Орлов H. А. - Похороны после битвы

ПОХОРОНЫ ПОСЛѢ БИТВЫ.
Изъ воспоминаній о походѣ хайларскаго отряда въ 1900 г.

...Терскій казакъ, въ мундирѣ охранной стражи, держалъ въ рукахъ псалтирь. Богъ знаетъ, какими способами раздобыли эту книгу въ походѣ, когда у многихъ было всего по одной рубахѣ. Казакъ спокойно и даже величественно читалъ: "Что хвалишися во злобѣ сильне; беззаконіе весь день, неправду умысли языкъ твой: яко бритву изощрену сотворилъ еси лестъ. Возлюбилъ еси злобу паче благостыни, неправду неже глаголати правду. Возлюбилъ еси вся глаголы потопныя, языкъ льстивъ. Сего ради Богъ разрушитъ тя до конца: восторгнетъ тя и преселитъ тя отъ селенія твоего и корень твой отъ земли живыхъ"...

Какая-то торжественность царила въ палаткѣ, гдѣ на носилкахъ лежали тѣла покойниковъ -- командира шестой терской охранной стражи, капитана Смольянникова, и двухъ урядниковъ его сотни, убитыхъ въ сраженіи на Большомъ-Хинганѣ, одиннадцатаго августа 1900 года. Одѣтые въ новые мундиры, тщательно причесанные, усопшіе имѣли какой-то особый видъ, столь непривычный посреди суровой военной обстановки хайларскаго отряда. На лицѣ Смольянникова запечатлѣлась строгая серьезность и какъ бы нѣкоторый укоръ за все происшедшее. Казаки набрали полевыхъ цвѣтовъ въ чудной монгольской степи и пышно украсили ими изголовье своихъ боевыхъ, безпременно погибшихъ товарищей; восковыя свѣчи мерцали своимъ желтымъ пламенемъ, блескъ котораго пропадалъ въ ослѣпительномъ свѣтѣ здѣшняго жгучаго солнца. Въ палаткѣ всѣ говорили шопотомъ; приходящіе клали земные поклоны, глубоко вздыхали, становились въ сторонку и, постоявъ нѣсколько минутъ, уходили.

-- А вѣдь Богунъ-то былъ любимымъ урядникомъ командира, -- говорилъ одинъ терецъ.

-- Да почитай-что возлѣ него и жизнь свою положилъ, -- отвѣчаетъ другой.

-- И какой Богунъ этотъ былъ ласковый да до всѣхъ услужливый! Мы стояли на Хорусу; жилъ тамъ техникъ Семеновскій съ женой; оба совсѣмъ молоденькіе, хорошіе господа; да и храбрые, -- вѣдь при отступленіи-то техникъ съ женой ѣздили одни въ китайскій лагерь, показывали какую-то бумагу, чтобы выручить всѣхъ остальныхъ; всякое могло съ ними случиться. Такъ Богунъ-то этой баринѣ Семеновской, еще тогда, когда о безпорядкахъ и не думали, привезъ орѣховое дерево для сада -- такъ, съ корнями, какъ есть; не полѣнился вѣдь, за пятьдесятъ верстъ приволокъ. Ужъ и благодарила же она его!..

Подобнымъ образомъ разговаривали всѣ приходившіе; каждый вспомивалъ какую-нибудь подробность. Невольно вспоминалась вся жизнь героя-офицера, закончившаяся гибелью на полѣ брани въ далекой Манчжуріи.

Григорій Михайловичъ Смольянниковъ окончилъ курсъ въ духовной семинаріи. Въ это время началась турецкая война 1877 года. Молодой семинаристъ поступилъ въ военную службу вольноопредѣляющимся перваго разряда. По окончаніи войны, избравъ окончательно военную дѣятельность, Смольянниковъ поступилъ въ чугуевское пѣхотное юнкерское училище, откуда, по окончаніи курса, вышелъ въ 55-й пѣхотный подольскій полкъ. Въ чинѣ поручика онъ былъ переведенъ въ 15-й стрѣлковый полкъ. Тамъ онъ зарекомендовалъ себя прекраснымъ служакой, относившимся къ дѣлу не по казенному, но съ любовью. Въ теченіе семи лѣтъ, съ 1892 года по 1898-й, онъ командовалъ второю ротою. Стрѣлковое дѣло въ этой превосходной одесской бригадѣ было поставлено вообще хорошо, а Смольянниковъ даже имъ увлекался. Между прочихъ, онъ проектировалъ прицѣльный становъ собственнаго изобрѣтенія.

