Жуковскаго и Родзлики и даетъ имъ, въ четырехъ стихахъ, совѣтъ не ему, а русскому Пиндару и Гомеру подражать, намекая о Херасковѣ, тогдашнемъ кураторѣ университета. Мнѣ пришло на мысль написать статейку для твоей котомки, подъ заглавіемъ: "Совѣтъ Державина Жуковскому въ 1799 году" и приложить къ ней письмо Державина къ батюшкѣ по сему случаю и другое съ четверостишіемъ къ Жуковскому и къ Родзянкѣ. Не худо бы отыскать и самыя произведенія, за кои Державинъ хвалитъ; по они въ пансіонскихъ актахъ, а развѣ мой подмосковный архивъ или Антонскій могутъ доставить ихъ? Но я не знаю издать ли ты "Старину и Новизну" прежде или послѣ отъѣзда своего, да и ѣдешь ли? Я рѣшился издавать васъ, живыхъ покойниковъ, въ Парижѣ, мало по малу, и записки свои или свою біографію включать въ примѣчанія къ издаваемымъ письмамъ. Иначе я и себя вспомнить не могу. Ты что-то упомянулъ Булгакову о симбирскомъ письмѣ моемъ? Мнѣ хотѣлось, въ ожиданіи памятника отъ всей Россіи, поставить ему свой, и по своему и именно въ Симбирскѣ, но съ вашими сомнѣніями и медленностями во всемъ и для всѣхъ ничего не успѣешь. Иванъ Ивановичъ, вмѣсто обѣщанной выписки о Новиковѣ, доставилъ мнѣ семь строкъ изъ своихъ записокъ.
Я обратился вспять въ чтеніи бумагъ здѣшняго Архива и вчера перелистывалъ депеши Кантемира. Какой умный и оригинальный слогъ! Какъ бы много, не только для исторіи, по и для эпистолярныхъ образцовъ, можно взять изъ него! Напримѣръ, сообщая о предположеніяхъ двора и парижской публики кто замѣнитъ кардинала Флери и упоминая о трехъ кандидатахъ и о ихъ партіяхъ, онъ говоритъ объ одномъ изъ нихъ: "За кардинала Тенсвна заступаетъ женскій полъ при дворѣ и вся іезуитская ватага". Изъ донесеній другихъ министровъ русскихъ можно бы заимствовать характеристическія черты въ другомъ родѣ; напримѣръ, сужденія барича-раба князя Барятинскаго о первыхъ дѣйствіяхъ на престолѣ Лудвига XVI. Какъ-то принимала ихъ, то-есть, сужденія своихъ министровъ, въ то время, до французской революціи, умная и опередившая не свой, а нашъ вѣкъ Екатерина? Сначала, до указа, воспѣтаго Капнистомъ, и послы подписывались въ реляціяхъ рабами. Какъ ни говорите, а въ безсмертной Екатеринѣ было въ самомъ дѣлѣ что-то безсмертное, и Пушкинъ не даромъ любилъ ее, да и я иногда забываю, что при ней Прозоровскій жегъ "Іоанна Арндта", и что она выдержала насъ пять лѣтъ въ глуши симбирской.
Вчера ошибкой послалъ чрезъ тебя Булгакову письмо къ Татаринову. Въ немъ записка къ барону д'Андре, коей я не хотѣлъ обременять тебя, и просьба о доставленіи "Современника".
803.
Тургеневъ князю Вяземскому,
[Конецъ апрѣля. Москва].
Сбираюсь послать къ тебѣ, для твоей котомки, если хочешь, стихи: А monsieur le Comte du Nord, recités il la séance de l'Académie Franèaise, le lundi 27 mai, 1782", кои хорошо бы напечатать вмѣстѣ съ письмомъ, уже мною напечатаннымъ въ "Bulletin Historique", Вержена къ Вераку, о пребываніи Навла и Маріи въ Парижѣ. Въ стихахъ академическихъ много и о Петрѣ, и порядочно:
Il sut voir, et penser, et voyager en sage
Capable de tout faire, il voulut tout apprendre.
И вотъ какіе (обращаясь къ Павлу и Маріи):
Aujourd'hui ce grand homme ouvre les yeux sur vous:
Son ombre est de vos pas la compagne assidue,
Et pour voir Pétrowitz, nu Louvre descendue...
Много комплиментовъ и русскимъ, не по нынѣшнему. О самомъ Павлѣ:
Epoux de Virtemberg et fils de Catherine...
Et quel pays jamais peut offrir à vos yeux
Rien de plus beau que l'une (то-есть, Виртембергская
Марія) et de plus grand que l'autre (то-есть, Екатерина).
Въ числѣ valet de chambre, бывшихъ въ Парижѣ съ Павломъ, нашелъ я и Кутайсова. Теперь читаю Тетенскій миръ, Репнинымъ заключенный. Акты писаны часто рукою Я. И. Булгакова. Сколько исторіи пропадаетъ въ Архивѣ, и исторіи полезной, наставительной и для насъ почетной! Псы заѣдятъ, а совы заклюютъ, если пробудить тяжкій сонъ Екатерины, Румянцевыхъ, Потемкиныхъ et compagnie.
804.
Тургеневъ князю Вяземскому.
Посылаю тебѣ двѣ вѣдомости. Изъ одной увидишь, что Москва, гдѣ "Исторія" начата и полунаписана, не отличилась рвеніемъ къ исторіографу. Мнѣ обѣщали доставить и копіи съ письма Обольянинова, въ коемъ онъ по своему доказываетъ, что Карамзинъ не заслужилъ памятника. Не лучше ли бы памятникъ "aere perennis"? Будетъ ли взыскана недоимка? Обними за меня милое потомство Карамзина и скажи ему и себѣ, чтобы не мѣшали, а помогли мнѣ воздвигать другой памятникъ, коего ни губернаторъ, ни
Бремени полетъ не могутъ сокрушить.
Сдѣлай милость, спроси у графа Матвѣя Велгурскаго, будутъ ли отправлены три экземпляра румянцовскихъ актовъ государственныхъ, мнѣ и архивамъ парижскимъ пожалованныхъ, въ Парижъ, согласно отношенію о семъ князя Голицына къ графу Нессельроде. Дѣло это не къ спѣху, а хотя къ іюлю въ Парижѣ. Это но его части, и онъ обѣщалъ меня о семъ увѣдомить.
805.
Тургеневъ князю Вяземскому.
10-го мая 1837 г. Москва.
Прошу васъ сказать Плюшару, что онъ напрасно ходилъ къ Карамзинымъ и Жуковскому отъ моего имени просить писемъ Карамзина; что я тогда еще и не получалъ его о семъ предложенія; да когда онъ и помѣстилъ это въ проектѣ новыхъ условій, то и тогда отвѣчалъ я ему: "C'est votre affaire", а самъ и не брался никого просить о семъ, сказавъ однако жъ, что это зависитъ отъ Жуковскаго и Карамзиныхъ. Симъ поступкомъ онъ навлекъ какія-то сомнѣнія въ семействѣ Карамзина и обидныя для меня предложенія, коихъ горькое для меня чувство будетъ неисцѣлимо въ сердцѣ. Я прошу васъ кончить все это дѣло и, запечатавъ мои рукописи и прочее, отправить ихъ чрезъ г. Прянишникова ко мнѣ. Не знаю, что вы успѣли сдѣлать по письму моему къ Мордвинову; но если еще не подали, то не подавайте; а если подали, то такъ и быть, ибо это дѣло не повредитъ, по крайней мѣрѣ мнѣ, въ глазахъ тѣхъ, кои лучше знаютъ мои побужденія, нежели тѣ, коимъ давно бы пора знать меня. Отвѣчайте мнѣ поскорѣе.
806.
Тургеневъ князю Вяземскому.
18-го мая 1837 г. Москва, Утро.
Сейчасъ принесли мнѣ письмо твое отъ 14-го мая. Я сердился или, лучше, огорчился и огорчаюсь еще и теперь текстуальнымъ смысломъ письма твоего и твоими словами, мнѣ переданными. Ты предлагалъ мнѣ, отъ себя или отъ Катерины Андреевны,-- не знаю, выкупить письма Карамзина и угрожалъ взысканіемъ за тѣ, на кои якобы я не имѣю права, хотя я все и всѣ показывалъ вамъ и неоднократно говорилъ о своемъ намѣреніи и при васъ; съ вашего согласія началъ его приводить и въ дѣйство. Говорить въ предисловіи отъ самого себя объ употребленіи суммы -- мнѣ не пришло въ голову, да казалось бы и неловко; тѣмъ болѣе, что я долго и самъ не зналъ, на какое именно употребленіе пойдутъ деньги. Въ бытность мою въ Симбирскѣ, пока я и многіе другіе благонамѣренные желали и надѣялись, что обелискъ не состоится, и что наконецъ согласятся на желаніе нашего большинства употребить весь капиталъ на учрежденіе десяти или двѣнадцати карамзинистовъ при гимназіи, гдѣ бы въ залѣ поставить и бюстъ Карамзина, я хотѣлъ присоединить мою сумму на содержаніе одного или двухъ тургенистовъ; но когда состоялся докладъ о памятникѣ, я послалъ его въ Симбирскъ, но все еще помышлялъ объ одномъ или двухъ карамзинистахъ и объ одномъ тургенистѣ изъ сей суммы, полагая, что она будетъ значительнѣе. У меня были уже для сего въ виду и кандидаты въ Симбирскѣ; не знаю, говорилъ ли я о нихъ Екатеринѣ Андреевнѣ. Впрочемъ, это желаніе сдѣлалось послѣ не слишкомъ сильнымъ, ибо я не видѣлъ вѣрной и скорой надежды осуществить оное и думалъ уже о другомъ (о чемъ -- со временемъ скажу тебѣ одному на словахъ, если мы гдѣ-либо свидимся). Ни въ какомъ однако же случаѣ и никогда не предполагалъ я обратить въ свою пользу сего капитальчика; и здѣсь, и въ Симбирскѣ многіе о семъ знали, ибо я безпрестанно писалъ о семъ туда и получалъ свѣдѣнія, что тамъ по дѣлу памятника дѣлается или не дѣлается. Чѣмъ болѣе дорожу я мнѣніемъ обо мнѣ Карамзиныхъ, тѣмъ прискорбнѣе должно было мнѣ читать въ твоемъ письмѣ все, что въ немъ написано. Теперь я съ толку сбился. Ты не отдавалъ письма Ѳедорову; Ѳедоровъ не отдавалъ письма Мордвинову, а онъ, по просьбѣ одной дамы, давно ждетъ его и обѣщаетъ немедленно все исполнить. Плюшаръ здѣсь, но сегодня ѣдетъ; не знаю, увижу ли его; во всякомъ случаѣ, въ полную собственность я не отдамъ ему писемъ и никогда не отдавалъ. Письмо мое къ нему съ условіями у Ѳедорова. Кому мнѣ было поручить изданіе? Всѣ заняты. Я отдалъ Ѳедорову матеріальную часть, корректуру и прочее, а Сербиновичъ обѣщалъ пересмотрѣть ее. Павловъ написалъ здѣсь славную статью по поводу сего изданія, а вчера прочелъ мнѣ ее; она принадлежитъ мнѣ, по гдѣ ее напечатать? Онъ бы желалъ въ "Современникѣ", если онъ выдетъ прежде (разумѣется, вторая кпижка) изданія писемъ, или въ "Литературныхъ Прибавленіяхъ къ Инвалиду"; а я бы лучше желалъ, чтобы она напечатана была съ письмами, подобно тому, какъ Батюшкова статья къ изданію Муравьева. Пришлю ее вамъ скоро: судите. Желалъ бы скорѣе все кончить, ибо спѣшу уѣхать; можетъ быть, поѣду и къ водамъ прежде, ибо нездоровится. Снесись съ Ѳедоровымъ, а я увѣдомлю, что скажетъ мнѣ Плюшаръ сегодня, если увижу его. Напишите подробнѣе о Поповѣ.
807.
Тургеневъ князю Вяземскому.
31-го мая 1837 г. Москва.
Я получилъ бъ субботу письмо отъ Софіи Николаевны и вотъ отвѣтъ. Передай Б. М. Ѳедорову, чтобы ни въ какомъ случаѣ не печаталъ письма о Болотниковѣ. Впрочемъ, дѣлайте что хотите: мнѣ и тяжело, и нѣтъ времени заниматься этимъ дѣломъ. Если получу сегодня изъ Симбирска отпускную, то-есть, окончательное рѣшеніе главнаго моего деревенскаго дѣла, то выѣду дня черезъ четыре, но еще не знаю куда. Прямо ли на Варшаву я долженъ спѣшить -- ожидаю изъ Петербурга. Ни тамъ, ни здѣсь письмами, издаваемыми или не издаваемыми, заниматься не буду. Здѣсь надѣюсь развязаться съ Малиновскимъ, но жалуюсь на стараго подлеца формально графу Нессельроде потому только, что не могъ встрѣтить и разругать его лично, хотя прежде и досталось ему.
Не пошлешь ли ты Осиповой выписки изъ своего письма къ Давыдову всего, что ты говоришь о вдовѣ Пушкина. Она сбирается къ Осиновой, и та хочетъ принять ее, но въ ней гнѣздится враждебное къ ней чувство за Пушкина. Не худо ее вразумить прежде, нежели Пушкина пріѣдетъ къ ней. Мнѣ самому некогда. Адресъ ея: Ея Высокородію Прасковьѣ Александровнѣ Осиповой. Въ Псковской губерніи, въ городѣ Островѣ, въ село Тригорское.
Княгиня Трубецкая вчера родила дочь. И мать, и дитя здоровы. Я былъ ввечеру въ Петровскомъ и видѣлъ тѣхъ, кто былъ у ней. Поздравляю.
Я совсѣмъ не знаю навѣрное, проѣду ли чрезъ Петербургъ, и отъѣздъ мой отсюда зависитъ совершенно отъ симбирскаго письма.
На оборотѣ: Его сіятельству князю Петру Андреевичу Вяземскому, въ С.-Петербургѣ. Распечаталъ самъ.
808.
Тургеневъ князю Вяземскому.
26-го іюня 1837 г. Тильзитъ. Полдень.
Прочти письмо къ Нефедьевой и Арженитинову и отошли его черезъ Булгакова. Къ первой я ѣду знакомой издавна дорогой: Въ Шавлѣ, въ Таурогенѣ живалъ и голодалъ во время войны 1807 года; здѣсь также. Опишу вамъ воспоминанія прошедшаго. Но куда пересылать написанное? Кстати: будутъ ли напечатаны въ "Современникѣ" тѣ письма, кои я тебѣ оставилъ, и нужны ли новыя изъ Германіи и Парижа? Во всякомъ случаѣ, будутъ ли или не будутъ напечатаны, пожалуйста, скажи издателямъ, чтобы они доставили мнѣ оригинальный списокъ въ Парижъ на мое имя, когда въ немъ не будутъ имѣть нужды. Прошу ихъ и тебя объ этомъ убѣдительно.
Какъ интересенъ архивъ рижскій и въ какомъ порядкѣ акты и каталоги! Вотъ бы нашему поповичу-сенатору гдѣ учиться приводитъ въ порядокъ и сберегать историческіе документы! Я многое замѣтилъ и укажу въ письмахъ на замѣченное. Передай Булгакову дружескій поклонъ. И здѣсь я сдружился съ почтмейстеромъ: это одинъ изъ центровъ европейскихъ корреспонденцій. Обними своихъ и Карамзиныхъ, и Велгурскихъ. Въ Ригѣ я провелъ день и обѣдалъ съ Бореромъ. Онъ еще тамъ, у Петерсона. Простите! Не забывайте вашего потаскушку, который вездѣ по прежнему васъ любитъ и любить всегда будетъ, quand-même.
Пиши въ Берлинъ или въ Дрезденъ, или въ Парижъ.
Объѣхалъ городъ и окрестности, видѣлъ дома, гдѣ живали императоры; дачу, гдѣ Наполеонъ угощалъ королеву; издали видѣлъ деревеньку, изъ коей два раза только могла она сюда явиться предъ завоевателемъ; исходилъ на крыльцо ратуши, съ котораго меня столкнули ратсгеры, на другой день по выѣздѣ императора Александра отсюда, а наканунѣ еще честили моихъ раненыхъ и давали имъ пріютъ и пищу. Видъ на Мемель-Нѣманъ прекрасный, особливо съ одной дачи. Иду обѣдать. Прощай!
На оборотѣ: Его сіятельству князю Петру Андреевичу Вяземскому.
809.
Князь Вяземскій Тургеневу.
Вотъ началась пальба рикошетами: отъ меня къ тебѣ, отъ тебя къ Нефедьевой, отъ Нефедьевой къ Аржевитинову.
Праздникъ вчера не удался: иллюминація за дождемъ была отложена, кто говоритъ до нынѣшняго вечера, кто до завтрашняго. Я смирнехонько просидѣлъ здѣсь за киссингенскою водою и очень радъ. Завтра ѣду въ городъ на чернила, то-есть, на службу. Вотъ цѣлую недѣльку погулялъ здѣсь.
Сдѣлай одолженіе, узнай, гдѣ живетъ вдова Шаховская (урожденная Щербатова, вѣдь ты ее знаешь), и вели спросить отъ меня, благополучно ли доѣхалъ до нея сынъ ея изъ Царскосельскаго лицея? Говорятъ, вышло три красненькіе: Адлербергъ, Перовскій, Кавелинъ; одна фрейлина, старшая дочь Віельгорскаго; одинъ (флигель-адъютантъ -- Араповъ, по не нашъ Пименъ; впрочемъ, братъ его, что почти все равно. А Пименъ, вѣроятно, ради наружности своей, опредѣлился къ намъ во внѣшнюю торговлю. А внѣшность жены его, племянницы поэта-слѣпца Козлова, очень мила. Пока прости! Мнѣ грустно было выпить сегодня послѣдній стаканъ своей воды. Ужъ нѣтъ на свѣтѣ подобной мнѣ скотины привычколюбивой. Помню, что когда-то вдругъ сдѣлалось мнѣ тяжело и грустно: ищу въ головѣ и въ сердцѣ, что можетъ быть тому причиною. Ничего не нахожу; наконецъ, что же открывается? Я тогда отослалъ извощичью карету, въ которой ѣздилъ нѣсколько мѣсяцевъ, и взялъ другую. Вотъ что лежало у меня на сердцѣ и давило его. Шутки въ сторону! Впрочемъ, у меня тутъ есть и суевѣріе: всякая перемѣна, всякій переломъ въ жизни, въ ежедневныхъ привычкахъ меня пугаетъ. Я будущаго не люблю я занимаюсь имъ только тогда, когда оно сдѣлается настоящимъ; впрочемъ, и тутъ не очень люблю его. Всего сердцу дороже -- прошедшее. Обнимаю!
810.
Тургеневъ князю Вяземскому.
23/11-го іюля 1837 г. Берлинъ.
Я сбирался написать къ тебѣ большое письмо отсюда, ибо предметовъ столько, и я такъ ожилъ здѣсь душевно и мысленно, что стало бы меня на цѣлую стопу, но времени нѣтъ. Итакъ, до киссенскаю досуга, а между тѣмъ перешли, если получишь, копію съ письма моего къ к[нязю] А[лександру] Н[иколаевичу] къ сестрѣ моей, Александрѣ Ильинишнѣ Нефедьевой въ Москву, сказавъ, что дѣлаешь сіе но моему порученію, а Булгакову поручи списать копію съ этого письма и для Аржевитинова и переслать ему, что онъ обѣщалъ мнѣ, Въ награду же перешлю къ тебѣ съ оказіею, черезъ Тильзитъ, лежащіе уже теперь передо мною первый и второй номера (болѣе еще не вышло) "Fac-simile von Handschriften berühmter Männer und Frauen", всего 60 fac-simile. Они примѣчательны не только по почерку, но и по содержанію. Покажи князю А[лександру] Н[иколаевичу] письмо императора Александра; издатель не хотѣлъ объяснить, къ кому оно писано. Третья тетрадь, также для тебя, содержитъ fac-simile великихъ людей, изданныя въ семъ году въ Голландіи, на нѣмецкомъ и голландскомъ и съ текстомъ на двухъ же языкахъ. И тутъ есть любопытныя, напримѣръ Гуго-Гроція, Лафатера и прочихъ. Перваго номера не вышло. Первыхъ двухъ надѣюсь имѣть продолженіе и пересылать къ тебѣ; съ сими тетрадями будетъ и нѣмецкая книга, на сихъ дняхъ вышедшая. C'est un oeuvre posthume d'uu des plus grands penseurs du siècle, Hegel, dont la philosophie s'est emparée des têtes d'ici et domine celles de presque toute l'Allemagne pensante. Ce volume contient la philosophie de l'historié, et vous l'enverrez à Moscou, à Ч[аадаевъ] par une occasion sûre. Je tacherai de vous donner une idée de cet ouvrage dont j'emporte un exemplaire, à, Kissingen et à Paris. J'ai été déjà, frappé par des éclairs de génie, qui sillonnent sur ces pages immortelles. Удастся ли передать намъ все, что я здѣсь собралъ въ мою котомку! Хвалятъ очень Мельгунова и его книгу о нѣмецкой литературѣ, которую издаетъ нѣмецъ Кёнигъ. Я здѣсь разорился на нѣмецкія книги, а читать ихъ буду въ дорогѣ и въ Парижѣ. Глазамъ немного лучше: обѣды съ учеными bons vivants портятъ ихъ. Прости! Обними своихъ! О Пушкинѣ много говорилъ съ принцессой Августой и далъ ей выписку изъ письма Катерины Мещерской, сказавъ, чтобы не сказывала никому объ имени автора письма. Графамъ, а особливо графинѣ Велгурской -- рукожатіе. Скажи ей, что Рибопьера нѣтъ; что оказій для пересылки отсюда также нѣтъ. Итакъ, книги къ ней -- до другого времени.
На оборотѣ: Его сіятельству князю Петру Андреевичу Вяземскому. Въ С.-Петербургѣ или гдѣ-нибудь.
811.
Тургеневъ князю Вяземскому.
6/18-го октября 1837 г. Парижъ.
Милый Вяземскій, отошли эти шесть книжекъ чрезъ И. Ѳ. Прянишникова къ Булгакову, а онъ перешлетъ въ Симбирскъ, на имя Ивана Семеновича Аржевитинова. Можешь приложить и эту записку.
812.
Князь Вяземскій Тургеневу.
25-го февраля 1838 г. [Петербургъ].
Какими переворотами журнализма, доктринизма, конституціонализма или лежитинизма попалась мои статья въ "Gasettede France"? Зачѣмъ же не напечаталъ ты ее особо, и что же ты мнѣ ни слова не говоришь о томъ, какъ все это сдѣлалось? Исправлена ли ошибка "indignes sujets" вмѣсто "indigeus?" Самъ ты indigne sujet и mauvais sujet. И зачѣмъ выкинули моего пріятеля Diderot? Вѣдь былъ онъ же гостемъ Екатерины? Remerciez bien, je vous prie, monsieur de Bavante pour sa correction et pour l'intérêt qu'il m'a témoigné. J'y suis très sensible. Здѣсь газетъ мало получаютъ et on se m'arrache: у меня у самого листокъ былъ только на полчаса въ рукахъ. Нельзя ли отпечатать особенно нѣсколько сотъ экземпляровъ, разумѣется, на мой счетъ, и мнѣ прислать экземпляровъ сто. Здѣсь немногіе знали о моей статьѣ, и мои головешки упали, какъ снѣгъ на голову. А ты все врешь, и Жуковскому не передамъ того, что говоришь о его прежней статьѣ. Онъ разсердится, а я только смѣюсь. Ты настоящій парижскій прянишникъ, abonné au "Constitutionnel", и какъ онъ сидишь вечеромъ на одной мысли и не идешь ни впередъ, ни назадъ. Политика политикою, а гдѣ нѣтъ политики тамъ глупо педантствовать и доктринерничать. Но Богъ съ тобою: надобно друзей своихъ любить съ ихъ родимыми пятнами и бородавками. Твое шестидесятистраничное письмо перецѣживается теперь сквозь рѣшета редакціи "Современника" и цензуры и, надѣюсь, скоро явится на столъ почтеннѣйшей публики. Въ немъ много хорошаго, и если выкинуть изъ него то, что не по нашимъ желудкамъ, то всё-таки выйдетъ сытый и сдобный пирогъ. Что дѣло, то дѣло. Ты мастеръ письменно -- --, что глотаешь на лету. Твое объяденіе, а ужъ за то не хорошо когда -- --: такъ и несетъ старыми, протухшими лицами, яицами еще бабушки Леды.
Всѣ твои порученія исполнены. Да охота тебѣ посылать книги Нефедьевой: Жихаревъ ихъ подхватитъ, да и попадешь въ переплетъ. Не горюй: Ѳедосья его не умерла, а вотъ берегись чего: дочь ихъ, Мещерская, такъ хороша, что влюбишься. Я вчера видѣлъ ее на роутѣ у Разумовской и удивился, какъ такой цвѣтокъ могъ посаженъ быть -- -- Жихарева и взлелѣянъ въ лужѣ Жихаревой. Она въ родѣ Бобо Потоцкой, но болѣе свѣжести и сюавности. Говорятъ, что они ѣдутъ за границу, что онъ получилъ мѣсто, кажется, Швейцера и чуть ли будетъ жить не въ Парижѣ. Держись! Да впрочемъ слышно, что ты ѣдешь въ Симбирскъ. Жуковскій говоритъ, что тебя все претъ то сюда, то отсюда. Во всякомъ случаѣ, надѣюсь, увидимся въ Киссингенѣ. Вѣроятно, отправлюсь на одномъ изъ первыхъ пароходовъ и прямо изъ Гамбурга въ Ганау, посовѣтоваться съ Коппомъ и поклониться тѣни минувшаго, памяти дней тяжелыхъ, но и сладостныхъ, потому что тогда была еще надежда. Кнесингенскія воды, которыя я пилъ здѣсь нынѣшнимъ лѣтомъ, вѣроятно были мнѣ въ пользу, потому что въ нѣкоторомъ отношеніи провожу зиму лучше прежнихъ.
Весною будетъ здѣсь общій разливъ или отлипъ. Петербургъ такъ и хлынетъ за море. Можетъ-быть, и графиня Эмилія поплыветъ, если мужу позволятъ встать съ якоря. Въ Парижѣ ли паша римская Mortemart? Я недавно получилъ отъ нея премилое письмо, въ которомъ объявляетъ, что къ марту будетъ она тамъ. Отчего не выкопаете вы цѣлительныхъ водъ въ Парижѣ? Или отчего я не Тулубьевъ? Или отчего не фигляръ, шарлатанъ Тургеневъ, который другихъ журитъ, а самъ понюхиваетъ табачекъ de la ferme и другимъ табакъ въ глаза пускаетъ и постукиваетъ своею табакеркою работы князя Волконскаго. Ты не только архи варіусъ, но ты и архиканалья, а насъ грѣшныхъ запрятываешь въ "Gazette de France"! Какими коммеражами угостить тебя?
Утро вечера мудренѣе. Вчера былъ я у Карамзиныхъ и нашелъ тамъ Ростопчину, которая велѣла тебя поцѣловать. Она палисада очень милые и очень женскіе стихи императрицѣ. Въ нихъ упоминаетъ она о лебединой походкѣ ея. Мятлевъ, недавно сюда возвратившійся, написалъ на эти стихи свои стихи отъ имени Варѳоломея Толстого, который, критикуя уподобленіе съ лебедемъ, тѣмъ кончаетъ:
Какъ лебедя сравнить съ царицей?
Не знаю ничего глупѣй:
Скажите жъ, можетъ ли при птицѣ
Дежурить графъ Варѳоломей?
Передай племянницѣ, Александринѣ Голицыной, разсужденіе дяди ея. Этотъ Мятлевъ пишетъ уморительные стихи въ подобномъ родѣ, и Жуковскій имъ наслаждается. А коммеражей анекдотическихъ нѣтъ на лицо. Одинъ и есть, да и тотъ по части брюха: ты вѣрно влюблялся въ молодую Пушнину, фрейлину, племянницу Шевичевой и которую ты, вѣроятно, встрѣчалъ у Карамзиныхъ? Эта фрейлина была въ Вознесенскѣ и оттуда взята во дворецъ. Что же оказалось по пріѣздѣ ея въ Петербургъ? Что она семимѣсячно брюхата -- mais en tout bien, tout honneur -- то есть, тайно замужемъ за меньшимъ Трубецкимъ, который за шалость сосланъ былъ изъ гвардіи въ армію. Для большей однако же достовѣрности, сказываютъ, что еще разъ ихъ здѣсь перевѣнчали. Легко понять, какой это былъ ударъ Трубецкой-матери! Она дни три послѣ того не плясала. На этой Пушкиной долженъ былъ жениться Владиміръ Соллогубъ, а потомъ молодой Давыдовъ, сынъ Себастьянши.
Жуковскій погрузился въ Англію тѣломъ и духомъ: доучивается англійскому языку, изучаетъ историческія, статистическія книги о пей и едва ли не сѣлъ на портъ-вейнъ. Англія будетъ главною цѣлью ихъ путешествія. Получилъ ли ты наши крыловскія штуки? Теперь готовятъ ему медаль, и открывается подписка для учрежденія стипендіи подъ названіемъ Крыловской, дабы процентами съ собранной суммы содержать одного или нѣсколькихъ молодыхъ людей, смотря по суммѣ, въ одномъ изъ учебныхъ заведеній. Remerciez madame et monsieur Circourt pour leurs brochures. Je prépare un article sur son analyse de "Boris Godounoff", ou plutôt j'ajoute quelques observations aux siennes. Ne négligez pas la traduction de l'ouvrage de Koenig, traduction revue et corrigée, s'entend bien. Si je venais en Allemagne ce printemps, nous pourrions nous en occuper, mais il faudrait que la traduction fût déjà faite pour ce temps.
Наконецъ, зима наша, кажется, отъ насъ отстаетъ, а то совсѣмъ было загрызла насъ. О землетрясеніяхъ нашихъ говорить тебѣ нечего: на то Гречъ и Лаваль. Теперь настала пора роутовъ; блистательнѣйшіе будутъ, вѣроятно, у графини Разумовской. На дняхъ неожиданно явилась къ ней царская фамилія. Концерты также пришли въ движеніе. Оль-Буль, скрипачъ, восхищаетъ уши, души и карманы. Теперь казенная цѣна за билетъ 25 рублей: ни на что не похоже! Бываютъ и утренники, но вѣроятно, довольно холодные, у Смирновой, Ростопчиной, Бобринской. Мы и при свѣчахъ говорить не умѣемъ и пообѣдавъ, а тутъ любезничать на тощакъ и на чистоту дневного свѣта. Да и красавицы наши по большей части des belles de nuit. Еще если бы подавали сладкую водку и закуску, то нашлись бы охотники, а то приглашаютъ щелкать однимъ языкомъ. За то одни дипломаты мелкаго разбора и утренничаютъ тутъ съ дамами. Графинѣ Долли лучше, но она еще не всѣмъ доступна. Весною ѣдутъ и они. Скоро отправляется и Анна Матвѣевна Голицына (Толстая) къ дядѣ, графу Остерману въ Швейцарію или Италію. Она очень мила въ княжеской своей мантіи и брачной прическѣ. Маленькому Мещерскому, сыну Катеньки, лучше: у него одна нога была какъ-то смята при рожденіи, но опасности для будущаго нѣтъ. Письмо Лакордера о Римѣ мнѣ очень понравилось. Кто изъ нашихъ grands seigneurs, имъ упоминаемый, назвалъ Германію "l'archipel des princes"? А вотъ тебѣ каламбуръ великаго князя: "Etiquette de cour, étiquette de pharmacie c'est toujours.de la drogue". На масленицѣ какая-то маска къ нему подходитъ и говоритъ: "Je viens de parier, monseigneur, que vous me feriez sur le champ un calembour", и при этомъ она закашлялась; онъ отвѣчалъ ей: "Vous avez gagné, vous-avez la toux" (l'atout). Нынѣшнею зимою было нѣсколько публичныхъ маскарадовъ, довольно живыхъ и затѣйливыхъ. Ростопчина и Смирнова тутъ отличались, но много было и незнакомыхъ лицъ, которыя удачно интриговали. А въ Москвѣ какая-то дама паркетъ залы собранія кровью залила, также въ маскарадѣ: c'était la nonne sanglante. Карамзины здоровы и живутъ по старому, что причиною рѣдкихъ свиданій нашихъ. И они но вечерамъ сидятъ дома кое съ кѣмъ, и мы также. Ожидаю Козловскаго. Онъ былъ уже здѣсь, но, сказываютъ, нога опять разболѣлась. Передовымъ своимъ прислалъ онъ свой портретъ, очень похожій, хотя нѣсколько и изукрашенный. Получилъ ли ты мои два письма о Запискахъ? Отвѣчай же скорѣе. Обнимаю за себя и за всѣхъ своихъ. Возвращаю письмо къ Рейфу, котораго здѣсь нѣтъ. Московскіе пакеты пошли съ Денисомъ Давыдовымъ. Что дѣлаетъ Веймарскій левъ? Я чаю, лиситъ. Не забывай меня при эксъ-королевѣ Везувія.
При семъ письма: Жуковскаго, княгинѣ Голицыной, Лизѣ Пашковой, въ редакцію "Archives du commerce", картинка и обратно твое письмо, росписка и наконецъ сто губоприкладствъ къ ручкѣ Ольги прекрасной.
813.
Тургеневъ князю Вяземскому.
1/13-го марта 1838 г. Парижъ.
Встрѣтилъ Баранта, идущаго въ Камеру депутатовъ слушать пренія à fonds secrets и узналъ отъ него, что послѣ-завтра ѣдетъ французскій курьеръ. Съ тѣхъ поръ какъ я отправилъ тебѣ нѣсколько волюмовъ писемъ съ брошюрами и одно письмо по почтѣ, я не принимался писать къ тебѣ и сожалѣю очень, потому что много слышалъ и видѣлъ любопытнаго, и по горячимъ слѣдамъ моего отчета хорошо бы было пробѣжать тебѣ. Теперь все остыло; я успѣлъ на другой день талейрановскаго ораторства послать тебѣ только нѣсколько словъ о рѣчи его; теперь посылаю самую рѣчь, остывшую также отъ энтузіазма, съ коимъ слушали ее его пріятели и единомышленники. Съ тѣхъ поръ большая часть журналовъ осыпали пудроносную главу старца колкими насмѣшками и воскресили все прошедшее епископа, дипломата, оберъ-камергера, оратора. Но злѣе всѣхъ былъ "Le Courrier Franèais" и "Le National". И нѣмцы напали на того, который обиралъ ихъ во время Наполеона. Я не только начитался, но и наслушался о Талейранѣ и объ отношеніяхъ его къ Рейнгарду. О Талейранѣ разсказалъ мнѣ многое второй томъ его, эксъ-великій рефспдарій Камеры пэровъ, Семонвиль; а о Рейнгардѣ -- Беньо (Beugnot), бывшій три года секретаремъ его. Талейранъ презиралъ Рейнгарда; Рейнгардъ ненавидѣлъ и боялся Талейрана, который свергнулъ его съ министерскаго престола на консульство въ Гамбургъ и въ Молдавію. Кто-то сказалъ Талейрану рѣчь: "C'est la vertu qui fait l'éloge du talent!" Прочитавъ ее на досугѣ, я самъ удивился, какъ могли "Дебаты" съ такимъ восторгомъ говорить о такомъ незначущемъ произведеніи пера или секретаря, пріятеля Талейрана, ибо самъ онъ не пишетъ ничего. Первый экземпляръ рѣчи своей послалъ онъ къ здѣшнему архіепископу. Увѣряютъ, что съ нѣкотораго времени славный проповѣдникъ Dupanloup ежедневно навѣщаетъ Талейрана. Рѣчь Талейрана смѣнила статья Гизо о религіи въ "Revue Franèaise". Онъ отпечаталъ для себя нѣсколько экземпляровъ и прислалъ мнѣ только одинъ. По сію пору я не могъ еще достать другого. Пошлю тебѣ или князю Александру Николаевичу, но передайте и въ Москву. Въ салонахъ только и рѣчи объ этой статьѣ; и меня взволновала она, ибо я, по старой привычкѣ, уважаю Гизо и желалъ бы въ немъ видѣть нѣчто высшее таланта, нѣчто лучшее науки, а принужденъ былъ избрать эпиграфомъ для статьи его слова Пилата-индеферентиста par excellence: "Что есть истина?" Онъ льститъ католицизму, потому что полагаетъ его въ силѣ, по крайней мѣрѣ во Франціи; чувствуя политическое преобладаніе католицизма надъ другими гражданскими и общественными элементами, Гизо говоритъ католицизму: "Soyons amis, Cymia!" и сажаетъ его на престолъ, съ коего революціи не удалось на всегда свести его. Какъ могъ президентъ- ораторъ здѣшняго Библейскаго общества сказать католицизму: "Остапьсл тѣмъ, чѣмъ ты былъ доселѣ, не измѣняйся, не уступай ни шагу; иначе ты потеряешь свое достоинство, силу свою!" Слѣдовательно, останься съ іезуитами, съ духовниками Лудвига XIV, съ инквизиціей, съ драгонадами и съ куклою папы въ Римѣ. Католики торжествуютъ, смѣются въ кулачокъ; но я говорю имъ: "Такой другъ хуже всякаго врага". Посмотрите, какъ онъ холоденъ, когда вступается за своихъ, за репрезентантовъ чистаго протестантизма, за "Сѣятеля", за Евангеліе, "Архивъ" и прочее, все, что можно постигнуть однимъ разумомъ. Все, что одна паука вразумить, а одинъ талантъ можетъ выразить -- все это выразилъ Гизо въ одной превосходной страницѣ; но любовникъ власти и силы холоденъ и безсиленъ, какъ равнодушіе, для того, кто не въ наружныхъ явленіяхъ церкви, по въ духѣ и въ любви ищетъ силы и вдохновенія. Беѣ сіи краснорѣчивыя страницы -- пустой звонъ. Я заказалъ барону Экштейну статью противъ Гизо: здѣсь онъ одинъ можетъ обличить его; Гизо задѣлъ его, не назвавъ по имени, а намекнувъ на его манеру, на его неопредѣлительность въ сочиненіяхъ о вѣрѣ. Они другъ друга не любятъ. Присовѣтую ему взять эпиграфомъ отвѣта строку изъ Villet: "Sur l'indifférentisme religieux", на предпослѣдней страницѣ: "Et si vous ne pouvez être amis, soyez du moins ennemis". Конечно, въ Апокалипсисѣ та же мысль выражена сильнѣе, но и отвратительнѣе: "Понеже ни студенъ еси, ни горячъ" и прочее. Я бы желалъ, чтобы нашъ московскій теозофъ подслушалъ разговоры въ салонахъ Свѣчиной и другихъ о брошюрѣ Гизо. Онъ былъ бы подъ моимъ знаменами, или я подъ его. Со вчерашняго засѣданія въ Камерѣ заговорили о союзѣ, конечно не священномъ, Тьерса съ Гизо; и о рѣчи Талейрана, и о статьѣ Гизо пренія умолкаютъ. "Les fonds secrets" все поглотили. Только еще въ такихъ салонахъ, гдѣ не одна политика владычествуетъ, шутятъ не надъ одними министрами, а и надъ авторами. Вчера провелъ я втроемъ съ Шатобріаномъ, Баланшемъ и Амперомъ у Рекамье чась предобѣденный, и Амперъ представлялъ въ лицахъ статью Гизо, перепрыгивая съ одного мѣста на другое и обращаясь то къ католицизму, то къ "Сѣятелю" или олицетворенному протестантизму съ похвалами и слѣдовательно съ противорѣчіями. Мрачпый съ нѣкотораго времени Шатобріанъ не могъ удержаться отъ смѣха. Два волюма его о Веронскомъ конгрессѣ печатаются и скоро выйдутъ, и въ одно время: здѣсь, въ Англіи на англинскомъ, а въ Германіи на нѣмецкомъ. Beugnot, одинъ изъ главныхъ членовъ компаніи, купившей у Шатобріана всѣ его сочиненія и всю будущую его дѣятельность, разсказалъ мнѣ вчера истинное положеніе этой компаніи и отношенія къ ней Шатобріана. Заплативъ ему 150000 франковъ единовременно, они обѣщали ему 12000 ежегодно, до предъявленія имъ четырехъ томовъ его записокъ о конгрессѣ Веронскомъ и о Гишпаніи, послѣ чего за четыре тома компанія обязалась платить ему уже по 24000 ежегодно; но пріятели Шатобріана, "румяные богачи", ни франкомъ ему не пожертвовавшіе, Веракъ, Брезе и прочіе, уговорили его многое изъ четырехъ волюмовъ выкинуть по разнымъ личнымъ уваженіямъ, то опасаясь повредить карлистамъ, легитимистамъ, то инымъ и прочимъ, и изъ четырехъ волюмовъ отъ подобныхъ сокращеній вышло только два волюма, и компанія принуждена была уменьшить пенсію или возвысить ее до 18000 франковъ ежегодно, кои онъ теперь и будетъ получать до кончины своей, а послѣ его кончины жена получитъ 24000 франковъ пенсіи. Сверхъ того, за каждый представляемый Шатобріанонъ томъ компанія платитъ ему отъ 12 до 15 тысячъ франковъ, смотря по внутреннему достоинству и по толстобрюшію волюмовъ; такъ и за недавно представленные два волюма получилъ онъ 30000 франковъ. Но 14 волюмовъ записокъ его уже переданы имъ компаніи и хранятся въ двухъ спискахъ: одинъ здѣсь, другой, кажется, въ Лейпцигѣ. Сверхъ того все, что Шатобріанъ ни напишетъ, принадлежитъ компаніи, съ заплатою ему на вышесказанномъ основаніи. Сіи отношенія заставили Шатобріана сказать о самомъ себѣ: "Положеніе мое хуже римскаго невольника: только тѣло его принадлежало господину; я поработилъ и умъ свой". Онъ не веселъ, недоволенъ этою сдѣлкою; компанія также въ убыткѣ покуда и недовольна, по крайней мѣрѣ мнимыми пріятелями Шатобріана, кои ни малѣйшей помощи ни ему, ни ей не оказали въ семъ дѣлѣ. Теперь пожертвованный ими капиталъ не приноситъ имъ ничего, но со временемъ онъ оживится и вознаградитъ отчасти, а можетъ быть и всѣ убытки; главная надежда не на одну выручку за новыя сочиненія Шатобріана, но и за продажу разнымъ издателямъ прежнихъ его сочиненій права перепечатать, по своему формату, проданныя компаніи новыя сочиненія. Она надѣется парализировать и бельгійскую перепечатню. Но Шатобріанъ останется рабомъ слову своему и слѣдовательно компаніи: оттого и онъ грустенъ, и за него грустно. Жена Beugnot, англичанка, которую я знавалъ въ Римѣ, сказывала мнѣ, что сюда ѣдетъ шотландскій ораторъ-проповѣдникъ и писатель Chalmers собирать свѣдѣнія о конкордатахъ, съ папскимъ престоломъ заключаемыхъ, для будущаго конкордата съ Ирландіей. Ему кто-то въ Англіи сказалъ, что я свѣдущъ въ дѣлахъ сего рода, и онъ ѣдетъ прямо ко -мнѣ; везетъ отъ кого-то письмо и надѣется съ моею помощью собрать свѣдѣнія о конкордатахъ польскихъ (русскихъ не бывало) и пр. Я радъ случаю пошарлатанить и познакомиться съ знаменитымъ проповѣдникомъ, коего слыхалъ и въ Эдинбургѣ, и въ дальнемъ городкѣ Шотландіи, въ Инвернесѣ.
814.
Тургеневъ князю Вяземскому.
Я прочелъ недавно двѣ частицы исторіи журнала "Дебатовъ", написанной издателемъ "Моды" Нетмапомъ (Nettement) въ духѣ карлизма и легитизма. Много любопытныхъ подробностей, особливо біографическихъ и литературныхъ. Книга начинается вмѣстѣ съ журналомъ эпохой революціи; потомъ, при Наполеонѣ, "Дебаты" обращаются въ "Journal de l'Empire" и съ реставраціей опять принимаютъ старое свое имя. Вмѣстѣ съ измѣпепіемъ политическихъ системъ (l'histoire des varia tons de l'empire Gallican) измѣняются и "Дебаты". Хамелеонство оныхъ продолжается и до нашихъ временъ, по одна примѣчательная черта отличаетъ этотъ журналъ отъ многихъ другихъ. Въ числѣ издателей были всегда, какъ для политики, такъ и для литературнаго фельетона, люда съ талантомъ: Жуффруа, рѣдкій и остроумный критикъ; Гофманъ, свѣдущъ какъ нѣмецъ, блистателенъ какъ французъ; Фелецъ, Этьенъ, нынѣ депутатъ и академикъ, прежде секретарь Морета, угаданный Наполеономъ, и журналистъ, интригами Фуше и Талейрана сверженный съ престола имперскаго журнала; наконецъ, участіе въ "Дебатахъ" Шатобріана и нашего времени редакторовъ: Сальванди, Marc-Girardin, Жаненя и прочихъ. Въ біографіи первыхъ издателей -- вся исторія литературы того времени и наполеоновскіе набѣги на оную. Я забылъ одного изъ главныхъ редакторовъ "Дебатовъ", Фьеве, коему Наполеонъ далъ эту должность и послѣ, по доносамъ Фуше, лишилъ оной. Главными участниками въ изданіи и сначала, и теперь -- братья Bertiu.
Мы были съ княземъ Гагаринымъ въ Сорбоннѣ, на лекціи Marc-Girardin; онъ продолжаетъ разсматривать "Эмиля" Руссо о связи физическаго воспитанія съ нравственнымъ и интеллектуальнымъ; о важности перваго, особенно у древнихъ и у дикихъ народовъ, кои достигаютъ умственнаго превосходства практикою, наблюденіемъ натуры и людей. "Эмиль" привелъ его къ "Робинсону", изъ коего прочелъ онъ намъ нѣсколько прекрасныхъ страницъ и разобралъ красоты этого романа; точность въ описаніяхъ: la vérité vraie ощущеній и размышленій Робинсона; одно изъ самыхъ вѣрныхъ и сходныхъ съ натурою человѣка описаній есть кораблекрушеніе и минута спасенія Робинсона; но это описаніе взято почти слово въ слово изъ Гомера. Спасеніе Улисса служило образцомъ англипсколу ромапу. Лекція Жирарденя намъ очень понравилась; умъ за разумъ не заходилъ у него въ этой лекціи; мысли и сужденія здравыя, практически полезныя, ясныя и иногда блистательныя. Еслибы Сорбопна была поближе къ предмѣстію св. Гонорія, то чаще бы ходилъ на эту лекцію, но между мною и Сорбонною полъ-Парижа.
Сегодня встрѣтилъ опять m-lle Mars: блѣдна и бѣла, какъ привидѣніе, по все еще поступью богиня. Кто-то сказалъ о Талейранѣ въ Академіи: "М-r Talleyrand est comme m-lle Mars: il veut mourir sur la scène". Докторъ долго уговаривалъ его отказаться отъ чтенія академичнаго и наконецъ сказалъ ему: "Si vous allez à l'Institut, je ne réponds pas de vous!" -- "Mais qui vous prie de repondre pour moi", отвѣчалъ Талейранъ съ жаромъ. Семонвиль, коего называютъ вторымъ Талейраномъ, разсказалъ мнѣ много новыхъ о немъ анекдотовъ, но одного словца не передалъ. Семонвиль слыветъ образцовымъ эгоистомъ, подчиняющимъ всѣ дѣйствія и поступки разсчетамъ выгодъ своихъ. Кто-то, обращаясь къ Талейрану, не кстати напомнилъ ему о старости Семонвиля: "Savez-vous qu'il vieillit?" -- "Pas possible", отвѣчалъ Талейранъ: "quel intérêt peut-il avoir vieillir?"
-- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- -- --
Кажется, что мы сохранимъ Баранта, и я этому очень радъ. Вотъ слова Кине, за кои ему спасибо отъ имени тѣхъ, кои не любятъ народности: "Les temps ne sont plus divisés par des autels intolérants. L'unité de la civilisation est devenue un des dogmes du monde. Un seul Dieu présent dans chaque moment de l'histoire, rassemble en une même famille les peuples-frères, que des années rapides séparent seulement les uns des autres: ceci établi, n'est ce pas le temps de répéter avec plus de fois, que jamais, le mot du théâtre romain:
Je suis homme: rien d'humain ne me semble étranger.
(Эпиграфъ Гердера).
Въ этихъ строкахъ переводчика Гердера виденъ отблескъ мыслей историка человѣчества; чувствуешь тихое вѣяніе нѣмецкаго генія, олицетворившагося въ Гердерѣ и въ его веймарскихъ сомыслителяхъ и поэтахъ. "Прометей" Кине вышелъ. Я опять спросилъ о немъ Шатобріана, а онъ опять хвалилъ въ немъ многое, и я рѣшился послать тебѣ его. Князю А[лександру] Н[иколаевичу] посылаю "L'iudifférantisme religieux" Кине, а Арженитинову "Une maîtresse de langue"; и то и другое совѣтую и тебѣ прочесть. Ламартинта прислала мнѣ нѣсколько рѣчей мужа: "Sur la peine de mort", "Sur la loi de la presse", "De la jurisdiction militaire" u прочее. Но все это берегу про себя. Онъ будетъ скоро опять говорить, объ уничтоженіи смертной казни, въ Камерѣ, и мнѣ уже обѣщали на это засѣданіе билетъ. Сегодня пошли туда многіе слушать Гизо, Тьерса и, можетъ быть, и министровъ; но я дома начитаюсь больше, нежели тамъ услышу. Я часто вижу князя Ивана Сергѣевича Гагарина: онъ, кажется, опять сталъ тѣмъ же, какимъ я знавалъ его въ Минхенѣ, гдѣ мнѣ онъ очень правился. Не чуждаясь свѣта, онъ заглядываетъ и въ книги и любитъ салоны Свѣчиной и ей подобныхъ. К. А. Нарышкинъ все осматриваетъ и вчера также былъ въ Камерѣ. Недавно князь Михаилъ Голицынъ давалъ {Пропущено, вѣроятно, слово: вечеръ.} молодымъ русскимъ дамамъ: княгинѣ Долгоруковой (Булгаковой), Голицыной (Кутайсовой), графинѣ Завадовской; Мещерская, за тяжеловѣсіемъ, не пріѣхала. Я поболталъ о тебѣ съ ними и жалѣлъ, что тебя не было у нашего любезнаго Лукулла. Всѣ просятъ и всѣмъ роздаю твои брошюры. Всѣ хвалятъ ее и удивляются слогу. Отнесъ Женисону, баварскому министру, четыре экземпляра: ему, королю, Шеллингу и Сѣвериной, а не Сѣверину, который не вспомнилъ обо мнѣ въ Москвѣ. Здѣсь роздалъ: Жомару, Moreau de-Jonnès, Лагранжу, Лёвъ-Веймару, коего наконецъ встрѣтилъ у Лагранжа и болталъ много; тамъ же видѣлъ и литератора Гейне: онъ умнѣе или, по крайней мѣрѣ, болтливѣе въ книжкахъ и въ стихахъ, чѣмъ на словахъ. Посылаю нѣсколько экземпляровъ въ Лопдонъ, а можетъ быть и самъ свезу. Въ "Модѣ" все еще о тебѣ ничего не вышло: ей не до насъ теперь, но вѣроятно скоро выдетъ. Въ "Revue Suisse", коей афишку посылаю, вышла умная статья Vinet: "Sur l'étude de la littérature" и критика на "Pensées d'Août", но кажется критика пріятельская. St.-Beuve самъ въ Лозаннѣ, гдѣ она писана. Отошли къ Эмиліи Пушкиной свою брошюру, но отъ меня: правда ли, что князь Горчаковъ не женится? До какого рода книгъ охотница Эмилія Пушкина? Вѣроятно, до романовъ? Постараюсь попасть на ея вкусъ въ поэзіи или въ воспитаніи, о коемъ она мнѣ когда-то говорила, но дамская педагогія здѣсь не въ силѣ. Я сбирался дослать къ тебѣ копію съ письма Georges Sand къ Мицкевичу о его поэмѣ или трагедіи, которую онъ давалъ ей просматривать и поправить въ языкѣ, но она расхвалила и совѣтовала и другихъ чуждыхъ поправокъ не принимать. Полѣнился списать письмо, а теперь уже и нѣтъ его здѣсь. Сбереги Сисмонди, ибо оригиналъ затерялся. Любопытное письмо читалъ къ той же Циркуръ и отъ Декандоля, но прозябаемые тебя не интересуютъ; ты и безъ того окруженъ ими, и самъ отъ нихъ зябнешь.
Я объѣхалъ три вторничныя мои вечеринки, то-есть, Моле, Гизо и Ансело. У первыхъ двухъ едва ли число посѣтителей было не равное, ибо со вчерашняго дня заговорили о соединеніи Гизо съ Тьерсомъ для составленія новаго министерства. Сегодня Монталиве, министръ внутреннихъ дѣлъ, началъ ораторствовать противъ эксъ-префекта полиціи Жиске о тайныхъ фондахъ и, не договоря, упалъ въ обморокъ: тѣмъ кончилось и засѣданіе Камеры. Увѣряютъ, что подагра поднялась въ желудокъ, но опасности нѣтъ. Почувствовавъ себя дурно, онъ оборотился съ трибуны къ президенту, говоря: "Je me trouve mal", а Дюпеню послышалось: "Domiez-moi le journal".-- "Quel journal?" спросилъ онъ его, но министръ упалъ уже въ руки товарищей. Завтра Моле будетъ отвѣчать на обвиненія и на оглашенія полицейскихъ секретовъ эксъ-полицеймейстера Жиске. Курьеръ, вѣроятно, не такъ скоро поѣдетъ, и Рейнваль позволилъ мнѣ прислать и къ нему пакетъ, а я за это обѣщалъ ему твою брошюру, которую подарилъ и Гизо, и прусскому дипломату во Флоренціи и Царьградѣ Мартенсу. У Гизо толпились депутаты и искатели фортуны. Madame Ансело мучится родами, ибо завтра даютъ въ первый разъ ея третью піесу: "Isabelle, ou les deux jours d'uue femme". Вся ея надежда на Дюплесси, коей завидуетъ и мѣшаетъ устарѣвшая m-lle Mars. Madame Aucelot пригласила насъ пріѣхать къ пей послѣ театра распить бутылку шампанскаго, если піеса удастся, и молчать о ней во весь вечеръ, если будетъ освистана. Сдержу пріятельское слово, хотя и хотѣлось бы поумничать кой о чемъ у С[вѣчиной].
Сейчасъ возвратился изъ французскаго театра и отъ Ансело. Успѣхъ "Изабеллы" былъ довольно блистательный, благодаря прелестной игрѣ и прелестному личику m-lle Duplessy, которая оживила піесу и, сколько могла, загладила дурную игру трехъ актеровъ. Есть сцены патетическія, въ коихъ она превзошла себя и заслужила рукоплесканія не однихъ заказныхъ хлопальщиковъ. Въ самой піесѣ, писанной хорошимъ слогомъ французскаго классицизма, не безъ невѣроятностей; есть вялыя сцены и слишкомъ длинные разговоры. Автора вызвали слабо (его или ее назвали), но актрису Дюплесси -- оглушительнымъ хлопаньемъ и криками. Изъ театра пріятели явились къ авторшѣ: она съ трепетомъ ожидала насъ у камина. Я былъ вторымъ вѣстникомъ третьяго торжества ея, Оркестра не было, а мѣста онаго заняты были пріятелями театральнаго директора и авторши. Въ центрѣ партера было не безъ Claqueurs. Послѣ перваго акта, въ оркестрѣ, журналистъ Брифо, издатель "Temps", поссорился съ директоромъ Водевиля, Араго, братомъ астропома, и получилъ отъ него громкую пощечину. У Брифо (не члена Института, коего новую трагедію услышимъ мы послѣ-завтра у Овѣчиной) уже разбита рука на дуэли: они сказали другъ другу: "А demain".
Мнѣ удалось достать еще два экземпляра статьи Гизо о религіи. Пошлю одинъ князю Голицыну, другой для васъ всѣхъ, но съ тѣмъ, чтобы окончательно онъ пересланъ былъ въ Москву, къ философу и Свербеевой чрезъ Булгакова, а потомъ къ сестрицѣ, Онъ мнѣ нуженъ будетъ, ибо къ тому времени получу я и отвѣты, кои готовятъ здѣсь двоеженцу. Не зная, когда ѣдетъ курьеръ, я принужденъ отправить это письмо къ Баранту. Чтеніе журнала и вчерашнихъ преній въ Камерѣ депутатовъ заняло все утро. Прусскій эксъ-дипломатъ, пришедшій благодарить за твою брошюру, также заболтался со мной, ибо я долженъ былъ ему скицировать всѣхъ васъ, начиная отъ убитаго П[ушкина] до всѣхъ живыхъ и мертвыхъ, но еще живущихъ. Если князь А[лександръ] Н[иколаевичъ] самъ заговоритъ тебѣ о письмѣ моемъ къ нему, сегодня посылаемомъ, о книжкѣ Гизо, то попроси для прочтенія и спиши для меня копію и отошли сестрицѣ для храненія съ книжкою. Пожалуйста, исполняй мои просьбы, да не забудь о прежнихъ листахъ, у тебя оставшихся и издателямъ "Современника" отданныхъ. Обнимаю васъ.
Напомни мнѣ при свиданіи покоммеражничать съ тобою о нѣкоторыхъ здѣшнихъ историческихъ лицахъ мужского и женскаго пола; напримѣръ, подъ литерами Л. и Г. Письменно неловко, хотя это и не относится до политики. Пакетъ или пакеты скорѣе и вѣрнѣе, то-есть, черезъ Булгакова, отошли къ Нефедьевой.
815.
Тургеневъ князю Вяземскому.
[9-го апрѣля 1838 г. Парижъ].
Посылаю для тебя и для другихъ, для храненія въ Москвѣ у сестрицы, нѣсколько экземпляровъ " D'un mot sur la conversion des rentes". Ты угадаешь автора, а можетъ и нѣтъ. Это братъ мой, написавшій эту брошюру для того, что замѣтилъ, что о remboursement худо толкуютъ и желая постановить различіе между justice и équité въ отношеніи къ conversion. Онъ послалъ ce mot къ главнымъ журналистамъ и говорунамъ Камеры. На другой день объ équité заговорили "Дебаты". Замѣтно, что и депутаты, говорившіе послѣ, прочли сію брошюру. Вопросъ не рѣшенъ еще, но кажется, что уменьшеніе процентовъ неизбѣжно, и я потеряю 3400 франковъ ежегоднаго дохода. Такой грѣхъ не бездѣлица! Ламартинъ говорилъ превосходно и увлекъ своимъ дѣльнымъ финансовымъ краснорѣчіемъ партизановъ и противниковъ этой операціи; но вездѣ, даже въ "Монитерѣ", рѣчь его, импровизированная jusqu'aux chiffres près, искажена или сокращена. Онъ печатаетъ ее особо, и если до отъѣзда курьера выдетъ, то пришлю. Его слушали съ величайшимъ вниманіемъ, весьма рѣдкимъ въ Камерѣ. Ройе-Колляръ бросился обнимать его. Насмѣшники увѣряютъ, что онъ имѣетъ въ рантахъ 20000 дохода.. Молва назначаетъ Ламартина министромъ духовныхъ дѣлъ: тогда, вѣроятно, увидимъ храмъ пантеизму.
Ожидаю къ понедѣльнику Шатобріана, а во вторникъ ѣдетъ курьеръ. Если возьмутъ, то пришлю и двѣ толстыя части Вильменя, но тебѣ только для прочтенія, послѣ чего отошли въ Moскву, а Шатобріана возьми себѣ. Если же Шатобріанъ не выйдетъ къ отъѣзду курьера, то удержи Вильменя.
М-me Рекамье переѣхала въ Abbaye aux bois, и я рѣже вижу ее. Догановскій опять плохъ, и доктора теряютъ надежду, а было гораздо лучше. Пашковой лучше; она гуляетъ, хотя и мало выѣзжаетъ.
Министръ финансовъ и безъ того плохой ораторъ, къ тому же и въ подагрѣ. По выслушаніи его рѣчи противъ уменьшенія процентовъ, Ламартинъ сказалъ: "Лаплазъ повредилъ дѣлу вдвое болѣе, нежели я помогъ ему".
С. П. Свѣчина сообщила мнѣ о помолвкѣ князя Евгенія Гагарина съ дочерью Стурдзы, семнадцатилѣтней, милой, благовоспитанной, пріятной и на первый случай съ 50000 р. дохода, а потомъ съ стапятьюдесятью и болѣе. Графиня Эдлингъ отдаетъ все племянницѣ, ибо она бездѣтна, а у брата одна дочь. Я читалъ письмо ея: какая душа и какое перо! Ни одной фразы, а вся душа ея!
Я получилъ письмо изъ Симбирска. Все ли ты переслалъ туда? Отъ Татаринова все ни слова, Перешли ему письмо поскорѣе и вытребуй отвѣтъ или заставь его написать ко мнѣ и увѣдомить о прошлой и о нынѣшней трети и объ арендѣ. Мнѣ нужны деньги въ Москвѣ теперь. Пусть онъ перешлетъ билеты туда, если получилъ или получитъ деньги, и увѣдомитъ, сколько перешлетъ. Право, досадно! Вѣдь у меня уже нѣтъ Тургенева! И фонды продавать здѣсь невыгодно теперь. Братъ самъ ѣдетъ за своими въ Лондонъ, потому что банкиръ перемѣнился и требуетъ присылки билетовъ, а пересылать ихъ дороже, нежели самому ѣхать въ Лондонъ. Здѣшніе не требуютъ поѣздки въ Лондонъ, но за то менѣе приносить будутъ процентовъ.
Какая блестящая и многочисленная толпа русскихъ была у всенощной, нерасходно съ обѣдней въ первый день праздника, и какъ мы дружно и аппетитно въ коморкѣ церковной, у посла, разгавливались въ два часа утра! Этотъ праздникъ, это пѣніе, это чувство русско-православное, во всей жизни насъ согрѣвавшее, такъ и порываютъ въ Москву! И у насъ наносили куличей и пасхи къ царскимъ дверямъ, и у насъ нянюшки и барышни барскія христосовались съ нами, но модницы жали только руку. За обѣдней читали Евангеліе по-гречески и по-славянски, ибо съ нами и греки молились. Приведетъ ли Богъ къ Власію? Удастся ли качнуть подъ Новинскія качели? Еслибъ не укачали бурку крутыя горки, такъ бы и дунулъ на балконъ къ Аннѣ Дмитріевнѣ Нарышкиной. Здѣсь гуляли мы три дни въ Longchamps въ самые, великіе дни Страстной недѣли. Кстати или на бѣду нашу, церковь русская -- въ Елисейскихъ же Поляхъ, гдѣ и гулянье: прямо отъ часовъ великопостныхъ въ толпу Парижа! Блестящихъ экипажей болѣе прежняго; изъ русскихъ отличались: княгиня Багратіонъ, Тюфякинъ, который прокачивалъ Нарышкина и графа Западовскаго четверкой, съ фальшивыми англинскими жокеями и верховыми. Здѣсь давно забыли, что въ Страстную должно молиться, а не кататься, а для насъ соблазнъ да и только. Начало или поводъ къ гулянью была также набожность; ходили на богомолье въ монастырь; привычка осталась, а на мѣстѣ монастыря -- трухмальныя ворота.
Князь Голицынъ напоминалъ графинѣ Липона объ аутографахъ, но она теперь занята своею пенсіею, о коей скоро заговорятъ въ Камерѣ; теперь дебатируютъ о пей въ Комитетѣ. Надежда успѣха есть. Вмѣсто аутографовъ, посылаю пока записку о ея дѣлѣ, то-есть, о правахъ на вознагражденіе.
Я часто видаюсь здѣсь съ княземъ Иваномъ Гагаринымъ. Онъ попалъ въ первоклассные fashionables и имѣетъ на то полное право: богатъ, уменъ, любезенъ и любопытенъ. Здѣсь онъ опять провѣтрился и освѣжился. И въ Лондопъ не тянетъ его; но мой совѣтъ -- здѣсь не заживаться, а, узнавъ Парижъ отъ Кедра до Иссопа, возвратиться на вѣчно зеленѣющій островъ и тамъ выдержать душу и умъ въ живительной атмосферѣ, напитаться ею и направить путь въ Москву; не быть однимъ изъ орудій машиниста Кудрлискаго, а русскимъ помѣщикомъ-джентльменомъ, но не провинціаломъ; выписывать изъ Лондона не машины земледѣльческія, а книги и журналы, а отсюда -- мои письма. Такъ ли? Я въ новой квартирѣ и очень ею доволенъ: для меня одного двѣ уютныя комнатки; въ нихъ виды Симбирска, благодаря Жуковскому, и Тургенева съ Волги; между ними видъ Шапрозе, съ садикомъ и виноградникомъ брата и съ Сеною. Надъ ними портретъ Сашки; полки съ книгами и рукописями; каминъ для утренняго чтенія; Къ двухъ шагахъ -- булеваръ, въ десяти -- Тюлерійскій садъ; недалеко кабинетъ съ журналами всего свѣта и даже съ "Сѣверной Пчелой" и съ "Промышленностію" -- Башуцкаго. Но Старая Конюшня все намъ мила!
Отдалъ еще два экземпляра твоего "Пожара" княгинѣ Долгоруковой. Одинъ она пошлетъ отъ себя царствующей принцессѣ Баденской, другой, отъ меня,-- Стефаніи. Теперь пришло мнѣ на мысль дать экземпляръ Липоншѣ. Какъ скоро пенсія назначится, пошлю ей "Дворецъ". Съ Засѣцкимъ послалъ экземпляръ графу Гурьеву въ Неаполь. Я еще не имѣлъ духа справиться, сколько экземпляровъ продано въ трехъ книжныхъ лавкахъ, коимъ поручилъ продажу. "Пожаръ* все еще въ окнахъ виденъ. Передъ отъѣздомъ справлюсь, сколько продано.
Я получилъ сейчасъ письмецо отъ Щербинина, изъ коего вижу, что посылка ему доставлена: спасибо! Кажется, что и Татариновъ часть моихъ порученій исполнилъ, но все предложи ему написать ко мнѣ; и если поѣдешь въ Киссингенъ, то передъ отъѣздомъ отбери письма отъ него, отъ Ѳедорова и Сербиновича.
Графиня Шленкуръ сказывала маѣ, что графиня Шувалова въ Баденѣ почти безъ надежды; въ Великую субботу доктора отчаивались сохранить се, по въ Свѣтлое воскресенье воскресла. Мужъ сбирался сюда, но не поѣдетъ, ибо страшится за жизнь ея. Въ маѣ они ожидаютъ туда Потоцкую.
22/10-го апрѣля. Воскресеніе.
Рюмипъ отложилъ отъѣздъ свой отъ льдовъ на морѣ, но пріѣдетъ со вторымъ пароходомъ. Съ нимъ, вѣроятно, и Вильмень, ибо послѣ завтра дай Богъ отправить и одного Шатобріана съ брошюрами.
Сейчасъ баронъ д'Экгатейнъ прислалъ мнѣ отвѣта свой на брошюру Гизо о религіи. Я посылаю ее князю А. Н. Голицыну съ тѣмъ, чтобы онъ доставилъ ее тебѣ, а ты, прочитавъ, отошли въ Москву для прочтенія Ч[аадаеву], а потомъ для храненія у сестрицы. Ради Бога, будьте аккуратны. Въ этомъ письмѣ всякая всячина, не вошедшая въ сорокастраничное. Не дашь ли "Un mot" Канкрину? Я тебѣ послѣ пришлю еще: теперь нѣтъ мѣста.
816.
Тургеневъ князю Вяземскому.
12/24-го апрѣля 1838 г. Парижъ.
По секрету. Вотъ тебѣ Шатобріанъ, но съ условіемъ: не развозить его, а развѣ показать главу объ Александрѣ князю А[лександру] Н[иколаевичу] -- и вотъ моя просьба отъ имени графа Сенъ-При, главнаго пріобрѣтателя сочиненій Шатобріана, и отъ самаго Шатобріана; они только за часъ предъ симъ прислали ко мнѣ экземпляры сей книги съ сею просьбою. Я едва успѣлъ пробѣжать главу объ А[лександрѣ]. Только ввечеру или завтра поступитъ она въ продажу, и слѣдовательно курьеръ никому не привезетъ ее. Вотъ въ чемъ дѣло: издатели напечатали in 8° и 12° (5000 экземпляровъ послѣдняго); одинъ изъ нихъ ѣздилъ нарочно въ Бельгію, чтобы предложить тамошнимъ книгопродавцамъ не перепечатывать книги, уступая имъ значительныя за сіе прибыли отреченія отъ беззаконной прибыли; но бельгійцы не согласились и отвѣчали, что немедленно перепечатаютъ. Издатели желали бы изъ Лейпцига, гдѣ уже поступятъ завтра же экземпляры въ продажу, переслать ихъ чрезъ Любекъ въ Петербургъ; но опасаются, что не пропустятъ, а рисковать издержками пересылки не хотятъ. St.-Priest, бывшій посломъ при Карлѣ X въ Гишпаніи, и Шатобріанъ просятъ меня узнать: пропуститъ ли ценсура въ Петербургѣ книгу сію и узнать о семъ скорѣе и вѣрнѣе. Я хотѣлъ писать о семъ къ князю А[лександру] Н[иколаевичу]; но прочитавъ объ А[лександрѣ], не рѣшился, ибо ему и вступиться въ такое дѣло невозможно; лучше узнать о семъ подъ рукою. Скажи мнѣ свое мнѣніе о семъ или освѣдомившись, пропустятъ ли или нѣтъ; увѣдомь рѣшительно, дабы я могъ объявить издателямъ. Я полагаю, что не пропустятъ явно, и такъ скажу издателямъ; но можно ли надѣяться, что подъ рукой посылать можно? Не думаю. Прости, поговори съ кѣмъ нужно и можно и поскорѣе меня увѣдомь для отвѣта просителямъ.
Вижу по газетамъ, что въ маѣ, къ коронаціи, цесаревичъ будетъ въ Лондонъ: правда ли? Куда пріѣзжать?
817.
Тургеневъ князю Вяземскому.
20-го сентября 1838 г. Лондонъ.
Я выѣхалъ отсюда въ понедѣльникъ, на другой день послѣ тебя, въ Бирмингемъ, по желѣзной дорогѣ; прикатилъ туда къ пяти часамъ, ночевалъ тамъ; на другой день въ Ливерпуль, по желѣзной же дорогѣ; оттуда въ Честеръ, Бангоръ и Голигедъ, къ морю Ирландскому; но вдругъ погода испортилась, и въ воздухѣ стало мрачно, какъ въ моемъ сердцѣ; я ночевалъ на берегу моря, по не поѣхалъ въ Ирландію, опасаясь не столько качки морской, сколько своей грусти. Опять на Ливерпуль и Манчестеръ и желѣзной первой дорогой въ Лондонъ. Къ понедѣльникъ былъ уже здѣсь и получилъ письмо отъ брага, какое предчувствовалъ: Клара осуждена лежать безъ движенія въ комнатѣ (и она въ Шанрозе до декабря, а можетъ быть и долѣе). Она беременна: опасно движеніе, а какъ жить зимой въ холодномъ домѣ! И братъ опасается всего. Я только о ней и думалъ во всю дорогу и не могъ продолжать путь отъ сильной грусти и безпокойства. Уѣхалъ бы тотчасъ туда, но есть дѣло. Если опасность продолжится, уѣду прежде
1-го октября; если будетъ лучше, то 1-го октября: здѣсь тошно. Справлялся о тебѣ, но Киселевъ и не отвѣчалъ на записку. Бергъ ничего не знаетъ. Посылаю это письмо къ Бенкгаузену. Увѣдомь о себѣ подробнѣе и когда ожидать. Мнѣ здѣсь несносно. Закупаю книгъ и всего Кларѣ, а она осуждена на заключеніе. Бѣдный братъ! И мнѣ придется запереться на всю зиму съ ними, а зимой въ лѣтнемъ домѣ плохо! И докторъ далеко! Пиши ко мнѣ: а m-r Tourguenetf, Warwick-Street Charing-Cross, No 16. Дурново хотѣлъ звать тебя въ Донкастеръ. Я не видалъ его. Живу въ комнатахъ брата.
На оборотѣ: M-r le prince Pierre Wiazemsky, 26 Kings-Road, Brighton.
818.
Тургеневъ князю Вяземскому.
29-го сентября 1838 г. Лондонъ. Вечеръ.
Я пріѣхалъ сюда почти подъ такимъ же дождемъ, какъ въ Брейтонъ; только за два часа до Л[ондона] прояснилось. Я нашелъ здѣсь четыре письма: отъ брата -- весьма нужное по дѣламъ. Кларѣ все также. Отъ Лансдовна изъ Дублина: зоветъ въ Бовудъ на будущую недѣлю, но я буду въ Парижѣ въ концѣ оной. Отъ Кривцова изъ Рима о рукописяхъ; изъ Лондона отъ милой miss Horner: зоветъ завтра на вечеръ. Я представлялся въ тотъ же день принцу Ольденбургскому; обѣдалъ у него, много разсуждалъ о его Юридической школѣ и познакомился съ Мальцовыми, кои о тебѣ много распрашивали и опасаются, не сердишься ли ты за Вординкгъ, если ты туда безъ нихъ пріѣхалъ. Онъ худо расчелъ время и долженъ былъ явиться къ принцу. Съ нимъ, то-есть, принцемъ, я и о книгахъ, и о людяхъ много шарлатанилъ, а онъ ссудилъ меня нѣмецкою книгою о правахъ, для его училища изданною: примѣчательна, по объ этомъ на словахъ. Сбирался на вечеръ къ Мальцовымъ, но они всѣ въ театрахъ и пр. Былъ въ City и въ Solio-Square; искалъ для тебя туриста, но нѣтъ ни въ одной лавкѣ. Одинъ хотѣлъ выписать, но успѣетъ ли? Если ты долго въ Лондонѣ пробудешь, то могу прислать изъ Парижа. Да не лучше ли уже тамъ всѣмъ добромъ запастись, а здѣсь сапогами, калошами "India rubber", хотя первые и очень дороги, но носки и красивы. Дурново въ день отъѣзда уѣхалъ home, домой, но куда? Графъ Строгоновъ наканунѣ и увезъ всѣ мои пакеты.
Я не успѣлъ кончить письма. Вчера былъ въ Виндзорѣ съ 9-ти часовъ до б-го. Видѣлъ королеву за шагъ отъ меня и потомъ къ каретѣ, но Виндзоръ любопытнѣе всѣхъ живущихъ своими мертвыми и вѣчно живыми красотами природы. Непремѣнно посвяти день Виндзору и осмотри все, особливо въ церкви и во дворцѣ, и "побывай въ Eton-College, за У+ версты отъ'него, гдѣ воспитывался Каннингъ и другіе. Можешь не ѣздить въ паркъ, pour voir Virginia-Waters и разныя затѣи Георга IV, о коихъ ты имѣешь уже понятіе по Брейтонскому китайскому кремлю, но виндзорская церковь съ кавалерами подвязки, но дворецъ, но картины и портреты и виды изъ дворца и съ террасы! Въ Waterloo Room ты увидишь портреты мужей этой эпохи: Веллингтона (и вездѣ), Каннинга, Кастлере, Ливерпуля, Гардепберга, всѣхъ императоровъ и генераловъ ихъ и сподвижниковъ императора Александра: представитель казацкаго варварства Платовъ, палачъ Чернышевъ и -- Уваровъ, ца два министра-иностранца, Нессельроде и Каподистрія -- и только изъ русскихъ; нѣтъ ни Кутузова, ни Барклая и даже князя Волконскаго и Соломки. Едва не подслушалъ моего не патріотическаго негодованія какой-то соотечественникъ Назимовъ.
Я все сбираюсь въ четвергъ. Напиши ко мнѣ завтра или въ среду.
Mettez-moi aux pieds de m-me Léontieff. Je n'oublierai jamais son hospitalité et les moments que j'ai passé à Brighton. Удовольствіе ея бесѣды оживляется и надеждою увидѣться и въ Парижѣ и быть не одному тамъ, гдѣ такъ мало русскихъ по сердцу. Не даромъ мое влекло меня въ Брейтонъ, Поцѣлуй у ней нѣжно ручки и у miss Kogel, если она позволитъ, безъ замѣчанія, какъ на мой счетъ. Напиши съ ней въ Парижъ. Вѣроятно, Любовь Николаевна пріѣдетъ послѣ меня. Поздравляю ее и тебя со всѣми прошедшими именинницами и надѣюсь, что съ будущимъ сентябремъ, мы не сентябремъ будемъ смотрѣть другъ на друга и на нихъ, а лицомъ къ лицу. Надѣюсь увидѣть сегодня Мальцовыхъ. Получилъ ли Бенкг[аузенъ] письма, посланныя изъ Брейтона и передалъ ли Бергу мое, не знаю. Не знаешь ли ты?
J'ai déjeûné avec le prince Oldenbourg, qui est très content de mon opinion sur son école. J'ai vu Pozzo qui m'a engagé à diner demain avec le nouvel ambassadeur Clauricarde; je n'ai pas trouvé lady Morgan, qui est allé voir son oculiste. Je ne sais, si je la reverrai. Cette lettre ne partira que ce soir, vous l'aurez demain, écrivez-moi toute suite, Benkhausen a remis uos lettres. Démain part un bâteau à vapeur pour Pétersbourg. Иду въ Koвентъ-Гарденъ смотрѣть "Гамлета".
4 heures après midi.
J'ai été avant hier à l'élection du maire à Guild-hall; voyez cet édifice et l'intérieur de la chambre du maire.
Ecrivez à Benkhausen de vous faire inscrire avant votre arrivée au Travellers Cloub pour que vous y soyez déjà à votre arrivée à Londres; cela se fait pour tout le monde, mais seulement les mercredi, et vous pourriez venir jeudi et alors cela serait trop tard. Vous aurez une idée des cloubs de Londres, un vin fin le soir, du bon café à 6 p. la tasse et du thé excellent et tous les livres, journaux et brochures de Londres et du continent. N'oubliez pas de le faire.
Si vous vous déciderez d'aller voir, ce qui dure trop longtemps, Virginia-Water à Brighton, arrangez-vous d'avance avec le cocher pour le prix; nous avons pour deux heures 10 1/2 et 2 1/2 pour boire, la moitié de trop, mais la promenade dans le parc est assez insipide. Admirez les beaux arbres du voisinage et l'ensemble du haut de la tour de Windsor et laissez le lac de la pucelle à ceux qui ne savent pas qu'elle est ennuyeuse même dans les vers de Voltaire!
Je viens de passer par la Bond-Street. Un garèon de la rue m'arrête et me montre une fenêtre: la comtesse Zawadowsky était là et j'eu viens. Elle vous engage à venir la voir, quand vous serez ici; elle est plus belle que jamais: la courtoisie anglaise, comme le bonheur, embellit. Les Malzoff vous saluent, ils vont partir mercredi ou jeudi; le prince d'Oldenbourg mercredi on jeudi pour Windsor et delà pour quelques jours chez Wellington; moi je vais to lunch chez lui et delà chez lady Morgan.
Браницкая умерла.
На оборотѣ: Le prince Wiazemsky, à Brighton, 26 Kings-Road.
819.
Тургеневъ князю Вяземскому.
3 octobre 1838, Londres. 5 часовъ по полудни.
Письмо получилъ. Завад[овской] и Мальц[овой] передамъ все въ Парижѣ, а можетъ быть первой и здѣсь; вторая уѣзжаетъ сегодня. Курьеръ ѣдетъ въ Парижъ и оттуда немедленно пошлется въ Петербургъ: успѣешь написать письма. Князь Гагаринъ уже въ Парижѣ. Къ нему пиши. Я обѣдалъ вчера у посла: онъ между стариннымъ недругомъ Себаст[іани] и тур[ецкимъ] посломъ. Объ обѣдѣ послѣ, на словахъ. И Кланрикардъ тутъ обѣдалъ, и Maкензи, отказавшій Пушкину. Послѣдній много распрашивалъ о тебѣ. Я далъ и Кланрикарду, и ему твой "Пожаръ" и отослалъ лорду Лансдовну. Сейчасъ отъ леди Морганъ; передалъ твое порученіе племянницѣ: обѣщала исполнить. Старушка въ восхищеніи отъ нашей Любови Николаевны Леонтьевой и разспрашивала много о ней, а я разсказывалъ, что сердце диктовало; мы разговорились часа два, а я и заслушался. Пѣла, а я млѣлъ, только не у окна, а у камина. Старушка готова бы и посватать. Твою брошюру уже имѣетъ; отъ тебя и отъ меня ожидаютъ русскихъ пѣсенъ. Ѣду завтра, хотя отъ брата и добрыя вѣсти: Кларѣ не хуже; виноградъ гніетъ на кустахъ: пора кушать. Пріѣзжай же: укладываюсь. Въ субботу -- тамъ. Былъ въ Польской Litterary Society; и здѣсь, и для себя они -- безмозглые, хотя и раздираютъ христіанское и русское сердце; и въ ихъ книжной лавкѣ былъ: Germyn-Street, 116. Зайди! Взялъ первую часть новаго журнала. Но книгопродавецъ-полякъ для себя торгуетъ.
Вчера я въ непростительномъ разсѣяніи сказалъ Киселеву, что его сестра, Милютина, умерла. Ко мнѣ писали или говорили -- не помню. Не ты ли, или не Леонтьева ли? Если неправда, то напиши къ нему. Я на себя въ бѣшенствѣ, но голова моя головушка совершенно разстроилась, а Киселевъ отправилъ цѣлыя груды посылокъ моихъ. Совѣстно! Прости, милый! Пиши: Eue Duphet, No 16 и пріѣзжай скорѣе: встрѣчу съ отверстыми объятіями и съ корзинами винограда. Обнимаю тебя. Расцѣлуй ручки у милой твоей поднебесной и у ея спутницы и поклонись и спутникамъ.
На оборотѣ: А prince Wiazemsky. А Brighton, 20 Kings-Road.
820.
Тургеневъ князю Вяземскому.
17-го октября 1838 г. Парижъ.
Я пріѣхалъ сюда вчера, до завтра, съ дачи, гдѣ опять провелъ два тяжкіе дня и ночи. Клара вчера въ три часа утра снова, въ третій разъ въ теченіе менѣе двухъ лѣтъ, выкинула; страдала много, но, благодаря Бога, не долго; теперь спокойнѣе, какъ пишетъ братъ отъ восьми часовъ вечера вчерашняго. Тяжело, очень тяжело, особливо за будущее брата и Клары! Я возвращаюсь къ нимъ завтра или послѣ-завтра; при нихъ я спокойнѣе.
Здѣсь получилъ письмо твое; передалъ все Леонтьевой; Мальцевымъ передамъ сегодня; Полуехтовой также, за обѣдомъ у посла. Когда ожидать тебя? О смерти Тютчевой князь Гагаринъ зналъ отъ другихъ. Она уже не писала къ нему. Здѣсь графъ Закревскій и съ женою, Похвисневъ и прочіе. При свиданіи разскажу одно русское похожденіе, за которое можетъ еще мнѣ достаться отъ русскихъ; но -- fais ce que dois. Милютина точно умерла; графъ Закревскій видѣлъ мужа и брата послѣ смерти ея въ Москвѣ, еще въ августѣ. Я не писалъ къ брату въ Лондонъ и пеняю себѣ по сіе время, что проболтался.
M-lle Bourbier ищетъ товарища или лакея, и мы ищемъ послѣдняго, но не находимъ; если найдетъ, то поѣдетъ чрезъ три дня. Справлялась о тебѣ и желала бы тебя довезти, Я посылаю съ ней письма и чашки. Отдамъ это письмо князю Гагарину; не знаю, когда и куда перешлетъ. Живи какъ можно долѣе въ Англіи: раскаешься, если безъ необходимости сократишь пребываніе. Вотъ тебѣ порученіе: въ Лондонѣ вышли четыре части, толстыя, рѣчей Брума, Broughaui, съ историческими комментаріями. Цѣна онымъ 48 шиллинговъ, но во всѣхъ лавкахъ 4 или 5 шиллинговъ сбавляютъ ст. объявленной цѣны.'Въ книжной лавкѣ, близъ бывшей моей квартиры (въ Warwick-Street, Charing-Cross), на улицѣ, ведущей къ Warwiek-Street и называемой Cockpur-Street, два книгопродавца, почти близъ самой конторы, откуда отправляются кареты, и называемой the Britisch; у одного изъ нихъ выставленъ на окнѣ экземпляръ рѣчей Брума; онъ отдавалъ мнѣ его за 43 шиллинга, но я не успѣлъ и не хотѣлъ взять, потому что опасался обременятъ еще болѣе курьеровъ и попутчиковъ моими пакетами. Не можешь ли ты отправить эти четыре тома in 8° съ курьерами, отдавъ ихъ Бергу или Киселеву, или самъ привезти ихъ? Если можешь, то сходи къ сему книгопродавцу и болѣе 43 шиллинговъ не давай, сказавъ, что онъ за двѣ недѣли предъ симъ отдавалъ ихъ мнѣ за эту цѣну; онъ вѣрно отдастъ, а можетъ быть и за 40 шиллинговъ; и вели увязать въ два пакета, ибо слишкомъ толстыхъ отправить нельзя. Деньги отдай, а я заплачу тебѣ здѣсь немедленно или англинскими, или французскими, какими для тебя удобнѣе.
Письмо пойдетъ завтра. Полуехтова получила наконецъ письмо отъ мужа и счастлива. Онъ странствовалъ по Малороссіи; получила или получитъ и деньги. Твое порученіе объ адресѣ ей передалъ вчера у посла, гдѣ она обѣдала и тридесять языкъ русскаго нашествія на Парижъ. Посолъ просилъ меня вести Мейендорфшу. Я отговаривался, но онъ настоялъ; я согласился. За обѣдомъ она болтала много о тебѣ и наказывала мнѣ сказать тебѣ о ея дружбѣ, звать къ себѣ. Я частію шутками, частію не шутя, далъ ей почувствовать, что ты не хотѣлъ къ ней ѣхать et pour cause; добивалась, я не сказалъ, извиняясь самъ забвеніемъ. "C'est un commerage!" -- "Нѣтъ", отвѣчалъ я. Начала разсказывать, какъ она заявляла великой княгинѣ, тебя любящей, о своей любви къ тебѣ; какъ она звала ее на тебя и прочее; просила написать къ тебѣ объ этомъ, о ея дружбѣ и требовала разрѣшенія недоумѣнія, цитовала quatrain твой къ ней и прочее. Закревская тебѣ кланяется. Тутъ же обѣдали: Голицыны, Гагарины, Жеребцовы, племянница Толстого и прочіе. Я получилъ двѣ записки отъ брата. Положеніе Клары сносно. Не страдаетъ, а чувствуетъ только усталость. Ожидаемъ молочной лихорадки. Съ радости я остался на сегодня обѣдать у Леонтьевой и съ нею въ "Gazza-Ladra", въ Одеонъ. Уступилъ бы тебѣ, если бы ты здѣсь былъ.
Bourbier все еще безъ человѣка. Сбирается въ воскресенье. Графъ Матусевичъ ѣдетъ сегодня въ Петербургъ; не знаю, возьметъ ли письма? Мальцовой прочелъ твои строки; очень по сердцу была ей похвала Ноццо. Она всѣмъ кружитъ здѣсь головы; вчера Гриша Гагаринъ и Jean и всѣ отъ нея въ восхищеніи. Напоминаетъ Пушкину, вдову поэта, но свѣжѣе. Очень привѣтлива и любезна и хорошо себя держитъ въ салопѣ.
Сюда пріѣхалъ Корнеліусъ, минхенскій Микель-Анджело въ живописи. Онъ сказывалъ мнѣ, что видѣлъ Жуковскаго; что цесаревичу гораздо лучше, какъ онъ ему сказывалъ; кажется, и государь, и цесаревичъ были въ его рабочей. Онъ пишетъ "Страшный судъ" для минхенской церкви, который намъ очень нравился въ Римѣ; но Гриша Гагаринъ увѣряетъ, что дьяволы и ангелы гримасничаютъ одинаково, и что подражаніе Микель-Анджело неудачно. Возвращаюсь завтра на дачу дни на три. Мещерская (Жихарева) больна, а онъ печатаетъ свои сочиненія на будущій смѣхъ публики.
Рекрутскій наборъ съ тысячи -- шесть! Тяжко и вчужѣ, то- есть, на чужбинѣ, ибо Россія никогда для сердца чужой не будетъ; обѣщали пять съ половины, взяли съ обѣихъ вдругъ, а теперь шесть вмѣсто пяти съ одной! Е sempre bene!
M-me Aucelot справлялась о тебѣ и зоветъ на вторники. Читаешь ли о себѣ статьи въ англійскихъ журналахъ: ты замѣнилъ князя Козловскаго обѣдами у посла, да ты же и адъютантъ его императорскаго величества!
На оборотѣ: Monsieur monsieur le prince Pierre Wiazemsky, à Londres.
821.
Тургеневъ князю Вяземскому.
6-го декабря 1838 г. Паришь. Утро.
Сейчасъ получилъ письмо твое отъ 3-го декабря. Переговорю съ Леонтьевой и отправлюсь искать для тебя квартиры, по на. долго ли? Обдумаю, какъ лучше и гдѣ, такъ какъ, вѣроятно, вы возьмете карету помѣсячно или на мѣсяцъ, но нѣтъ нужды брать квартиру въ дорогихъ hôtels. Посмотрю, не удастся ли взять ту, которую занимали кн. Шаховскія. Я слышалъ, что очень дешево и въ центрѣ всего. Подумаю и объ обѣдѣ. Чай лучше держать свой.
Я заходилъ три раза къ Мортемаръ и въ первый разъ записалъ: "De la part du prince Wiazemsky", но надежда плоха, особливо послѣ операціи; третьяго дня, увидѣвъ солому на улицѣ, не зашелъ спросить.
Письма твои въ Лондонъ отдалъ князю Гагарину, а къ дочери отправилъ съ курьеромъ въ воскресенье, приписавъ на пакетѣ, когда и какъ и съ кѣмъ (то-есть, съ пирогомъ) ты уѣхалъ.
Шаховскія уѣхали, и одной изъ дамъ подарилъ твой экземпляръ "Boréales"; возьму другой и перешлю, если возьмутъ; по онѣ, вѣрно, давно уже и въ Франкфуртѣ. Comme forme, c'est ridicule; comme principe, c'est infâme (см. примѣчаніе о Лудвига XIV словцѣ: "L'état c'est moi", d'un philosophe chrétien"). Если уже проситься въ православные, то не мѣшай hostie въ I love уои: c'est de l'impiété et pire que cela, c'est du mauvais goût.
Полуехтова увѣряетъ, что ѣдетъ въ среду (а сегодня четвергъ), но уѣдетъ ли -- это другое дѣло. Поручу и ей искать квартиру, по съ тѣмъ, чтобы не пажить процесса, подобнаго Трубецкимъ, кои за справку о квартирѣ поплатились. Если пріѣдете до 18-го декабря, то 18-го попадешь на именинный обѣдъ къ послу, а 17-го увидишь открытіе Камеры, или снаружи или внутри оной, но билетъ трудно достать.
Леонтьевой и m-lle Kugel поклонъ передамъ. Мы все по старому видаемся и тебя не забываемъ. M-me Récamier спрашивала, si le prince satyrique était encore à Paris, и пригласила бы тебя на воскресное чтеніе, гдѣ уже были Лакретель, Накье, президентъ, Гумбольдтъ, m-lle Fontanes, дочь поэта, m-me Tastu, poète, и множество иныхъ, особливо дамъ. Но чтеніе было уже прежнее; одно я пропустилъ. Вчера Custine читалъ у ней отрывки своего романа. Здѣсь еще не стало одного цвѣтка: семнадцати-лѣтней Aldegonde, которую ты видалъ въ Петербургѣ;
Et rose, elle а vécu ce que...
Умирала въ памяти и безпрестанно занимаясь матерью, другими и собою въ вѣчности; просила, чтобы похоронили въ Парижѣ, въ надеждѣ, что друзья иногда принесутъ цвѣтовъ на могилу. Въ самую минуту разлуки съ міромъ умоляла мать выйти, чтобы не видать ея смерти, и скончалась тихо.
Choiseul, послѣдній обломокъ XVІІІ вѣка, умеръ, какъ жилъ: съ Вольтеромъ на столѣ и съ отцвѣтшей любовницей (а ему 80 лѣтъ). Не хотѣлъ причастія и велѣлъ поставить у входа бюстъ Вольтера, чтобы помѣшать священнику войти къ нему. Лобау хоронили въ воскресенье. Вотъ тебѣ черный бюллетень и за будущее.
Племянникъ Жубера читалъ мнѣ статью его, изъ отрывковъ превосходно составленную: "Sur la pudeur". C'est un chef d'oeuvre de style, d'originalité et de profondeur métaphysique: c'est moral à force d'être beau! Peut-être imprimera-t-il cet article à la suite du volume publié, dont il est très mécontent, ou en abrégeant le volume, il y ajoutera l'article "Sur la pudeur", qui est uu développement complet d'une belle pensée.
J'ai vu "La popularité": скучно, сухо и безъ всякаго познанія англинскихъ обычаевъ, по много хорошихъ и даже превосходныхъ стиховъ: это -- "Духъ Журналовъ" (только не Яценкинъ) въ лицахъ.
Справься, не вышла ли вторая часть жизни Нибура (историка-министра); кажется, "Leben von Niebuhr"; первую я купилъ у книгопродавца vis-à-vis твоего жилья; купи мнѣ ее и привези, написавъ цѣпу на книгѣ: здѣсь заплачу. Вотъ названіе книги: "Lebensnachrichten von Niebuhr". Въ Гамбургѣ издана первая часть, 8°.
Кириллъ Александровичъ Нарышкинъ умеръ въ Одессѣ. Я получилъ письмецо отъ Языкова изъ Ганау; хотя и радъ ему, но не очень успокоенъ. Не повидаешься ли съ нимъ? Разспроси о немъ Конна и увѣдомь. Мицкевичевой почти лучше, по теперь она увѣряетъ, что мужъ ея сошелъ съ ума, и что она отъ него въ опасности. Доктора совѣтуютъ ему уѣхать на время: авось, это подѣйствуетъ. Онъ избранъ профессоромъ въ Лозаннѣ; требуютъ программы, а онъ ни о чемъ думать не въ силахъ и долженъ самъ за пей ухаживать, ибо нанимать дорого. St.-Beuve писалъ въ Лозанну, чтобы не требовали программы, а сами предложили ему отсрочить, ибо Мицкевичъ совѣстится. Я провожалъ Леонтьеву въ Police correctionelle для процесса, а имя мое съ Нѣмцевичемъ и княземъ Чарторпжскимъ попалось во всѣ журналы. Чортъ возьми la publicité inutile! Вчера у Ансело встрѣтилъ бы ты и m-r d'Arlincourt.
Леонтьева тебѣ кланяется. Нишу на ея столѣ. Идемъ въ Hôtel Tronchet для квартиры, а я уже былъ и въ Hôtel du Danube: почти напротивъ насъ, но въ другой и свѣтлой улицѣ. Въ третьемъ этажѣ -- 300 франковъ, во второмъ -- 500; но нѣтъ обѣда, а только завтракъ, а этого не нужно: лучше свой. Ты оставилъ 40 франковъ лишнихъ у Леонтьевой.
Miss Kügel готовитъ тебѣ коммеражъ одной ея тетушки. Послалъ справиться о Мортемаръ; иду къ Полуехтовой. Сейчасъ приносятъ для Маши твоей bournous mérinos, châle blanc, doublé de bleu, съ капишономъ; c'est beau. 150 francs, garni de franges bedouiues et ouaté. Пошлемъ къ Нолуехтовой, если ѣдетъ.
На оборотѣ: Allemagne. Monsieur le prince Wiazemsky. А Francfort sur Mein, à l'Hôtel de Russie.
822.
Тургеневъ князю Вяземскому.
13/1-го декабря 1838 г. Парижъ. Утро.
Сію минуту получилъ письмо твое отъ 10-го. Квартиръ я и твой наемникъ нашелъ много, и близко, и не дорого; то-есть, à peu près въ 500 francs par mois; но не вездѣ есть и столъ, а надобно брать изъ трактировъ въ большей части. Отъ Tronchet и я отказался; во-первыхъ потому, что 600 francs, а 500 другая, а во-вторыхъ и потому, что домъ новый и, можетъ быть, сырой, хотя хозяйка и увѣряла меня, что сухъ и тепелъ. О столѣ: Полуехтова беретъ хорошій и дешевый откуда-то; совѣтуетъ и вамъ то же дѣлать, и я подписываю совѣтъ ея. Столъ носятъ всюду. Какъ скоро получу отъ тебя приказъ: нанимай -- рѣшимся, хотя дамы въ дѣлѣ квартиры мнѣ не помогаютъ; а я одинъ рѣшиться опасаюсь, не зная какія другія квартирныя снадобья нужны для дамскихъ потребностей. Хорошо бы жить сестрамъ вкупѣ.
Жаль Сперанскаго: мы уже слышали о его опасной болѣзни, то-есть, Булгаковъ писалъ ко мнѣ о немъ и о Шишковѣ. Но что же ты ни слова о смерти дуэльной графа Самойлова? Мы не знаемъ, кто уходилъ или, лучше, уложилъ его, а знаемъ только, что за кого-то, а не за что-то. Булгаковъ пишетъ мнѣ кучу новостей и для тебя. Въ Москвѣ всѣ родятъ, въ Петербургѣ -- женятся. Сестра Фофки, графиня Толстая, выходитъ за графа Мордвинова, и ваши Четвертинскія были уже на балѣ. Кутайсова родила, Сафонова-косая отъ стараго мужа брюхата. "Dites à Wiazemsky, что кузина родила дочь Зенеиду". Кто эта кузина?
Свадьба князя Касаткина съ Стрекаловой все еще не устроилась, ибо начинается процессъ о законности дочери князя Касаткина, не жившаго съ женой 20 лѣтъ, а ей 16. Графиня Гудовичъ родила, но пишутъ, что опасно больна въ девятый день послѣ родинъ (князю Трубецкому). Отъ Павлова получилъ письмо въ двѣнадцать страницъ -- все о дѣвѣ Орлеанской,-- -- не дѣвой Павловой. Онъ поѣхалъ въ Петербургъ. Князь Голицынъ пишетъ ко мнѣ, чтобы я не опасался оставаться сколько хочу въ чужихъ краяхъ, по моимъ занятіямъ, и старается утѣшить меня религіей въ моей грусти, о коей заключаетъ изъ тона писемъ моихъ къ нему и къ другимъ.
Вчера я былъ на первой середѣ у Лёвъ-Веймара: много о тебѣ. Жаль, что въ умъ не пришло попросить его о билетахъ, а теперь поздно; по для будущихъ камеръ онъ тебѣ вѣрный поставщикъ. Скучно у него, но чай хорошъ. И полагалъ найти литературную братію, а нашелъ мнимую знатность и слѣдовательно скуку и карты.
О бернуфѣ твоемъ я хлопочу; вчера былъ два раза у женатаго Гагарина: не возьметъ ли? Но не засталъ его. Но вѣренъ ли онъ? О курьерахъ спрошу Лёвъ-Веймара, если увижу.
Доложи милой Мещерской, съ колѣнопреклоненіемъ моего сердца, что причина тому что я не... {Точки въ подлинникѣ.}, что я тридцатью годами старѣе и живу въ Парижѣ, а не на Михайловской площади.
Бельведерши еще не встрѣчалъ. Милая Леонтьева мила по прежнему. Въ ней что-то необыкновенно доброе, и имъ она привлекательна столько же, сколько и глазами. Посылаю ей письмо твое и пойду на совѣщаніе, а потомъ къ Полуехтовой потолковать о вашемъ общежитіи. Получилъ приглашеніе отъ m-me Ancelot на вечеръ съ m-lle Rachel. А тебя -- нѣтъ, какъ нѣтъ! Рекамье опять о тебѣ спрашивала. Третьяго дня вечеръ у Свѣчиной многолюдный; невзначай собрались: Лакордеръ, Баланшъ, Брифе, Экштейнъ, скучный надоѣдало, синофилъ Паровей, графиня Гихъ (дочь Штейна) и толпа другихъ умницъ; но всѣхъ заговорилъ Циркуръ: его монологи противъ всего, что не нравится въ томъ салонѣ, гдѣ онъ держитъ ихъ,-- холодный кипятокъ: горячится, но не отъ сердца, а отъ ума и отъ памяти; впрочемъ, я люблю его умъ, довольно вѣрный съ вѣрными и строгій съ строгими, хотя и на всѣ руки.
Я отыскалъ въ каталогѣ туринскихъ рукописей отчетъ греческаго епископа о путешествіи греческаго патріарха Іереміи въ Россію и о поставленіи имъ Іова на патріаршество въ Москвѣ. Весь церемоніалъ описанъ и всѣ офиціальныя привѣтствія, роскошь православная и прочее, и прочее очевидцемъ-архіереемъ по- гречески и по-латыни. Переписываю оба текста.
Приписка Л. Н. Леонтьевой.
Mille remercîments de la bonne nouvelle de l'arrivée de mon frère, que j'ai eu le bonheur de revoir hier; votre lettre ne l'a devancée que de quelques heures. Nous sommes tous désolés de ce que vous nous avez quitté si tôt; vous auriez pu nous donner encore quinze jours, mais nous espérons vous voir encore une fois il Paris. Miss Georges vous salue à l'anglaise--"Shakes liands with you"-- et moi aussi de toute moi. Au plaisir de vous revoir. Aimée Léontiefï.
J'espère expédier le bournous de m-me Walouieff par les Gagarines qui partent.
Продолженіе письма Тургенева.
Полуехтова сказала мнѣ, что готова съ радостью принять васъ; себя, княгиню и Надину помѣститъ въ спальнѣ или Надину и особо, въ гостиной; тебя гдѣ-то, но только не en justemilieu entre elles; фрейлину вашу -- въ столовой, за ширмами, а столъ вмѣстѣ. Если не уживетесь, то по крайней мѣрѣ отыщете или аппробуете отысканную квартиру à votre aise. Но только пріѣзжайте засвѣтло, до обѣда, чтобы ночью не пѣть ей;
Не будите меня, молоду.
Прости!
На оборотѣ: Allemagne. Monsieur le prince Pierre Wiazemsky. А Francfort sur le Mein, а l'Hôtel de Russie.
823.
Тургеневъ князю Вяземскому.
22-го декабря 1838 г. Парижъ.
Вчера я получилъ письмо твое и вложенное доставилъ Полуехтовой. Ввечеру она сказала мнѣ, что отыскала какую-то двойную квартиру въ Rue de la paix, гдѣ два семейства могутъ удобно помѣститься; что на вашу долю придется платить 400 франковъ въ мѣсяцъ, на ея 600; что помѣщеніе удобное, и просила сегодня или завтра осмотрѣть ее; сегодня я врядъ ли успѣю, ибо все утро занято Академіей и визитами, а вечеръ у Ламартина и Свѣчиной; но завтра осмотрю и скажу свое мнѣніе Полуехтовой и ничего не рѣшу, ибо это должно рѣшиться людьми семейными. Она ожидаетъ опять какого-то письма отъ мужа и если получитъ, то поѣдетъ или скоро, или чрезъ шесть недѣль. Такъ сказано въ каретѣ на пути къ англійскому послу. Какъ будетъ рѣшено послѣ балу -- неизвѣстно. Красавицъ англійскихъ было несмѣтное число. Жаль, что не попалъ къ жиду-Лукуллу на обѣдъ! А мы отпраздновали въ церкви и на обѣдѣ пышно и сытно. Я заслушался сосѣда Жомини! Охота ему визитаться въ русскомъ мундирѣ съ французскими генералами! Всѣ отвернулись, а я слушалъ его во весь обѣдъ, не смотря, что на насъ косились. Жаль, что зиждущіе храмъ нашего государственнаго устройства не брегутъ о семъ камнѣ! 28-го декабри опять обѣдаю у посла съ Леонтьевой. Передалъ ей твою фразу, но не давалъ письма, твоими фразами запачканнаго. Наканунѣ полученія письма твоего былъ у меня князь Егоръ Гагаринъ. Я показывалъ ему boimious и спросилъ, можетъ ли вѣрно и безъ затрудненія доставить, что иначе я пошлю съ другими; онъ велѣлъ прислать къ женѣ; я послалъ, и она велѣла сказать мнѣ, что доставитъ вѣрно и въ цѣлости. Не знаю, уѣхали ли: сбирались въ тотъ же день. Леонтьева отняла съ бернуфа бараньи франжи. Бѣлье твое все перемылъ, сдѣлалъ реестръ и храню. Лёвъ-Веймаръ хотя и сказалъ мнѣ, чтобы я прислалъ къ нему на всякій случай бернуфъ, но такой коробки никакой курьеръ не приметъ, и она бы у него залежалась, а между тѣмъ и зима бы прошла. 26:го у него обѣдаю; былъ и въ прошлую среду. Посолъ спрашивалъ вчера о тебѣ: возвратишься ли? Я сказалъ что знаю.
Получаешь ли "Revue des deux mondes"? Каковы статьи о Фонтанѣ? St.-Beuve нездоровъ; сбирается приняться за St.-Martin. Ламартинъ возвратился и звалъ меня ежедневно отъ 7 до 9, а на субботы по прежнему. Чтенія Шатобріана у Рекамье возобновятся для двухъ аудиторій: одна келейная, другая многолюднѣе. Третьяго дня мы много толковали о Ламене, Ламартинѣ и прочихъ по случаю фразы аббата Жербе, издателя de "L'Université catholique", которую я передалъ салону Рекамье; она въ предисловіи къ новому изданію его статьи: "Sur la chute de m-r de Lamennais" и вотъ она: "La chute d'un ange" de m-r de Lamartine est le pendant des "Affaires de Rome" de m-r de Lamennais. En gémissant sur ces tristes défections, il не faut pas trop s'en alarmer. La plus obscure fille de St.-Vincent de Paul qui déserterait la foi, serait quelque chose de plus sinistre, qu'un grand talent qui tombe. Cette chute de la charité serait vraiment la chute d'un ange: quant au génie, ce n'est guôres qu'un beau mortel, qui nous accoutume depuis six mille ans à ses faux pas". Съ этимъ Шатобріанъ, Кюстинъ, Рекамье не согласились: геній также имѣетъ свое высокое назначеніе. Это завлекло насъ въ характеристику Ламартина, Ламене и ихъ началъ религіозныхъ и двойной роли Ламартина -- поэта и христіанина. Шатобріанъ разсказалъ намъ участіе свое въ мнѣніяхъ Ламене и объяснилъ не для всѣхъ понятное въ его такъ называемомъ отступничествѣ: онъ самъ когда-то указалъ ему на демократизмъ въ Евангеліи, коимъ Ламене съ жадностію воспользовался и упился: и кости его католицизма разсыпошася.
Недавно былъ я на вечеринкѣ литературной у графа Шувалова. Эмиль Дешанъ читалъ три первые акта "Ромео и Юліи" Шекспира, имъ переведенные; другіе два перевелъ Альфредъ Де- Виньи (нынѣ въ Англіи). Переводъ хорошъ, если бы Шекспиръ былъ французъ. Князь Мещерскій глупо восхищался всѣмъ, и здѣсь не безъ надежды, что его и "Сѣверное затменіе" возбудитъ такой же энтузіазмъ въ Детанѣ; жена его, миленькая, свѣженькая, отвѣчала улыбками на сладкіе взгляды индустріальнаго Мейендорфа, который также не въ попадъ восхищался офранцуженнымъ Шекспиромъ. Завтра читаетъ, кажется, Лекнозъ у Рекамье объ исторіи живописи. Сегодня Виншперъ засидѣлся у меня и помѣшалъ идти въ Академію нравственныхъ и политическихъ наукъ. Въ прошедшую субботу эксъ-министръ Насси, избранный въ вице-Дюпеня, читалъ намъ примѣчательное разсужденіе о формахъ правленія, доказывая несостоятельность, почти невозможность республикъ для государствъ огромныхъ; причину ихъ паденія въ Римѣ, въ Европѣ вообще и предсказывая будущую участь ихъ въ Америкахъ; новые виды на прошедшее въ разныхъ частяхъ свѣта, наставительныя для будущаго въ Европѣ, гдѣ, по его мнѣнію, все клонится или и стремится къ монархизму: и этотъ новый Монтескье принадлежитъ здѣсь теперь къ либеральной оппозиціи!
Не забудь справиться о книгѣ Нибура, то-есть, второй части его писемъ. Первую имѣю. Брумъ опять радикальничаетъ и дуритъ: написалъ письмо къ королевѣ, доказывая ей, что она не только въ дѣлахъ государственныхъ, но и въ своемъ туалетѣ не можетъ еще имѣть своего мнѣнія. Стоитъ ли труда говорить такія истины семнадцатилѣтней конституціонной королевѣ. Смерть Самойлова не состоялась. Здѣсь уморила его Мейендорфша: она же уморила недавно принцессу Виртембергскую, и съ тѣхъ поръ ей лучше; третьяго дня убила на дуэли новаго пѣвца Mario de Candia -- и сегодня онъ поетъ. Чего не собрано нынѣ въ Оперѣ! И всѣ мои, домашніе и троншетные, ѣдутъ, а я къ Ламартину. Бельведерша -- Рахманова. Какъ же ты не узналъ Аполлоновны! Она здѣсь и хочетъ быть всюду. У нихъ служитъ твой Личарда. Съ вами ли Игнатій? Недавно былъ я въ концертѣ Беріо съ Laroche и оттуда къ Верне на чай; пили и о тебѣ вспоминали. Возвращусь и завтра: у дочери -- субботы, у матери -- воскресенья. М-me Lagrange (Caumont) пріѣхала, и опять понедѣльничаютъ; она уже знаетъ о тебѣ и приглашаетъ. Мужъ весь въ Камерѣ съ Ламартиномъ и въ "Revue franèaise et étrangère" съ Циркуромъ et compagnie. Пріѣзжай къ Discussion de l'adresse: будутъ сильныя вспышки. Я поведу тихо-тлѣющуюся и еще цвѣтущую Леонтьеву, но уступлю тебѣ билетъ, если пріѣдешь.
Въ "Священныхъ гимнахъ" Туркети много поэзіи. Мицкевичевой и лучше, и нѣтъ, но сбивается на другое; бѣдность усиливаетъ, бѣдствіе. Здѣсь генералъ Медемъ, глухой, съ женой, урожденной Балудж[ьянской], съ переломленной ножкой, и съ сестрой ея, Бал[уджьянской] же. Знаешь ли ты ихъ?
У Полуехтовой. Сейчасъ ходилъ смотрѣть предлагаемую квартиру, но нашелъ вашу половину взятою за минуту передъ тѣмъ; и даже еще была тамъ другая половина еще не взята, но одной половины вамъ мало; будемъ искать другой; пишу подъ диктантъ бель-серы. О m. Boildieu справлюсь, хотя и знаю; по сестра лучше устроитъ вамъ. На княгиню Zénéide трудно полагаться. Графъ Самойловъ убитъ четырьмя жидами, братьями или пріятелями увезенной имъ жидовочки въ его деревнѣ. Il а été écartelé: они были въ маскахъ и пріѣхали выручать жидовку въ полночь. Жена Самойлова въ Туринѣ.
Далѣе 28-го декабря или 1-го генваря m-me Polyektoff не можетъ ждать въ сей квартирѣ, а должна переѣхать и, слѣдовательно, и для васъ нанять вмѣстѣ (со словъ Полуехтовой).
На оборотѣ: Allemagne. А monsieur monsieur le prince Winzern sky. А Francfort sur le Mein. Recommandé aux soins de la mission de Russie.
824.
Тургеневъ князю Вяземскому.
14/2-го генваря 1839 г. Парижъ.
Поздравляю съ прошествіемъ стараго. Съ новымъ поздравлю также по прошествіи. Я получилъ по утру письмо твое отъ 11-го и немедленно отправился въ Веймаръ, по уже не засталъ льва, а львица еще покоилась въ объятіяхъ Орфея, avec un М., какъ говаривала наша глупая... {Одно слово не разобрано.} Отъ него прошелъ къ Моле, но и тамъ его не было; далъ звать Полуехтовой о твоей отсрочкѣ, не сказавъ причины, согласно твоему предписанію. Веймару оставилъ записку съ прописаніемъ тебя и твоего семейства, съ домочадцами и прося, если можно, замолвить слово Моле и дать мнѣ знать о резолюціи до трехъ часовъ. Если получу -- сообщу. Впрочемъ, я не вижу нужды въ visa franc. Какъ же проѣхали Мещерскіе, Рахмановы и весь здѣшній ангельскій соборъ и человѣческій сбродъ? Съ Богомъ поѣзжайте и безъ Кипарисной аллеи прямо въ Елисейскія поля, гдѣ русскій посолъ приметъ васъ подъ кровъ свой, изъ коего скоро переѣзжаетъ въ Hôtel Montebello. Мы ожидаемъ ежедневно курьера и послѣ комнатной или камерной суматохи отправимъ и своего, вѣроятно не прежде десяти дней. Квартира уже нанята; по крайней мѣрѣ Полуехтова уже переѣхала; не знаю, начала ли уже и за васъ платить, à saison de 400 francs par mois; слѣдовательно, спѣши, чтобы не платить за двѣ. Я бы сказалъ о твоихъ затрудненіяхъ и послу, но ты запретилъ, а другимъ болтать не для чего. Здѣсь теперь все кипитъ, по крайней мѣрѣ политическою жизнію; бальная прекратилась на время трауромъ, но ораторы шумятъ, и чуть до рукопашнаго не дошло у Ламартина съ Тьеромъ. Первый не пускалъ крошку эксъ-президента на трибуну, вспомнивъ, что года за два онъ уже разъ поддѣлъ его, или не разъ, а три раза въ одно засѣданіе:
Однажды шелъ дождь трижды,