Ядринцев Николай Михайлович - Подвижники и благотворители на окраинах

ПОДВИЖНИКИ И БЛАГОТВОРИТЕЛИ НА ОКРАИНАХЪ.

(Изъ переписки редакціи).

Въ прошломъ году у насъ помѣщена была статья извѣстнаго путешественника и члена Императорскаго географическаго общества Л. В. Адріанова, о русской колонизаціи на Усѣ и судьбѣ раскольничьихъ общинъ. Въ этой статьѣ выставлены были нѣкоторыя темныя стороны этой колонизаціи и причины, побуждающія нынѣ колонистовъ къ выселенію. Въ глухихъ мѣстахъ Сибири, гдѣ господствуетъ захватъ, и гдѣ сплошь и рядомъ происходитъ эксплуатація инородца и колониста со стороны спекулянтовъ, золотопромышленниковъ и кабатчиковъ, описанные факты не представляли ничего удивительнаго. Они повторяются во многихъ мѣстахъ Сибири и довольно аналогичны {То-же совершается въ Алтаѣ, Забайкалья и въ Typуханскомъ краѣ.}. Миссіонерская дѣятельность является тоже небезукоризненной. Часто къ миссіонерской дѣятельности прикомандировываются въ Сибири добровольно разные авантюристы, содержатели и прежніе торговцы винныхъ складовъ и кабаковъ, причемъ конечно, трудно отъ нихъ ожидать христіанскихъ дѣлъ. Эти лица обманываютъ и злоупотребляютъ довѣріемъ духовенства и прикрываются личиною благочестія. Таковы были, напримѣръ, подвиги въ Алтаѣ купца Малькова. Нѣсколько лѣтъ тому назадъ Мальковъ тоже явился добровольнымъ миссіонеромъ и испросилъ благословеніе; онъ ѣздилъ въ Петербургъ, собиралъ пожертвованія, строилъ монастырь на Чулышманѣ, около Телецкаго озера, какъ на зло сгорѣвшій въ моментъ учета расходовъ. Благотворенія г. Малькова также не подлежали сомнѣнію, но къ прискорбію скоро сама духовная миссія усомнилась въ чистотѣ намѣреній г. Малькова, и послѣдовало самаго скандальнаго свойства разоблаченіе его дѣятельности со стороны архимандрита. Оказалось, что деньги собирались на духовныя дѣла, но отчета не отдавалось въ нихъ, братъ-же г. Малькова содержалъ винный складъ въ Барнаулѣ. Удивительно, почему это именно у винныхъ складчиковъ въ Сибири является внезапно склонность къ миссіонерской дѣятельности въ глухихъ и отстоящихъ далеко отъ надзора мѣстахъ. Подобные миссіонеры стремятся пріобрѣсти и отвоевать прежде всего земли, будтобы для миссіонерскихъ цѣлей, у мѣстнаго населенія инородцевъ и колонистовъ. Такое пріобрѣтеніе было исходатайствовано при участіи Малькова на Усть-Башкаусѣ. Огромное пространство земель отошло отъ инородцевъ, но на нихъ въ послѣднее время проживали лишь два монаха, кстати неособенно побратски, изъ коихъ одинъ недавно умеръ. Все это бываетъ въ глухихъ дебряхъ Сибири! Отчеты весьма часто прикрываютъ темную подкладку дѣла. Такимъ образомъ факты, сообщенные путешественникомъ г. Адріановымъ, представляли много вѣроятнаго и опирались на показанія мѣстныхъ жителей, и вдобавокъ сообщены за подписью г. Адріанова, который, конечно, не затруднится представить имъ доказательства.

