Вяземский Петр Андреевич - Тариф 1822 года

П. А. Вяземскій

Тарифъ 1822 года,
или:
Поощреніе развитія промышленности въ отношеніи къ благосостоянію государствъ и особенно Россіи.

1884.

Вяземскій П. А. Полное собраніе сочиненій. Изданіе графа С. Д. Шереметева. T. 2.

Спб., 1879.

Каждая эпоха имѣетъ свой отличительный характеръ, не тотъ, который придается ей современными страстями и заблужденіями: сей характеръ есть недугъ преходящій, означающій переломъ изъ одного возраста въ другой, но не самый характеръ того возраста. Характеромъ должно назвать только тѣ свойства эпохи, которыми она совершаетъ успѣхи на поприщѣ образованности и народнаго благосостоянія. Успѣхи сіи передаются залогами дальнѣйшихъ пріобрѣтеній изъ одного поколѣнія въ другое и могутъ служить вѣхами на пути человѣчества, стремящагося къ цѣли, назначенной Провидѣніемъ, къ цѣли усовершенствованія. Если нужно съ сей точки зрѣнія опредѣлить характеръ эпохи нашей, то мы назовемъ ее эпохою практическаго или положительнаго просвѣщенія, то есть всеобъемлющей промышленности и примѣненія открытій и силъ ея въ пользамъ общественнаго и частнаго благосостоянія. На сей стезѣ встрѣчаются и, съ большимъ идя меньшимъ успѣхомъ, взаимно содѣйствуютъ усилія правительствъ и народовъ. Здѣсь Россія и Англія, Франція и Пруссія, каждая въ кругу, ей соразмѣрномъ, равно слѣдуютъ благотворному движенію, какъ впрочемъ ни разнородны существенныя стихіи ихъ государственнаго бытія и коренныя условія ихъ могущества, благоденствія и славы. Политическія грядущія судьбы Европы и образованнаго міра неизвѣстны. Событія пріуготовляются людьми, но созрѣваютъ волею единаго Провидѣнія. Можетъ быть таится еще много непредвидимыхъ жребіевъ въ темной урнѣ современной судьбы; можетъ быть еще изъ нѣдра многихъ бурь и потрясеній долженъ возникнуть общій порядокъ; но успѣхи, совершенные духомъ предпріимчиваго трудолюбія, духомъ промышленности, не погибнутъ въ сшибкѣ страстей и событій. Они останутся навсегда началомъ новой достопамятной эры въ исторіи общественной гражданственности. Посмотримъ не только около себя, нѣтъ, слава Богу, у насъ примѣры не были бы достаточно убѣдительны и противуположность не озарила бы яркимъ свѣтомъ справедливости нашихъ замѣчаній, обратимъ наши взоры далѣе, туда, гдѣ раздоръ междоусобныхъ мнѣній, гдѣ неистовство страстей, безуміе необузданныхъ ученій въ ежедневномъ состязаніи играютъ участью народа и готовы для минутнаго торжества своихъ выгодъ ниспровергнуть общее благоденствіе.

Тамъ увидимъ мы, что въ самомъ противоборствѣ понятій и упованій есть однако же одно единомысленное стремленіе къ пользѣ положительной, къ извлеченію изъ природы всѣхъ пособій, кой ввѣрены ею рукою Создателя въ достояніе человѣка. Общеполенныя открытія слѣдуютъ одно за другимъ. Природа преслѣдуема алчнымъ и допытливымъ умомъ въ послѣднихъ ущеліяхъ своихъ, извѣдана въ сокровеннѣйшихъ свойствахъ, измѣрена въ глубочайшихъ тайникахъ. Никогда торжество человѣка надъ нею не было запечатлѣно столь вѣрными и блестящими слѣдами. Прежде умъ человѣческій присвоивалъ себѣ по одному завоеванію въ два, три столѣтія и долго не могъ покорить его совершенно господству своему: оно выбивалось изъ рукъ его и оставалось безъ примѣненія и безъ послѣдствій.

Нынѣ каждое завоеваніе ведетъ непосредственно къ другому, Умъ входитъ въ права собственности съ мѣста и съ боя, налагаетъ на нее вооруженную руку и собираетъ безпрекословную дань. Жатва пріобрѣтеній служитъ вмѣстѣ и удовлетвореніемъ насущной потребности, и посѣвомъ для будущей жатвы. Внѣ сферы отвлеченныхъ покушеній, всѣ усилія, всѣ соображенія натянуты къ одной цѣли, а именно, жизнью искуственною, добытою просвѣщенными трудами, удвоить, утроить, удесятерить способы жизни естественной, расширить границы времени, уменьшить иждивенія и умножить послѣдствія, однимъ словомъ довершить дѣло природы изысканіями ума, которому данъ ключъ во всѣмъ ея таинствамъ, подлежащимъ нашему вѣдѣнію. Сколь умозрительныя покушенія и мудрствованія современной дѣятельности сбивчивы и нерѣдко лживы въ своемъ безповойномъ стремленіи, столь напротивъ надежны и плодовиты въ послѣдствіяхъ своихъ опыты, изысканія, имѣющія цѣлію пользу ясную и положительную. Провидѣніе какъ будто хочетъ показать въ сей противоположности то, что человѣкъ можетъ исполнить самъ собою и то, въ чемъ долженъ онъ покорять себя силѣ, свыше надъ нимъ господствующей. Оно напоминаетъ ему, въ чемъ онъ истинно могущъ и проницателенъ и то, въ чемъ онъ ограниченъ и слабъ, напоминаетъ, что онъ опредѣленъ дѣйствовать, но что въ одномъ онъ самъ дѣйствующее лицо, а въ другомъ только орудіе.

