Книговод

Письма к А. А. Бахрушину

Максимов Сергей Васильевич


  
   Щербакова М. И. Вступительная статья: Письма С. В. Максимова к А. А. Бахрушину // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII--XX вв.: Альманах. -- М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1999. -- С. 383--385. -- [Т.] IX.
   http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra9/ra9-383-.htm
  

ПИСЬМА С. В. МАКСИМОВА К А. А. БАХРУШИНУ

  
   В отделе рукописей ГЦТМ хранится 15 писем (Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 1656--1670) писателя-этнографа Сергея Васильевича Максимова (1831--1901) Алексею Александровичу Бахрушину (1865--1929). Они относятся к истории создания бахрушинской театральной коллекции, выросшей со временем в музей, фонды которого насчитывают сегодня полтора миллиона единиц хранения.
   Началась эта история с пустяка: Бахрушин поспорил с двоюродным братом С. В. Куприяновым, что он соберет более ценную, чем у кузена, коллекцию театральных реликвий за месяц. Пари было выиграно, и впервые коллекция была показана Бахрушиным в родительском доме 11 июня 1894 г., а 29 октября собиратель ознакомил с ней московских артистов, литераторов и художников. Так началась жизнь театрального музея.
   17 апреля 1895 г. Алексей Александрович венчался в храме Святой Троицы в Кожевниках с Верой Васильевной Носовой (1875--1942), дочерью владельца "Промышленно-торгового товарищества мануфактур бр. Носовых". Отец Бахрушина подарил молодым земельный участок на углу Зацепского вала и Лужниковской улицы. По проекту архитектора В. В. Гиппиуса началось строительство двухэтажного дома Бахрушиных и, как само собой получилось, в нем нашлось место и для разросшейся коллекции театральных реликвий. В особняке на Лужниковской улице и в наше время размещается Государственный театральный музей.
   С известным путешественником, этнографом и писателем Сергеем Васильевичем Максимовым Бахрушин познакомился в 1896 г. Точная дата встречи -- 19 ноября -- зафиксирована в одном из роскошных альбомов Бахрушина, где после слов о радости нового знакомства написано: "Усталый путник, старый бродяга С. Максимов" {ГЦТМ. Ф. 1. Ед. хр. 4986.}. Еще один автограф Максимова в бахрушинском музее датируется 27 августа 1898 г. {ГЦТМ. Ф. 1. Ед. хр. 4983.} Первая строчка записи -- "Бей в доску -- поминай Москву!"
   С. В. Максимов был известным литератором, неизменным и безотказным сотрудником многих русских периодических изданий. В 37 газетах и журналах печатались его очерки и статьи.
   Энергичная натура делала его участником многих важных событий второй половины XIX в., способствовала знакомству и дружескому общению с широким кругом современников. Угадав в молодом Бахрушине не только заинтересованного слушателя, но и дар собирателя, писатель поспешил поделиться с ним своими сокровищами: запасами памяти и документами домашнего архива.
   Московский коллекционер Бахрушин получил от Максимова уникальные собрания автографов А. Н. Островского, И. Ф. Горбунова, Е. Н. Эдельсона, Д. Д. Минаева, Н. С. Курочкина, Е. Э. Дриянского, П. М. Боклевского, М. О. Микешина, М. И. Семевского, А. И. Нечипоренко и других. Максимов переслал Бахрушину фотографии петербургских артистов П. В. Васильева, Л. Л. Леонидова, Ф. А. Бурдина, композитора К. П. Вильбоа, карикатуры на артистов Н. Е. Вильде, В. И. Живокини, И. В. Самарина, В. М. Самойлова, П. В. Васильева, портрет примадонны русской оперной сцены М. М. Степановой, принадлежавший некогда А. А. Потехину. При содействии писателя в бахрушинской коллекции оказались дневники И. Ф. Горбунова (1862--1895), которые артист вел всю жизнь, с ранней молодости до последних дней жизни: всего 26 книжек. Через Максимова у семьи Горбунова были приобретены коллекции афиш и меню, альбом с автографами знаменитостей, серебряная спичечница со спичками, а также альбом курьезов, собранный А. М. Жемчужниковым и подаренный им артисту.
    
  

С. В. Максимов. 1890-е гг.

  
   Писатель также переслал Бахрушину все сохранившиеся после смерти В. С. Курочкина экземпляры "Искры".
   Письма Максимова содержат подробный комментарий к его посылкам в Москву, в них упомянуто более 130 имен, приводятся весьма редкие сведения. По письмам можно установить, когда, при каких обстоятельствах и на каких условиях попали в коллекцию Бахрушина те или иные письма и экспонаты. Для истории театрального музея это имеет исключительное значение, так как сам собиратель подобные записи не вел.
   Публикуемые письма Максимова связаны с его мемуарным наследием. "Воспоминаниями, как лебединою песнию, надо спешить", -- писал он Бахрушину 17 февраля 1897 г. И хотя Максимов публиковал отрывки воспоминаний в журнале "Русская Мысль" (1887--1898), ему хотелось издать книгу, в которую вошло бы все написанное и задуманное, но мечта писателя не осуществилась. Тем ценнее россыпь осколков минувшего в эпистолярном наследии.
   Посылая Бахрушину автографы знаменитостей, Максимов нередко прямо на этих документах делал пояснительные надписи. Они приобретают особую ценность в контексте писем и мемуаристики писателя. Поэтому в комментариях к публикуемым письмам его пометы приведены полностью.
   Кроме писем публикуется фотография автографа Максимова. Это -- надпись на книге "Крылатые слова", подаренной писателем актеру Горбунову: "Без дальних слов с крылатыми сегодня (16 ноября) приветствую Тебя, столь же давний мой Друг, как эти 35 лет твоей беспримерной и неподражаемой службы отечественной сцене и родному слову. Искренне любящий Кум Сергей".
  
  
   Книга с автографом Максимова хранится в личной библиотеке Семена Ивановича Шуртакова, который любезно предоставил его для публикации.
  

1

  
   Замедлил я несколько времени поблагодарить Вас, Многоуважаемый Алексей Александрович, за радушный прием и ответить Вам на заданные поручения. От себя лично, исполняя свое обещание, спешу препроводить к Вам те автографы, которые привелось выбрать по скорости из кипы сохраняемой мною переписки с друзьями и приятелями. Сюда, побуждаемый тем глубоким уважением, которое внушает Ваш знаменательный и несравненный музей, и искренним желанием внести в него и свою посильную малую лепту, прошу Вас легким сердцем принять то, что имею честь при сем приложить. Из посылаемого прошу обратить Ваше просвещенное внимание на большую редкость, каковою является автограф нашего гениального самоучки-механика, знаменитого Ивана Петровича Кулибина. Чертеж, сделанный им с надстрочными и по полям объяснениями, и лоскуток с подобными же молитвенными воззваниями к Божьей помощи относится к той самодействующей машине (perpetuum mobile), над которою он трудился многие годы. Она досталась мне в раздробленном виде, и некоторою частью этого автографа я с удовольствием решаюсь поделиться с Вами, как положительною и несомненною уникою. В этом же последнем значении и несомненно неизмеримо низшей величины я решился прибавить одну-две писульки, лично ко мне адресованные покойным поэтом Минаевым1, и письма не<ко>торых некрупных литературных деятелей, имена которых мало известны, а автографы их и подавно добыть очень трудно, -- или -- на счастливый случай -- только случайно. Таковы автографы: Славутинского2, Дрианского3, Иванова-классика4, несчастного Ничипоренко5, художника Боклевского6, Семевского7 (издателя "Русской Старины"), Ник<олая> Курочкина8 (брата переводчика песен Беранже, Василья9), автора за "Монастырской стеной" и друг<их> пьес переводных, имевших сценический успех. Микешин Миша10 у Вас, кажется, имеется: посылаю между прочим записку, написанную курьеза ради двойным пером. Стаховича11, автора "Ночного", помнится, нет. Из быстролетной переписки Ив<ана> Фед<оровича> Горбунова12 отобрал наиболее кратчайшие и, как обещал Вам, курьезные и т. д. Найдете: Зарубина13, Спасовича14 -- адвоката, профессора и литератора; Серг<ея> Ник<олаевича> Шубинского15, необыкновенной каллиграфии которого не могу надивиться, больше, чем таковой же Горбунова (смотрите его воззвание ко мне на церковно-славянском языке). Краевского16 и Хмырова17 тоже трудно разыскать, хотя при жизни один был болтлив, а другой -- молчалив. Вот, кажется, и все мои комментарии к моему маленькому подарку-памятке, который прошу принять любовно и благосклонно.
   Отделка статьи Воспоминаний о И. Ф. Горбунове и окончание первой статьи "Об Островском"18 -- обе, ограниченные определенным сроком дня помещения в "Русской Мысли", замедляли мне исполнение второго поручения Вашего. Только третьеводни я виделся с Модестом19, и вместе с ним вели переговоры с семьей Горбунова20. Она высоко ценит это наследство, которое копил покойный в течение многих лет, и по великой нужде теперь согласна уступить в такие надежные и достойные руки, имея в виду, что Писареву книгопродавец-антикварий на Литейной (кажется -- Клочков)21 надавал 850 руб<лей>. Семья желала бы получить 1500 руб<-лей>. Я поручил Тане -- крестнице моей, старшей дочери покойного -- запаковать альбом и, не ожидая этого моего письма, отправить к Вам на просмотр22. Желательный Вам автограф Щепкина Мих<аила> Сем<еновича>23 Вы там найдете, но рисунков Каратыгина24 нет: есть рисунки Егорнова25, Лагорио26 и много действительно редких и прелестных вещей. Автографы театральных деятелей, чем Вы наиболее интересуетесь, представлены превосходно. Много найдется таких, которые потребуют комментарий, и лишь за недосугом я не могу этого сделать теперь, не отказываясь со временем услужить Вам в этом отношении. Там между прочим по тексту, написанному древним скорописным письмом, Вы отыщете жалобу на меня проф<ессора> Н. И. Костомарова27, а следом затем -- письмо, подписанное "Николай" и начатое словом "Отец Архимандрит". Это тоже письмо Костомарова, где почерк не искажен, и адресовано также ко мне. В течение 3--4 лет, почти ежедневно, после занятий в Публичной библиотеке мы, по соседству, собирались пить чай со сливками в Балабинском трактире, который на нашем языке назывался Балабаевской обителью, где архимандритом наречен был я, сам Костомаров носил чин канонарха, книгопродавец Д. Е. Кожанчиков28 -- иконома; все прочие, приходившие к нам на беседу, носили общее имя "благодетелей".
   У семьи сохранилась, между прочим, Золотая медаль, выбитая в честь совершеннолетия сына Людовика -- Наполеона, Люи29 -- того несчастного Люлю, который убит был зулусами. Через посла -- Морни30 -- медаль эта подарена была от имени Франц<узского> Императора Ив<ану> Фед<оровичу> в благодарность за участие его в праздничном концерте вместе с другими франц<узскими> актерами. Есть еще превосходная гравюра символического масонского значения, в виде восхождения верных на высокую гору, где стоит Апостол Петр и ключами отворяет райские двери. Обе вещи семья Горбуновых готова продать, и Вы позволите мне быть уверенным в получении от Вас ответа по всем вышеизложенным вопросам.
   Пользуясь Вашим сердечным отношением к памяти моего покойного друга, при уверенном расчете на Ваше участие и помощь препровождаю при сем два экземпляра подписных листов, которые желательно было бы получить обратно к 1-му февраля.
   Пользуясь случаем засвидетельствовать Вам и Супруге Вашей мое душевное почтение, остаюсь искренно благодарным за ласку и всегда готовым к услугам Вашим
   9 декабря 1896. СПб.
   С. Максимов
  

