Осоргин Михаил Андреевич - Читателям ответ по необходимости

М. А. Осоргин. Заметки старого книгоеда

ЧИТАТЕЛЯМ ОТВЕТ ПО НЕОБХОДИМОСТИ

После напечатания первой моей заметки, где изложил я содержание изящной книжечки 40-х годов, "Райская птичка", получил письма от читателей, что нельзя ли где ее достать или не могу ли им дать почитать свою.

А как писали мне дамы, то спрошу попросту: если есть у вас бриллиантовые подвески высокой цены и если придет человек и попросит: разрешите поносить,-- ну разве же вы можете согласиться? Для нас же, книголюбов, редкая книжка дороже жемчуга и бриллианта, да еще и непрочная, может быть легко повреждена в обложке неопытной рукой, или же страницу вырвут и употребят. Нельзя судить нас строго за это, потому что любовь к старой книге есть благородная страсть, заменяющая человеку и семью, и общество...

Интересовались некоторые и любопытным малым форматом книжечки. На это скажу, что есть одна книжка много любопытнее и уже совсем необыкновенная, а именно размера малой почтовой марки.

Книжечка эта -- "Басни Крылова"1, издания 1855 года, в 86 страниц, с гравированной обложечкой. Печатана в 256-ю долю листа, по желанию г. Рейхеля2, славного нумизмата, бывшего директором Экспедиции заготовления государственных бумаг. Набрана она ручным микроскопическим шрифтом, различимым лишь для весьма крепких глаз, но с полной четкостью и правильностью набора... Описана многими книголюбами, так что повторять излишне. Высшего типографского искусства никто не знал, так что даже известная книжечка сочинений Данте, такого же размера, прославленная на всю Европу, менее замечательна, включая на странице всего 17 строчек, тогда как в нашей все 20 строк.

И еще одна есть, размера почти того же, едва поболе, в большую почтовую марку, и тоже редкости необычайной, под названием "Месяцеслов на 1774 год"3, в 62 страницы, все гравированные. Один ее экземпляр был известен Василию Сопикову4 в библиотеке Сулакадзева5, да другой экземпляр счастливо приобрел известный книголюб А. Е. Бурцев6. А больше неизвестно.

Вот теперь обойдите все парижские типографии, и русские, и французские, и пусть вам что-нибудь подобное покажут или хотя бы вроде. Ляпают линотипом и монотипом на бумаге, от которой в четверть века одна труха. Я даже удивляюсь писателям -- как они не думают о своем будущем; гонятся за нынешней славой, а о потомках и не помышляют.

Жизнь пошла на дешевку, прежней заботливости нет и в помине. Нам, книголюбам, это очень грустно, хотя читателю, может быть, и незаметно.

Так ответив, позвольте теперь рассказать об одном собственном моем сокровище, хотя многие могут и смеяться, сказав: вот так книжка! Я же, будучи, думаю, единственным ее обладателем, так как нет ее больше ни у кого во всей России и никто ее не описал, действительно очень горжусь. А впрочем, содержание ее небезлюбопытно для дам и девиц, обладающих недостатками лица, как то: вялая кожа, веснушки, прыщи и пр. Называется книжечка "Щеголеватая аптека, или Туалетные препараты"7, издана в 8-ю долю листа в г. Костроме, в Вольной типографии Н.С., в 1796 году. Упомянута у Сопикова и у Смирдина8, однако не совсем верно, потому что вряд ли кто ее видал; названа же "редким провинциальным изданием", каковым и была даже 123 года тому назад, когда Сопи-ков напечатал свой знаменитый "Опыт Российской библиографии".

"ЩЕГОЛЕВАТАЯ АПТЕКА"

Нынешний сочинитель, даже и романов, не всегда представляется читателям в предисловии, как того требует вежливость; раньше же было это обязательным, и всякий старался сделать это с изящным поклоном и в отборнейших словах. Обычай тот был прекрасен, в чем удостоверяемся, например, прочтением нижеследующего обращения составителя нашей "Щеголеватой аптеки".

Прекрасному полу!

Примите сию книжку. Она Вам приносится от всей моей искренности. Она хотя и мала, но важность ее кажется для меня великою, потому что служит некоторым образом к сохранению красоты Вашей. Желаю, чтоб успешные опыты произвели ее достойною приятного воззрения Вашего. Тогда б была она драгоценна, а я бы остался с совершенным удовольствием.

Автор.

