Л-в Н. - Письмо к Издателям Северной Пчелы, с замечаниями на объявление о новом издании Сочинений Озерова

Письмо къ Издателямъ Сѣверной Пчелы,
съ замѣчаніями на объявленіе о новомъ изданіи Сочиненій Озерова.

Милостивые Государи!

Въ 93-мъ No вашей Газеты, прочелъ я объявленіе книгопродавца И. П. Глазунова о предпринимаемомъ имъ новомъ изданія Сочиненій Озерова. Я всегда радуюсь, когда вижу, что Русскіе ваши книгопродавцы предпринимаютъ изданія хорошихъ книгъ, и выполняютъ оныя соотвѣтственно достоинству Писателя, котораго труды они печатаютъ. Еще болѣе радуюсь тому, что сіи Гг. мало по малу отстаютъ отъ своей привычки, поправлять чужими руками творенія какого либо извѣстнаго Писателя, издаваемыя послѣ смерти его. Г. Глазуновъ, вооружаясь въ семъ объявленіи на поправки, сдѣланныя въ 3-мъ изданіи твореній Озерова, показываетъ нѣкоторымъ образомъ великодушное самоотверженіе: называя такія поправки неслыханнымъ посягательствомъ на достояніе славы усопшаго Писателя, онъ какъ будто бы въ полголоса произноситъ чистосердечное свое покаяніе въ подобномъ грѣхѣ передъ памятію почтеннаго драматическаго Писателя, Я. Б. Княжнина {Въ 1817 году, Г. Глазуновъ напечаталъ 3-е изданіе Сочиненій Я. Б. Княжнина съ весьма многими чужими поправками; въ одной Трагедіи: Дидона можно ихъ насчитать болѣе двадцати. Поправки сіи мѣстами очень забавны, ибо совершенно превращаютъ смыслъ подлинника, и составляютъ собою какъ бы пародію стиховъ онаго. Напримѣръ, въ вышеупомянутой Трагедіи: Дидона (Д. IV, Явл. I.), Ярбъ въ прежнихъ изданіяхъ говоритъ:

"Пришлецъ, ругаяся моей несносной части,

Въ утѣхахъ исчислятъ тѣ станешь всѣ напасти,

Которы долженъ я отъ странника терпѣть:

Послѣдній стихъ въ 5-мъ изданіи напечатанъ вотъ какъ:

"Которы долженъ ты отъ странникъ терпѣть."

Къ кому жъ относится это ты? неизвѣстно. Ярбъ говоритъ одинъ, самъ съ собою, и вовсе не въ третьемъ лицѣ.-- Во 2-мъ Явл. того жъ дѣйствія, онъ же говоритъ:

"Пускай иной, снося отказъ своей любезной,

Вздыхаетъ съ робостью, ліетъ изъ глазъ токъ слезной."

А въ третьемъ изданіи, сей стихъ поправленъ такимъ образомъ:

"Вздыхаетъ съ радостію, ліетъ изъ глазъ токъ слезной."

Даже тамъ, гдѣ Издатели своими поправками думали сдѣлать стихи Княжнина глаже, они такъ неудачно выполнили свое намѣреніе, что стихи дѣлались шероховатѣе прежняго. Напр. въ подлинникѣ Эней говоритъ Дидонѣ (Д. III, Явл. 7).

"Чтобы сказати могъ весь міръ, о насъ жалѣя."

Этотъ же стихъ, съ поправкою, вышелъ таковъ:

"Чтобы сказалъ весь міръ, о насъ съ тобой жалѣя"

Какой эпитетъ придать и сему посягательству на достояніе славы усопшаго Писателя? И почему же, когда нельзя искажать стиховъ Озерова, позволительно портить стихи Княжнина?.. Но когда появилось третіе изданіе сочиненій сего послѣдняго, тогда никто изъ журналистовъ не потрудился обнаружить сего посягательства, и изданіе сіе, нося заглавіе сочиненій Княжнина, расходится по рукамъ съ стихами чужой работы.-- Въ объявленіи своемъ, Г. Глазуновъ говоритъ о 3-мъ изданіи твореній Озерова, что въ немъ "Авторъ искаженъ въ самомъ текстѣ, начиная съ посвященія до конца его сочиненій," и говоритъ несправедливо. Извѣстно, что тотчасъ послѣ замѣчаній, сдѣланныхъ на сіе изданіе въ Сынѣ Отечества и Литературныхъ Листкахъ Булгарина, Издатели, книгопродавцы Заикины, перепечатали съизнова до четырехъ листовъ, и выбросили изъ сего изданія всѣ чужія поправки. Такимъ образомъ нынѣ сіе третіе изданіе совершенно и безъ малѣйшей перемѣны сходно въ текстѣ съ 2-мъ изданіемъ сочиненій Озерова, напечатаннымъ 1817 года въ 4-ю д. л.}.

