Окольский Антон Станиславович - Реформа английских университетов в XIX столетии

Реформа англійскихъ университетовъ въ XIX столѣтіи 1).

1) Русская Мысль, кн. IV.

VII.

University Extension развилось очень скоро. Развитіе это. на основаніи отчета делегаціи Оксфордскаго университета за годъ, оканчивающійся 31 августа 1890 г., можно представить въ нижеслѣдующей таблицѣ, изъ которой видно ежегодное его усиленіе во время послѣдняго пятилѣтняго періода:

Не подлежитъ сомнѣнію, что развитіе это вовсе не пріостановилось, такъ какъ уже осенью 1890 г. болѣе 90 комитетовъ обратилось къ этому университету съ просьбою объ устройствѣ курсовъ, между тѣмъ какъ въ предшествующемъ году запросовъ такихъ было въ то время только 79.

Относительно прочихъ университетовъ мы не имѣемъ столь точныхі свѣдѣній. И они, однакожь, находились въ постоянномъ развитіи. Такъ, наприм., Кембриджскій университетъ устроилъ 82 курса въ 1885/6 и 125 въ 1889/90 г. Лондонскій устроилъ въ первомъ изъ вышеуказанныхъ годовъ 63 курса, а въ послѣднемъ 107. Такое же приращеніе находимъ и въ количествѣ слушателей. Въ первомъ изъ вышеупомянутыхъ лѣтъ Кембрмджскій университетъ имѣлъ 8,557 слушателей, Лондонскій 5,195. Въ послѣднемъ же году курсы, устроенные Кембриджскимъ университетомъ, посѣщало 11,301 слушателей, Лондонскимъ -- 10,982. Вообще курсы, устроенные этими тремя университетами, посѣщало въ 1885/6 году 16,752 слушателей, количество которыхъ въ 1889/90 году увеличилось до 40,187. Университетъ Викторія не опубликовалъ годичныхъ отчетовъ, а только трехлѣтніе. Изъ нихъ видно, что въ продолженіе послѣдняго трехлѣтія университетъ этотъ устроилъ только 27 курсовъ, которые посѣщало 2,730 слушателей. Такимъ образомъ, среднимъ числомъ приходилось въ годъ по 9 курсовъ и 910 слушателей. Изъ этого мы видимъ, что въ 1889/90 г. было вообще 387 курсовъ, которые посѣщало 41,097 слушателей. Къ этому слѣдовало бы еще прибавить курсы, учреждаемые во время лѣтнихъ собраній Оксфордскимъ университетомъ, а съ 1890 г. и Кембриджскимъ, а также и слушателей, которые ихъ посѣщали. Мы не имѣемъ, однакожъ, точныхъ данныхъ относительно того, извѣстно только, что оксфордскіе курсы посѣщало болѣе 1,000 слушателей.

Нѣтъ также точныхъ данныхъ относительно количества слушателей, которые подвергались испытаніямъ. Въ Кембриджскомъ университетѣ подверглось испытанію въ 1889/90 году 1,734 слушателей, но неизвѣстно, сколько изъ этого количества выдержало его успѣшно. Напротивъ, Оксфордскій и Лондонскій университеты публикуютъ только свѣдѣнія относительно количества выдаваемыхъ свидѣтельствъ, изъ которыхъ оказывается, что въ 1889/90 г. первый выдалъ такихъ свидѣтельствъ 953, послѣдній же 1,361. На этомъ основаніи можно придти къ заключенію, что около 4,300 слушателей или около 10% общаго ихъ количества подверглись экзамену {Machinder and Sadler, l. c., стр. 19.}. Результатъ этотъ, однакожъ, слѣдуетъ считать вообще удовлетворительнымъ, въ особенности если вспомнимъ, что слушателями такихъ курсовъ были большею частью люди взрослые, у которыхъ было другое занятіе и для которыхъ свидѣтельство о выдержанномъ успѣшно экзаменѣ не имѣло никакого практическаго значенія. Экзаменъ этотъ имѣлъ только нравственное значеніе, онъ составлялъ только побужденіе къ систематическому труду.

Въ то же время, именно въ 1889/90 г., Оксфордскій и Кембриджскій университеты пользовались каждый по 24 лектора, лондонское же общество 30 {Machinder and Sadler, тамъ же. Оксфордскій университетъ, какъ првведено было выше, пользовались услугами 41 лектора.}. Такимъ образомъ, каждый лекторъ читалъ среднимъ числомъ по шести курсовъ, хотя, разумѣется, были въ этомъ отношеніи значительныя различія.

Обративъ вниманіе на читаемые курсы, можно видѣть, что самое большее ихъ количество относилось къ историческимъ предметамъ, потомъ къ словесности и изящнымъ искусствамъ и, наконецъ, къ политической экономіи. По отчету делегаціи Оксфордскаго университета, въ 1889/90 г. было первыхъ 85, вторыхъ 28, третьихъ 25 и послѣднихъ 10. Изъ другихъ университетовъ нѣтъ относительно того свѣдѣній. Изъ вышеприведенныхъ, однакожь, чиселъ можно дѣлать нѣкоторыя заключенія относительно наклонностей и вкусовъ англійской публики, именно, что публика эта стремится къ достиженію серьезнаго, основательнаго образованія, не только по такимъ наукамъ, которыя могутъ доставить непосредственную практическую пользу, но и по такимъ, посредствомъ которыхъ можно достигнуть вообще высшаго, общечеловѣческаго образованія.

Нельзя также точно опредѣлять количества городовъ, въ которыхъ курсы были устроены. На основанія только географическихъ картъ, составленныхъ Мэшдеромъ и Сэдлеромъ и пріобщенныхъ къ ихъ книгѣ, можна придти къ заключенію, что комитеты, состоящіе въ связи съ Оксфордскимъ университетомъ, находились въ 96 городахъ. Комитеты, зависящіе отъ Кембриджскаго университета, находились въ 66 городахъ. Что касается комитетовъ лондонскаго общества, то ихъ внутри лондонскаго почтоваго оіруга находилось 44, а внѣ его 10.

Въ такомъ видѣ представляются намъ различныя статистическія данныя относительно движенія, вызываемаго University Extension. Изъ этихъ данныхъ мы пришли къ убѣжденію, что въ 1889/90 г. болѣе 42,000 слушателей посѣщало курсы, учреждаемые университетами. Посмотримъ еще, къ какимъ классамъ общества принадлежали эти слушатели, вслѣдствіе чего будемъ въ состояніи оцѣнить, какимъ классамъ они приносили самую значительную пользу.

Трудно имѣть въ этомъ отношеніи положительныя свѣдѣнія; во всякомъ случаѣ, изъ тѣхъ указаній, которыя находятся подъ рукою, можно составить себѣ положительное понятіе о значеніи University Extension, расширенія университета, для различныхъ общественныхъ классовъ.

