Ознобишин Дмитрий Петрович - Ознобишин Д. П.: биографическая справка

ОЗНОБИШИН Дмитрий Петрович [1804, крещен 21.9(3.10), с. Троицкое Карсун. у. Симбирской губ. -- 2(14).8.1877, Кисловодск; похоронен там же; по др. сведениям, перезахоронен в с. Китовке Карсун. у.], поэт, переводчик. Из дворян, фамилии, известной с 14 в.

Предки О. отличились при осаде Смоленска, одна из башен названа Ознобишинской (Горизонтов, с. 3--4). Отец. Петр Никан., дир. банка в Астрахани. Дед по матери (Ал-дры Ив.) -- И. А. Варваци (Иоанннс Варвакис: 1750--1825). богатый грек-благотворитель; участвовал в Чесмсн. сражении на стороне рус. флота, за что произведен в поручики. Получил рус. подданство (1789) и потомств. дворянство. Помогал грсч. повстанцам, был близок к гр. И. Каподистрня. Много сделал для благоустройства Астрахани и Таганрога (ИВ. 1910. No 3, с. 1078--83), завершил за свой счет строительство Астрахан. канала, переименованного в Варвациев (см. о нем: Арш Г. Л., Этеристское движение в России. М., 1970. ук.; Марков А. [С). Были астрахан. края. Волгоград. 1976. с. 147--63). Родственные отношения связывали О. с И. И. Козловым.

Получил хорошее дом. образование, первоначатьно -- под руководством барона А. К. Боде, а после смерти обоих родителей, когда Варваци привез внука в Петербург, -- в семье родственника, сенатора А. В. Казадаева; здесь О. провел пять лет, в числе его учителей были ученый-географ К. И. Арсеньев и актер И. И. Сосницкий. В 1819--23 О. обучался в Моск. ун-тском благородном пансионе вместе с В. П. Титовым, С. П. Шевырёвым. Э. П. Перцовым. Уже в младших классах вместе с двумя последними составил "литературное общество", участвовал в лит. собраниях пансиона (Сушков Н. В., Моск. ун-тский благородный пансион..., М., 1858, прил., с. 76--77). На его лит. способности обратили внимание М. Т. Каченовский, И. И. Давыдов, А. Ф. Мерзляков. Впервые выступил в печати в 1820 в пансионском альм. "Каллиопа" с переводом франц. стих. "Трубадур" (ч. 4), а в 1821 -- в "Вест. Европы" с ориг. стих. "Старец", "Послание к Т<итов>у" (No 4, 10), "Утренний гимн" (No 7/8; отд. изд.: [М.], 1821); к последнему тематически примыкает "Всемогущество Божие в природе и человеке" (отд. изд. -- [М.], 1822); оба стих, были читаны на пансионских актах. В ранних стихах О. подражает В. А. Жуковскому и К. Н. Батюшкову, осваивает стиль "легкой поэзии", эротич. лирики, переводит Э. Д. Парни и стих, из др.-греч. антологии. Переводы из Парни, распространявшиеся в рукописи, привлекли внимание А. А. Бестужева (см. его письмо 1823 П. А. Вяземскому -- ЛН, т. 60, кн. 1, с. 202), нек-рые напечатаны в изд. М. П. Погодиным альм. "Урания.., на 1826 г." (М., [1825]; см. также: "Франц. элегия..."). Эротич. стихи -- вольный перевод др.-греч. лириков -- О. позднее издал (без подписи) отд. брошюрой: "Гинекион" (СПб., 1830), с параллельным греч. текстом, прим. автора.