Въ началѣ 1898 года, какъ отличный офицеръ, на котораго можно было положиться, Смольянниковъ былъ переведенъ въ охранную стражу восточно-китайской желѣзной дороги и командировавъ въ терскую область, для формированія сотни охранной стражи изъ льготныхъ казаковъ. Въ составъ сотни Григорій Михайловичъ принялъ, между прочими, около двадцати человѣкъ, служившихъ прежде въ конвоѣ Его Величества, и нѣсколько георгіевскихъ кавалеровъ. Во время пребыванія въ Одессѣ, его сотня обратила общее вниманіе своимъ внутреннимъ порядкомъ, товарищескимъ духомъ и прекраснымъ поведеніемъ на улицахъ города. Такой же порядокъ былъ у него и на службѣ въ Манчжурія. Отличаясь осторожностью, тактомъ, хорошимъ характеромъ, знаніемъ службы, твердостью воли, неусыпной заботливостью о казакахъ, онъ пользовался расположеніемъ всѣхъ сослуживцевъ, умѣлъ ладить съ китайскими властями и завоевалъ себѣ горячую любовь у подчиненныхъ. Казаки называли его "вождь", что должно было знаменовать какое-то особое, высокое званіе. Послѣ безпорядковъ 28 іюня, когда китайцы разгромили желѣзную дорогу, онъ спокойно отвелъ охранную стражу и рабочихъ желѣзной дороги въ старый Цурухайтуй. Имѣя подъ командой многочисленную толпу рабочихъ, своевольную и склонную въ паникѣ, а также огромный обозъ, онъ съумѣлъ поддержать въ отрядѣ необходимую дисциплину.

Когда былъ занятъ Хайларъ, то капитану Смольянникову приказано было съ тремя конными сотнями и одной ротой охранной стражи выдвинуться на сто-двадцать-двѣ версты впередъ, чтобы слѣдить за непріятелемъ и, въ случаѣ надобности, отходить въ станціи Якши, на 3-й верхнеудинскій конный полкъ съ казачьей батареей. Капитанъ Смольянниковъ выполнилъ это порученіе съ блистательнымъ успѣхомъ и съ искусствомъ, обличающимъ въ немъ правильный взглядъ истинно военнаго человѣка.

Въ сраженіи при Якши, 1-го августа, онъ принялъ дѣятельное участіе, командуя лѣвымъ крыломъ хайларскаго отряда. Войска у него было немного, какихъ-нибудь четыре, пять сотенъ, но тѣмъ труднѣе выпала на его долю задача. Онъ вынужденъ былъ просить подкрѣпленій, во не получилъ ихъ, потому что сраженіе разрѣшилось на правомъ флангѣ. За сраженіе при Якши, 1-го августа, онъ былъ представленъ къ награжденію чиномъ подполковника, и 9-го августа писалъ объ этомъ женѣ; во не суждено ему было дождаться производства. Наканунѣ сраженія на Хинганѣ онъ занималъ передовые посты непосредственно противъ непріятельской позиціи и произвелъ ея развѣдку. Во время самаго боя дѣйствовалъ со своей сотней на крайнемъ правомъ флангѣ отряда, а послѣ побѣды неотступно преслѣдовалъ бѣгущаго непріятеля. Стычка съ коннымъ китайскимъ арріергардомъ была для него роковою: одинъ изъ китайцевъ въ-упоръ выстрѣлилъ въ него и раздробилъ лѣвое колѣно пулей крупнаго калибра. Большая потеря крови, замедленіе въ перевязкѣ, малокровіе, которымъ страдалъ Смольянниковъ, и слабость сердца повели къ быстрой его кончинѣ -- черезъ четыре часа послѣ раненія.

-----

Съ тяжелымъ чувствомъ вышелъ начальникъ отряда изъ печальной палатки, а кругомъ кипѣла жизнь. Солнце сильно припекало. Хайларскій отрядъ копошился на своемъ бивуакѣ и отдыхалъ послѣ напряженной дѣятельности и тяжкихъ трудовъ вчерашняго дня. Вѣдь 11-го августа выступили въ два часа утра, дали рѣшительное сраженіе непріятелю, преслѣдовали его сорокъ верстъ и собрались на ночлегъ только къ одиннадцати часамъ вечера; итого -- двадцать-одинъ часъ работы, то-есть почти круглыя сутки.