Не подлежитъ сомнѣнію, что значительное участіе во всемъ этомъ движеніи принимаютъ женщины. Мы имѣли уже случай указать, что движеніе это возникло по ихъ почину, такъ какъ первые курсы проф. Стюарта были устроены по ихъ требованію. И теперь еще, хотя движеніе это распространилось и обняло всѣ почти классы общества, участіе женщинъ очень важно и въ образованія мѣстныхъ комитетовъ, и въ устройствѣ курсовъ. Многія занимаются этимъ со страстью, исполняя иногда очень тягостныя обязанности секретарей мѣстныхъ комитетовъ. Въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ образовались комитеты, состоящіе исключительно изъ женщинъ, въ виду поощренія этого движенія; въ другихъ мѣстностяхъ курсы были устраиваемы для обществъ, изъ нихъ исключительно состоящихъ. Вообще можно сказать, что на лекціяхъ послѣ полудня, которыя по причинѣ другихъ занятій не могутъ посѣщать другіе классы общества, женщины или старшія ученицы учебныхъ заведеній составляютъ около 90% всей публики. Столь значительное участіе женщинъ въ движеніи къ пріобрѣтенію высшаго образованія считается авторитетными лицами въ Англіи за доказательство, что женщины современнаго общества глубже, живѣе, чѣмъ мужчины, заинтересованы въ умственномъ развитіи {Moulton, l. c., стр. 17.}. Нѣкоторые, пораженные столь значительнымъ участіемъ женщинъ, опасались, что, вслѣдствіе того, все движеніе можетъ принять ложное направленіе, такъ какъ, благодаря этому, будутъ отъ него удалены другіе, низшіе классы общества, для образованія которыхъ курсы эти преимущественно устраивались. Опасеніе это, однакожъ, не оправдалось на опытѣ, а во всякомъ случаѣ оно не можетъ составлять основанія для устраненія женщинъ отъ этого движенія. Не подлежитъ сомнѣнію, что общество только тогда развивается успѣшно, когда всѣ его классы одновременно подвигаются впередъ по пути прогресса развитія. Поэтому и женщины должны имѣть право пріобрѣсти болѣе широкія, болѣе серьезныя воззрѣнія на жизнь и міръ, которыя, могутъ быть достигнуты только посредствомъ высшаго образованія. Извѣстно также, что и въ Англіи, какъ и въ прочихъ странахъ Европы, для громаднаго большинства народа, не исключая и образованныхъ женщинъ, повѣсти и романы составляли до послѣднихъ временъ единственную умственную пищу. Только со времени возникновенія университетскаго движенія можно замѣтить извѣстный поворотъ къ лучшему. Многія женщины стали питаться не только произведеніями беллетристическими, но и другою, болѣе здоровою и солидною пищей. Поэтому несомнѣнно, что University Extension произведетъ самое благотворное вліяніе на умственное развитіе и наклонности этой половины общества.

Въ сущности, курсы, устраиваемые университетами, имѣли въ виду преимущественно доставить высшее образованіе взрослымъ, которые по различнымъ причинамъ не могли обучаться систематически. Тѣмъ не менѣе, они посѣщались и молодыми людьми, не только такими, которые окончили уже училища, но и такими, которые еще обучались въ учебныхъ заведеніяхъ. Кажется даже, что этого рода молодежь составляла второй, болѣе важный разрядъ слушателей курсовъ. Они посѣщались, какъ замѣчено было выше, старшими ученицами частныхъ училищъ, выказавшими вполнѣ удовлетворительные результаты въ еженедѣльныхъ письменныхъ работахъ и на испытаніяхъ. Посѣщеніе этими ученицами курсовъ оказалось въ особенности успѣшнымъ тамъ, гдѣ школьное обученіе было такъ устроено, что однѣ лекціи составляли подспорье для другихъ. Впрочемъ, курсы эти были полезны для молодежи обоего пода. Въ этомъ отношеніи слѣдуетъ обратить вниманіе на общепризнанный фактъ, что школьная молодежь, послѣ выдержанія экзаменовъ и оставленія учебнаго заведенія, обыкновенно теряетъ усердіе къ умственнымъ, научнымъ занятіямъ. Слѣдовательно, вопросомъ первостепенной важности является поддержаніе въ ней этого интереса къ умственному развитію, а впослѣдствіи къ наукѣ. Самымъ лучшимъ средствомъ къ тому является поощреніе къ посѣщенію этихъ курсовъ въ послѣднемъ году пребыванія въ учебномъ заведеніи. Опытъ показалъ, что средство это вездѣ было успѣшнымъ, гдѣ только было примѣнено.

На вечернихъ курсахъ обыкновенно собирается другого рода публика. Она состоитъ изъ купцовъ, мелкихъ торговцевъ съ семействами, прикащиковъ т. п. лицъ, которыя, по причинѣ своихъ обыкновенныхъ занятій, не могутъ посѣщать ихъ днемъ. Къ нимъ принадлежатъ также и рабочіе. Нѣкоторые жалуются, что до настоящаго времени работники прилипаютъ въ этихъ курсахъ еще незначительное участіе. Но изъ того, что существуетъ теперь, можно полагать, что, въ случаѣ устраненія финансовыхъ затрудненій, количество слушателей изъ рабочихъ еще болѣе увеличилось бы. И теперь уже бываютъ курсы для публики, состоящей исключительно изъ работниковъ. Такъ, напр., въ 1889--90 г. Hudson Shew читалъ лекціи по исторіи въ Hebden-Bridge для 450 рабочихъ, въ Ancoats, Manchester для 450, въ Soverby-Bridge для 500. Въ нѣкоторыхъ изъ этихъ мѣстностей курсы были устроены обществами рабочихъ, которыя икѣють право обращать часть своихъ денежныхъ средствъ на цѣли образованія {Machinder and Sadler, стр. 38.}.

Не подлежитъ сомнѣнію, что самое сильное участіе этихъ классовъ въ University Extension слѣдуетъ считать въ высшей степени желательнымъ, такъ какъ основною мыслью расширенія университетской дѣятельности было распространеніе высшаго образованія между этими классами народонаселенія, которые, будучи днемъ заняты заработками, на обученіе могли посвящать только вечера. University Extension, какъ выразился Мэкиндеръ, должно быть университетомъ тяжело трудящихся милліоновъ {Marchinder and Sadler, 1. c., стр. 85.}. Поэтому имъ дѣлаются, насколько возможно, уступки на цѣнѣ билетовъ, въ виду поощренія ихъ къ самому усердному посѣщенію курсовъ. Рабочее населеніе оцѣниваетъ также вполнѣ достоинство этого образованія. Въ доказательство тому можно бы привести много примѣровъ. Такъ называемые завѣдующіе курсами или экзаменаторы показывали, что многіе работники должны были пройти шесть и даже десять миль (англійскихъ), чтобы выслушать лекцію. Разсказываютъ о двухъ слушателяхъ, которые посѣщали курсъ химіи на разстояніи 4--5 миль отъ ихъ жилища, но такъ какъ въ ихъ деревнѣ были многіе другіе, которые хотѣли изучить этотъ предметъ, но не были въ состояніи посѣщать лекцій, то они, возвратившись вечеромъ, съ помощью силлабуса и собственныхъ своихъ замѣтокъ, повторяли имъ то, что сами слышали. Они купили даже нѣкоторые химическіе снаряды и реактивы и повторяли въ такой импровизированной аудиторіи опыты, дѣлаемые лекторомъ. Что трудъ ихъ не былъ напрасный, что слушатели усердно работали, въ томъ убѣдился самъ лекторъ, курсъ котораго былъ такимъ образомъ повторяемъ; онъ былъ на послѣдней лекціи и изъ отвѣтовъ на задаваемые имъ вопросы пришелъ къ заключенію, что они могли бы даже успѣшно выдержать испытаніе, если бы только могли быть къ нему допущены {Moulton, 1. c., стр. 19.}. Подобнаго рода примѣровъ можно бы привести много.

Наконецъ, послѣдній, тоже очень важный классъ народонаселенія, доставляющій значительный контингентъ слушателей курсовъ, состоитъ изъ учителей и учительницъ народныхъ училищъ. До какой степени важно участіе этого класса въ успѣхѣ курсовъ, можно убѣдиться изъ того, напримѣръ, что бывали лекціи, на которыхъ изъ общаго количества 400 слушателей 105 принадлежало этому классу.