По-видимому, уже в 1822 О. стая членом Общества друзей (1822--25) С. Е. Ранча, где исполнял обязанности секретаря (с 1828 -- чл. ОЛРС при Моск. ун-те). Еще учась в пансионе (по окончании к-рого служил в моск. почтамте цензором франц. повременных изданий, с авг. 1824 по окт. 1828), установил дружеские отношения с Раичем, Погодиным, Титовым, В. Ф. Одоевским, Д. В. и А. В. Веневитиновыми, А. И. Кошелевым, Анд. Н. Муравьёвым, Шевырёвым, В. И. Оболенским, сохранившиеся до конца жизни. В 1823--24 знакомится с В. К. Кюхельбекером и, видимо, неск. позднее с Ф. Н. Глинкой. Близость к Раичу определила не только направление интересов О., но, в изв. смысле, и его лит. судьбу. Раич поддержат его увлечение вост. языками, он стал серьезно заниматься ими в сер. 1820-х гг.; О. владел франц., англ., нем., итал., исп., швед., греч., лат. языками, а также тат. и чуваш. Араб. яз. и фарси изучал под руководством ученого муллы и слушал лекции араб. яз. у проф. А. В. Болдырева в Моск. ун-те (Стариков А. А., Из истории вост. филологии в Моск. гос. ун-те -- "Сов. востоковедение", 1955, No 6, с. 82--85), штудироват труды зап.-европ. ориенталистов (письма О. к В. Одоевскому и Перцову, нояб., дек. 1824 -- ИРЛИ, ф. 213, оп. 100, л. 2; Васильев, с. 178). Раич внимательно следил за успехами О. в ориенталистике, надеясь, что вост. переводы обогатят рус. поэзию и довершат "опоэзение" рус. языка (в вост. лит-рах он видел "неисчерпаемый запас новых пиитич. выражений, оборотов, слов, картин" -- там же, с. 175). Именно на О. Раич возлагал этот "благороднейший, прекраснейший труд": "Что Ваш Восток? Дышите, дышите им -- он ваша слава, ваша жизнь в полном значении этого слова" (из писем Раича к О. 1825--1826 -- там же, с. 176). С этого времени Восток на длит. время занимает первенствующее место в творчестве О.: поэзии, переводах, подражаниях, "вост. повестях" ("Спор" -- "Урания", "Посещение", "Идеал" -- "Сев. лира") и обширных статьях-экскурсах в поэзию народов Востока. В ст. "О духе поэзии вост. народов и рассмотрение статьи "Моск. телеграфа" под загл.: "Новейшие иссл. и соч. касательно вост. лит-ры"" (СО, 1826, No 4--8) дает общий обзор истории изучения Востока в Европе и России, говорит об особенностях фарсиязычной лит-ры, творчестве Фирдоуси, Низами, Сзади, Хусейна Ваиза Кашефи, Джами и его "Хамсе" и подвергает резкой критике ст. "Моск. телеграфа" за различные неточности, упущения и ошибки. Статья О., подписанная псевд. Делибюрадер (видоизменение двух перс, слов -- Делеберадар, сердце брата; объяснение самого О. -- СО, 1827, No 7, с. 278--79), к-рым он отныне подписывает свои тр. по вост. лит-рам, вызвала, в свою очередь, антикритику Н. А. Полевого (МТ, 1826, No 24), в частности высмеявшего "неблагозвучный" псевдоним О.

И Раич, и О. мечтали об изд. своего журнала, но получить на него разрешение Раичу не удалось (Васильев, с. 176), и тогда вместе с О. они издали "моек." альм. "Северная лира" (М., 1827), в к-ром помимо бывших членов Общества друзей и Общества любомудрия (осн. состав) приняли участие Вяземский, Е. А. Баратынский, В. И. Туманский и др. изв. литераторы. Больше всего произв. принадлежало самим издателям. Кроме указ. пер. из Парни и "вост. повестей" О. поместил (под своим именем, псевд. Делибюрадер и криптонимами) переводы с араб. -- "Нама" (неизв. автора) и "Весна. (Подражание Сойюти)", с перс. -- "Ода Гафииа (Из книги: ,Даль" его Дивана)", с франц. (А. Шенье), с англ. (Дж. Байрон), два ориг. стих. "К Фанни" и "Дремлющая дрияда", а также большую и в известной мере программную ст. "Отрывок из сочинения об искусствах", в к-рой, опираясь на памятники не только европ., но и вост. лит-ры ("Шахнаме" Фирдоуси, "Гулистан" Саади и "Тутинаме" Нахшаби, образцы араб, классич. поэзии), говорит о связи поэзии и музыки в иск-ве разных народов. О. утверждает романтич. концепцию иск-ва, возражая против рационалистам, "систем", а отчасти полемизируя и с филос.-аналитич. пафосом любомудров, с совр. веком "скептицизма" вообще. (Вслед за Раичем О. помещает идеал иск-ва и жизни во времена "юности человеческой природы".)

Разум не может "в точности узнать истинные границы, где оканчивается мифология и возникает история..." (цит. по: "Сев. лира", изд. 1984, с. 184--85). В подтверждение этой мысли О. цитирует неопубл. стих. Ф. И. Тютчева "А. Н. М<уравьеву>" -- "Нет веры к вымыслам чудесным...". Тот же комплекс проблем -- в редком для О. жанре филос. монолога: стих. "Тайна пророка" (НА на 1828 г., СПб., [1827]).

Несмотря на состав имен и обший уровень издания, выделяющих его из множества альманахов 1820--1830-х гг., "Сев. лира" не получила достойной оценки в критике. Альм. Раича и О. не отвечал филос.-теоретич. поискам литераторов, группировавшихся вокруг "Моск. вестника" (И. В. Киреевский в "Обозр. рус. словесности 1829 г." отнес О. вместе с Раичем и Туманским к "итальянской" школе -- "нежность чувства и музыкальность стихов", в отличие от "немецкой", т. е. филос., представленной именами Шевырёва, А. С. Хомякова, Тютчева и Веневитинова (Киреевский, с. 72, 66).

Насыщенность преим. ориентальными темами ("переводами с языков азиатских": здесь были напечатаны и прозанч. пер. с фарси моск. ориенталистов, учеников Болдырева -- Н. Г. Коноплева к А. И. Бюргера) вызвала раздражение критики. Отрицательно оценил альманах Н. М. Рожалин (MB, 1827, No 5): сдержанным был отзыв Вяземского (MT, 1827, No 3) и сохранившийся в рукописи отзыв А. С. Пушкина (Пушкин, XI, 48). Переводы О. (в частности. "Ода Гафица") отличались, однако, существ, достоинствами: они сохраняли образы оригинала (ср. подражание той же газели Хафиза Ю. И. Познанского: МТ, 1826, No 10); позднее получили высокую оценку востоковедов (Березин, с. 192; Крачковский, с. 84).

