Книговод

Победительница

Авсеенко Василий Григорьевич


   

B. Авсѣенко

ЛЮДИ и ЖИЗНЬ

ПОВѢСТИ И РАЗСКАЗЫ

   

С.-ПЕТЕРБУРГЬ
ИЗДАНІЕ А. С. СУВОРИНА
1902

   

ПОБѢДИТЕЛЬНИЦА

РАЗСКАЗЪ.

I.

   Владиміръ Дмитріевичъ Долоцкій уже минутъ двадцать сидѣлъ въ кабинетѣ Андрея Яковлевича Лавдовскаго, и все не могъ заговорить о томъ дѣлѣ, ради котораго онъ пріѣхалъ въ этотъ утренній часъ. Ему мѣшалъ другой посѣтитель, маленькій сѣденькій генералъ, съ крупными губами и выпуклыми глазами, горячо толковавшій съ хозяиномъ о какомъ-то новомъ акціонерномъ уставѣ, о какихъ-то акціяхъ и паяхъ. Надо было пересидѣть этого генерала, изрѣдка вставляя въ разговоръ незначительныя и ненужныя замѣчанія.
   Наконецъ, генералъ поднялся. Лавдовскій пошелъ проводить его.
   Долоцкій всталъ, прошелся по комнатѣ и оглянулъ давно знакомую ему обстановку. Большой, высокій кабинетъ имѣлъ довольно внушительный видъ, и говорилъ о серьезности хозяина. Ничего наряднаго, яо много дорогого. Скучный стильетрне соотвѣтствовалъ всему остальному. Громадный письменный столъ былъ заваленъ бумагами и брошюрами всевозможныхъ форматовъ, заключавшими въ себѣ отчеты разныхъ промышленныхъ обществъ. Въ шкафахъ краснаго дерева стояли все большіе переплетенны: томы, тоже дѣлового вида. Коверъ былъ порядочно истоптанъ, а кресла просижены.
   Черезъ минуту Лавдовскій вернулся, и вторично пожавъ Долоцкому руку, сказалъ съ улыбкой, которой старался придать любезное выраженіе:
   -- Къ вашимъ услугамъ. Что хорошенькаго скажете?
   Но Долоцкій не имѣлъ сказать ничего "хорошенькаго"; напротивъ, обстоятельство, по которому онъ сюда пріѣхалъ, было изъ самыхъ непріятныхъ. Поэтому онъ внутренно весь съёжился и проговорилъ съ дѣланнымъ безразличіемъ тона:
   -- Я заѣхалъ потолковать съ вами, Андрей Яковлевичъ, относительно моего векселя. Ему срокъ черезъ недѣлю.
   Вся любезность мгновенно сбѣжала съ лица Лавдовскаго. Онъ быстро взглянулъ на посѣтителя, и покачнувшись всѣмъ тѣломъ впередъ, произнесъ съ дѣловой сухостью:
   -- Да, да, помню. Вы, конечно, заплатите?
   Долоцкій въ этомъ тонѣ тотчасъ почувствовалъ совсѣмъ не то, чего ожидалъ. Его внутренно покоробило.
   -- Въ томъ-то и дѣло, что я хочу просить васъ пересрочить,-- сказалъ онъ, съ трудомъ выдерживая сухой, словно обиженный взглядъ кредитора.-- У меня въ настоящее время столько затрудненій, что было бы очень трудно уплатить въ срокъ.
   Лавдовскій вытянулъ углы губъ книзу.
   -- Но это не въ обычаѣ, помилуйте! Это совсѣмъ не въ обычаѣ, -- сказалъ онъ.-- И притомъ, вексель не у меня, онъ давно дисконтированъ, такъ что я совсѣмъ ничего не могу сдѣлать.
   Долоцкій слегка поблѣднѣлъ. Онъ почувствовалъ, что ему откажутъ, а это имѣло для него большое значеніе.
   -- Я думалъ, что вы будете такъ любезны, позволите переписать вексель, -- сказалъ онъ съ легкой хрипотой въ голосѣ.-- Сумма незначительная, а между тѣмъ я именно въ настоящее время затрудняюсь...
   -- Нѣтъ, ужъ вы какъ-нибудь устройте это, я ничего не могу сдѣлать, -- перебилъ его почти строго Лавдовскій.-- Я вѣдь не дисконтеръ, всѣ мои деньги въ коммерческихъ дѣлахъ. Мнѣ очень пріятно было оказать вамъ услугу, когда вы ко мнѣ обратились, но будьте любезны, не поставьте меня въ затрудненіе.
   Долоцкій, совершенно смущенный, отвѣтилъ неувѣреннымъ тономъ, что постарается уплатить, и всталъ. Лавдовскій его не удерживалъ и не возобновлялъ разговора: онъ хотѣлъ дать понять, что объ отсрочкѣ платежа и рѣчи быть не можетъ. И чтобъ придать себѣ еще больше дѣловой строгости, онъ не вспомнилъ о женѣ Владиміра Дмитріевича и не поручилъ передать ей поклонъ.
   Это обстоятельство тоже смутило и оскорбило Долоцкаго. Въ невѣжливомъ умолчаніи о женѣ ему подозрѣвался тайный смыслъ. Лавдовскій какъ будто боялся, чтобъ отъ него не потребовали снисхожденія, какъ отъ хорошаго знакомаго, бывающаго въ домѣ и отчасти даже поклоняющагося красотѣ Людмилы Павловны Долоцкой. Не вспомнивъ о ней, онъ какъ будто хотѣлъ показать, что все это не имѣетъ никакого отношенія къ ихъ маленькому денежному дѣлу.
   Владиміръ Дмитріевичъ, спустившись съ лѣстницы, взялъ извозчика и поѣхалъ въ свой департаментъ. но какъ только санки тронулись, печальныя размышленія налегли на него съ такимъ гнетомъ, что онъ весь даже какъ-то погнулся, и ушедшіе въ глубину глаза его ничего не видѣли и не различали по дорогѣ, кромѣ грязной спины извозчичьяго кафтана.
   Всѣ послѣдніе дни, подсчитывая въ умѣ свой активъ и пассивъ, Долоцкій каждый разъ приходилъ къ заключенію, что прежде всего необходимо отсрочить платежъ Лавдовскому. Ему казалось это не особенно труднымъ, такъ какъ Андрей Яковлевичъ былъ человѣкъ денежный и взятая у него сумма -- полторы тысячи -- не могла стѣснить его. Когда, полгода назадъ, Долоцкій обратился къ нему, Лавдовскій, повидимому, охотно оказалъ ему услугу. Потомъ этотъ самый Лавдовскій нѣсколько разъ обращался къ его содѣйствію по какимъ-то дѣламъ въ департаментѣ, и Долоцкій старался быть ему полезнымъ. Поэтому онъ былъ почти увѣренъ, что ему не откажутъ обмѣнить вексель на новый. Но ему отказали. Это опрокидывало всѣ его разсчеты и лишало его всякой возможности распутать свои дѣла.
   Онъ запутался понемножку, почти незамѣтно для себя, и до послѣдняго времени довольно благополучно изворачивался. Но на квартиру ему сильно надбавили, а обмѣнить ее на болѣе дешевую ему не удалось. Осенью пришлось болѣе обыкновеннаго истратить на разныя домашнія надобности. Жена схватила какую-то болѣзнь, докторъ двѣ недѣли ѣздилъ по два раза каждый день. Въ департаментѣ вычитали изъ жалованья за полученную награду, и частнымъ образомъ -- на какія-то подписки. А въ довершеніе всего, ему уже нѣсколько мѣсяцевъ упорно не везло въ карты, въ маленькой не-клубной игрѣ, которую онъ велъ потому, что всѣ его знакомые не признавали другого препровожденія времени.
   И вотъ, благодаря всѣмъ этимъ незадачамъ, онъ очутился въ положеніи человѣка запутавшагося. Это его совсѣмъ разстраивало, потому что, сколько онъ ни придумывалъ, гдѣ достать денегъ и какимъ образомъ извернуться, но придумать ничего не могъ.
   "Какъ глупо: вѣдь какія-нибудь двѣ тысячи, и я сталъ бы на ноги,-- думалъ онъ, механически перебирая лежавшія на его департаментскомъ столѣ бумаги.-- И уплатить ихъ понемногу можно было бы почти нечувствительно. Вѣдь мы семь, восемь тысячъ въ годъ постоянно проживаемъ. Правда, нѣсколько тысячъ добавлялось изъ капитала жены. Вся бѣда въ томъ, что отъ этого капитала уже ничего не осталось. но какъ было сдѣлать, чтобъ не трогать его? Дороговизна ростетъ, а доходы не увеличиваются. Положеніе совершенно ненормальное, и что-нибудь во всякомъ случаѣ придется сдѣлать. Да, что-нибудь"...
   Но это "что-нибудь" рисовалось Долоцкому до такой степени неясно, что не заключало въ себѣ ни утѣшенія, ни исхода.
   

II.

   Дома, за обѣдомъ, Долоцкій старался скрыть свой разстроенный видъ, но это ему плохо удавалось. Жена поминутно на него взглядывала, онъ замѣчалъ эти взгляды, и еще болѣе терялся. Ему казалось, что его скверное настроеніе духа дѣйствовало на всѣхъ, что шестилѣтняя Ниночка сегодня меньше шалила, а ея бонна, швейцарка m-lle Амели, меньше разговаривала и строже произносила свои замѣчанія.
   Прожевывая котлетку, Долоцкій думалъ все объ одномъ и томъ же. "Сократить расходы... но какимъ образомъ? Не могу же я сказать Людмилѣ, что намъ не по средствамъ три блюда за столомъ, что надо ѣсть обѣдъ изъ двухъ блюдъ. Или предложить ей не дѣлать двухъ-трехъ новыхъ платьевъ, когда мода мѣняется чуть не каждый мѣсяцъ, и ни на комъ не увидишь ни прошлогоднихъ рукавовъ, ни юбокъ. У мужчинъ это не такъ замѣтно, а женщинѣ невозможно обходиться безъ новыхъ туалетовъ. Или отказать m-lle Амели и взять русскую бонну? Но Ниночка уже такъ мило начала щебетать по-французски, что было бы варварствомъ прекратить все это...
   "Нѣтъ, придется что-нибудь совсѣмъ другое. Надо обратить вниманіе на разныя мелочи, на которыя незамѣтно уходитъ масса денегъ. Извозчики, напримѣръ; я могъ бы иногда ѣздить на "конкѣ". И потомъ, карты: въ послѣднее время я постоянно проигрываю. Но тогда надо перемѣнить кругъ знакомыхъ, а это тоже невозможно. И притомъ, послѣ ряда проигрышей, должно же мнѣ, наконецъ, повезти.
   "Но главное не въ этомъ, главное въ томъ, чтобъ извернуться сейчасъ. Надо заплатить по векселю Лавдовскаго. Полторы тысячи... гдѣ я ихъ возьму?"
   Послѣ обѣда Долоцкій ушелъ къ себѣ въ кабинетъ, и закуривъ сигару (ихъ оставалось очень немного въ ящикѣ), протянулся съ ногами на оттоманкѣ. Черезъ нѣсколько минутъ вошла его жена, съ яблокомъ на тарелочкѣ и оглянувшись, сѣла подлѣ него на низенькомъ креслѣ.
   Людмила Павловна была лѣтъ на восемь моложе его. Ей теперь шелъ двадцать-восьмой годъ -- лучшій возрасть для женщинъ ея типа, не слишкомъ высокихъ, стройныхъ, безъ наклонности къ полнотѣ, слегка смуглыхъ, съ некрупными, изящными чертами лица и роскошью густыхъ темныхъ и тонкихъ волосъ, съ непослушными прядями надъ лбомъ и надъ маленькими, прижатыми ушами. Съ этой наружностью Людмила Павловна сохраняла всю свѣжесть первой молодости, не тронутую жизнью. Въ ея таліи прибавилось всего нѣсколько сентиметровъ, а нѣкоторая полнота въ плечахъ не портила ея фигуры. Только легкій темный пушокъ надъ верхней губой обозначался теперь сильнѣе, чѣмъ когда она была дѣвушкой. Но этотъ пушокъ, такъ хорошо оттѣнявшій ея розовато-смуглую кожу и яркую окраску губъ, придавалъ особенную прелесть ея лицу. И маленькая родинка надъ уголкомъ рта казалась посаженною такъ кстати, что безъ нея наружность Людмилы Павловны какъ будто потеряла бы въ своемъ общемъ обликѣ.
   Владиміръ Дмитріевичъ свѣсилъ съ дивана ноги и поправилъ подушку подъ локтемъ. На него разомъ налетѣло безпокойное, нервное настроеніе. По необычному приходу жены и мелькомъ схваченному выраженію ея лица онъ тотчасъ догадался, что она заведетъ разговоръ именно о томъ, чти его волновало и мучило. Она въ послѣднее время, замѣчая признаки безденежья въ домѣ, нѣсколько разъ задавала ему вопросы, на которые онъ отвѣчалъ уклончиво, имѣя въ виду вывернуться изъ тисковъ и не желая посвящать ее въ свои непріятности. Но теперь онъ самъ не зналъ, можно ли продолжать скрывать отъ нея денежныя затрудненія.
   -- Ты сегодня какъ будто разстроенъ чѣмъ-то?-- сказала Людмила Павловна, поставивъ тарелочку къ себѣ на колѣни и принимаясь тщательно очищать ножичкомъ яблоко.
   -- Можетъ быть... немножко...-- отвѣтилъ Долоцкій.
   -- Что такое? почему же ты не скажешь?-- спросила съ мелькнувшимъ на лицѣ безпокойствомъ Людмила Павловна.-- Что-нибудь по службѣ?
   -- Нѣтъ, по службѣ все благополучно. Такъ, маленькія затрудненія по финансовой части. У меня въ послѣднее время стало какъ-то недохватывать денегъ,-- отвѣтилъ мужъ.
   Людмила Павловна разрѣзала яблоко и надкусила половинку его бѣлыми, ровными зубками.
   -- То-есть, денегъ у насъ всегда недохватывало, но раньше можно было брать изъ моего маленькаго капитала...-- сказала она.
   -- Ну да, ты сама знаешь,-- подтвердилъ мужъ.
   -- А какъ ты изворачивался въ этомъ году, когда въ банкѣ уже ничего не было?-- спросила Людмила Павловна.
   -- А въ этомъ году... пришлось въ долги войти,-- объяснилъ съ маленькой запинкой Долоцкій.
   -- Ты у кого-нибудь занялъ?
   -- Весной пришлось взять подъ вексель.
   -- Много?
   -- Полторы тысячи.
   -- У кого?
   -- У Лавдовскаго.
   Яблоко опять хрустнуло подъ бѣлыми зубками Людмилы Павловны.
   -- По векселю скоро платить нужно?-- спросила она, бросивъ на мужа спокойный, какъ будто мимолетный взглядъ.
   Долоцкому все тяжелѣе становилось вести этотъ разговоръ. Гдѣ-то около сердца онъ даже чувствовалъ боль. Но онъ рѣшился все сказать.
   -- Срокъ платежа черезъ недѣлю,-- отвѣтилъ онъ.-- Я заѣзжалъ сегодня къ Лавдовскому, просилъ нельзя ли отсрочить, но онъ отказалъ.
   Людмила Павловна помолчала, опустивъ руки вмѣстѣ съ тарелочкой на колѣни. Долоцкій исподлобья взглянулъ на нее, желая видѣть выраженіе ея лица. Но лицо ея было спокойно и только болѣе обыкновеннаго серьезно.
   -- Ты напрасно обращался къ Лавдовскому; онъ, повидимому, дрянь,-- сказала она.
   И брови ея на минуту нахмурились больше прежняго. Она припомнила, что съ нѣкоторыхъ поръ Лавдовскій, этотъ противный господинъ съ большими губами и желтыми глазами, поглядывалъ на нее съ какою-то слащавостью, и приставалъ со своими любезностями пошловатаго тона.
   -- Я самъ сожалѣю,-- сказалъ Долоцкій.
   -- Ему надо заплатить,-- произнесла послѣ короткаго молчанія Людмила Павловна.-- Полторы тысячи, я думаю, можно собрать. За мое жемчужное колье въ ломбардѣ дадутъ тысячи двѣ.
   Долоцкій быстро поднялъ голову.
   -- Какъ, ты хочешь заложить свое колье? свою любимую вещь?-- переспросилъ онъ въ смущеніи.
   -- Но если это необходимо!-- возразила молодая женщина, вставая.-- Безъ колье я могу обойтись нѣкоторое время, и ты, пожалуйста, не смущайся. Но надо подумать о томъ, что нашихъ средствъ намъ, очевидно, не хватаетъ. Такъ нельзя продолжать, это ясно. Надо что-нибудь придумать.
   -- А развѣ я не думаю!-- возразилъ Долоцкій.-- Но я какъ-то не умѣю взяться.
   Людмила Павловна посмотрѣла на него съ спокойною снисходительностью, и ничего не сказавъ, вышла изъ кабинета.
   

III.