Впрочемъ, хотя на однѣхъ лекціяхъ преобладаетъ одинъ классъ населенія, на другихъ же другой, тѣмъ не менѣе, не случается почта никогда, чтобы вся аудиторія состояла исключительно изъ слушателей, принадлежащихъ къ одному только классу. Это считается даже качествомъ этого рода курсовъ, что они соединяютъ слушателей, принадлежащихъ къ различнымъ классамъ населенія. Всѣ классы могутъ ими пользоваться, и дѣйствительно пользуются. Такъ, наприм., на испытанія въ одной мѣстности по политической экономіи явились 31 мужчина и 27 женщинъ. Въ числѣ первыхъ было 4 студента, 5 ремесленниковъ, 4 купца, 9 прикащиковъ, 6 фабрикантовъ, 1 учитель и 2 неизвѣстно какого званія. Въ числѣ вторыхъ было 7 дочерей фабрикантовъ, 2 дочери духовныхъ, 12 дочерей купцовъ и 6 модистокъ и бѣлошвеекъ. Въ другомъ мѣстѣ свидѣтельства о выдержанномъ успѣшно экзаменѣ получили: одинъ молодой юристъ, учительница народнаго училища, сторожъ при переводныхъ стрѣлкахъ на желѣзной дорогѣ и работникъ въ оловянныхъ рудникахъ {Moulton, l. c., стр. 15.}. Поэтому сами англичане утверждаютъ, что самая важная характеристическая черта University Extension состоитъ въ отсутствіи всякой политической или религіозной окраски, вслѣдствіе чего курсы эти составляютъ нейтральный терронъ, на которомъ встрѣчаются всѣ классы народонаселенія, несмотря на свои религіозныя или политическія убѣжденіи, въ виду достиженія одной, общей всѣмъ цѣли -- высшаго образованія.

VIII.

Посмотримъ теперь, въ чемъ состоитъ ученое и педагогическое достоинство этого движенія, которое возникло въ послѣднее время въ англійскихъ университетахъ и которое, судя по всѣмъ даннымъ, принимаетъ все болѣе и болѣе широкіе размѣры.

Изъ всего сказаннаго нами выше оказалось, что цѣль University Extension состоитъ въ распространеніи университетскаго образованія на всѣ классы народа, преимущественно на тѣ, которые до настоящаго времени обходились безъ всякаго высшаго образованія и даже не чувствовали въ немъ потребности. Цѣль эту англичане выражаютъ пластично, говоря, что задача University Extension состоитъ въ томъ, чтобы принести университетъ къ народу, если народъ не можетъ придти въ университетъ {Mackinder and Sadler., l. c. стр. 3.}. Подъ выраженіемъ же народъ они понимаютъ, очевидно, тѣ его классы, для которыхъ, по различнымъ поводамъ, былъ закрытъ доступъ къ университету, но которые до настоящаго времени составляютъ громадное большинство. Другіе же говорили, что задача University Extension состоитъ въ доставленіи университетскаго образованія всему народу посредствомъ странствующихъ профессоровъ, состоящихъ въ связи со старинными университетами.

Не составляетъ ли эта задача мечты, призрака, котораго нельзя осуществить, вслѣдствіе чего не слѣдовало бы даже покушаться на ея осуществленіе, растрачивая только напрасно средства и силы, которыя могли бы съ большею пользой быть употреблены на достиженіе другихъ цѣлей?

Разсматривая этотъ вопросъ, одинъ изъ сторонниковъ движенія, а также одинъ изъ лучшихъ его знатоковъ, Мультовъ, приходитъ къ заключенію, что если нѣкоторые сомнѣвались въ возможности доставить высшее, университетское образованіе всѣмъ классамъ общества, то это происходило, главнымъ образомъ, оттого, что они не имѣли точнаго понятія объ университетскомъ образованіи вообще к объ отношеніи его къ University Extension, оттого, что въ обществѣ существовали относительно того и другаго неясныя только понятія.

Въ подтвержденіе этого Мультонъ приводитъ, что общество вообще понимаетъ подъ университетскимъ образованіемъ теоретическое, отвлеченное изученіе различныхъ наукъ, для точнаго уразумѣнія которыхъ необходимо, по крайней мѣрѣ, нѣсколько лѣтъ приготовленія, и на этомъ основаніи оно придерживалось мнѣнія, что такое образованіе недоступно для слушателей, не обладающихъ такою подготовкой. Такое понятіе, однакожъ, оказывается ошибочнымъ, такъ какъ предметомъ университетскаго изученія могутъ быть различныя науки, не требующія столь продолжительнаго и систематичнаго приготовленія и не столь отвлеченныя. Сверхъ того, общество воображаетъ, что университетское образованіе не можетъ существовать безъ полнаго курса наукъ, требующаго отъ студентовъ посвященія исключительно наукѣ нѣсколькихъ лѣтъ жизни а отвлеченія ихъ отъ другихъ занятій. Не обращали, однакожъ, вниманія на то, что такое занятіе наукою доступно только для привилегированныхъ классовъ общества, что хотя прочіе классы населенія не находятся въ столь выгодномъ положеніи, тѣмъ не менѣе, и для нихъ очень важно пріобрѣтеніе такого образованія, по крайней мѣрѣ, отчасти, если не могутъ думать о достиженіи его во всемъ объемѣ. Ошибались также, думая, что университетское образованіе составляетъ привилегію болѣе зажиточныхъ классовъ общества и что оно недоступно для классовъ, личнымъ трудомъ снискивающихъ себѣ средства существованія. Въ самомъ дѣлѣ, этимъ образованіемъ пользовались до настоящаго времени только высшіе, болѣе зажиточные классы, такъ какъ оно было приноровлено только къ ихъ потребностямъ. Изъ этого, однакожъ, не вытекаетъ, чтобы и впослѣдствіи университетское образованіе не могло приноровиться къ потребностямъ менѣе зажиточныхъ классовъ и даже всего народа.

Съ-другой стороны, слѣдуетъ обращать вниманіе на то, что хотя задача университетскаго образованія должна состоять, по самой природѣ вещей, въ болѣе глубокомъ изученіи извѣстной науки, это, однакожъ, не составляетъ его исключительной и самой важной цѣли. Самою важною цѣлью этого образованія слѣдуетъ считать не пріобрѣтеніе извѣстной суммы положительныхъ свѣдѣній, но примѣненіе извѣстнаго метода, системы обученія, посредствомъ которыхъ свѣдѣнія эти будутъ пріобрѣтены. Въ образованіи этомъ нужно преимущественно заботиться о такомъ упражненіи мысли учащагося, чтобы онъ былъ въ состояніи далѣе заниматься самостоятельно наукою, о пріученіи его къ такимъ занятіямъ, о пробужденіи его умственной самостоятельности.

Смотря съ этой точки зрѣнія на University Extension, мы непремѣнно согласимся съ Культовомъ, что образованіе это достигаетъ этихъ цѣлей, что, вслѣдствіе того, оно не есть мечта, призракъ, но дѣйствительно доставляетъ университетское образованіе.

Для того, чтобы въ этомъ убѣдиться, намъ слѣдуетъ еще разъ обратить вниманіе на способъ, методъ, по какому обучаются слушатели University Extension. Прежде (всего, какъ мы видѣли, имѣетъ мѣсто сама лекція, доставляющая въ извѣстныхъ промежуткахъ времени свѣжую, новую умственную пищу. Послѣ каждой лекціи слѣдуютъ занятія въ классѣ, побуждающія къ самостоятельному мышленію и всестороннему изученію спорныхъ или неясныхъ вопросовъ. Къ этому присоединяется чтеніе книгъ, относящихся къ изучаемому предмету, и приготовленіе еженедѣльныхъ разсужденій, составляющихъ для самого учащагося пробный камень, изъ котораго онъ самъ можетъ убѣдиться, насколько усвоилъ себѣ доставленный ему ученый матеріалъ. Такія занятія должны продолжаться, по крайней мѣрѣ, три года, если слушатель намѣревается подвергнуться испытанію и получить свидѣтельство. Къ испытаніямъ, однакожъ, допускаются только такіе, которые присутствовали на опредѣленномъ количествѣ лекцій и представили соразмѣрное количество письменныхъ упражненій, составляющихъ гарантію, что они посѣщали курсы не ли вида только.