Неуспех у критики (Горизонтов, с. 12), возможно, послужил одной из причин наряду с внешними обстоятельствами [какие-то трагич. события в семье О., предположительно, душевное расстройство младшей сестры Александры (кроме нее у О. были еще 3 сестры и брат), неосуществившееся намерение определиться в состав посольства А. С. Грибоедова в Персию -- при содействии дяди, сенатора А. Г. Хомутова] выхода О. в отставку в 1828 (в чине тит. сов.) и переезда в симбирское имение Троицкое, где он и жил до конца жизни. Большую часть времени проводил в лит. занятиях ("Я прозябаю в деревне, где для меня одно наслаждение -- литература", -- писал О. в 1846--РГБ, ф. 298/IV (Н. С. Тихонравова), No 28). В Троицком тесно общался со своим лучшим другом, соседом по имению, Ник. Тим. Аксаковым (братом С. Т. Аксакова), не чуждым лит. интересов. В друж. отношениях О. был и с H. M. Языковым, соседом по имению с 1833--34 (см. ответное послание О. "H. M. Языкову", 1834; опубл. 1934). В 1835 вступил в брак с Елиз. Ал-др. Рогановской, обладавшей муз. и лит. наклонностями (ее беллетристич. опыты сохр. в архиве О.: ИРЛИ, No 154; частично опубл.: Заславский И. Я., Три сюжета из ознобишинского архива. -- В кн.: Лермонтовский сб., Л., 1985), в 1837 у них родился сын Иван (впоследствии коннозаводчик). Жене О. посвятил "Рождение арфы" (переложение из Т. Мура -- "Галатея", 1839, No 2) и стих. "Письмо" с автобиогр. мотивами ("Москв.", 1846, No 3); вероятно, с памятью о ней связано проникнутое религ. настроениями стих. 1847 "Упованье" (изд. 1992). О. вел "непоседливый" образ жизни: постоянно наезжал в Симбирск, Москву, Петербург (в 1860-х гг. имел там квартиру -- см.: Адрес-календарь.., на 1868 г., ч. 1--2, СПб., [1867]), Пензу, Казань, Чебоксары, на Кавк. минеральные воды, путешествовал за границей (1-я поездка, возможно, в кон. 1820-х -- нач. 1830-х гг. -- Хохлова, с. 9). В 1830-х гг. встречался с Пушкиным в петерб. салоне Мих. Ю. Виельгорского (см.: Мерейский), в Казани посещал лит. салон поэтессы А. А. Фукс. С июля 1833 О. -- поч. попечитель Карсун. уездного уч-ща, а в 1838--41 и в 1844 -- поч. попечитель Симбирской гимназии.

В 1820--30-е гг. О. создает образцы своей любовной лирики: "Миг восторга" ("Урания"), "К N" ("Страдалец произвольной муки..." -- СО, 1827, No 9; приписывалось Пушкину: РусБ, 1859, т. 3, с. 1), "Меня обманула улыбка одна..." ("Галатея", 1829, No 15), "Рассвет" ("Телескоп", 1831, No 8), "Воспоминание" ("Молва", 1833, 27 мая). В них, но особенно в стих., насыщенных ориентальными мотивами и образами, воспевающих "пылкие восторги наслажденья", "роскошь" и пластику жен. красоты, в вост. стилизациях О. удается выразить остроту чувства и собств. понимание жизн. полноты: "Гангес" (MB, 1827, No 9 . "Могаммед" ("Галатея", 1830. No 14), "Рождение перла" (MB, 1829, ч. I), "Баядеры" ("Молва". 1832, 27 дек.), "Продавец невольниц" ("Телескоп", 1831, No 2), "Вазантазена" (ОЗ, 1839, No 7) -- важный пер. эпизода из др.-инд. драмы Шудраки "Глиняная повозка" (перепеч. в сб.: Эротич. стих. рус. поэтов" СПб., 1860). В стих. "Смуглянка" О. вслед за Батюшковым (см. стих. "Вакханка") развивает анакреонтич. мотивы, соединяя их с поэтикой Востока: ".., Уста -- где зноем распаленный/ Пурпурный виноград горит/..."; "Кто, кто счастливец, в мраке ночи/ Сорвет сей спелый виноград?" ("Молва", 1832, 19 февр.). Иногда культ любви интерпретировался О. в духе романтич. восприятия, когда возлюбленная заменяла герою весь мир ("Рождение перла" -- о любви духа степей к младой деве; сходные мотивы -- в лермонт. "Демоне").

К кон. 1820-х гг. в творчестве О. начинают звучать вольнолюбивые гражд. мотивы. В стих. "Пловец" (1830; опубл.: "Галатея". 1839. No 5 прочитываются и традиции поэзии декабристок, но, в отличие от нее, метафорич. образы пловца и бурного моря у О. лишены скорби и сознание обреченности, ему ближе жизнеутверждающий настрой стих. на ту же тему Языкова. В 1828 О. анонимно издал в Москве 1-ю гл. пов. в стихах Бестужева-Марлинского "Андрей, князь Переяславский" (см. письмо О. к П. М. Языкову, 1848 -- "Пролет. путь". 1940. 6 янв.). Пафос, гражданственности проникнуто в стихотв. переложение из Т. Мура "Юноша-певец" ("Ирландская мелодия") ("Атеней", 1828. No 12), выполн. в ораторском стиле: "Твой звук (арфы певца -- Т. Г.) был для чистых, свободных сердец/ Рабам не внимать песнопений!".