И за то какой рядъ чудесъ открывается предъ любопытнымъ взоромъ. Земля оковывается желѣзными колеями; удобство и быстрота сухопутныхъ сообщеній не стѣснены своенравіями почвы, или измѣнчивостью непогодъ. Новымъ замысломъ человѣкъ вторично покоряетъ себѣ непостоянную и бурную стихію. Освободившись отъ самовластія вѣтровъ, онъ руководствуется дѣйствіемъ, зависящимъ отъ собственной воли, миритъ двѣ враждебныя стихіи, или сіе же самое дѣйствіе обращаетъ на сухопутныя суда, которыя катятся безъ лошадей, по движенію, такъ сказать, одной мысли. Всеобъемлющее слово таинственнаго языка скоропостижно передается, и одинъ край Европы молча окликается съ другимъ въ часы рѣшительныхъ событій и великихъ ожиданій. Мало того, что всевластною волею человѣка поверхность земли исчерчена во всѣхъ направленіяхъ, естественныхъ и противоестественныхъ, тамъ, гдѣ встрѣчается преграда его стремительному шествію, онъ врывается въ самыя нѣдра земли и уготовляетъ безпрепятственную дорогу запасамъ своихъ трудовъ и предпріятіямъ своей торговли. Дайте срокъ, дайте капиталовъ -- и потянутся торговые обозы подъ сводомъ рѣкъ, заслоняющимъ человѣку сводъ небесъ съ солнцемъ своимъ, уже ему ненужнымъ. Быстрота сообщеній между отдаленными краями, между одною гемисферою и другою пополняетъ важное изобрѣтеніе письменнаго искусства. Благодаря ему, мы сочувствуемъ съ столѣтіями, давно павшими въ бездну ничтожества, и захватываемъ мыслью вѣка, еще таящіеся въ лонѣ грядущаго. Симъ новымъ изобрѣтеніемъ обязаны мы за сближеніе разноплеменныхъ жителей пространнаго міра. Промышленность, торговля и современныя открытія соединили разбросанные.члены Божьяго семейства, которые безъ нихъ остались бы навсегда чужды другъ другу.

Но кромѣ сихъ геркулесовскихъ подвиговъ, сихъ чудесъ человѣческой предпріимчивости, изумляющихъ насъ обиліемъ и объемомъ послѣдствій своихъ, сколько еще частныхъ, ежедневныхъ, повсемѣстныхъ благодѣяній, утѣшающихъ испытующій взоръ наблюдателя въ ограниченномъ кругѣ полезнаго движенія. Давно ли гражданская дѣятельность сосредоточивалась въ однихъ городахъ, требуя значительныхъ поощреній, стеченія благопріятныхъ пособій и многолюдства? 'Нынѣ она не укрывается за твердынею городскихъ стѣнъ, а разливается по пустынямъ, по деревнямъ и требуетъ одного законнаго охраненія, одной свободы дѣйствія. Тамъ, гдѣ дѣятельный умъ промышленника находитъ на пути своемъ рѣчку, лѣсъ, руду каменнаго угля, нѣсколько рукъ, неоплаченныхъ за трудъ свой щедростію почвы, тамъ и открывается поприще для его полезныхъ подвиговъ. Промышленность водружаетъ свое благовѣщающее знамя: подъ сѣнію его разгарается свѣтильникъ полезныхъ свѣдѣній, образуется общежитіе, возникаетъ просвѣщеніе, развиваются умственныя силы человѣка и указывается ямъ цѣль, достойная ихъ испытаній и стремленія. Въ семъ отношеніи дѣйствуетъ она и на самую нравственность общества, признавшаго власть ея. Напрасны лжеумствованія тѣхъ, которые порочатъ промышленность за направленіе ума человѣческаго въ цѣли исключительно вещественной, почитая направленіе сіе уваженіемъ возвышеннаго назначенія его. Изъ того, что промышленность имѣетъ всегда готовыя возмездія для трудовъ, въ пользу ея понесенныхъ, что она не требуетъ отъ ревнителей самоотверженія безкорыстнаго, еще не слѣдуетъ, чтобы она была дѣломъ одного личнаго разсчета.

