Ядринцев Николай Михайлович - Предсказания и мифы человечества

ПРЕДСКАЗАНІЯ И МИѲЫ ЧЕЛОВѢЧЕСТВА.

(НОВОГОДНІЙ ФЕЛЬЕТОНЪ).

Исторія гаданія и предугадыванія будущаго проходитъ всѣ возрасты и всѣ эпохи человѣческаго развитія.

Гдѣ родилась первая Сивилла, я не знаю. По знаю, что Сивилла была язычница, она отличалась мрачной красотою и скорѣе зловѣщимъ, чѣмъ добрымъ взглядомъ, устремленнымъ въ темныя тучи грядущаго. Я помню ее на одной изъ картинъ во Флоренціи, прекрасно воспроизведенную Гуерчино (Sybilla samiene Guerdno). И странно, рядомъ съ нею красовалась кроткая

Мадонна со взорами упованія, устремленными въ голубое небо. Это была Мадонна Гвидо Рени..

Откуда вышло колдовство и гаданье? Есть ли возможность угадать это, вперяя глаза въ туманъ древности? Можетъ быть, это таинственное искусство вышло изъ древней страны, лежавшей на берегахъ Пила, страны величественныхъ пирамидъ, неразгаданныхъ іероглифовъ, таинственныхъ сфинксовъ, страны страшныхъ крокодиловъ и аписа. Можетъ быть, оно развернулось еще древнѣе тамъ, гдѣ на берегу священнаго Ганга цвѣтетъ прекрасный таинственный лотосъ, можетъ быть, оно таится въ причудливыхъ памятникахъ съ сто рукими богами и необыкновенными слонами, топчущими человѣческія жизни. Несомнѣнно одно, что въ этихъ древнихъ мірахъ на зарѣ дней человѣчества уже родилась человѣческая тайна и вмѣстѣ таинственный прорицатель и предсказатель. Это было тогда, когда небо было ближе къ людямъ, и звѣзды, и солнце, и мѣсяцъ разсказывали человѣку судьбу его. Это было тогда, когда вся природа была одухотворена и жила съ человѣкомъ одною жизнью, когда лѣса и горы и воды были таинственными существами и разсказывали ему свои сказки. Это было тогда, когда человѣкъ подслушалъ говоръ горъ, лѣсовъ и рѣкъ, позналъ языкъ вселенной, узналъ ея исповѣдь, и, можетъ быть, исторгъ изъ нѣдръ земли глубочайшую и сокровенную тайну.

Въ чемъ состояли предсказанія и прорицанія перваго мага, положившаго начало слабымъ подражателямъ? Гдѣ его тайна? Унесъ ли онъ изъ міра'ее навсегда вмѣстѣ съ потерянными цивилизаціями, или никогда не обладалъ самъ этой тайной? Объ этомъ я узналъ слѣдующее, подслушавъ старое преданіе въ кущѣ лѣсовъ, у остатка древняго народа.

