Измайлов Александр Ефимович - О Новой книге, изданной Г. Георгиевским

О Новой книгѣ, изданной Г. Георгіевскимъ.

Г. Георгіевскій, извѣстный сочинёнными имъ двумя Надписями: къ садику славнаго нашего Грамматическаго Писателя Е. Ѳ. Ганина и къ портрету Издателя Благонамѣреннаго {См. Благонамѣренный. 1820 г. No IV, 261 с.}, также Бесѣдою своею съ друзьями, или взглядомъ на стихотворенія Пѣвца Кубры, издалъ нынѣ книжку подъ заглавіемъ: Карманная библіотека Аонидъ, собранная изъ нѣкоторыхъ лучшихъ Писателей нашего времени, и разположенная по новому методу съ присовокупленіемъ Надписей къ ихъ портретамъ, Характеристики и Библіографій каждаго. С. П. б. въ тип. Имп. Восп. Дома, въ 12, No IV и 195 c.)

Въ сей книгѣ нѣтъ ничего новаго, Кромѣ Сказки Графа Д. И. Хвостова; Взаимная чувствительность, Предисловія Издателя, 14 надписей сочиненныхъ имъ къ портретамъ извѣстнѣйшихъ нашихъ Поэтовъ (въ томъ числѣ трехъ къ портрету В. А. Жуковскаго {Что сдѣлалъ ему В. А. Жуковскій?}), Характеристики ихъ съ Библіографіею, т. е. реэстромъ печатнымъ ихъ сочиненіямъ и переводамъ. -- Начнемъ съ Предисловія.

"Дѣлю съ моими соотчичами" -- говоритъ Издатель {Какъ здѣсь, такъ и далѣе въ прочихъ выпискахъ изъ Карманной Библіотеки Аонидъ. соблюдена въ точности орѳографія Г. Георгіевскаго.} -- "послѣднее чувство, которое находилъ при чтеніи отечественныхъ Поэтовъ. Я сколько могъ, старался изданіемъ симъ сдѣлать пользу и удовольствіе. Почему и способъ разположенія изобрѣлъ новый; то есть, отдѣлъ каждаго Писателя, вопервыхъ пишу къ его портрету приличную. Надпись, послѣ прилагаю, по родамъ Поэзіи, нѣкоторыя Піэсы изъ его Стихотвореній, сообразныя характеру, времени, полу и возрасту; потомъ извлекаю лучшіе Апофтегмы, изъ тѣхъ Произведеній, которыя не взошли въ Планъ сего Изданія; наконецъ вывожу Характеристику и заключаю Библіографіею."

"Такъ, я изобрѣлъ новый способъ разположенія, однако весьма сожалѣю, что не могъ изобрѣсти новаго метода. Удовлетворять всякаго угадываю, что три особенныя обстоятельства найдутъ соперниковъ: ибо новость всегда Почти кажется странною."

"Первое: перемѣна въ разположеніи Поэзіи. Мое мнѣніе: лучше подвергаться гнѣву другихъ, нежели бранишься съ собою. Извѣстно, Что Лоззія производитъ отъ одного, такъ сказать, древнѣйшаго источника, между пастухами воспріявшаго свое начало, которой въ послѣдствіи времени, съ учрежденіемъ общежитій, съ образованіемъ вкуса, разлился по вселенной и образовалъ {Ужь не фигура ли это: съ образованіемъ ... образовалъ?} многіе ручьи. Теперь судя по строгости, надлежало бы заключить каждый ручей въ собственныхъ границахъ. Но для ясности, для системы, для облегченія, по нѣкоторой близости, раздѣляю всю Поэзію на шесть особенныхъ родовъ:

I. На Лирическую, заключающую въ себѣ: Оду, Романсъ, Героиду, Кантату, Элегію, Канту, Дифирамбъ, Ораторію, Пѣсню, Пѣснь, Гимнъ и Псалмъ.

II. Дидактическую, содержащую: Эпистолу, Посланіе, Письмо, Сатиру, Дидактическую Пойму.

III. Драматическую, заключающую: Трагедію, Драмму, Оперу, Комедію, Басню, Притчу, Сказку, Балладу.

IV. Эпическую содержащую Эпопею, или Героическую Поэму.

V. Смѣшанную, заключающую: Идиллію, Эклогу, Рондо, Мадригаллъ, Загадку, Соннетъ, Эпиграмму, Надпись, Эпитафію, Надгробіе, Шараду, Омонимъ, Логогримъ, Експромтъ, Дирифмикъ, Акростихъ, Тріолетъ и проч.