Мѣсто для бивуака было живописное, но пустынное. Одинокая фанза стояла около устьевъ Хоригола, то-есть, тамъ, гдѣ соединяется долина Хоригола съ долиною рѣки Ялъ. Она служила "уопыномъ", т.-е. постоялымъ дворомъ для проѣзжающихъ. Въ фанзѣ и около нея помѣщался штабъ отряда; тутъ же били сосредоточены трофеи хинганской побѣды: пушки, знамена, оружіе, сто-двадцать повозокъ обоза съ разнымъ имуществомъ. За фанзой располагалась охранная стража, далѣе -- третій верхнеудинскій конный полкъ и казачья батарея, а лѣвѣе -- четыре батальона забайкальской казачьей пѣшей бригады. Кругомъ возвышались горы, покрытыя довольно густымъ, кудрявымъ лѣсомъ изъ дуба и граба съ примѣсью березы. Въ крутыхъ обрывахъ обнажались величественные базальты и порфиры, принимавшіе видъ скалъ.

На большомъ разстояніи отъ бивуака пасся табунъ лошадей и гурты рогатаго скота.

-- Позовите подполковника Положаникова!-- приказалъ начальникъ отряда адьютанту.

Когда начальникъ штаба явился, генералъ сказалъ ему:

-- О похоронахъ я сдѣлаю словесное распоряженіе, а относительно пріема шестой сотни надобно отдать въ приказѣ. Жаль, жаль, что Шевичъ не произведенъ еще въ штабсъ-капитаны, -- я бы его прямо назначилъ командиромъ шестой сотни, а теперь приходятся назначить только командующимъ; напишите-ка въ приказѣ слѣдующій пунктъ:

-- За смертью капитана Смольянникова, командующимъ шестой сотней охранной стражи китайско-восточной желѣзной дороги назначается младшій офицеръ этой сотни поручикъ Шевичъ.

-- Имущество шестой сотни, деньги и документы передать поручику Шевичу коммиссіей изъ капитана Чоглокова, штабсъ-капитана Якимовскаго и поручика Шевича. Той же коммиссіи произвести опись собственнаго имущества капитана Смольянникова и о найденномъ донести мнѣ и сообщить наслѣдникамъ. Имущество это, до отправленія наслѣдникамъ, передать на храненіе, по той же описи, въ шестую сотню.

-- Вотъ еще у меня есть представленіе о производствѣ въ заурядъ-прапорщики на отличіе въ сраженіи на Хинганѣ. Надо произвести этихъ молодцовъ. Запишите: 2-й забайкальской казачьей батареи вахмистръ Иванъ Вологдинъ, забайкальскихъ казачьихъ баталіоновъ: третьяго -- фельдфебель Архипъ Филипповъ, пятаго -- старшіе урядники Маркъ Кондратьевъ и Симонъ Рюмкинъ, второго баталіона Читинскаго пѣхотнаго полка фельдфебеля: Иванъ Аѳанасьевъ и Иванъ Чувакинъ.

-- Поручивъ Шевичъ, скажите мнѣ: у Смольянникова было семейство?

-- Такъ точно! жена и, кажется, четверо дѣтей.

-- А вотъ я слыхалъ, что семействамъ убитыхъ или раненыхъ изъ служащихъ при постройкѣ китайской-восточной желѣзной дороги полагается какое-то довольно крупное пособіе.

-- Какъ же, полагается восьмидесяти-мѣсячное содержаніе. Только прямо это сказано относительно строителей, напримѣръ путейцевъ, а относительно офицеровъ охранной стражи упомянуто довольно глухо.

-- Ничего, ради такого героя -- дадутъ! Я буду хлопотать. Семенъ Ивановичъ, составьте телеграмму наказному атаману, съ ходатайствомъ о пенсіи вдовѣ Смольянникова, помѣщеніи ея дѣтей на казенный счетъ и о ходатайствѣ о выдачѣ вдовѣ восьмидесяти-мѣсячнаго пособія, которое полагается въ подобныхъ случаяхъ служащимъ на восточно-китайской желѣзной дорогѣ. Прибавьте, что своимъ успѣхомъ на Хинганѣ отрядъ во многомъ обязанъ Смольянникову, павшему въ бою смертью героя. Мнѣ кажется, что вдовѣ должны дать пенсію по чину подполковника, а не по чину капитана, потому что онъ былъ представленъ въ производству за Якши, и, слѣдовательно, еслибы былъ произведенъ, то старшинство считалось бы со дня отличія, то-есть перваго августа, иначе сказать -- уже съ перваго августа онъ былъ подполковникомъ.

