Ильина-Пожарская Елена Дмитриевна - Из благодарности

Из благодарности

Заимствовано с французского Е. Ильиной

Жанетта, горничная хорошенькой вдовушки Аглаи де Сюзор, была страшно удивлена ранним возвращением своей барыни, с обеда от ее брата, откуда она обыкновенно возвращалась после полуночи. А теперь не было еще и десяти часов. Еще более удивилась она, когда Аглая, лихорадочно срывая с себя шляпу и боа, отдала отрывистое приказание:

-- Затопить камин в будуаре, пусть Жюстин подаст туда чай... на двоих...

-- Жюстин на минутку вышел со двора... Мы не ждали барыню так рано... Я сейчас подам чай... Камин топится... -- говорила Жанетта, с изумлением поглядывая на свою госпожу, которая, подойдя к зеркалу, поправляла прическу и не имела, видимо, намерения снимать свой вечерний наряд, чтобы заменить его более удобным домашним костюмом.

Но она уже совсем оторопела, когда услыхала новое приказание:

-- Сейчас приедет граф де Кюи, отоприте ему и проведите сюда.

Подобное посещение красивого молодого человека в такое позднее время и не в приемный день, до такой степени не согласовалось с привычками ее госпожи, что она невольно переспросила:

-- Граф де Кюи?..

-- Ну да! -- последовал нетерпеливый ответ.

Аглая не без смущения отдавала свое приказание, и удивление горничной, вполне для нее понятное, рассердило ее именно потому, что оно подтверждало необходимость всего происходящего.

-- Идите же... звонят...

Действительно из передней донесся робкий звонок.

Аглая прошла в будуар, где, в полумраке прикрытой абажуром лампы, нервно начала сдергивать с руки перчатки, причем от волнения задевала за пуговки кружевами и взволнованно обрывала их, не имея терпения распутать.

-- Боже! как вы скоро... Я не успела приехать... Это невозможно... Вы верно сейчас же вслед за мной ушли от брата?.. Это Бог знает, что!.. Вероятно, все заметили.

-- Помилуйте... я больше 15 минут переждал... -- последовал робкий ответ, совсем не подходивший к тону к изящной, но очень мужественной фигуре молодого графа.

В чем-чем, а в робости уже упрекнуть его было нельзя. Смелый до дерзости со всеми женщинами, Анри де Кюи робел только перед одной. Правда, с тех пор, как он влюбился в хорошенькую сестру своего товарища, переехавшую после смерти мужа в Париж, он сильно изменился.

Эта хорошенькая и бойкая провинциалка совсем выбила его из обычной колеи, и он терял перед нею всю свою самоуверенность "счастливого дон Жуана", как прозвали его товарищи.

-- Я уверена, что мы обратили на себя общее внимание, -- продолжала сердито молодая вдовушка. -- Я сама не понимаю, как я могла согласиться!.. Но ваш отчаянный вид, эти слова: "я должен с вами сегодня же переговорить'*... совсем меня ошеломили... Ну говорите же... что такое вам надо?..

-- Позвольте... неужели вы не хотите даже присесть... Я не могу так скоро... Я... я сяду.

Он проговорил это таким жалостным голосом, что Аглая не могла не рассмеяться. Это не помешало ей снова напасть на сконфуженного молодого человека.

-- Ну что же вы молчите... объясните ваше спешное дело?

В это время Жанетта внесла поднос с принадлежностями к чаю и две чашки.

-- Позвольте... я вижу, вы хотите угостить меня чаем? Не лучше ли нам...

-- С чего вы это взяли... я всегда в это время пью чай!

-- Из двух чашек?

Аглая снова рассмеялась и присела к столику, где весело кипел самовар.

-- Вот вам чай... пейте и говорите, что вам нужно?

-- Пить и говорить в одно время? Разве это возможно? А потом... знаете я теперь даже не могу говорить...

-- Почему это?

-- Да потому что я хотел вас спросить, отчего вы ко мне так переменились, а вы сейчас так милы... так любезны...

-- С чего вы взяли, что я к вам переменилась? -- спросила молодая вдовушка, перебирая тонкими пальчиками ленты своего пояса.

-- Помилуйте! Вы стали так ко мне суровы... холодны... я право теряюсь, чем я так провинился?

Аглая молчала. Казалось она о чем-то раздумывала. Анри продолжал смелее:

-- Вы были раньше так милы со мной, так добры...