Непосредственность восприятия, искренность чувства, интимно-доверит. интонация, изящество отделки мелодичность стиха (на стих. О. писали музыку А. А. Алябьев, Н. А. Титов, П. П. Булахов, Н. А. Римский-Корсаков) в сочетании со светлым, гармонич. мироощущением ("И ты, идиллия живая/ Не идиллического края" -- по слову Раича об О. из поэмы "Арета") определили настрой лучших стих. и переводов О. в 1820--30-е гг. В целом же его лирика разнообразна в жанровом отношении: не стремясь к созданию крупных форм, О. хорошо владел различ. лирич. жанрами: романс и стих, романсного типа ["Caltivi occhi" ("Ясны очи...") -- "Галатея", 1829. No 44], песня, баллада, мадригал, послание, алегия, эпитафия. У О. немало метрич. экспериментов (белый стих, влияние ритмов нар. стиха, разностопные стихи).

В 1830 О. издает небольшую книжечку "Селам, или Язык цветов" (СПб.; в ее осн. -- пер. с нем. анонимного произв. "Die Blumensprache...". В., 1823), состоящую из своеобразного поэтич. словаря цветов ("коротенькая дамская ботаника в прелестной стихотворной форме" -- (Раич) -- "Галатея", 1830, No 30, с. 375), толкование к-рых автор, в частности, извлекает из нар. поверий, обрядов и сказок, и вост. поэмы-легенды (без загл.) (одобрит. отклик: (А. А. Дельвиг) -- ЛГ, 1830, 10 июля). Ориентальная окраска приобретает здесь характер мягкой иронии -- реакция на засилье вост. тем и образов в рус. поэзии этого времени. В кон. 1820-х -- нач. 1830-х гг. продолжают появляться журн. публ. вост. подражании О.: "Вольная птичка" (из "Полистана" Саади, кн. 2 -- "Галатея", 1829, No 46), пер. с араб, макам (новелл) аль-Харири (11--12 вв.) "Караван" и "Золотая монета" (СО, 1826, No 11; СО и СА, 1830, No 26), с фарси -- фрагментов из поэмы Низами "Искандер-наме" "Прибытие Александра Великого в степь Кефчака" ("Телескоп", 1831, No 24) и "Семь красавки". Последний пер. включен в обширную ст. О. ("Телескоп", 1833, No 21; без назв.), написанную по поводу вышедшего в Казани в 1832 перевода на нем. яз. (с персид.) соч. Низами "Красавица замка, или Повесть о Русской царевне", выполн. казан, проф.-ориенталистом Ф. Эрдманом.

Появление этой своей статьи (О. считал себя дилетантом в ориенталистике) он объясняет упорным молчанием о переводе критики (с. 92). Вместе с высокой оценкой издания О. высказывает замечания и говорит о трудностях хузож. перевода вост. лит-ры на европ. языки: "Дух ориентализма, яркий и фантастический.., едва ли даже может быть перенесен в тесную рамку европ. понятий. Самобытность его исчезнет под нашею образованною, вылощенною политурою вкуса..." (с. 92--93).

В кон. 1830-х -- 40-е гг. общий тон поэзии О. становится эмоционально сдержаннее, мотивы одиночества, смерти, рока, эпизодически встречавшиеся и в ранних стих. ("Стень" -- "Телескоп", 1831, No 5), звучат в ориг. стих. "Письмо", "К***" -- "Друг милый! над моей могилой не рыдай" (1841; опубл. 1992), "Две могилы" (1841; опубл. 1972; поев, памяти Пушкина и Лермонтова), в т. ч. пейзажных (наиб, удачны "Волга в ноябре" -- "Телескоп", 1834, No40, "Весенняя грусть" -- МН, 1835, алр., кн. 2, "Ковыль" -- "Москв.", 1845, No 12), и в переложениях, напр., "Умирающий клефт. Песня новогреч." (ОЗ, 1842, No 3). Особый пласт в поэзии О. составляют стих., герои к-рых -- ист. персонажи с исключит, или героич. судьбой, ранние образцы такого рода -- стих. "Аггнла" ("Молва", 1833, 20 июля) и "Альгама" (из сб-ка "Romancero general") ("Телескоп", 1834, No 29), в 1840-е гг.-- "Мурильо" ("Москв.", 1845, No 11), "Кювье" (ОЗ, 1842, No2); последнее, вошедшее в ряд хрестоматий, -- гимн творч. разуму ученого, вместившему в себя целые века.