   Нѣсколько дней этотъ разговоръ не возобновлялся между мужемъ и женой. Владиміръ Дмитріевичъ чувствовалъ себя неловко, и положеніе дѣлъ его серьезно озабочивало. А Людмила Павловна казалась по прежнему спокойною, и взглядывала на него ободряющими, ласковыми глазами.-- Я все думаю, какое бы мнѣ найти частное занятіе, чтобы пополнить свои доходы,-- сказалъ разъ Владиміръ Дмитріевичъ.
   Людмила Павловна на это усмѣхнулась съ маленькой гримаской.
   -- То-есть, какъ это занятія?-- переспросила она.-- Переводы для журналовъ дѣлать, что-ли?
   -- А хоть бы и это,-- произнесъ мужъ.
   Молодая женщина пожала плечами.
   -- Ты самъ знаешь, что это можетъ дать гроши,-- сказала она.-- Я бы поняла, еслибъ ты захотѣлъ заняться тѣлами...
   -- Аферами?-- переспросилъ Долоцкій.
   -- Называй какъ хочешь. Такими дѣлами, которыя могутъ сразу дать тысячи, десятки тысячъ.
   -- Гдѣ же найти такія дѣла? Да я и не подготовленъ къ этому. Тутъ нужны особыя знанія, опытность...
   -- Какія же знанія хотя бы у Лавдовскаго?-- возразила Людмила Павловна.-- Или у Жамлина? или у Дощатовскаго? А между тѣмъ они имѣютъ по тридцати, по сорока тысячъ доходу.
   -- Да, но они имѣли какой-нибудь случай войти въ эту сферу: у нихъ подходящія связи, отношенія,-- замѣтилъ Долоцкій.
   -- Вотъ и надо создать тебѣ такой случай,-- тономъ убѣжденія сказала молодая жпищина.-- По моему, кто хочетъ достигнуть, тотъ достигнетъ. Все дѣло въ томъ, что мы вращаемся въ кругу, который слишкомъ далекъ отъ этихъ сферъ. Наши знакомые очень милые люди, но вѣдь это все чиновники, или военные -- они, разумѣется, безполезны для такихъ цѣлей. Надо бывать въ такомъ обществѣ, гдѣ встрѣчаются крупные дѣловые люди, капиталисты, директоры банковъ, вліятельные бюрократы.
   О!-- произнесъ Долоцкій и пожалъ плечами,-- Мы играли бы очень жалкую роль въ такомъ обществѣ.
   -- Ты думаешь?-- переспросила Людмила Павловна тономъ, въ которомъ прозвучала почти надменная самоувѣренность,-- Это зависѣло бы отъ насъ самихъ. Я никогда и нигдѣ не играла бы жалкой роли. И ты также, будь увѣренъ.
   Долоцкій невольно улыбнулся: самоувѣренность жены ему нравилась, и какъ будто ободряла его самого.
   -- Я не знаю, почему мы никогда не бываемъ у Ивицкихъ?-- продолжала Людмила Павловна.-- Они оба всегда такъ любезны къ намъ. Не далѣе какъ сегодня я встрѣтила M-me Ивицкую въ магазинѣ, и она настойчиво просила быть у нихъ завтра.
   Долоцкій слегка поморщился. Ивицкіе были извѣстны всему Петербургу, жили открыто, давали отличные обѣды и большіе вечера, но общество у нихъ собиралось довольно смѣшанное, и тамъ велась большая игра. Въ нынѣшнюю зиму у нихъ появилась даже рулетка.
   -- Это совсѣмъ не нашъ кругъ,-- сказалъ Владиміръ Дмитріевичъ.
   -- Но именно это такой домъ, гдѣ можно встрѣтить весь крупный дѣловой Петербургъ и завязать связи,-- возразила Людмила Павловна.-- Во всякомъ случаѣ, надо посмотрѣть, что тамъ можно сдѣлать. Я дала Варварѣ Николаевнѣ слово за себя и за тебя.
   Долоцкій пожалъ плечами, какъ бы слагая съ себя отвѣтственность, и ничего не сказалъ.
   Въ глубинѣ души онъ не особенно возставалъ противъ идеи жены. Конечно, если бы они сдѣлались постоянными гостями Ивицкихъ, это произвело бы неблагопріятное впечатлѣніе въ кругу ихъ близкихъ знакомыхъ; но почему не побывать тамъ изрѣдка? И притомъ, этотъ близкій имъ кругъ, очень чопорный, но совсѣмъ не блестящій, порядочно надоѣлъ имъ обоимъ. Владиміръ Дмитріевичъ не разъ замѣчалъ, что жена тамъ скучаетъ за вѣчнымъ винтомъ по маленькой и за нескончаемыми разговорами о томъ, что дѣлается въ другихъ, болѣе блестящихъ петербургскихъ кругахъ. А главное,-- все это близкое имъ общество стояло совершенно въ сторонѣ отъ широкой волны жизни, пробавлялось департаментскими или полковыми интересами, и совсѣмъ не годилось для той цѣли, которая начинала смутно рисоваться въ воображеніи Владиміра Дмитріевича.
   Заняться дѣлами, и именно такими, о какихъ говорила жена, -- дѣлами, которыя не требуютъ никакой спеціальной подготовки и при удачѣ даютъ десятки тысячъ преміи -- это до очевидности заманчиво. но какъ этого добиться, какъ начать? Жена права, для этого нужны прежде всего связи. Нужно постараться сблизиться см. какимъ нибудь дѣловыми, человѣкомъ, съ однимъ изъ этихъ "фезёровъ", которые придумываютъ какія-то акціонерныя общества, проводятъ какіе-то уставы, и при случаѣ предложить свои маленькія услуги, въ родѣ секретарства или агентуры... Можно при этомъ воспользоваться кое-какими знакомствами въ бюрократическомъ мірѣ, взять на себя сношенія съ канцеляріями. А тамъ -- дальше, дальше, и чѣмъ длиннѣе будетъ радіусъ, тѣмъ обширнѣе будетъ описываемый имъ кругъ.
   Мысли Людмилы Павловны тоже останавливались на этой темѣ, но онѣ были гораздо опредѣленнѣе и самоувѣреннѣе. Въ томи, мірѣ, куда они оба хотѣли заглянуть, несомнѣнно все основывалось на личномъ интересѣ и личныхъ отношеніяхъ. А въ личныхъ отношеніяхъ что же можетъ быть сильнѣе женской красоты и женскаго кокетства? Десять самыхъ дѣльныхъ мужчинъ не добьются того, чего добьется хорошенькая женщина. "Серьезные люди, директоры, капиталисты?.. Знаю я ихъ!" -- думала Людмила Павловна, и въ воображеніи ея рисовались нѣсколько знакомыя ей, внушительныя фигуры петербургскихъ "фезёровъ". съ бѣгающими глазами и выраженіемъ запоздалой жизнерадостности на обрюзглыхъ лицахъ.-- "Я возьмусь за нихъ"...
   

IV.

   Петръ Корниловичъ Ивицкій встрѣчалъ гостей въ первой, самой большой гостиной, съ тою до крайности привѣтливою любезностью, какою отличаются только очень плутоватые люди. Ему было лѣтъ сорокъ-пять, но его гладко выбритое лицо съ густыми, выхоленными усами и только что начинающеюся лысиной блистало юношескимъ румянцемъ. Несмотря на свою совсѣмъ не регулярную жизнь, онъ имѣлъ видъ человѣка, никогда не выходившаго изъ условій мирнаго и безпечальнаго существованія, никогда не знавшаго ни страстей, ни потрясеній, и не растрачивавшаго своихъ жизненныхъ запасовъ.
   Знали о немъ, въ сущности, немного. Онъ былъ членомъ правленія въ нѣсколькихъ крупныхъ акціонерныхъ учрежденіяхъ, гдѣ получалъ немалые оклады. Предполагали, что у него есть гдѣ-то въ Самарской губерніи большое имѣніе, служившее для него неистощимымъ источникомъ кредита и всякихъ чрезвычайныхъ рессурсовъ. Проживалъ онъ несомнѣнно тысячъ пятьдесятъ въ годъ, да иногда столько же въ одну зиму проигрывалъ; но какъ укладывался и уравновѣшивался его балансъ -- объ этомъ никто не могъ основательно судить.
   Во второй гостиной, отдѣланной гобеленами и уставленной множествомъ художественныхъ предметовъ, такъ что она походила на маленькій музей, встрѣчала гостей m-me Ивицкая. Она тоже казалась моложе своихъ тридцати-пяти лѣтъ, тоже отличалась сохранившеюся здоровою свѣжестью, но не обладая красотой, сосредоточила всѣ свои заботы на томъ, чтобы придать своей наружности и своему обращенію самую чарующую привѣтливость. Невозможно было улыбаться любезнѣе ея, и никакіе глаза не имѣли такого ласкающаго до приторности выраженія.
   При видѣ Людмилы Павловны, она бросилась къ ней съ такимъ радостнымъ стремленіемъ, какъ будто весь успѣхъ вечера зависѣлъ отъ ея появленія.
   -- Вотъ кто меня совсѣмъ не хочетъ знать и кого я напрасно ждала столько времени!-- воскликнула она, крѣпко сжимая руку Людмилы Павловны, но не забывая въ то же время окинуть всю ее тѣмъ быстрымъ взглядомъ, какимъ всякая женщина оглядываетъ другую женщину, когда та появляется въ большомъ туалетѣ.
   А сегодняшній туалетъ Людмилы Павловны былъ очень милъ: она надѣла свое новое, пополамъ съ бархатомъ, платье цвѣта mauve, съ выписанной изъ Парижа, очень изящной отдѣлкой корсажа. Платье было безукоризненно сшито, и охватывало ея красивую фигуру, какъ перчатка. Полу-открытая, слегка смуглая шея Людмилы Павловны розовѣла подъ розоватымъ же жемчугомъ стариннаго колье -- того самаго колье, которое сегодня въ послѣдній разъ красовалось на ней'на дняхъ его приходилось сдать въ ломбардъ. И хотя Людмила Павловна заставляла себя свыкнуться съ этой мыслью, тѣмъ не менѣе она раздражала ее.
   -- Садитесь здѣсь, подлѣ меня, и позвольте вамъ представить друзей нашего дома,-- обратилась къ ней Варвара Николаевна.-- Мосьё Пыхачевъ, мосьё Неровицкій, мосьё Кокоринъ...
   Перваго изъ нихъ, Пыхачева, Людмила Павловна встрѣчала раньше. Она привѣтливо протянула ему руку, которую тотъ медленно пожалъ своими короткими, пухлыми пальцами, не сводя съ молодой женщины откровенно любующагося, и какъ у него всегда выходило, нѣсколько циническаго взгляда.
   И въ то же время, мелькомъ вскидывая глазами на Неровицкаго и Кокорина, онъ говорилъ, продолжая начатый разговоръ:
   -- А все-таки это дѣло непропащее, совсѣмъ непропащее. У нихъ заводъ стоитъ на угольной залежи,-- этого преимущества другіе не имѣютъ. И въ шестидесяти верстахъ руда, такъ что доставка обходится въ одну восьмидесятую съ пудо-версты. Ну, прибавьте нагрузку...
   -- Я не спорю, въ другихъ рукахъ дѣло могло бы совсѣмъ иначе пойти,-- замѣтилъ Неровицкій;-- но вѣдь вы знаете, тамъ всѣмъ ворочаетъ Мельхиседековъ, а извѣстно, что онъ такое.
   -- Мельхиседековъ не на своемъ мѣстъ,-- отозвался Лихачевъ.-- Это отличный, исполнительный управляющій, но чтобъ стоять во главѣ большого дѣла, онъ не годится.
   -- Главная бѣда та, что у нихъ акціонерный капиталъ весь исчерпанъ,-- вставилъ Кокоринъ.-- Они сами знаютъ, что надо и то, и другое, да ухватиться нечѣмъ.
   -- А почему же они спять и не дѣлаютъ новаго выпуска акцій?-- сказалъ Пыхачевъ.-- Илъ давно слѣдовало къ этому обратиться.
   -- Я слышалъ, у нихъ этотъ вопросъ обсуждается,-- замѣтилъ Неровицкій.
   -- Непремѣнно должны къ этому придти -- продолжалъ Пыхачевъ.-- Жизнеспособность полная, условія мѣстонахожденія лучше, чѣмъ у кого-нибудь. Въ три, въ четыре года дѣло можетъ пойти блистательно. Но безъ денегъ нельзя. Имъ новая домна нужна, а по-моему, еще и собственная вѣтвь необходима.
   -- На соединеніе съ нижне-озерской?
   -- Непремѣнно. На Мостовищи, Дудуево, и оттуда прямо всунуться въ узелъ..Сто-десять верстъ. Считайте версту въ тридцать-четыре тысячи: выходитъ три милліона семьсотъ сорокъ тысячъ... Дѣло окупится въ нѣсколько лѣтъ.
   -- Вы полагаете, выпускъ имѣлъ бы успѣхъ?-- спросилъ Неровицкій.
   Пыхачевъ со смѣхомъ повернулъ къ нему свое грузное туловище.
   -- Ну, это ужъ глядя по тому, какъ возьмутся за лѣто,-- отвѣтилъ онъ.-- Если попадетъ въ надлежащія руки, такъ и сдѣлается. Мы съ вами, кажется, знаемъ, какъ за эти вещи съ толкомъ браться.
   Отрывистый, желудочный смѣхъ встряхнулъ его еще раза два, и затѣмъ онъ повернулся къ Людмилѣ Павловнѣ и произнесъ съ небрежно-любезной улыбкой:
   -- Простите, мы совсѣмъ неинтересный для васъ разговоръ ведемъ...
   Людмила Павловна, слушавшая этотъ неинтересный разговоръ съ утомлявшимъ ее напряженіемъ, тоже улыбнулась.
   -- Напротивъ, я люблю дѣловые разговоры; я вѣдь сама дѣловая женщина,-- сказала она.
   -- Да будто бы?-- тономъ нескрываемаго сомнѣнія переспросилъ Пыхачевъ, и скосилъ глаза на вырѣзъ ея ворота.
   -- Увѣряю васъ. Вотъ попробуйте, возьмите меня въ какое-нибудь дѣло,-- смѣло отвѣтила Долоцкая.
   Пыхачевъ усмѣхнулся, ничего не сказавъ, только еще пристальнѣе уставился глазами на вырѣзъ ея корсажа.
   Въ эту минуту Ивицкій дотронулся рукой до всѣхъ троихъ дѣловыхъ людей.
   -- Макао въ полномъ составѣ; не начать ли намъ?-- сообщилъ онъ вполголоса.
   Людмила Павловна встала и пошла взглянуть, что дѣлается въ другихъ комнатахъ.
   

V.