2

  
   Преисполненный живыми чувствами глубокого и искреннего к Вам почтения, Многоуважаемый Алексей Александрович, тороплюсь отвечать под неостывшим впечатлением от ласковых слов и деловых сообщений. На откровенность Вашу позвольте а мне отвечать таковою же. Прежде всего об альбоме. Я сам признавал цену альбома высокою, и если поставил ее Вам в письме, то исключительно по желанию, и притом единодушному, всей семьи, т. е. матери и трех дочерей. Разумеется, лучше всего понимали они то, что запрос в карман не лезет, -- и это про себя, а в открытую и для других -- несомненное затруднение в оценке до такой нормы, которая была бы безобидною для обеих сторон и всего вернее и ближе подходила бы к идеальной. Что же можно сказать против того приема, который употребили Вы, кроме глубокой благодарности за то, что этим способом Вы выяснили окончательно темное для всех нас дело. Ни уступать, ни приобретать подобных ценностей для всех нас не было ни одного случая, а у Вас их такая масса, что только Вы могли быть -- и Вы один -- компетентны в данном вопросе. Если Вы находите размер оценки таковым, как подсказал ответ с надбавкою добрых желаний семьи в память покойного, то мне приводится сказать архангельскою поговоркою: "Из ваших уст Богу в уши", а семье Ив<ана> Фед<оровича> благодарить Вас за дружеское внимание и своевременную помощь, что она и поручила мне засвидетельствовать перед Вами открытою душою и облегченным сердцем.
   Прикончив с альбомом, мне хотелось бы определительно отвечать относительно кипы материалов, собранных покойным для истории театра, но сейчас не могу этого сделать по той причине, что меня посетила старая знакомая непрошенная гостья, три года тому назад натворившая много бед -- инфлюэнца, и меня заперли на безвыходное пребывание дома до тех пор, когда прекратится сильный озноб в полдень и головная боль и жар к ночи. Пишу эти строки утром, когда эти припадки обычно прекращаются, и тороплюсь перемолвиться с Вами до полуденного кризиса, когда приходится ложиться в постель, чтобы вызвать испарину. Вдаюсь в эти подробности, будучи не в силах освободиться от тяжести болезненных впечатлений, усилившихся для меня тем, что не могу пойти в землю поклониться дорогому, почти родному праху брата Алексея Антиповича31 -- Константина32 и проститься с этим редкостным человеком и несравненным врачом, вырвавшим меня из гроба и дружившим со мною всего только около 50-ти лет жизни.
   Возвращаясь к Вашему запросу, могу сказать лишь одно наверное, и хотя заочно, что сборник покойного действительно представляет ценность только для музея, в который может явиться доброхот, пожелавший заняться разработкою этого сырого материала, действительно богатого. Именно Вам он -- что называется -- ко двору. Я с ним знаком поверхностно и не имел случая вглядеться подробно, чтобы иметь наибольшую решимость оценивать его окончательно про себя как литературный труд, а для Вас -- представить детальный отчет всего содержания. Материал этот находится на квартире семьи. Я его не перевозил к себе как ненужный для задуманной мною биографии. Прошу Вас дать мне еще несколько времени, чтобы подготовиться к решительной оценке труда не в смысле его денежной ценности, а его содержания, чтобы Вы сами, идя тем же прекрасным и верным путем, выяснили лично для себя, хотя бы и заочно, достоинства приобретаемого в обогащение Вашего превосходного хранилища. Значение его еще более возросло в моих глазах, когда я услыхал вчера от сына своего, старшего33, бывшего в театре Александровском и заметившего возмутительное варварство, предъявленное новым главным режиссером. На декорациях, изображавших дом, он узнал повешенными те картины и гравюры, которые знакомы ему как подарок театральному фойе, сделанный покойным Иваном Федоровичем. Стало быть, ценные исторические вклады в глазах театральных распорядителей -- не более как бутафорские вещи. Вот куда следует устремить охранительное внимание, и при первом же свидании и Модесту Ив<ановичу> Писареву, и своей крестнице поспешу сделать надлежащее внушение. Вот что называется: живи да оглядывайся; и на театральной сцене возможны стало быть не съедобные омары, но подобные тому, который некогда сжег библиотеку в Александрии Египетской для примера и образца Александрии С.-Петербургской. Что это такое?
   К охранению Вашему, столь же несомненному для меня, как то, что сегодня -- вторник, вырезаю черничек послания из-за границы в 1862 г., когда вместе с А. Н. Островским друг мой ездил путешествовать34. Оно адресовано на имя Сергея Семеновича Кошеверова -- одного из четырех братьев, торговавших на Ильинке, наших друзей по преемству от Островского, дядей Прова Михайловича Садовского, честную память которых благодарно чту и посильно воспеваю в статье, отправленной в "Русскую Мысль" вчера для январской книжки. Записаны в большой книге еще два послания к Островскому.
   С этим письмом не могу отправить своего портрета, так как и сам давно его уже не видал; ящик в письменном столе, в котором иногда хранил 2--3 экземпляра на случай, всегда был нечто вроде проходного двора или гороха при дороге: кто ни пройдет, тот и щипнет. С. Л. Левицкий35 держал запасные для продажи, но раз, года три назад, отдал мне четыре остальных, а печатает ли сын его, принявший хозяйство в свои руки, -- узнаю на днях, когда поправлюсь и выберется светлый денек, чтобы пойти сняться семейной группой. Тогда же можно сняться и одинцом и исполнить лестное для меня желание Ваше. Беру также на себя и добычу портрета Алексея Антиповича и собрание автографов-посланий Ив<ана> Фед<оровича>, но предупреждаю, что это очень трудное дело, так как со смертью автора ими начали еще больше дорожить. Исправляюсь и в обычной рассеянности и забывчивости своей, благодаря Вашей вновь выраженной готовности пособить нам, друзьям И. Ф. Горбунова, в сборе пожертвований для роскошного иллюстрированного издания его сочинений: прилагаю два экземпляра подписных листов, движение которых, по словам секретаря36 графа С. Д. Шереметева, начало оживляться. Деньги за альбом будьте добры выслать на имя Татьяны Ивановны Горбуновой по адресу: Коломенская ул., д. No 7, кв. 3. Следующим письмом не замедлю, как только отпустит меня болезнь и даст мне возможность желаемой Вами справки.
   С неизменными чувствами искреннего моего к Вам почтения и готовности быть посильно полезным остаюсь глубоко Вас уважающий
   17 декабря 1896. СПб.
   С. Максимов
  

3

13 января 1897. СПб.

С Новым Годом!

   Снова спешу перемолвиться с Вами, многоуважаемый Алексей Александрович, по поводу Вашего благого деяния и милого послания, которое в особенности требует ответа и привета. Недуг мой, ниспосланный мне в наказание именно за эту безрасчетную торопливость жить после великого строгого трехгодичного пощения, до сих пор держит меня взаперти вот уже второй месяц.
   Три года тому назад в моем легком расположились лагерем коховские саперы и понаделали рвов в виде туберкул, однако ловкими докторскими маневрами они вынуждены были очистить место и снялись с него. Теперь же оказался на другом месте, но таковой же лагерь из новобранцев. Но так как нет худа без добра, то и это вынужденное затворничество помогло мне на досуге целого месяца окончательно разобраться в бумагах Ив<ана> Фед<оровича> Горбунова. Из них, в подчинении специально определенному желанию Вашему, я отобрал все письма-автографы всех артистов, имевших с ним дела. По-видимому многие из них просятся в наклейку в его альбом как дополнение, которое он не успел сделать благодаря своей тоже торопливой, а сверх того еще и непоседливой жизни. К автографам артистов я приложил автографы драматургов и один единственный в собрании, и несомненно редкий, графа Соллогуба37. Поступил я так в том расчете, что, приводя в систему сокровища своего музея, Вы придете к мысли о сортировке автографов артистов отдельно от драматургов. Тех и других я довольно-таки наклал и, думая сначала отправить их заказным письмом, убоялся высокой платы по весу и отправляю посылкой. Этою малою частью наследства покойного кланяется Вам благодарная семья его, прося принять на добрую память все то, что я выбрал по своему вкусу и подчиняясь Вашим желаниям и указаниям. Вы найдете тут и те автографы-черняки, которые особенно Вам желательны как удачно-шутливые и остроумно-верные подражания древним писаниям допетровских времен: 1 -- наказ Анат<олию> Фед<оровичу> Кони38 (ныне сенатор), назначенному тогда во главу судебного ведомства; 2 -- послание и наказ лампопистам39 -- всем его московским друзьям, которые были таковыми же и для Ал<ександра> Ник<олаевича> Островского; 3 -- послание к последнему по тому поводу, разъяснение которого Вы найдете в конце сказаний о нашем общем приятеле Гурие Бурлакове40; и 4 -- послание к Бартеневу41.
   Сохранился еще чернечек очень остроумного и прекрасно выдержанного в стиле послания к А. Н. Островскому о путешествии по Волге до Екатеринбурга на гастроли с Бурдиным, но оно записано в переплетенной книге, из которой вырвать его неудобно, а если Вы им заинтересуетесь для пополнения коллекции, то его можно доставить в копии. Равным образом два адреса, полученные Ив<аном> Фед<оровичем> в оба юбилея, становятся для нас неудобными потому, что вставлены в рамку, повешены самим покойным на стенку и хранятся теперь семьею как святыня. Затем остаются свободными те дневники, беглые и краткие, которые вел он изо дня в день в течение 27 лет вплоть до рокового 1895 года. Я назвал их свободными в том смысле, что пригодное для его биографии я из них извлек в отдельную запись.
   В числе разных писем я отложил одно, на которое обращаю Ваше особенное внимание (что я и обозначил на сторонке заголовка), так как оно вполне совпадает с намерениями Вашими и, может быть, на счастье, и адрес не утратил своей свежести, и предложение неизвестного человека -- своей силы значения. Вы, вероятно, и попытаетесь навести справку, так как по сведениям, имеющимся в семье, покойный не принял никаких мер, затребованных предложением, и следов попыток в его бумагах я никаких на нашел.
   Препровождаемую коллекцию я дополнил теми автографами литераторов и других общественных деятелей, каких не достает и которыми можно пополнить приобретенный Вами альбом посредством наклейки на свободных страницах. Между прочим, сбереглась громадная коллекция разнообразнейших меню потребленных им яств за многие годы -- коллекция, в разнообразии своем представляющая действительно выдающийся интерес и значительную ценность. На нее охотится покупатель в лице книгопродавца-антиквария и собирателя курьезных редкостей, некто Клочков, торгующий старыми книгами на Литейной. Было еще собрание курьезных афиш, но кто-то взял посмотреть и, по русскому непохвальному обычаю, зачитал и до сих пор молчит. Вот об этом я душевно скорблю, имея в виду Ваш превосходный музей, для которого эти вещи пришлись бы, что называется, прямо ко двору.
   Известно также, между прочим, что таким же сбором занимался Ал<ександр> Ник<олаевич> Островский и коллекция эта цела, сохраняясь в руках его вдовы42. Я эту коллекцию видел, когда разбирался в бумагах Островского в квартире его брата43, бывшего Министра Государственных имуществ, вместе с Горбуновым и Морозовым44. Вот, кажется, и все по поводу нынешной посылки. Остается еще один ответ мой на вопрос Ваш: подписной лист действительно не полон именно тем указанием что жертвователи получат роскошное издание сочинений как наглазный документ, свидетельствующий о том, что деньги употреблены на указанный предмет. Это само собою разумеется, и я виноват с Сер<геем> Дм<итриевичем> Шереметевым, что не догадались включить в текст воззвания. Душевное Вам спасибо за это практическое указание. Дело сбора денег поручено графом секретарю своему Алексею Михайловичу Белову, который и обязан устранять все препятствия по подписке, а моя изба совсем не с краю.
   Кончивши воспоминания об Островском для "Русской Мысли", немедленно примусь за биографию И. Ф. Горбунова45, а для удобства работ на всю весну и лето забираюсь в глухие леса, в сухие сосновые боры моей святой родины, в посад Парфентьев Костромской губ<ернии> Кологривского уезда, куда и поплыву от Рыбинска по Волге и от Юрьевца по Унже, и еще затем от Макарьева 80 верст на лошадях. Там, кстати, думаю повоевать и со своими саперами: три года тому назад был уже опыт, что они стоянки этой не выдержали и ушли.
   За Ваше искреннее желание мне здоровья отвечаю Вам тем же от полноты благодарного сердца, которое, по вчерашнему уверению доктора моего, здорово и бьется в открытую, начистоту, без перебоев. Значит, имею надежды на новое личное и всегда приятное свидание с Вами, обязательнейший и сердечный Алексей Александрович.

Душою Ваш            

С. Максимов.

  