Разсматривая этотъ способъ изученія, мы должны признать, что вообще онъ не уступаетъ въ достоинствѣ университетскому методу обученія, въ нѣкоторыхъ же отношеніяхъ даже превышаетъ его. Въ самомъ дѣлѣ, пи подлежитъ сомнѣнію, что всякій слушатель University Extension, не лишенный вполнѣ способностей, послѣ трехъ лѣтъ такого труда, знаетъ изучаемый имъ предметъ несравненно лучше и основательнѣе, чѣмъ средній студентъ даже германскаго университета, приготовляющійся къ экзамену или по курсу профессора, или по нѣсколькимъ краткимъ руководствамъ, или, что еще хуже, подъ руководствомъ репетитора, какъ часто случается въ Германіи. Очевидно то же преимущество метода ученія, употребляемаго въ Extension курсахъ, въ томъ отношеніи, что методъ этотъ основывается на медленной, но постоянной работѣ, отлично содѣйствующей усвоенію научнаго матеріала. Не только человѣческій желудокъ, но и человѣческій умъ не въ состояніи переварить и обратитъ въ пользу пищу, слишкомъ обильно или слишкомъ скоро подаваемую. Это послѣднее обстоятельство составляетъ даже одну изъ слабыхъ сторонъ университетскаго обученія вообще, которую, однакожь, University Extension успѣло устранить. Поэтому, несмотря на то, что вообще курсы эти не столь продолжительны, какъ университетскіе, тѣмъ не менѣе, слушатели ихъ пополняютъ этотъ недостатокъ собственною дѣятельностью и доходятъ иногда до превосходныхъ результатовъ. къ этому слѣдуетъ еще прибавить, что студенты университета приходятъ, такъ сказать, къ готовому, такъ какъ они слушаютъ курсы, заключающіе въ себѣ извѣстную науку во всемъ ея объемѣ съ послѣдними результатами. Но такіе курсы не побуждаютъ ихъ къ собственной дѣятельности въ виду достиженія знанія. Напротивъ, слушатели Extension курсовъ постоянно находятся подъ вліяніемъ извѣстнаго побужденія, принуждающаго ихъ къ самостоятельному мышленію и въ постоянному научному занятію. Поэтому можно сказать, что этотъ методъ несравненно болѣе въ состояніи развить умственную самостоятельность въ слушателяхъ курсовъ, чѣмъ даже болѣе продолжительное пребываніе въ университетѣ въ студентахъ. Изъ этого мы видимъ, что University Extension достигаетъ обѣихъ цѣлей университетскаго образованія. Оно доставляетъ, во-первыхъ, основательное знаніе извѣстнаго предмета и, во-вторыхъ, побуждаетъ своихъ слушателей къ такой умственной самостоятельности, которой, вообще говоря, не достигаютъ студенты университета. Можно даже сказать, что преимущества University Extension заключаютъ очень цѣнныя указанія относительно университетскаго обученія вообще, указывая достоинства, какимк оно должно отличаться, чтобы достигнуть полнаго успѣха.

Съ другой стороны, обученіе University Extension уступаетъ университетскому въ томъ отношеніи, что слушатели его изучаютъ только одинъ предметъ, что, вслѣдствіе того, всѣ преимущества, которыми оно отличается, относятся только къ одной наукѣ, между тѣмъ, студенты университета, оставляя это заведеніе, выносятъ изъ него понятіе объ извѣстной отрасли человѣческаго знанія, заключающей извѣстную группу наукъ.

Не подлежитъ, однакожь, сомнѣнію, что хотя кругъ умственной дѣятельности слушателей Extension курсовъ нѣсколько тѣснѣе, тѣмъ не менѣе, они достигаютъ обѣихъ цѣлей университетскаго обученія. О томъ свидѣтельствуютъ показанія всѣхъ, ближе знакомыхъ съ этимъ дѣломъ. Такъ, наприм., экзаменаторы Оксфордскаго университета, оцѣнивая въ 1890 г. письменныя работы, подаваемыя этими слушателями для полученія стипендіи, выражались о нихъ слѣдующимъ образомъ: "Въ текущемъ году количество этихъ работъ значительно увеличилось, всѣ же онѣ сохранили тѣ высокія качества, которыми отличались въ предъидущемъ году. Историческія и другія разсужденія работниковъ заслуживаютъ величайшей похвалы. Разсужденія по точнымъ наукамъ опередили значительно все то, что мы видѣли въ прошедшемъ году. Лучшія разсужденія были чрезвычайно хороши, доказывая, вмѣстѣ съ тѣмъ, что авторы ихъ трудились усиленно и добросовѣстно".

Большинство разсужденій стояло несравненно выше уровня, необходимаго для полученія стипендіи. Самыя лучшія упражненія по словесности доказываютъ удивительную начитанность и богатство мысли; экзаменаторы жалѣютъ только, что не было больше упражненій по англійской словесности {University of Oxford. University Extension Lectures. November 1890, стр. 44.}. Другой экзаменаторъ въ рапортѣ своемъ говоритъ: "Нельзя составить себѣ точнаго понятія о томъ впечатлѣніи, которое я вынесъ, присматриваясь къ смѣлости ума горныхъ рабочихъ, ихъ усиленному труду, ихъ прямотѣ и быстротѣ въ отвѣтахъ". Тотъ же экзаменаторъ приводилъ, что одинъ изъ этихъ рабочихъ собралъ цѣнную геологическую коллекцію и коллекцію микроскопическихъ обращиковъ, другой же усвоилъ себѣ основательное знаніе англійской литературы {Moulton, 1. c., стр. 18.}.

Не менѣе вниманія заслуживаютъ свидѣтельства, доставляемыя самими работниками, относительно вліянія, которое произвело University Extension на ихъ умственное развитіе. Такъ, наприм., одинъ столяръ на публичномъ митингѣ въ графствѣ Іоркъ говорилъ: "Прошло шесть лѣтъ съ того времени, какъ я въ первый разъ посѣтилъ лекцію University Extension, и съ тѣхъ поръ я не пропустилъ ни одной, за исключеніемъ тѣхъ, на которыхъ не могъ быть по причинѣ болѣзни. Я не въ состояніи высказать, сколько я обязанъ этимъ лекціямъ. Онѣ совершили полный переворотъ въ моей жизни. Въ настоящее время я обладаю способностью имѣть болѣе широкое понятіе о всѣхъ вопросахъ. Одновременно съ этимъ и жизнь моя сдѣлалась какъ-то болѣе широкою и счастливою". Другой рабочій, рудокопъ, выражался такъ: "Я горько оплакиваю послѣдніе 34 года моей жизни, въ продолженіе которой, начиная съ девятилѣтняго возраста, когда я былъ живьемъ погребенъ въ рудникахъ, меня учили смотрѣть съ недовѣріемъ на науку, какъ на врага религіи. Я даже не задумывался надъ тѣмъ, сколько я потерялъ удовольствія. Но теперь я освободился отъ этихъ предразсудковъ и иду дальше впередъ. Мои убѣжденія раздѣляются, впрочемъ, многими другими работниками". Одинъ ткачъ говорилъ: "Я провелъ семь лѣтъ на прядильной фабрикѣ и въ продолженіе этого времени, пользуясь досугомъ, успѣлъ пріобрѣсти нѣсколько высшаго образованія. Теперь я чувствую то удовольствіе и ту силу, которыя доставляетъ это образованіе моимъ ближнимъ, именно: точное пониманіе вещей, скрытыхъ прежде передъ ихъ взоромъ, совершенно другія воззрѣнія на окружающій міръ и новую энергію ихъ дѣятельности" {Moulton, l. c., стр. 20.}.