   Общество было уже въ полномъ сборѣ. Во всѣхъ углахъ стояли ломберные столы, и вездѣ шла крупная игра. Въ одной изъ партій винта участвовалъ Долоцкій. Людмила Павловна постояла минуту подлѣ него, заглянула въ его карты, улыбнулась ему своимъ ободряющимъ взглядомъ и прошла дальше.
   Въ дверяхъ стоялъ Лавдовскій, а передъ нимъ маленькій господинъ съ усами, торчавшими какъ у одичалаго кота, и говорилъ необычайно громко, фыркающимъ и словно надругающимся тономъ:
   -- Вы только подумайте: раньше пудо-верста обходилась намъ одну-шестнадцатую, а теперь три-восьмыхъ. Вы понимаете, какой отсюда минусъ вытягивается?
   Лавдовскій поклонился Людмилѣ Павловнѣ съ своею всегдашнею дѣланною улыбочкой. Она чуть-чуть кивнула головой, и не протянула руки.
   "А я догадываюсь, что такое значить пудо-верста,-- подумала она, улыбаясь сама себѣ.-- Это значить плата за провозъ по желѣзной дорогѣ за версту съ пуда".
   Она прошла дальше. Въ самой крайней комнатѣ, называвшейся "библіотечной",-- хотя вся библіотека состояла изъ двухъ низенькихъ шкафовъ съ разрозненными старыми журналами,-- играли въ рулетку. Пухлый молодой блондинъ, съ отвислыми щеками и губами, держалъ банкъ. Онъ очевидно проигрывалъ, и маленькіе свѣтлые глаза его глядѣли злобно. Вокругъ было шумно; мужчины и дамы тѣснились кругомъ стола, разговаривали, смѣялись, разсчитывались. Двое знакомыхъ молодыхъ людей уступили мѣсто Людмилѣ Павловнѣ.
   -- Не хотите ли поставить?-- предложили ей.
   -- Дайте прежде посмотрѣть, я не имѣю понятія о рулеткѣ,-- сказала она.
   -- Штучка, заслуживающая вниманія,-- отозвался одинъ изъ молодыхъ людей.
   Игра продолжалась. Людмила Павловна смотрѣла молча, съ серьезнымъ видомъ, потомъ достала изъ кармана портмонне, вынула маленькую золотую монету и поставила на "красную". Она выиграла. Знакомые молодые люди захлопали въ ладоши.
   -- Отлично начато,-- сказалъ одинъ.-- Знаете, для перваго раза вы сегодня непремѣнно выиграете. Поставьте на номеръ.
   Но Людмила Павловна не хотѣла рисковать eu plein. Она поставила на "черную", и опять выиграла; повторила ставку, и съ такимъ же успѣхомъ.
   -- Вотъ теперь очень трудный вопросъ: черная или красная.-- сказала она со смѣхомъ, позвякивая собранными въ руку монетами.-- Я хочу все это на одинъ ударь поставить. Ну, пусть будетъ красная.
   И она бросила на столъ свою горсточку золота. Красная, дѣйствительно, выиграла. Банкометъ выплатилъ ей уже съ совсѣмъ злыми отъ продолжающагося проигрыша глазами.
   -- Поставьте же на номеръ!-- убѣждалъ одинъ изъ молодыхъ людей.-- Вѣдь вамъ чертовски везетъ.
   Но Людмила Павловна не послушалась, и отсчитавъ пять золотыхъ, поставила ихъ на шесть нумеровъ. Счастье и на этотъ разъ не измѣнило ей. Она собрала выплаченное ей золото, запихала въ портмонне и опустила его въ карманъ.
   -- Довольно, нельзя злоупотреблять счастьемъ,-- сказала она.
   -- Въ банкѣ ничего нѣтъ,-- объявилъ банкометь и всталъ, съ растерянными и злыми глазами.
   -- Браво, вы сорвали банкъ!-- воскликнули въ одинъ голосъ молодые люди, и снова захлопали въ ладоши.
   Людмила Павловна, улыбаясь, отошла отъ стола. Ей сдѣлалось необычайно весело. Выигрышъ имѣлъ не только матеріальное значеніе, но наполнялъ ее какимъ-то ощущеніемъ торжества.-- "Мнѣ везетъ",-- думала она, повертывая въ карманѣ такъ неожиданно наполнившееся золотомъ портмонне.
   Въ одной изъ гостиныхъ ее окликнула Варвара Николаевна.
   -- Позвольте вамъ представить Виктора Александровича Галиновскаго,-- сказала она.
   Передъ Людмилой Павловной поднялся съ низенькаго кресла господинъ лѣтъ сорока-пяти, чрезвычайно приличнаго вида, темноволосый, съ небольшою лысиной и наружностью умнаго бюрократа. Одѣтъ онъ былъ безукоризненно. На отлично сшитомъ фракѣ его блестѣли двѣ звѣзды: онъ пріѣхалъ прямо изъ засѣданія какой-то коммиссіи.
   Людмила Павловна сто разъ раньше слышала эту фамилію. Галиновскій былъ восходящею или даже уже взошедшею звѣздою на петербургскомъ оффиціальномъ небосклонѣ. Онъ занималъ значительное мѣсто и пользовался громаднымъ вліяніемъ. За нимъ была упрочена репутація отличнаго дѣльца, и притомъ человѣка серьезно образованнаго и съ широкими взглядами.
   Галиновскій подвинулъ кресло Людмилѣ Павловнѣ, и усѣвшись противъ нея, сейчасъ же, съ свободой очень привыкшаго къ обществу человѣка, началъ разговоръ,-- незначительный, безъ притязанія на изобрѣтательность, но въ которомъ поминутно прорывались довольно злой сарказмъ и слегка ядовитая, надъ всѣмъ подсмѣивающаяся веселость. Умные, настойчивые, пытливые глаза его при этомъ почти не отрывались отъ молодой женщины, и въ нихъ все явственнѣе проступало сочувственное, любующееся выраженіе. Онъ замѣтилъ Людмилу Павловну еще раньше, когда она проходила въ "библіотечную", и тогда же съ большимъ интересомъ освѣдомился о ней у хозяина дома и просилъ непремѣнно представить его ей.
   -- Удачно играли?-- спросилъ онъ, вспомнивъ о рулеткѣ и кивнувъ головой на портьеру, изъ-за которой доносился веселый шумъ игры.
   -- Почему вы думаете, что я непремѣнно играла?-- переспросила Людмила Павловна.
   -- Ваше лицо выдаетъ васъ: я читаю на немъ выраженіе удовлетворенія, какое даетъ удачный рискъ,-- отвѣтилъ Галиновскій.
   -- Неужели у меня такое предательское лицо?-- засмѣялась Людмила Павловна.
   -- Я догадался бы, впрочемъ, просто потому, что всѣ молодыя женщины вообще любятъ рискъ,-- продолжалъ Галиновскій.-- Это у нихъ въ природѣ. Вѣдь вся жизнь женщины проходитъ въ томъ, что она рѣшаетъ вѣчный вопросъ: рискнуть, или не рисковать?
   -- Напримѣръ?-- спросила Людмила Павловна.
   -- Да напримѣръ, начинается это съ замужества, которое всегда представляетъ собою громадный рискъ, несравненно большій, чѣмъ для мужчины женитьба, потому что женщина теряетъ независимость, а мужчина ее сохраняетъ,-- пояснилъ Галиновскій.-- Затѣмъ, всякій романъ. Для женщины это почти всегда не что иное, какъ вопросъ: рискнуть или нѣтъ?
   Людмила Павловна прищурилась на него съ такимъ выраженіемъ, какъ будто собиралась обидѣться.
   -- И больше ничего?-- спросила она.
   -- Но вѣдь я говорю о женщинахъ вообще, о самыхъ обыкновенныхъ женщинахъ, у которыхъ и романы могутъ быть только самые обыкновенные,-- оправдывался Галиновскій.-- Какъ бы то ни было, женщины всегда больше расположены къ риску. Въ игрѣ -- онѣ самыя азартныя; это я наблюдалъ въ заграничныхъ казино, гдѣ играютъ въ баккара или рулетку. Въ дѣлахъ тоже никто не спекулируетъ съ такимъ легкимъ сердцемъ, какъ женщины. Ужъ если онѣ пускаются въ аферы, то въ самыя рискованныя.
   -- Значитъ, я не похожа на другихъ женщинъ; на аферы у меня совсѣмъ противоположный взглядъ,-- сказала Людмила Павловна.-- Я признаю только такія дѣла, въ которыхъ можно выиграть навѣрняка, не рискуя ни одной копѣйкой.
   Галиновскій посмотрѣлъ на нее и улыбнулся.
   -- Что-жъ, и такія бываютъ дѣла,-- сказалъ онъ.-- Но будто вы прикосновенны къ этой области?
   -- Развѣ я ужъ такъ непохожа на дѣловую женщину?
   -- Откровенно говоря, не похожи.
   Людмила Павловна сдѣлала серьезное лицо.
   -- Вотъ вы и ошиблись,-- сказала она.-- У меня голова переполнена дѣловыми соображеніями. Я только и мечтаю о томъ, чтобы сыграть роль въ какомъ-нибудь финансовомъ дѣлѣ, сорвать хорошій куртажъ и... и разбогатѣть, разумѣется.
   Галиновскій продолжалъ улыбаться, но глаза его смотрѣли серьезнѣе.
   -- Вы не шутите со мной?-- спросилъ онъ.
   -- Нисколько. Что тутъ невѣроятнаго?-- воскликнула Людмила Павловна.-- Вѣдь вотъ, всѣ, кого вы здѣсь видите, дѣлаютъ то же или мечтаютъ о томъ же. Въ этихъ гостиныхъ почти весь денежный Петербургъ собрался. И все это -- состоянія, нажитыя въ короткое время, и конечно не трудомъ, а спекуляціей. Все это счастливцы, идущіе къ милліонамъ самымъ короткимъ путемъ. Ну, и я предпочитаю такой путь, хотя мой милліонъ -- очень маленькій, у меня нѣтъ ненасытной жадности. Я хочу быть богатой въ самомъ буржуазномъ смыслѣ.
   -- А вѣдь считается, что это все не такъ просто и легко, какъ вы можетъ быть думаете,-- сказалъ Галиновскій.
   -- И да, и нѣтъ -- возразила Людмила Павловна,-- Все зависитъ отъ случая, отъ сцѣпленія обстоятельствъ, и немножко -- отъ умѣнья. Развѣ можно сказать, что легко выиграть въ рулетку? А вотъ я выиграла.
   Умные глаза Галиновскаго еще болѣе оживились.
   -- Я могу только сказать, что вы -- очень интересный экземпляръ женщины,-- произнесъ онъ.-- Вы позволите мнѣ продолжать нашъ разговоръ?
   -- О, съ удовольствіемъ, -- отвѣтила Людмила Павловна.
   

VI.

   За нѣкоторыми столиками кончили играть. Большое макао тоже кончилось. Въ гостиныхъ стало оживленнѣе и шумнѣе. Въ ожиданіи ужина, гости сновали изъ комнаты въ комнату, разминаясь и пережевывая впечатлѣнія выигрыша и проигрыша. Пыхачевъ раза два прошелъ мимо Людмилы Павловны, пріостанавливаясь на своихъ толстыхъ ногахъ: его, повидимому, очень интересовало видѣть ее въ оживленномъ разговорѣ съ Галиновскимъ. Столкнувшись въ дверяхъ съ Неровицкимъ, онъ показалъ на нее глазами и произнесъ:
   -- Интересная бабенка; да кто она, собственно, такая?
   Неровицкій, собравшій о ней раньше краткія свѣдѣнія отъ Варвары Николаевны, сообщилъ, что мужъ ея чиновникъ, служитъ тамъ-то, и живутъ они скромно, но прилично.
   -- Викторъ-то Александровичъ совсѣмъ прилипъ къ ней, -- замѣтилъ Пыхачевъ, снова покосившись на Долоцкую и Галиновскаго.-- Баба съ толкомъ, повидимому.
   Лавдовскій безпрестанно ходилъ взадъ и впередъ мимо Людмилы Павловны, обнаруживая даже признаки ажитаціи: его совсѣмъ озадачилъ этотъ долгій уединенный разговоръ ея съ Галиновскимъ. У него явилось сомнѣніе, не промахнулся ли онъ, отказавъ Долоцкому въ пересрочкѣ векселя. Столкнувшись съ Пыхачевымъ, онъ вдругъ съ странною озабоченностью спросилъ его:
   -- Вы, кажется, и раньше были знакомы съ m-me Долоцкой?
   -- Немножко. А Галиновскій-то, кажется, въ первый разъ видитъ ее сегодня?-- въ свою очередь полюбопытствовалъ Пыхачевъ.
   -- О, нѣтъ, они давно знакомы; это давнишній флёрть,-- поспѣшно совралъ Лавдовскій.
   Онъ и самъ, вѣроятно, не могъ бы объяснить, зачѣмъ ему понадобилось соврать; но у него это уже вошло въ привычку.
   Галиновскій между тѣмъ всталъ, и наклонясь къ Людмилѣ Павловнѣ, сказалъ интимнымъ тономъ:
   -- Я избѣгаю оставаться здѣсь ужинать; это даже неудобно по дѣловымъ отношеніямъ. Но позвольте просить васъ познакомить меня съ вашимъ мужемъ, и дайте мнѣ разрѣшеніе быть у васъ.
   -- Будемъ очень рады васъ видѣть, -- отвѣтила съ очаровательной любезностью Людмила Павловна.-- А мужа мы сейчасъ разыщемъ. Дайте мнѣ вашу руку.
   И она прошла съ нимъ черезъ рядъ комнатъ, среди заинтересованной толпы, безцеремонно пожиравшей ее глазами.
   Галиновскій пріостановился съ Долоцкимъ на нѣсколько минутъ, поговорилъ, внимательно оглядывая его своими пытливыми глазами, радушно и крѣнко пожалъ ему руку, и затѣмъ незамѣтно скрылся.
   Ивицкій, торопливо обходя гостей, звалъ ужинать. Пыхачевъ изъ другого угла гостиной почти подбѣжалъ къ Людмилѣ Павловнѣ и подставилъ ей свою жирную руку.
   -- Викторъ Александровичъ отнималъ васъ у всѣхъ цѣлый вечеръ, а теперь ужъ я завладѣю вами, -- сказалъ онъ своимъ грубовато-небрежнымъ тономъ.
   Людмилу Павловну коробилъ этотъ тонъ; но она очень мило улыбнулась, просунула, словно подъ подушку, руку подъ пухлый локоть Пыхачева, и пошла съ нимъ,-- "Подожди, мой милый, вѣдь я не даромъ тебѣ улыбаюсь и буду сидѣть подлѣ тебѣ за ужиномъ; у насъ еще будутъ счеты..." -- думала она, и на лицѣ ея лежало то самое выраженіе внутренняго торжества, съ какимъ она отошла отъ рулеточнаго стола.
   Ужины у Ивицкихъ всегда отличались оживленіемъ. Многолюдная толпа, довольная собою и не очень чопорная, весело шумѣла. Дамы, молодыя и по большей части хорошенькія, громко хохотали, показывая бѣлые зубы и ямочки на щекахъ, и не отказывались отъ подливаемыхъ имъ бокаловъ.
   Пыхачевъ, тыкая вилкой въ какую-то рыбу, допрашивалъ Людмилу Павловну, о чемъ она говорила съ Галиновскимъ.
   -- У насъ былъ дѣловой разговоръ, -- отвѣтила Долоцкая.
   -- Будто? Ну, я его умнѣе считалъ, -- отозвался Пыхачевъ съ своимъ желудочнымъ смѣхомъ.-- О какихъ же дѣлахъ вы говорили?
   -- О многихъ. Я интересовалась узнать, напримѣръ, какъ онъ смотритъ на выпускъ новыхъ акцій заводомъ, находящимся въ упадкѣ...-- объяснила Людмила Павловна.
   -- А васъ почему это можетъ интересовать?-- удивился Пыхачевъ.
   -- Я же вамъ говорила, что я дѣловая женщина, и притомъ, меня занялъ вашъ разговоръ съ Неровицкимъ и Кокоринымъ. Рѣчь шла, если вы помните, именно объ одномъ такомъ заводѣ...
   -- Нижне-озерскомъ?
   -- Да, нижне-озерскомъ.
   -- Такъ какого же мнѣнія Викторъ Алексадровичъ?-- поинтересовался Пыхачевъ.
   Людмила Павловна усмѣхнулась съ значительнымъ видомъ.
   -- Ну, я не такая болтушка, какъ вы думаете, отвѣтила она.-- Викторъ Александровичъ и не сталъ бы высказывать мнѣ свои мнѣнія, еслибъ считалъ меня способной тотчасъ разглашать ихъ.
   -- Вотъ вы какая!-- протянулъ почти съ удивленіемъ Пыхачевъ.
   -- Совсѣмъ дѣловая!-- повторила съ маленькимъ смѣхомъ Людмила Павловна, и подумала: -- "Отчего не помистифицировать эту тушу? Галиновскій предпочелъ вести со мной болѣе интересный разговоръ, но это Пыхачева не касается".
   Толстякъ продолжалъ въ упоръ любоваться ею, прихлебывая изъ стаканчика.
   -- Вотъ вы лучше отвѣтьте мнѣ на дѣловой вопросъ,-- сказала Людмила Павловна, переходя въ серьезный тонъ:-- вамъ хотѣлось бы захватить въ свои руки новыя нижне-озерскія акціи?
   -- Объ этомъ еще только одинъ разговоръ идетъ,-- отозвался Пыхачевъ.
   -- Но еслибъ дѣло было рѣшено?
   Пыхачевъ пожалъ плечами.
   -- Они попробуютъ сами все сдѣлать. И наглупятъ, разумѣется,-- сказалъ онъ.
   -- Вотъ и не надо допускать ихъ до этого, -- возразила Людмила Павловна.
   Пыхачевъ пытливо покосился не нее.
   -- У васъ тамъ есть, можетъ быть, свой человѣкъ?-- спросилъ онъ недовѣрчиво.
   Людмила Павловна опять усмѣхнулась.
   -- Можетъ быть. Но дѣловые люди не показываютъ раньше времени своихъ картъ,-- сказала она.-- А впрочемъ,-- прибавила она тотчасъ, -- заѣзжайте какъ-нибудь на-дняхъ ко мнѣ, мы потолкуемъ.
   Пыхачевъ отвѣтилъ, что заѣдетъ съ особеннымъ удовольствіемъ.
   

VII.

   Людмила Павловна возвращалась домой радостно возбужденная, почти счастливая. Она точно сразу почувствовала подъ собою новую, твердую почву. Откинувшись въ уголь кареты, она весело щурилась въ тусклую темноту петербургской ночи и немножко мечтала.
   Всѣ эти люди, которыхъ она видѣла у Ивицкихъ, довольно противны. Одинъ Галиновскій не похожъ на другихъ: онъ хорошо образованъ, и въ немъ нѣтъ этой цинической меркантильности, сосредоточивающей всѣ человѣческіе интересы на "пудо-верстѣ". Но остальные, въ родѣ Пыхачева. совсѣмъ не симпатичны. Что же дѣлать? За то это -- сила, и именно та, которая ей нужна. Надо только заставить эту силу служить ей.
   И ей казалось, что это можно сдѣлать. Молодость и красота женщины -- хорошее оружіе. А ума, повидимому, вовсе не такъ много требуется. Она сегодня имѣла успѣхъ, въ этомъ нельзя было сомнѣваться. Немножко женской ловкости, и они сами научатъ ее тому, что ей надо.
   -- Ты играла въ рулетку?-- спросилъ мужъ.
   -- Да, и очень удачно: выиграла рублей четыреста,-- отвѣтила, отрываясь отъ своихъ мечтаній, Людмила Павловна.-- А ты?
   -- А я сорокъ. Но это отлично, что ты въ такомъ выигрышѣ,-- произнесъ Долоцкій, и отыскавъ ея руку, пожалъ ее.
   Мысль Людмилы Павловны на минуту перескочила на мужа. Ей почему-то предсталъ вопросъ, какую роль онъ займетъ въ ея планахъ. Но она не остановилась на этомъ вопросѣ. "Онъ хорошій, добрый..." -- неопредѣленно отвѣтила она сама себѣ.
   На другой день, рано утромъ, къ Владиміру Дмитріевичу неожиданно заѣхалъ Лавдовскій. Какъ у всѣхъ людей этого склада, наружность и обращеніе его тотчасъ выразили, что онъ явился въ заискивающемъ настроеніи: въ походкѣ, въ манерахъ его сквозила какая-то пріятельская развязность, голосъ звучалъ съ несвойственной ему сладостью, желтоватые глаза искательно бѣгали и искрились. Послѣ минутнаго разговора, онъ сейчасъ же сталъ извиняться за свой отказъ пересрочить вексель.
   -- Но тогда, понимаете, я былъ стѣсненъ въ деньгахъ,-- объяснилъ онъ;-- а теперь мнѣ случилось получить значительный платежъ, и я нарочно заѣхалъ къ вамъ, чтобъ сообщить, что съ удовольствіемъ готовъ оказать вамъ эту маленькую услугу...
   Долоцкій, удивленный, не зналъ, какъ отнестись къ такой неожиданной любезности. Возможность переписать вексель и избавить жену отъ необходимости закладывать кольё очень его радовала. Но въ внезапной услужливости Лавдовскаго чувствовался какой-то подозрительный смыслъ, и Долоцкій подумалъ, что лучше всего было бы узнать мнѣніе жены. Извинившись, что на минуту оставляетъ посѣтителя одного, онъ прошелъ къ Людмилѣ Павловнѣ.
   -- Что за чудеса такія: Лавдовскій пріѣхалъ, лебезитъ и предлагаетъ переписать вексель, объявилъ онъ.
   Людмила Павловна, сидѣвшая передъ туалетнымъ столикомъ, быстро повернула къ мужу вспыхнувшее лицо.
   -- Ни подъ какимъ видомъ!-- сказала она.-- Передъ такими господами нельзя обязываться. Скажи ему, что не нуждаешься въ его одолженіяхъ, и что по векселю будетъ заплачено.
   Долоцкій вернулся въ кабинетъ, и повторивъ свои извиненія, объявилъ, что очень благодаренъ за любезность, но такъ какъ деньги уже приготовлены, то нѣтъ надобности въ отсрочкѣ платежа.
   Лавдовскій удивился, даже растерялся въ первую минуту. Но у него была очень толстая кожа, сквозь которую не легко проходили впечатлѣнія. Съ обычной безцеремонностью, онъ сейчасъ же перешелъ къ другому предмету. У него было дѣло въ томъ учрежденіи, на которое Галиновскій имѣлъ непосредственное вліяніе, и онъ рѣшился тутъ же просить Долоцкаго посодѣйствовать ему.
   -- Вѣдь вы, кажется, въ хорошихъ съ нимъ отношеніяхъ,-- замѣтилъ онъ.-- Викторъ Александровичъ даже бываетъ у васъ въ домѣ, не правда ли?
   -- На какомъ же основаніи я сталъ бы просить за васъ? Вѣдь вы лицо для меня постороннее,-- возразилъ Долоцкій, не сочтя нужнымъ отвѣтить на послѣдній вопросъ Лавдовскаго.
   -- Но что вамъ стоить? И Галиновскому тоже ничего не будетъ стоить, а для меня дѣло очень важное,-- сказалъ тотъ.
   Долоцкій на это сухо отвѣтилъ, что у каждаго могутъ быть свои важныя дѣла, и перемѣнилъ разговоръ.
   Желтое лицо Лавдовскаго еще болѣе пожелтѣло. Онъ опять мысленно назвалъ себя дуракомъ за то. что отказалъ Долоцкому,-- "Но кто же могъ знать! Простой чиновникъ, и съ очень маленькимъ состояніемъ, если не совсѣмъ безъ состоянія..." -- пытался онъ оправдать себя.
   Сгребя красными пальцами шапку, онъ однако рискнулъ сказать:
   -- Людмилу Павловну, конечно, нельзя такъ рано безпокоить? Передайте, пожалуйста, тысячу любезностей отъ меня; вѣдь я всегда былъ такимъ усерднымъ поклонникомъ вашей супруги. Вчера она была въ полномъ смыслѣ царицей вечера.
   Лавдовскій наконецъ уѣхалъ, а черезъ часъ посыльный принесъ изъ магазина огромную корзину живыхъ цвѣтовъ съ его карточкой. Людмила Павловна пожала плечами...
   

