Вердеревский Евграф Алексеевич - Письма М. В. Авдееву

Е. Вердеревскій -- М. В. Авдѣеву.

6-го декабря 1854 г. Тифлисъ.

Письмо ваше, любезнѣйшій Михаилъ Васильевичъ, отъ 15-го ноября я получилъ 1-го декабря, и съ фельетономъ, который украситъ собою 96 No нашей газеты {Газеты "Кавказъ".}. Я не ожидалъ отъ васъ такъ скоро исполненія нашего условія, предполагая, что фельетонная корреспонденція наша начнется только съ 1855 года,-- что и было мною обѣщано подписчикамъ въ объявленіи. Но тѣмъ пріятнѣе подарокъ, чѣмъ онъ неожиданнѣе,-- и мнѣ остается только благодарить васъ за поспѣшность. Вы просите со всею откровенностью сказать, доволенъ ли я содержаніемъ и объемомъ вашего перваго письма. Исполняю ваше требованіе. Объемъ его 3 1/2 листа, почти достаточенъ для нашего фельетона, такъ что еслибы еще 1/2 листа,-- то было бы и очень хорошо; надѣюсь, что это незначительное прибавленіе въ будущихъ вашихъ письмахъ не составитъ для васъ большаго затрудненія. Что касается до содержанія письма, то оно не все удовлетворяетъ требованіямъ закавказской публики. На Кавказѣ вообще жизнь крупная, явленія жизни -- все болѣе или менѣе патетическія, самая шутка или веселость должны быть прямодушно размашистыя; дендизма здѣсь нѣтъ, а мелочными общественными забавами (les petits amusements de société) мы не занимаемся. Поэтому ваше объясненіе въ любви къ нашей публикѣ -- намъ понравится; замѣтка объ упадкѣ моды на оперу тоже пройдетъ; замѣтки о литературѣ, въ концѣ письма,-- туда и сюда; параллель между политическимъ любопытствомъ Москвы и Петербурга -- очень хороша, но дагерротипъ и гальваническое освѣщеніе пройдутъ равнодушно; но отсутствіе политическаго элемента въ письмѣ -- будетъ съ неудовольствіемъ замѣчено. Впрочемъ, не стѣсняйтесь моими замѣчаніями; пишите свои -- какъ вздумаете, только не жалѣйте крупной соли, пишите, снявъ перчатки, а когда будете смѣяться или острить, смѣйтесь громче и острите, не боясь, что кто-нибудь замѣтитъ: "это ужъ слишкомъ"! Здѣсь край еще первоначальный, и то, что показалось бы outré въ Петербургской газетѣ,-- здѣсь возбудитъ восторгъ. Мы здѣсь всѣ деремся или работаемъ; въ обоихъ случаяхъ часто утомляемся, а утомленному человѣку до тонкостей ли элегантнаго разсказа, въ которомъ, чтобы уловить хитроприкрытую соль, нужно снова напрягать свои силы, т. е. снова утомляться? Я думаю, что вообще это примѣняется ко всей провинціальной массѣ читаемаго (читающаго) русскаго міра {Только по другимъ причинамъ. Примѣч. Вердеревскаго.}, и что поэтому-то крупныя гротески Ѳ. Булгарина находятъ себѣ такъ много постоянныхъ читателей. Но здѣсь, на Кавказѣ, рѣшительный и смѣлый тонъ, какъ кавалерійская атака, или веселый, какъ погоня за разстроеннымъ и бѣгущимъ непріятелемъ,-- въ особенности вкушается. Не знаю, успѣлъ ли я выразить вамъ мою мысль. Но распространяться о ней больше не стану, чтобы не наскучить вамъ теперь и не стѣснить васъ впослѣдствіи. Въ одной фразѣ скажу: сюжеты выбирать должно порельефнѣе, а если не наберется рельефныхъ сюжетовъ, такъ выѣзжать на стилистикѣ.