Впрочемъ, University Extension произвело громадное вліяніе не только на слушателей своихъ курсовъ, доставляя имъ болѣе глубокое и основательное знаніе извѣстнаго предмета, развивая въ нихъ наклонность и вкусъ къ умственнымъ занятіямъ, указывая имъ другіе, болѣе возвышенные идеалы, къ достиженію которыхъ они должны стремиться въ своемъ образованіи. Это движеніе потрясло глубоко все общество. Подъ его вліяніемъ во всѣхъ классахъ общества стадо распространяться убѣжденіе, что образованіе не можетъ и не должно оканчиваться на школьной скамьѣ въ молодости, но что оно должно сопутствовать человѣку и позже, послѣ достиженія имъ зрѣлаго возраста. Убѣжденіе это находитъ все болѣе и болѣе сторонниковъ не только между ремесленниками и работниками, которыхъ образованіе въ молодости было запущено, но и между такими, которые получили систематическое образованіе. Главная заслуга въ этомъ пробужденіи народнаго духа, народной мысли, всего общества принадлежитъ безспорно университетамъ, которые, отгадавъ духъ времени, его потребности, старались удовлетворить этимъ потребностямъ. Англійскіе университеты не окаменѣли въ узкомъ понятіи объ университетскомъ образованіи, унаслѣдованномъ отъ среднихъ вѣковъ, на основаніи котораго они должны были доставлять это образованіе только ограниченному кругу отборной молодежи. Они сознали свой долгъ, свою обязанность занести свѣтъ образованія въ самыя отдаленныя захолустья Страны, въ самыя крошечныя ея хижины, покрытыя до этого времени мракомъ невѣжества. Для этого они выработали цѣлую систему учрежденій University Extension, которыя постоянно развиваются и распространяются на цѣлый народъ такъ, что нельзя даже предвидѣть границъ, на которыхъ вліяніе ихъ прекратится. Однимъ словомъ, англійскіе университеты стремятся къ распространенію своей дѣятельности и своего вліянія на весь народъ.

Это стремленіе къ распространенію дѣятельности университетовъ на весь народъ, въ виду доставленія высшаго образованія всѣмъ его классамъ, по нашему мнѣнію, столь важно, столь знаменательно, столь обильно самыми важными послѣдствіями, что мы не сомнѣваемся считать его проявленіемъ того направленія, въ которомъ будутъ развиваться университеты не только въ Англіи, но и въ другихъ странахъ въ будущемъ. А это мнѣніе раздѣляютъ и другіе, которые познакомились съ нимъ и были въ состояніи оцѣнить его.

Это -- великолѣпное предпріятіе, grossartige Unternehmung,-- говоритъ Шульце-Гевервицъ, разсматривая вообще общественныя стремленія въ Англіи и дѣятельность высшихъ классовъ общества въ виду доставленія низшимъ университетскаго образованія. Англичане и шотландцы,-- говоритъ Compayré, -- могутъ гордиться созданнымъ ими учрежденіемъ, которое назвали университетомъ будущности, l'université de l'avenir, и которое повернуло на совершенно новые пути англійское народное образованіе. Впрочемъ, въ доказательство тому можно бы привести не только мнѣнія отдѣльныхъ лицъ, но и факты болѣе общаго значенія. Въ самомъ дѣлѣ, движеніе, которое столь блестящимъ образомъ проявилось въ Англіи, не остановилось на ея предѣлахъ и стало распространяться и на другія страны. Въ продолженіи пяти послѣднихъ лѣтъ курсы по образцу англійскаго University Extension были устроены въ Шотландіи, Ирландіи, Сѣверо-Американскихъ Штатахъ и Австраліи. Сверхъ того, оффиціальные запросы относительно устройства ихъ послѣдовали изъ Франціи и Индіи {Machinder and Sadler, l. c., стр. 22.}. Въ Даніи, Норвегіи и Швеціи тоже въ послѣднее время возникли учрежденія, въ нѣкоторомъ отношеніи похожія на англійскіе Extension курсы. На основанія всего того можно придти къ заключенію, что движеніе, возникшее въ Англіи, обхватитъ раньше или позже и прочіе университеты, которые, такимъ образомъ, сдѣлаются источниками образованія не только для одного класса общества, какъ было прежде, но и для всего народа.

IX.

Послѣ всего того, кому-нибудь, можетъ быть, представится вопросъ: дѣйствительно ли низшіе классы народа нуждаются въ такомъ высшемъ, почти университетскомъ образованія? Развѣ такое образованіе полезно классамъ, которыхъ назначеніемъ долженъ навсегда остаться физическій трудъ? Не лучше ли было бы довольствоваться доставленіемъ имъ только начальнаго образованія, грамотности, не прельщаясь попытками расширенія ихъ умственнаго кругозора посредствомъ высшаго образованія?

Отвѣтъ на эти вопросы требуетъ болѣе обстоятельнаго обсужденія, но мы полагаемъ, что обсужденіе это окажется выгоднымъ въ томъ отношеніи, что, вслѣдствіе того, мы будемъ въ состояніи оцѣнить надлежащимъ образомъ соціальное значеніе University Extension, его причины и послѣдствія.

Для выясненія причинъ этого движенія, которое возникло въ послѣднее время въ Англіи для доставленія низшимъ классамъ народа высшаго образованія, намъ нужно вспомнить нѣкоторые общеизвѣстные, впрочемъ, факты. Между этими фактами особаго уваженія заслуживаетъ раздѣленіе англійскаго общества, коренящійся еще въ среднихъ вѣкахъ, на два главные класса: одинъ -- высшій, богатый, образованный, пользующійся политическими правами, состоящій преимущественно изъ крупныхъ землевладѣльцевъ и богатыхъ мѣщанъ, другой -- низшій, состоящій изъ ремесленниковъ, работниковъ, сельскихъ или заводскихъ, невѣжественный, лишенный политическихъ правъ и изо дня въ день работающій на свое прокормленіе. Между этими классами были нѣкоторые пункты, на которыхъ они сходились въ своихъ интересахъ и воззрѣніяхъ; были другіе, составляющіе поводъ къ противорѣчіямъ и антагонизму. Противорѣчіе это приняло громадные размѣры въ первой половинѣ XIX ст., вслѣдствіе колоссальнаго развитія промышленности, бывшаго съ своей стороны результатомъ великихъ техническихъ изобрѣтеній, и нѣкоторыхъ другихъ обстоятельствъ. Развитіе это вырыло экономическую и нравственную пропасть между этими классами, изъ которыхъ ни одинъ не былъ въ состояніи понимать другаго.