Ориентальная тема не уходит из творчества О., но существенно модифицируется. Это уже не причудливый, с калейдоскопичностью красок, экспрессивный мир экзотич. Востока [в архиве сохр. "Арабески, или Собр. вост. повестей" -- ИРЛИ, No 46; "Желание" ("Галатея", 1829, No 52) и "Соперничество шести невольниц" ("Москв.", 1841, No 2; переизд. в кн.: Гольц, Сердце брата)], а величеств, картины природы Кавказа, для О. неотделимого от преданий и доист. прошлого Востока ("Здесь каждый шаг -- живые письмена!" -- "Пятигорск" -- ОЗ, 1840, No 6), встреча с к-рым оживляет "думы" и поэтич. мечты сына "северных снегов". Стих, о Кавказе образуют своего рода "кавказский цикл": "Прости, Пятигорск" ("Галатея", 1839, No 51), "Кисловодск", "Кавказское утро" (ОЗ, 1840, No 3, 4), "Тоска по отчизне" ("Галатея", 1840, No 1), "Нардзан" (кавк. легенда -- "Москв.", 1841, No 9), "Мангука и Казбек" (1839; "Москв.", 1841, No 8), "Кавказский полдень и буря" (1839, 2-я ред. 1842 -- "Москв.", 1846, No 1).

Органически сочетая в лучших своих стих. зап.-европ. и вост. элементы поэтики, О. приходит к зап.-вост. синтезу. В частности, он использует тайнопись ("сокровенный язык" -- "лисан-ул-гайб") персид.-тадж. и араб, поэтики. Стих. "Турецкий кинжал" (1841, 2-я ред. 1842; опубл.: "Сев. лира", изд. 1984, с. 265--66) является "ответом" ("назира") на стих. М. Ю. Лермонтова "Кинжал" и "Поэт", в форме "спора" ("муназара") написано стих. "Машука и Казбек" (облегченная вариация лермонт. проблематики "Спора"): в нем недоступная для смертного древняя и дикая природа Кавказа противопоставлена природе, родственной человеку. Чеканностью стиха, выразительностью пейзажа отличается стих. "Оксайская станица" (ОЗ, 1841, No 7), посв. истории "воинственного Дона".

О. не издал при жизни ни одного стихотв. сб-ка (впервые его стихи в отд. кн. собраны в 1992: "Стихотворения", М.), видимо, страшась неблагоприятной критики и не будучи уверен в значительности своего поэтич. дарования. Позднее в письме Вяземскому (20 янв. 1867) он назовет себя "не призванным, а простым дилетантом в поэзии.., боюсь быть отсталым рыцарем на литературном турнире" (РГАЛИ, ф. 195, оп. 1, No 2456, л. 4). Значит, часть написанного О. осталась неопубликованной (стихи, переводы, "Персид. грамматика" и мат-лы к составлению персид.-рус. и рус.-персид. словаря -- ИРЛИ, No 47--50; см. также: Хохлова). Современникам трудно было составить цельное впечатление о его поэтич. облике, тем не менее нек-рые его черты отразились в дружеском послании Н. Языкова (1834): "Где ты странствуешь? Где ныне/ Мой поэт и полиглот..." и А. П. Баласогло в стих. "А. Н. В<ульф>" (1840): "Где Ознобишин, мой восточник/ Игривый, страстный, полный сил?..". В. Г. Белинский упоминал О. в ряду известных рус. поэтов (Баратынский, Козлов. Языков, Хомяков, Глинка).

Хорошее знание иностр. языков, способность откликаться на "чужое", открытость по отношению к образцам иноязычных литератур определили особенности О.-переводчика -- склонность к вольному переводу, переложению, пересекавшуюся с его интересом к фольклору -- рус. и европейскому. Помимо указанных О. перевел "Письмо Юлии к Дон Жуану" Байрона ("Молва", 1833, 15 июля), стих. "Дервиш" и "Покров" из сб. "Вост. мотивы" В. Гюго ("Молва", 1833, 13 июля; "Галатея", 1839, No 37), "Воспоминания народа" П. Ж. Беранже (ОЗ, 1841, No 3); на протяжении всей жизни обращался к Т. Муру (его "Ирландским мелодиям"; в рукописи остались "Песня Зелики" и 4-я часть его поэмы "Лалла-Рук" "Светило гарема" -- ИРЛИ, No 21, 31; о переводах из Мура см.: Алексеев). Высокий уровень проникновения в фольк. мир разных народов отличает переложения О. нар. песен: цикл "Шведские песни" (МН, 1835, май, кн. 2; 1836, сент., кн. 2; одобрит, отклик Я. М. Неверова: "простота и прелесть содержания" -- ЖМНП, 1836, No 6, с. 616), новогреч. песни ("Вороной конь" -- ОЗ, 1839, No 9; "Умирающий клефт"), цикл серб. песен из сб-ка В. С. Караджича (неизд.: ИРЛИ, No 24; см.: Петухов, с. 50--55; наряду с А. X. Востоковым О. обратился к ним одним из первых), шотланд. ("Жена Вильяма" -- УЗ на 1843 г.), а также эст. ("Старый холостяк" -- изд. 1992) и литов. песни ("Пруд замерз", "Сирота" -- ИРЛИ, No 29). Большинство песен имело балладную основу, острый или "страшный" сюжет и отвечало внутр. установке О. на стилизацию, косвенную авт. речь, непрямое самовыражение.