4

  
   Не посчастливилось мне на этот раз исполнением Ваших поручений, Многоуважаемый Алексей Александрович, несмотря на то, что видимость обещала легкий и скорый успех. Покойный Миша Микешин жил от меня всего через пять домов46. Ввиду воспрещения моих выходов при условии мороза свыше 5 или слякоти при +2°, задался один денек с легким морозцом и дерзким солнышком. К Вашей надобности прицепилась и личная -- взять письма Островского, адресованные к покойному, и Мария Петровна47 -- старинная приятельница; все, одним словом, сложилось так, что дало мне быстрые ноги. А затем пришлось так, что поцеловал пробой -- и пришел домой, чтобы сообщить Вам, что вдова Микешина переехала на постоянное житье в свою дачу в Стрельне48. Раньше я не мог этого узнать, потому что в морозный день не мог попасть в церковь в первую годовщину смерти Мих<аила> Осип<овича>.
   Ясно мне стало теперь, что надо отложить дело до весны и до личных разговоров, которые вернее приведут к концу, чем переписка, не обещающая, по Вашему личному опыту, желательного успеха49. Точно так же и с семьей Горбуновых -- неудачи вследствие разногласия мнений: умная крестница моя разделяет со мною мнение об уступке Вам дневников отца, но сестры и мать желают сохранить их как память о покойном, несмотря однако ж на то, что имеются иные вещи, более ценные и в значительном количестве. Так как я вижу в этом признаки, несомненные и очевидные, беспричинного бабьего упрямства, то и решился не тратить бесполезно слова и время.
   Бумаги А. Н. Островского находятся у его вдовы, живущей где-то здесь и не желающей знать никого из нас, друзей покойного. Этой приходится доказывать посмертную любовь и уважение к памяти мужа, так как прижизненные таковые были слабы и сомнительны -- а теперь это так дешево и легко ей обнаруживать, по крайней мере перед нами. К тому же она имеет поводы ссылаться на контроль брата (Мих<аила> Ник<олаевича>), бывшего генерал-контролера всея Великия, Малыя и Белыя России. По его совету она уже успела передать в Академию Наук начатки опыта толкового русского словаря сырым материалом. Это хранилище я уже не решаюсь воротить, хотя бы очень многое мог найти для себя лично в интересах моих "Воспоминаний", которые, по непредвиденным обстоятельствам, "Русская Мысль" вынуждена отложить до мартовской книжки50 вследствие новых указаний, преподанных Главным начальником управления по делам печати.
   За Ваше дружеское внимание к ним и приветливое ласковое слово приношу сердечную благодарность, считая долгом сообщить Вам, что мысль собрать эти воспоминания в отдельное издание давно уже сидит у меня в голове и не осуществилась до сих пор именно по той причине, что не были готовы главнейшие -- именно вот эти об Островском. У Микешина в его журнале "Пчела"51 я напечатал воспоминания о Павле Якушкине -- собирателе народных песен, в "Русской Мысли"52 -- о поэте Мее и о нашей так наз<ываемой> Литературной Экспедиции, посланной В<еликим> К<нязем> Константином Николаевичем. Уж из этого готового и напечатанного составится том листов до 20 печатных, а если я прибавлю сказания о моем житье-бытье с переводчиком Беранже В. С. Курочкиным и с прочею литераторскою петербургскою братиею, то новое сочинение мое предстанет уже в очень солидном размере любой из книжек толстых журналов.
   Воспоминаниями, как лебединую песнию, надо спешить, и если эта спешка замечена Вами в моих последних работах, то она собственно не относится к тем, которые посвящены моему куму и другу. Это -- собственно так сказать "запевка", а самая песня впереди в виде данных об нем, разбросанных в статьях об Островском, а главное -- в биографии, которую готовлю для Собрания его сочинений.
   Я очень сожалею, что моя неудача ввела Вас в недоумение; последние заключительные строки, объясняющие это обстоятельство, не попали в конец статьи, так как она вся, по объяснению Гольцева53, была уже отпечатана в то время, когда получено было мое письмо с указанием этого разъяснения. Оно будет указано в издании сочинений, подписка на которое, судя по сведениям секретаря Шереметева, пошла довольно успешно. Сам граф принял живое участие и успел собрать между своими знакомыми и получить даже от некоторых лиц Императорской Фамилии (Павла Александровича54; Кирилла Владимировича55, Александра Михайловича56, а главное -- от принца Ольденбургского57, взявшего даже особый подписной себе лист). Всякий делает взнос по мере возможности и в доступном размере, так что явилась уверенность в сборе денег в таком количестве, что с весны можно будет приступить к изданию, чтобы к осени выпустить в свет. Печатный и рукописный материал я уже привел к порядок, за исключением того, который относится к материалам по истории театра. Это будет издавать Департамент Уделов на суммы, указанные Министром Двора. У меня в руках прекрасный автобиографический материал, восстановленный из спешных записей карандашом.
   Пользуюсь случаем приложить при этом письме то, что не попало в прежную посылку и что прошу принять от меня лично в Ваш музей как материал для биографии артистов: в автографах письмо Е. Н. Эдельсона58 к Островскому об игре Прова Мих<айловича> на здешнем театре и его же мнение об игре Садовского в роли гоголевского городничего в Москве. Вообще от души желал бы сохранить в Вас уверенность в том уважении, которое питаю к Вам и к Вашей заветной мысли, и в полной готовности содействовать и приращению, и украшению Вашего отныне драгоценного для меня Вашего Музея: я не перестану думать о том, прибирая к рукам все подходящее и не упуская из виду всех тех, от кого, как от Микешиной, можно чем-либо пригодным поживиться. Об успехах своих буду своевременно извещать Вас, а об нынешних неудачах думаю, как о временных, случайных и, стало быть, преходящих. Поступите и сами Вы таким же образом, приняв искренное мое сердечное уверение быть Вам и Вашему предприятию, благому и действующему, посильно полезным. В чем и расписуюсь, прося в заключение передать мою душевную благодарность за память многоуважаемой супруге Вашей и пожелание роста и здоровья наследнику Вашему от мельком видевшего его
   17 апреля 1897. СПб.
   С. Максимова
  

5

  
   Истекло уже два месяца, что живу в милых и дорогих сердцу местах моей родины -- очень красивых, но очень глухих, а главное -- весьма отдаленных. Живя в среде родных воспоминаниями давно мелькнувшего детства и юности, не забываю и тех добрых и радушных знакомых и приятелей, которые лаской и приязнью подслащали горькие годы невеселой старости. Засчитывая в число последних и Вас, глубокоуважаемый Алексей Александрович, имел очень приятный случай отдаться воспоминаниям и снова посильно послужить Вашей прекрасной идее и Вашему знаменитому начинанию. Всему этому при сем препровождаю и вещественное доказательство в пополнение Вашей коллекции портретов театральных деятелей, и хочется думать, что пересылаемый посылкой портрет59 представляет собою библиографическую редкость. А хочется так думать по усердному желанию сделать Вам наиболее приятный подарок как истинному любителю и просвещенному ценителю. Посылаю подарок посылкой вследствие того обстоятельства, что наконец добрался в своих странствиях-переездах до такого места, откуда ходит почта. И хотя мелководье Волги между Костромою и Рыбинском вынуждает меня возвращаться через Москву, но в милом и дорогом мне городе могу пробыть лишь несколько часов, необходимых для ожидания поезда после перехода с Ярославского вокзала на Петербургский: очень уж устал от поездок на лошадях по нашим, в ужас приводящим, дорогам, в особенности так наз<ываемым> почтовым (напр<имер> дорога от Галича до Костромы прямо ведет в ад). К тому же надо спешить устраивать свою судьбу60 и таковую же семьи ввиду близкого времени съезда в Петербург сильных и влиятельных лиц, от которых зависит для меня многое, если не все.
   Теперь -- несколько препроводительных к посылке и объяснительных слов к подарку, который явится к Вам в том же заветшалом виде, в каком я его снял со стенки в одной из немногих уцелевших в наших местах барских усадеб -- усадьбе моего двоюродного брата, из окон которой я, вероятно в последний раз в моей жизни, любовался на то святое мне место, где я родился, и, очарованный красотами местоположения, старался забыть невеселое настоящее.
   К кузену моему портрет этот попал из вещей П. А. Катенина61 (известного Вам театрала и друга Пушкина), которые, по смерти его племянника и наследника, продавались в г. Чухломе с аукциона. В конце царствования Александра I эта примадонна петербургской русской оперы разделяла успехи и славу одновременно с Шелеховой (бывшей Монруа)62, пока не затмила их Воробьева63 (ставшая потом Петровой -- женою Осипа Афанасьевича64, знаменитого Сусанина). В записках Р. М. Зотова ("Исторический Вестник", ноябрь 1896 г. стр. 420) я отыскал нижеследующую краткую заметку об ней: "Г-жа Степанова блистала тоже тогда, как примадонна, хотя природа и не одарила ее мягкостью и нежностью итальянских голосов, но она трудолюбием и любовью к искусству дошла до степени отличной певицы в русско-итальянской опере". В начале царствования Николая I она была еще на сцене. Более подробных данных об ней у меня теперь под руками не имеется, да для Вас, конечно, это не большая потеря ввиду имеющихся у Вас в руках исторических материалов. А большего достать для Вас не мог по той главной причине, что за всякими редкостями, остатками барских богатств ежегодно по зимам являются сюда вот уже несколько лет кряду два молодца из Нижегородской губернии и скупают на местах все от старой бронзы и вье-саксов до кожаных досок, облекающих старые книги, и до рукописей в свитках. Стало быть, дело ведется не только на чистоту (денежную), но и на очистку (вещественную). Недавно на пяти возах увезли из сельца Каликина в Костромской архивный музей бумаги и дела князей Куракиных, владевших большою вотчиною.
   Вот я и разболтался с Вами, достойнейший Алексей Александрович, найдя приличный повод и удобный случай после вынужденного молчания и ввиду невозможности скорого личного свидания. На днях оставляю наши прекрасные места для прескверного Петербурга -- время велит поторапливаться: у тех зайцев, которых застреливает моя дочь очень метко, уже побелели уши -- явный признак надвигающейся осени, по здешним приметам.
   Примите от меня и передайте Вашей супруге чувства глубокого почтения и уважения, в которых Вы, вероятно, не сомневаетесь.
   Всегда готовый к услугам          

С. Максимов

   29 августа 1897.
   Сельцо Ильинское (под г. Галичем)
   Чуть не забыл сообщить свой новый адрес: 6 рота Измайловского полка д. No 22, кв. 21.
  

6

  
   Я только что вчера кончил и сегодня отправил в Москву последнюю большую статью свою об А. Н. Островском, которая заняла у меня время этих последних трех недель, чтобы теперь на полной свободе пополнить свои недоимки. Написал письма на Дальний Восток своим сыновьям: дипломату в Сеул и моряку во Владивосток, и спешу перемолвиться с Вами, Глубокоуважаемый Алексей Александрович. Письмо Ваше меня обрадовало известием, что у Вас и около пришло в порядок и приняло обычный и здоровый вид, -- и успокоило в исправности нашей почты, которая привела меня в отчаяние, возродив подозрительность, при переписке с сыновьями. На днях я встретился с известным Вам театральным знатоком Щегловым65, который между прочим сообщил мне, что портрет молодой Степановой представляет великую редкость не по одному лишь тому, что она жива еще до сих пор, но имеет за собою тот интерес, что это -- первая глинкинская Антонида. Сестра Глинки66, также ветхая старушка, но слепая, живет на одной лестнице, дверь о дверь, с моим университетским московским товарищем Кудриным67 -- медицинским инспектором флота -- и я каждую весну и лето вижу ее на балконе, греющеюся на солнушке, или гуляющею (однако без провожатого) по своей Гагаринской улице68. Тем не менее, по петербургскому обычаю, Кудрин, живя с ней 10 лет рядом, с нею не знаком. Не имел и я случая встретиться с нею и быть ей известным. Конечно, вы знаете, что она все, сохранившееся от брата, передала в <музей> его имени, но, вероятно, кое-что и зажала в руке. Думаю, что если бы Вы лично решились обратиться к ней, то имели бы успех: говорят все, что старушка она добрая и покладистая. Вообще Ваше личное присутствие здесь очень подвинуло бы дело. Я ласкал себя этою приятною мыслию свидания с Вами на стогнах Петрограда сколько из личного эгоистического чувства приятнейшего облегченного свидания с Вами, столько же и в интересах Вашего музея. Заочно не так удобно делается, и я рассчитывал с приездом Вашим и на большую энергию для себя, и на решающие успехи для Вас. "Свой глаз -- алмаз", -- говорит пословица. Увидели бы -- и решили так или эдак.
   Вот, напр<имер>, хочется описать Вам из оставшихся после Горбунова вещей и не в силах дать Вам понятие, соответствующее Вашим желаниям и вкусу. В семье осталась чернильница, подаренная ему товарищами по сцене в последний юбилей по подписке. Известно, что сумма последней 400 руб<лей>. Массивная и изящная вещь, изображающая охоту, которую покойный любил и ездил на нее с Некрасовым69, -- вещь почти "unica"; по словам актера Нильского70, она имеется лишь в трех экземплярах: две у кого-то из Великих Князей. Жертвователям она за таковую редкость и продана. Сохранилась кипа афиш, желательных Вам, но необходимо Вам самим оценить их наглазно по количеству и по достоинству.
   Есть еще очень большое собрание самых разнообразных "menu"71, между которыми попадаются очень изящные с царских и великокняжеских столов. Покойный, как Вам известно, пользовался высоким вниманием и любил сладко поесть, и сам был отличным поваром. Таню я успел повидать и передать ей Ваше желание. Исполнить его она с полною готовностию согласна и также будет ожидать личного свидания, чтобы ускорить и упростить переговоры на взаимных и безобидных соглашениях. Что касается до вопросов Ваших относительно издания сочинений и отношения к ним жертвователей, то Белов, уехавший в Москву и обещавший мне повидаться с Вами, сумеет лично разъяснить Вам этот вопрос. Пока могу сообщить Вам, что на каждом бесплатном экземпляре, изящно переплетенном, будет напечатана принадлежность его жертвователю. Не имея материальных основ, мы еще не решили многих вопросов, при выяснении которых, конечно, приняты будут в соображение все желания принимающих участие в деле, затеянном в память сообща его друзьями и почитателями, о чем и будет сказано на первой же странице и представлен в конце поименный список по мере возможности. Конечно, всякий вкладчик обязательно получит свой экземпляр, и выход самого издания несомненно упрочен, так как его ожидает более чем вероятный успех в продаже.
   Ответив на все Ваши вопросы, не могу не высказать нового сожаления о пропаже из вещей покойною моего друга очень интересного собрания всяких печатных курьезов, которые много лет собирал А. М. Жемчужников72. Некто, известный, впрочем, нам человек, незадолго до смерти взял их к себе посмотреть, а теперь, конечно, нагло уверяет, что возвратил покойному. И нет способов и средств у него отнять.
   От души желаю Вам окончательно восстановить свое здоровье и успокоиться за первенца настолько, чтобы я мог теперь уверенно сказать: "До свидания", -- а вскоре радостно воскликнуть: "Здравствуйте, добро пожаловать!"
   Искренно и неизменно уважающий Вас и готовый на добрую помощь

С. Максимов

   Супруге Вашей свидетельствую искренное почтение и за добрую память обо мне сердечную благодарность.