Чтобы вы не прогнѣвались за неисполненіе одного вашего требованія,-- исполняю, хоть и не вполнѣ, второе. Посылаю вамъ вмѣсто 100 рублей только 50. Это, во-первыхъ, потому, что подписка до сихъ поръ у насъ идетъ медленно, отъ этого же года денегъ у насъ весьма мало въ остаткѣ; а во-вторыхъ, потому, что на высылку болѣе значительныхъ суммъ впередъ я не получилъ разрѣшенія: вы вѣдь знаете, что я въ прямой зависимости отъ начальства канцеляріи намѣстника кавказскаго. Во всякомъ случаѣ трудъ вашъ обезпеченъ за два письма. Мысль вата посылать письма каждое 15 число мѣсяца -- очень хороша. За постоянное и аккуратное вознагражденіе вашего сотрудничества будьте совершенно спокойны.

Книги ваши отъ Исакова я на коммиссію принять готовъ; только думаю, что 20 экз. будетъ здѣсь достаточно; при томъ же менѣе 15% за коммиссію я взять не могу. Помочь ему въ дѣлѣ съ моимъ предшественникомъ, Сливицкимъ, я не могу потому, что онъ получаетъ 500 р. жалованья, изъ которыхъ третья часть по закону вычитается на уплату долга въ 5.000 рублей. По полученіи вашихъ сочиненій постараемся, по мѣрѣ силъ, безъ лицепріятія расхвалить ихъ. Объявленіе объ изданіи г-мъ Аксаковымъ сочиненій Пушкина я въ "Кавказѣ" напечатать не могу до тѣхъ поръ, пока г. Аксаковъ не извѣститъ меня, что онъ уступаетъ мнѣ не 10% (какъ вы пишете), а 15% {Эта цѣна весьма благоразумна, если взять въ соображеніе, что книгопродавцы берутъ не меньше 20%.}, и при томъ на его же счетъ пересылка книгъ до Тифлиса; за меньшія условія я никакихъ коммиссій не принимаю, потому, что дорого обходится мнѣ разсылка книгъ по почтѣ въ закавказскія провинціи. И такъ, я жду увѣдомленія г. издателя и долгомъ считаю завѣрить его, что сочиненія Пушкина, если будутъ здѣсь продаваться не дороже того, какъ въ Петербургѣ,-- могутъ имѣть большое число покупщиковъ: здѣсь множество полковыхъ, баталіонныхъ и батарейныхъ библіотекъ, а еще болѣе скучающаго и читающаго народа въ отрядахъ и крѣпостяхъ.

Двѣ-три грузинскія пѣсенки постараюсь вамъ доставить. Гр. Соллогубъ не написалъ для васъ ничего; но я напомню ему объ обѣщаніи, данномъ вамъ. Онъ теперь сильно корпитъ надъ сочиненіемъ исторіи нынѣшней войны за Кавказомъ. Въ февралѣ собирается въ Петербургъ для представленія перваго тома на высочайшее благоусмотрѣніе. Берже {Адольфъ Петровичъ Берже -- издатель актовъ Кавказской археографической коммиссіи.} до земли вамъ кланяется и напоминаетъ о Казембекѣ. Жена моя свидѣтельствуетъ вамъ свое почтеніе. Примите привѣтъ и отъ вашего преданнаго Е. Вердеревскаго.

P. S. Пишите ваши письма на почтовыхъ листкахъ бумаги, для того, чтобы они были легче и не попадали на тяжелую почту, которая ходитъ отъ Петербурга до Тифлиса два мѣсяца. Втораго вашего письма жду никакъ не позже новаго года.

Еще покорнѣйшая просьба: доставлять ваши письма перебѣлеными. Вы не повѣрите, какой трудъ не только для наборщиковъ, но и для всей редакціи -- разбирать ихъ.

Если г. Аксаковъ не согласится на мои условія, а захочетъ только, чтобы было напечатано въ "Кавказѣ "его объявленіе, въ такомъ случаѣ пусть вышлетъ по 1/4 коп. съ каждой буквы объявленія; по 1/2 -- за два раза, по 3/4--за три и т. д. Если же мы сойдемся, то на первый разъ можно мнѣ выслать экземпляровъ 15 или 20 независимо отъ хода подписки.

Е. Вердеревскій -- М. В. Авдѣеву.

12-го января 1855 г. Тифлисъ.

