Чичагов Леонид Михайлович - Слово пред панихидою по И. С. Тургеневу

И. С. Тургенев. Новые исследования и материалы. Вып. 2.

М.; СПб.: Альянс-Архео, 2011.

ПРЕОСВЯЩЕННЫЙ СЕРАФИМ (Л. М. Чичагов)

СЛОВО ПРЕД ПАНИХИДОЮ ПО И. С. ТУРГЕНЕВУ

Публикация Г. Н. Павловой

До настоящего времени остается малоизвестным "Слово пред панихидою по И. С. Тургеневу", произнесенное 3 сентября 1908 года на родине писателя в Орле преосвященным Серафимом, епископом Орловским и Севским, перед прихожанами центрального городского собора.

Между тем это "Слово", на наш взгляд, представляет несомненный интерес и для современных исследователей жизни и творчества Тургенева, и для читателей, поскольку позволяет взглянуть на судьбу и произведения великого писателя глазами истинно верующего человека и задуматься о тайне духовной жизни художника.

На протяжении долгих десятилетий минувшего века в нашей стране, имеющей глубокие религиозные корни, которые питали все виды искусства, история русской литературы изучалась вне православия. Начиная с 1990-х годов ситуация изменилась, появился целый ряд литературоведческих работ, стремящихся восполнить этот пробел. В частности, исследуется не только общая направленность тургеневских произведений, но и то как писатель лично для себя решал вопрос веры в Бога. При рассмотрении столь деликатной темы немаловажным представляется мнение по данной проблеме одного из крупнейших церковных иерархов, каковым является автор вышеупомянутого "Слова", говоривший о Тургеневе, что "его вера видна в каждом произведении". Преосвященный Серафим (в миру Леонид Михайлович Чичагов; 1856-1937) родился в Санкт-Петербурге в дворянской семье, давшей России многих видных военачальников, и по традиции должен был стать военным.

Но в 1891 году гвардейский полковник Чичагов, оставив блестяще складывавшуюся карьеру, переехал в Москву, поселился с женой и четырьмя дочерьми в бывшем тургеневском доме на Остоженке и начал готовиться к принятию священного сана.

За сорок лет священнослужения он, не имея специального духовного образования, прошел путь от приходского священника до митрополита. Трудился во многих местах России: в Москве, Сухуми, Орле (1906-1908), Кишиневе, Твери. С 1928 по 1933 годы митрополит Серафим возглавлял Ленинградскую епархию -- это было последнее место его служения, после чего он ушел на покой.

Митрополит Серафим был всесторонне одаренной личностью: военный историк, духовный писатель, музыкант и иконописец, врач, создавший собственную медицинскую систему. После Октябрьской революции его деятельность находилась под пристальным вниманием новой власти. На 82-м году жизни тяжелобольного, почти не выходившего из дома владыку арестовали и по обвинению в причастности к "контрреволюционной монархической организации" приговорили к расстрелу.

11 декабря 1937 года митрополит Серафим был расстрелян и захоронен на полигоне НКВД в подмосковном поселке Бутово. Ныне Бутовский полигон известен как место массовых расстрелов и захоронений 1930-х -- 1950-х годов. Жертвами полигона, по далеко не полным данным, только за 14 месяцев -- с 8 августа 1937 по 19 октября 1938 года -- стали 20 765 человек. Около тысячи их них были расстреляны только за то, что были верующими. К марту 2005 года 294 бутовских мученика уже прославлены Русской православной церковью в лике святых. Первым из них 23 февраля 1997 года был канонизирован митрополит Серафим -- самый старший по сану архипастырь из всех иерархов, захороненных в Бутове.

"Слово пред панихидою по И. С. Тургеневу" было опубликовано в книге "Орловская епархия в 1906-1908 гг. при преосвященном епископе Серафиме (Чичагове). С приложением его речей и докладов", изданной в Кишиневе в 1914 году и с тех пор никогда не переиздававшейся.

Сегодня исполнилось двадцать пять лет со дня кончины великого писателя земли русской, незабвенного Ивана Сергеевича Тургенева, родившегося в нашем городе Орле и обессмертившего себя описанием "Дворянского гнезда", к которому он сам принадлежал.

В творениях своих он для отечества бессмертен и, поминая его сегодня в молитвах как дорогого и высокоодаренного человека и писателя, -- невольно останавливаешься своею мыслию на этом наименовании его "бессмертным" и на вопросе о бессмертии души человеческой вообще. Разве это признание наше И. С. Тургенева бессмертным писателем не есть уже доказательство, что душа переживает тело и что люди при земной жизни своей еще стремятся к бессмертию, к сохранению своего имени в памяти потомства, к влиянию на людей даже после смерти и к общению с ними. Исключительные люди, щедро наделенные дарованиями, возвышенные или высокопоставленные Провидением, обыкновенно стараются своими выдающимися трудами и произведениями, подвигами или громкими делами составить себе славное и громкое имя, дабы и будущие потомства в отечестве, а если возможно, то и во всем образованном мире, наделяли их славою и благословениями за благотворное влияние на них, как обладателей и проводников правды Божией, высоких идеалов и христианской нравственности.