-- Вы меня упрекаете, что я была с вами слишком мила? -- капризно подхватила молодая женщина.

-- Совсем нет... Конечно нет... я только жалею, что все это прекратилось., и прекратилось по-видимому без всякого повода!

-- По-видимому! -- с значительной заминкой проговорила Аглая.

-- Ну да... потому что я положительно не знаю, почему вы изменились... Я знаю, вы кокетка... но не до такой же степени, чтобы даром мучить человека?

-- Даром! -- с насмешливой миной возразила вдовушка.

-- Послушайте, это прямо невыносимо... объясните же, чем я заслужил вашу немилость? В чем я виноват?

-- Вы хотите знать? -- воскликнула Аглая, вскочив с места и снова рассердившись не на шутку. -- Вы непременно хотите это знать? Отлично, я вам все скажу... чтобы вы не воображали, что вы во всем правы и что это с моей стороны каприз. Я вам скажу...

-- Пожалуйста... я только об этом и прошу!

-- Зачем вы дали деньги моему брату?

-- Как зачем... чтобы спасти его от банкротства!..

-- Скажите, какой спаситель!.. Водолаз, который не может удержаться, чтобы не вытащить тонущего из воды... Поймите, что этим вы все погубили! Погубили и свое, и мое счастье...--при этом на глазах молодой женщины сверкнула слеза, она сердито отвернулась и смахнула ее рукой.

Граф де Кюи совершенно растерялся. Он хотел взять ручку Аглаи, но она решительно ее отдернула, хотел заговорить, но Аглая не дала ему на это время.

-- До чего вы все мужчины глупы... разве вы не понимаете, что я не могу теперь выйти за вас замуж... всякий скажет, что я выхожу за вас из благодарности... из благодарности... и я этого не хочу... понимаете не хочу и не хочу!

Она топнула маленькой ножкой и закрыла лицо обеими руками. Анри бросился опять к ней и бессвязно бормотал:

-- Простите, я дурак... я не должен был этого делать... простите...

-- Да нет же... Конечно, это очень с вашей стороны было хорошо... мой брат, не ссуди вы его деньгами, мог потерять все состояние... Это было очень великодушно с вашей стороны... Но мое сердце за это переполнилось такой благодарностью, что больше в нем ни для чего места не осталось!

-- Согласитесь, однако, что я не мог иначе поступить... Ваш брат друг моей юности, разве я мог не помочь ему в трудную минуту... почем же я знал...

-- Вы были слишком великодушны... еще если бы вы это сделали не с таким рыцарским порывом... если бы вами руководило какое-нибудь корыстное чувство... Посудите сами: любовь -- это подарок, а теперь моя любовь должна явиться какой-то расплатой, я вам обязана, на мне лежит долг... Мне будет казаться, что мои ласки являются процентами по векселю... Нет, это невозможно... Нельзя ставить женщину в такое положение!

Бедный претендент на руку Аглаи положительно не знал, как ему выйти из этого нелепого положения. Он чувствовал, что молодая женщина не права, что никакой логики в ее словах нет и в тоже время сознавал, что ему трудно заставить ее изменить мнение. Он готов был прийти в отчаяние, как вдруг, в новом потоке речей, Аглая высказала мысль, за которую ему показалось возможным ухватиться.

-- Если бы еще это доброе дело могло вам доставить какую-нибудь выгоду, если бы вы так не великодушничали, а показали бы себя хоть капельку дельцом, корыстным хоть немножко, это бы облегчило мне сознание моего долга, я могла бы хоть чем-нибудь себя успокоить!.. Но нет... ничего... придраться не к чему -- говорила Аглая, искренне возмущаясь высокими качествами своего претендента.

-- Послушайте, мой дорогой друг, -- начал граф с легким смущением. -- Я... я должен вам сделать одно признание... заранее прошу вашего снисхождения, но раз вопрос поставлен так, я думаю нам возможно будет сговориться... Никакого великодушия я не проявлял!

-- Что это значит?

-- А вот что: у меня есть приятель, близкий человек к министру, депутат и человек влиятельный. Когда разнеслась весть о возможном банкротстве вашего брата, он, зная мои отношения к вашей семье, явился ко мне с следующим предложен ем: описав в какое неприятное положение будет поставлено министерство, если закроют фабрики вашего брата и огромное количество рабочих останется без дела, он предложил мне ссудить его нужной суммой для продолжения дела, а за это обещал от имени министра... что я получу красненькую ленточку, он знал, как давно я мечтал об ордене. Так что видите, никакого великодушия я не проявлял... Это просто была выгодная сделка... иначе я никогда бы ордена не дождался... а при свободных деньгах, услуга была самая ничтожная...