Промышленность есть наука преимущественно общественная и человѣколюбивая. Въ ней частная польза есть неотдѣльное звено пользы общей, рычагъ, которымъ можно дѣйствовать на благосостояніе народное. Обхватывая всеобъемлющимъ вліяніемъ своимъ всѣ ступени общества и непосредственно нижайшія, она, по мѣрѣ силъ своихъ, возвышаетъ человѣка, улучшивая положеніе его. Трудъ есть завѣтное условіе физической и нравственной природы нашей. Владѣя средствомъ добывать изученнымъ трудомъ пропитаніе свое и обезпечивать нужды семейства, человѣкъ исполняетъ предназначеніе свое и можетъ пользоваться благомъ жизни. Въ такомъ положеніи онъ будетъ въ миролюбивомъ сочувствіи съ порядкомъ, его окружающимъ, съ законами, ему предписанными. Въ бѣдности, въ неподвижности, въ немощи физической и умственной праздности онъ не борется съ жизнью, а подавленъ ею, онъ не доволенъ, ропщетъ, и отъ ропота готовъ, при первомъ случаѣ, перейти въ насильству. Нужды и скорби -- ненадежныя поруки къ нравственности. Человѣку, въ силу законовъ возвышенной природы его, не довольно, когда ему хорошо: онъ еще безпрерывно ищетъ лучшаго. Въ семъ непостоянствѣ хранится за.югъ и земнаго усовершенствованія его, и безсмертія души. Повинуется ли онъ благоразумію? Онъ въ стремленіи въ лучшему не жертвуетъ хорошимъ, которое уже его, но и не отвергаетъ надежды, ибо умственная природа его есть возрастающая. Промыселъ одарилъ и нѣкоторыхъ животныхъ творческою дѣятельностью, передъ которою наша смиряется въ изумленіи; но дѣятельность сія не имѣетъ развитія и приращенія. Поглощенная настоящимъ, она не носитъ въ себѣ залога грядущаго. Какъ ни изумительны труды строительнаго и общежительнаго бобра, пчелы, созидающей свое прочное и красивое зданіе, но каковы были труды сіи въ первые дни творенія, таковы и нынѣ, послѣ многихъ тысячелѣтій, таковы будутъ и до окончанія вѣковъ. Въ человѣкѣ дѣятельность есть нравственное побужденіе, слѣдовательно и благонамѣренное направленіе ея должно непосредственно или косвенно обратиться въ пользу и самой нравственности. Заключать иначе было бы клеветать на Провидѣніе. Человѣкъ хозяинъ природы и чѣмъ лучше устроиваетъ онъ свое хозяйство, чѣмъ болѣе извлекаетъ онъ пользы изъ него, тѣмъ вѣрнѣе исполняетъ онъ свое земное предназначеніе.

Нигдѣ примѣненіе сихъ началъ не можетъ быть столь удобно и полезно какъ въ Россіи, Россія во многихъ отношеніяхъ еще новый міръ. Онъ долженъ быть разработанъ промышленностью. Обозрите умственнымъ взглядомъ статистику Россіи: обширность государства, разнообразіе климатовъ, народонаселеній, языковъ, вѣроисповѣданій, нравовъ, правъ, понятій. Вникните въ сіе не столько соединеніе, сколько смѣшеніе исторической древности съ молодостію гражданственною, которая не отпрыскъ столѣтняго корня, а свѣжая въ полномъ цвѣтѣ прививка къ нему. Изслѣдуйте неравенство въ успѣхахъ гражданственности ея, такъ, что одно званіе отъ другаго, одна губернія отъ другой отдѣлены не столько политическими правами и поверстными разстояніями, сколько столѣтіями въ образованности, и скажите потомъ, легко ли подвести сей міръ, сплоченный изъ противорѣчій, подъ одинъ общій законъ просвѣщенія? Можно ли требовать отъ сего держаннаго великана, мужа и отрока въ одно время, полнаго согласія и единства въ проявленіи нравственныхъ и умственныхъ силъ? Но за то Россія тѣмъ доступнѣе къ принятію практическаго просвѣщенія, которое и скорѣе водворяется, и зависитъ болѣе отъ воли и способовъ правительства. Нравственное и политическое образованіе государства не можетъ быть нечаяннымъ событіемъ, выраженіемъ одной мысли. Напротивъ, народное благоденствіе, основанное на прямыхъ началахъ практическаго просвѣщенія, есть часто ускоренный, но зрѣлый плодъ благовременно изданнаго коммерческаго постановленія, нѣкоторыхъ правъ, законныхъ поощреній, дарованныхъ промышленности и торговлѣ, согласно съ истинными потребностями и выгодами народа и казны. Въ этомъ отношеніи правительство можетъ дѣйствительно преобразовать бытіе государственное въ извѣстный срокъ. Оно можетъ ежегодно повѣрять счастливыя послѣдствія принятыхъ имъ мѣръ, обозрѣвая обогащающіеся и возникающіе города, обстроенныя села, пристани, обставленныя судами своими и заграничными, пути и рынки, оживленные дѣятельностію народною. Оно можетъ видѣть, какъ благодѣянія довольства разливаются по всѣмъ ступенямъ общежитія, какъ искореняется невѣжество и какъ народъ мужаетъ и бодрствуетъ въ успѣхахъ трудолюбія, какъ утверждается производительная независимость государства, опора и ручательство независимости политической.