Далее же начинаются советы, как составлять разные воды и притирания, каковые рецепты мне всех не изложить, но некоторые отмечу в точности с подлинником. Напечатаны они приятным шрифтом, где буква "т" еще в три палочки, на манер нынешнего "ш", а каждая страничка окружена рамкой из звездочек, чем достигается старинная красота.

Бабушки наши не менее нынешних правнучек дорожили прекрасной мягкостью кожи, хотя не было тогда нынешних институтов красоты, никто не резал кожи близ уха, чтобы подтянуть морщины, свойственные возрасту, и лица утюгами гладить не умели. Надеялись же на чудное последствие правильно составленных притираний, каковые, однако, смывали поутру, а не оставляли на лице на позор. Не красили и губ жирным и весьма вредным составом, так что издали все молоды и свежи, вблизи же здорового человека берут ужас и тошнота. Что до мазей, притираний и душистых вод, то делали их не из нынешних нечистот, а дома из настоящих трав с прибавлением того, что указано старым опытом и советами хороших аптекарей. Вот например: "Личная датцкая вода, называемая голубиной водою.

Возьми следующих вод, известных в аптеках: воды травы нюфаровой, воды бобовой, воды дынной, воды огу-решной и соку лимонного, каждого по одному унцу. Прибавь к тому травы брионии, дикой цикории, цветов лилейных и цветов бобовых по горьсти. Потом заколи семь или восемь белых голубей, отдели головы и папоротки; прочее все изруби весьма мелко и положи в кубик вместе с вышеописанными вещами. Закрывши кубик, оставь на четыре недели настаиваться.

По прошествии же сего времени перегони обыкновенным образом, воду же от перегонки храни в удобных сосудах для употребления. Прежде употребления сей воды должно притираться следующим: возьми горячего мякиша ячменного хлеба четверть фунта, четыре яишных белка и бутылку уксусу, смешай хорошенько и прожми сквозь редкую холстину. Употребление обоих сих притираньев чрезвычайно очищает кожу, делает нежною, белит и противляется морщинам".

И замечательно, как не жалели затраты труда, причем требовалась большая точность при немалом и расходе. Восемь белых голубей достать еще нетрудно. В иных же советах предписывалось взять "речной воды, той, которая с мельничных колес падает" или же сделать щелок из ста пчел, вымоченных в бутылке французского вина, и держать настой в горячем лошадином навозе. Была такая личная помада, для которой было приказано в нашей книжечке:

"Возьми тринадцать бараньих ног и шесть говяжьих, мясо с оных очисти хорошенько, выбери одни только длинные позвонки, а протчее брось, положи в новый глиняный горшок, налей воды и вари, нечистоту и накипь снимай бережно серебряною ложкою. Прибавь к сему равное количество сала с кож молодых козлят" и пр.

Требовалось иной раз припасти майского молока от черной коровы, молодых виноградных побегов, приятных и пахучих трав и всяких специй <...> а иной раз даже "тертого хрусталю".

Из всего этого изготовлялась для бабушек наших пудра для волос, помада от морщин и губная, "помада для рощения волосов" и для "згоняния волосов излишних", порошок "чистить весьма черные зубы", "небесная вода", "лавенделевская вода для напрыскивания", "ангельская вода, имеющая благовонный запах", курительные свечки, разные мыла, "английский пластырь" и всевозможные притирания для лица, "изтребляющие на оном разные пятна".

Как и ныне, нелегко было тогдашней женщине сохранять всегдашнюю красоту и свежесть. Нужно было и кожу иметь белой, и руки нежными, и пахнуть приятно. О табачном дыме и думать не могли дамы и девицы -- никто бы замуж не взял и жить с такою не стал. В книжечке нашей есть и такой краткий рецепт:

"От дурного запаху во рту. Ложась спать, положи в рот с орех величиною мирры, и чтоб она в роту распустилась".

Перед текстом заставка -- куст живых цветов, а по тексте концовка -- рог изобилия в виде как бы вазы, а кругом виноградные грозди, оглавление же заключается малым букетом.

Книжечку эту храню бережно у себя, но придет время -- сам ли отвезу, либо отвезти завещаю обратно на родину, чтобы не пропала такая ценность. Пока же тянется здесь, на чужбине, одинокая жизнь старого книгоеда, пусть побудет близ меня в сохранности картонной покрышки, перевязанная ленточкой, потому что нет у меня ни детей, ни имущества, ни лучшей привязанности, как старая русская книга.

Иной имеет счастье гулять в садах за пределами города; мне же, сидя в комнате и вдыхая городскую пыль, пропитанную бензином, все же иной раз представляется, будто тянет ко мне от малой книжечки "Щеголеватой аптеки" и цветком розмарина... и алойным деревом, и ладаном росным, и гвоздичным стебельком.

Так что уж не посетуйте за подробное книжечки описанье.

ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ В ТИТУЛЕ

А какая приятность в названии -- "Щеголеватая аптека"! И вот относительно названий позвольте высказать, что нынешние титулы книг уступают и недостаточно выразительны. В ином романе есть и тонкость чувств, а на обложке читаем неподходящее, даже без упоминания о чувстве любви. Раньше же наименовывали книгу правильнее и привлекая заманчивостью титула. В доказательство слов моих приведу:

"Героическая любовь, или Примеры чрезвычайного в любви постоянства", издана в Москве 1805 года, в двух частях, а рисунки с подписью:

1. "Как, графиня, вы сделали это сами?"

2. "Эта шпилька единственное мое оружие".

3. "Прежде должен ты меня умертвить".

Или же книжечка, тоже с рисунками: "Лолота, или Жертва любви и коварства" (1816). Или же: "Плоды меланхолии, питательные для чувствительного сердца" (1769) и при том гравюры со словами:

"Степь -- жизнь, змей -- грех",-- на другой же изображен ангел, ведущий человека к скале с сиянием.

Или же еще: "Монах, или Пагубные следствия пылких страстей", "Чувствительная Юлия, или Редкой образец нежной любви", сочинение г. Фейта (1803) с рисуночками:

1. "Будь счастливее меня".

2. "Один плачевный голос..."

3. "О промысл,-- вскричал я".

Иной же раз книжечка так названа, что удержаться от прочтения совершенно невозможно, как то: "Не для женщин, но для мужчин, или Тиами в сокровенных покоя и Розалия, или Высочайшее наслаждение в браке", сочинение г. Фоминского, а на приложенной гравюре изображены Купидон и Психея в отличной позе. Или же, например, сочинение г. Шписа "Самоубийцы, или Ужасные следствия страстей" с приложением картины, как женщину зарубают топором. Хотелось бы посмотреть, как удержится хладнокровный читатель хотя бы перелистать подобную книжку... Хотя по совести скажу, не всегда прилично для семейного человека.

Заглавие, нужно полагать, придумывать нелегко. Прежний сочинитель старался изложить подробно, нынешний спешит выразить коротким словом. Жизнь стала много быстрее, и каждый старается блеснуть легко читаемой вывеской, уже не заботясь о том, чтобы объяснить содержимое спокойно и обстоятельно. Читаешь иной раз: "Ангел смерти", а заместо ангела в романе нехорошая малолетняя девица; а то читаешь: "Король, дама..." -- а про карты ни слова. А. Ремизов9 озаглавит книжку: "Кукха", либо "Ахру", да так и не поймешь, что это означает. Неудобно так поступать с доверчивым читателем, и распространению книги вредит без всякого сомнения. "Олю" ихнюю я купил свободно, а от "Кукхи" воздержался.

Хотя о новых книгах, привыкши к старинным, обстоятельно судить не решаюсь.

[6 ноября 1928 г.]

ПРИМЕЧАНИЯ

Читателям ответ по необходимости. ПН, 1928, No 2785, 6 нояб.

1 Более подробно об этой "самой маленькой русской книге" см.: Немировский Е. Л., Виноградова О. М. Миниатюрные книги вчера, сегодня, завтра. М., 1977, с. 60--63.

2 Рейхель Я. Я. (1778--1856) -- медальер и нумизмат, с 1818 г. директор технического отдела одной из лучших русских типографий -- Экспедиции заготовления государственных бумаг (Спб.).

3 См.: Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII в. 1725--1800. Дополнения. Разыскиваемые издания. Уточнения. М., 1975, с. 49, No 279. См. также 29-ю "заметку старого книгоеда".

4 Сопиков В. С. (1765--1818) -- один из основоположников русской библиографии и библиографоведения, автор "Опыта российской библиографии" (ч. 1--5, 1813--1821).

5 Сулакадзев А. И. (ум. 1830) -- библиофил, любитель старины, известен мистификациями и подделками древних письменных памятников.

6 Бурцев А. Е. (1863--1937) -- библиофил, библиограф, составитель многотомных печатных описаний своего собрания.

7 Полное название отпечатанной в костромской типографии Н. Н. Сумарокова книги см.: Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII в. 1725--1800. М., 1966, т. 3, с. 417, No 8524.

8 Смирдин А. Ф. (1795--1857) -- издатель и книгопродавец.

9 Ремизов А. М. (1877--1957) -- писатель. В 1921 г. эмигрировал.