"Первый магъ и прорицатель,-- говоритъ преданіе,-- обладалъ въ совершенствѣ прорицаніемъ будущаго, и онъ не разъ доказывалъ силу своего знанія вѣрностью предсказаній древнему народу. Онъ страстно любилъ этотъ народъ, молилъ божества быть милостивымъ къ этому дорогому народу и приносилъ богамъ жертвы. И все благопріятствовало этимъ народамъ. Росли густолиственные прекрасные лѣса, дарили тучными и сладкими плодами, плодились звѣри и служили человѣку на пользу, цвѣли цвѣты въ утѣху человѣку съ роскошью и цвѣтомъ, невѣдомыми намъ; пѣли райскія птицы, небо было милостиво, оно сіяло кротостью и ласкою, стихіи были покорны человѣку какъ овцы. Это было время блаженства и перваго невиннаго существованія. Люди не имѣли вражды другъ къ другу, зла еще не нарождалось въ ихъ дѣтской душѣ, они были безмятежны и кротки какъ голуби. По мрачное предвѣстіе пронеслось предъ міромъ. Вдругъ небеса нахмурились, и боги отвернулись отъ человѣка, стихіи разразились гнѣвомъ, лѣса стали давать неурожай, звѣрь испугался человѣка и пустился бѣжать въ лѣса, это случилось потому, что въ сердцѣ человѣка явилось зло, онъ озлобился на звѣря и звѣрь на человѣка, и человѣкъ озлобился на человѣка. И ознаменовалось это время неурожаемъ, и голодомъ, и болѣзнями, и смертью. Начали распадаться племена и идти другъ на друга войною. Отчего это случилось,-- было тайною. Но въ мірѣ прошелъ какъ будто ураганъ. И вспомнили люди великаго кама {Камъ -- cam древнее азіатское слово шаманъ, санскритское сraman отъ тайна, синонимъ колдовства.} прорицателя и назвали его. Онъ пришелъ съ поникшею головою и черною думою. Онъ передалъ, что сколько онъ ни молился, сколько ни умилостивлялъ боговъ, они отвернулись отъ людей, ибо въ сердцѣ ихъ народилось зло. Знаетъ онъ, что искупить его можно, по боги запретили ему рѣшительно выдавать тайну. Долго люди просили прорицателя открыть имъ, что имъ сдѣлать, чтобы воротить блаженный вѣкъ, шаманъ не рѣшился сказать. Наконецъ, видя, какъ люди уничтожаютъ другъ друга, видя, что разсудокъ меркнетъ у нихъ и царства погибаютъ, онъ было сжалился и наперекоръ запрещенію боговъ хотѣлъ сказать имъ таинственное слово спасенія. Онъ собралъ народъ, вышелъ на высокую гору и хотѣлъ ужо вымолвить это слово, но боги отняли въ эту минуту языкъ у кама, и онъ стоялъ нѣмой. Тогда страхъ, и ужасъ охватилъ его за судьбу народа, котораго онъ любилъ, но снасти не могъ. И онъ прибѣгъ къ послѣднему средству, онъ кинулся къ скаламъ и испестрилъ ихъ таинственными надписями, думая передать людямъ тайну спасенія. Но, къ удивленію, люди не повяли пророческой подписи, тогда добрый магъ созналъ, что жрецы совершили величайшую ошибку и преступленіе, сохраняя свои тайны и не научивъ людей понимать ихъ языкъ. Отчаяніе его было такъ велико, что онъ не вынесъ его, и тутъ же передъ народомъ убилъ себя. А этотъ народъ стоялъ безмолвный, нѣмой и темный предъ таинственной и іероглифической надписью,-- надписью, не разгаданной до сихъ поръ. Но придетъ часъ, и эта надпись раскроется!" -- заканчиваетъ преданіе.

И въ мрачные часы моихъ думъ, въ безсонныя длинныя ночи томительнаго ожиданія "духа жизни" и человѣческаго обновленія, подъ вліяніемъ тоски и отчаянія, мнѣ часто рисуется этотъ послѣдній день міра, когда будетъ истощено терпѣніе Творца, а человѣческое сердце не вернется на стезю любви и правды. Люди также будутъ пировать и поздравлять другъ друга съ новымъ годомъ. Но вдругъ лопнутъ золотыя звѣзды и земля поколеблется, дрогнутъ зданія и полетятъ кумиры и храмы человѣческаго тщеславія, люди въ ужасѣ и недоумѣніи кинутся къ волхвамъ и воскликнутъ: "Спасите насъ? Укажите дорогу и выходъ?" Въ эту минуту оживутъ заколдованные сфинксы и протянутъ шеи чудовища, заговорятъ камни и скалы, и люди прочтутъ "загадочный іероглифъ жреца". Они прочтутъ и поймутъ, что.сами виноваты были во всемъ, и это будетъ ихъ приговоромъ.

II.

Пали могучія древнія царства, разрушились ихъ дворцы и храмы, мѣста, когда-то населенныя народами, занесены пескомъ и стали пустыней, древніе народы разошлись въ разныя стороны и исчезли съ лица земли. Народились новые народы, но они уже не возвратили стараго блаженства, и съ первымъ магомъ исчезъ и духъ предвѣдѣнія. Возставали новыя цивилизаціи, являлись новые народы, они процвѣтали извѣстное время, но жизнь была ихъ недолговѣчна и постигала ихъ та же участь, какъ и перваго древняго народа. Явились у человѣчества опять прорицатели, волхвы, Пиніи и Сивиллы, но они уже неумѣли и не могли предсказать свѣтлой будущности человѣчеству, ихъ предсказанія были всегда мрачны и зловѣщи. Эти прорицатели являлись въ критическую минуту, чтобы предсказать гибель, ихъ зловѣщія руки писали "мани, факелъ, фаресъ" человѣческой исторіи.

Это мрачное колдовство и зловѣщее предсказаніе выразилось и въ лицѣ волшебницы, которая являлась на пиръ древней Ассирійской и Вавилонской монархіи, оно сказалось въ мрачныхъ предсказаніяхъ Сивиллъ, средневѣковыхъ ворожей, оно сказалось въ искусствѣ таинственнаго древняго народа, который, разсѣянный по землѣ, даетъ гадальщицъ. Всегда эта гадальщица и колдунья являлась темнымъ существомъ, она жила въ пещерѣ съ филиномъ -- мудрой, но злою птицей, эту колдунью окружаютъ демоны. Когда она смуглая, съ растрепанными волосами, съ огненнымъ взоромъ, прекрасная и грозная, съ невѣдомыми чарами являлась человѣку, она ему никогда не приносила радости, а всегда предвѣщала только несчастіе, которое и сбывалось. Люди стали страшиться своего будущаго, они старались искать утѣшенья въ настоящемъ, въ наслажденіи и чувственныхъ удовольствіяхъ, стараясь забыть угрожающую судьбу. Погибъ Римъ полный разврата. Наступили средніе вѣка съ мрачной демонологіей.

Колдунья выходила на распутье дорогъ, появлялась въ городахъ и каркала, какъ зловѣщая птица. Ея появленія пугались. Съ демонскимъ могуществомъ и съ торжествомъ злой судьбы, она смѣялась надъ людьми и люди возненавидѣли ее. Одна изъ средневѣковыхъ новеллъ разсказываетъ о слѣдующемъ подвигѣ злой колдуньи. Передъ зарею христіанства, вели "несчастнаго", онъ былъ осужденъ навѣчно быть брошеннымъ въ темницу, ибо безуміе наполнило его сердце и душу. Онъ ходилъ по городамъ, обличалъ пороки и преступленія, проповѣдуя, что онъ пришелъ обновить міръ любовью и водрузить счастіе. Съ страшною вѣрою фанатика, онъ входилъ въ храмы и вѣнчалъ себя золотымъ вѣнцомъ, въ горделивомъ торжествѣ своемъ. Теперь, когда его вели растерзаннаго и обагреннаго кровью, колдунья на дорогѣ вздумала ему сдѣлать предсказаніе. По языкъ ея, призванный прорицать несчастіе этому несчастному безъ надежды, безъ будущаго, предсказалъ, помимо воли ея, наоборотъ.

-- Не бойся,-- сказала она:-- ты будешь въ темницѣ и въ сыромъ подземельѣ, но твое время придетъ, и выведутъ тебя и облекутъ тебя въ золотыя ризы, люди примутъ твое ученіе, они вознесутъ тебя, и ты испытаешь вѣчную жизнь, славу и почести, которыхъ не испыталъ ни одинъ смертный. И онъ пошелъ въ тюрьму утѣшенный и смѣялся надъ тюремщиками, былъ бодръ духомъ, пѣлъ и ждалъ дня своей славы и торжества. Но проходили года, народъ не приходилъ. Онъ старился и, прикованный на цѣпи, которая впилась въ его тѣло, ждалъ великаго дня. Онъ вѣрилъ, что придетъ его день. Тогда жестокій тюремщикъ передъ концомъ жизни, видя умирающаго его, сказалъ: ты сегодня умрешь, безумный,-- онъ не повѣрилъ, и лице его улыбалось. Онъ умеръ, однако, умеръ одиноко, никто не пришелъ за нимъ. Злая волшебница также была сожжена давно.

Кажись, жизнь насмѣялась надъ этимъ человѣкомъ. Но его вспомнили, и вспомнили чрезъ нѣсколько вѣковъ, въ одинъ торжественный день, когда вѣра проникла опять въ сердца людей, и осѣнилъ ихъ порывъ лучшихъ человѣческихъ чувствъ. Тогда дѣйствительно отыскали его скелетъ и облекли его въ золотыя ризы, и память о немъ не умерла. Это случилось послѣ того, какъ гдѣ-то на Востокѣ вновь заблестѣлъ свѣтлый лучъ человѣчеству. И разверзлось небо. И человѣкъ увидѣлъ изъ-за висѣвшихъ дотолѣ тучъ ясный, свѣтлый образъ, кроткій и божественный, съ искупительною слезою на очахъ. И опять человѣкъ проникся вѣрою въ свою жизнь, въ свѣтлое грядущее. Эта вѣра разлилась по всему міру, она обратила человѣческое сердце къ надеждѣ и выразилась въ лицѣ кроткой Мадонны Гвидо-Рени, устремляющей молящій взоръ къ небу. Эта вѣра выросла въ христіанскій культъ, въ могучій культъ возрожденія человѣчества и совпала впослѣдствіи съ идеей человѣческаго прогресса; она создала тотъ идеализмъ, который видитъ въ будущихъ вѣкахъ осуществленіе древняго блаженства, мира и любви. Мыслитель и философъ прозрѣлъ вновь счастливую судьбу человѣческой исторіи и не разстается уже съ этой вѣрою. Но эта судьба, увы! далека еще отъ осуществленія, ибо человѣческое сердце еще нечисто, оно преисполнено вражды и злобы и эгоизма, оно полно суетности, а умъ человѣческій находится во тьмѣ.