Вопросъ: такой-то державѣ не лучше ли быть исключительно земледѣльческою, другой мануфактурною, третьей торговою? -- давно разрѣшенъ на дѣлѣ и принадлежитъ къ пустымъ умствованіямъ теоріи Природа опредѣлила лучшія границы сего вопроса, одаривъ каждое государство особенными ему преимуществами. Ни одно государство не можетъ соединять въ себѣ всѣ роды промышленности, это неоспоримо; но изъ правила, что безразсудно было бы поставить себѣ цѣлію пересадить на сѣверъ, напримѣръ, отрасль винодѣлія, или на югъ промышленность пеньки и желѣза, нельзя же вывести заключенія, что такому то народу не должно обращаться къ промышленности, потому что всѣ предметы обработыванія не находятся у него подъ руками. Строгое раздѣленіе работъ полезно въ частной дѣятельности, но оно несбыточно въ примѣненіи къ народамъ. Смѣшно раздѣлить родъ человѣческій на цеха, и изъ уваженіи къ школьному правилу не позволить одному разряду вмѣшиваться въ ремесло другаго, или разставить народы, какъ роговой оркестръ, и осудить каждаго, изъ опасенія разстроить общее согласіе, брать всегда одну ноту и испускать одинъ звукъ. Во всякомъ случаѣ сей вопросъ уже никакъ нейдетъ къ Россіи. Въ ней есть время и мѣсто для всего, опредѣлительныя, готовыя системы ей, благодареніе Богу, не по росту. Какъ ни растягивай ихъ, онѣ ея не обхватятъ. Все съ какого-нибудь края, но выдается она изъ положенной мѣрки. Земледѣльческая въ одной полосѣ своей, мануфактурная въ другой, торговая по рубежамъ своимъ, сухопутнымъ и водянымъ, опоясывающимъ полъ міра, она стоитъ лицомъ на всѣ четыре стороны, сѣетъ и жнетъ, куетъ и ткетъ въ обѣ руки и, сидя у моря, ждетъ вѣтра, куда послать свои запасы. Къ тому же, на всякій случай и повсемѣстно ратная, во всеоружіи съ ногъ до головы, всегда готовая на вызовъ дерзновеннаго доказать ему, что, въ числѣ другихъ промышленностей и въ застрахованіе всѣхъ прочихъ, есть у нея изъ чего выбивать штыки и кому ими дѣйствовать. Таковою создалъ ее въ началѣ Богъ, а потомъ Петръ. Такъ промышленность наша есть также дочь Полтавской битвы и ровесница всѣмъ другимъ отраслямъ нашей гражданственности и государственной независимости. Довольно и сихъ правъ ея на уваженіе наше. Живоначальное имя Петра сопряжено со всѣми успѣхами нашими на поприщахъ ратномъ и мирномъ. Куда ни пойди въ Россіи, вездѣ отыщешь глубокіе, путеводительные слѣды богатырской его ноги, до чего ни дотронешься, нигдѣ еще не остыло впечатлѣніе мощной и пламенной руки его.

Не смотря на справедливость сихъ сооображеній въ общемъ объемѣ и на примѣненіе ихъ въ особенности въ Россіи, нельзя не сознаться, что развитіе промышленности и охраненіе ея соотвѣтственными постановленіями правительства встрѣчаютъ между нами еще много противниковъ. Многіе не вполнѣ довѣряютъ пользѣ, которою охранительная система принесла Россіи, и многіе худо понимаютъ эту пользу. Тарифъ 1822 года, какъ государственное постановленіе и начало новой эры въ преспѣяніи Россіи, не всѣми еще оцѣненъ по истинному своему достоинству.

Многіе, видя въ немъ одно коммерческое учрежденіе, и слѣдовательно одно стѣсненіе привозной торговли, возстаютъ противъ него, какъ противъ нарушенія свободы торговли, проповѣдуемое во многихъ книгахъ, со многихъ профессорскихъ каѳедръ и даже иногда исповѣдуемое всенародно министрами съ ораторскихъ амвоновъ своихъ, но никогда и нигдѣ не приведенное въ дѣйствіе вполнѣ и неограниченно. Каждый тарифъ, какъ-бы ни былъ онъ либераленъ, имѣетъ свои исключенія, на которыя сосѣди въ правѣ жаловаться. Ничего нѣтъ упрямѣе предубѣжденій и полу-ученыхъ понятій: дѣйствительность скользитъ по нимъ, и не въ силахъ поколебать ихъ. Не мѣсто разбирать здѣсь во всей подробности систему о свободѣ торговли. Не мѣсто доказывать, что она нигдѣ вполнѣ не существовала и существовать не можетъ, равно какъ и запретительная система. извѣстно, что та и другая нарушаются всегда изъятіями изъ общихъ правилъ и что, слѣдовательно, нѣтъ нигдѣ ни совершенной свободы, ни совершенной запретительности. Вѣсъ вопросъ заключаться можетъ въ томъ: согласно-ли съ потребностями своего государства правительство разрѣшаетъ или запрещаетъ ввозъ, или отпускъ такого-то предмета, или не во вредъ ли выгодамъ его насильственно поощряетъ совершеннымъ запрещеніемъ или непомѣрно высокими пошлинами такую-то отрасль отечественной промышленности, или, напротивъ, предаетъ ее на погибель, допуская нарушительное совмѣстничество иностранное. Важность сихъ соображеній несомнительна, но тутъ нѣтъ и быть не должно принято въ уваженіе святость той или другой системы, а одно извѣданіе истиннаго положенія способовъ и промышленности того государства, о коемъ идетъ рѣчь. Сіе положеніе измѣняется обстоятельствами и временемъ: та отрасль, которая въ извѣстной эпохѣ требовала охранительнаго запрещенія, можетъ послѣ допустить разрѣшеніе и наоборотъ.