VIII.

   Спустя часа два, въ гостиную Людмилы Павловны вошелъ Пыхачевъ. Онъ только-что позавтракалъ въ ресторанѣ, и отъ него пахло виномъ.
   -- Здравствуйте, здравствуйте, барынька...-- привѣтствовалъ онъ хозяйку, поднося къ губамъ протянутую ему руку.
   Людмилу Павловну опять покоробило и отъ этого тона, и отъ запаха вина, и отъ всей внѣшности Пыхачева; но она подумала, что еще не время его дисциплинировать.
   Пыхачевъ грузно опустился въ кресло и обвелъ глазами комнату.
   -- Довольны квартирой?-- спросилъ онъ.-- Теперь это насущный вопросъ. Сколько платите?
   Людмила Павловна удовлетворила его любопытству.
   -- Ну, а сколько же вы вообще проживаете въ годъ?-- продолжалъ Пыхачевъ,-- Если это не секретъ. Тысячъ пять, шесть?
   -- Это не секретъ, но комуже какое дѣло до этого?-- отвѣтила Людмила Павловна.-- Если васъ интересуетъ, сколько мой мужъ получаетъ жалованья, справьтесь въ канцеляріи.
   -- Ну, и свое какое-нибудь состоянье есть?-- все-таки продолжалъ Пыхачевъ, совсѣмъ не замѣчая маленькаго нервнаго подергиванья въ плечахъ хозяйки.-- Тысяченокъ двадцать, тридцать, изъ приданаго, а?
   Онъ эти разспросы дѣлалъ безъ всякой цѣли, просто потому, что человѣческая личность опредѣлялась для него прежде всего размѣрами капитала или доходи. Не зная денежной цѣнности человѣка, онъ какъ-то не умѣлъ о немъ судить, и вообще въ отношеніяхъ къ нему ощущалъ неясность. Въ его кругу, какъ только называли какое-нибудь новое имя, самъ собою сейчасъ же слѣдовалъ вопросъ.: "а чѣмъ онъ живетъ?" -- или: "а сколько онъ имѣетъ?"
   Людмила Павловна догадалась, наконецъ, что на безсознательное невѣжество Пыхачева нельзя обращать вниманіе, и очень мило ему улыбнулась.
   -- Сколько у насъ теперь, это неинтересно,-- сказала она;-- я обѣщаю объявить вамъ первому, когда у насъ будетъ милліонъ.
   Пыхачевъ повернулся въ креслѣ, точно почувствовалъ щекотку.
   -- Хе-хе!-- засмѣялся онъ.-- Милліонъ штука хитрая, до него шутя не дойдешь.
   -- А кто вамъ сказалъ, что я собираюсь шутить?-- возразила совершенно серьезно Людмила Павловна,-- Лучше всего, перейдемъ къ дѣлу, о которомъ вчера говорили. Я должна вамъ сказать, что дѣйствительно заинтересовалась имъ. Мнѣ кажется, что для нихъ, для нижнеозерскихъ заправилъ, безусловно необходимо остановиться на выпускѣ новыхъ акцій.
   -- Это и мое мнѣніе,-- подтвердилъ Пыхачевъ.-- Дѣло, въ сущности, солидное, но безъ капитала имъ не повернуться. Но бѣда въ томъ, что очень они сомнѣваются въ успѣхѣ выпуска. Да и не напрасно, потому что сами они ничего не съумѣютъ сдѣлать.
   -- Вотъ потому-то и надо ихъ убѣдить не браться самимъ, а отдать дѣло въ надежныя руки,-- сказала Людмила Павловна.
   -- Какъ ихъ убѣдить!-- возразилъ Пыхачевъ.
   Но затѣмъ онъ вдругъ, съ возможной для него живостью, повернулся къ молодой женщинѣ и спросилъ:
   -- Да вы скажите прямо: у васъ есть какія-нибудь зацѣпки въ этомъ случаѣ?
   Людмила Павловна улыбнулась съ значительнымъ видомъ.
   -- Хотите вмѣстѣ со мной войти въ это дѣло?-- спросила она вмѣсто отвѣта.
   Пыхачевъ тоже осклабился.
   -- Какъ же не хотѣть, когда на лицо такой прелестный компаньонъ?-- сказалъ онъ.-- Но штука-то въ томъ, что пока это даже не дѣло. Надо, чтобъ они приступили, тогда видно будетъ.
   -- Напротивъ, тогда поздно будетъ, потому что они захотятъ попытаться сами все сдѣлать,-- возразила Людмила Павловна.-- Надо именно теперь вступить съ ними въ переговоры и убѣдить ихъ, что выгоднѣе всего было бы передать всю операцію въ ваши руки.
   Пыхачевъ посмотрѣлъ на нее ободряющимъ и любующимся взглядомъ.
   -- А вѣдь вы, въ самомъ дѣлѣ, дѣловая барынька, какъ я вижу,-- произнесъ онъ слащаво, и взявъ ея руку, приложился губами.
   -- Разглядѣли, наконецъ?-- отозвалась съ маленькимъ смѣхомъ Людмила Павловна.-- Такъ какъ вы думаете, стоитъ похлопотать?
   -- Почему же не стоитъ? Эмиссіонная операція предвидится крупная,-- отвѣтилъ Пыхачевъ.
   -- "Это называется: эмиссіонная операція; такъ и замѣтимъ",-- подумала Людмила Павловна.
   -- У меня, видите ли, какая мысль,-- сказала она вслухъ:-- я имѣю въ виду человѣка, котораго надо послать туда, и который отлично сумѣетъ повести тамъ переговоры.
   -- Кто же такой?-- полюбопытствовалъ Пыхачевъ.
   -- Мой мужъ,-- отвѣтила Людмила Павловна.-- Васъ удивляетъ, потому что онъ неизвѣстенъ въ вашихъ сферахъ? Но я вамъ ручаюсь, что онъ сдѣлаетъ это лучше всякаго другого. Но, конечно, дешево онъ не возьмется.
   И она взглянула на Пыхачева въ упоръ, слегка постукивая по мозаичному столику нервно подрагивавшими пальцами.
   -- Дѣло не въ условіяхъ, а въ томъ, чтобы дѣло было сдѣлано, -- проговорилъ недовѣрчивымъ тономъ Пыхачевъ.
   -- Если мужъ не сдѣлаетъ, то никто не сдѣлаетъ,-- отвѣтила совершенно увѣренно Людмила Павловна.
   -- Вашего супруга тамъ вѣдь не знаютъ совсѣмъ,-- продолжалъ сомнѣваться Пыхачевъ.
   -- И не нужно этого, такъ какъ онъ явится съ личной рекомендаціей Галиновскаго.
   -- Ахъ, вотъ какъ!-- произнесъ совсѣмъ другимъ тономъ Пыхачевъ.-- Да, конечно... это надо принять въ соображеніе.
   -- Вотъ видите! Я наобумъ не стала бы вамъ предлагать,-- сказала, внутренно вся оживляясь, Людмила Павловна.
   Она замѣтила впечатлѣніе, произведенное именемъ Галиновскаго, и догадалась, что дѣло почти выиграно.
   -- Такъ вотъ, будемъ теперь говорить прямо, -- продолжала она.-- Если мой мужъ, недѣли черезъ двѣ, привезетъ положительный отвѣть -- въ чемъ я не сомнѣваюсь,-- то въ какую сумму вы оцѣните его участіе?
   Пыхачевъ поднялъ глаза къ потолку, потомъ пустилъ взглядъ по ковру и наконецъ отвѣтилъ:
   -- У насъ принято въ подобныхъ случаяхъ... пять процентовъ.
   -- Собственно за поѣздку? Лучше выразимъ это въ опредѣленной цифрѣ: десять тысячъ. Изъ нихъ три тысячи вы выдадите впередъ, а остальныя по возвращеніи,-- сказала совершенно спокойнымъ, дѣловымъ тономъ Людмила Павловна.-- А затѣмъ, что касается нашего участія въ дѣлѣ, то это надо опредѣлить тоже заранѣе. Мои условія -- пятая часть. Она будетъ выплачена вами мнѣ по окончаніи всей операціи, наличными деньгами или акціями, смотря по тому, какъ мы условимся.
   Пыхачевъ помолчалъ съ очень серьезнымъ видомъ. Дѣло представлялось ему чрезвычайно выгоднымъ. Притязаніе на пятую часть, въ сущности, не было чрезмѣрнымъ, такъ какъ вся афера имѣла коммиссіонный характеръ и не требовала затраты капитала. Рисковалъ онъ только тремя тысячами, въ случаѣ если бы поѣздка Долоцкаго оказалась неуспѣшной. Но такой суммой можно было рискнуть.
   -- Давайте, попробуемъ,-- сказалъ онъ наконецъ.-- А въ условіяхъ сойдемся. Мы тоже люди дѣловые, понимаемъ, что даромъ ничего не дѣлается.
   

IX.

   Не прошло нѣсколькихъ минуть по уходѣ Пыхачева, какъ Людмилѣ Павловнѣ доложили о Галиновскомъ. Онъ заѣхалъ со службы, въ вицмундирѣ, но несмотря на этотъ оффиціальный нарядъ, держался гораздо проще, свободнѣе, чѣмъ вчера.
   -- Владиміръ Дмитріевичъ еще не вернулся изъ департамента?-- любезно освѣдомился онъ.
   Имя и отчество Долоцкаго ему не трудно было помнить, такъ какъ онъ прочелъ ихъ на дощечкѣ на дверяхъ.
   -- Такихъ маленькихъ чиновниковъ, какъ мой мужъ, не отпускаютъ рано,-- отвѣтила Людмила Павловна, улыбаясь.-- Можно предложить вамъ чаю?
   Галиновскій не отказался. Онъ очень удобно усѣлся въ низенькомъ креслѣ, даже подушку забралъ подъ руку, и протянулъ по ковру обутыя въ безукоризненныя ботинки ноги.
   -- Довольны ли вы остались вчерашнимъ раутомъ? Какъ вы нашли общество нашихъ милліонеровъ и дѣльцовъ?-- спросилъ онъ.
   Людмила Павловна повела плечами съ маленькой гримаской.
   -- Мнѣ слѣдовало бы отнестись къ нимъ чрезвычайно снисходительно, потому что они были очень любезны ко мнѣ, отвѣтила она; -- но нельзя не сознаться, что ихъ свѣтскія качества стоятъ не на высокомъ уровнѣ. Одинъ изъ нихъ сейчасъ былъ у меня, и началъ съ того, что пожелалъ узнать, сколько я проживаю въ годъ, и есть ли у меня двадцать тысячъ въ банкѣ.
   -- Кто же это?-- спросилъ, усмѣхнувшись, Галиновскій.
   -- Пыхачевъ.
   -- Ну, еще бы! Это одинъ изъ крупныхъ и характерныхъ представителей своего круга,-- отозвался Галиновскій.-- Пропитанъ насквозь безсознательнымъ плебействомъ, и чувство личнаго достоинства понимаетъ только въ формѣ наглости. Въ душѣ, разумѣется, кромѣ денегъ и денежныхъ разсчетовъ -- ничего ровно.
   -- О, что до его души, я такъ далеко и не заглядываю,-- сказала со смѣхомъ Людмила Павловна.-- Но вѣдь существуетъ же умѣнье казаться немножно лучше, чѣмъ человѣкъ есть насамомъ дѣлѣ. А онъ и этого труда не даетъ себѣ.
   -- При его состояніи зачѣмъ же!-- подхватилъ Галиновскій.-- Мелкіе людишки и такъ будутъ пресмыкаться передъ нимъ, а другихъ ему не нужно, съ другими ему было бы не по себѣ.
   -- Впрочемъ, это не мѣшаетъ имъ быть любезными съ дамами,-- сказала ироническимъ тономъ Людмила Павловна,-- Вотъ эту корзину мнѣ преподнесъ другой экземпляръ въ такомъ же родѣ, нѣкто Лавдовскій.
   -- Ну, это уже совсѣмъ мелкій пройдоха,-- отозвался Галиновскій.-- Меня даже удивляетъ ваша снисходительность къ его любезностямъ!
   -- Прислалъ съ посыльнымъ -- что же мнѣ было дѣлать? Отослать назадъ -- значило бы поссориться; а развѣ все это стоитъ ссоры? Я смотрю на этихъ господъ исключительно съ практической стороны: какъ бы то ни было, а всѣ крупныя дѣла все-таки въ ихъ рукахъ. Вѣроятно, такъ же и вы смотрите.
   -- У меня съ ними обязательныя отношенія, -- отвѣтилъ Галиновскій.-- Мы, въ нѣкоторой степени, двѣ воюющія стороны, и между нами идетъ непрерывная борьба. Мы имъ немножко покровительствуемъ, а они совсѣмъ не немножко расширяютъ свои притязанія. Въ концѣ концовъ, обѣ стороны, кажется, остаются не очень довольными другъ другомъ.
   -- Но вы, во всякомъ случаѣ, побѣждаете?
   -- По крайней мѣрѣ, намъ такъ кажется. Они иногда проигрываютъ просто потому, что имъ недостаетъ образованности. Я не говорю обо всѣхъ, -- есть и въ этомъ кругу блестящія исключенія. Но большинство лишено образованія, и даже не замѣчаетъ этого. Вы удивитесь, если я вамъ скажу, что по самымъ крупнымъ, многомилліоннымъ дѣламъ получаются записки, мнѣнія, ходатайства, въ которыхъ простая грамотность является рѣдкостью. Конечно, дѣло въ дѣлѣ, но нельзя же отрицать, что широкая образованность никакому дѣлу повредить не можетъ.
   -- Я думаю!-- тономъ сочувствія подхватила Людмила Павловна.-- И вы совершенно правы, что они ничего этого не сознаютъ. Сколько я замѣчала, они держатся чрезвычайно высокаго мнѣнія о своемъ умѣ. Имъ кажется, что такъ какъ они умѣютъ наживать деньги, а деньги для нихъ выше всего, то этимъ уже доказывается ихъ превосходство надъ остальнымъ человѣчествомъ.
   -- А между тѣмъ, на самомъ дѣлѣ, деньги наживаются чрезвычайно рутиннымъ способомъ,-- замѣтилъ Галиновскій.-- Когда я близко ознакомился съ этими дѣлами, я былъ пораженъ, до чего тутъ все просто и шаблонно. Выработалась готовая организація, и вся задача только въ томъ, чтобы попасть въ нее. Попалъ -- и дальше уже все своимъ порядкомъ само сдѣлается. А попадаютъ, разумѣется, не умомъ, а случаемъ и обстоятельствами. Затѣмъ, вся эта дѣловая махинація: куртажи, расписаніе акцій по льготной цѣнѣ, выборы въ правленіе, такъ называемое проведеніе уставовъ съ выговореннымъ долевымъ участіемъ, фиктивное учредительство, оплачиваемое наличными деньгами акціонеровъ, биржевая игра навѣрняка -- все это уже само собою, по заведенному порядку. Все это въ сущности, такъ просто, что если бы вмѣшался тутъ человѣкъ съ умомъ дѣйствительно необыкновеннымъ, то... я и не знаю, что тогда произошло бы: онъ прямо проглотилъ бы всѣхъ и все.
   Лицо Людмилы Павловны выражало сосредоточенное, почти благоговѣйное вниманіе; она даже подалась всѣмъ корпусомъ слегка впередъ, чтобы быть ближе къ Галиновскому.
   -- Я слушаю васъ какъ музыку, -- сказала она съ мелькнувшей на губахъ улыбкой восхищенія.-- Вѣдь меня живо интересуютъ эти дѣловыя сферы, мой мужъ немножко самъ занимается дѣлами. И притомъ это такъ умно, такъ... сильно, все, что вы говорите; у васъ такое знаніе среды, такъ много наблюдательности...
   Галиновскій чуть-чуть даже вспыхнулъ, даже какъ-то подозрительно поёжился отъ этой неожиданной, почти страстно высказанной похвалы. Онъ привыкъ къ выраженіямъ лести, и оставался равнодушенъ къ ней. Но въ звукѣ голоса Людмилы Павловны ему слышалась искренность, къ которой нельзя было отнестись безразлично.
   -- Вы слишкомъ любезны къ моимъ маленькимъ наблюденіямъ, -- сказалъ онъ, обративъ къ ней неувѣренный взглядъ.
   -- Я привыкла цѣнить умъ выше всего, -- отвѣтила серьезнымъ тономъ Людмила Павловна.-- Я ставлю умъ выше молодости, красоты и даже доброты.
   -- Въ такомъ случаѣ вы составляете исключеніе между свѣтскими женщинами,-- замѣтилъ Галиновскій.
   -- Какая же я свѣтская женщина?-- возразила Людмила Павловна.-- Я даже очень мало бываю въ свѣтѣ, и мнѣ тамъ совсѣмъ не весело. Должно быть, я раньше времени состарилась,-- добавила она съ своей милой улыбкой.-- Нѣтъ, кромѣ шутокъ, я слишкомъ серьезна для свѣта. Я не понимаю удовольствія въ обществѣ людей, которые никакимъ образомъ не могутъ заинтересовать меня. Я предпочитаю читать, заниматься музыкой или просто мечтать... Развѣ это не старомодно?
   И она посмотрѣла на Галиновскаго довѣрчиво, какъ будто этотъ недолгій разговоръ уже сблизилъ ихъ, и какъ будто она не старалась даже скрыть, что отдѣляла его отъ всѣхъ тѣхъ, кого встрѣчала ежедневно и кто не могъ заинтересовать ее.
   

