Ирецкий Виктор Яковлевич - Ирецкий В. Я.: биографическая справка

ИРЕЦКИЙ Виктор Яковлевич [наст. фам. Гликман; 1(13).9.1882, Харьков -- 16.11.1936, Берлин], прозаик, критик, журналист. Сын врача; воспитывался отчимом, инженером-путейцем. В 1893--1901 учился в реальном уч-ще в Белостоке. В 1901 поступил на агрономич. отд. Киев. политехнич. ин-та. В февр. 1902 отчислен за участие в студенч. беспорядках; после 2 мес. ареста поступал вновь. Пробыл в ин-те до сент. 1905; курса не окончил. В 1906--08 вольнослушатель юридич. ф-та Петерб. ун-та. В 1911 -- 15 эпизодически посещал лекции в петерб. Археологич. ин-те. Согласно автобиографии (ИРЛИ, ф. 377), "писать начал рано", в нач. века печатался в провинц. прессе, в т. ч. в "Киев, газ." (публикации не выявлены). С 1906 в Петербурге; в газ. "Речь" и прил. к ней "Илл. неделя" печатал библиогр. заметки. Позднее -- один из пост. лит. критиков "Речи"; писал гл. обр. о зап.-европ. лит-ре. В разные годы в поле зрения И. попадали выходившие в рус. пер. произв. Ф. Ницше, А. Стриндберга, Ф. Шпильгагена, А. Франса, Ж. Роденбаха, А. де Ренье и др., и всегда в его оценках преобладало, наряду с симпатией к лаконизму стиля, блеску композиции -- чертам

франц. "школы", сочувствие к авторам, ощущающим глубину истории, пишущим об эпохах ист. кризисов. Так, он особенно высоко ценил Э. Ренана (рец. на "Марка Аврелия и конец античного мира" -- "Речь", 1906, 5 окт.); из рус. книг приветствовал "Антики" А. В. Амфитеатрова за мысль о вечном круговороте ист. форм и скрытую аналогию между Др. Римом и Рос. империей (там же, 1909, 16 марта).

В первом же из выявленных рассказов И.-- "Ожидание" (там же, 1906, 2 апр.; подпись: В. Я.) -- уже заметны гл. черты его писательского склада: пост, тяготение к умозрит. "законченности" построения (действие рассказа завершается в день его опубликования -- на Пасху 1906) при сильном, эмоционально убедит. ощущении энтропийных процессов, идущих повсюду в России (тема рассказа -- правый в своей неотвратимости крест. бунт; героиня, старуха-помещица, фактически благословляет разгром своего родового гнезда). Напряжение между "латинской" ясностью формы (дававшейся ему с видимым усилием, при заметной опоре на работу И. А. Бунина) и подлежащим "оформлению" жизненным материалом, вызывающим кромешный ужас, было энергетич. двигателем его прозы. Он писал о фатальном взаимонепонимании помещиков и мужиков с их архаич. "допотопным" сознанием ("Мамонт" -- СМ, 1908, No 2), об иллюзорности веры в нравств. прогресс на фоне реальности столыпинских казней ("Книга без конца" -- там же, 1912, No 3), о том, что в некогда крепких дворян, семьях воцарились упадок и разброд ("Странники" -- ВЕ, 1914, No 2), наконец, о жестокой и непостижимой сути отношений мужчины и женщины ("Белая ночь" -- "Новая жизнь", 1915, No 5) и о тесно связанной с ней мучительной психологич. подоплеке писательства, к-рое, несмотря ни на что, одно освящает и оправдывает жизнь ("Искусство писать" -- "Летопись", 1916, No 4; рец.: Феникс -- ЖЖ, 1916, No 20).

Вместе с тем, Гоголевская премия, присужденная И. в 1910 на конкурсе Об-ва любителей рос. словесности, открыла ему доступ в редакции мелких полубульварных ж-лов, и он напечатал в "Искорках" (1910--11), "Волнах" (1912) и гл. обр. в "Солнце России" (1911 --17) более 20 рассказов с развитой, нарочито культивируемой интригой, стоявших гораздо ниже его возможностей [тематически преобладали адюльтер, "роковые страсти"; встречались юмористич. описания лит. быта ["Критика" -- "Солнце России", 1915, No 289 (34)]; с 1914 появились "военные" рассказы, написанные в духе приключенч. лит-ры (напр., "Опасный путь" -- там же, 1914, No 42--43)]. Так что ко времени выхода сб-ка "Суета" (П., 1915), включавшего, правда, лучшие его вещи, И. еще не имел определенной лит. репутации, что и отразилось в отзывах критиков.

Н. Лернер увидел в рассказах И. результат "искусственной, хотя искусной и интересной игры", в к-рой "люди являются как бы алгебраич. величинами", что исключало, с его т. з., подлинное читательское сопереживание (ЖЖ, 1916, No 2, с. 14); А. Тиняков ("Речь", 1916, 4 янв.) признавал в суховатом схематизме и холоде его прозы черты самостоят. худож. манеры, обещающей дальнейшее развитие.

Сразу после Февр. революции И. деятельно участвовал в освещении событий: первым взял интервью у опального вел. князя Николая Михайловича и опубл. его письмо Николаю II с предупреждением о грозящей катастрофе ("Речь", 1917, 7 марта; см. также восп. И.-- "Сегодня", Рига, 1925, 31 мая), работал в архиве Деп. полиции, по мат-лам к-рого написал документ, брошюру "Охранка. (Страница рус. истории)". Она, как и брошюра "Романовы. (Сколько они нам стоили)" (обе-- П., 1917), отличалась от мн. др. пропагандист, изданий на сходные темы непростотой авт. взгляда на гибель империи: удовлетворенная ненависть интеллигента-радикала сочеталась у И. почти с любованием эстета, захваченного грандиозностью ист. катаклизма. Окт. революцию И. не принял. По окончании эпохи "военного коммунизма" включился в лит. жизнь Петрограда; был чл. К-та Дома Литераторов, заведовал его библиотекой, сотрудничал в ж-лах "Летопись Дома Литераторов" и "Вест, лит-ры", сб-ках "Северное утро" (сб. 1), "Петерб. сб. Поэты и беллетристы", "Собачья доля" (все -- П., 1922). В кн. И. "Гравюры" (П., 1921) вошли рассказы, написанные им в годы гражд. войны,-- тонкие сюжетные стилизации на темы зап.-европ. старины, к-рые, по словам П. М. Пильского, он писал из присущего ему духа "протестующего упрямства" и к-рые, вызвав уничижит, отзывы большевист. критики ("пролетарий может ознакомиться с книгой, чтобы знать, чем живет сейчас побежденный им класс" -- НМ, 1922, No 1, стб. 276; см. также: С. Бобров -- "Печать и революция", 1922, No 1 ), заслужили одобрит, отзыв Вас. И. Немировича-Данченко, особенно похвалившего "полуулыбку сдержанной иронии, сквозящей в самых трагич. эпизодах воскрешаемых былей" ("Вест, лит-ры", 1921, No 1, с. 9--10).

Осенью 1922 был выслан из РСФСР за границу. Обосновался в Берлине, где в его ближайшее окружение входили Ю. И. Айхен-вальд, С. А. Кречетов, В. В. Набоков. Занял видное место в лит-ре рус. эмиграции. Опубл. множество рассказов и статей в рус. газ. Берлина, Риги, Нью-Йорка, четыре романа: "Похитители огня" (Б.-- Лейпциг, 1925; рец., 1925: Ю. Ай-хенвальд -- "Руль", Б., 28 окт.; А. Д<аман>ская -- "Дни", Париж, 8 нояб.), "Наследники" (Б.-- Рига, 1928; рец., 1928: Ю. Айхенвальд -- "Руль", 8 авг.; П. Пильский -- "Сегодня", 23 сент.), "Холодный уголь" (Б., 1930; рец., 1930: С. Горный <А. А. Оцуп> --"Руль", 8 янв.; Г. Адамович -- ПН, 23 янв.; П. Пильский -- "Сегодня", 7 апр.), "Пленник" (Б., 1931; рец.: В. Ходасевич -- "Возрождение", Париж, 1931, 15 окт.), сб-ки рассказов "Коварство и любовь" (Б., 1936; рец.: М. Осоргин -- ПН, 1936, 22 мая) и "Она" (Б., 1937). С нач. 30-х гг. часто и тяжело болел. Умер от туберкулеза.

Лит.: Блок. Зап. кн. (ук.); Пильский П., 2X2=5. 25-летие лит. деятельности И.-- "Сегодня", 1931, 22 авг.; Рус. Берлин. 1921--1923. По мат-лам архива Б. Николаевского..., под ред. Л. Флейшмана, Р. Хьюза, О. Раевской-Хьюз, Париж, 1983 (ук.); Берберова Н., Железная женщина.-- "Дружба народов", 1989, No 10, с. 170; ЛН, т. 92, кн. 3, 530. + Масанов.

Архивы: ЦГАЛИ, ф. 675; ЦГИАЛ, ф. 14, оп. 15, д. 942 (л. д.), ф. 119, оп. 1, д. 304 [справка H. M. Букштынович]; ГА Киева, ф. 18, оп. 1, д. 260, 625, 1128 [справка И. Г. Киржаевой].

К. М. Поливанов, А. В. Чанцев.

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 2. М., "Большая Российская энциклопедия", 1992