Ничего не случилось Оршер Иосиф Львович Ничего не случилось У Петра Петровича Стебелькова обычно встречали Новый Год так: За пять минут до двенадцати в бокалы разливали шампанское. Петр Петрович, видный адвокат, кадет, и вообще человек любящий поговорить, стоял, не отрывая глаз от часов. За три минуты до двенадцати он начинал: -- Друзья! Наш первый тост будет, конечно, за нашу матушку Русь... Речь кончалась ровно в двенадцать. Начинались поздравления. Потом пили за здоровье гостей. Потом за здоровье... Бакунина, Карла Маркса, Пушкина, декабристов. Стебельков был адвокат и кадет, но любил одинаково всех -- Карла Маркса и Милюкова, Пушкина и Любоша... Всех любил и ценил одинаково... Утром Петр Петрович вставал с сильнейшей головной болью. Первым долгом бросался к часам и неистово принимался орать: -- Дуня! Скорее самовар! Уже десять часов, а в двенадцать надо быть в суде. Появлялась Дуня, плутовато улыбаясь. Скорее же! -- кричал Стебельков: -- Опоздаю в суд... -- Уж все равно опоздали, -- отвечала, смеясь, Дуня, -- сегодня ведь не второе, а третье-с... Так было ежегодно. 1915 год встречали также с полными бокалами. У Стебелькова был весьма изрядный запас. В 1916 году у Стебелькова также было весело и пьяно. Какой-то богатый клиент прислал ему дюжину шампанского и порядочное количество бутылок коньяку. Но в нынешнем году приятели Петра Петровича окончательно повесили носы. -- Эх, -- говорили приятели, -- догорели огни, облетели цветы. -- Это будет первый Новый Год, который увидит нас при встрече его трезвыми... -- То-то будет гордиться перед старыми годами! -- Пожалуй, старые годы ему не поверят. Скажут, что врет. -- Сам бы не поверил... Все тяжко вздыхали. Еще ниже опустились носы у приятелей, когда они 31 декабря получили от Стебелькова следующие печатные строки: Петр Петрович Стебельков имеет честь просить Вас пожаловать к нему сегодня а 11 часов вечера на чашку чаю. -- На чашку чаю!! Многие заплакали, прочитав такие грустные слова. -- Еще в прошлом году... И улыбались, уходя в сладостные воспоминания... Вспомнили стол, покрытый красными, белыми и зелеными бутылками. Стебельков славился своими ликерами. И еще в прошлом году у него было около десяти различных названий. А теперь извольте на чашку чаю... Многие, не желая расстраивать себя, решили не ходить к Петру Петровичу. Но тут же возникал грозный вопрос: -- Куда же пойти? Ведь, все равно нигде ничего не достанешь. Разумеется, 31-го все приятели прибыли к Петру Петровичу. На столе, где в прошлом году так радостно стояли бутылки с вином, теперь стоял небольшой никелевый самоварчик. Возле него на серебряном подносе стоял чайник, вокруг которого, блистая своей невинной чистотой, стояло около дюжины небольших фарфоровых чашечек. -- Хотите по чашечке? -- спросил хозяин. -- Пожалуйста... Вздыхая, сели за стол. Хозяин подставил под кран первую чашечку, тоненькой струйкой потекла влага и... Восторженный крик вырвался из грудей присутствующих: -- Водка! Улыбаясь, Петр Петрович взял чайник и нагнул над чашкой. -- Пикон! -- радостно воскликнули гости. Посыпались вопросы: -- Разбойник, где взял? -- Какая добрая фея принесла Вам? Стебельков скромно отвечал: -- Ведь это так просто... так много знакомых врачей... каждый написал рецепт... Да это еще не все. Вон в кабинете у меня... Петр Петрович встал, открыл дверь кабинета, и все ахнули от восторга. Весь письменный стол был покрыт бутылками. Петр Петрович, показывая то на одну, то на другую группу бутылок, давал объяснения: -- Конфискованная. У знакомого пристава купил. -- Шампанское. Иностранный подданный презентовал. -- Ликер. У Рауля... Знает, что не выдам... Ровно за пять минут до двенадцати бокалы были наполнены шампанским. Через две минуты Петр Петрович поднял бокал и начал: -- Первый тост мой будет, конечно, за нашу матушку Русь... Кто-то смеясь вставил: -- За трезвую Русь... -- Не мешайте! -- закричали все, -- вечно балагурите... Потом пили за здоровье каждого из гостей. Потом пили за здоровье Пушкина, Бакунина, Карла Маркса и других. Утром Петр Петрович встал с сильной головной болью. Посмотрел на часы и пришел в ужас: -- Господи! Уже десять часов. В двенадцать надо быть в суде. Дуня! Пришла Дуня с самоваром. -- Скорей, скорей, Дуня! -- торопил Стебельков: -- Как бы не опоздать. Сегодня в двенадцать... Дуня, плутовато улыбаясь, сказала: -- Все равно, барин, опоздали: сегодня ведь не второе, а третье-с... Все было по-старому, как до войны. Ничего, ничего не случилось... О. Л. Д`Ор "Бич", No 1, 1917