X.

   Людмила Павловна обладала тѣмъ высшимъ искусствомъ кокетства и женской интриги, которое сразу находитъ пути для вкрадчиваго вторженія въ чужую душу. Галиновскій съ перваго раза обрисовался ей весь, съ своимъ громаднымъ самолюбіемъ, очень небольшимъ запасомъ опыта въ дѣлахъ сердца, неувѣренностью въ своихъ внѣшнихъ количествахъ и средствахъ, и глубоко-затаенною, почти безнадежною мечтою о какомъ-нибудь счастливомъ романѣ. Въ его наружности не было ничего непріятнаго, но онъ не былъ красивъ. Какъ умный человѣкъ и притомъ проведшій очень серьезную молодость, онъ долженъ былъ придти къ скептическому взгляду на свои внѣшнія данныя; но онъ, конечно, зналъ свою нравственную цѣну и подозрѣвалъ существованіе женщинъ, доступныхъ очарованію и вліянію мужского ума. И Людмила Павловна сразу поняла, что для вторженія въ эту самолюбивую и скептическую душу надо воплотить въ себѣ образъ именно такой женщины. Надо заставить его вѣрить, что его умъ производитъ обаяніе, начинаетъ дѣйствовать на воображеніе. Передъ увлеченіемъ, возникшимъ этимъ путемъ, его скептицизмъ не долженъ былъ устоять.
   И Людмила Павловна очень искусно заставляла Галиновскаго говорить, придавая своему лицу все болѣе заинтересованное выраженіе. Онъ сразу на это попался, оживился, почувствовалъ желаніе блистать. Онъ и безъ того любилъ говорить и зналъ, что умѣетъ говорить. Его визитъ затянулся; ему было чрезвычайно пріятно въ этой скромно-хорошенькой гостиной, съ этой молодой, красивой и умной женщиной, которая его явно заслушивалась, и въ серьезно улыбающихся глазахъ которой и во всемъ невыразимо-миломъ обликѣ онъ чуялъ что-то увлекающееся и влекущее, раздражительно пробѣгавшее по его нервамъ.
   Наконецъ, разговоръ перешелъ на болѣе близкія темы.
   -- Вы сказали, вашъ мужъ тоже занимается дѣлами?-- спросилъ Галиновскій.
   Людмила Павловна снисходительно усмѣхнулась.
   -- Именно немножко,-- отвѣтила она.-- Онъ вѣдь служитъ, а частныя дѣла -- это такъ, потому что надо же подумать о томъ, чтобы пріобрѣсти что-нибудь. Да при томъ, вы совершенно вѣрно сказали, что самое трудное -- войти въ эту организацію. Мужу вотъ только теперь представляется случай къ тому: надняхъ онъ уѣзжаетъ на нижне-озерскій заводъ, чтобы вести тамъ нѣкоторые переговоры.
   -- Онъ вступилъ съ кѣмъ-нибудь въ дѣло?-- спросилъ Галиновскій.
   -- Это будетъ зависѣть отъ исхода переговоровъ,-- отвѣтила Людмила Павловна.-- Кстати, Викторъ Александровичъ, вы могли бы оказать мнѣ большую, большую услугу,-- добавила она, обративъ на Галиновскаго полный самаго невиннаго кокетства взглядъ.
   -- Пожалуйста, что прикажете?-- вызвался Галиновскій.
   -- Дѣло въ томъ, что моего мужа тамъ никто не знаетъ, онъ точно съ луны свалится,-- объяснила Людмила Павловна.-- Что, еслибъ вы могли дать ему свою карточку? Это разомъ раскрыло бы ему всѣ двери.
   Галиновскій внутренно слегка поморщился: онъ очень не любилъ давать рекомендаціи къ частнымъ лицамъ. Но невозможно было отказать въ такой незначительной по виду услугѣ. Онъ поспѣшно вынулъ изъ портфельчика карточку и подалъ молодой женщинѣ.
   Людмила Павловна повертѣла карточку въ рукѣ, и обернувъ ее оборотной стороной, повела по ней розовымъ ногтемъ и сказала съ очаровательной улыбкой:
   -- А развѣ вы не черкнете здѣсь словечка? Иначе, пожалуй, подумаютъ, что мужъ просто вытащилъ эту карточку гдѣ-нибудь изъ вазы... Вотъ тамъ въ углу, на столикѣ, перо и чернила.
   Галиновскій повиновался и надписалъ: "Рекомендую Владиміра Дмитріевича Долоцкаго, лично мнѣ извѣстнаго".
   -- Ахъ, я вамъ очень, очень обязана!-- поблагодарила Людмила Павловна.-- Но вы уже уходите? Развѣ вы такъ торопитесь?
   -- Я и не подозрѣвалъ, что просидѣть у васъ почти два часа,-- сказалъ Галиновскій.
   -- Да неужели!?-- воскликнула Людмила Павловна -- но какъ незамѣтно пробѣжало время! Надѣюсь, мы скоро увидимся? Когда мужъ уѣдетъ, я все буду сидѣть дома. Вы должны навѣщать меня.
   И она почти дружески пожала ему руку и встала проводить его. Въ дверяхъ она опять повторила, словно не придя еще въ себя отъ изумленія:
   -- Но какъ съ вами незамѣтно прошло время! Вотъ что значить...
   Она не договорила и какъ бы даже сконфузилась.
   -- Что же такое значить?-- переспросилъ, глядя на нее въ упоръ, Галиновскій.
   -- Нѣтъ, не скажу,-- отвѣтила Людмила Павловна, отвѣчая на этотъ взглядъ тоже смѣлымъ, почти задорнымъ взглядомъ.-- Вы и безъ того, конечно, очень высокаго мнѣнія о себѣ; а это недостатокъ, котораго не слѣдуетъ поощрятъ.
   

XI.

   Когда Долоцкій вернулся изъ своей канцеляріи, Людмила Павловна встрѣтила его загадочнымъ смѣхомъ, обыкновенно предвѣщавшимъ какую-нибудь хорошую новость.
   -- Что такое?-- спросилъ Владиміръ Дмитріевичъ, цѣлуя ей руки.
   -- Твоя жена, не шутя, сдѣлалась дѣловою женщиной,-- сказала она.-- Я въ одинъ день столько сдѣлала... Во-первыхъ, скажи: вѣдь ты можешь взять двухнедѣльный отпускъ?
   -- Отпускъ? зачѣмъ? куда?-- удивился Долоцкій.
   -- Во-вторыхъ, мое кольё не надо будетъ закладывать... Ахъ, вѣдь я изъ-за этого больше всего старалась... Но погоди, сядемъ, я тебѣ все объясню по порядку.
   И она разсказала о своихъ переговорахъ съ Лихачевымъ, и показала карточку Галиновскаго. Владиміръ Дмитріевичъ былъ озадаченъ и совершенною внезапностью. и серьезностью дѣла; ему представлялось очень смѣлымъ ѣхать по такому порученію, совсѣмъ не будучи къ нему подготовленнымъ. Онъ возражалъ и колебался.
   -- Пыхачевъ объяснитъ тебѣ все, что нужно, никакой премудрости во всемъ этомъ нѣтъ,-- спокойно настаивала Людмила Павловна.-- Ты только держи себя тамъ и говори съ аппломбомъ, не давай замѣтить въ себѣ новичка. Карточка Галиновскаго заставитъ слушать тебя.
   -- И все-таки моя поѣздка можетъ ни къ чему не привести,-- сомнѣвался Долоцкій.
   -- Въ худшемъ случаѣ она приведетъ къ тому, что ты завтра же получишь три тысячи,-- возразила съ новымъ смѣхомъ Людмила Павловна.-- Самому тебѣ поѣздка обойдется не болѣе пятисотъ рублей; слѣдовательно, двѣ съ половиною тысячи останутся у насъ въ карманѣ. Изъ этихъ денегъ мы заплатимъ по векселю Лавдовскому и поправимъ свои дѣла. А за всѣмъ тѣмъ, я все-таки думаю, что тебѣ удастся привести переговоры къ благопріятному концу, и тогда у меня въ рукахъ -- цѣлое состояніе. Твоя жена будетъ богатая женщина!
   Въ ушахъ Долоцкаго нѣсколько странно прозвучали слова жены, которыми она какъ бы заблаговременно выдѣляла себя, давала понять, что деньги будутъ принадлежать ей, а не обоимъ вмѣстѣ. Но онъ не остановился на этомъ. Да, въ сущности, развѣ она не права была въ этомъ случаѣ? >   -- Тутъ нельзя колебаться, Владиміръ,-- сказала Людмила Павловна ободряющимъ и какъ будто властнымъ тономъ.
   Долоцкій и не колебался уже. Послѣ денежныхъ затрудненій, преслѣдовавшихъ его въ этомъ году, ему было чрезвычайно пріятно хотя бы помечтать о тѣхъ перспективахъ, которыя открывала вередъ нимъ жена. Онъ не раздѣлялъ ея увѣренности въ успѣхѣ, но ея тонъ ободрялъ, оживлялъ его. За обѣдомъ онъ былъ особенно разговорчивъ и поминутно бросалъ на жену любующіеся взгляды.
   -- Но какимъ образомъ тебѣ удалось все это у строить?-- спрашивалъ онъ нѣсколько разъ.
   Людмила Павловна поводила плечами и улыбалась торжествующей улыбкой.
   -- Такимъ, что я прямо шла къ цѣли,-- отвѣчала она.
   Утромъ на другой день Долоцкій заѣхалъ къ Лихачеву, переговорилъ съ нимъ окончательно, получилъ чекъ на три тысячи, и потребовалъ письменнаго обязательства въ томъ, что въ случаѣ благопріятнаго окончанія переговоровъ, Пыхачевъ уплачиваетъ ему остальныя семь тысячъ. Это требованіе, повидимому, подняло довѣріе Лихачева къ дѣловитости своего новаго сотрудника.
   Черезъ два дня Долоцкій уѣхалъ.
   Лихачевъ въ тотъ же вечеръ заѣхалъ къ Людмилѣ Павловнѣ, когда она только-что вернулась изъ вокзала, проводивъ мужа. Она не приняла бы его, еслибъ они не сошлись на лѣстницѣ. Тучный милліонеръ пріѣхалъ прямо съ обѣда, и отъ него опять сильно пахло виномъ.
   -- Проводили, барынька, муженька? И чудесно!-- сказалъ онъ, грузно опускаясь въ кресло.
   -- Очень даже чудесно,-- подтвердила Людмила Павловна,-- если мужъ блистательно поведетъ тамъ наше дѣло.
   -- Ну, я не просто: дѣло мы и безъ него бы сдѣлали,-- возразилъ Пыхачевъ.-- Я говорю: чудесно, потому что вы теперь однѣ, повеселиться можете.
   -- Если бы вы могли сдѣлать дѣло безъ моего мужа, то вѣроятно не обязались бы уплатить ему десять тысячъ,-- сказала спокойно Людмила Павловна, оставляя безъ вниманія послѣднее замѣчаніе.
   -- Экая вы, право, дѣловая какая, какъ посмотрю я на васъ!-- укоризненно сказалъ Пыхачевъ.-- Я, вотъ, говорю про то, что для васъ, молодой женщины, интересно въ первый разъ безъ мужа, свободной остаться.
   -- Я одинаково свободна, при мужѣ и безъ мужа,-- возразила Людмила Павловна, и взглянула на Пыхачева невинно улыбающимися глазами.
   Она рѣшила не оскорбляться его выходками, а напротивъ, осторожно приручать его, пока онъ былъ ей нуженъ.
   -- Неужели скучать собираетесь?-- продолжалъ Пыхачевъ.-- Теперь чудесно было бы за-городъ прокатиться, цыганъ послушать...
   -- Когда мужъ вернется, Алексѣй Степановичъ!-- отвѣтила съ тѣмъ же невиннымъ взглядомъ Людмила Павловна.
   -- Ну вотъ, мужъ!-- произнесъ разочарованнымъ тономъ Пыхачевъ, и даже почесалъ въ бородѣ, которая какъ-то странно заскрипѣла подъ его пальцами.-- Къ тому времени, пожалуй, и снѣгъ сойдетъ. Что-жъ, такъ и будете все дома сидѣть?
   -- Не всегда. Но зачѣмъ я поѣду безъ мужа за-городъ? Чтобъ меня встрѣтили знакомые, и на другой день разславили бы по всему Петербургу?-- возразила Людмила Павловна,-- 'Это было бы совсѣмъ глупо, какъ всякая лишняя неосторожность.
   -- А вчера,-- вдругъ вспомнилъ Пыхачевъ,-- когда я отъ васъ ушелъ, я Галиновскаго подлѣ вашего подъѣзда встрѣтилъ; вѣдь это онъ къ вамъ ѣхалъ?
   -- Ко мнѣ.
   -- Ухаживаетъ, очевидное дѣло?
   -- Можетъ быть. Мнѣ бы это кстати: онъ человѣкъ чрезвычайно полезный для дѣла.-- отвѣтила съ невиннымъ смѣхомъ Людмила Павловна.
   -- Ну, вотъ опять!-- воскликнулъ почти съ комическимъ отчаяніемъ Пыхачевъ.-- А я безполезенъ, что-ли?
   -- Но вѣдь вы не ухаживаете.
   -- Я-то?
   -- Я не замѣтила. Да вы, навѣрное, и не умѣете. Вотъ, вы предлагаете за-городъ ѣхать; на что же это похоже!
   -- Неосторожно?
   -- Разумѣется.
   Пыхачевъ посмотрѣлъ на Людмилу Павловну какъ-то подозрительно, и вдругъ схватилъ ее за руку.
   -- Поѣдемте въ каретѣ, насъ никто не увидитъ...-- проговорилъ онъ, наклоняясь къ ней.
   Людмила Павловна захохотала и отдернула руку.
   -- Не взять ли мнѣ съ собою маску, чтобъ и у цыганъ меня никто не увидѣлъ?-- сказала она, и нажала электрическій звонокъ.
   Явилась горничная.
   -- Подайте намъ сюда чай,-- приказала Людмила Павловна.
   Но Пыхачевъ покривился, насупился, и отказавшись отъ чаю, уѣхалъ.
   

XII.