Не входя въ подробное изслѣдованіе различныхъ торговыхъ системъ, измѣнявшихъ по временамъ ходъ промышленности и торговли въ Россіи, можно замѣтить съ достовѣрностью, что еще со временъ Императрицы Екатерины II начали усиливаться у насъ мѣры запретительной или охранительной системы.

Позднѣе же двѣ противоположныя крайности: временное введеніе строгой континентальной системы и правила такъ называемой системы свободной торговли, провозглашенныя тарифомъ 1819 года, не могутъ быть приняты въ соображеніе при изслѣдованіи помянутаго вопроса: та и другая мѣра была случайною и неизбѣжною данью обстоятельствамъ.

Внѣшняя политика, а не внутренняя польза государства, была въ обѣихъ эпохахъ побудительною виновницею предпринятыхъ мѣръ. Въ первой желѣзная власть Наполеона тяготѣла надъ Европою. Россіи нужно было, до вступленія въ рѣшительную борьбу, выгадать нѣсколько времени, и дальновидною уступчивостью отсрочить часъ битвы, Во второй умы, народы, правительства, выгоды общія и частныя, долго сжатыя и скованныя, или дѣйствовавшія не по собственному произволу и не для пользы, а всегда въ силу закона необходимости,-- вдругъ свергли иго, на нихъ лежавшее. Европа праздновала свое примиреніе и свободу. Тарифъ 1819 года былъ памятникомъ торжества сего и плодомъ трактатовъ, вслѣдствіе того возникшихъ. Онъ былъ родъ жертвоприношенія на алтарь мира, дѣйствіе великодушнаго самоотверженія со стороны Россіи. Она не только не требовала возмездія за подвигъ общаго спасенія, но даже отказывалась отъ принадлежащей ей доли въ дѣлежѣ общихъ выгодъ, на которую событія и рѣшительное участіе ея въ оныхъ давали ей неоспоримое право. Но празднующимъ днямъ нужно было постановить предѣлъ. Иначе Россія слишкомъ дорого заплатила бы за торжество свое, и пришлось бы ей жалѣть о времени континентальной системы. Упадокъ нашихъ мануфактуръ, общее оцѣпенѣніе народной дѣятельности, непомѣрное наводненіе нашихъ рынковъ иностранными издѣліями, которыя болѣе задерживали, нежели оживляли ходъ самой торговли, а между тѣмъ возникающее вредное противодѣйствіе за границею, стѣсняющее сбытъ нашихъ произведеній, побудило правительство обратить заботливое вниманіе на истинныя потребности государства.

Сіи соображенія дали жизнь тарифу 1822 года. Сей нечаянный переломъ изъ одной системы въ другую изумилъ и испугалъ многихъ. Умы, порабощенные еще свѣжимъ впечатлѣніемъ, затвердившіе со слуха извѣстное правило поборниковъ свободной торговли: дайте волю и дайте дорогу (laissez faire et laissez passer), завопили громогласно. Плаченныя пророчества угрожали Россіи неминуемымъ и скорымъ разореніемъ. Тарифъ сей -- смертный приговоръ торговлѣ нашей, говорили они: иностранцы не станутъ покупать произведенія наши, потому что лишены средствъ продавать намъ свои! Они насъ не будутъ пускать къ себѣ, отплачивая намъ за отказъ въ гостепріимствѣ. Какъ будто торговля дѣло вѣжливости и народы считаются визитами! Какъ будто не одинъ законъ выгоды опредѣляетъ торговыя сношенія!

Высокая пошлина не столько побужденіе къ собственному производству, сколько соблазнъ къ тайному провозу,-- продолжали они. Казна лишится таможеннаго дохода и принуждена будетъ прибѣгнуть къ усиленію налоговъ, чтобы прикрыть недоимки! Отстраненіе совмѣстничества иностранцевъ поразитъ неподвижностію успѣхи нашей мануфактурной и ремесленной промышленности! Послѣдствіемъ того будетъ монополія въ пользу нѣсколькихъ капитальныхъ мануфактуристовъ, во вредъ потребителямъ, во вредъ различнымъ отраслямъ сельскаго хозяйства, всѣмъ выгодамъ помѣщиковъ и вообще всему народному благосостоянію! Таковы были общіе вопли.

Положимъ еще, что подобныя предвѣщанія могли встрѣтить тарифъ при его появленіи. Одно правительство имѣетъ средство объять общія выгоды и, извѣдавъ свойства и потребности ихъ, вывести заранѣе полное о нихъ заключеніе, и на немъ основать свои мѣры. Частныя мнѣнія, односторонніе взгляды, при всемъ безпристрастіи соображеній, не могутъ ясно судить до времени и до удостовѣренія опыта. Но не странно ли слышать еще и нынѣ отъ многихъ тѣ же толки и тѣ же заднимъ числомъ пророчества? Тарифъ уже выдержалъ двѣнадцатилѣтнее испытаніе. Сіи годы не всѣ были годами мира и благопріятныхъ обстоятельствъ.

Въ 1824 году было наводненіе въ Петербургѣ: снисходя къ потерямъ, понесеннымъ купечествомъ при этомъ бѣдствіи, правительство уступило однѣхъ пошлинъ около четырехъ милліоновъ рублей.