1 ноября 1897. С.-Петербург

  

7

  
   Следуя Вашему доброму примеру и поучительному образцу, Многоуважаемый Алексей Александрович, спешу отвечать Вам также немедленно, тем более что и обстоятельства поблагоприятствовали.
   В день получения Вашего письма крестница моя у нас обедала и извещена была о Вашем желании. И вот сегодня я уже имею в руках памятку об ее отце, готовно предназначенную Вам в малый и посильный подарок от семьи как счастливо сохранившийся и даже случайно при раздаче всех многочисленных вещей покойного множеству лиц на память. Он полежит пока у меня в ожидании, московским погодинским способом, оказии и для верности доставки -- отъезда Белова, если Вы не укажете сами столько же надежного человека. Это -- серебряная спичечница, которую Ив<ан> Фед<орович> постоянно носил при себе, и с теми спичками, которые он не успел истратить при жизни. Это подарок ему в день 40-летнего юбилея сценической деятельности -- 16 ноября 1894 -- от нашей общей приятельницы -- покинутой жены вашего бывшего обер-полицмейстера, а ныне почетного опекуна Московского опекунского совета А. А. Козлова.
   Под руками у меня, конечно, нашлось между письмами А. Н. Островского одно такое, которое могу уделить Вам с полнейшею готовностью, так как к тому же успел на днях, так сказать, использовать его, поместивши содержание его на подходящее место в статье своей, отправленной неделю тому назад в редакцию "Русской Мысли".
   Сверх того прилагаю случайно сохранившийся у меня оригинал, переписанный набело самим автором. Это -- песня Еремки в том виде, как изготовил ее Ал<ександр> Ник<олаевич> для оперы Серова "Вражья сила" ("Не так живи, как хочется"), но в том ли точно виде, в каком переложил ее на музыку своенравный и капризный композитор, -- сказать не могу, не имея под руками партитуры.73 Стало быть остаются теперь открытыми два вопроса: об афишах и записных книжках. Первые сохраняются до Вашего решения и распоряжения, а уступка вторых находится в зависимости от согласия младших дочерей, как я своевременно извещал Вас. Вдова и старшая дочь покойного на продажу этих книжек совершенно согласны, надеясь со временем согласить и упрямого "воробья", как шутливо называл эту свою дочь Лизу покойный Ив<ан> Фед<орович>.
   Может быть Вы надумаете предложить какую-либо цену и, вероятно, тогда скорее можно будет подвинуть дело к концу. Так, по крайней мере, мне лично кажется это. Нильского, как на зло, за два дня до получения Вашего письма, встретил в магазине Суворина и наслышался от него об успехах прощального бенефиса, ознаменованного между прочим подарком от Государя в виде великолепного серебряного кубка с эмалевыми украшениями. Теперь надо будет отправить к нему письмо: он верный и неизменный посетитель моего имянинного дня (25 сент<ября>)74 и на нынешний явился с милым подарком в роскошном переплете на слоновой бумаге, только что выпущенным в свет его сочинением "Закулисная хроника". В заключение несколько слов об альбоме Насветовича75. Он к фотографиям прилагает копию с записки, посланной Государем к Министру Двора, а этим, в свою очередь, по чрезвычайной любезности препровожденной в семью для хранения как драгоценности и, конечно, без права опубликования, хотя бы и такого не совсем гласного. Вышло некоторое недоразумение, частности которого Вам точнее может сообщить А. М. Белов.
   И все-таки вновь не могу не высказать своего глубокого сожаления, что чрез него и на письмах приходится быть посредником и сотрудником Вашим, а не личным свидетелем посещения милого города, который на днях жестоко промыло, потом немножко поморозило, а сегодня опять расквасило в грязь и слякоть, -- глаза бы мои на него не глядели! А когда еще дождешься весны, которая также немного прелестей покажет Вам: ведь для нее, по словам Писемского, чтобы петь на Адмиралтейском бульваре, соловья нарочно нанимают.
   Теперь пора и мне перестать распевать на интересующие обоих нас мотивы. Будьте здоровы!
   Душевно преданный          
   9 ноября 1897. СПб.
   С. Максимов
  

8

  
   Вчера целый вечер подарил мне Алек<сей> Мих<айлович> Белов, и сколько под его живым впечатлением, столько и по некоторой личной надобности обращаюсь к Вам, Глубокоуважаемый Алексей Александрович, с этими короткими строками. Являлся он собственно затем, чтобы поделиться радостью об успехе подписи детей, а главным образом сообщить, что Морской яхт-клуб76 один пожертвовал разом около 2 тыс<яч> руб<лей>, но так как в то же время много говорили об Вас и Вашем музее, то и не утерпело мое сердце, чтобы не перемолвиться и с Вами. Относительно каталога77 театрального музея я хлопоты взял на себя, так как А. М. Белов признал себя совершенно бесполезным, но зато вызвался заехать ко мне перед отъездом в Москву и забрать все, что соберется у меня для Вас к тому времени. В семье из каталога сохранился лоскуток, но в цельном виде он имеется у начальника конторы В. П. Погожева78, и я имел намерение сказать ему свою просьбу при встрече на свадьбе у моей племянницы, но совершенно забыл, увлекшись пиршеством, а может быть и под давлением молитвенного настроения. Улучив свободную минуту, спопутно забегу к нему в контору.
   Впрочем, кажется, об этом я вам писал, а если также забыл сообщить о нижеследующем, то исправляю недостаток своей стариковской памяти, которая по закону природы становится решетом.
   У "Ромы" Аполлонского79 имеются вещи Ал<ексея> Мих<айловича> Максимова80, подаренные ему вдовою покойного81 -- родною теткою милого Ромы. При первом же свидании (он большой друг моего старшего сына) войду с ним в сношения, а также и с Алек<сандром> Александр<овичем> Нильским. Вот пока и все по Вашему делу, очень близкому моему сердцу. А теперь и об той своей просьбе, которая поторапливает эти строки.
   В письмах ко мне Дрианского, посланных в числе автографов к Вам, имеется одно со эпиграммою на московский артистический клуб. Стихотворение не важное, но оно надобится мне к слову в том месте моей статьи об Островском, посланной в "Русскую Мысль", где я говорю о распадении этого "Кружка". Еще тогда же, когда отправлял автографы, хотел списать их для себя, но второпях совсем забыл. Очень обяжете меня, если пришлете все письмо с уверенностью, что я не замедлю возвратить его Вам, или прикажете снять копию, -- словом, что найдете наиболее для Вас удобным. Я припоминаю эти стишки, но не все: "Вильде82 со скалкой, Садовский с палкой, Жандармы, полиция, Островский с амбицией".
   Кстати, занес бы их в корректуру вместе с альбомным стихотворением, в котором по рассеянности выпущена целая строка, нарушающая цельность акростиха. Не хотите ли выслушать, как любезничали наши старички, когда кипела молодая кровь. Акростих выдает имя: это сестра жены вашего богача Куманина, урожденная Корш,83 в которую, как видите, не на шутку был влюблен наш драматург. У вас в Замоскворечье, на Полянке, у Спаса в Наливках ходила даже сплетня о кирпиче, пущенном в окно этой девице милой вдовицей -- Агафьей Ивановной84 (я вспоминал об ней в "Русской Мысли").
   Зачем мне не дан дар поэта,
   Его и краски и мечты?..
   Нашлась нужда теперь на это --
   Аврору, майские цветы
   И все на свете красоты
   Давно бы описал я смело,
   А вас писать -- другое дело...
  
   Подчеркнутый стих у меня в отправленной в редакцию рукописи пропущен. В том расчете, что сделал Вам, почитателю покойного, удовольствие, -- приканчиваю на этот раз свою болтовню, прося верить моим неизменным чувствам преданности и уважения.
   Всегда готовый к услугам          
   20 ноября 1897. СПб.
   С. Максимов
   Супруге Вашей прошу передать мой искренний привет.
   Дочка слева, сын справа пишут-пишут до того, что извели все конверты, и приходится посылать в первом попавшемся чудом, присланном со счетами за белье: ночь, все заперто (6 часов утра), мои спят все, а проснется прислуга -- надо посылать письмо: так лучше в чужом, чем еще посылать за своим и ждать его, и беспокоиться.
  

9

30 ноября 1897. СПб.

   Сегодня мог отрешиться от всего суетного домашнего, чтобы перекинуться с Вами, многоуважаемый Алексей Александрович, несколькими ответными словами на Ваше, как все прежние, ласковое и милое письмо. Владимир Петрович Погожев, передавая мне каталог горбуновского музея, затребованный из библиотеки, поручил просить Вас, после его просмотра, о возвращении на его имя через Контору Императорских театров. Взамен каталога, которым он дорожит между прочим и потому, что на нем имеется надпись собственною рукою собирателя и консерватора, Вл<адимир> Пет<рович> предложил подарок Вашему, известному ему и уважаемому, музею свое издание, хотя, по общим предположениям, оно у Вас, вероятно, имеется. Это -- три толстых in folio тома с 4-м указателем -- имеет название "Архив дирекции Императорских театров" выпуск 1 (1746 по 1801 г.), в 1892 изданный дирекцией и составленный им, В. П. Погожевым, Молчановым85 и Петровым86. Если у Вас и имеется это издание, то, думаю, нелишне будет заручиться подарочным дублетом. Я его со своим экземпляром привез к себе на дом и буду ждать "оказии", чтобы переправить к Вам. Издание изящное, во вкусе художника-директора, на слоновой бумаге и представляет изрядную весовую тяжесть. Вспомнилось еще по поводу этой тяжести и ее изящества издание Смирдина "Сто русских литераторов", где помещены превосходные гравированные портреты по большей части наших драматических писателей: Полевого87, Хмельницкого88, кн. Шаховского89, Загоскина90 (значит и театральных директоров), Кукольника91 и друг. Конечно, Вы этим, редким теперь, изданием заручились, и я говорю об нем именно только к слову.
   В неприятных и сложных хлопотах о своей служебной пенсии я еще не успел повидаться ни с Аполлонским, ни с Нильским. За доставленную копию письма Дрианского приношу искреннюю сердечную благодарность: она собственно и была мне нужна и именно то место письма, где он сообщает мне об артистическом кружке, в который положил много души А. Н. Островский. По благоприятной случайности в то время, как принесли мне Ваше письмо, у меня сидела вдова покойного (Марья Васильевна), сообщившая своим длинным языком несколько интересных добавлений к истории распада кружка. Являлась же она с претензией на брата покойного мужа (Мих<аила> Ник<олаевича>), который отобрал у нее все бумаги ее мужа и до сих пор не возвращает семье как ее законную собственность. Я мог сообщить ей лишь то, что по некоторой части переданных мне материалов я составил статью "А. Н. Островский на Волге", которую лет 6 или 7 тому назад вручил министру (бывшему), и получил за свой труд своевременный расчет. Вся огромная и разнообразная переписка его, которую разбирал Горбунов с Морозовым, а равно и библиографическая и критическая работа последнего несомненно сохраняется у Мих<аила> Ник<олаевича>, который любил своего брата до обожания и хвастливости -- недостатка общего обоим братьям.
   Спешу окончить письмо, торопясь с сыном и дочерью отправиться в Новодевичий монастырь на могилку покойной жены: сегодня не только день памяти ее кончины, но и десятилетие моему тягостному вдовству, от которого много бед легло на голову неизменно Вам преданного и глубоко уважающего
  

10

22 января 1898. СПб.

   Глубокоуважаемый Алексей Александрович.
   Вы дружески вспомнили меня на Новый год и почтили письменным известием о себе в то время, когда я был по самые уши погружен в спешную работу подготовки ко второму изданию "Крылатых слов", вновь приобретенных Сувориным92. По давно усвоенной дурной привычке лениться сплошь и в полную сытость, а работать запоем -- и на этот раз не изменил себе. Доработался до головных болей, а у окна, из которого дует, насидел простуду ног, выразившуюся страшной зубной болью.
   Три дня тому назад сдал работу, значительно дополненную, совершенно исправленную с выбросом излишнего и скороспелого, а вчера вырвал и те два лишние зуба, которые беспокоили целую неделю, нервили до полной невозможности думать, говорить и работать. Теперь я, как встрепаный, могу спокойно и бодро приняться за всегда приятную беседу с Вами с благодарными чувствами к Вам за добрую память.
   Да и я Вас не забывал -- и вот тому вещественные доказательства. В бумагах В. С. Курочкина (переводчика Беранже), с которым я два года жил на одной квартире, отыскались оригиналы карикатур с пометками цензурного разрешения, изготовленных для альбома "Искры". В них Вы найдете Ваших московских Вильде, Живокини93 и Самарина94, а их здешних: В. М. Самойлова95, превосходно изображенного пером художника Иевлева96, безвременно погибшего от невоздержания. Им же карандашом набросан портрет Павла Васильева97 до поразительного сходства. Я и его (вместе с Гончаровым98) предоставляю в Ваш музей, прося принять и те два дублета портретов из моего альбома в расчете, что они в Ваших руках будут сохраннее и ценнее, так как сопровождаются надписями (на <о>бороте), адресованными на мой счет, но представляющими собою автографы. Это -- трагик Л. Л. Леонидов99 и драматический артист "Петя" Степанов100, игравший такую милую поэтическую роль в судьбе вашей Л. П. Косицкой на первых ее сценических шагах (см. ее автобиографию)101.
   Просмотревши свой старый альбом, я нашел возможным отложить еще несколько дублетов молодых людей, напоминавших мне мою давно мелькнувшую молодость. Так и быть: поделюсь и ими. Вот Бурдин102, Паша Васильев в роли и сам собой, серьезно желающий сохранить на негативе свое сходство. Кстати прикладываю композитора Вильбоа103, которого мы звали, за его поползновение быть и считаться русским, -- Алебуевым и даже почитали его особенным припевом, когда он брался за рюмку водки и пил ее, не иначе как предварительно самодовольно потянувшись, как бы восстав от сна. Второй -- милый Королев, некогда директор театра (казенного) в г. Минске, потом -- в Могилеве, доставивший Самойлову (в комедии "Карьера") возможность вплесть в свой артистический венок один из самых ярких и ароматных листиков.
   Теперь новый вопрос и повторение старого, на который Вы забыли мне ответить. Как поступить с пересылкой этих портретов не смятыми, имея в виду, что у меня лежит тяжелая пачка "Архива дирекции Императорских театров", предназначенная Погожевым для Вашей библиотеки. Если вложить портреты в один из выпусков (in folio), то они прекрасно сохранятся, но как переслать Вам? По почте -- мне не с кем послать, да и некому умело пособить соорудить посылку.
   Охотливо и упорно останавливаюсь на мысли выждать погодинским способом "оказии", которую Вы предоставите мне при первом случае прибытия сюда надежного и доверенного от Вас человека. С портретами я бы еще сладил, если Вы, заручившись "Архивом", не нуждаетесь во втором экземпляре. Во всяком случае жду Ваших указаний. А. М. Белов был у меня по возвращении и сообщил об Вас добрые вести, на которые радостно и восторженно восклицаю: "С Новосельем!"104 Восклицаю и в честь Вашу и дорогой спутницы Вашей жизни и Вашего милого наследника. Пусть же мое настоящее подношение заступит место "Хлеба соли"! Поздравление это тем горячее и искреннее, что мое не удалось: растерялся! Утащили у меня 6 томов Брэма105 да кстати прихватили лежавшую с ними пачку приготовленных самим Горбуновым для издания сочинений. Это досадное обстоятельство вынудило меня сделать через Новое Время вызов к имеющим его рассказы сбереженными. Фортель очень удался: девять собирателей откликнулись на мой призыв, и я теперь с крестницей своей на имянинном ее пироге 12 января106 имел полную возможность совершенно примириться. Кони своими лекциями107 поддал нам энергии -- и действительно превосходно и художественно осветил личность моего незабвенного Кума и друга. Я давно не испытывал такого обаятельного целостного впечатления во время повторения чтения у нас -- в Литературном обществе. Под давлением сильных слов принимаюсь оканчивать биографию, будучи свободным от всяких других обязательств и повинностей.
   Еще раз прошу принять мое сердечное поздравление. Всегда и неизменно преданный

С. Максимов

   P. S. Не забудьте черкнуть коротенький ответ на маленький вопрос: имеется ли в Замоскворечье Ивановская улица (Кожевники?), а в особенности какая-нибудь Ивановская площадь -- изстари.
  