   Черезъ недѣлю но отъѣздѣ Владиміра Дмитріевича, отъ него пришло письмо. Оно заключало въ себѣ самыя радостныя для Людмилы Павловны извѣстія. Вопреки ожиданіямъ, почва оказалась достаточно подготовленною, и нижне-озерскіе дѣльцы не заставили убѣждать себя въ необходимости и своевременности новаго выпуска акцій. Существовали только сомнѣнія, можно ли ожидать успѣха. Долоцкій повелъ переговоры очень ловко, отчасти поддерживая сомнѣнія, отчасти наводя на мысль, что вѣрнѣе и проще всего -- сдать всю операцію въ опытныя руки, людямъ, у которыхъ имѣются для этого и проторенные пути, и отношенія, и авторитета прежнихъ успѣховъ. Придется, конечно, заплатить крупный куртажъ, но это не имѣетъ значенія, потому что опытныя руки сумѣютъ добиться такихъ выгодныхъ условій для операціи, какихъ сами нижне-озерскіе дѣльцы никогда бы не достигли. Мельхиседековъ, управлявшій почти единолично всѣмъ дѣломъ, сталъ подаваться на этотъ планъ, и вмѣстѣ съ Долоцкимъ выработалъ главныя основанія новаго выпуска. Что же касается желѣзно-дорожной вѣтви на Мостовище и Дудуево, то но мнѣнію Владиміра Дмитріевича, постройка эта была не подъ силу нижне-озерскому заводу, и ее слѣдовало бы разсматривать какъ самостоятельное предпріятіе, въ которомъ заводъ могъ бы участвовать въ качествѣ одного изъ учредителей. Такимъ образомъ имѣлось впереди новое дѣло, для котораго надо провести уставъ и создать акціонерное общество.
   "Рѣшительно, мой Владиміръ становится такимъ же дѣловымъ человѣкомъ, какъ и я,-- подумала Людмила Павловна,-- Эти соображенія о желѣзной дорогѣ совсѣмъ не глупы, и современемъ ими надо будетъ воспользоваться".
   Пыхачеву она сообщила только, что мужъ очень доволенъ ходомъ переговоровъ и не сомнѣвается въ успѣхѣ.
   -- Повѣрили теперь, что со мною можно дѣла дѣлать?-- добавила она съ торжествующей улыбкой.
   -- Что дѣла!-- съ комическимъ отчаяніемъ махнулъ рукою Пыхачевъ.-- Вы для меня прежде всего прелестная женщина, въ которую, вотъ ей-Богу же, до чертиковъ влюбиться можно.
   -- Что-жъ, попробуйте: это одно другому не мѣшаетъ,-- отвѣтила со смѣхомъ Людмила Павловна.
   -- А смѣетесь-то зачѣмъ же?
   -- "Смѣяться, право, не грѣшно, надъ тѣмъ что кажется смѣшно",-- продекламировала нараспѣвъ молодая женщина.
   Но затѣмъ лицо ея тотчасъ приняло серьезное выраженіе. Она расположилась поудобнѣе на кушеткѣ, оправила платье, изъ-подъ котораго чуть-чуть выставлялись кончики ея туфель, и сказала дѣловымъ тономъ:
   -- А вѣдь намъ, Алексѣй Степановичъ, теперь надо формально опредѣлить наши взаимныя условія. Если мужъ привезетъ вамъ готовое дѣло, надо чтобъ къ тому времени у меня въ рукахъ былъ документъ на мою пятую часть. Безъ этого я ему не разрѣшу и говорить съ вами.
   Пыхачевъ слегка поморщился.
   -- Скажите пожалуйста, документъ!-- произнесъ онъ совсѣмъ другимъ тономъ.-- А слову моему развѣ не повѣрите?
   -- Повѣрю, Алексѣй Степановичъ, всегда повѣрю; но вѣдь слово живетъ, пока человѣкъ живъ,-- возразила Людмила Павловна.-- А у васъ, вотъ, шея короткая, и кутнуть вы любите шибко -- долго ли до грѣха?-- добавила она, и опять засмѣялась, но такимъ веселымъ, задорнымъ смѣхомъ, что у Пыхачева, несмотря на напоминаніе о короткой шеѣ, словно щекотка прошла по нервамъ.
   -- Дайте же хоть ручку поцѣловать!-- взмолился онъ.
   -- Можете обѣ.
   И Людмила Павловна протянула руки. Пыхачевъ, сопя и съ трудомъ нагибаясь, поцѣловалъ ихъ нѣсколько разъ. Молодая женщина вынула изъ кармана батистовый платокъ и спокойно обтерла иль руки.
   -- Такъ вы, Алексѣй Степановичъ, приготовьте обязательство въ такомъ смыслѣ, что, по окончаніи эмиссіонной операціи, вы уплачиваете мнѣ пятую часть той суммы, которая составить вашъ заработокъ въ этомъ дѣлѣ,-- сказала она.
   Пыхачевъ поправился въ креслѣ и вобралъ въ себя необъятную струю воздуха.
   -- Это вѣдь составить, пожалуй, очень кругленькую сумму.-- произнесъ онъ.
   -- Я такъ и разсчитываю.
   -- Тысячъ двадцать-пять, пожалуй.
   -- Около того.
   -- Да десять тысячъ Владиміру Дмитріевичу за поѣздку...
   Людмила Павловна спокойно откинулась на спинку кушетки.
   -- Если вы думаете, что это слишкомъ много, я вѣдь не настаиваю,-- сказала она.-- Я могу отозвать мужа оттуда телеграммой.
   -- Вотъ, у васъ сейчасъ крайнія мѣры,-- проворчалъ Пыхачевъ:-- я вовсе не къ тому говорю.
   -- Хотите просто поторговаться?-- сказала, улыбаясь, Людмила Павловна.-- Но будемъ говорить серьезно. Вы сами понимаете, что въ такомъ дѣлѣ пятая часть -- вовсе не много. Все дѣло я сама направила, и въ дальнѣйшемъ я опять буду нужна, чтобъ помочь благополучному прохожденію его черезъ всѣ препятствія. А кромѣ того, вы, какъ опытный человѣкъ, отлично понимаете, что послѣ этой операціи вы для нижне-озерскаго предпріятія сдѣлаетесь своимъ человѣкомъ, и не пройдетъ года, какъ сядете тамъ директоромъ. Слѣдовательно, о чемъ же толковать? Потерять все это вы не захотите, а свои условія я поставила.
   -- Да ужъ вы себя въ обиду не дадите, это что и говорить,-- произнесъ съ нѣкоторою даже унылостью Пыхачевъ.-- Слушаемъ-съ, пусть будетъ по-вашему.
   -- Слѣдовательно, завтра завезете мнѣ документикъ?
   -- Завезу, завезу.
   Онъ всталъ и погладилъ громадными, толстыми руками бока своего сюртука.
   -- Эхъ, барынька, и охота только вамъ, съ этакой красотой, да нашими скучными дѣлами заниматься!-- проговорилъ онъ.-- Захотѣли бы только, такъ эти десятки тысячъ сами собою посыпались бы къ вашимъ ножкамъ.
   -- Чтожъ, когда я захотѣть не умѣю...-- отозвалась опять со смѣхомъ Людмила Павловна.
   

XIII.

   Галиновскій стѣснялся бывать слишкомъ часто у Людмилы Павловны. Въ немъ еще существовалъ остатокъ неувѣренности. Громадное самолюбіе его ставило иногда передъ нимъ вопросъ: "А не играю ли я смѣшную роль, увлекаясь женщиной, которой просто нескучно со мной разговаривать, безъ всякаго признака романическихъ отношеній?"
   Людмила Павловна отлично понимала его сдержанность, которой такъ часто противорѣчилъ разгорающійся блескъ его глазъ и чуть примѣтно вспыхивающая краска лица. И улыбаясь втихомолку, она старалась опять вызывать этотъ блескъ и эту краску...
   Ихъ разговоры, впрочемъ, принимали иногда и дѣловой характеръ.
   -- Имѣете ли вы понятіе, -- спросила разъ Людмила Павловна,-- о проектѣ какой-то желѣзно-дорожной вѣтви отъ нижне-озерскихъ заводовъ на Мостовищи и Дудуево?
   Галиновскій постарался припомнить.
   -- О проектѣ я ничего не знаю,-- сказалъ онъ,-- но объ этой вѣтви иногда заходятъ разговоры, потому что она представляется до нѣкоторой степени необходимою.
   -- Не правда ли?-- съ живостью подхватила Людмила Павловна.-- Такъ что, если бы за это дѣло взялись серьезнымъ образомъ, въ вашихъ сферахъ взглянули бы на это благосклонно?
   -- Я думаю, -- отвѣтилъ Галиновскій.-- Но почему васъ можетъ это интересовать?
   -- Ахъ, почему!-- протянула молодая женщина.-- На это есть важныя причины. Если дѣло наладится, то я буду въ немъ участвовать. Чти вы такіе удивленные глаза сдѣлали? Вамъ странно, какъ это я могу участвовать въ такомъ серьезномъ, крупномъ дѣлѣ?
   -- Согласитесь, что это не совсѣмъ обыкновенно.
   -- Соглашаюсь. Но, видите ли, мнѣ кажется, что я не очень... глупа, и почему же этимъ не воспользоваться? И въ особенности, когда я имѣю возможность обратиться иногда къ вамъ за добрымъ совѣтомъ.
   Галиновскій любезно склонилъ голову.
   -- Всегда къ вашимъ услугамъ,-- сказалъ онъ.
   Людмила Павловна мило улыбнулась, встала, подошла къ роялю, и вдругъ заиграла страстную, яркую, надрывающуюся симфонію очень мало извѣстнаго у насъ итальянскаго автора, Сгамбатги. Она играла мастерски, съ громадною силой и выразительностью. Галиновскій, большой любитель музыки, слушалъ ее какъ очарованный. Самый переходъ отъ прозы предъидущаго разговора къ этимъ волнующимъ, болѣзненно страстнымъ звукамъ словно потрясъ его. Онъ подошелъ къ Людмилѣ Павловнѣ и стоялъ не шевелясь, съ какимъ-то новымъ ощущеніемъ вглядываясь въ ея наклоненную головку, полоску шеи надъ кружевнымъ воротомъ корсажа и мелкіе завитки волосъ, отдѣлявшіеся отъ ея прически. Что-то какъ будто тихо, тихо защемило въ немъ...
   Наконецъ онъ сѣлъ, и когда Людмила Павловна, окончивъ играть, опустилась противъ него на кушетку, онъ продолжалъ молчать. Онъ сознавалъ, что необходимо что-нибудь сказать, и вмѣсто того какъ будто самъ ждалъ чего-то.
   -- Вамъ не понравилась моя игра?-- спросила черезъ минуту Людмила Павловна, разсматривая свои розовые ногти.
   -- Какъ вы можете это предполагать!-- протестовалъ Галиновскій.-- Я, просто, еще не опомнился отъ впечатлѣнія.
   -- Музыка такъ сильно на васъ дѣйствуетъ?-- продолжала Людмила Павловна.
   Она не глядѣла на него, и въ ея пониженномъ голосѣ звучало что-то особенное, какъ будто въ немъ дрожало отраженіе только-что сыгранной симфоніи.
   -- Что это такое? чье это? и почему вамъ вздумалось именно это сыграть?-- проговорилъ вмѣсто отвѣта Галиновскій.
   Людмила Павловна назвала имя автора.
   -- Это одна изъ моихъ любимыхъ вещей,-- добавила она.-- но какъ вы меня удивили! Я совсѣмъ не предполагала, чтобы музыка такъ сильно на васъ дѣйствовала.
   -- Да, иногда... такая какъ ваша...-- проговорилъ Галиновскій.-- Васъ надо такъ понять, что вы считаете меня сухимъ, черствымъ человѣкомъ, неспособнымъ чувствовать художественное наслажденіе?-- вдругъ добавилъ онъ съ неожиданно зазвучавшею въ голосѣ горечью.
   Людмила Павловна широко раскрыла удивленные глаза.
   -- Васъ, Викторъ Александровичъ? Васъ я считаю сухимъ, черствымъ человѣкомъ?-- повторила она тономъ изумленія.
   -- Чиновникомъ...-- добавилъ съ тою же горечью Галиновскій.
   Лицо молодой женщины выразило еще большее изумленіе.
   -- Вы -- чиновникъ? Да развѣ это правдоподобно?-- протестовала она, -- Какой же вы чиновникъ, Викторъ Александровичъ? Вы -- дѣятель, это я допускаю; но для чиновника вы слишкомъ крупны, у васъ слишкомъ много своего личнаго... Нѣтъ, вы это не серьезно сказали? Вы не могли думать, чтобы я была способна составить себѣ о васъ такое пошлое представленіе...
   Голосъ молодой женщины звучалъ почти обидой...
   А волненіе Галиновскаго все больше возрастало. Людмила Павловна угадала правильно: онъ ничего такъ не боялся, какъ репутаціи чиновника. Это была самая больная его струна, потому что чиновника, хотя бы и особенно выдающагося, онъ все-таки сознавалъ въ себѣ.
   Онъ быстро схватилъ ея руку и поцѣловалъ.
   -- Пожалуйста, простите; это во мнѣ говоритъ иногда мое глупое самолюбіе,-- сказалъ онъ.-- Въ душѣ я гораздо лучше цѣню ваше дорогое вниманіе.
   Людмила Павловна не отнимала руки, и ея потупленные глаза не смотрѣли на него.
   -- Не самолюбіе, Викторъ Александровичъ, а недовѣріе къ людямъ, -- возразила она.-- И еще больше, можетъ быть, -- недовѣріе къ женщинамъ. Я не знаю вашей интимной жизни, не знаю вашего прошлаго, но вы производите на меня впечатлѣніе человѣка, который много разъ разочаровывался, обманывался, и мало-по-малу привыкъ къ нравственному одиночеству. Вы, вѣроятно, никогда и ни въ комъ не встрѣчали правильной оцѣнки самому себѣ.
   -- Другими словами -- меня не любили,-- сказалъ Галиновскій.-- Вы правы. Я и самъ не любилъ, и не былъ любимъ.
   Онъ проговорилъ это горькимъ, ядовитымъ тономъ, и смуглое лицо его какъ будто еще болѣе потемнѣло.
   -- О, какъ я васъ отлично поняла съ перваго раза!-- сказала Людмила Павловна, и ей стоило труда удержать улыбку -- до такой степени это восклицаніе соотвѣтствовало дѣйствительности, только не той, которая такъ предательски волновала и дразнила Галиновскаго.
   -- Остается утѣшительное сознаніе, что теперь во всякомъ случаѣ уже поздно сожалѣть, -- сказалъ онъ, усмѣхнувшись сухою, горькою усмѣшкой.
   Людмила Павловна медленно подняла на него глаза.
   -- Почему поздно?-- спросила она.
   -- Потому что молодость прошла, возможность прошла...-- отвѣтилъ Галиновскій.
   Она ничего не сказала, и серьезная, неподвижная, прижалась къ спинкѣ кушетки. Прошло минуты двѣ -- молчаніе не прерывалось. Галиновскому почувствовалось что-то жуткое въ этомъ напряженномъ безмолвіи.
   -- Вы о чемъ-то задумались?-- сказалъ онъ наконецъ, вглядываясь въ странное, загадочное выраженіе ея лица.
   -- О вашихъ словахъ,-- коротко, словно съ неохотой отвѣтила молодая женщина.
   -- Развѣ я не правъ?
   -- Я ничего не могу сказать, -- произнесла тѣмъ же тономъ Людмила Павловна.
   И она осталась такой же неразговорчивой, задумчивой, какъ будто озадаченной. Галиновскій, уходя, чувствовалъ, что и съ нимъ происходитъ что-то странное и совсѣмъ не шуточное...
   А Людмила Павловна, проводивъ его, подошла къ зеркалу и съ минуту внимательно разсматривала свое лицо, принявшее обычное, умное и спокойное выраженіе.
   "Кажется, я недурно играю мою маленькую комедію?" -- думала она, немножко любуясь собою.
   "Боюсь, что Галиновскій отнесется къ ней слишкомъ серьезно, и тогда это уже не будетъ комедія. Но нѣтъ, пустяки. Баловство ненасытнаго самолюбія, и ничего больше. Когда будетъ нужно, я дамъ этому самолюбію маленькій щелчокъ, и все уляжется".
   

XIV.

   Заѣхавъ на другой день въ банкъ, чтобы заплатить по векселю Лавдовскаго, Людмила Павловна встрѣтила тамъ Пыхачева.
   -- Заготовили "документикъ"?-- спросила она.
   Пыхачевъ сталъ извиняться недосугомъ, и обѣщалъ завтра непремѣнно все сдѣлать.
   -- Только, барынька, ужъ какъ вы себѣ хотите, а я непремѣнное условіе ставлю: дѣло мы должны вспрыснуть.
   -- Никакихъ условій!-- отказалась, засмѣявшись, Людмила Павловна.
   -- Нѣтъ, ужъ какъ себѣ хотите, а я иначе не согласенъ,-- настаивалъ Пыхачевъ.-- И компаньоны мои тоже самое требуютъ.
   -- Какіе компаньоны?
   -- Неровицкій, Кокоринъ; я почти всѣ дѣла съ ними дѣлаю.-- У Ивицкихъ на вечерѣ они оба такъ очаровались вами, что проходу мнѣ не даютъ: познакомь, да познакомь съ вами.
   -- Мы вѣдь познакомились.
   -- У насъ на завтрашній день заговоръ составленъ: мы устраиваемъ маленькій завтракъ въ ресторанѣ, съ блинами, и имѣемъ честь почтительнѣйше пригласить васъ,-- настойчиво продолжалъ Пыхачевъ.-- "Документикъ" мы вамъ вручимъ торжественно, въ полномъ собраніи комитета, и сейчасъ же окропимъ.
   -- Окропить вы безъ меня можете,-- возразила все тѣмъ же отшучивающимся тономъ Людмила Павловна.-- Пригласите знакомыхъ пѣвичекъ, и вамъ съ ними гораздо веселѣе будетъ, чѣмъ со мной. Я отъ шампанскаго скучная дѣлаюсь.
   -- Безъ васъ ни за что на свѣтѣ!-- объявилъ почти сурово Пыхачевъ.-- Какія тамъ пѣвички? Мы должны въ своей компаніи не прыснуть дѣло. Вѣдь это первое съ вами дѣло, сами посудите. Неужели вы такъ горды, что не захотите чокнуться съ товарищами?
   Людмила Павловна подумала и сказала:
   -- Чокнуться я буду очень рада. Но мы вотъ какъ сдѣлаемъ: пріѣзжайте завтракать ко мнѣ и привезите вашихъ друзей.
   Пыхачевъ, понимавшій веселые спрыски не иначе, какъ въ ресторанной обстановкѣ, пытался возражать, но Людмила Павловна не уступала.
   Ей и у себя вовсе не хотѣлось принимать этихъ господъ; но уклониться не было возможности. Она понимала, что если ее въ самомъ дѣлѣ сочтутъ гордою, то станутъ всячески ей мстить и вредить.
   -- "Взялась за крупное, такъ ужъ нечего смотрѣть на мелочи",-- думала она.
   Неровицкій явился на другой день раньше всѣхъ, съ громаднымъ букетомъ живыхъ цвѣтовъ, громадной брилліантовой булавкой въ красномъ галстухѣ, и преувеличенною свободою манеръ. Онъ очень мало вращался въ обществѣ, и сознавая за собою этотъ пробѣлъ, старался взять аппломбомъ. Съ необычайной развязностью онъ сразу же, безъ приглашенія хозяйки, прошелся чуть не по всѣмъ комнатамъ, хотѣлъ заглянуть даже въ спальную, такъ что горничная должна была захлопнуть дверь передъ самымъ его носомъ, и наконецъ, вернувшись въ гостиную, сталъ разглядывать мебель и прочія вещи съ любознательностью присяжнаго оцѣнщика.
   -- Гдѣ у васъ застраховано?-- спросилъ онъ.
   Людмила Павловна удовлетворила его любопытству.
   -- И въ какой суммѣ?
   Этотъ вопросъ уже разсердилъ хозяйку.
   -- Вы страховой агентъ, что-ли?-- спросила она въ свою очередь.
   За Пыхачевымъ швейцаръ втащилъ громадную корзину изъ фруктовой лавки.
   -- Это что же такое?-- изумилась Людмила Павловна.
   -- А это флакончики для спрысковъ,-- объяснилъ Пыхачевъ.-- И всякая тамъ дополнительная снѣдь.
   Людмила Павловна, при всемъ своемъ самообладаніи, вспыхнула отъ досады.
   -- Мнѣ кажется, что я васъ пригласила завтракать, а не вы меня,-- сказала она съ раздраженіемъ.
   -- Ужъ простите; гдѣ же дамѣ самой безпокоиться!-- оправдывался тучный милліонеръ.
   Людмила Павловна только повела плечами и закусила губу.
   Кокоринъ явился съ очень изящной бонбоньеркой. Маленькій, толстоватый, съ подкрашеннымъ желтымъ пушкомъ на лысинѣ и сохранившимся румянцемъ на моложавомъ лицѣ, онъ походилъ на хорошо упитаннаго и хорошо хозяйничающаго помѣщика. Онъ былъ больше другихъ образованъ, зналъ себѣ цѣну и любилъ принимать нѣсколько таинственный видъ человѣка, дѣлающаго гдѣ-то тамъ колоссальныя дѣла, и потому ко всему текущему, наличному, относящагося пренебрежительно. Говорилъ онъ очень тихимъ голосомъ, глядя въ упоръ своими блестящими, свѣтлыми и недобрыми глазами. Когда эти глаза останавливались на молодой женщинѣ, то въ нихъ изъ-за плотояднаго выраженія сквозилъ вопросъ: "а на какую сумму пришлось бы подарить ей брилліантовъ?" И его жизнь слагалась такимъ образомъ, что очень часто женщины отвѣчали на этотъ вопросъ, и онъ дарилъ.
   -- Пожалуйте, господа, въ столовую!-- поспѣшила пригласить Людмила Павловна.
   