Между тѣмъ, въ положеніи низшаго класса совершилась чрезмѣрно важная перемѣна. Вслѣдствіе парламенской реформы 1832 г. и другихъ, классъ этотъ пріобрѣлъ политическія права, а затѣмъ и вліяніе на рѣшеніе самыхъ важныхъ интересовъ страны. Въ качествѣ присяжныхъ засѣдателей, лица, принадлежащія къ этому классу, рѣшали вопросы, отъ которыхъ стояла въ зависимости честь, имущество и жизнь согражданъ. Въ качествѣ членовъ различныхъ органовъ мѣстнаго самоуправленія, приходовъ, городовъ и даже графствъ, они стали рѣшать иногда очень сложные и важные вопросы мѣстной администраціи, требующіе обширныхъ или спеціальныхъ знаній. Какъ избиратели или выборные въ парламентъ, они могли рѣшать самые важные политическіе вопросы. Какъ члены различныхъ товариществъ, ремесленныхъ, рабочихъ и другихъ, они могли произвести благотворное или пагубное вліяніе на экономическое благосостояніе рабочихъ классовъ, а затѣмъ я всего общества. Однимъ словомъ, классъ этотъ, вслѣдствіе постепенныхъ реформъ, повысился въ обществѣ, пріобрѣлъ несравненно большее, чѣмъ прежде, значеніе, сравнялся въ правахъ съ высшимъ классомъ и достигъ самостоятельности въ политическомъ отношеніи. Съ другой, однакожъ, стороны, увеличеніе его правъ повлекло за собою я увеличеніе обязанностей, для удовлетворенія которымъ онъ долженъ былъ обладать соотвѣтственною способностью.

Тогда, однакожъ, когда отношенія эти медленно развивались, образованіе этого класса не отвѣчало его развитію, оставаясь въ очень неудовлетворительномъ положеніи. Правда, что само общество совершило многое въ дѣлѣ просвѣщенія, но оно не было въ состояніи обезпечить за всѣми нужнаго имъ образованія. Государство только съ 1839 г. стало вмѣшиваться въ эти отношенія, но его вмѣшательство сначала не имѣло большаго значенія. Только законъ 1870 г. объ элементарномъ обученіи подвинулъ въ громадныхъ размѣрахъ впередъ дѣло просвѣщенія низшихъ классовъ общества, распространенія между ними образованія.

Не подлежитъ сомнѣнію, что, вслѣдствіе того, распространилась вообще среди народа грамотность, количество же читающихъ приняло громадные размѣры. Благодаря этому, однакожъ, образованіе народа попало на ложный путь, подвергаясь опасности совершеннаго искаженія, если бы подвигалось дальше въ томъ же направленіи. Это произошло отъ того, что масса читающихъ, не обладая болѣе солиднымъ образованіемъ, съ жадностью бросилась на періодическія изданія и газеты, поглощала романы, повѣсти, новеллы и другія тому подобныя беллетристическія произведенія. Нельзя, однакожъ, сказать, чтобы такое исключительное преобладаніе одного только рода литературы было выгодно. Во-первыхъ, оно не содѣйствовало этому классу къ усиленію его способности въ исполненіи возложенныхъ на него обязанностей, а, сверхъ того, угрожало другими, очень важными опасностями. Извѣстно, что газеты и періодическія изданія, несмотря на то, что вообще доставляютъ обществу драгоцѣнныя услуги и выгоды, не лишены также нѣкоторыхъ невыгодныхъ сторонъ и неудобствъ. Они, вслѣдствіе условій своего существованія, находятся, такъ сказать, въ постоянной погонѣ за эффектомъ; они доставляютъ свѣдѣнія, но не солидную умственную пищу. Помѣщая донесенія объ уголовныхъ преступленіяхъ или о событіяхъ, принадлежащихъ къ скандалезной хроникѣ, они дѣйствуютъ въ нѣкоторомъ отношенія вредно на воображеніе массъ. Они похожи на нечъ съ обоюднымъ остріемъ, посредствомъ котораго можно совершить и много добраго, и полезнаго, и столько же дурнаго и вреднаго. Почти то же самое можно сказать о беллетристическихъ произведеніяхъ. Вообще говоря, эти произведенія не оставляютъ послѣ себя никакого особенно прочнаго слѣда, развѣ только возбужденіе воображенія, нравственную и умственную пустоту. Они дѣйствуютъ только на нервы человѣка, во вредъ прочимъ его умственнымъ и нравственнымъ способностямъ. Такое исключительное преобладаніе одного рода словесности крайне вредно, такъ какъ оно противодѣйствуетъ правильному, здоровому развитію не только отдѣльнаго лица, но и цѣлаго народа. Оно угрожаетъ совершеннымъ разстройствомъ умственной жизни народа {Machinder and Sadler, l. c. стр. 8.}.

Физическій организмъ человѣка нуждается въ различнаго рода пищѣ, азотной, бѣлковой или другой, составленной изъ опредѣленныхъ частей, которыя наука изслѣдовала и установила съ совершенною точностью, безъ чего организмъ не будетъ находиться въ нормальныхъ условіяхъ развитія, не въ состояніи сохранить физическое здоровье и предохранить себя отъ важныхъ патологическихъ разстройствъ, такъ точно и человѣкъ въ нравственномъ и умственномъ своемъ развитіи требуетъ соотвѣтственной пищи. Очевидно, что преобладаніе одного только рода пищи можетъ оказаться вреднымъ не только для физическаго, но и для духовнаго организма человѣка. Развитіе только воображенія, фантазіи посредствомъ романовъ и повѣстей, которые возбуждаютъ только мечтательность, лишаетъ человѣка способности смотрѣть трезво на окружающій міръ, оцѣнивать объективно условія существованія, въ которыхъ находится, узнать цѣли, къ достиженію которыхъ можетъ стремиться, смотря по своимъ средствамъ. Разумѣется, что эти вредныя послѣдствія оказываются пагубными въ несравненно высшемъ размѣрѣ, если уже не отдѣльное лицо, но весь народъ обновляетъ свой духовный организмъ столь несоотвѣтственною пищей. Тогда этому должны отвѣчать и дѣйствія этого народа. Тогда такой народъ непремѣнно попадетъ на такую безпутицу, на которой постоянно будутъ встрѣчать его горькія разочарованія, постоянныя неудачи, безпрерывное противорѣчіе между тѣмъ, чего человѣкъ желаетъ, и тѣмъ, чего можетъ достигнуть.

Сверхъ того, слѣдуетъ еще замѣтить, продолжая наше сравненіе, что физическій организмъ человѣка нуждается не только въ опредѣленномъ количествѣ пищи. Для его здоровья недостаточно, чтобы пища эта была разнообразна, чтобы каждый родъ ея находился въ извѣстномъ отношеніи и чтобы она была надлежащимъ образомъ переварена. Этотъ организмъ требуетъ, чтобы живительные соки были доставлены въ соотвѣтственномъ количествѣ къ каждому отдѣльному органу и, возобновляя его, содѣйствовали къ поддержанію цѣлаго. Накопленіе этихъ соковъ въ одномъ только органѣ, наприм., желудкѣ или сердцѣ, можетъ имѣть для организма такія же опасныя послѣдствія, какъ недостаточное количество пищи, нехорошій ея составъ или качество. Такимъ же образомъ и въ духовной жизни народа было бы чрезвычайно опаснымъ, если бы умственныя силы его, образованіе было сосредоточено въ одномъ только классѣ общества, тогда какъ другіе классы были бы ихъ вполнѣ лишены. Тогда этимъ классамъ угрожала бы опасность полнаго непониманія себя взаимно; тогда они, имѣя нерѣдко противорѣчащія цѣли, интересы и задачи, не были бы въ состояніи достигнуть какого бы то ни было по отношенію къ нимъ согласія; тогда предстояла бы опасность, какъ бы они, для устраненія взаимныхъ недоразумѣній, не прибѣгли къ употребленію грубой физической силы, дѣлающей невозможнымъ всякое нормальное развитіе общества. Для этого нормальнаго развитія необходимо нужно, чтобы въ каждомъ общественномъ союзѣ или кружкѣ, образующемся естественнымъ образомъ въ обществѣ, находилось опредѣленное количество личностей, снабженныхъ болѣе широкимъ воззрѣніемъ, болѣе серьезнымъ взглядомъ на вещи и отношенія, способныхъ не только понимать интересы и цѣли общества, но и растолковать, выяснить ихъ другимъ, убѣдить ихъ и повлечь за собою. Задача этихъ отдѣльныхъ личностей въ общественномъ организмѣ состоитъ въ доставленіи умственной пищи самымъ отдаленнымъ и мелкимъ органамъ общества, въ соотвѣтственномъ ихъ обновленіи и оживленіи. Безъ этого не можетъ быть нормальнаго, правильнаго развитія, обществу же угрожаетъ опасность попасть на безпутицу.