Вчера я получилъ, любезнѣйшій Михаилъ Васильевичъ, 2-е письмо ваше для фельетона "Кавказа", которое напечатано въ сегодняшнемъ No его, а вмѣстѣ съ тѣмъ имѣлъ удовольствіе получить и то ваше посланіе, которое вы написали собственно ко мнѣ. На послѣднее спѣшу отвѣтить вамъ. Прежде всего -- посылаю къ вамъ 50 рублей за будущія два письма въ "Кавказъ", т. е. за 3-е и за 4-е, обѣщаемыя вами, до отъѣзда вашего изъ Петербурга. Надѣюсь, что это письмо и деньги застанутъ еще васъ тамъ, хотя, правду сказать, почты у насъ теперь ходятъ съ величайшею неаккуратностію по случаю огромныхъ снѣговъ и заваловъ на Военно-Грузинской дорогѣ.

Хотя вы и говорите, что съ благодарностію примете продолженіе моихъ замѣчаній на ваши фельетоны, тѣмъ не менѣе, я, однако, не рѣшаюсь повторять ихъ потому, что все содержаніе и въ особенности тонъ вашего отвѣта на первыя мои замѣчанія, значительно отзываются неудовольствіемъ. Въ доказательство приведу только двѣ фразы изъ многихъ подобныхъ: "мнѣ кажется, что вы ошиблись, выбравъ меня своимъ корреспондентомъ"... и далѣе: "себя мнѣ трудно передѣлать"... Позвольте мнѣ думать, многоуважаемый Михаилъ Васильевичъ, что это маленькое раздраженіе есть только слѣдствіе неохоты или лѣни заниматься пустымъ и заказнымъ дѣломъ въ такое время, когда у васъ, можетъ быть, куча другихъ, болѣе серьезныхъ хлопотъ. Въ этомъ убѣждаетъ меня еще и то, что вы такъ рано заговорили о прекращеніи нашего сотрудничества, подъ предлогомъ вашего отъѣзда въ деревню {Предлогъ, впрочемъ довольно уважительный, потому, что трудно петербургскія письма писать изъ Оренбургской губерніи. Примѣч. Вердеревскаго.}. Ну что же! Богъ съ вами,-- не смѣю и не буду стѣснять васъ никакими притязаніями; хотите,-- мы рады; лѣнь,-- мы пожалѣемъ и покоримся. Въ редакторствѣ моемъ я не дошелъ еще до той точки душевнаго замерзанія, съ которой собратіи мои смотрятъ на сотрудниковъ, какъ на орудія своихъ выгодъ. Пусть лучше потерпитъ мое изданіе, чѣмъ русская словесность потеряетъ одно изъ вашихъ созданій, которому родиться можетъ помѣшать какая-нибудь вздорная статейка для провинціальнаго фельетона!... {Здѣсь и далѣе точки въ подлинникѣ.}.

И такъ -- все да будетъ въ волѣ вашей.

Хотѣлъ, но забылъ, позволить себѣ еще одно необходимое замѣчаніе. Второе письмо ваше заняло еще менѣе мѣста въ фельетонѣ, чѣмъ первое, и насчетъ размѣра писемъ я уже къ вамъ писалъ...

Очень сожалѣю, что я имѣлъ несчастіе подвергнуться недовѣрію г. Исакова за грѣхи моего предмѣстника. Впрочемъ, сочиненія ваши надняхъ присланы мнѣ книгопродавцемъ Печаткинымъ и довольно хорошо продаются здѣсь по 3 р. 50 к. Отъ г. Аксакова я не получилъ никакого вызова насчетъ коммиссіонерства по его изданію Пушкина. Будьте же такъ добры, пришлите мнѣ его адресъ.

Гр. Соллогубу и Берже переданы ваши привѣтствія.

За симъ поздравляю васъ съ новымъ годомъ, который да будетъ для васъ новымъ шагомъ къ успѣхамъ всякаго рода. Это самое искреннѣйшее желаніе вамъ преданнаго Е. Вердеревскаго.

Жена моя свидѣтельствуетъ вамъ искреннее почтеніе и признательность за память о ней.

P. S. Нельзя ли приноровить слѣдующія два письма такъ, чтобы они получились здѣсь около первыхъ чиселъ слѣдующаго мѣсяца?

"Русская Старина", No 8, 1902