Въ 1826 и 1827 годахъ война съ Персіею прекратила торговлю на Каспійскомъ морѣ и во всемъ Закавказскомъ краѣ.

Война съ Турціею въ 1828 и 1829 годахъ имѣла тоже дѣйствіе на торговлю по морямъ Черному и Азовскому и въ Бессарабіи.

Въ 1829, 1830 и 1831 годахъ холера держала Россію въ осадѣ, свирѣпствуя во многихъ ея областяхъ. Вторженіе подобнаго непріятеля и долгое пребываніе его въ нѣдрахъ имперіи должны были имѣть пагубное и повсемѣстное вліяніе на обороты торговли, какъ внутренней, такъ и внѣшней.

Въ 1831 и 1832 годахъ возстаніе Полыми, война съ нею и безпокойства въ западныхъ губерніяхъ задержали въ тѣхъ мѣстахъ всѣ торговыя дѣла.

Наконецъ въ 1833 году неурожай во многихъ губерніяхъ Россіи превратилъ отпускъ хлѣба за границу. Сіе вредное дѣйствіе на одну изъ главнѣйшихъ отраслей отпускной торговли вашей должно было имѣть неблагопріятное отраженіе и на всѣ другія, а равно и на требованіе иностранныхъ товаровъ.

Между тѣмъ и Европа въ продолженіе сего періода подвергнута была различнымъ потрясеніямъ, которыя болѣе или менѣе отзывались и въ движеніяхъ общей торговли. Европейскій миръ не былъ нарушенъ повсемѣстнымъ возстаніемъ къ оружію, но сохраненіе вооруженнаго мира отвлекаетъ вниманіе правительства и капиталы отъ пользы промышленности и торговли, Мятежи, междоусобія, ниспроверженіе династій и восшествіе другихъ, съ измѣненіемъ въ правилахъ государственныхъ, съ перемѣною политическихъ союзовъ и симпатій, отторженіе областей отъ метропольныхъ державъ своихъ, нѣсколько политическихъ тяжбъ, долговременно ожидающихъ рѣшенія, всѣ сіи обстоятельства, дѣйствуя на движенія фондовъ, на предпріятія частныхъ людей, на общую довѣренность и безопасность, коихъ требуетъ торговля, не могли не имѣть хотя издалека и косвенно вліянія и на торговыя судьбы Россіи.

Не смотря на то, Россія, пораженная въ разныхъ концахъ своихъ бѣдствіями, ее настигшими, Россія воюющая, Россія, опустошаемая заразою, Россія, расторгнутая въ исполинскомъ единодержавіи своемъ временнымъ отъ общаго порядка отпаденіемъ многихъ областей своихъ, Россія, Провидѣніемъ поставленная стражемъ Европейскихъ выгодъ, и, слѣдовательно, всегда готовая державною силою уравновѣсить волнующіяся судьбы ея, Россія, подъ сѣнію охранительной системы тарифа своего, подвигалась безостановочно въ возрастающемъ стремленіи своемъ на стезѣ государственнаго благосостоянія. Промышленность и торговля выдержали опытъ сихъ годинъ пожертвованій, кровавой борьбы и внѣшнихъ заботъ. Заключенія сіи не гадательныя. не умозрительныя: они очевидны и осязательны. Фабрики наши и ремесла умножаются: успѣхи ихъ были представлены на всенародный судъ на трехъ выставкахъ. Отпускная торговля наша усиливается, и, слѣдовательно, приноситъ пользу земледѣлію и сельскому хозяйству. Привозная возрастаетъ, и, что достойно замѣчанія и поощренія, особенно въ такихъ предметахъ, кой необходимы для нашихъ фабрикъ. Слѣдовательно, здѣсь соединяется совокупная выгода сохраненія взаимства въ отношеніи къ заграничной торговлѣ и покровительства народной промышленности, въ чемъ заключается главная тайна всякаго благонамѣреннаго тарифа. Таможенные доходы значительно возрастаютъ; слѣдовательно, казна обогащается и двоякое назначеніе тарифа, какъ закона поощрительнаго для промышленности и закона финансоваго, вполнѣ достигнута. Вексельные и денежные курсы не только удерживаются, но удовлетворительнымъ образомъ улучшаются. Всѣ эти результаты на лицо. Это не отвлеченныя истины, а цифры, а факты, доступные понятію и повѣркѣ каждаго. Правительство не скрываетъ ихъ въ тайнахъ кабинета: они обнародываются въ достовѣрныхъ документахъ. Виды торговли, отчетъ кредитныхъ установленій, Коммерческая газета передаютъ ихъ во всеобщее свѣдѣніе. Гласность дѣйствій -- лучшая порука ихъ несомнительности.

Теперь, чтобы вывесть полное заключеніе изъ всего сказаннаго выше, пересмотримъ краткимъ обозрѣніемъ дѣйствія внѣшней торговли съ 1824 по 1834 годъ, для доказательства, что за удовлетворительные сіи итоги мы обязаны системѣ, которой правительство постоянно слѣдовало въ теченіе десяти лѣтъ, сравнимъ ихъ съ предъидущимъ десятилѣтіемъ. Не забудемъ притомъ, что сіе предъидущее десятилѣтіе было точно періодомъ мира и благопріятной тишины. Послѣ того разсмотримъ поверхностно, какъ система сія дѣйствовала на таможенное управленіе и вообще споспѣшествовала государственному благоустройству. Въ дѣлѣ государственнаго управленія никакая часть онаго не можетъ оставаться совершенно отдѣльною: улучшенія въ одной благопріятствуютъ всѣмъ другимъ; особенно же, когда сія часть, подобно таможенной, сосредоточиваетъ въ себѣ столько разнородныхъ выгодъ, выгодъ частныхъ и казны, внутреннихъ и внѣшнихъ, вещественныхъ и чисто нравственныхъ, настоящихъ и будущихъ.