На такой безпутицѣ находилась Англія въ половинѣ XIX столѣтія. Низшіе ея классы были призваны въ самомъ обширномъ размѣрѣ къ жизни общественной, экономической, политической, но они не обладали достаточною способностью для удовлетворенія новымъ своимъ задачамъ. Они были лишены даже возможности пріобрѣсти эту высокую способность, требуемую новыми обстоятельствами жизни. Въ этомъ отношеніи они были оставлены на произволъ судьбы, питаясь несоотвѣтственною, а иногда и нездоровою пищей, доставляемою дешевыми, но плохими газетами и еще худшими романами. къ счастью, въ обществѣ, въ то же время, произошла глубокая и чрезмѣрно важная перемѣна въ воззрѣніяхъ и стремленіяхъ высшихъ его классовъ. Въ классахъ этихъ, преимущественно подъ вліяніемъ Carlyls'а, Rushin'а, Toynbee и другихъ, которыхъ дѣятельности еще нельзя вполнѣ оцѣнить, стало возникать убѣжденіе, что нельзя оставлять низшихъ классовъ на произволъ судьбы въ дѣлѣ образованія, что высшіе классы должны взять на себя руководство ими въ умственномъ отношеніи, что они должны заботиться о доставленіи имъ такого образованія, безъ котораго нельзя думать о возстановленіи согласія между классами и взаимномъ пониманіи своихъ интересовъ. Результатомъ этой перемѣны въ воззрѣніяхъ было University Extension, описанное выше, котораго задача состоитъ именно въ доставленіи питательной, здоровой умственной пищи тѣмъ классамъ, которые прежде были ея лишены, въ возстановленіи равновѣсія, нарушеннаго исключительнымъ господствомъ журналистики и беллетристики, въ нравственномъ и умственномъ оживленіи народа. Вслѣдствіе того, хотя и теперь милліоны читаютъ литературныя произведенія, часто очень сомнительнаго достоинства, сотни тысячъ, по крайней мѣрѣ, занимаются произведеніями, могущими принести дѣйствительную пользу и произвести благотворное вліяніе. Такимъ образомъ, University Extension удовлетворило одной изъ самыхъ важныхъ и самыхъ настоятельныхъ потребностей общества. Оно установило извѣстную связь, соединеніе, умственное и нравственное, между высшими и низшими классами общества, вслѣдствіе чего эти классы будутъ въ состояніи легче, чѣмъ въ другихъ странахъ, возстановить извѣстное согласіе между собою и на другихъ поприщахъ общественной дѣятельности, экономическомъ и политическомъ. Однимъ словомъ, University Extension было мостомъ, брошеннымъ чрезъ пропасть, раздѣлявшую классы высшіе отъ низшихъ, богатые отъ незажиточныхъ, образованные отъ невѣжественныхъ.

Не подлежитъ также сомнѣнію, что University Extension самымъ удачнымъ образомъ рѣшаетъ одну изъ важнѣйшихъ общественныхъ задачъ въ настоящее время, а именно доставленіе высшаго образованія, культуры низшимъ классамъ народа, вслѣдствіе чего классы эти могутъ повыситься и приблизиться къ высшимъ и вслѣдствіе чего оба эти класса могутъ мирно и дружно стремиться одновременно по пути прогресса, посредствомъ медленныхъ соціальныхъ и экономическихъ улучшеній, безъ всякихъ насильственныхъ переворотовъ, къ обезпеченію лучшихъ условій существованія.

Для того, чтобы въ томъ убѣдиться, намъ слѣдуетъ обратить вниманіе на другую страну, въ которой тоже думали о доставленіи высшаго образованія низшимъ классамъ общества, разсмотрѣть средства, предлагаемыя для достиженія этой цѣли, и послѣдствія, къ которымъ они повели бы неизбѣжно.

Во Франціи въ послѣднее время, подъ вліяніемъ радикальныхъ понятій, выставлена была система такъ называемая instruction integrale, посредствомъ которой намѣревались извлечь изъ всѣхъ общественныхъ классовъ всѣ способности выше обыкновеннаго уровня, съ цѣлью помѣщенія ихъ на соотвѣтственныхъ ступеняхъ въ обществѣ, высшихъ или низшихъ, соразмѣрно ихъ достоинству. Три радикальные депутата: Charonnet, Legludic и Anatole de la Forge представили даже въ парламентъ относящійся къ тому проектъ, снискавшій расположеніе многихъ депутатовъ. Проектъ этотъ имѣлъ въ виду собрать всѣ умственныя способности страны, de trier tous les capitaux intellectuels du pays, для того, чтобы воспользоваться ими соотвѣтственно. По нему учителя всѣхъ, даже самыхъ ничтожныхъ начальныхъ училищъ должны были представлять ежегодно къ конкурсу всѣ способности, дренлящія или еще не развитыя. Побѣдители на конкурсѣ были бы признаны дѣтьми отечества, enfants de la France. Въ такомъ качествѣ они были бы помѣщаемы даромъ для дальнѣйшаго обученія въ коллегіяхъ и лицеяхъ. Но такъ какъ казалось ироніей доставить какому-то бѣдняку даровое образованіе, не обезпечивая за нимъ одновременно надежды, что вслѣдствіе того онъ будетъ въ состояніи добыть себѣ средства содержанія, то государства должно было заботиться о своихъ воспитанникахъ и впослѣдствіи, до самого конца ихъ научной карьеры, пока они не получали окончательно диплома-врача, архитектора, инженера, адвоката и т. п. Проектъ этотъ, однакожь, по мѣткимъ замѣчаніямъ Leroy-Beaulieu, не выдерживаетъ ни малѣйшей критики {Leroy-Beaulieu: "L'Etat moderne et ses fonctions". 1890, стр. 273 и слѣд.}. На первый уже взглядъ бросается въ глаза его фантастичность, болѣе же подробное разсмотрѣніе его убѣждаетъ насъ въ томъ, что если бы онъ и осуществился, обществу угрожали бы отсюда самыя вредныя послѣдствія.

Фантастичность этого проекта видна уже изъ того, что, за исключеніемъ очень рѣдкихъ случаевъ, какихъ-то необыкновенныхъ талантовъ, невозможно въ дѣтяхъ въ школьномъ возрастѣ разузнать выдающіяся способности, заслуживающія поощренія со стороны государства. Такія способности обнаруживаются только впослѣдствіи, въ болѣе зрѣломъ возрастѣ, а потому государство очень часто теряло бы напрасно свои средства на поощреніе только посредственностей. Дальше слѣдуетъ обратить вниманіе на то, что даже замѣчательныя умственныя способности только тогда могутъ повести къ болѣе серьезнымъ результатамъ, когда они соединены съ нравственнымъ достоинствомъ человѣка. Между тѣмъ, этотъ послѣдній критерій вполнѣ недоступенъ для государственнаго контроля, вслѣдствіе чего государству недостаетъ даже средствъ, чтобы убѣдиться въ томъ, дѣйствительно ли извѣстная личность заслуживаетъ его поощренія. Наконецъ, не подлежитъ сомнѣнію, что въ выборѣ кандидатовъ играли бы весьма значительную роль протекція, различныя соображенія, политическія, религіозныя, сословныя, которыя дѣлали бы напрасный исѣ правила, имѣющія въ виду оградить безпристрастіе выборовъ.