-- А гдѣ прикажете выкопать могилу?-- спросилъ поручивъ Шевичъ.

-- Я полагалъ бы, вотъ на этомъ холмикѣ. Онъ возлѣ дороги, -- значитъ, могила будетъ замѣтна; онъ впереди фанзы и близко отъ ручья, -- значитъ, будетъ виденъ всѣмъ проѣзжающимъ, которые, навѣрно, здѣсь будутъ останавливаться. Правда, холмикъ невысокъ, -- вонъ, тамъ, дальше, есть холмикъ повыше, но этотъ, ближайшій, мнѣ кажется, лучше.

-- Такъ мы выроемъ на ближайшемъ.

-- Теперь, относительно пѣвчихъ. У насъ, у терцевъ, хоръ прекрасный, но не хотите ли добавить еще офицеровъ отряда? Напримѣръ, въ верхнеудинскомъ полку есть офицеры, которые поютъ превосходно.

-- Разрѣшите не безпокоить офицеровъ и ограничиться одними терцами.

-- Хорошо, хорошо! Какъ хотите. Я васъ понимаю! Для залповъ распорядитесь составить взводъ съ китайскими ружьями. Соберите ихъ по всему отряду, скажите, что я приказалъ. Во всѣхъ частяхъ отряда есть китайскія ружья на вооруженіи обозныхъ, да и такъ вообще много. Китайскіе залпы будутъ почетнѣе, да и наши трехлинейные патроны не израсходуются. Смотрите только, при залпахъ, какъ бы кого не задѣть; тамъ вонъ наши стада ходятъ. Лучше всего, валяйте на югъ, на эту гору, гдѣ сегодня бродила вооруженная шайка китайцевъ. Будетъ совсѣмъ безопасно для нашихъ, а, можетъ быть, зацѣпитъ кого-нибудь изъ той китайской шайки; недурно, если задастъ имъ немного страху. А вотъ идетъ къ намъ и батарейный командиръ.

Дѣйствительно, подходилъ войсковой старшина Филимоновъ.

-- Что скажете?-- спросилъ генералъ.

-- Въ какой формѣ прикажете вывести батарею на панихиду?

-- Ахъ, право, это все равно! Мы -- на войнѣ, а не на плацъ-парадѣ; какъ кому удобнѣе, такъ пусть и выходятъ.

-- Въ такомъ случаѣ, я выведу батарею въ мундирахъ. Покойный Григорій Михайловичъ -- мой землякъ: онъ тоже донской уроженецъ. Я хочу почтить его память.

-- Это очень похвально, и я ничего не имѣю противъ того; я не хотѣлъ только никого затруднять. Приготовьте-на вы китайскія пушки для залповъ; осмотрите орудія -- нѣтъ ли тамъ прорыва газовъ или вообще какихъ-нибудь неисправностей, чтобы не случилось несчастія. Заряды въ китайскихъ передкахъ есть, но, можетъ быть, чтобы холостые выстрѣлы были погромче, поэффектнѣе, вы заряды передѣлаете, устройте ихъ побольше; найдутся же у васъ лаборатористы, да и дѣло не хитрое. Помните, прежде мы, бывало, въ батареяхъ и картузы шили, и заряды набивали; теперь вся лабораторная часть въ батареяхъ гораздо проще -- все получаете въ готовомъ видѣ.

Покончивъ распоряженія относительно похоронъ, начальникъ отряда направился въ фанзу и приказалъ туда пригласить изъ батареи доктора Клопфера. Молодой врачъ, небольшого роста, очень живой и энергичный, вскорѣ пришелъ въ штабъ.