XV.

   Молодая хозяйка, зная съ кѣмъ имѣетъ дѣло, устроила завтракъ съ большими претензіями. Готовилъ клубный поваръ, служили лакеи во фракахъ, а одинъ даже въ башмакахъ и шелковыхъ чулкахъ; шампанское стояло въ серебряныхъ холодильникахъ, взятыхъ тоже изъ клуба. Меню было составлено тонкое и длинное. Пыхачевъ ѣлъ съ жадностью, очень благопріятно дѣйствовавшею на аппетитъ остальныхъ. Неровицкій еще издали внимательно осматривалъ каждое блюдо, желая оцѣнить, какъ оно подано, и положивъ на тарелку кусокъ, долго его переворачивалъ и разглядывалъ. Кокоринъ бралъ мало, но затѣмъ расхваливалъ съ видомъ тонкаго знатока и соглашался взять еще. Разговоръ вращался больше около разныхъ ресторановъ, русскихъ и заграничныхъ; припоминались необыкновенные обѣды и ужины, гдѣ-то съѣденные, и еще болѣе необыкновенныя цѣны, за нихъ заплаченныя. Царствовала полная непринужденность, какъ всегда, когда мужчины принадлежать къ одному кружку.
   Людмила Павловна хотѣла быть любезной до крайности.-- "Ужъ если я рѣшилась ихъ приручать, то по крайней мѣрѣ надо достигнуть цѣли",-- думала она. И ея улыбки были такъ благосклонны, ея голосъ звучалъ такъ весело, что можно было подумать, будто завтракъ въ такомъ обществѣ доставлялъ ей огромное удовольствіе.
   Пыхачевъ первый протянулъ къ ней свой бокалъ.
   -- За здоровье очаровательной хозяйки этого очаровательнаго банкета!-- провозгласилъ онъ.
   Тостъ былъ принять съ общимъ сочувствіемъ. Людмила Павловна, съ своей стороны, предложила выпить за здоровье гостей и за успѣхъ общаго дѣла. Кокоринъ, придавъ своимъ прозрачнымъ глазамь замысловатое выраженіе, выразилъ пожеланіе, чтобы ночаще случалось входить въ дѣла съ такими прелестными компаньонами, какъ хозяйка дома. Пыхачевъ протестовалъ, объявивъ, что никакихъ другихъ дамъ онъ не признаетъ, а поклоняется только одной Людмилѣ Павловнѣ. Неровицкій сказалъ какую-то запутанную рѣчь, изъ которой совсѣмъ ничего не вышло, и при этомъ уронилъ бутылку и облилъ Людмилу Павловну шампанскимъ. Всѣ схватили салфетки и бросились вытирать ей платье. Она встала и объявила, что кофе будетъ поданъ въ гостиную.
   Тамъ ее опять всѣ обступили. Разговоръ сдѣлался еще оживленнѣе и непринужденнѣе. Пыхачевъ, усѣвшись подлѣ Людмилы Павловны, уставился на нее уже не совсѣмъ трезвыми глазами, такъ что ей было даже неловко. Кокоринъ сначала нѣсколько отяжелѣлъ, и посапывая, только говорилъ, что приступаетъ къ дѣлу ради одной Людмилы Павловны, потому что дѣло, само по себѣ, грошевое. Неровицкій вертѣлъ въ рукѣ сигару, раздумывая, надо ли спросить позволенія хозяйки, или просто закурить, или совсѣмъ не курить. Онъ кончилъ впрочемъ тѣмъ, но подошелъ къ роялю и посмотрѣлъ, чьей фабрики.
   Кокоринъ, преодолѣвъ первоначальную тяжесть пищеваренія, пересѣлъ поближе къ Людмилѣ Павловнѣ и обратилъ вниманіе на ея кольца. Камни, по его мнѣнію, были нехороши.
   -- Хотя для такихъ прелестныхъ ручекъ брилліанты и не нужны,-- сказалъ онъ, щуря свои свѣтлые глазки,-- но если ужъ носить ихъ, то носить стоющіе.
   -- Вотъ, когда разбогатѣю, куплю другіе,-- отвѣтила со смѣхомъ Людмила Павловна.
   -- Женщины никогда сами не покупаютъ брилліантовъ,-- возразилъ Кокоринъ.-- Это отнимало бы всякое удовольствіе носить ихъ. Драгоцѣнности должны быть дареныя.
   -- Мнѣ никто не дарилъ.
   -- У меня есть изумительный рубинъ для кольца, въ два сентиметра длиной, темный, чудной шлифовки,-- продолжалъ Кокоринъ, взявъ въ руку пальчики Людмилы Павловны и осторожно пожимая ихъ.-- Если изъ него сдѣлать кольцо, онъ бы занялъ мѣсто отсюда до сихъ поръ... Такого рубина нѣтъ во всемъ Петербургѣ; я случайно купилъ его въ Лондонѣ. Вы знаете, теперь рубины страшно дороги.
   Людмила Павловна тихонько отняла свою руку и посмотрѣла на Кокорина ласково-смѣющимися глазами.
   -- Какой вы добрый, мосье Кокоринъ!-- сказала она.-- Вы изъ тѣхъ мужчинъ, которымъ доставляетъ наслажденіе дѣлать подарки женщинамъ.
   -- Прибавьте: крупные подарки! И прибавьте: хорошенькимъ женщинамъ!-- поправилъ Кокоринъ, немножко рдѣя въ лицѣ.
   -- Да, разумѣется -- хорошенькимъ женщинамъ,-- повторила за нимъ Людмила Павловна.-- Я очень люблю такихъ людей. Только я сама никогда не принимаю подарковъ...
   Въ эту минуту слуга подалъ ей на подносикѣ карточку Галиновскаго. Ее слегка смутила эта неожиданность, но она тотчасъ оправилась и сказала спокойно:
   -- Просите Виктора Александровича!
   Галиновскій вошелъ. Онъ тоже былъ смущенъ, найдя у m-me Долоцкой цѣлое общество. Мысль, что онъ попалъ некстати, заставила его даже покраснѣть.
   И гости Людмилы Павловны тоже какъ будто почувствовали стѣсненіе. Только сама хозяйка очень мило привѣтствовала новаго посѣтителя, усадила его подлѣ себя, и своимъ спокойнымъ самообладаніемъ тотчасъ устранила почувствованную всѣми неловкость.
   Но общій разговоръ не налаживался. По стоявшимъ на столикахъ чашкамъ кофе и рюмкамъ ликеровъ Галиновскій догадался, что здѣсь сейчасъ завтракали. Это почему-то казалось ему страннымъ. Его не пригласили, его держали въ сторонѣ отъ другихъ, какъ будто болѣе близкихъ знакомыхъ. Но кто же эти знакомые? Люди, о которыхъ еще на-дняхъ Людмила Павловна отзывалась чуть не съ презрѣніемъ.
   Галиновскій непріятно недоумѣвалъ надъ этими соображеніями. А остальные догадывались, что ему неловко, и въ свою очередь задавали себѣ вопросъ: почему онъ такъ хмурится? Проще всего было -- разойтись. Неровицкій, немножко боявшійся Галиновскаго, первый подалъ знакъ къ разъѣзду. Всѣ стали прощаться. Только Кокоринъ, желая показать Пыхачеву и Неровицкому, что можетъ имѣть серьезные разговоры съ Галиновскимь, отвелъ послѣдняго въ сторону и продержалъ нѣсколько минуть, толкуя о какомъ-то казенномъ заказѣ.
   

XVI.

   Людмила Павловна, проводивъ гостей, съ видомъ облегченія опустилась на диванчикъ и указала Галиновскому мѣсто подлѣ себя.
   -- Вы вѣроятно одобрите мою политику, Викторъ Алексадровичъ,-- сказала она, улыбаясь ему немножко усталыми глазами.-- Мнѣ нужно было накормить этихъ господъ завтракомъ, потому что у моего мужа есть одно общее съ ними дѣло, но я разсудила не приглашать васъ, такъ какъ не предвидѣла для васъ особеннаго удовольствія отъ ихъ общества. Я разсудила правильно, не правда-ли? Я не хотѣла быть эгоисткой и требовать, чтобы вы раздѣлили мое самопожертвованіе.
   -- А я, какъ на грѣхъ, явился незваный и распугалъ вашихъ гостей,-- сказалъ Галиновскій.
   -- За эту случайность я вамъ очень благодарна; а то, пожалуй, они еще сидѣли бы тутъ,-- отвѣтила Людмила Павловна.
   Галиновскій оставался неразговорчивымъ. Онъ былъ сегодня очень нервно настроенъ, и потому всякое впечатлѣніе ложилось на него сильнѣе, чѣмъ бы слѣдовало. Когда онъ ѣхалъ сюда, ему казалось, что у него должно произойти объясненіе съ Людмилой Павловной. И ему почему-то казалось также, что у нея съ своей стороны должна явиться потребность высказаться, договориться. Онъ представлялъ ее себѣ непремѣнно въ такомъ же настроеніи, въ какомъ онъ самъ находился, погруженною въ тревожное раздумье, охваченною тѣмъ самымъ неразрѣшеннымъ возбужденіемъ, какое онъ ощущалъ въ себѣ. И вдругъ онъ находитъ ее поглощенною совсѣмъ другими заботами и интересами, устраивающею какой-то глупый банкетъ какимъ-то совершенно постороннимъ людямъ... Это шло совсѣмъ наперекоръ его настроенію, и въ его голосѣ чувствовалось раздраженіе, когда онъ сказалъ ей:
   -- Я плохо понимаю, почему вы считаете необходимою особенную любезность съ этими господами? Неужели вамъ съ ними весело?
   Людмила Павловна, заслышавъ что-то необычное въ его голосѣ, внутренно вся насторожилась и взглянула на него самыми добрыми и наивно-ясными глазами.
   -- Какъ это вы, дѣловой человѣкъ, гораздо больше дѣловой, чѣмъ всѣ они, эти случайные богачи и фэзёры, какъ вы можете не понимать, почему я за ними ухаживаю?-- сказала она.-- Вѣдь вы же знаете, что ни одно дѣло не дѣлается безъ хорошихъ отношеній.
   -- И какія это дѣла, я тоже плохо понимаю, -- продолжалъ Галиновскій страннымъ, почти ворчливымъ тономъ.-- Во всякомъ случаѣ, приглашать ихъ къ себѣ, устраивать для нихъ банкеты, да еще лично самой, въ отсутствіе мужа -- простите меня, но мнѣ кажется, что это значитъ -- слишкомъ мало цѣнить себя.
   Людмила Павловна засмѣялась маленькимъ задорнымъ смѣхомъ.
   -- Вы какъ будто сердитесь, Викторъ Александровичъ? И по какому поводу! Развѣ это не странно?-- сказала она.
   Смуглыя щеки Галиновскаго чуть замѣтно покраснѣли.
   -- Вы совершено правы, я позволилъ себѣ вмѣшаться... самымъ неумѣстнымъ образомъ, -- проговорилъ онъ.-- Пожалуйста, простите меня.
   -- Прощать васъ совсѣмъ не за что, Викторъ Александровичъ,-- сказала Людмила Павловна.-- Ваше вмѣшательство доказало только, что у васъ есть... немножко дружескаго вниманія ко мнѣ.
   -- И вы придали бы цѣну такому вниманію?-- спросилъ Галиновскій, и сбоку, подозрительно, взглянулъ на нее.
   -- Я думала, что такіе люди, какъ вы, сами знаютъ себѣ цѣну,-- отвѣтила, улыбаясь, Людмила Павловна.
   -- Что говорить о нашей цѣнѣ! Мы перестаемъ принадлежать себѣ, когда начинается... вотъ эта одурь!-- неожиданно возразилъ Галиновскій.
   Людмила Павловна быстро взмахнула на него какъ будто испуганными глазами.
   -- Одурь?-- повторила она напряженно.
   -- Да, конечно одурь, или что-нибудь еще нелѣпѣе, въ мои годы, при моемъ обликѣ дѣловитаго чиновника....-- проговорилъ Галиновскій.-- Но все равно. Пусть это глупо, смѣшно, нелѣпо, но я не могу не сознавать, что я только теперь, въ первый разъ, встрѣтилъ женщину, которая... отняла меня у самого себя. Я конечно не шучу, если говорю это. Мнѣ не легко въ этомъ сознаваться при моихъ малыхъ надеждахъ на что-нибудь взаимное.
   Людмила Павловна слушала его напряженно, какъ будто не дыша, и не отводя отъ него глазъ. Потомъ отвернулась, поставила локти на столъ и закрыла лицо руками. Это лицо безжалостно усмѣхалось...
   Галиновскій слегка поблѣднѣлъ. Онъ не думалъ именно теперь, въ эту минуту, высказать свое признаніе; оно вырвалось само собою. Онъ былъ даже доволенъ формой, въ какой оно вылилось: не было произнесено пошлое слово "люблю"; голосъ его звучалъ искренностью. Но что означало это длящееся молчаніе? Что думала Людмила Павловна? Что онъ услышитъ?
   Молодая женщина наконецъ опустила руки; онѣ, какъ разбитыя, упали ей на колѣни. Когда она повернула къ Галлновскому лицо, въ глазахъ ея стояли слезы.
   "Кажется, я дурно дѣлаю, что такъ хорошо играю свою маленькую комедію,-- думала она въ это время.-- Но ради чего я должна щадить его? Что онъ мнѣ такое? И развѣ я виновата, что можно дурачить даже умныхъ мужчинъ? Во всякомъ случаѣ, я не имѣю намѣренія коварнымъ образомъ погубить его. Далеко я не допущу его зайти. Я дамъ ему пріятную иллюзію, которая украситъ его существованіе тайнаго совѣтника, а онъ будетъ расплачиваться со мною маленькими услугами, которыя ему ничего не стоютъ"...
   -- Вы меня совсѣмъ разстроили, Викторъ Александровичъ, -- проговорила она, и на ея только-что насмѣхавшіяся губы набѣжала теперь какъ бы безпомощная улыбка.
   Галиновскій схватилъ ея руку, и почувствовалъ ея слабое пожатіе.
   -- Вы не сердитесь? вы позволяете любить васъ?-- проговорилъ онъ, весь вспыхивая.
   Она не отвѣчала. Глаза ея загадочно блуждали по потолку. Онъ цѣловалъ ея руку, которую она не отнимала у него. Наконецъ, она взглянула на него долгимъ, серьезнымъ взглядомъ.
   -- Я знаю, что вы не пустой, что вы честный человѣкъ,-- произнесла она,-- Я вамъ вѣрю.
   -- Да, вы можете вѣрить,-- сказалъ Галиновскій какимъ-то сдавленнымъ голосомъ.
   

XVII.