VI. Мнимую, содержащую тѣ Стихотворенія, которыя не принадлежатъ къ сказаннымъ родамъ."

"Второе: Сужденіе о живыхъ Писателяхъ... Мнѣніе частное не есть общее...И потому да простятъ, меня естьли я увлекся вкусомъ неопытной молодости. "

"Третіе: Ограниченіе Писателей современныхъ. Виноватъ, но коль скоро не, воспрепятствуютъ особенныя обстоятельства жизни, въ послѣдствіи непродолжительнаго времени издамъ еще два подобные тома {Оставьте лучше дома.}; одинъ Надгробій, которой будетъ заключать всѣхъ умершихъ Писателей, а другой, Девизовъ, въ которомъ помѣстятся Стихотворенія лучшихъ современныхъ Писателей {И мертвыхъ и живыхъ терзаетъ безъ пощады!}."

"Теперь остается спросить самаго себя: успѣю ли я хоть сколько нибудь въ своемъ намѣреніи?..Сомнѣваюсь {Шутите, Г. Издатель!}!.. Но да не огорчусь: ибо имѣю цѣлію благое {Не блажное ли?}."

Вотъ какъ пишетъ прозою Г. Георгіевскій, увлеченный вкусомъ неопытной молодости! Не такъ то правильно, не такъ то понятно; впрочемъ сообразно характеру времени, полу и возрасту -- а чьему, или какому о томъ нечего спрашивать. Надобно думать, что въ послѣдствіи непродолжительнаго времени будетъ онъ писать еще отважнѣе и что въ грядущихъ {См. сіе слово ниже въ Надписи къ портрету В. А. Жуковскаго.} его сочиненіяхъ, или изданіяхъ ни одно обстоятельство не найдетъ соперниковъ Съ какою рѣшительностію Г. Георгіевскій, при всей своей ограниченности отдѣляетъ и ограничиваетъ современныхъ писателей -- ограничиваетъ, говорю я, а не ограничивается ими: ибо на третьей страницѣ его Предисловія въ третьемъ пунктѣ напечатано четкими курзивными буквами: Ограниченіе писателей современныхъ. Не только съ величайшею вѣрностію размежевалъ онъ царство Поэзіи, но и увеличилъ ея владѣнія открытіемъ новой, пространной -- мнимой области. Всѣ шесть областей, Губерній, или Департаментовъ, раздѣлены имъ для ясности, для системы, для облегченія, по нѣкоторой близости, на нѣсколько уѣздовъ. Въ области Лирической Поэзіи самыми послѣдними уѣздами считаются у него Гимнъ и Псалмъ; Романсъ же вторымъ, а Пѣсня и Пѣснь девятымъ и десятымъ уѣздомъ. Въ Дидактической Губерніи главный (вѣроятно губернскій) городъ Эпистола, а послѣдній Дидактическая Поэма. И все это г. Георгіевскій совершилъ одинъ, самъ собою, безъ помощи и безъ руководства Поэтовъ, любимыхъ Каменами.

Посмотримъ теперь какъ онъ пишетъ стихами. Въ 13 No Сына Отечества помѣщены уже надписи, сочиненныя Г. Георгіевскимъ къ портретамъ, А. С. Шишкова, В. А. Жуковскаго, А. Ѳ. Мерзлякова и И. А. Крылова, которыя показались Издателямъ оригинальнѣе прочихъ. Мы выпишемъ здѣсь равнымъ образомъ четыре надписи, столь же оригинальныя, какъ и упомянутыя.

"Къ портрету И. И. Дмитріева.

Онъ сказочками сладость

Въ грудь старикамъ вливалъ,

А пѣсенками младость

Въ часъ грусти забавлялъ;

За то теперь его забава -- Слава!

H. М. Карамзина.

Будь мѣдцый, каменный, средь дебрей возрости,

Но разъ хотя одинъ Карамзина прочти;

Невольно, кажется, тутъ вновь переродишся,--

Спознаешся съ красой, съ Амуромъ подружишся. *)

*) Рѣчь не объ Исторіографѣ. Прим. Ивана Георгіевскаго.

В. А. Жуковскаго.

Въ благопріятны дни -- Баллады онъ поетъ;

Въ сердиты -- въ станѣ, войскъ дѣла ироевъ громки,

Въ грядущи -- межъ шиповъ душисты розы рветъ;

А въ поздны будутъ Чу!... всѣ повторять потомки.

А. E. Измайлова.

Измайловъ, нашъ пѣвецъ! Тебя чтобы хвалить;

На то Измайловымъ потребно въ свѣтъ явиться;

Птенцужъ судьба велитъ щастливый даръ любить,

Внимать Гармоніи -- Гармоніи дивиться."