По поводу статьи объ усинскихъ дѣлахъ мы получили, однако, горячія возраженія со стороны двухъ заинтересованныхъ лицъ, о дѣятельности которыхъ упомянуто, а именно добровольнаго миссіонера Усинскаго края, Путилова и 1-й гильдіи минусинскаго купца Ивана Григорьевича Гусева. Мы даемъ мѣсто возраженіямъ этихъ лицъ по существу. Вотъ что отвѣчаетъ г. Путиловъ на обличеніе г. Адріанова. Г. Адріановъ говоритъ, что "невѣдомый ни для кого, нѣкій г. Путиловъ поселился на Усу". На это г. Путиловъ возражаетъ. "Я живу въ Минусинскомъ округѣ уже 27 лѣтъ. Съ 1858 г. состою сотрудникомъ вольнаго экономическаго общества, съ 60-хъ годовъ -- корреспондентомъ комитета грамотности, съ 1866 г.-- дѣйствительнымъ членомъ восточно-сибирскаго отдѣла техническаго общества (давно несуществующаго), былъ агентомъ иркутской выставки, постояннымъ корреспондентомъ: "Амура", "Биржевыхъ Вѣдомостей", "Молвы", "Новаго Времени" и газ. "Сибирь". Мы но знаемъ, признаютъ-ли упомянутыя газеты свою солидарность съ г. Путиловымъ; несомнѣнно, однако, что мы имѣемъ дѣло съ человѣкомъ литературнымъ, хотя посылка нѣсколькихъ корреспонденцій едва-ли служитъ ручательствомъ за безукоризненность всѣхъ дѣлъ корреспондента. Г. Адріановъ смѣлъ замѣтить, что г. Путиловъ "кабацкій дѣятель". Г. Путиловъ говоритъ: "дѣйствительно, лѣтъ 20 тому назадъ я имѣлъ винокуренный заводъ, но между заводчикомъ и сидѣльцемъ большая разница". Совершенно вѣрно, и еще большая между миссіонеромъ и заводчикомъ. Далѣе, г. Путиловъ доказательствомъ своего безкорыстія ставитъ фактъ, что онъ получаетъ всего 180 р. за свою дѣятельность. Фактъ продажи водки отвергаетъ. Что старовѣры негодовали и негодуютъ на него, онъ не отрицаетъ, но это потому, что онъ велъ борьбу съ ними, разоблачалъ разныя злоупотребленія раскольниковъ, а также купцовъ, напримѣръ купца Сафьянова, по словамъ г. Путилова, взыскивавшаго съ сойотовъ за простую сибирскую лошадь 2,000 рублей (?). Предоставляя г. Сафьянову сосчитаться съ г. Путиловымъ по поводу этого обвиненія, мы недоумѣваемъ однако, кто уполномочилъ г. Путилова взять на себя обязанность розыска злоупотребленій, гоненія раскольниковъ, оцѣнку ихъ дѣятельности. Вѣдь это дѣло властей, а не г. Путилова. Частное лицо можетъ быть весьма пристрастно въ подобномъ дѣлѣ. Затѣмъ г. Путиловъ отрицаетъ, что онъ имѣлъ кабакъ на р. Усу, и защищаетъ отъ того-же обвиненія г. Гусева; тамъ есть, по его словамъ, винный складъ Данилова. Мы полагаемъ, что дѣло не въ имени, а въ кабакѣ, фактъ-то кабачнаго растлѣнія остается. Такимъ-то образомъ г. Путиловъ опровергаетъ г. Адріанова! Г. Путиловъ вступается и за репутацію Семена Горбунова въ с. Коптыровскомъ, какъ церковнаго старосты, капитала нноткуда ненажившаго. Въ довершеніе онъ выставляетъ свою благотворную дѣятельность: постройку школы, обученіе татарскаго мальчика, изъ котораго г. Путиловъ будто-бы сдѣлалъ оспопрививателя; желательно, чтобы всѣ эти благодѣянія подтвердилъ не одинъ г. Путиловъ. Наконецъ, упоминая о томъ, что онъ уговорилъ гг. Гусева и Денисова построить на Усѣ церковь, г. Путиловъ спрашиваетъ "что-же я тутъ худого сдѣлалъ"?

Таково опроверженіе г. Путилова. Ничего худого нѣтъ, согласимся и мы. Но г. Путиловъ, какъ отдавшійся дѣлу благодѣяній и неимѣвшій никогда цѣлію никакихъ промышленныхъ предпріятій, вѣроятно сообразитъ, что постройка храмовъ и религіозныя стремленія имѣютъ весьма мало общаго съ торгашествомъ, золотопромышленной эксплуатаціей и коммерческою карьерою; поэтому, когда промышленный дѣятель, одною рукою запускающій руку въ кошель нищаго населенія, взываетъ къ религіознымъ чувствамъ, является сомнѣніе не въ чувствахъ населенія, но въ чистотѣ намѣреній дѣятеля. Г. Путиловъ, какъ человѣкъ истинно-религіознаго призванія, долженъ понять это хорошо.