11

  
   За полчаса до того, как мне сесть, чтобы набросать Вам, дорогой мой Алексей Александрович, несколько приветливых и деловых строк, неожиданно явился милый и обязательный Чекатто108, который и повез к Вам интересующий Вас сборник курьезов, подаренный И. Ф. Горбунову Алексеем Жемчужниковым, и гостеприимному Алексею Петровичу109 обещанные мною все имеющиеся у меня на лицо экземпляры "Искры". Они принадлежали самому редактору-издателю В. С. Курочкину и достались мне как его другу и единственному наследнику. Наследницы И. Ф. Горбунова согласились, наконец, по моим настояниям продать и тетрадь курьезов, и его дневники, заключающиеся в книжках числом с лишком 20-ти экземпляров110. Я не отправил их с Чекатто, потому что не все дневники собраны, а в связке -- всего только за 20 лет. Надо пересмотреть другие корзинки, чтобы предоставить Вам дневники полностью. Работа моя у кн. Тенишева приняла теперь внушительные размеры, и я затянулся в нее, что называется, по самые уши. Это и помешало мне приготовиться к такому прекрасному случаю "оказии". Конечно очень бы желательно затянуть дело отправки еще дальше, если бы выдалась возможность Вашего личного прибытия сюда как за этими вещами, так и за другими вероятными и возможными.
   К сожалению, приходится все еще ограничиваться ожиданиями случайных комиссионеров. Терпеливо буду ждать пока до лучшего времени лично свидания с Вами здесь "на стогнах Петрограда" (говоря высоким слогом) -- второго и нового случая отправки к Вам дневников и бокала. О последнем я напоминал не дальше как 1-го октября, будучи на имянинном пироге у Ромы Аполлонского111, и он обещался поискать и доставить мне в самом скором времени лично. Едва ли приходится жалеть о том, что Роман Борисович запоздал присылкою бокала на такой прекрасный случай, тем более, что у меня самого не готовы дневники. Теперь уже прямо от Вас будет зависеть решение об их доставлении. Дочери желали бы получить за каждый год дневника, т. е. за каждую книжку приблизительно по 15-ти руб<лей>, и если пристегнуть к тому Сборник курьезов, чтобы составилась округленная цифра, то таким размером суммы Вам одновременно привелось бы сделать доброе дело и оказать в добрый час своевременную помощь. Дело в том, что старшая, крестница моя Таня, нашла себе жениха; мы их сговорили, и я заказал уже образ, чтобы 7 ноября везти ее под венец112 в сопровождении обеих сестер, которые, во всяком случае, должны быть прилично одеты соответственно торжественному и давно ожидаемому событию. Денежная помощь нужна им, бедным девушкам, зарабатывающим своим трудом (педагогическим) ровно только на гостинодворские башмаки. Я назвал радостное событие торжественным собственно по той причине, что сам Тертий Филиппов -- государственный контролер, устроивший жениха здесь в Дворцовом Правлении на службу, вызвался в память дружбы с покойным благословить и невесту образом и хлебом-солью.
   Хотя и вращается в народе добрая поговорка, что запрос в карман не лезет, но в данном случае я вижу размер той денежной нужды, которая несколько облегчит именно эти сверхсметные свадебные расходы, имея в виду, что жених очень беден, но молод и красив -- и славный офицерик, с которым я желаю от всего любящего сердца моей прекрасной и очень умненькой крестнице счастливой жизни и вполне уверен в таковой. В силу этих же обстоятельств я и пошел на полную откровенность с Вами, избалованный Вашим добрым ко мне расположением и искреннею любовью к своей бедной невесте, которая видит во мне второго отца.
   Перед Алексеем Петровичем я виноват тем, что за крайним недосугом не успел собраться отвечать на его милое и ласковое письмо. Отвечаю пока фактом во свидетельство моего глубокого к нему уважения. При свидании Вы, вероятно, не забудете передать ему о том и извиниться за меня заветным приветом моим: "Чем богат -- тем и рад". Вот и письмо это пишу второпях и неразборчиво: мешает дочка -- говорит: "Папочка! Портниха пришла за деньгами за зимнюю кофту!" Отделался, а она опять вылетает: "Дай деньги на задаток, я занесу его к Пяти Углам за зимнюю шляпку". И резонно: и здесь установился холодок, и если еще нет санной дороги, как на всем юге, то все-таки порядочно набросало на крыши снегу. И я под шумок сижу дома с ножницами и бутылочкой клея, налаживая из тенишевских черновых материалов по своему плану все то, что придется потом разрабатывать. Белов был у меня и высказал сожаление, что не успел повидаться с Вами: надеется поправить дело на праздниках. Вот и Вы меня сокрушаете, приставая все-таки с Горбуновым-же, а вчера получил из Москвы от профессора Веселовского113 призыв дать что-либо из моих воспоминаний в Сборник, задуманный в пользу Женского Медицинского Института у Вас в Москве. Хоть разорвись! -- Да я не унываю, уповая на милость Божью и на здоровье, несколько подправленное оренбургским кумысом.
   От все го сердца шлю Вам мой душевный привет. У супруги Вашей прошу за меня поцаловать ручку. Сам же всегда и неизменно остаюсь готовым к услугам Вашим
   7 октября 1898. С. Петербург
   С. Максимов
  

12

   Глубокоуважаемый Алексей Александрович.
   При недосугах от дел и занятий для кн. Тенишева мне только что вчера удалось московским обычаем на правах крестного, а стало быть и посаженого отца почтить хлебом-солью своих молодых новоженов. Перед тем, как садиться за красный стол, принесли Ваше желанное письмо, которое, как и все предыдущие, подсластило благодушное настроение духа, а на этот раз -- и кстати, и сугубо. Кстати -- по той причине, что я <смог> поделиться содержанием письма со вдовою покойного друга И. Ф. Горбунова, старшею его дочерью, ставшею теперь М-me Дмитревскою, и обеими младшими девицами, составив таким образом домашний семейный совет на деловой коммерческой основе. Сугубую письмо Ваше принесло мне утеху уверением неизменных дружеских чувств (в которых я никогда не сомневался) и поздравительным приветом с днем 45-тилетнего служения родному искусству114 и в этом же направлении посильною помощию и услугами моим друзьям, в числе которых позволяю себе искренно считать и Вас, дорогой Алексей Александрович! Это маленькое событие в моей жизни, имеющее значение, может быть, лишь по количеству изжитых лет, между прочим обогатило мое собрание новыми автографами, которыми, конечно, и не замедлю поделиться с Вами в дополнение уже переданных Вам. Засим на Ваше благоусмотрение и для резолюции представляется подлинный протокол вчерашнего семейного заседания:
   "По прочтении г-м Председателем собрания письма, полученного им из Москвы, собрание собственников пришло к единогласному заключению, что продажу следует учинить ввиду того обстоятельства, что, как видно из предъявленного письма, предложенное признано достойным приобретения, а прежде предложенную цену уменьшить размером до трехсот рублей по той причине, которая будет ниже изложена. Что же касается до вновь предлагаемой суммы, то, не занося о таковой в протокол, просить г-на Председательствующего сделать о том немедленное, не далее следующего дня и ввиду быстро наступающих праздничных, дней, сообщение Г-ну Собственнику Музея изящных искусств и театрального дела, прося его, согласно выраженному им в письме обещанию, ускорить сообщением резолюции по нижесообщаемому адресу. В заключение настоящего заседания собрание единодушно и единогласно согласилось с мнением г-на Председ<ателя> относительно "Книги курьезов", что так как таковая представляет исключительное автографическое значение по отношению к г. Жемчужникову, известному читающей России под вымышленным именем "Кузьмы Пруткова", то таковую принести в дар Собирателю автографов в благодарность за приобретение альбома таковых же в истекшем 1897 году и вместе с сим ходатайствовать об извещении о ее получении именно в смысле дара, согласно указанию г. Председательствующего. Подлинный протокол подтвержден им и гг. членами собрания".
   Выходя из добровольно навязанных себе стеснительных рамок ради шутки на просто свободной беседы и все-таки под гнетущими впечатлениями при воспоминаниях об И. Ф. Горбунове, спешу ответить Вам на запрос относительно издания его сочинений. Дешевое, для распродажи в публике, решили мы поручить Суворину, и Таня, благословленная на брак его женою и мною (прежде Тертия на дому, а не в зале Государственного контроля при театральной обстановке), отправляется на днях с этим поручением и предложением. Что же касается до издания роскошного и дорогого, предназначенного для друзей и изготовляемого (т. е. предположенного) в ограниченном количестве экземпляров (не свыше 200), то оно до сих пор задерживалось главнейшим образом гг. художниками. Это дело в руках Белова, который две недели тому назад, после заседания Общ<ества> Любителей Древней письменности, показывал мне готовые рисунки, сделанные Репиным и Влад. Маковским, -- и только115. Впрочем, в это же свидание мы согласились сделать расход из собранной подпискою суммы на составление инициалов и концовок по возможности к каждому из рассказов, и поручить заказ их двум, искусившимся в этом деле, художникам. Будем их торопить, а вот с большими, горячо обещавшими, но медленно поспешающими, предстоит еще много хлопот. Из прилагаемого письма ко мне Николая Андреевича Кошелева116 (так много сделавшего для нижегородского городского музея), увидите, что кое-кто из художников еще старается спешить (письмо Кошелева, написавшего между прочим мой портрет во время зеленой юности моей, прошу Вас принять и оставить у себя, включив в число автографов). Спопутно для пополнения Вашей коллекции вкладываю еще поздравительное письмо ко мне известного и талантливого беллетриста Лугового117 (одного из братьев Тихоновых).
   При свидании с милейшим братцем Вашим Алексеем Петровичем возьмите на себя труд извиниться пока за меня в том, что и перед ним провинился вынужденным молчанием: до сих пор не удосужился отвечать на его исполненные всегда ласковым словом и добрым приветом строки, поджидая свидания или переговоров с моим старым, но беспутным другом и однофамильцем -- художником-профессором академиком В. М. Максимовым118. Происходя из волховских крестьян, он все-таки забыл правило пословичное тамошних и иных плотников: "Зарубил, так скалывай". Заговорил на продажу курьезный журнал тестя (Измайлова)119, обещал из всех художников самым первым два рисунка к рассказам Ив<ана> Фед<оровича>, -- и оба раза ударил по сучку -- должно быть -- потому что кроме пустого звона ничего в ушах моих не запечатлилось.
   Этим сказал Вам почти все, кроме, конечно, всегдашнего и неизменного свидетельства моего глубокого уважения супруге Вашей, скорого роста наследнику Вашему, Вам успеха во всех делах, а прежде всего энергии в подъеме из Лужников, в эту шестую роту120, где давно и с открытым нетерпением ожидает Вам душевно преданный и всегда готовый к услугам

С. Максимов

   Адрес Горбуновых: Коломенская, 7.
   Татьяне Иван<овне> Дмитр<и>евской
   13 декабря 1898. С. Петербург
  

13

  
   Разбираясь в бумагах отца, Татьяна Ивановна случайно отыскала прилагаемые при сем два листочка, две корочки -- верхнюю и нижнюю: мякоть исчезла, но несомненно не выглодана тараканами или не съедена крысами. Какого вида были последние (если только они были) -- покрыто мраком неизвестности, по выражению поэтов. Как доказательство тому, что покойный отец имел намерение или помнил данное слово, она, благодарная дочь, поручила мне переслать Вам, Глубокоуважаемый Алексей Александрович, эти последние обращенные к Вам строки незабвенного, что и спешит исполнить тотчас же следом за письмом, вчера отпущенным в почтовый ящик.
   Неизменно готовый к услугам                     
   14 декабря 1898. СПб.
   С. Максимов
   Вчера вечером справляли имянины молодого мужа (Евгения)121 жертвовательницы.
  