Съ 1824 по 1834 годъ привезено иностранныхъ товаровъ на -- 1.951.844.619 р.

Съ 1814 по 1824 годъ на -- 1.646.901.710

Болѣе на -- 304.939.909 р.

Примѣчаніе. Какъ цифры здѣсь сами по себѣ ни убѣдительны и ни даютъ благопріятный результатъ, но, вникнувъ въ нихъ, какъ въ представителей цѣнностей и дѣйствій торговли, мы извлечемъ изъ нихъ результаты еще болѣе достойные замѣчанія и одобренія. Когда наши мануфактуры и ремесла не были ограждены охранительнымъ тарифомъ отъ опаснаго соперничества иностранцевъ, тогда привозъ сырыхъ матеріаловъ былъ весьма ограниченъ, привозная торговля не питала народнаго трудолюбія, не давала капиталамъ Русскимъ двойнаго оборота: торговаго и промышленнаго. Она ихъ поглощала. Нынѣ видимъ совершенно противное: привозная торговля, изъ враждебной совмѣстницы, сдѣлалась союзницею отечественной промышленности.

Слѣдующая вѣдомость изложитъ главнѣйшія тому доказательства:

Привезено:

съ 1824 г. по 1834 г.

въ 1814 г. по 1825 г.

въ послѣднее десятилѣтіе болѣе или менѣе.

Бумаги хлопчатой пудовъ

1.002.669

551.158

451.531

-- прядевой

4.467.915

1.976.453

2.491.462

Шелка

130.354

137.664

7.310 1)

Шерсти тонкой

109.012

73.045

35.967

Индиго

208.675

154.187

64.188

Кошенили

30.802

12.791

18.011

Крапа и марены

552.271

388.723

163.548

Сандала и дерева для окрашенія

3.577.501

1.664.795

1.912.706

Сахарнаго песку

12.328.846

7.787.932

4.540.864

Инструментовъ и машинъ, цѣна р.

9.552.820

7.295.227

2.257.593

1) Привозъ шелка изъ заграницы уменьшился отъ увеличившагося употребленія Грузинскаго шелка.

Бумажныхъ, шелковыхъ, шерстяныхъ и прочихъ красильныхъ и набивныхъ фабрикъ и сахарныхъ заводовъ въ Россіи было въ 1823 году 1205, а 1832 году 1567. Въ теченіе девяти лѣтъ число ихъ увеличилось на 362. Въ семъ отношеніи держались мы послѣднесобранныхъ достовѣрныхъ свѣдѣній. Но нѣтъ сомнѣнія, что въ послѣдніе два года цифра сія не понизилась, а, напротивъ, нѣсколько поднялась. Если усиленный привозъ сырыхъ матеріаловъ доказываетъ процвѣтаніе нашей народной дѣятельности, то привозъ нѣкоторыхъ другихъ товаровъ служитъ несомнѣннымъ признакомъ, что народные капиталы у насъ не приходятъ въ истощеніе, что благосостояніе разливается по разнымъ ступенямъ общества и роскошь находитъ чѣмъ оплачивать прихоти свои. Наука государственнаго хозяйства не подчиняется правиламъ цѣломудреннаго нравоученія: роскошь есть для нея способъ потребленія. "Легко можно было-бы обойтись безъ кофе и табаку, говоритъ Сей, ибо прожили-же безъ нихъ нѣсколько столѣтій; но зачѣмъ лишать себя удовольствія, когда оно не вредно ни здоровью, ни общественному благосостоянію". Народъ, который добывалъ бы и потреблялъ ежегодно на пять тысячъ милліоновъ произведеній, совершилъ-бы нѣкоторые успѣхи, если началъ-бы производить пять тысячъ и двадцать милліоновъ, хотя бы сіи двадцать милліоновъ и пошли на покупку табака, который можетъ быть излишнимъ изъ всѣхъ излишностей.

Привозъ товаровъ, къ жизненнымъ потребностямъ принадлежащихъ, какъ-то: кофе, чая и напитковъ, значительно усилился въ послѣдній періодъ. Годовая сложность потребляемаго кофе привознаго доходитъ нынѣ до 150.000 пудовъ. Вымѣнъ на Кяхтѣ чая даетъ такое же число: оно почти вдвое противъ прежнихъ лѣтъ. Винъ привозится также гораздо болѣе, особенно же высшихъ качествъ, привозимыхъ въ бутылкахъ, и преимущественно Шампанскаго. Если сія послѣдняя статья можетъ относиться только до богатаго званія, то въ потребленіи двухъ первыхъ значительно участвуютъ и среднее состояніе и низшее. Неизвѣстно, должны ли причислить и табакъ къ разряду жизненныхъ потребностей, но во всякомъ случаѣ кстати, по предположенію Сея, замѣтить, что привозъ иностраннаго табаку равно у насъ значительно усиливается. Онъ доходитъ нынѣ до 75.000 пудовъ, когда прежде сильнѣйшій годъ по привозу его не показывалъ выше 31.000 пудовъ.