"Сія надпись" -- говоритъ въ примѣчаніи Г. Георгіевскій -- "есть подражаніе той, въ которой слово Геній такъ часто повторяется {Вотъ прежняя и самая лучшая надпись Т. Георгіевскаго къ моему портрету:

"Измайловъ, нашъ пѣвецъ! чтобъ геній твой хвалить,

На это съ геніемъ потребенъ умъ родиться;

Но мой долгъ твоего даръ генія лишь чтить,

Внимать гармоніи и генію дивится."}, выпечатанной по милости Г. Измайлова, случайно, въ IV кн. Благонамѣреннаго, 1820 года, вмѣстѣ съ надписью къ садику Творца Любима и Валлеріана. За усердіе и похвалы приписываемыя мнѣ Г. Редакторомъ онаго журнала, здѣсь не могу не изъявить благодарности. Впрочемъ съ сожалѣніемъ долженъ признаться и попроситъ Г. Измайлова, нельзя ли отложить непремѣнное велѣніе гравировать свой безцѣнный {Подлинно безцѣнный: я не стану его продавать, а раздарю тѣмъ, которые терпѣливо будутъ слушать мои Басни.} портретъ для приложенія лестной надписи: ибо сей остатокъ дѣтства моего написанъ, сколько мнѣ помнится, къ портрету не А. Измайлова... Что же касается до напечатанія упомянутыхъ Девизовъ въ 3й части, дѣтской музы или первыхъ опытовъ въ стихахъ И. Г. какъ публикуетъ Г. Издатель; то за сію, новость не извѣстную мнѣ, еще болѣе остаюсь признательномъ."

И я остаюсь признательными Г. Георгіевскому какъ за составленныя имъ надписи къ моему портрету, такъ и за лестный обо мнѣ отзывъ въ Характеристикѣ карманной, или ридикюльной {"Аониды, какъ дамы, конечно слѣдуютъ модѣ и не носятъ кармановъ, мѣсто коихъ заняли ридикюли; и такъ гораздо приличнѣе было бы назвать эту книжку ридикюльною Библіотекою." (Сынѣ Отечества, No 13, стр. 264.) --} библіотеки Аонидъ. Въ доказательство же сего сообщенія здѣсь надпись къ его портрету, сочиненную мною по образцу той, которую, написалъ онъ для И. И. Дмитріева.

Надпись къ портрету Ивана Васильевича Георгіевскаго.

Онъ надписи къ портретамъ

Поэтовъ написалъ *);

Талантъ свой не по лѣтамъ

Публично показалъ;

За то ему хвала и слава,

А всѣмъ забава!.

*) Это точно такая же фигура какъ въ предисловіи Г. Георгіевскаго съ образованіемъ ... образовалъ.

Напрасно только Г. Георгіевскій утверждаетъ будто прежняя его надпись (съ умомъ и съ геніемъ) написана была не къ моему портрету. Я взялъ ее изъ своеручнаго его манускрипта: Дѣтская Муза, или первые опыты въ стихахъ И. Г. Ч. III. гдѣ въ заглавіи вышеупомянутой надписи изображено собственною его рукою полное мое имя, отечество и фамилія. Что сія надпись дѣйствительно сочинена имъ къ моему портрету, въ томъ неоднократно увѣрялъ меня самъ Г. Георгіевскій, когда приносилъ ко мнѣ свои стихотворенія и Бесѣду съ друзьями, коихъ однако, къ сожалѣнію, не могъ я помѣстить въ Благонамѣренномъ.

Приступимъ скорѣе къ Характеристикѣ.

I) И. И. Дмитріевъ.-- Не говоря о чистотѣ слога, натуральности и проч. достопримѣчателенъ: остротою и искуствомъ въ разсказѣ.

II) В. В. Капнистъ.-- Кромѣ качествъ, Поэту свойственныхъ; показываетъ вездѣ благородство и доброе сердце, растроганное горестями. Его всегдашній тонъ, изъявляющій то жалобы, то горести, для человѣка съ чувствомъ, сладостенъ -- любезенъ.

III.) H. М. Карамзинъ.-- Сверхъ легкости пера и богатства мыслей, отличается чувствительностію. Любовь, въ его сочиненіяхъ частый предметъ, любезна для пылкой юности и нѣжности напр. не пленительно ли читать или слушать (изъ Посланія къ Невѣрной:)

"Я землю цѣловалъ,

"На кою ты ступала;

"Какъ нектаръ воздухъ пилъ, которымъ ты дышала... "

IV) Гр. Д. И. Хвостовъ.-- Не упоминая о свойствахъ хорошаго Писателя, блистаетъ собственностію и обиліемъ мыслей совмѣщенныхъ съ философіею, основанною на добротѣ души. Жаль, что не рѣдко платитъ дань -- нетерпѣнію, и отъ этого видна неосмотрительность. Напр. въ Одѣ на освященіе Казанскаго Собора, по моему мнѣнію, замѣчается стихъ несоотвѣтственный такой Піэсѣ, т. е. Поэтъ войдя въ храмъ, увидя великолепіе, чудеса и проч. говоритъ:

Ужель меня прельщаютъ взоры?"