14

  
   Добрые встречи с Алексеем Петровичем в Петербурге сначала на Пушкинской выставке в Академии Наук, потом в Новом Музее принесли недобрые вести о Вашем, Глубокоуважаемый Алексей Александрович, большом семейном горе. Новая с ним встреча в Железноводске порадовала успокоительными вестями, но те первые были настолько неутешительны относительно состояния здоровья дорогой Вам Веры Васильевны, что я, с общего совета с Алексеем Петровичем, решил не беспокоить Вас своим посещением в такое критическое время. Вследствие этого обстоятельства, взявши до Пятигорска билет прямого сообщения для себя и дочери и рассчитывая в Воронеже навестить свою крестницу, собравшуюся замуж, -- в Москве я пробыл всего только одни сутки, не распаковывая даже чемоданов и лишь второпях поклонившись святыне. То было в первых числах июня.
   На все последующее затем летнее время (которое и сейчас для нас не кончилось) по случаю нервных болезненных припадков дочери я закатился на кавказские минеральные воды, поселившись в Кисловодске ради больной, и там изживал свой застарелый гастрит знаменитым и прославленным на весь свет 17-м No ессентуков, а для пользования расхлябанного легкого дурил, обманывая себя, поездками два раза в неделю в Железноводск, где жил доктор, владевший такой электрической машиной, которая приспособлена была к изгнанию коховских бесов, им же имя патогенные бациллы. Машина не помогла совсем, и вот теперь указан мне более верный путь сюда на южный берег Крыма -- именно в Алупку, но так как она на первых же шагах сказалась для меня Айдалупкой, то я и уселся в Ялте, найдя в ней помещение и питание на грош дешевле, но с теми же преимуществами горного воздуха плюс морское дыхание всякий вечер и морское купанье всякое утро. Последнее, впрочем, исключительно для дочери, которая и пользуется им с заметным успехом вот уже второй месяц. Лично же для меня, т. е. для моих скрытых врагов, видимых только микроскопом в количестве до 5-ти в поле зрения, -- разрушительная сила солнечной энергии при наличности в среде, окружающей мою квартирку на горе и подле самого парка, также гибельного для бацилл кислорода. Вот и утешил себя новыми надеждами, питаясь твердою верою в солнечный свет и чистый, обильный кислородом воздух, -- однако в настоящие дни не надолго.
   Через полторы недели думаю покинуть благодатную страну, хотя бы в ней следовало надолго (года на два) поселиться для несомненного полного исцеления, следуя примеру врача и писателя Антона Чехова, который свил себе приятное гнездушко в ближайшей окрестности Ялты, а другой доктор-старожил Дмитриев из соломенной спички превратился в вола молотящего. Таким образом сижу вот у моря и думаю думу, как направить свои стопы из Севастополя: на Одессу ли, чтобы направиться к брату в Варшаву122 и спопутно отгостить у племянницы в Гродно, -- или на Москву, если дела моего принципала, поселившегося в Париже надолго, потребуют моего ускоренного возвращения на Москву. Тогда, конечно, явлюсь порадоваться лично Вашей семейной радостью и поздравить исцелившуюся, -- а в настоящее время не могу надивиться, как это самовидец из родных Ваших не известил Вас о моих скитаниях: или Вы видаетесь редко, или он не договорился до меня, а не мог забыть, так как мы вкупе снялись с ним фотографией в Железноводске.
   В благодарность за Вашу добрую и неизменную обо мне память не нахожу достаточно слов, а пишу эти торопливые строки, на очистку совести и в некоторое свое успокоение ввиду в самом деле очень продолжительного молчания. Ответом несколько опоздал по той самой причине, что старший сын замедлил пересылкой Вашего письма, которое явилось сюда вместе со скопленными другими. Надеясь, что это неважное обстоятельство не помешает нашим взаимным добрым отношениям по-старому -- по-старопрежнему, глубоко уверен, что Вы не забудете меня в Ваших молитвах, на что и я всегда искренно готов, разумея посильные услуги.
   Душевно преданный
   22 сентября 1899. Ялта
   С. Максимов
  

15

  
   Сергей Васильевич Максимов покорнейше просит Вас пожаловать на бракосочетание дочери своей Елены Сергеевны с Поручиком 26-го Драгунского Бугского полка Александром Васильевичем Дараганом, имеющее быть... Апреля 1900 года, в 8 часов вечера, в церкви Николаевского Кадетского Корпуса на Офицерской, No 23.
   Поздравление в зале при церкви.
  

ПРИМЕЧАНИЯ

  
   1 Минаев Дмитрий Дмитриевич (1835--1889), поэт-сатирик, автор пародий и фельетонов, сотрудник журналов "Искра", "Русское Слово", "Современник", "Гудок", "Будильник", "Отечественные Записки", "Дело" и др.
   2 Славутинский Степан Тимофеевич (1821--1884), отставной старший чиновник особых поручений при губернаторе в Рязанской губернии, затем чиновник в Министерстве внутренних дел. Литературной деятельностью стал заниматься с 1859 г. ("Повести и рассказы", 1860). В коллекцию Бахрушина Максимов отправил два письма Славутинского 1869 и 1880 гг. (ГЦТМ. Ф. 153. Ед. хр. 18--19).
   3 Дриянский (Дрианский) Егор (Георгий) Эдуардович (1812--1873), прозаик, драматург, автор одной из лучших книг о псовой охоте "Записки мелкотравчатого" (СПб. 1859). Сохранились три письма Дриянского к Максимову с пометой адресата: "Письма автора "Записок мелкотравчатого"".
   4 Иванов Алексей Федорович (псевд. Классик) (1841--1894), поэт, прозаик, переводчик, сотрудник периодических изданий "Заноза", "Будильник", "Шут", "Стрекоза", "Осколки", "Суфлер", "Московский листок", "Новое время", "Всемирная иллюстрация", "Труд" и др. Опубликовал сборник "Повести и рассказы" (СПб. 1874) и книгу "Веселый попутчик. Письма с дороги, заметки на лету, картинки из путевых воспоминаний и дорожные песни.
   5 Ничипоренко Андрей Иванович (1837--1863), чиновник, член общества "Земля и Воля", корреспондент "Колокола". Был привлечен по делу о сношении с "лондонскими пропагандистами" Герценым и Огаревым. На следствии дал ложное показание против Максимова. Умер в Петропавловской крепости. Изображен Н. С. Лесковым в очерке "Загадочный человек" и романе "Никуда" (Пархоменко).
   6 Боклевский Петр Михайлович (1816--1897), художник, член кружка "молодой редакции "Москвитянина""; иллюстрировал произведения Гоголя, Островского, Тургенева, Толстого, Достоевского.
   7 Семевский Михаил Иванович (1837--1892), общественный деятель и писатель; основатель ежемесячного издания "Русская Старина" (1870).
   8 Курочкин Николай Степанович (1830--1884), поэт, критик, журналист, переводчик. Активный сотрудник журнала "Искра", редактор журналов "Иллюстрации" (1861--1862), "Невский Сборник" (1867), "Книжный Вестник" (1865--1867), ведущий библиографического и иностранного отделов "Отечественных Записок" (с 1868).
   9 Курочкин Василий Степанович (1831--1875), поэт, переводчик, журналист. С 1850-х гг. сотрудник журналов "Сын Отечества", "Пантеон", "Современник", "Отечественные записки", "Библиотека для чтения", "Русский вестник". Переводил Беранже (шесть прижизненных изданий), Мольера, Мюссе, Бернса и др. Редактор еженедельного сатирического журнала "Искра".
   10 Микешин Михаил Осипович (1836--1896), живописец, рисовальщик, иллюстратор литературных произведений, скульптор.
   11 Стахович Михаил Александрович (?--1858), уездный предводитель дворянства (Елецкого уезда Орловской губ.), писатель, поэт, переводчик, автор воспоминаний о П. В. Киреевском. Известность принесли сцены из народной жизни "Ночное".
   12 Горбунов Иван Федорович (1831--1896), актер Александрийского театра, зачинатель жанра устного рассказа, прозаик. Устные рассказы составили сборники "Сцены из народного быта" (СПб. 1861, 1870, 1873, 1874, 1876) и "Сцены и рассказы" (СПб. 1880, 1881).
   13 Зарубин Павел Алексеевич (1816--1886), публицист, прозаик, изобретатель-самоучка. За изобретение планиметра удостоен премий Петербургской и Парижской академий, Демидовской премии. Писал статьи о городском хозяйстве, экономике, этнографические очерки. Редактор "Петербургского листка". В журналах "Библиотека для чтения" и "Эпоха" печатал единственное художественное произведение -- автобиографический роман "Темные и светлые стороны русской жизни". Этим объясняется помета Максимова на письме к нему Зарубина (2 февраля 1874 г.), посланном Бахрушину: "Основатель Петербургского Листка и автор множества романов и повестей" (ГЦТМ. Ф. 153).
   14 Спасович Владимир Данилович (1829--1906), юрист, специалист в области уголовного права, автор многочисленных научных трудов и Учебника уголовного права (СПБ. 1863). С 1857 -- профессор Петербургского университета, затем -- Училища правоведения.
   15 Шубинский Сергей Николаевич (1834--1920 ?) -- историк и литератор. Основатель и редактор журнала "Древняя и Новая Россия" (1875--1880), редактор журнала "Исторический Вестник" (с 1880).
   16 Краевский Андрей Александрович (1810--1889), журналист, издатель. Редактировал газеты: "Литературное прибавление к "Русскому Инвалиду"" (1837--1839), "Литературная газета", "С.-Петербургские Ведомости" (1852--1862); издавал газету "Голос" (1863--1884) и журнал "Отечественные Записки" (1839--1868).
   17 Хмыров Михаил Дмитриевич (1830--1872), писатель, историк. Автор многочисленных статей по истории России.
   18 Имеются в виду статьи "Неподражаемый рассказчик. Воспоминания об И. Ф. Горбунове" (1896, Кн. XII. Отд. 1. С. 31--57) и "Александр Николаевич Островский (По моим воспоминаниям)" (1897. Кн. I. Отд. 1. С. 36--64).
   19 Писарев Модест Иванович (1844--1905), актер, педагог, критик. В 1865 г. окончил юридический факультет Московского университета. Профессиональную актерскую деятельность начал в 1867 г. в Симбирске. Работал в Периферийных театрах, в театре А. А. Бренко (1880--1882), театре Ф. А. Корша, с 1885 г. -- в труппе Александринского театра.
   20 Жена Горбунова Амалия (Наталья) Ивановна, дочери: Татьяна Ивановна (в замужестве Дмитриевская, Елизавета Ивановна (в замужестве Дмитриевская), имя третьей дочери не известно.
   21 Антикварная книжная лавка купца Василия Ивановича Клочкова располагалась по адресу: Литейный проспект, 55.
   22 Альбом был отправлен в Москву Т. И. Горбуновой. Об этом свидетельствует ее письмо (ГЦТМ. Ф. 1. Ед. хр. 680): "Многоуважаемый Алексей Александрович. Сегодня получила по присланному Вами чеку 1000 рублей, спешу Вас уведомить. Мы очень рады, что папин альбом у Вас, он собирал его с такой любовью и очень дорожил им. С. В. Максимов говорил нам, у Вас такая масса драгоценных вещей именно в этом роде, редкая коллекция. Мне очень приятно, папин альбом будет, между ними. С искренними пожеланиями Вам всего хорошего на Новый год. Остаюсь готовая к услугам Татьяна Горбунова. 30 декабря 1896 г." Сам альбом в фондах музея найти не удалось.
   23 Щепкин Михаил Семенович (1788--1836), актер, реформатор русской сцены и основоположник реализма в сценическом искусстве.
   24 Каратыгин Петр Андреевич (1805--1879), петербургский комический актер, брат выдающегося трагического актера В. А. Каратыгина. Успешно занимался литературой и художеством, оставив после себя альбомы с портретами современников и карикатурами.
   25 Егорнов Александр Семенович (1858--1903), пейзажист, классный художник I степени.
   26 Лагорио Лев Феликсович (1827--1905), живописец и акварелист. Учился в Петербургской Академии Художеств у М. Воробьева и Б. Виллевальде (1843--1850), пенсионер Академии Художеств во Франции и Италии (1853--1860).
   27 Костомаров Николай Иванович (1817--1885), историк и писатель, занимался историей массовых народных движений. "Смутное время Московского государства" (1866--1867), "Бунт Стеньки Разина" (1858), "Богдан Хмельницкий" и др. Драма "Савва Чалый" (1838, на укр.), "Кудеяр" (1875, на рус.).
   28 Кожанчиков Дмитрий Ефремович (1820 или 1821--1877) -- книгопродавец и издатель. В коллекцию Бахрушина было отправлено письмо Кожанчикова Максимову от 24 марта 1873 г. (ГЦТМ. Ф. 153).
   29 Люлю, "принц Лулу" (Евгений Людовик Жан Жозеф) (1856--1879), единственный сын Наполеона III и Евгении Монтихо. В 1874 г. бонапартистская партия провозгласила "принца Лулу" Наполеоном IV. Чтобы ратными подвигами утвердить свой авторитет и выйти из-под влияния матери, принял участие в войне с зулусами, где и был убит.
   30 Герцог де Морни, Шарль Опост Луи Жозеф (1811--1865), французский государственный деятель, побочный сын матери Наполеона III, голландской королевы Гортензии. Послом в Петербурге был в 1856--1857 гг. Сообщение Максимова о том, что Морни передал Горбунову медаль, выбитую в 1874 г., ошибочно.
   31 Потехин Алексей Антипович (1829--1908), прозаик и драматург. Родился в г. Кинешма Костромской губернии, учился в костромской гимназии одновременно с Максимовым. Как и Максимов, Потехин принял участие в "литературной" экспедиции, организованной по инициативе Вел. Кн. Константина Николаевича для изучения жизни русских окраин. Профессиональная близость и товарищеские отношения Потехина и Максимова не прерывались до смерти последнего.
   32 Потехин Константин Антипович (1832--1896), врач, доктор медицины, действительный статский советник. Как и брат, был знаком с Максимовым по Костроме. В 1854 г. окончил Московский университет, специализировался по внутренним и детским болезням, в 1857 г. защитил диссертацию. В последние годы жизни состоял врачом при отделении больницы принца Ольденбургского. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
   33 У С. В. Максимова и его жены Ольги Ивановны (?--1887), с которой писатель обвенчался в 1862 г., было четверо детей: три сына и дочь. Старший сын Иван впоследствии стал моряком, в должности помощника начальника гидрогеографической экспедиции служил на Тихом океане; второй сын -- Александр -- был на дипломатической службе; младший -- Георгий -- окончил Морской кадетский корпус; дочь Елена в 1900 г. вышла замуж за поручика А. В. Дарагана.
   34 Заграничное путешествие И. Ф. Горбунова с А. Н. Островским и М. Ф. Шишко длилось с 2/14 апреля по 28 мая / 9 июня 1862 г. Максимов отправил в коллекцию Бахрушина черновик письма Горбунова от 2 мая 1862 г., сделав поясняющую запись: "Проект письма набросан в Риме, откуда и послано было в Москву к С. С. Кошеверову, что и обозначено в путевых записках под 2 мая: "Писал письмо к дядюшке по-славянски", и далее: "В гостинице на столе есть русские надписи. На стене из попугая сделан сенатор, с надписью внизу: "Из губернаторов в сенаторы". На посланный ему документ Бахрушин своей рукой перенес сведения, сообщенные в письме Максимовым, и приписал: "Сообщено и получено от Сергея Вас<ильевича> Максимова. 1896, декабрь, 20." (ГЦТМ. Ф. 124. Ед. хр. 6)
   35 Левицкий Сергей Львович (1819--1898), фотограф Императорского Двора (Петербург, Казанская улица, дом No 3); двоюродный брат А. И. Герцена.
   36 Белов Алексей Михайлович.
   37 Соллогуб Владимир Александрович (1813--1882), прозаик, поэт, драматург, мемуарист. Известность автору принесла "История двух калош" (1839), наделавшая, по словам И. И. Панаева, "столько шуму, что она читалась даже теми, которые никогда ничего не читали... по крайней мере по-русски". Главная книга Соллогуба -- повесть "Тарантас" (1840). Драматургическое наследие составляют водевили и комедии "Беда от нежного сердца" (1850), "Сотрудники, или Чужим добром не наживешься" (1850). К мемуарам писатель обратился в последние годы жизни; автобиографический роман "Через край" был опубликован после смерти автора.
   38 На черновике письма Горбунова "Указ окольничему" Максимов сделал помету: "Наказ Анатолию Федоровичу Кони, назначенному председателем СПб. Окружного суда" (ГЦТМ. Ф. 72. Ед. хр. 28). Текст опубликован (Горбунов И. Ф. Соч. Т. II. Ч. 2. СПб., 1904. С. 222--223).
   39 Лампописты -- от лампопо (пополам), названия напитка, любимого москвичами и приготовлявшегося в московских трактирах из холодного пива с сахаром и лимоном, к которым добавлялись раскаленные ржаные сухари. Полное название наказа: "Статьи, како увещевати глаголемаго лампописта" (Горбунов И. Ф. Соч. Т. II. Ч. 2. Спб. 1904. С. 215).
   40 Послание Горбунова Островскому озаглавлено: "Челобитная по скопческому делу" (Горбунов И. Ф. Соч. Т. II, Ч. 2. СПб., 1904. С. 211--212). Максимов, посылая сохранившийся черновик, пояснил: "Гурий Николаевич Бурлаков, сопровождавший Ал<ександра> Ник<олаевича> Островского в поездке на Волгу в 1856 году, в качестве переписчика и полезного компаньона, в 60-х годах замешанный в деле скопцов и заподозренный руководителем секты, как человек очень образованный или, по крайней мере начитанный, содержался под стражей и судился в Москве. На допросах он сослался на Ив<ана> Фед<оровича> Горбунова, как человека близко его знающего, -- и вот причина, почему судебный следователь в 1870 году допрашивал Ив<ана> Фед<оровича>. как свидетеля по делу. Гурий Ник<олаевич> был судом оправдан и жил на свободе до 1891 года, когда скончался и был похоронен на Ваганьковском кладбище. Во всякий приезд Ив<ана> Фед<оровича> в Москву он рано утром являлся в нумер гостиницы ежедневно, заказывал чай, пил его, а оставшиеся кусочки сахару обязательно прятал. Дружба у них была великая. Не один десяток писем его сохранился в бумагах Горбунова. Для образчика писаний его одно при сем прилагается" (ГЦТМ. Ф. 72. Ед. хр. 27).
   41 Бартенев Петр Иванович (1829--1912), историк, археограф, библиограф. Сотрудник журналов "Москвитянин" (1853) "Русская беседа" (1857); заведующий Чертковской библиотекой в Москве (1859--1873); издатель и составитель "Русского Архива" (1873--1912). На черновике Горбунова, отправленном в коллекцию Бахрушина, Максимов сделал помету: "Петра Ив<ановича> Бартенева благодарит за высылку его журнала" (ГЦТМ. Ф. 72. Ед. хр. 32).
   42 Островская (урожд. Бахметьева) Мария Васильевна (1845--1906), по сцене -- Васильева 2-я.
   43 Островский Михаил Николаевич (1827--1901).
   44 Морозов Петр Осипович (1854--1920), историк русской литературы и театра, один из первых ученых, положивших начало русскому научному театроведению; автор популярных биографий Пушкина, Шиллера, Островского и др. С 1889 г. читал курс лекции по истории театра и драматургии в Петербургском театральном училище.
   45 К сожалению, из-за болезни и необходимости сотрудничать в Этнографическом бюро князя В. Н. Тенешева этот замысел не был осуществлен.
   46 М. О. Микешин жил в доме No 128 по Фонтанке. Адрес Максимова до 1895 г.: Фонтанка, у Измайловского моста, д. 116 (Тарасова), кв. 200.
   47 Микешина (урожд. Грейг) Мария Петровна (1840--1909), жена М. О. Микешина.
   48 В Стрельне по Петергофской железной дороге Микешиным принадлежала Барская дача.
   49 10 июня 1896 г. А. А. Бахрушин получил от М. П. Микешиной письмо (ГЦТМ. Ф. 1. Ед. хр. 1770), в котором она предложила на продажу автограф всей пьесы А. Н. Островского "Женитьба Бальзаминова".
   50 Продолжение статьи Максимова "Александр Николаевич Островский (По моим воспоминаниям)" напечатано в журнале "Русская мысль". 1897. Кн. III. Отд. I. С. 62--78.
   51 Сообщение ошибочное. Впервые очерк "Один из наших народников. Воспоминания о П. И. Якушкине" опубликованы в 1883 г. в "Живописном обозрении" (No 40, 41, 45, 46). В 1884 г. В. О. Михневич в Петербурге предпринял издание сочинений П. И. Якушкина с портретом автора, биографическим очерком о нем С. В. Максимова и товарищескими воспоминаниями П. Д. Боборыкина, П. И. Вейнберга, И. Ф. Горбунова и др.
   52 Речь идет о статьях Максимова: "Лев Александрович Мей (Из личных воспоминаний)" ("Русская мысль". 1887. Кн. VII. Отд. II. С. 60--77) и "Литературная экспедиция (По архивным документам и личным воспоминаниям)" ("Русская Мысль". 1890. Кн. II. Отд. I. С. 17--50).
   53 Гольцев Виктор Александрович (1850--1906), публицист, литературный критик, ученый и общественный деятель. С марта 1885 г. по апрель 1905 г. был неофициальным главным редактором журнала "Русская мысль".
   54 Павел Александрович (1860--1919), Вел. Кн., командир Гвардейского корпуса, генерал от инфантерии, почетный председатель Русского общества охраны народного здоровья, покровитель всех поощрительных конозаводских учреждений в России.
   55 Кирилл Владимирович (1876--1938), Вел. Кн., сын Вел. Кн. Владимира Александровича и Вел. Кн. Марии Павловны.
   56 Александр Михайлович (1866--1933), Вел. Кн., сын Вел. Кн. Михаила Николаевича и Вел. Кн. Ольги Федоровны, генерал-адъютант, адмирал.
   57 Ольденбургский Александр Петрович (1844--1932), принц, сенатор, почетный попечитель Императорского Училища правоведения и Императорского Института экспериментальной медицины, им основанного; с 1896 -- член Государственного Совета, с 1897 -- председатель Противочумной комиссии.
   58 Письмо Е. Н. Эдельсона от 20 августа 1848 г. с пометой С. В. Максимова: "От Эдельсона" (ГЦТМ. Ф. 200. Ед. хр. 2579).
   59 Речь идет о портрете Марии Матвеевны Степановой (1815--1903), русской певицы (сопрано). Родилась в Петербурге, в семье придворного музыканта. Обучалась в театральном училище (балет, вокал), которое окончила в 1833 г. Дебютировала на сцене Мариинского театра в 1831 г. Первая исполнительница партии Антониды в опере М. И. Глинки "Жизнь за царя" (1836). Оставила сцену в 1854 г. Портрет, о котором пишет Максимов, в фондах ГЦТМ обнаружить не удалось.
   60 С. В. Максимов в 1898 г. оставил должность редактора газеты "Ведомости санктпетербургского градоначальства и столичной полиции" и перешел в Этнографическое бюро кн. В. Н. Тенишева, где ему было поручено написать очерки о народных обычаях, обрядах и верованиях крестьянства центральных губерний России для издания, приуроченного ко Всемирной выставке 1900 г.
   61 Катенин Павел Александрович (1792--1853), поэт, драматург, литературный критик, переводчик. Последние 30 лет жизни провел в родовой усадьбе Шаево Кологривского уезда Костромской губернии, где и скончался. На могильной плите была начертана автоэпитафия:
  
   "Павел, сын Александров, и роду Катениных. Честно
   Отжил свой век, служил Отечеству верой и правдой,
   В Кульме бился на смерть, но судьба его пощадила;
   Зла не творил никому и ме?не добра, чем хотелось"
   В 1955 г. прах поэта был перенесен в Чухлому.
  