-- Я васъ попрошу, докторъ, сдѣлать слѣдующее: осмотрите тщательно всѣхъ раненыхъ и подготовьте ихъ въ перевозкѣ завтрашній день въ шесть часовъ утра на станцію Бухату; оставаться здѣсь -- невозможно. Помѣщеній никакихъ нѣтъ; ни видите -- всего одна фанза; отрядъ завтрашній день уйдетъ отсюда впередъ; поэтому вамъ выгоднѣе увезти раненыхъ назадъ, на Бухату, гдѣ, въ уцѣлѣвшихъ желѣзнодорожныхъ зданіяхъ, вы можете размѣстить ихъ съ достаточными удобствами. Распорядитесь взять, сколько нужно, продовольствія, медикаментовъ и перевязочныхъ средствъ отъ всѣхъ частей, отъ которыхъ есть раненые. Приспособьте хорошенько для перевозки бычачьи повозки изъ-подъ китайскаго отбитаго обоза, захватите фельдшера. Съ вами должны двинуться на Бухату всѣ трофеи, т.-е. пушки, знамена и прочее. Вы, какъ старшій, будете комендантомъ въ Бухату, въ прикрытіе съ вами пойдетъ взводъ пѣхоты и заурядъ-прапорщикъ. Какъ только прибудете въ Бухату и устроите раненыхъ, такъ сейчасъ же освободившіяся повозки нагружайте мукой, которая въ небольшомъ количествѣ имѣется тамъ въ складахъ, и направляйте вслѣдъ отряду, чтобы скорѣе догонялъ насъ. Подводы намъ очень нужны. Этому транспорту дадите небольшое прикрытіе, а весь остальной взводъ оставите гарнизономъ въ Бухату. Я приказалъ девятому подвижному госпиталю передвинуться изъ Хайлара на Хинганъ; когда на узнаете, что госпиталь прибылъ на Хинганъ, тогда потребуйте, чтобы онъ постепенно перевезъ туда вашихъ раненыхъ, а равно и трофеи. Перевозочныя средства въ госпиталѣ есть, и отъ нихъ можно потребовать работы. Когда раненыхъ сдадите, то сами догоняйте отрядъ, а комендантомъ въ Бухату оставите заурядъ-прапорщика. Все ли понятно? Не имѣете ли чего спросить?

Въ это время въ фанзу вошелъ адьютантъ.

-- Ваше превосходительство, разрѣшите принять какія-нибудь мѣры. Терцы безобразничаютъ: пришли на штабную кухню и у вашего повара Комарницкаго отняли самое лучшее бревно, а дровъ такъ мало. Комарницкій просто въ отчаяніи.

-- Да чего же ради терцы выкинули такую штуку?

-- Не могу знать.

-- То-есть, какъ это "не могу знать"? вы терцевъ видѣли, спрашивали?

-- Никакь нѣтъ, ваше превосходительство! Комарницкій говорятъ...

-- Мало ли что Комарницкій говоритъ. Вы сходите, да сами и узнайте, а потомъ придите мнѣ доложить, въ чемъ дѣло.

Докторъ, между тѣмъ, стоялъ въ ожиданіи.

-- Скажите, докторъ, вы моего вѣстового Кулатова сегодня видѣли?

-- И сегодня утромъ видѣлъ, и сейчасъ опять видѣлъ.

-- А онъ мнѣ говорилъ, что утромъ онъ у васъ не быль. Ну, да это все равно! Какъ ни его нашли?

-- Да онъ совсѣмъ здоровъ. Онъ просто притворялся.

-- Да полноте! Какое! Я сейчасъ его видѣлъ, лежитъ подъ телѣгой въ страшномъ жару.

-- Не можетъ этого быть! Онъ сейчасъ отъ меня ушелъ безъ малѣйшаго признака какой-либо болѣзни.

-- Да, вѣрно, ни про кого-нибудь другого говорите.

-- Такой высокій, черный, съ большими усами?

-- Какое тамъ! Небольшой, безъ усовъ и масти неопредѣленной.

-- Такъ я, значитъ, ошибся, я ошибся! Извините, я смѣшалъ...

-- Ничего, ничего, не безпокойтесь! Идите, тутъ въ обозѣ штаба найдете его и помогите. Кажется, у него гастрическая лихорадка.

Адьютанть вернулся и доложилъ, что, дѣйствительно, терцы взяли бревно, но не для костра, а чтобы вытесать изъ него крестъ на могилу Смольянникова; другого болѣе подходящаго бревна не нашлось -- все мелочь.

-- Вотъ видите! Какъ же не стыдно было Комарницкому поднимать цѣлую исторію? Слѣдовало бы его проучить хорошенько. Ну, да ужъ Богъ съ нимъ!

-----

Въ пять часовъ по полудни, когда могила для убитыхъ на Хинганѣ была готова, на холмѣ выстроился весь хайларскій отрядъ въ развернутомъ строѣ. Свѣжевырытая могила была передъ правымъ флангомъ. Дно просторной ямы выложили досками, которыя образовали общій ящикъ для трехъ покойниковъ, Около могилы стояли въ рядъ двадцать-три знамени, отбитыя у китайцевъ. Полотна знаменъ, квадратныя и трехугольныя, черныя и красныя, колебались отъ вѣтра и представляли очень эффектное зрѣлище. Огромное бѣлое шелковое знамя особенно выдѣлялось своей красотой. Далѣе виднѣлась батарея изъ пяти китайскихъ пушекъ и возлѣ нихъ русскіе артиллеристы -- забайкальскіе казаки. Начальникъ отряда со штабомъ стоялъ впереди строя, ближе въ могилѣ. Разводъ уральскихъ казаковъ, весьма многочисленный, съ китайскими ружьями расположился въ нѣкоторомъ разстояніи правѣе могилы, для производства похоронныхъ залповъ. Издали отъ бивуака послышалось похоронное пѣніе и показалась процессія изъ сотни терскихъ казаковъ пѣшкомъ, роты охранной стражи, затѣмъ трое лазаретныхъ носилокъ съ покойниками и въ концѣ -- лошадь Смольянникова, подъ черной попоной и сверху накрытая еще чернымъ китайскимъ знаменемъ. Когда процессія приблизилась, отрядъ отдалъ честь останкамъ погибшихъ героевъ. Носилки поставили передъ открытой могилой.

Началось пѣніе панихиды. Прокопали маленькія ямки въ дернѣ -- въ головахъ у покойниковъ; вставили туда цѣлые пуки восковыхъ свѣчъ, скрученныхъ между собою тамъ, что общее пламя охватывало сразу всѣ свѣтильни: подобную составную свѣчу не могъ загасить вѣтеръ. Странно было видѣть отпѣваніе безъ священника, безъ кадила, безъ запаха ладана. Воины погребались при самой суровой военной обстановкѣ; зато пѣніе казаковъ было превосходное, -- они пропѣли полную панихиду.

Странно было видѣть недалеко отъ могилы горячо молившуюся даму. Какимъ образомъ эта единственная женщина очутилась въ казачьей средѣ, въ глубинѣ Манчжуріи, во время войны, тотчасъ послѣ окончанія кровопролитнаго сраженія? Это была Таисія Ивановна Сырченно. Рядомъ съ нею стоялъ ея мужъ, плотный мужчина лѣтъ пятидесяти -- десятникъ на строящейся восточно-китайской желѣзной дорогѣ. Сорокъ дней они находились въ плѣну у китайцевъ и во время боя на Хингаѣ подвергались страшной опасности, какъ отъ русскихъ выстрѣловъ, такъ и отъ китайцевъ. Наконецъ, русскіе одержали побѣду и освободили несчастныхъ плѣнниковъ. Они очень хорошо понимали, что своей свободой обязаны этимъ героямъ, которыхъ теперь приходится хоронить.

Пропѣли "вѣчную память". Наступило время прощаться.

-- Освобожденные плѣнные, -- сказалъ генералъ, -- идите впередъ; вамъ надлежитъ первымъ проститься съ тѣми, кому ни обязаны своимъ спасеніемъ.

Сырченно съ своей женой приблизились къ носилкамъ и долго и усердно молились, прежде чѣмъ попрощаться съ покойниками. Потомъ прощались всѣ офицеры, а за ними потянулся длинный рядъ казаковъ и солдатъ охранной стражи, которые прощались со своимъ "вождемъ". Прощаніе кончилось. Терскіе казаки взялись за носилки и начали опускать дорогія тѣла въ могилу. Свѣчи догорѣли до земли и опаляли стебли окружающей травы. Раздались одинъ за другимъ три ружейныхъ залпа, осыпавшіе градомъ пуль крутой и высокій берегъ рѣки Ялъ. Грянулъ залпъ изъ китайскихъ пушекъ, отдававшихъ честь русскимъ героямъ. Эхо многократно отдалось въ сосѣднихъ горахъ. Не успѣло оно замолкнуть, какъ раздался новый залпъ и еще новый; долина рѣки Яла наполнилась громовыми звуками... Тѣла покрыли сверху досками. Начальникъ отряда взялъ одну изъ желѣзныхъ лопатъ, отбитыхъ въ китайскомъ обозѣ, и бросилъ въ могилу три большія груды земли, которая застучала по доскамъ. Потомъ за лопаты взялись офицеры и терскіе казаки. Въ короткое время могила была насыпана, и высокій крестъ прочно былъ утвержденъ около небольшого холмика. Крестъ далеко виднѣется по дорогѣ и будетъ напоминать военный подвигъ хайларскихъ героевъ въ Манчжуріи до тѣхъ поръ, пока строители желѣзной дороги не замѣнятъ простой деревянный крестъ болѣе дорогимъ памятникомъ.

H. А. Орловъ.

"Вѣстникъ Европы", No 6, 1901.

OCR Бычков М. Н.