Ядринцев Николай Михайлович - Из страны чудес и курьезов

ИЗЪ СТРАНЫ ЧУДЕСЪ И КУРЬЕЗОВЪ.

(Фельетонъ).

Разныя недоразумѣнія, провинціальныя претензіи и дрязги заставили насъ дать особую инструкцію нашимъ корреспондентамъ, а именно: не сообщать намъ ничего дѣйствительнаго, а только фантастическое. Далѣе, изъ опасенія коснуться какого нибудь на самомъ дѣлѣ изографически существующаго предмета, мы просили не касаться никакого даже самаго захолустнаго городишка, ибо признано по опыту: ты касаешься ветхаго забора, а тутъ, глядишь, шаръ земной колеблется; поэтому мы рекомендовали писать намъ корреспонденціи съ заоблачныхъ странъ, съ разныхъ планетъ, неподвижныхъ звѣздъ и т. д., только но съ нашей родины. Успокоясь такимъ образомъ, мы долго не получали отъ корреспондентовъ никакихъ извѣстій. Вѣдь надо же время для путешествій въ фантастическія страны. По вдругъ теперь стало приходить письмо за письмомъ. И все изъ странъ фантастическихъ.

Раскрываю, напримѣръ, письма и читаю:

Письмо 1-е.
ИЗЪ НОВОЙ КАШГАРІИ.

"Чего только нѣтъ въ этой странѣ: и учебныя заведенія разныхъ наименованій,-- но выходящихъ изъ нихъ ученыхъ мужей, не смотря на многолѣтнее существованіе этихъ заведеній, не видать пока ни въ казенныхъ, ни въ частныхъ учрежденіяхъ и гдѣ они находятся -- Богъ вѣсть; есть и мировые суды и судьи, и неизбѣжная къ нимъ принадлежность -- адвокаты; и госпитали, въ которыхъ во время бытности здѣсь командированнаго ревизора приготовлялась пища хоть куда: въ супъ масло подливалось, чтобы казался наварнымъ и пригляднымъ, молоко съ водой не принималось, картофель, капуста и вообще всѣ овощи, урожая прошлыхъ лѣтъ, браковались и, словомъ, все требовалось въ лучшемъ видѣ; и продовольственные магазины, въ которыхъ въ былыя времена, блаженной памяти, разныхъ фиктивныхъ аргусовъ казеннаго интереса, въ родѣ г. Р., практиковался такой новѣйшій способъ эксплоатированія казны, а именно: вытягивать на рукахъ служителей-солдатъ киргизскую кошму, и деньги за получаемый такимъ способомъ излишекъ ея, какъ неотъемлемую и благопріобрѣтенную уже собственность, обращать въ рессурсъ для состязанія на зеленомъ нолѣ, съ устройствомъ въ то же время съ мѣстными вакханками елико возможныхъ оргій есть и тюрьмы, и гауптвахты для содержанія въ нихъ "неукротимыхъ" всякаго рода и званія; и вольныя аптеки {Извѣстно, что нѣкто провизоръ Г., проживающій въ г. Омутинскѣ, ходатайствовалъ о разрѣшеніи ему открыть вольную аптеку, по счету вторую, въ Ложномъ укрѣпленіи, но соперникъ его А., уже имѣющій здѣсь таковую аптеку, представилъ къ начальству письмо его, Г., въ которомъ буквально говорится, что не аптеку желаетъ онъ открыть, а подучить съ А. отступнаго рублей 200. Упомянутое письмо мѣстною властью послано въ медицинскій департаментъ. Авт.}, въ которыхъ всегда почти до нельзя навеселѣ пребывающіе аптекаря и ихъ помощники продаютъ все втридорога, какъ напримѣръ: для дезинфекціи домовъ, по случаю дифтерита, отпускаютъ карболовую кислоту по 2 руб. за фунтъ, тогда какъ въ Обществѣ краснаго креста она продается вдвое и даже болѣе дешевле; есть и ученическія квартиры казеннокоштныхъ воспитанниковъ, въ которыхъ отставныя маіорши-вдовы вотъ уже нѣсколько лѣтъ сряду получаютъ за со держаніе учениковъ казенныя войсковыя суммы и никогда въ нихъ не отсчитываются (должно быть, подлежащая власть, по добротѣ своей души, вѣритъ на слово); есть и разныя правительственныя учрежденія, въ которыхъ, главнымъ же образомъ въ уѣздныхъ, повидимому, весьма легко, какъ бы по мановенію волшебнаго жезла, наживаются капиталы, а потому и строятся скоро и быстро дома-дворцы, задаются пиры, рѣкой льется шампанское, словомъ живется "вольготно и весело";-- гдѣ нерѣдко, но зачастую служатъ попреимуществу все родственники между собою: кумовья да сватовья, шурины да братья, одинъ другому, разумѣется, протежирующіе;-- гдѣ переводчики, эти волшебники, посредники между туземнымъ насоленіемъ и начальствомъ, живутъ положительно на счетъ народа, и прямую службу ихъ составляютъ разныя аферы, въ томъ числѣ содержаніе почтовыхъ станцій, а между тѣмъ за свою промышленную дѣятельность они пользуются нравами и преимуществами дѣйствительной коронной службы. Въ особенности выгодными по доходности статьями несомнѣнно могутъ почитаться для уѣздныхъ дѣльцовъ: разграниченіе земельныхъ угодій между аулами и волостями, даже и уѣздами; выборы должностныхъ лицъ туземной администраціи и съѣзды между уѣздами для разбора и рѣшенія уголовныхъ и гражданскихъ дѣлъ между туземцами, а также подобные съѣзды въ самыхъ уѣздахъ. Послѣ каждаго такого служебнаго шага нѣкоторые уѣздные администраторы несомнѣнно чувствуютъ свои карманы далеко не пустыми, а благовѣрныя сожительницы ихъ, а у кого есть, то и дочки, заранѣе мнятъ уже себя въ новыхъ, по послѣдней модѣ, платьяхъ, шляпахъ, дорогихъ заграничныхъ шелковыхъ чулкахъ и т. п.; даже вольно-наемные писцы этихъ учрежденій, и тѣ составляютъ кое-какой капиталъ разными неблаговидными продѣлками. Есть такія уѣздныя учрежденія, которыя заходили и заходятъ такъ далеко въ своемъ рвеніи по службѣ, что ихъ приходилось и приходится обновлять кореннымъ образомъ, начиная съ уѣзднаго начальника и кончая чуть не сторожемъ. Засѣдаютъ въ здѣшнихъ учрежденіяхъ и находятся въ войскахъ такіе ревностные служаки отечеству, которые давно уже выслужили если не двойной, то непремѣнно полуторный срокъ на пенсію, и которымъ давно нора на покой, какъ не имѣющимъ никакой другой подвижности, кромѣ инерціи; по они все-таки упорно держатся на мѣстахъ и въ то же время воображаютъ, что служатъ службу, а на самомъ дѣлѣ только коротаютъ таковую, чистятъ ногти, да разрѣзываютъ газеты, словомъ, или не хотятъ, или не въ состояніи уже понять того, что своими персонами они заграждаютъ путь лишь другимъ молодымъ и болѣе полезнымъ людямъ для блага народа и государства. Бываютъ здѣсь и дуэли изъ-за Богъ знаетъ какихъ красавицъ, но результаты ихъ далеко ниже тѣхъ поединковъ, когда хоть клюквой стрѣляются; случаются также и рукопашныя схватки, но все это оставляется безъ всякаго вниманія, какъ будто всему этому такъ и быть должно. Есть здѣсь и пароходъ, называемый, кажется, "Иракліевичъ", такъ и называется, но по естественному положенію вещей онъ оказывается мало пригоднымъ къ дѣлу, и къ тому же не такъ давно, говорятъ, его обворовали (ободрали желѣзо); есть и дворцы, и мосты, стоящіе тысячъ по двѣсти рублей, и капиталы есть подъ разными наименованіями для благотворительныхъ цѣлей, но львиная доля изъ нихъ попадаетъ, какъ говорится въ сказкахъ и пѣсняхъ, "тятенькинымъ сынкамъ" да "разнымъ дочкамъ" на ихъ воспитаніе и образованіе, а также благороднымъ вдовицамъ съ ихъ чадами, а простой сѣрый людъ довольствуется лишь "падающими со стола крохами" въ видѣ трехрублевки и пятирублевки. Носятся слухи, что въ одномъ учрежденіи Новой Кашгаріи, исполняющемъ роль присутствія по воинской повинности, нѣкоторыми лицами онаго продѣлываются почти такія же вещи, какъ продѣлывались нѣкогда въ таковомъ же присутствіи Нерчинскомъ, но только здѣсь, до поры до времени, все остается пока не разоблаченнымъ, какъ говорится, "шито-крыто". Вообще, здѣсь вдоволь всего, такъ что мы, безъ сомнѣнія, весьма многое и не предусмотрѣли. Но изъ всѣхъ перечисленныхъ нами благъ уже видно, что Кашгарія именно та страна, гдѣ "раки зимуютъ".

Письмо 2-е.
ИЗЪ ОБРЕВИЗОВАННАГО КРАЯ.

"Недавно "Областныя Вѣдомости" разнесли вѣсть, по которой оказывается, что въ одномъ изъ восточныхъ уѣздовъ вся уѣздная администрація, какъ то: уѣздный начальникъ, его помощникъ и оба письмоводителя, удаляется отъ своихъ должностей и замѣняется новыми лицами. Такимъ образомъ, наше предрѣшеніе въ прежней корреспонденціи, что нѣкоторыя уѣздныя администраціи требуютъ здѣсь кореннаго ихъ обновленія, нашло теперь полное подтвержденіе въ совершившемся фактѣ. Но этимъ далеко пока не вырвано то зло, которое внѣдрилось въ уѣздныхъ администраціяхъ и глубоко пустило свои корни: найдется и еще двѣ -- три такихъ администраціи, которымъ такая же перспектива какъ нельзя быть болѣе была бы къ лицу и въ пору. Но, не вдаваясь въ дальнѣйшія разсужденія по этому предмету, будущее предоставимъ времени, и скажемъ теперь кое-что лишь о настоящемъ, составляющемъ крупную новость для страны.

"Такъ, еще о предшественникѣ удаленныхъ нынѣ отъ своихъ должностей администраторовъ, о нѣкоемъ сибирскомъ сотникѣ "изъ отчаянныхъ", говорилось уже въ печати, что въ томъ уѣздѣ онъ рѣшаетъ дѣла, но званію мироваго судьи, на основаніи принятой одной изъ сторонъ присяги; сочиняетъ массу нелѣпыхъ проектовъ, играетъ въ карты, ухаживаетъ за барынями и плохо танцуетъ польку-мазурку: но все это сравнительно съ дѣяніями нынѣ удаленныхъ дѣльцовъ ничего общаго не имѣетъ и, кажется, представляетъ лишь одну каплю въ морѣ, или, вѣрнѣе, во всей грязной лужѣ. Почти съ самаго вступленія въ свои обязанности "знаменитой администраціи", уже начали раздаваться стоны и вопли кочеваго населенія и переселенцевъ изъ благодатнаго К--жскаго раіона,-- но отголоски эти казались сначала такъ себѣ, чуть чуть, едва слышными.... Современенъ они становились явственнѣе, и уже открыто вездѣ стали потомъ поговаривать, что администраторы обзавелись и табунами отборныхъ лошадей, и сотнями считаютъ азіатскія ямбы, и завели шелковое бѣлье, канфовыя занавѣсы и наволочки и устлали коврами и дорогими шкурами звѣрей полы; одинъ изъ нихъ, какъ холостой, выписалъ изъ Омутниска не дешево стоющую фаворитку, а другой, какъ семейный, благовидно окружилъ себя экономками, -- словомъ зажили владѣтельными особами, въ родѣ какихъ-то герцоговъ, совершенно забывъ даже о своей недалекой метрополіи -- Новой Кашгаріи, которая для нихъ со всею своею контрольною властью какъ бы совсѣмъ перестала и существовать.

"Вся эта уѣздная администрація, какъ носятся достовѣрные слухи, будетъ состоять теперь подъ слѣдствіемъ, а потомъ.... ну, потомъ увидимъ.... за вымогательства притѣсненіями и истязаніями весьма крупныхъ взятокъ, которыя считаются десятками тысячъ. Такого отношенія туземцы, по ихъ словамъ, не встрѣчали даже тогда, когда состояли подъ владычествомъ китайцевъ, а потому проявлялись попытки цѣлыхъ волостей бѣжать отъ русскихъ порядковъ снова въ предѣлы Китая.

"Съ устраненіемъ администраціи отъ должностей, по всей вѣроятности, немало явится просьбъ отъ К--жинскихъ переселенцевъ о не полученномъ ими денежномъ пособіи отъ русскаго правительства, которымъ, однакожъ, таковое было отпущено и выслано въ размѣрѣ не одной сотни тысячъ руб. Даже писаря, служившіе при пресловутой администраціи, и разные отводчики мѣстъ подъ постройки домовъ во вновь формирующемся городѣ, и тѣ не безъ грѣха въ этомъ отношеніи. А одинъ изъ письмоводителей -- такъ тотъ, какъ разсказываютъ, началъ брать даже строительными матеріалами, или лучше -- по праву власти и силы, приказалъ однажды (можетъ быть, бывало и не однажды) переселенцамъ свалить къ постройкѣ его дома арбъ тридцать кирпича, который они резли собственно для возводимаго училища.

"Даже пользующіеся славою капиталистовъ, и тѣ остались не безучастны къ легкой наживѣ: домъ одного изъ такихъ господъ получилъ, съ какой-то стати, названіе "правленія". Это названіе, какъ говорятъ, дано будто бы потому, что въ немъ совершались совѣщанія мѣстной администраціи по разнымъ прожектамъ относительно аферъ извѣстнаго характера; туда же, а де въ уѣздное правленіе, толпами шли и бѣдняки заявлять свои жалобы на какія либо продѣланныя съ ними беззаконія, въ которыхъ (въ бѣднякахъ или беззаконіяхъ -- можно понимать всяко) принималъ участіе, разумѣется, фиктивное, самъ владѣлецъ зданія импровизированнаго "правленія". Эти же капиталисты расхватали безъ торговъ всѣ лучшія городскія мѣста подъ свои постройки, по нѣскольку таковыхъ въ однѣ руки, а если, быть можетъ, и были сфабрикованы какія нибудь торговыя дѣла, то несомнѣнно для отвода лишь глазъ высшей администраціи.

"О, благодѣтельная попечительница кашгарская! неужели тебѣ еще удастся за всѣ свои дѣянія выйдти сухой изъ воды?!.. Неужели не снятся тебѣ всѣ прежнія твои прегрѣшенія? неужели не являются тебѣ наяву и въ дремотѣ призраки пущенныхъ тобою на свѣтъ нищихъ-туземцевъ? Неужели и теперь ты видишь въ своихъ сладкихъ сновидѣніяхъ только какіе-то благодатные Койнаки да Токмаки, Токмаки и Койнаки, гдѣ прожигались тобою десятки тысячъ рублей, при получаемомъ двухтысячномъ содержаніи? Будутъ ли услаждать твои страсти, кашгарская попечительница, разныя восточныя красавицы, въ родѣ какой нибудь Азпаханъ, Фатимы, Умутчакъ, Гузарханъ и т. п.? Предстанутъ ли предъ тобою, какъ въ былыя времена, не только съ открытыми мошнами и съ "баттареями" бургонскаго, шампанскаго, лиссабонскаго и проч., но даже съ рюмкой "полынной" или "очищеннаго", разные Мурзы да Лбдрахманы, Курбанбаевы да Нарынбаевы, Валнахуны да Тахта-ахуны и т. д., все ахуны да ахупы?

"Ну, а что какъ несдобровать тебѣ, попечительница кашгарская? Что, какъ все откроется, и сами халаты, и ахуны отвернутся отъ тебя? Ты спокойна, Кашгарія! Ну, а какъ сорвется?...

Думала ли ты когда нибудь, кашгарская ханша, обставляя себя садами, леопардами и дворцами, что придетъ и тебѣ чередъ разсчитаться, но не ямбами, на которыя ты полагала твердую надежду, а совѣстью?

"Не вѣсть же ни дня, ни часа, когда придетъ этотъ разсчетъ"!

-----

Читая это письмо я недоумѣвалъ, откуда несется этотъ загробный голосъ, гдѣ кипитъ это чувство, полное обличенія, негодованія и укора, чей это голосъ, напоминающій о тлѣнности земнаго и среди окружающаго зла звучащій напоминаніемъ о высшемъ судѣ правды и вѣчности.

Не знаю, почему мнѣ подъ вліяніемъ этого письма припомнилась старая сцена Я ѣхалъ по степи и встрѣтилъ на одной станціи бойкаго кашгарца. Былъ ли это пріятель Г--овъ, или М--вскій, не помню. Онъ, разсерженный ямщикомъ киргизомъ, устроилъ съ нимъ кашгарскую расправу нагайкой и жестоко истязалъ несчастнаго, согнувшагося, полуголаго киргиза. Я бѣжалъ со двора, потрясенный и возмущенный, между тѣмъ какъ крики эти ласкали слухъ кашгарца. Когда я вбѣжалъ на станцію, раздирающіе душу крики неслись за мною. Вдругъ въ это время я услышалъ въ станціонной комнатѣ шопотъ. Взглянувъ въ уголъ, я увидѣлъ блѣдную, но неподвижную фигуру на корточкахъ стараго, сморщеннаго муллы-татарина, въ бѣлой чалмѣ; онъ читалъ развернутую книгу.

-- Что ты читаешь? спросилъ я его.

Онъ поднялъ спокойно глаза на меня, вперивъ ихъ упорно, и произнесъ тихо.

-- День пройдетъ, ночь пройдетъ, солнце потухнетъ, смерть наступитъ. Человѣкъ долженъ отдать отвѣть Богу. Думалъ ли ты объ этомъ?

У меня остался въ памяти и этотъ набожный загробный голосъ, и этотъ полный укора старческій взглядъ, среди воплей несчастнаго человѣка. Я подумалъ: Кашгарія, кто придетъ къ тебѣ на помощь, кто же освободитъ отъ истязаній это черное киргизское тѣло!?

День прошолъ, ночь наступила и еще день... Не наступилъ ли, Кашгарія, и день суда твоимъ прегрѣшеніямъ?

Фельетонистъ.

"Восточное Обозрѣніе", No 45, 1884