Теперь обратимся къ возраженію И. Г. Гусева. Г. Гусевъ въ прекрасномъ литературномъ письмѣ напоминаетъ намъ задачи, принятыя на себя нашею газетою или, какъ онъ выражается, наше "profession de foi", "быть челобитчикомъ Саламатовымъ за Сибирь и ея населеніе"; онъ одобряетъ насъ въ этомъ намѣреніи, и мы весьма ему благодарны за поощреніе. Онъ выражаетъ даже при этомъ чувство радости. "Нельзя не согласиться съ справедливостью этого заключенія, пишетъ этотъ другъ печати, нельзя не порадоваться, что редакція взяла защиту населенія отъ баши-бузукствующихъ въ краѣ дѣятелей". Что-же можетъ быть лестнѣе для насъ! "Но одной этой защитой роль и значеніе печати не исчерпывается", добавляетъ онъ. "Остается еще отношеніе къ обществу и къ тѣмъ отдѣльнымъ его членамъ, которые появляются на столбцахъ областнаго органа, издающагося въ столицѣ, въ качествѣ несправедливо обвиняемыхъ". Чувствуемъ! Затѣмъ авторъ письма жалуется на корреспондентовъ и желанія ихъ насолить кому-либо. "Понятно, что такого рода явленія невозможны въ культурномъ обществѣ, сознающемъ важность печатнаго слова", внушаетъ г. Гусевъ, но въ некультурныхъ окраинахъ... увы! они водятся. Авторъ письма напоминаетъ, что газетѣ, издающейся въ столицѣ, трудно провѣрять слухи {Мы позволимъ себѣ успокоить на насъ г. Гусева. Столичные органы, правда, не всегда могутъ провѣрять слухи и сообщаемыя свѣдѣнія. Но г. Гусевъ самъ-же признаетъ насъ областнымъ органомъ и имѣющимъ связи съ провинціей.}, что, корреспонденты, пишущіе съ мѣста, извращаютъ факты "изъ разсчета" и, что тѣ, кто "злоупотребляютъ печатнымъ словомъ, тѣ роняютъ значеніе печати, и вмѣсто пользы наносятъ вредъ". Какъ пріятно бесѣдовать съ просвѣщеннымъ человѣкомъ! подумали мы, читая это литературное посланіе. Съ нимъ непремѣнно сойдешься въ мысляхъ.

Послѣ этого вступленія И. Г. Гусевъ переходитъ къ статьѣ г. Адріанова объ усинскихъ дѣлахъ и также, какъ г. Путиловъ, проситъ опровергнуть его. Онъ протестуетъ противъ смѣшенія его съ отченькой Иваномъ Аѳанасьевичемъ, гг. Путиловымъ и Денисовымъ. Ни винокуреннаго завода, ни винныхъ складовъ, ни кабаковъ онъ по имѣлъ. (Винокуренный заводъ, какъ видно, имѣлъ г. Путиловъ, а кабаки содержитъ г. Даниловъ). Онъ же, г. Гусевъ, имѣетъ только золотые пріиски. Въ заключеніе г. Гусевъ задаетъ намъ вопросъ: "построить церковь для своихъ пріисковыхъ рабочихъ развѣ составляетъ преступленіе? или намѣреніе эксплуатировать?"

Боже сохрани! отвѣчаемъ мы почтенному автору письма и благотворителю. Кто-же въ этомъ можетъ сомнѣваться?

Но вотъ что пишутъ намъ о нѣкоторыхъ благотвореніяхъ изъ одного уголка Сибири: "Сплошь и рядомъ встрѣчаются на Руси субъекты, которые десятки лѣтъ подъ рядъ "хапаютъ" и жмутъ всякаго, кто, по нуждѣ, попадаетъ въ ихъ загребистыя лапы, наживаются, богатѣютъ и вдругъ, на старости лѣтъ, начинаютъ заботиться о спасеніи своей души, искривленной неправедными дѣлами. Одинъ строитъ обширный храмъ, въ разсчетѣ, что онъ заслонитъ отъ неба его великія и многія прегрѣшенія; другой жертвуетъ увѣсистый колоколъ, въ надеждѣ его воскреснымъ гуломъ заглушить вопли общипанныхъ и ободранныхъ имъ собратій, и т. д. Но и эти очистительныя жертвы у такихъ субъектовъ рѣдко обходятся безъ того, чтобы они даже тутъ, по старой памяти, кого можно, не обсчитали, кого не слѣдуетъ обижать -- не изобидѣли: привычка вторая натура!..

"Такія мысли мнѣ невольно приходятъ въ голову, когда я смотрю на величественный соборъ, достроивающійся въ нашемъ городѣ на средства волостнаго писаря въ прошломъ и золотопромышленника, заводчика и милліонера въ настоящемъ. Казалось-бы, зачѣмъ этому кающемуся грѣшнику, желающему спасти свою душу построеніемъ храма, обсчитывать рабочихъ, обижать тотъ самый людъ, руками котораго создано все его богатство, обижать и гдѣ-же! у подножія алтаря, съ котораго вскорѣ понесутся мольбы "о великихъ и богатыхъ милостяхъ создателю храма сего"!..

"Привычка вторая натура! Субъектъ этотъ былъ городскимъ головою, служилъ общественнымъ интересамъ съ готовностію безвозмездно отдавать свое время и трудъ на пользу общества, и все-таки сказалось въ немъ "писарское начало": при сдачѣ, съ торговъ, лавокъ гостиннаго ряда, набилъ цѣну, лишилъ прежнихъ торговцевъ помѣщенія и... не уплатилъ городу денегъ, а напомнили -- оффиціальной бумагой поставилъ городу на видъ свое безвозмездное служеніе и изумился: кажется, дескать, можно было-бы и не требовать съ меня 300 р. за лавки! Теперь достроиваетъ на свои средства храмъ, начатый на городскія деньги, жертвуетъ тысячи на вѣковѣчный памятникъ для своей будущей славы и обсчитываетъ рабочихъ на десятки рублей: опять сказалось "писарское начало".

"Цѣлое лѣто каменщики, штукатуры и чернорабочіе трудились надъ возведеніемъ красиваго собора. Но вотъ наступилъ конецъ работъ. Каменщики и штукатуры, выписанные

изъ Томска, разсчитаны, какъ слѣдуетъ -- въ тѣхъ видахъ, что и въ будущемъ году они пригодятся, а чернорабочіе -- этихъ всегда найдешь! (Въ нынѣшнемъ году даже люди съ нѣкоторымъ образованіемъ, припертые нуждой и неволей, и тѣ таскали кирпичи на колокольню) -- "ушли, повторяя: суди его Богъ"!

"По условію,заключенному чернорабочими съ довѣреннымъ приводимаго благодѣтеля, мѣстнымъ архитекторомъ, они получали по 18 р. въ мѣсяцъ, причемъ 15 руб. считались жалованьемъ, а 3 р.-- наградой за усердіе (надо же какъ-нибудь возбуждать мужицкое рвеніе!). Все лѣто имъ выдавали по 18 р., по въ началѣ осени пріѣхалъ хозяинъ и нашелъ, что очистительная жертва, при поддержкѣ рабочей энергіи тремя рублями, обходится ему слишкомъ дорого, и въ день окончательной расплаты съ чернорабочими, за послѣдній мѣсяцъ съ десятью днями, они не получили ни копѣйки; прежнія "наградныя" трехрублевки засчитаны въ жалованье!" (корреспонденція "Восточнаго Обозрѣнія"). Неужели это добрыя дѣла? спросимъ мы Ивана Григорьевича. Конечно, онъ ихъ по одобритъ. Благотворенія бываютъ значитъ разныя.

Литературное письмо Ивана Григорьевича Гусева, признаться, произвело на насъ такое убѣдительное впечатлѣніе, что мы хотѣли отказаться отъ г. Адріанова, котораго обвиняетъ г. Гусевъ въ клеветѣ, и согласиться, что корреспонденты, и въ томъ числѣ красноярскіе и минусинскіе, есть порожденіе "некультурнаго общества", совершенная противоположность, чѣмъ мы съ г. Гусевымъ. Ахъ, когда эта Сибирь станетъ культурной! Мы переполнились такою-же горечью, какъ и Иванъ Григорьевичъ Гусевъ за судьбы родины.

Но мы остановились немного въ размышленіяхъ. Чьимъ отзывамъ и показаніямъ придавать болѣе вѣроятія и довѣрія? Г. Адріановъ извѣстный путешественникъ въ дѣлѣ науки; онъ заслуживаетъ полнаго довѣрія, онъ горячо относится къ судьбѣ мѣстнаго несчастнаго населенія и ничѣмъ не заинтересованъ. Что касается гг. Путилова и И. Г. Гусева, то они все-таки въ данномъ случаѣ лица заинтересованныя и защищаютъ только свою личность отъ обвиненій. Между тѣмъ положеніе жителей на Усѣ по всѣмъ фактамъ печальное и горькое. Положеніе инородцевъ по всей Сибири непривлекательно, и Усъ не составляетъ исключенія. Мы же, по признанію г. Гусева, обязаны принимать сторону мѣстнаго населенія и ходатайствовать за него. Въ нашихъ рукахъ лежитъ замасленная "челобитная"; какъ вы сами признаете, эта челобитная исполнена часто горемъ народнымъ и полита слезами. Mo жемъ-ли мы не отозваться? Это бѣдное населеніе на Усѣ, какъ и въ другихъ мѣстахъ, некому защитить; у него нѣтъ капиталовъ, оно не обладаетъ литературнымъ слогомъ. А между тѣмъ оно также нуждается въ защитѣ, оно вопіетъ къ правдѣ, къ закону!

Иванъ Григорьевичъ! Вы, просвѣщенный человѣкъ, надѣемся вполнѣ, въ данномъ случаѣ будете сочувствовать нашимъ намѣреніямъ.

Ред.

"Восточное Обозрѣніе", No 15, 1883