Прельщать взоры могутъ только... взоры... Здѣсь прельщаю глаголъ не выражаетъ обманываю или очаровываю, хотя стихотворецъ и разумѣетъ послѣднее....

V) А. С. Шишковъ.-- Щастливо успѣлъ въ употребленіи и пріятномъ сочетаніи Славянскихъ рѣченій съ Рускими, равно отличается глубокимъ познаніемъ корня словъ природнаго языка.

VI) А. П. Бунина.-- Сверхъ другихъ качествъ, принадлежащихъ прекрасной Стихотворицѣ, особенно извѣстна: благородною предпріимчивостію и живостію слога.

VII) И. И. Гнѣдичъ.-- Не говоря о выборѣ важныхъ предметовъ, съ другими достоинствами совмѣщенныхъ, примѣчателенъ: смѣлостію и пылкостію.

VIII) В. А. Жуковскій.-- При легкости, выразительности, гармоніи, обладаетъ преимущественно: живымъ воображеніемъ и фантазіею.

IX) И. А. Крыловъ.-- Имѣя достоинства превосходнаго Баснописца, отличается; любезною натуральностію, остротою и замысловатыми шутками.

X) K. Н. Батюшковъ.-- Щастливо успѣлъ въ версификаціи и сладостномъ изображеніи идей.

XI) А. Ѳ. Мерляковъ.-- Наиболѣе примѣчателенъ: пламенными порывами и сильнымъ языкомъ.

XII) А. Е. Измайловъ.-- Законодатель Рускаго Баснописанія. Примѣчателенъ ясностію, остротою и рѣшительностію."

Въ заключеніе скажемъ нѣсколько Словъ о піэсахъ, избранныхъ Г. Георгіевскимъ для Карманной Библіотеки Аонидъ. Онъ слѣдовалъ своему правилу: лучше подвергаться гнѣву другихъ, нежели браниться съ собою, и потому помѣстилъ въ своей книгѣ все, что ему казалось превосходнымъ, или хорошимъ; но къ сожалѣнію между превосходнымъ и хорошимъ попало тутъ и посредственное, и даже дурное {Если Г. Георгіевскому, или кому нибудь другому, угодно будетъ спросить меня: что именно дурни въ напечатанныхъ имъ стихотвореніяхъ?-- то я не только покажу, но и докажу это.}. Иногда бралъ онъ на себя трудъ поправлять стихи лучшихъ нашихъ Поэтовъ, напримѣръ, въ прелестной Сказкѣ И. И. Дмитріева: Модная жена, вмѣсто: зѣвнула, потянулась, у Г. Георгіевскаго напечатано: зѣвнула, протянулась; вмѣсто: впредь утро похвалю какъ вечеръ ужъ наступитъ -- я утро похвалю, и т. п. Это не опечатки ибо не внесены въ реэстръ оныхъ, довольно, впрочемъ пространный.-- Между Апофтегмами помѣщено очень много такихъ изрѣченій (sentences), которые содержатъ въ себѣ самыя обыкновенныя мысли, и будучи взяты отдѣльно, не могутъ нравишься столько, сколько на своемъ мѣстѣ, въ связи съ предыдущими, или послѣдующими стихами, напримѣръ:

Душой прекрасныя не вянутъ.

Прелестные глаза прелестныхъ обличаютъ.

Сей міръ обиленъ чудесами,

Какъ садъ, усѣянный цвѣтами.

Нельзя преслушнымѣ Музѣ быть.

Смерть сожалѣнія не знаетъ.

Кто долженъ умереть; умретъ.

Какъ человѣкъ рѣшительный, искренно совѣтую Георгіевскому не увлекаться вкусомъ неопытной юности и не выпечатывать, по крайней мѣрѣ еще, лѣтъ пять, ни своихъ, ни чужихъ сочиненій.

"Спѣши медлительно, учись имѣть терпѣнье,

Не издавая въ свѣтъ, сто разъ прочти, творенье,

И чисть и гладь стихи не вдругъ, а въ разны дни;

Ты иногда прибавь,-- но чаще ихъ черни *)."

*) Наука о стихотворствѣ. Сочиненіе Г. Боало, съ Примѣчаніями Казанскаго Императорскаго Университета Г. Профессора, Городчанинова на Переводъ оной стихами Графа Дмитрія Ивановича Хвостова, Изданіе третіе С. П. б. 1818. Пѣснь I, стр. 19 и 20.

"Благонамѣренный", No VI, 1821