-- Вы желали ордена?.. Вы, интеллигентный человек?

-- Ну да, желал... не для себя конечно... но знаете для родных... Это так порадовало бы мою мать!

--- Вот никогда бы не подумала, что вы стремитесь к красненькой ленточке... вы, которого я считала таким развитым!

-- О вкусах не спорят!

-- Да разве полученный таким образом орден стоит чего-нибудь? Отличие состоит в том, что у вас были свободные деньги, и вы их дали своему приятелю чтобы выручить его из беды, нечего сказать, странная заслуга!

-- Как взглянуть на дело... вот об этом можно и поспорить!

-- Значит вы нисколько не лучше других? И у вас все основано на расчете;

-- Ну да... я таков, каким вы меня желали видеть!

Аглая с сердцем отодвинула стоявший перед ней чайный столик и начала ходить по комнате, не обращая внимания на графа.

-- А я то глупая думала... я так волновалась... считая этот поступок таким благородным... верила в его великодушие... Но это отвратительно, милостивый государь, как же вы смели меня обманывать... вводить в заблуждение?

Она остановилась и гневно смотрела на любующегося ею Анри. Да и было чем любоваться. Прелестные глазки горели, щечки зарумянились, растрепавшиеся от волнения локоны пушистым ореолом окружали милую головку, а белоснежная грудь трепетно поднималась, заставляя вздрагивать жемчужное ожерелье, оттенявшего ее белизну.

-- Но я думал этим заслужить вашу благодарность... Надеялся, что вы меня за это полюбите... теперь же, когда оказалось, что благодарность вас только стесняет, я открыл вам всю правду.

-- И никто вас об этом не просил! Благодарность такое чудное чувство... оно не позволяет нам делаться эгоистами, оно дает такой прекрасный предлог для того чтобы оправдать чувство любви...

-- Разве любовь нуждается в таких предлогах?

-- Конечно... по крайней мере можно объяснить, почему она вами завладела, перед солидными людьми... Мне, как вдове, это тем более необходимо, в виду семьи моего покойного мужа... Нет это ужасно... и к чему вы мне все это сказали!

-- Послушайте, Аглая, но вы ведь сами упрекали меня за то, что я внушил вам своим поступком благодарность, которая мешала вам меня любить...

-- Зачем вы мне поверили? Зачем? Вы от меня отняли мою иллюзию, нарушили мое счастье... бедная я, бедная!.. Так обмануться в человеке!

Прелестная капризница бросилась на кушетку и залилась на этот раз настоящими слезами. Анри нервно крутил усы, а затем встал, на цыпочках подошел к кушетке и, опустившись на колени, прошептал вкрадчивым тоном:

-- Аглая... милочка... простите... я обманул вас.

-- Обманули? Еще раз обманули? Как?

-- Никакого ордена мне не обещали... ничего подобного не было... я выручал вашего брата, для него... и для вас...

-- Так вы вздумали надо мной смеяться... как же вы осмелились?

-- Милая... да ведь я совсем голову потерял... не знал, как вам угодить... Аглая, милая... не мучьте меня... скажите же, скажите...

В это время в соседней комнате часы на камине пробили полночь. Это дало предлог Аглае вскочить и уклониться от ответа:

-- Боже! Полночь! Да вы с ума сошли, что теперь скажут!

-- Скажут: что граф де Кюи очень долго засиделся у своей невесты, вот и все!

-- Разве что так... иначе моя репутация бы погибла! -- весело рассмеялась Аглая.

-- Ну вот и прекрасно! Все препятствия устранены! Вы выходите за меня замуж из-за опасения светских сплетен, из страха!

-- А все-таки не из благодарности, вышло же, по-моему,!

Что ответил на эту выходку Анри, мы не знаем, но через две недели, все их общие друзья получили приглашение на свадьбу, и перед алтарем стояла такая прелестная парочка, что никому и в голову не пришло спросить, что побудило их повенчаться.

Напротив, общий говор был:

-- Они рождены друг для друга!

----------------------------------------------------------------------------------

Источник текста: журнал "Вестник моды", 1913, No 5. С. 46--48.