Вяземский Петр Андреевич - Речь, произнесенная князем П. А. Вяземским на обеде, данном в честь его в Москве

П. А. Вяземскій

Рѣчь,
произнесенная княземъ П. А. Вяземскимъ на обѣдѣ, данномъ въ чѣсть его въ Москвѣ.

1860.

Вяземскій П. А. Полное собраніе сочиненій. Изданіе графа С. Д. Шереметева. T. 2.

Спб., 1879.

Какъ ни желалось бы мнѣ, а не умѣлъ бы я выразить передъ вами чувства живѣйшей признательности и глубочайшаго умиленія, съ коими принимаю радушное и обязательное свидѣтельство вниманія вашего ко мнѣ. Сердца ваши поймутъ и доскажутъ то, что я высказать не въ силахъ. Изъявленіе вашей благосклонности драгоцѣнно сердцу моему н лестно моему самолюбію. Но какъ сердце ни предается охотно всему, что пробуждаетъ въ немъ знакомыя и сладостныя сочувствія, какъ человѣческое самолюбіе ни легковѣрно, не могу однако же обманывать себя въ истинномъ значеніи вашей привѣтливости. Вы во мнѣ угощаете и празднуете не столько меня, не столько личность мою, не столько то, что я самъ по себѣ, сколько то и тѣхъ, которыхъ я вамъ собою напоминаю. Я старый Москвичъ, и вы во мнѣ видите и привѣтствуете одинъ изъ уцѣлѣвшихъ обломковъ старой, допотопной, т.е. допожарной Москвы. Отрокомъ зналъ я дѣдовъ вашихъ въ гостепріимномъ и хлѣбосольномъ домѣ отца моего. Въ достопамятный для Россіи и славный для Москвы 1812 годъ, ходилъ я съ Московскою ратью на Бородинское поле. Съ отцами вашими праздновалъ я освобожденіе и возрожденіе нашей матушки-Москвы. Со многими изъ васъ, въ теченіе многихъ лѣтъ, дѣлилъ я житейскія радости и горе. Я родомъ и сердцемъ Москвичъ. Въ ней родился я, въ ней протекло лучшее время моей жизни, моя молодость и мои зрѣлыя лѣта. Когда судьба и обстоятельства разлучили меня съ Москвой, и далеко отъ васъ не переставалъ я принадлежать вамъ моимъ сердцемъ, моими преданіями, моими сочувствіями.

Въ дальнихъ моихъ странствіяхъ по Европѣ, на Востокѣ, всегда помнилъ я Москву. Въ Римѣ, въ Царьградѣ, въ Іерусалимѣ, съ радостнымъ сыновнимъ чувствомъ, отыскивалъ я черты, мѣстности, краски, напоминавшія мнѣ картины и святыни нашей живописной, православной и святой Москвы. При нихъ сердце мое билось сильнѣе, и прелесть воспоминанья удвоивала цѣну настоящихъ впечатлѣній.

Въ области литтературы я также для васъ живое преданіе. Не даромъ Н. Ф. Павловъ въ своемъ привѣтствіи упомянулъ о моихъ литтературныхъ связяхъ. Незвачительное иня мое богато обстановлено именами, дорогими вашему сердцу и славѣ народной. Чувствую, что привѣтствуете вы во мнѣ не столько мои литтературныя заслуги, сколько мои литтературныя связи. Я былъ питомцемъ Карамзина: тѣснѣйшія узы родства и сердца связывали меня съ нимъ. У меня въ Подмосковной, и на глазахъ моихъ, написалъ онъ нѣсколько томовъ своего безсмертнаго творенія. Нелединскій, Дмитріевъ также ласкали меня, отрокомъ, въ домѣ отца моего. Послѣ, когда я возмужалъ, они удостоивали меня своей особенной пріязни. На дружескихъ и веселыхъ пирахъ обмѣнивались мы съ Денисонъ Давыдовымъ риѳмани и бокалами. Я не дожилъ еще до глубокой старости, но грустно уже пережилъ многихъ друзей, многія литтературныя поколѣнія. Пушкинъ, Баратынскій, Языковъ возрасли, созрѣли, прославились и сошли въ могилу при мнѣ. Во мнѣ привѣтствуете вы старѣйшаго друга нашего перваго современнаго поэта, Жуковскаго, и другаго поэта, еще живаго, но, къ сожалѣнію, давно умолкшаго, Батюшкова! Созвѣздіе этихъ блестящихъ именъ проливаетъ нѣкоторый блескъ и на меня. Вотъ лучшія права мои на вниманіе и любовь вашу. Вотъ что особенно любите вы во мнѣ и чему хотѣли вы изъявить ваше теплое сочувствіе. Еще разъ, отъ полноты души, благодарю васъ за все, за себя, и за ту старину, и за тѣхъ, которыхъ вы почтили во мнѣ.

Въ заключеніе позвольте мнѣ предложить тостъ за благосостояніе Москвы, и въ особенности благодарный тостъ за здоровье Московскихъ дамъ, которыя насъ удостоили присутствіемъ своимъ.