Интерес к фольклору возник у О. еше в пору участия в Обществе друзей Раича, с сер. 20-х гг., когда он записал малорос. песни (см.: "Урания...", с. 148--50; "Сев. лира", изд. 1984, с. 85--87, 332); в 1828 он, вместо заболевшего К. Ф. Калайдовича, издал No 7--8 его "ж-ла истории, археологии, словесности и сравнит, костюмов" "Рус. зритель", где поместил свой пер. о булгарах Поволжья араб. путешественника Ибн Фадлана (10 в.). Знакомство с П. В. Киреевским еще в Москве, а в Троицком дружба с бр. Языковыми побудили О. самому заняться собирательством рус. нар. песен, систематически -- с сер. 1830-х -- и в 1840-е гг.; его корреспондентами были И. Ф. Базилевский (муж сестры Варвары, золотопромышленник и откупщик, с к-рым О. поддерживал дружеские отношения) к Н. Аксаков; незаверш. сб. О. "Рус. песни" (РГАЛИ, ф. 13, No23; там же и мат-лы собр. рус. нар. сказок) представляет науч. ценность (ЛН, т. 79, с. 513--21). Из собств. песен известность получила "Чудная бандура" -- "Гуляет по Дону казак молодой" (переработка швед, источника -- см.: Копанева), ставшая народной (одобрит, отзыв: Кюхельбекер, с. 378--79). О. записывал также чувашские ("Заволжский муравей", 1833, No 21) и мордов. нар. песни. В восприятии Фукс, вспоминавшей о встречах с О., живущим "в уездном городе, окруженном чувашами", и его "приветливой любезности", он "не только поэт, но и ученый" (Фукс А. А., Поездка из Казани в Чебоксары, Каз., 1834. с. 15--16; см. также с. 69--75).

После смерти жены в 1847 О. вместе с сыном Иваном совершает путешествие по Европе (1847--48): Германия, Франция. Англия, Швейцария, Италия; в Ниццу они прибыли в разгар рев. событий 1848. В "Записную книжку, содержащую дневник путешествия" (частично опубл. в кн.: Памятники культуры...) помимо различ. рода наблюдений вписаны стих. "Луна", "Я был в Шильоне...", "К Марии", "Звезды" и др., пер. стих. Г. Гейне "Сосна" ("На севере хладном, на голом утёсе...") (см.: Заславский).

С конца 40-х гг. стих. О. реже появляются в печати. В 50-е гг. он жил в Смоленске, занимаясь финансовыми операциями по откупам (письмо О. к Н. В. Путяте от 26 апр. 1854 -- РГАЛИ, ф. 394, оп. 7, No 119), в 1853--54 -- поч. член Смоленского губ. попечительства и дет. приютов; в это время пишет стих. "Есть икона чудотворная..." и ист.-этногр. ст. "Смоленская святыня. Листок из Смоленского дневника, восп. туриста 1854 г." (в кн.: Памятная книжка Смоленской губ. на 1856 г., ч. 2). Подобно Вяземскому, Тютчеву, Шевырёву и др. поэтам, на события Крым. войны 1853--56 О. откликнулся стихами, написанными с православно-монархич. позиции; напечатаны в "Москвитянине" (ж-ле, к-рый оказался ему наиб, близким в эти годы: письма О. к Погодину, 1851--55 -- РГБ. ф. 231/II, No 27, 25): "Был век!" (1854, No 5), "Сподвижникам Луны" (1855, No 6) и "К ружью! (Высочайший Манифест 14-го дек. 1854 г.)" (СП, 1855, 9 мая). Православную Россию О. противопоставляет меркантильному Западу, горько сетует на "продажный век", особое возмущение поэта вызывает внешняя политика Англии.

Несколько особняком стоит эпитафия "Граф M. M. Виельгорский-Матюшкин" (СП, 1855, 24 дек.). О. сочувствует любви Погодина к славянству (стих. "Славянам" -- "Русский", 1867, 22 мая), но не разделяет его панславистской идеи (письмо О. к Вяземскому от 11 апр. 1876 -- РГАЛИ, ф. 195, оп. 1, No 2456).

В авг. 1863 личная жизнь поэта снова омрачилась утратой: умерла от родов его вторая жена (с кон. 1850-х гг.), "молодая красавица" Таисия (Тереза -- как называли ее в семье) Конст., урожд. Сенявина (внучка адмирала Д. Н. Сенявина), оставив ему маленькую дочь. Поэт искал утешения в религии и лит. занятиях, переводил псалмы -- четыре из них были опубл. ("Лит. б-ка", 1867, март, кн. 2), но так и не смог закончить этот свой "задушевнейший труд", как и поэму "Мария Египетская" с посв. кн. Марье Арк. Вяземской (РГАЛИ, ф. 195, оп. 1, No 5488). Свои переводы О. читал моск. митрополиту Филарету (Дроздову) -- "Когда псалмы мои, смущенный,/ Пред Филаретом я читал..." (PC, 1887, No 7).