Вотъ однако жъ замѣчаніе, которое заставило меня нахмуриться при чтеніи помянутаго объявленія: Г. книгопродавецъ Глазуновъ хочетъ сдѣлать изъ двухъ томовъ, одобренныхъ вкусомъ и строгимъ выборомъ -- три тома, изъ коихъ въ третьемъ помѣщены будутъ Трагедія Ярополкъ и мелкія стихотворенія Озерова, сочиненія, которыхъ Поэтъ сей, чуждый ребяческаго самолюбія, и не безъ причины недовѣрчивый къ самому себѣ, не печаталъ при жизни своей, и, вѣроятно, хотѣлъ предать вѣчному забвенію. Почему не уважить воли его? Для чего вырывать изъ подъ спуда такія сочиненія, которыя (скажемъ со всею умѣренностію) ни сколько не могутъ придать блеску поэтическому вѣнцу его? Неужели побудительною причиною сего есть прибавка лишняго тома, и слѣдовательно, лишняго налога на покупателей?... Прибавка сія вовсе не доказываетъ того глубокаго уваженія, которое, въ объявленіи своемъ, Издатель столь усердно исповѣдуетъ къ памяти Озерова. Кто хвалитъ человѣка, и вмѣстѣ выводитъ наружу слабую его сторону, тотъ вѣрно имѣетъ въ виду не славу хвалимаго, а что либо иное.

Я всегда былъ противникомъ полныхъ, полнѣйшихъ и вновь дополненныхъ изданій по смерти Автора: что хотятъ доказать такіе издатели, сгребая пыль съ заброшенныхъ самимъ Сочинителемъ тетрадей -- тетрадей, по коимъ, можетъ быть, онъ учился сочинять, еще и не смѣвъ мечтать о славѣ, которую стяжалъ въ послѣдствіи? Это, по моему мнѣнію, все равно, какъ если бы кто ни будь изъ такихъ Издателей, желая приложить самый вѣрный портретъ издаваемаго имъ Писателя, разрылъ его могилу и велѣлъ срисовать и выгравировать тлѣнные его остатки. Французскіе книгопродавцы, въ этомъ смыслѣ, подали примѣръ самый вредный: заботясь о прибавкѣ лишнихъ томовъ, они тревожили прахъ Корнелей, Расиновъ и пр. и выносили на показъ то, что строгій вкусъ сихъ Поэтовъ отметалъ, какъ недостойное пера ихъ. Мнѣ кажется, съ покойниками всегда должно поступать такъ, какъ, Римляне завѣщали потомству въ умилительной своей пословицѣ: о мертвыхъ или доброе слово, или не говори ни слова. Должно уважать добродѣтели мужа славнаго, и не выставлять наружу слабостей его по человѣчеству; должно дорожить славою Писателя знаменитаго, и не выдавать на позоръ потомству произведеній слабыхъ и недостойныхъ пера его.

Въ семъ случаѣ, афоризмъ, выписанный изъ Сына Отечества 1824 года, не служитъ оговоркою: ошибки великаго Писателя поучительны только въ великихъ его твореніяхъ, потому, что показываютъ эстетическое дѣйствіе страстей на душу Писателя и творческія его способности; показываютъ, гдѣ и отъ чего духъ его возвышался, также, какъ гдѣ и отъ чего онъ ослабѣвалъ; что болѣе или менѣе поражало его воображеніе; какъ геній его увлекался въ своемъ пареніи, и потому иногда былъ небреженъ въ нѣкоторыхъ чертахъ. Но тамъ, гдѣ все слабо и небрежно; гдѣ воображеніе было, такъ сказать, приневолено, чему могутъ научиться молодые поклонники Музъ? Развѣ тому, что великіе Поэты могутъ писать дурные стихи, и даже цѣлыя творенія слабыя.

Имѣю честь быть и пр. Н. Л--въ.

"Сѣверная Пчела", No 97, 1827