Иное бессмертие выпадает на долю писателей, деятелей и тружеников бессердечных, корыстных, вредных, влияющих безнравственно на потомство. Их память омрачается упреками, негодованием и поношениями.

Да, велик для нас и дорог наш соотечественник и друг юношества в особенности -- И. С. Тургенев. Несомненно, среди собравшихся здесь для молитвы о великом писателе многие помнят его и видели И. С. Тургенева, но и все остальные знают его не только по портрету, приложенному к его сочинениям, но еще потому, что, читая его произведения, они изучили любящее, чуткое и поэтическое сердце И. С. Тургенева, его тонкий и проницательный ум, его возвышенный и созерцательный дух, которым он восторженно любил богоносный русский народ. Решительно все знакомы с его умным, типично русским лицом, с его статной фигурой и могучей седой головою. Можно ли было, читая дивные художественные произведения Ивана Сергеевича, не видеть его?

Любил И. С. Тургенев свою родину. Он всегда смотрел на простой и родной свой народ с таким же восторженным чувством и радостным трепетом, как на просыпающуюся весеннюю природу при блеске утренних лучей, скрывающую в себе могучую силу и пышный расцвет. Природу он боготворил.

Вот он на заброшенном своем хуторе Алексеевке, бродит по некогда фруктовому, а теперь одичалому саду, со всех сторон обступившему флигелек своей пахучей, сочной глушью. Солнце только что встало, на небе ни одного облачка, все кругом блестит сильным, двойным блеском утренних лучей и вчерашнего ливня. "Ах, как хорошо на вольном воздухе, под ясным небом, -- говорит он, -- трепещут жаворонки, сыпется серебристый бисер их звонких голосов! На крыльях своих они наверно унесли капли росы". И сняв шапку с головы, он стоит, дышит радостно, всею грудью...

Так наслаждаться красотою и величием природы и так славословить Бога поэтическим описанием Его творений, как Иван Сергеевич, мог только верующий христианин. И действительно, его вера видна в каждом произведении. Так, устами Лизы в "Дворянском гнезде" он говорит: "Нужно быть христианином для того, что каждый человек должен умереть". Не сказал он, что нужно быть христианином потому, что неизбежен переход в загробную жизнь и только истинным христианам обещано блаженство в Царствии Божием; это походило бы на расчет, на заботу о выгоде. Нет, он прямо излагает, что ввиду смерти нужно быть христианином для того, чтобы не нарушать свой нравственный союз с Богом. Этот нравственный союз требует, чтобы целию своей земной жизни люди сделали правду Божию и стали достоянием Божиим, а для этого надо обособляться от зла и злых людей во имя любви, милосердия и братства, несмотря на обратную проповедь многих. Современное христианство более мирское, чем духовное, и большинство людей и шага ни делает к осуществлению правды Божией в жизни.

Удивлялся И. С. Тургенев, как умирает русский мужик. "Он умирает, -- пишет Иван Сергеевич, -- словно обряд совершает, холодно и просто". Недостает только слов: "как истинный христианин", но они подразумеваются и чувствуются.

За 25 лет со дня кончины Тургенева сколько же поколений уже воспитывались на возвышенных, гуманных и поэтических литературных произведениях Ивана Сергеевича. Миллионы людей услаждались чтением и изучением трудов его. Но, кажется, никогда эти произведения не были так необходимы молодому поколению, как в переживаемое нами время.

Мне думается, что благодарная Россия должна была бы не только в известные, так сказать, юбилейные и значительные дни поминать имена великих русских писателей, которые, как И. С. Тургенев, действительно и после их кончины воспитывали и ум, и душу юношества и упорядочивали жизнь людскую, но вечно молиться за них и именно при богослужениях в гимназических, университетских и академических церквах. Молитва наша -- это единственное добро, единственное выражение нашей благодарности и признательности, которые мы можем сделать и проявить к умершим, и в молитве нашей, не надо забывать, единственная потребность "бессмертных" в загробной жизни. Поэтому будем чаще молиться за наших незабвенных соотечественников. Пусть молится в особенности молодежь, не потому, что это доказывает их благодарность к великим писателям, содействующим их образованию и воспитанию, но для того чтобы в юношестве действовал дух, их возрождающий к лучшей жизни, к прославлению Бога и к пониманию христианских идеалов. Аминь.