   Его волненіе все возрастало, къ смуглому лицу его кровь приливала пятнами. Никогда еще онъ не чувствовалъ себя въ такомъ напряженномъ и почти тяжеломъ состояніи. Онъ возбуждался и злобствовалъ. Годами накопляемая и подавляемая страстность бушевала въ немъ съ какой-то угрюмой свирѣпостью. Въ этомъ честолюбцѣ, въ этомъ бюрократѣ, создавшемъ себѣ культъ изъ особаго рода министерско-свѣтской корректности, пробуждался, негаданно для него самого, плотоядный хищникъ. И вмѣстѣ съ тѣмъ, удручающимъ образомъ въ немъ расширялось сознаніе своей совершенной неподготовленнности къ новому и необычайному моменту жизни. Хищнику недоставало опыта и практики хищничества. Онъ чувствовалъ, что нашелъ свою добычу, но ему не случалось раньше дѣлать того прыжка, который необходимо сдѣлать, чтобы овладѣть ею. И онъ просто повиновался инстинкту энергіи, воспитанному въ немъ карьерой бюрократическаго дѣльца, привыкшаго одинаково брать наскокомъ и сложныя затрудненія народно-государственной жизни, и предательскіе барьеры канцелярской интриги.
   Онъ быстро потянулся къ Людмилѣ Павловнѣ, и схватилъ ее обѣими руками за руки.
   -- Мнѣ тоже надо вѣрить вамъ, вѣрить, что это не игра, не кокетство!-- сказалъ онъ какимъ-то почти угрожающимъ тономъ, до боли стискивая ея пальцы.
   Глаза и все лицо молодой женщины выразили растерянность, граничащую съ испугомъ: она совсѣмъ не была приготовлена къ такой страстной вспышкѣ. А между тѣмъ Галиновскій, выпустивъ ея руки, обхватилъ ея талію и приблизилъ къ ней пылающее пятнами лицо, съ вспыхнувшими желтымъ блескомъ глазами. Но именно этотъ задоръ, въ которомъ, вопреки всему, своимъ чутьемъ женщины она почувствовала неувѣренность новичка, произвелъ на нее отрезвляющее дѣйствіе. Галиновскій сдѣлался ей совсѣмъ не страшенъ, а только забавенъ.
   -- Викторъ Александровичъ, я не узнаю васъ!-- проговорила она съ насмѣшливой улыбкой, тихонько, безъ нервничанья, однимъ рѣшительнымъ физическимъ усиліемъ отстраняя его.-- Я не ожидала, чтобы вы захотѣли оскорбить меня.
   Галиновскій тяжело дышалъ. Онъ чувствовалъ, что прыжокъ звѣря не удался ему, но онъ оставался въ напряженной позѣ хищника, продолжающаго сторожить добычу.
   -- Развѣ я могъ хотѣть оскорбить васъ?-- проговорилъ онъ страстно и злобно.-- Вы сказали, что вѣрите мнѣ. И мнѣ тоже нужно вѣрить. Но вѣра безъ дѣлъ мертва есть...
   Лицо его странно мѣнялось: то блѣднѣло, то снова покрывалось желто-розовыми пятнами, въ которыхъ кровь сквозила вмѣстѣ съ желчью.-- "А если я смѣшонъ, смѣшонъ въ эту минуту?" -- проносилось у него въ головѣ, и точно оставляло растлѣвающій ядъ въ мозгу.
   -- Гдѣ же ваше благоразуміе, Викторъ Александровичъ?-- заговорила Людмила Павловна, вооружаясь своей наивно-милой улыбкой.-- Вѣдь мы съ вами не дѣти. На что это будетъ похоже, если мы забудемъ всякую осторожность? Развѣ мы свободны? У меня есть мужъ, есть маленькое положеніе въ свѣтѣ. А вы... что до васъ касается, я никогда не простила бы себѣ, если бы черезъ меня вы сдѣлались предметомъ недостойныхъ сплетенъ, пересудовъ...
   -- Какое мнѣ дѣло до какихъ-то глупыхъ пересудовъ!-- возразилъ Галиновскій:-- я никогда не обращалъ на нихъ вниманія.
   Людмила Павловна укоризненно покачала головой.
   -- Вы не имѣете права такъ разсуждать,-- сказала она.-- Вы человѣкъ, посвятившій себя государству, обществу. И вы, и я, мы оба должны считаться съ этимъ. Ваша репутація потому и стоить такъ высоко, что въ васъ никто не видѣлъ обыкновеннаго человѣка, съ его обыкновенными слабостями. И вы не должны разоблачаться предъ людьми, предъ свѣтомъ. Что скажутъ, если вдругъ узнаютъ о вашемъ романѣ? Развѣ это не повредить вашей репутаціи выдающагося дѣльца, государственнаго человѣка, будущаго министра?
   -- О, я не мѣчу такъ высоко,-- перебилъ, съ краскою въ лицѣ, Галиновскій.
   Людмила Павловна мило улыбнулась.
   -- Не знаю, слѣдуетъ ли вамъ вѣрить въ данномъ случаѣ,-- сказала она;-- мнѣ кажется, постъ министра -- именно то, что должно видѣть передъ собою благородное честолюбіе человѣка съ вашими способностями и вашей карьерой. Но вы сами понимаете, что на этомъ пути не должна стоять заурядная романическая исторія... Это слишкомъ мелко, слишкомъ... не изъ того металла.
   Выраженіе лица Галиновскаго измѣнилось; "звѣрь" пропалъ въ немъ. Ему казалось, что онъ ее понимаетъ и внутренно соглашается съ нею. Въ сущности то, что она говорила, совершенно совпадало съ его понятіями о необычайной карьерѣ и знаніемъ бюрократическаго міра. Сдѣлаться героемъ слишкомъ громкаго романа теперь, въ его положеніи, было бы рискованно. Это значило бы утратить частицу своего вѣса при такихъ условіяхъ, когда каждый золотникъ принимается въ разсчетъ. Да, она права, тысячу разъ права.
   Какъ жизнь неумолимо подставляетъ намъ свои противорѣчія!-- проговорилъ онъ задумчиво, съ невольнымъ ропотомъ еще не успокоеннаго порыва.-- Это наказаніе за слишкомъ поздно сказавшееся чувство.
   Людмила Павловна чуть-чуть отвернулась, чтобъ скрыть улыбку, которую не могла подавить. Способность смотрѣть на Галиновскаго преимущественно съ забавной стороны все болѣе брала въ ней верхъ...
   -- Развѣ у насъ у обоихъ не найдется достаточно ума, чтобъ овладѣть противорѣчіями, какія создаетъ жизнь?-- сказала она, немножко отодвигаясь отъ Галиновскаго и откидываясь на спинку дивана.
   -- Но... это не легко!-- произнесъ Галиновскій, и на мгновеніе желтый блескъ опять вспыхнулъ въ его взглядѣ, медленно охватившемъ красивый поворотъ ея стройнаго тѣла.
   -- Да, не легко...-- задумчиво подтвердила Людмила Павловна,-- но вѣдь то, что легко, имѣло бы для насъ обоихъ очень небольшую цѣну.
   "Однако, все это слишкомъ долго тянется; у меня уже въ виски начинаетъ стучать",-- подумала она.-- "На сегодня довольно; я уже отбила такую аттаку, какой не могла даже ожидать".
   Она встала, сдѣлала нѣсколько маленькихъ шаговъ по ковру, остановилась, и наклонившись прямо передъ Галиновскимъ надъ столомъ, на который оперлась локтями, подняла лицо, озаренное веселой, немножко хитрой и ласкающей улыбкой.
   -- Ну, не будемъ теперь больше говорить обо всемъ этомъ,-- сказала она.-- У меня уже и такъ разыгрались нервы. Давайте болтать о пустякахъ, или, еще лучше -- о дѣлахъ. Вы кажется спрашивали какія у меня могутъ быть дѣла съ Пыхачевымъ и его друзьями? А вотъ, взгляните въ эту бумагу.
   И она протянула ему лежавшій на столѣ листъ. Это было обязательство, подписанное Пыхачевымъ и привезенное имъ сегодня утромъ.
   Галиновскій, нѣсколько разочарованный, но не отставшій отъ своихъ дѣловыхъ привычекъ, развернулъ листъ и медленно, внимательно прочелъ его.
   -- Дѣло довольно крупное,-- сказалъ онъ, какъ будто даже удивленный содержаніемъ бумаги.
   -- Если состоится,-- подхватила Людмила Павловна.-- О, съ этимъ дѣломъ у меня связаны громадныя надежды и разсчеты. Вы видите, что я не даромъ вожусь съ господами Пыхачевыми. Если мнѣ удастся довести дѣло до конца, у меня будутъ свои маленькія средства, я буду почти независима... А какъ вы думаете, не встрѣтится препятствій?
   -- Я думаю, что нѣтъ. Нижне-озерскіе заводы поглотили уже столько денегъ, что ихъ нельзя оставить на произволъ судьбы.
   -- Ахъ, какъ я рада!-- воскликнула съ заискрившимися глазами Людмила Павловна.-- Какъ я буду рада! Вѣдь, въ случаѣ чего-нибудь, вы не откажете мнѣ въ маленькомъ содѣйствіи?
   Галиновскій любезно склонилъ голову.
   -- Располагайте мною,-- сказалъ онъ.
   -- Я страшно, страшно вамъ признательна!-- воскликнула Людмила Павловна, и черезъ столъ протянула Галиновскому обѣ руки, которыя онъ покрылъ поцѣлуями.-- А кстати, такъ какъ рѣчь ужъ зашла о дѣлахъ,-- продолжала она съ разомъ охватившимъ ее оживленіемъ,-- помните, я вамъ говорила о вѣтви на Мостовищи и Дудуево...
   -- Помню,-- произнесъ, любуясь ея дѣловымъ азартомъ, Галиновскій.
   -- Вѣдь уставъ акціонернаго общества не трудно будетъ провести? Вы поможете?
   -- Вы и тамъ принимаете участіе?
   -- Это только въ проектѣ, и подъ большимъ секретомъ. Объ этомъ теперь ни гу-гу. Но когда наладится, вы примете дѣло подъ свое покровительство?
   -- Если вы попросите? Какое же можетъ бытьсомнѣніе!
   -- Ахъ, я знала, что вы милый, милый, милый!-- трижды воскликнула Людмила Павловна, и еще разъ крѣпко пожала Галиновскому руку.
   

XVIII.

   Долоцкій возвратился ровно черезъ двѣ недѣли послѣ своего отъѣзда. Онъ не только все устроилъ, но и привезъ съ собою Мельхиседекова, чтобы прямо приступить къ дѣлу.
   Успѣшная поѣздка очень оживила Владиміра Дмитріевича. Онъ и поздоровѣлъ какъ будто, и повеселѣлъ, и набрался спокойной самоувѣренности дѣлового человѣка. Завтракая вдвоемъ съ женой въ самый день пріѣзда, онъ очень остроумно разсказывалъ о своихъ провинціальныхъ встрѣчахъ и впечатлѣніяхъ, и вообще обнаруживалъ радостное возбужденіе, на которое Людмила Павловна отвѣчала сочувственными, ласковыми взглядами. Мысль, что у нихъ опять есть деньги, и еще будутъ деньги, наполняла ихъ чувствомъ торжества. Этотъ завтракъ напоминалъ Долоцкому такой же завтракъ вдвоемъ, на другой день послѣ ихъ свадьбы. Онъ приглядывался къ женѣ, и ему казалось, что она даже похорошѣла съ тѣхъ поръ, что въ ея красотѣ теперь больше зрѣлой роскоши, а въ выраженіи лица -- больше осмысленности,-- но какъ ты удачно успѣла здѣсь все наладить и устроить!-- повторялъ онъ нѣсколько разъ, весело щуря свои любующіеся глаза.-- Пыхачевъ, я думаю, торговался какъ лавочникъ?
   -- Н...не особенно,-- отвѣтила небрежнымъ тономъ Людмила Павловна.-- Я должна была, впрочемъ, устроить имъ у себя маленькій банкетъ... Все вышло очень мило. Пыхачевъ привезъ, съ моего разрѣшенія, Неровицкаго и Кокорина. Тебѣ надо забросить къ нимъ карточки. Но что это за типы! Они снимали съ меня допросъ, сколько мы проживаемъ въ годъ, а Кокоринъ прямо съ мѣста предлагалъ мнѣ какой-то необыкновенный рубинъ. Я посовѣтовала ему сдѣлать изъ него себѣ булавку для галстуха.
   Владиміръ Дмитріевичъ слегка поморщился.
   -- Что за пошлое нахальство!-- произнесъ онъ.
   -- Это у нихъ уже въ природѣ. Меня сначала коробило, но я рѣшила смѣяться и отшучиваться. Вотъ такъ, просто, буквально, захохотать въ глаза -- это отлично на нихъ дѣйствуетъ,-- пояснила Людмила Павловна.-- У Пыхачева вся влюбленность тотчасъ осаживается, какъ послѣ стакана содовой воды.
   -- Онъ разыгрываетъ влюбленнаго?-- спросилъ какъ-то сквозь зубы Долоцкій.
   Ему какъ будто вдругъ жуткимъ показалось, что его жена будетъ теперь окружена милліонерами, привыкшими все на свѣтѣ считать предметомъ купли и продажи, избалованными и наглыми, можетъ-быть еще никогда не нарывавшимися на серьезное сопротивленіе...
   -- Они всѣ привыкли волочиться, -- замѣтила небрежнымъ тономъ Людмила Павловна.-- Но ихъ пугаетъ Галиновскій. При всей своей наглости, они отлично понимаютъ, что этотъ человѣкъ имѣетъ передъ ними громадныя преимущества.
   -- Галиновскій тоже... пустился въ ухаживанье?-- спросилъ Долоцкій.
   -- И очень кстати,-- спокойно подтвердила молодая женщина.-- Они его боятся, и для нихъ его благосклонность все-таки важнѣе вниманія самой хорошенькой женщины. Теперь они будутъ пресмыкаться предо мной, чтобъ угодить ему. А съ нимъ мнѣ гораздо удобнѣе ладить. Онъ только одинъ и умѣетъ разговаривать съ женщиной. Онъ очень симпатиченъ, право...
   -- Очень можетъ быть...-- проговорилъ напряженнымъ тономъ Долоцкій.-- Ты отзываешься о немъ съ такимъ сочувствіемъ, какъ будто онъ въ эти двѣ недѣли успѣлъ проявить всѣ свои блестящія качества...
   Людмила Павловна посмотрѣла на мужа, усмѣхнулась и подвинула къ нему чашку кофе.
   -- Ты точно ревнуешь?-- проговорила она шутливо. Лицо Долоцкаго сохраняло напряженное выраженіе.
   -- Не ревную, а просто думаю о томъ, что твой кругъ знакомствъ разомъ совершенно перемѣнился, что ты теперь окружена другимъ обществомъ, и въ этомъ обществѣ совсѣмъ другія отношенія къ женщинѣ, другіе взгляды и нравы...-- сказалъ онъ, глядя въ свой кофе.
   -- У меня достанетъ смысла, чтобъ умѣть поставить себя и въ этомъ обществѣ, -- отвѣтила Людмила Павловна.
   -- И ты... ничего не боишься?-- задалъ вопросъ Долоцкій, и исподлобья взглянулъ на жену.
   Она разсмѣялась.
   -- Чего же, напримѣръ?-- спросила она.
   Долоцкій не сразу отвѣтилъ. Онъ допилъ свой кофе, пересѣлъ подлѣ жены и осторожно обнялъ ея талію.
   -- Мнѣ представляется, что среди этихъ господъ, съ ихъ милліонами, съ ихъ вліяніемъ и значеніемъ, твой мужъ сдѣлается для тебя очень, очень маленькимъ человѣчкомъ,-- сказалъ онъ наконецъ, заглядывая ей въ глаза.
   Людмила Павловна усмѣхнулась и положила руку въ руку мужа.
   -- Какіе пустяки!-- возразила она.-- Ты всегда останешься для меня тѣмъ же, чѣмъ былъ. Я тебя знаю, и знаю, почему я ни на кого не промѣняла бы тебя.
   -- А мнѣ можно узнать, почему?-- спросилъ Долоцкій, крѣпче обнимая талію жены.
   -- Потому что ты самъ -- мой, безусловно мой,-- отвѣтила Людмила Павловна, и въ ея голосѣ зазвучала сердечная ласка.-- А это я цѣню выше всего на свѣтѣ. У меня очень развито чувство собственности... Но полно объ этомъ говорить. Еслибъ я не знала себя, не знала, что никакимъ опасеніямъ тутъ нѣтъ мѣста, я не разсказывала бы тебѣ объ ухаживаньяхъ биржевыхъ тузовъ или запоздалаго романтика въ вицмундирѣ. Люди хотятъ дурачиться -- отчего же ихъ не подурачить? Давай лучше говорить о дѣлахъ. Прежде всего, конечно, Пыхачевъ долженъ выплатить тебѣ семь тысячъ за поѣздку. Это онъ заплатитъ, но, конечно, не сейчасъ, а постарается оттянуть хоть на нѣсколько дней. Пускай, дадимъ ему снисхожденіе. Затѣмъ, такъ какъ обязательство на мою пятую часть выдано, то можно прямо свести Мельхиседекова съ Пыхачевымъ, чтобъ они не теряли времени. А когда все будетъ подготовлено, я возьмусь за Галиновскаго.
   Долоцкій всталъ.
   -- Да, да, надо сейчасъ же ѣхать,-- сказалъ онъ, стобираясь идти переодѣться.
   -- Подожди,-- остановила его Людмила Павловна.-- Помнишь, ты писалъ относительно вѣтви на Мостовищи? Твои соображенія очень вѣрны, я ими воспользовалась.
   Долоцкій вопросительно взглянулъ на нее.
   -- Какимъ образомъ?
   -- Я говорила съ Галиновскимъ. Онъ находитъ эту вѣтвь прямо необходимой, и обѣщаетъ поддержку, если образуется акціонерное общество. Поэтому, не говори ни слова Пыхачеву и вообще никому. Хорошо было бы убѣдить Мельхиседекова тоже молчать до поры до времени. А потомъ, въ удобную минуту, мы все это пустимъ въ ходъ, и ты выступишь въ числѣ учредителей. Это будетъ уже совсѣмъ крупное дѣло.
   -- Еще бы!-- воскликнулъ съ оживленіемъ Долоцкій.-- Потребуется складочный капиталъ въ три съ половиной милліона, если не болѣе.
   -- Ты отлично сдѣлалъ, что привезъ Мельхиседекова,-- продолжала Людмила Павловна.-- Представь его мнѣ. Мы сначала съ нимъ все это устроимъ, и потомъ обратимся къ нашимъ милліонерамъ съ готовымъ предложеніемъ. какъ хозяева дѣла.
   -- Чудесно!-- торжествующимъ тономъ протянулъ Долоцкій.
   -- Я думаю, что недурно!-- отозвалась Людмила Павловна.-- Такія два дѣла для перваго начала -- лучше желать нельзя.
   И она засмѣялась веселымъ, искреннимъ, полнымъ смѣхомъ, и прижавшись къ мужу, поцѣловала его крѣпко, отъ души......
   Теперь Людмилѣ Павловнѣ уже за тридцать лѣтъ. Время очень осторожно касается ея красоты. Она почти такъ же хороша собою, только въ выраженіи ея глазъ явилась какая-то излишняя смѣлость, самоувѣренная и презрительная. Но кругъ ея знакомствъ очень расширился, и кругъ поклонниковъ также. Ее чрезвычайно цѣнятъ въ томъ обществѣ, которое продолжаетъ собираться у Ивицкихъ. И какъ кажется, вращаясь въ этомъ обществѣ, она немножко усвоила его тонъ.
   Пыхачевъ и его пріятели все также за нею ухаживаютъ, увѣряя себя и другъ друга, что ея часъ еще не насталъ. Только Галиновскій отказался отъ всѣхъ надеждъ, и по временамъ какъ будто затаенное злобное чувство къ ней встаетъ въ его душѣ; но Людмила Павловна умѣетъ заворожить его и возстановить нарушенное равновѣсіе...
   
Ко всем произведениям автора К списку авторов