Какъ дитя съ игрушкою, носится всякій часъ человѣкъ съ этою мечтою о счастіи; какъ фетишъ, онъ стремится ее одухотворить то въ томъ, то въ другомъ предметѣ. Всякій понимаетъ это счастіе по-своему. Каждый годъ съ наступленіемъ другаго, человѣкъ рядится въ праздничныя нарядныя одежды, не мѣняя своего внутренняго содержанія; онъ строитъ торжественную, праздничную мину и улыбается; люди поздравляютъ другъ друга съ наступленіемъ новаго года, который принесетъ навѣрное счастіе, какъ будто время и счастіе одно и то же? Гадаютъ въ ярко освѣщенныхъ комнатахъ, выливается воскъ и олово въ причудливые цвѣты, а жизнь льетъ въ этотъ годъ свои формы, которыхъ человѣкъ не предугадываетъ. И будетъ въ этотъ годъ, можетъ быть, масса разочарованій и новыхъ слезъ, жгучихъ слезъ будущаго, которыя горчѣе прошлыхъ. Судьба будетъ капризно смѣяться надъ личной человѣческой жизнью. Гдѣ гадали радость, выльется гробъ неповиннаго маленькаго существа, невѣста съ небесными глазами, смотрящими такъ страстно на суженаго, разочаруется; она проклянетъ день своей встрѣчи и измѣнитъ и насмѣется надъ старой привязанностью съ любовникомъ, этотъ юноша-идеалистъ станетъ практикомъ и карьеристомъ, другъ предастъ друга и братъ брата. Въ эту ночь пировъ и веселья, за громомъ музыки, будетъ выть вьюга и пѣть "со святыми упокой"; гдѣ-то далеко изъ глубины, изъ черной пасти земли вырвется задушенный стонъ... А человѣкъ будетъ ликовать и обольщаться.

По странно, не смотря на всѣ разочарованія, невзгоды, несчастія, которыя окружаютъ ежегодно человѣчество, будетъ мерцать неугасимая лампада надежды, тихимъ дрожащимъ свѣтомъ она будетъ проникать и скользить лучомъ подъ темными сводами храмовъ, она будетъ звучать въ душѣ и свѣтлой, оживляющей симфоніей подниметъ духъ. Какъ въ музыкѣ Бетховена, въ жизни открывается царство безконечнаго и необъятнаго. "Огненные лучи мелькаютъ въ этомъ царствѣ ночи, говоря языкомъ Гоффмана, и мы видимъ тѣни великановъ, которые все болѣе и болѣе приближаются, окружаютъ насъ, подавляютъ, уничтожаютъ; но не уничтожаютъ безконечной страсти, въ которую переливается всякій восторгъ, въ которой сплетается любовь, надежда, удовольствіе, и въ которой тогда мы только продолжаемъ жить". "Любовь и нѣга дышатъ въ прелестныхъ голосахъ неземныхъ, ночь настаетъ при яркомъ пурпурномъ свѣтѣ и съ невыразимымъ восторгомъ стремимся мы за призраками, которые зовутъ насъ въ свои ряды, летая въ облакахъ".

Такъ будетъ звучать въ человѣческой жизни надежда и вѣра въ будущее счастіе.

Ликъ человѣчества, орошенный слезами, будетъ вѣчно простирать руки впередъ, подобно изнуренному страданіями, избичеванному рабу, на картинѣ геніальнаго художника, взоръ его будетъ прикованъ къ этому будущему, угадывая въ туманѣ невѣдомаго избавителя.

Н. Ядринцевъ.

"Восточное Обозрѣніе", No 1, 1887