Съ 1824 по 1834 годъ отпущено за границу товаровъ на -- 2.307.399.005 р.

Съ 1814 по 1824 годъ на -- 2.181.694.424

Болѣе на -- 125,504.581 р.

Слѣдуя прежнему порядку и не довольствуясь видѣть одну прибыль, но разлагая свойства ея, мы и здѣсь постараемся извлечь нѣкоторыя соображенія, благопріятныя нашему мнѣнію. Противники мануфактурной системы въ Россіи, болѣе всего опирались и опираются и нынѣ на опасеніи, что она не иначе можетъ утвердиться у насъ, какъ во вредъ земледѣлія и сельскаго хозяйства. Событія доказываютъ совершенно тому противное. Значительнѣйшая часть отпуска нашего состоитъ въ предметахъ, именно до сельской промышленности относящихся, и въ общей сложности отпускъ сей возвысился. Что касается собственно до хлѣбной торговли, то о ней нельзя выводить опредѣлительнаго заключенія; на усиленіе отпуска пшеницы, ржи и прочаго зерноваго хлѣба могутъ только дѣйствовать случайныя и особенныя обстоятельства: гдѣ нибудь за границею неурожай, или гдѣ нибудь война. Нельзя усилить отпускъ товара, коего потребленіе усилить невозможно. Какія мѣры правительство ни принимай, до какой степени совершенства ни доводи земледѣліе, но все не заставишь Европы съѣсть болѣе хлѣба, нежели сколько приходится на человѣка. И къ тому же куда возить хлѣбъ? Вездѣ, въ Англіи, во Франціи и въ другихъ государствахъ, ограничивающіе законы препятствуютъ привозу онаго. Каждая держава старается обезпечить себя собственнымъ продовольствіемъ. Что же касается до отечественной мануфактурности, нѣтъ сомнѣній, что она еще благопріятствуетъ землепашеству и самому потребленію хлѣба. Фабричный ремесленникъ больше съѣдаетъ хлѣба, нежели хлѣбопашечный домосѣдъ. Скотоводство нужно равно и для земледѣльческой и для мануфактурной промышленности. Откуда же сія послѣдняя почерпаетъ по большей части свои сырые матеріалы, какъ не отъ улучшеннаго земледѣлія? Не все-же одного хлѣба просить отъ земли! Земля можетъ дать и другое. Главный предметъ спора заключается здѣсь въ сбивчивости понятій. Многіе не иначе понимаютъ обширное слово земледѣліе, какъ подъ ограниченнымъ смысломъ хлѣбопашества. Но, вмѣсто того, признайте хлѣбопашество только отраслью земледѣлія, а земледѣліе одною только отраслью сельскаго хозяйства, и вопросъ разрѣшится самъ собою. Промышленность, въ обширнѣйшемъ и разнообразнѣйшемъ объемѣ своемъ, будетъ тогда однимъ развитіемъ средствъ и силъ, добытыхъ первоначальными трудами. Смѣшно же было бы сказать народу: не или далѣе! довольствуйся одною черною работою и предоставь другимъ дальнѣйшія выгоды и усовершенствованія! Само собою разумѣется, что должно будетъ напротивъ дать народу средства додѣлывать и сбывать сырыми матеріалами то, что ему за излишествомъ не нужно, или что ему иначе продать нельзя какъ въ томъ видѣ. Развѣ въ Англіи и во Франціи, въ сихъ двухъ преимущественно мануфактурныхъ государствахъ, земледѣліе въ худшемъ состояніи, нежели въ другихъ? Рѣшительно нѣтъ. Объ опасеніи, что мануфактурная дѣятельность отъемлетъ много рукъ у полевой работы и думать нечего. Положимъ, что у насъ 300.000 человѣкъ рукодѣльныхъ работниковъ. Удвоимъ это число въ надеждѣ будущаго развитія промышленности, и это число весьма достаточно: ибо не должно забывать, что при распространеніи промышленности изобрѣтательность пріискиваетъ средства облегчать и сокращать ея производства: одинъ работаетъ за двухъ и трехъ, животныя замѣщаютъ людей, механика животныхъ. Что же значатъ 600.000 человѣкъ, которые изъ разныхъ концовъ Россіи стекутся въ средоточіе промышленной дѣятельности, и разумѣется предпочтительно изъ губерній малоземельныхъ и безплодныхъ? Къ тому же, при новомъ устройствѣ механическихъ работъ, въ которыхъ главный производитель не человѣкъ, а сила, мы видимъ, что на фабрикахъ уже не нужно имѣть цвѣтъ поколѣнія. Отроки, женщины, увѣчные заняты наравнѣ съ другими, и дѣлаютъ свое дѣло.

Слѣдующая вѣдомость покажетъ сколько вообще усилилась главнѣйшая отпускная торговля наша въ теченіе послѣдняго десятилѣтія въ сравненіи съ предъидущимъ:

Съ 1824 по 1834

Съ 1814 по 1824

Въ послѣднее десятилѣтіе

болