Рест Б. - "Октябрьская революция дала мне все"

"Октябрьская революция дала мне все".
25-летие литературной деятельности А. Н. Толстого

ЛЕНИНГРАД. (Наш корреспондент). В связи с исполняющимся; сегодня 25-летием литературной деятельности Ал. Н. Толстого ваш корреспондент посетил писателя в Детском Селе.

В продолжительной беседе Алексей Николаевич рассказал о своем творческом пути.

-- Надо сказать, что раньше, до 1907 года, студентом технологического института я литературой интересовался мало, разве, как и вся молодежь, писал тогда отвратные стихи. Основные причины, приведшие меня в литературу, были причинами социальными. После революции 1905 года культурная жизнь сделалась еще более серой и бессодержательной. Особенно бесцветной была наша студенческая жизнь.

Первая моя книга, неудачный сборник стихов (через год я его уже стыдился) была написана под влиянием Бальмонта, Белого... Через год я выпустил книгу сказок "Сорочьи сказки". В 1908 году вышла книга стихов в издании "Гриф". Четвертой моей книгой была уже проза "Заволжье" (издание "Шиповника") -- памфлет на заволжское дворянство. Этой книгой я прочно вступил в литературу. "Хромой барин", "Чудаки" явились романами этого же заволжского цикла, они были построены на хронике, собранной на Волге, моей родине, где прошло мое детство.

Но заволжские материалы оказались исчерпанными. Тогда наступило для меня какое-то распутье. Это был самый печальный период моей литературной деятельности. Я не владел ни словом, ни стилем... Я жил в замкнутой среде модернистов, в упадочническом кругу писателей. Я не видел жизни, не мог 5 отобразить современности. Единственный человек, выделявшийся из окружающей меня среды, был Блок.

1912--14 годы были годами распутья. Империалистическая война дала новую арену для моей творческой работы. Я являйся военным корреспондентом "Русских ведомостей". Мои фельетоны были плохи, но зато я на фронте увидел трагедию жизни, трагедию народа. Я вышел из заколдованного круга и увидел все исторические процессы (правда, тогда еще разобраться в них я не мог). В годы войны впервые пишу пьесы ("Касатка", "Нечистая сила" и др.).

В этом переломном периоде застала меня и революция 1917 года. Первая часть трилогии "Хождение по мукам" ("Сестры"), написанная мной в 1919 году, по существу начинает новый этап моего творчества. Эта книга -- качало понимания и художественного вживания в современность. Можно понимать современность разумом, логикой, чувством. Художник же должен понимать современность и находя художественные образы. И мой путь от "Сестер" к "Петру I" -- это путь художественного вживания в нашу эпоху. Вживания диалектического. Я понимаю эпоху в ее движении, а не как неподвижный отрывок времени. И правильно, по-моему, отметил один из критиков, что "Петр I" -- это подход к современности с ее глубокого тыла. Сейчас я заканчиваю вторую книгу "Петр I". Обогащенный огромным опытом работы над историческим романом, я приступлю к третьей заключительной части "Хождения по мукам", которая должна отобразить 1919--1920 год. В печати уже сообщалось, что я буду работать и над пьесой о Болшевской коммуне им. ОГПУ.

-- Если бы не было революции,-- говорит Ал. Н. Толстой,-- в лучшем случае меня бы ожидала участь Потапенко: серая, бесцветная деятельность дореволюционного среднего писателя. Октябрьская революция как художнику мне дала ВСЕ. Мой творческий багаж за 10 лет до Октября составлял 4 тома прозы, за 15 последних лет я написал 11 томов наиболее значительных моих произведений.

До 1917 года я не знал, для кого я пишу. (Годовой тираж моих книг, кстати, был в лучшем случае 3000 экземпляров). Сейчас я чувствую живого читателя, который мне нужен, который обогащает меня и которому нужен я. 25 лет назад я пришел в литературу как к приятному занятию, как к какому-то развлечению. Сейчас я ясно вижу в литературе мощное орудие борьбы пролетариата за мировую культуру и, поскольку я могу, я даю свои силы этой борьбе. Это живущее во мне сознание является могучим рычагом моего творчества.

Я вспоминаю, как в первое свое , литературное десятилетие я с трудом находил тему для романа и для рассказа. Теперь я задумываюсь, как мало осталось жить и как мало сил в одной жизни, чтобы справиться с замечательными темпами нашей великой эпохи.

Б. РЕСТ.

"Литературная газета", No 2, 1933