   62 Шелехова (урожд. Монруа) Мария Федоровна, оперная певица (меццо-сопрано). Исполняла первые роли на Императорской оперной сцене Петербурга с 1833 по 1843 г. Муж -- Д. А. Шелехов, капельмейстер санкт-петербургских театров, автор оперы "Женевьева Брабантская".
   63 Воробьева (в замуж. Петрова) Анна Яковлевна (1816--1901), русская певица (контральто). Музыкальное образование получила в Петербургском музыкальном училище (балетный класс Ш. Дидло, класс пения Сапиенца). С 1832 г. -- хористка, в 1835--1847 -- солистка Петербургского оперного театра. Брала уроки пения у М. И. Глинки. Для Петровой написана партия Вани в опере "Жизнь за царя".
   64 Петров Осип Афанасьевич (1806--1878), певец (бас), создатель русской вокальной школы. Исполнение им главных партий в первых постановках опер М. И. Глинки "Жизнь за царя" (1836) и "Руслан и Людмила" (1842) стало событием в истории русской оперы.
   65 Щеглов Иван Леонтьевич (наст. фамилия Леонтьев) (1856--1911), прозаик, драматург. Начинал как беллетрист, но после успеха комедии "В горах Кавказа" целиком посвятил себя драматургии и театру. Автор сборников для самодеятельных кружков, пособий, исследований "О народном театре" (1895) и "Народный театр в очерках и картинках" (1898).
   66 Шестакова (урожд. Глинка) Людмила Авновна (1816--1906).
   67 Кудрин Владимир Сергеевич (1834--1908), врач, главный медицинский инспектор флота (с 1880), почетный лейб-хирург.
   68 Л. И. Шестакова и В. С. Кудрин проживали в Петербурге на Гагаринской улице в доме No 30.
   69 Из устных рассказов И. Ф. Горбунова об охоте с Н. А. Некрасовым опубликован один -- "Дьявольское наваждение" (Горбунов И. Ф. Сочинения. Т. III. Ч. 1. СПб. 1907).
   70 Нильский (наст. фамилия Нилус) Александр Александрович (1840--1899), актер, первый исполнитель роли Годунова в пьесе А. К. Толстого "Смерть Иоанна Грозного". Прослужив на столичной императорской сцене 40 лет, выпустил в 1897 г. книгу воспоминаний "Закулисная хроника 1856--1894", опубликованную ранее в "Историческом Вестнике" (1893--1894).
   71 Коллекция меню хранится в ГЦТМ.
   72 Жемчужников Алексей Михайлович (1821--1908), поэт, публицист, брат Александра Михайловича и Владимира Михайловича Жемчужниковых. В альбоме -- дарственная надпись: "Ивану Федоровичу Горбунову на память от искренно его любящего и уважающего по гроб доски. А. Жемчужников" (ГЦТМ. Ф. 72. Ед. хр. 365).
   73 Работа Островского над либретто оперы А. Н. Серова "Вражья сила" (по пьесе "Не так живи, как хочется") началась в июне 1867 г., но разногласия композитора и драматурга мешали быстрому ее завершению. Впервые была представлена в Мариинском театре в апреле 1871 г., спустя три месяца после смерти А. Н. Серова, так и не успевшего до конца оркестрировать оперу.
   74 25 сентября (8 октября) православная церковь празднует память Сергия Радонежского, преставившегося в этот день в 1392 г.
   75 Насветович, генерал-майор, фотограф.
   76 Санкт-Петербургский Императорский яхт-клуб основан в 1846 г. Был расположен на Большой Морской улице, дом 31.
   77 Занимаясь историей театра, Горбунов составил каталог, часть которого была опубликована: "Материалы для истории русского театра. Каталог портретов, помещенных в фойе Императорского Александринского театра. Составитель Иван Горбунов. СПб., 1891".
   78 Погожев Владимир Петрович (1851--1935), управляющий петербургскими Императорскими театрами.
   79 Аполлонский Роман Борисович (1865--1928), русский актер; на сцене Александринского театра с 1881 г. Петербургский адрес: Большая Итальянская, 29.
   80 Максимов 1-й Алексей Михайлович (1813--1861), русский актер, на сцене Александринского театра с 1834 г.
   81 Максимова Наталья Сергеевна; овдовев, жила в Петербурге в Дмитровском пер., д. 7. В коллекцию Бахрушина были переданы предсмертные письма актера жене из Самары, с кумыса, написанные летом 1861 г.
   82 Вильде Николай Евстафьевич (Карл Густавович) (1832--1896), драматург, артист Малого театра (1863--1888). Много сил и личных средств отдал "Артистическому кружку", являясь старшиной его труппы.
   83 Корш Зинаида Федоровна (1833--1885). О семье Коршей С. В. Максимов поместил авторскую сноску в статье "Александр Николаевич Островский (По моим воспоминаниям)": "Известная семья, замечательная выдающимися деятелями: старший, Евгений Федорович Корш, недавно скончавшийся в глубокой старости, принадлежал литературе, как и брат его Валентин Федорович, бывший редактор "С.-Петербургских ведомостей". Младший брат, Леонид, известен был в Петербурге, как владелец экипажной фабрики, изготовлявшей самые фешенебельные и прочные рессорные коляски, кареты и проч. Из сестер одна была замужем за известным нашим критиком Аполлоном Александровичем Григорьевым, другая -- за К. Д. Кавелиным, третья -- за профессором университета Никитой Ивановичем Крыловым, четвертая -- за московским богачом А. К. Куманиным, а пятая расцветала в девицах во время молодости Александра Николаевича Островского".
   84 Агафья Ивановна (фамилия неизвестна) (1821 ?--1867), первая, невенчанная, жена А. Н. Островского.
   85 Молчанов Анатолий Евграфович (1856--1921), общественно-театральный деятель. Глава Русского общества пароходства и торговли, меценат. Чиновник особых поручений в Дирекции Императорских театров (1887--1897), заведующий монтировочной частью Александринского театра (1897--1900), председатель Совета Русского театрального общества (с 1900). Муж М. Г. Савиной.
   86 Петров Константин Андреевич, надворный советник, чиновник Конторы Дирекции Императорских театров.
   87 Полевой Николай Алексеевич (1796--1846), писатель, журналист, критик, издатель "Московского Телеграфа" (1825--1834).
   88 Хмельницкий Николай Иванович (1789--1845), драматург и переводчик, чиновник особых поручений при Министерстве внутренних дел, губернатор в Смоленске (февр. 1829 -- июль 1837).
   89 Шаховской Александр Александрович (1777--1846), князь, драматург, поэт, член "Беседы любителей русского слова" и Российской Академии, режиссер, начальник репертуарной части петербургских императорских театров (1802--1818, 1821--1825).
   90 Загоскин Михаил Николаевич (1789--1852), писатель, автор исторических романов, комедиограф. Многие годы служил по "театральной части": в петербургской Дирекции Императорских театров (1817--1818), экспедитором по театральному отделению (1822) и членом конторы Дирекции Императорских театров (с 1823), управляющим конторой Московских театров (1830), директором Московских театров (с 1831).
   91 Кукольник Нестор Васильевич (1809--1868), поэт, романист, драматург, художественный критик, журналист.
   92 Первое издание книги "Крылатые слова. Не спроста и не спуста слово молвится и до веку не сломится. По толкованию С. Максимова" было предпринято в Петербурге А. С. Сувориным в 1890 г. Второе издание датируется 1899 г.
   93 Живокини Василий Игнатьевич (1805--1874), актер. На московской сцене играл с 1824 по 1873 г. Уйдя по болезни, не смог жить без театра: вернулся, но после одного из спектаклей умер.
   94 Самарин Иван Васильевич (1817--1855), актер и педагог. Дебютировал на сцене Малого театра (1833), преподавал в Московском театральном училище (с 1862), руководил драматическим классом в Московской консерватории (с 1874).
   95 Вероятно, имеется в виду не родоначальник актерской семьи, оперный певец Василий Михайлович Самойлов (1782--1839), а его сын -- Василий Васильевич Самойлов (1813--1887), драматический актер Александринского театра (1835--1875).
   96 Иевлев Николай Васильевич (1835--1866) -- рисовальщик и каррикатурист, сотрудник сатирических и иллюстрированных изданий: "Искра", "Иллюстрация" (1859--1863), "Иллюстрированная газета" (1863--1865). Лучшие работы составили отдельные издания: "Шутки художника" (СПб. 1863), "Рисунки к стихотворениям Н. А. Некрасова" (СПб. 1864--1865; вместе с А. Лебедевым).
   97 Васильев 2-й Павел Васильевич (1832--1879), драматический актер. Играл на провинциальных сценах (Харьков, Полтава, Одесса, Кишинев, Вильно и др.) -- 1850--1860, 1865, 1875), в Москве (1874--1875), в Александринском театре (1860--1864, 1865--1874).
   98 Гончаров Иван Александрович (1812--1891), писатель, романист.
   99 Леонидов Леонид Львович (наст. фамилия -- Стакилевич) (1821--1889), актер, ученик П. А. Каратыгина; на сцене Александринского театра с 1839 г. После смерти П. С. Мочалова и В. А. Каратыгина выступал в их репертуаре в Малом театре (с 1843) и в Александринском (с 1854). Первый исполнитель роли Бориса Годунова (1870) в трагедии А. С. Пушкина.
   100 Степанов Петр Гаврилович (1806--1869), актер Малого театра (1825--1869). На фотографии, подаренной Максимову в именины, Степанов написал: "Человеку Души, уважающий его как талантливейшего писателя, так и друга людей. С. В. Максим<ов>у. 25 сент. 82 г. П. Степанов" (ГЦТМ. 12515. Фдд. 21711).
   101 Косицкая (в замуж. (1851--1862) Никулина) Любовь Павловна (1827--1862), актриса. Начинала на провинциальной сцене (с 1843), в труппе Малого театра с 1847 г. "Записки Л. П. Никулиной-Косицкой" были опубликованы в 1878 г. в журнале "Русская Старина" (Т. 21. No 1, 2 и 4).
   102 Бурдин Федор Алексеевич (1826--1887), артист Александрийского театра, друг А. Н. Островского, автор переводов и переделок иностранных пьес.
   103 Вильбоа Константин Петрович (1817--1881), композитор. В 1857 г. сопровождал А. Н. Островского в Ярославль для записи народных песен; собранный материал вошел в обширный труд -- сборник народных русских песен, изданный у Бернарда. В 1860-х гг. преподавал музыку в Харьковском университете и был капельмейстером местного театра. Известен небольшими вокальными сочинениями (дуэт "Моряки" и др.); автор опер "Наташа", "Тарас Бульба" (неок.) и "Цыганка" (неок.).
   104 Семья Бахрушина переехала в новый особняк на углу Зацепского вала и Лужниковской улицы. Прежде семья занимала соседний дом, принадлежавший ранее, как и весь земельный участок, купцу М. Л. Королеву, московскому городскому голове в 1860-е годы.
   105 Брем Альфред Эдмунд. Жизнь животных (Jllustriertes Thierleben), в шести томах с рисунками, Гильдбург, 1863--1869.
   106 12 января (25 января) -- Татьянин день.
   107 А. Ф. Кони впервые прочитал лекцию "Иван Федорович Горбунов и его произведения" 18 января 1898 г. в Доме юстиции в Петербурге. Повторное чтение состоялось в Русском Литературном обществе и в Соляном городке (в пользу голодающих крестьян). В виде очерка "Иван Федорович Горбунов" материал напечатан в "Вестнике Европы" (1898, No 11, 12), в качестве вступительной статьи -- в изданиях сочинений Горбунова (1901, 1902, 1904, 1907 гг.).
   108 Чекатто Виргилий Иванович, знакомый Бахрушина, итальянец, бывший приказчик магазина "Аванцо", позже -- владелец антикварного магазина в Москве, активно помогавший Бахрушину в приобретении вещей для коллекции.
   109 Бахрушин Алексей Петрович (1853--1904), двоюродный брат А. А. Бахрушина, известный коллекционер.
   110 Дневники И. Ф. Горбунова состоят из 26 книжек; 22 датируются 1862--1895 гг., 4 -- без дат.
   111 1 октября (14 октября) в день Покрова Пресвятой Богородицы православная церковь празднует память преподобного Романа Сладкопевца.
   112 Венчание Татьяны Ивановны Горбуновой и поручика Евгения Николаевича Дмитревского состоялось 4 (17) ноября 1898 г. в Петербурге в церкви Государственного контроля; посаженным отцом был Т. И. Филиппов (1825--1899) государственный контролер, сенатор, близкий друг И. Ф. Горбунова со времен их юности; посаженой матерью -- А. И. Суворина, жена книгоиздателя А. С. Суворина, также близкого друга И. Ф. Горбунова.
   113 Веселовский Алексей Николаевич (1843--?), историк литературы; читал лекции на высших женских курсах Герье (1876--1888), с 1881 -- профессор Московского университета и Лазаревского института, с 1891 -- член Московского театрального комитета; брат академика Александра Николаевича Веселовского.
   114 45-летие литературной деятельности Максимова отмечалось 20 ноября ст. ст. 1898 г.
   115 Рисунок И. Е. Репина "Безответный" помещен в т. I Собрания сочинений И. Ф. Горбунова (СПб. 1904), изданного "под наблюдением Комиссии при Комитете Состоящего под Высочайшим Государя Императора покровительством Императорского общества Любителей Древней Письменности". В художественном оформлении издания приняли участие художники Н. З. Панов, А. П. Рябушкин, А. Чикин, А. Афанасьев, В. Навозов, Н. Богданов-Бельский, Н. А. Кошелев. В августе 1899 г. право на издание сочинений И. Ф. Горбунова приобрел А. Ф. Маркс, потребовавший, чтобы рисунки издания, начатого при Обществе Любителей Древней Письменности, по окончании издания поступили бы в его распоряжение. Поскольку это условие не было принято, то пришли к соглашению: подготовленное художественное издание сочинений И. Ф. Горбунова в трех томах печатать в количестве не более 500 экземпляров (специально пронумерованных) и назначать цену не менее 15 рублей. Поэтому издание является раритетным.
   116 Кошелев Николай Андреевич (1838--?), живописец; обучался в Академии Художеств (1861--1865), был приглашен И. Н. Крамским для работ в храме Христа Спасителя (1865), за которые в 1873 г. получил звание академика; с 1878 г. -- профессор. 12 декабря 1898 г. Н. А. Кошелев писал С. В. Максимову: "Сердечно уважаемый и дорогой Сергей Васильевич. Рисунки к изданию незабвенного И. Ф. Горбунова сделать мне удалось (на реке и утопленника) и я передал их г. Белову. Меня смущали Ваши слова не брать с них дорого за труды -- и, отдавая рисунки, я позволил выговорить себе -- экземпляр изданий и, по миновании надобности, -- возвращение рисунков обратно -- ? Не скверно это? Что Вы скажете? -- так ли я поступил и не оскорбил памяти славного народного поэта? Искренне и глубоко Вас любящий Н. Кошелев" (РГБ. Ф. 359. Кол. муз. Бахрушина. К. 8226, No 2). Об этом письме и сообщает Максимов, отправляя его Бахрушину.
   117 Луговой (Тихонов) Алексей Алексеевич (1853--1914). Письмо Максимову от 22 февраля 1898 г. с поздравлением и извинением за отсутствие на юбилейном обеде (ГЦТМ. Ф. 153).
   118 Максимов Василий Максимович (1844--1911), живописец-жанрист.
   119 Измайлов Александр Александрович (1811--1877), врач, статский советник. Окончив петербургскую Медико-хирургическую академию (1832) и защитив диссертацию на степень доктора медицины (1840), работал врачом петербургской Дирекции Императорских театров и Министерства Государственных имуществ.
   120 С осени 1896 г. Максимов проживал по адресу: С.-Петербург, угол 6-й роты и Гореловской улицы, д. 22, кв. 21.
   121 13 (26 декабря) православная церковь отмечает день памяти мучеников Евстратия, Евгения, Авксентия.
   122 В Варшаве возглавлял университетскую кафедру хирургии младший из трех сводных братьев Максимова -- Василий Васильевич Максимов, доктор медицины, автор научных трудов.

Публикация М. И. ЩЕРБАКОВОЙ

  
Ко всем произведениям автора К списку авторов