В творчестве О. 60--70-х гг. преобладают стих, "на случай": к столетнему юбилею H. M. Карамзина (1867), "Князю П. А. Вяземскому по прочтении его стих.: "Тому сто лет!"" (1867), "Н. А. Дубельт, урожд. Пушкиной" (1867), на смерть вел. кн. Николая Александровича "Роковая весть" (1865). На смерть и юбилейные даты близких ему с юности литераторов и старых друзей О. пишет лирич. эпитафии: "Северный соловей" (1864, на смерть Шевырёва), "На память Д. В. Веневитинова" (1867), "Князь В. Ф. Одоевский" (СПб., 1870) (все вошли в указ. сб. "Стихотворения"). По просьбе Вяземского участвует в ж. "Лит. б-ка" (1867, май, кн. 1), где наряду с др. произв. публикует посв. Симбирску сказку "Городок", с элементами сатиры в адрес "отцов города". Живописным окрестностям Симбирска О. посвятил очерк "Поливна" ("Москв.", 1845, No 12). О. продолжает заниматься переводами: в 1861 напечатан пер. со швед. лиро-эпич. поэмы Э. Тегнера "Аксель" (СПб.; о любви швед. солдата к рус. девушке), на к-рую появились две рец.: одобрит. -- М. Н. Лонгинова (PB, 1861, No 7), противопоставлявшего творчество О. совр. обличит. лит-ре, и резко негативная М. Л. Михайлова ("Совр.", 1861, No8), рассматривавшего поэму как устаревшую; в 1871 опубл. большой пер. (с англ.) "Милетской сказки" Э. Дж. Булвер-Литтона "Сизиф и Смерть" (СПб.). О. переводил также Гейне ("Богомолье в Кевларе" -- "Молва", 1857, 1 нюня; там же, 2 нояб. -- стих. О. "Memento mori"), "Лорелея" (Сб. лит. статей.., памяти А. Ф. Смирдина т. 3. СПб., 1858), "Король Гаральд Гарфагар" (в кн. "Аксель", с. 55--57), Г. У. Лонгфелло ("Стенные часы"; опубл. 1992), пьесы П. Кальдерона, Э. Скриба и Мельвиля, И. Лука, оставшиеся в рукописи (ИРЛИ, No 39--40, 42); премьера комедии Кальдерона "Домовой" (в переложении О. с франц.) состоялась в Александрин. т-ре (1857) (см. ИРДТ, т. 4, с. 317).

О. принимал активное участие в проведении крест. реформы 1861 в Симбирской губ., принадлежат к небольшой группе либер. дворянства (бр. Татариновы, А. И. Ермолов, Н. Д. Давыдов, А. М. Языков и нек-рые др.). Сторонник постепенного освобождения крестьян (нужно приготовить крестьян "к этой свободе.., чтобы они видели необходимость труда, в котором единственно будет заключаться источник их благоденствия" -- цит. по: Хохлова, с. 15), О. издал "Руководство к изучению Высочайше утвержденных.., 19 февр. 1861 г. "Положений о крестьянах", вышедших из крепостной зависимости" (ч. 1--2, СПб., 1861) -- толкование всех статей "Положения", благоустраивая быт своих крестьян (Селиванов К., Лит. места Ульянов, обл., Саратов. 1969, с. 58), называвших О. "добрым барином" ["Новое об О." -- "Вперед", Инзен. р-н (Ульянов. обл.), 1993, 16 янв.]; выступал со статьями по вопросам землепользования, кустарной промышленности, этнографии, нар. образования в "Симб. губ. ведомостях" (подпись: Борисов; 1862--63). В 1867 О. обратился к местному дворянству с призывом безотлагательно заняться постройкой школ, чтобы "вывести детей из безобразных, холодных и смрадных караулок, составляющих почти третью долю школьных помещений" (доклад "Нар. училища [и церковно-приход. школы] в Симбирской губ." -- ЖМНП, 1868, No 10, с. 154). В 60-х гг. О. был чл. Симбирского губ. статистич. к-та, чл. "особого" присутствия по крест, делам (4 года), членом Симбирского губ. училищного совета, поч. мировым судьею по Карсун. у. и гласным Симбирского губ. собрания от того же уезда (в 1864 -- стат. сов., в 1875 -- д. стат. сов.).

Умер О. в результате падения из опрокинувшейся коляски -- перед отъездом домой из Кисловодска, куда выехал на лечение. Набальзамированное тело было захоронено, позже перевезено с Кавказа и перезахоронено в фамильном склепе под церковью с. Китовки (приход с. Троицкого) [см.: "Прошлое с. Китовки" -- "Вперед", Инзен. р-н (Ульянов. обл.), 1965, 24 сент.].

В 1926--27 церковь была разрушена, а гроб вскрыт; неистлевшее тело О. показывали ученикам, чтобы продемонстрировать обряд погребения богатого помещика. Поэта похоронили вторично близ церкви (в наст. время сад дома Столбовых, с. Китовка, ул. Энгельса, д. 54).

Внук О., Дм. Ив. (1870--1962), коллекционер, владелец книжного собрания (с 1905 в эмиграции во Франции), передал архив О. в ИРЛИ. Б. Л. Модзалевскому.

Др. произв.: "Неск. замечаний на ст. Геерена о Рамайяне и пер. оной..." (СО, 1827, No7), "Шуточные реляции в стихах о франц.-прус. войне 1870 и 1871 гг. Лит. импровизация" (СПб., 1875).