Если бы, однакожь, вопреки всѣмъ сомнѣніямъ, проектъ этотъ былъ осуществленъ, спрашивается, какія были бы его послѣдствія?

Прежде всего, онъ былъ бы дѣйствительнымъ бѣдствіемъ для громаднаго большинства тѣхъ лицъ, пользу которыхъ будто бы имѣлъ въ виду. Что сдѣлалось бы съ этими сотнями тысячъ такъ называемыхъ способностей, выдвинутыхъ на видъ изъ ихъ прежняго, скромнаго положенія? Большинство ихъ было бы искусственно оторвано отъ свойственныхъ имъ званій, занятій, отъ рукодѣлій, ремеслъ, промышленности, торговли, сельскаго хозяйства, посредствомъ которыхъ они могли бы доставить себѣ средства содержанія и быть полезными членами общества, и направлено къ такъ называемымъ либеральнымъ занятіямъ, которыя уже и такъ переполнены. Большинство этихъ способностей было бы лишено необходимыхъ средствъ существованія, вслѣдствіе чего было бы принуждено выпрашивать ихъ у государства въ видѣ должностей, хотя бы съ самымъ ничтожнымъ жалованьемъ. Всѣ эти лица были бы потерянными въ полномъ смыслѣ этого слова.

Не менѣе вредныя послѣдствія угрожали бы и обществу вслѣдствіе такого искусственнаго направленія массы молодыхъ людей къ такъ называемымъ либеральнымъ занятіямъ. Не подлежитъ сомнѣнію, что въ нѣкоторыхъ исключительныхъ случаяхъ было бы полезнымъ, если бы выдающіяся способности оставили физическій трудъ и обратились къ умственнымъ занятіямъ. Тѣмъ не менѣе, важно также, чтобы въ классахъ, занятыхъ физическимъ трудомъ, находилось достаточное количество лицъ, одаренныхъ болѣе развитыми умственными способностями. Значеніе этихъ лицъ состоитъ въ томъ, что они оживляютъ окружающую ихъ среду, тотъ кружокъ, въ которомъ находятся, побуждаютъ его къ жизни, руководятъ имъ. Они доставляютъ своимъ кружкамъ необходимую имъ умственную пищу и такимъ образомъ содѣйствуютъ правильному умственному развитію общества. Если бы устранить этихъ лицъ изъ натуральной среды ихъ дѣятельности, тогда эта среда сдѣлается еще болѣе безпомощною и неподвижною, чѣмъ теперь. Развитый работникъ, проживая вмѣстѣ съ менѣе развитыми товарищами, можетъ оказать на нихъ благотворное вліяніе, распространять между ними взгляды и понятія высшихъ классовъ общества и составлять соединительное звено между классами, а въ данномъ случаѣ содѣйствовать къ возстановленію между ними согласія, общественной гармоніи. Если бы такой рабочій сдѣлался врачомъ, адвокатомъ и т. п., общество, вообще говора, получило бы незначительный только выигрышъ. Напротивъ, та среда, тотъ кружокъ, въ которомъ онъ вращался, потерпитъ значительный уронъ. Они сдѣлаются еще болѣе неподвижными, еще болѣе противными всякому прогрессу, культурѣ. Общество также потеряетъ, лишаясь въ немъ соединительнаго звена между высшими и низшими классами.

Наконецъ, осуществленіе этого проекта угрожало бы самыми пагубными послѣдствіями тому именно классу народа, въ пользу котораго онъ былъ выдуманъ. Вслѣдствіе того, низшіе классы, земледѣльческіе или рабочіе, потеряли бы всѣхъ своихъ членовъ, одаренныхъ нѣсколько выдающимися способностями, болѣе свѣтлымъ умомъ. Съ того времени они состояли бы только изъ неуклюжихъ, грубыхъ, неспособныхъ личностей. Лишенные лучшихъ своихъ членовъ, они сдѣлались бы жертвою полнаго умственнаго оцѣпенѣнія. Если бы такое состояніе продолжалось черезъ нѣсколько, положимъ, поколѣній, тогда обнаружились бы еще болѣе пагубныя послѣдствія. Вслѣдствіе наслѣдственности, это состояніе отразилось бы неминуемо на умственныхъ способностяхъ вообще низшихъ классовъ. Окончательнымъ результатомъ могло бы оказаться раздѣленіе общества на два класса, одинъ высшій, болѣе способный, даровитый, другой низшій, пренебрегаемый даже въ умственномъ отношеніи, вслѣдствіе меньшей своей способности. Тогда высшій классъ смотрѣлъ бы съ пренебреженіемъ и даже съ презрѣніемъ на низшій не только потому, что классъ этотъ ниже его въ соціальномъ отношеніи, но и потому, что онъ менѣе способенъ. Тогда между обоими классами возникла бы пропасть, которой ничто не было бы въ состояніи уничтожить, по причинѣ неспособности низшаго класса ко всякому умственному развитію.

University Extension избѣгаетъ всѣхъ этихъ опасностей и вредныхъ послѣдствій, оставляя личности, достигшія высшаго образованія, въ натуральной ихъ средѣ, не отрывая ихъ отъ ихъ обыкновенныхъ занятій -- физическаго труда, составляющаго призваніе большинства, можетъ быть, 9/10 человѣческаго общества. Эта система расширяетъ только ихъ воззрѣнія, ихъ умственный кругозоръ, дѣлаетъ ихъ болѣе способными не только къ ихъ спеціальнымъ занятіямъ, но вообще къ лучшему пониманію ихъ задачъ и обязанностей общественныхъ, безъ чего они не могутъ обойтись. Въ этомъ отношеніи эта система отвѣчаетъ одной изъ самыхъ настоятельныхъ потребностей современнаго общества, такъ какъ если низшіе классы были въ послѣднее время призваны къ болѣе широкой общественной дѣятельности, если имъ было предоставлено рѣшеніе многихъ вопросовъ первостепенной важности не только для отдѣльнаго лица, но и для всего народа, то, очевидно, они должны обладать, достаточною къ этому способностью. Очевидно, однакожъ, что одна грамотность для достиженія этой цѣли недостаточна и что, вслѣдствіе того, классы эти должны обладать въ извѣстной степени и высшимъ образованіемъ, не препятствующимъ имъ, впрочемъ, предаваться обыкновеннымъ своимъ занятіямъ. Такое образованіе доставляетъ именно University Extension. Это образованіе не можетъ имѣть послѣдствіемъ, какъ проектъ французскихъ радикаловъ, пренебреженіе низшихъ классовъ, но, напротивъ, оно подыметъ и облагородитъ отдѣльныя личности, а посредствомъ ихъ и весь народъ. Англія, выработавъ эту систему, можетъ надѣяться съ увѣренностью, что черезъ нѣсколько десятковъ лѣтъ, когда она еще болѣе усовершенствуется, народонаселеніе ея не будетъ состоять изъ статистическихъ только, такъ сказать, единицъ, принимаемыхъ въ разсчетъ лишь при народной переписи, но изъ единицъ, изъ которыхъ каждая будетъ имѣть цѣнность и значеніе человѣка. И это составляетъ также одно изъ ручательствъ развитія этой страны. Примѣръ Англіи, однакожъ, можетъ убѣдить насъ въ томъ, что параллельно съ развитіемъ общественнымъ и политическимъ должно совершаться умственное и нравственное развитіе народа, что недостаточно предоставить извѣстнымъ классамъ извѣстныя права или возложить на нихъ извѣстныя обязанности, но что одновременно съ этимъ нужно позаботиться о доставленіи имъ такого образованія, которое дѣлало бы ихъ способными къ пользованію правами и несенію обязанностей.

А. Окольскій.

"Русская Мысль", кн.V, 1892