Изд.: Стих. и переводы: Гербель; Аксель. -- В кн.: Образцовые произв. сканд. поэзии в переводах рус. писателей, ч. 1. В., 1875: Пустынник Канду [пер. с санскрита фрагмента поэмы Биазы "Брама-Пурана"]. -- В кн.: ПЗ. изд. А. Бестужевым и К. Рылеевым. М.--Л., 1960 (ЛП); Поэты 1820--1830. т. 2: Песни и романсы; "Сев. лира на 1827 г.". М., 1984 (ЛП; изд. поэт. Т. М. Гольц и А. Л. Гришуниным; вкл. рец. на альм. и сопроводит. ст. Т. М. Гольц ""Сев. лира", ее издатели и авторы"; Исп. поэзия в рус. переводах. 2-е изд., М., 1984; Мур Т., Избранное, М., 1986; Путевой дневник О. -- В кн.: Памятники культуры. 1987, М., 1988 (публ. И. Я. Заславского); Франц. элегия XVIII-- XIX вв. в переводах поэтов пушкинской поры. М., 1989; Стихотворения. М., 1992 (сост., вступ. ст. и прим. Т. М. Гольи); Венок рус. каменам. СПб., 1993.

Лит.: Пушкин (ух.); Белинский (ук.); <Горизонтов А. П.>. Биография О., СПб., 1878; Колюпанов Н. П., Биография А. И. Кошелева. М., 1889, т. 1, кн. 1, с. 573; т. 1. кн. 2, с. 61--65; Барсуков (ук.): Державин Н., Забытые поэты. Тургенев, О. и Тимофеев. (Из симбир. хроники). -- ИВ. 1910. No 9; Васильев М., Из переписки литераторов 20--30-х гг. ХГХ в. -- "Изв. об-ва археологии, истории и этнографии при Казан, гос. ун-те ни. В. И. Ульянова-Ленина", т. 34. в. 3--4. 1929; Крачковский И. Ю., Очерки по истории рус. арабистики. М.--Л., 1950. с. 84; Владимиров Е. В., Рус. писатели в Чувашии. Чебоксары. 1959; Динесман Т. Г., Песни, собр. писателями. Д. П. Ознобишин. -- ЛН. т. 79; Тынянов Ю. Н-. Пушкин и Тютчев. -- В его кн.: Пушкин и его современники. М., 1968 (ук.); Старицына З. А., Беранже в России. М., 1969, с. 30--31, 197; Гольц Т. М., Д. П. Ознобишин -- "Делибюрадер" (К истории рус. иранистики 20--30-х гг. XIX в.). -- "Народы Азии и Африки", 1976, N" 3; ее же. Сердце брата. Душанбе. 1991 (1-е изд.: Душанбе. 1964; в прил. -- стихи и вост. нов. О.); Жирмунский В. М., Байрон и Пушкин. Пушкин и зап. лит-ры. Л., 1978, с. 257; Кожинов В. В., После Пушкина. Тютчев и его школа -- В его кн.: Книга о рус. лирич. поэзии XIX в,. М., 1978: Петухов В. К., О. как переводчик серб. нар. песен. -- В кн.: Заруб, славяне и рус. культура. Л., 1978. с. 50--55; Филштинский И., Рус. переводы макам аль-Харири в XIX в. -- В кн.: Осень в горах. Вост. альм., в. 7. М., 1979; Алексеев М. П., Рус.-англ. лит. связи. (XVIII в. -- первая пол. XIX в.). -- ЛН. т. 91; Копанева Н. П., Две швед. баллады в рус. фольклоре. -- РЛ, 1984, No3; Дельвиг А. А., Соч., Л., 1986 (ук.); Гиривенко А. Н., Рус. менестрели. -- В кн.: Вопросы рус. лит-ры, в. 1(51), Львов, 1988; Кибальник С. А., Рус. ангологич. поэзия первой трети XIX в., Л., 1990, с. 92--96; Хохлова Н. А., Обзор архива О. -- В кн.: Ежегодник РО ПД. 1991. СПб., 1994; ЛН, т. 4Л5, с. 421, 574; т. 55--56; 60. кн. 1: 79. 91 (ук.). + Некрологи. 1877: "Совр. изв.". 12 сект.; НВ. 25 авт.; "Голос", 14 сент. Березин; Геннади; Сл. ОЛРС; РБС; Брокгауз; НЭС; Гранат; КЛЭ; Смирнов-Сокольский; Иванов; Лерм. энц.; Черейский: Масанов (не учт. псевдонимы: Эмиль. Р., Ч. и Чентифолио); Худож. лит-ра сканд. стран в рус. печати. Библиогр. ук., в. 1. М., 1986.

Архивы: ИРЛИ, ф. 213; РГАЛИ. ф. 1121, оп. 1. No 4 (ф.с). ф. 195 (П. А. Вяземского); РГБ. ф. 231Л1 (М. П. Погодина); РНБ. ф. 539 (В. Ф. Одоевского), ф. 179 (Н. В. Гербеля).

Т. М. Гольц.

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 4. М., "Большая Российская энциклопедия", 1999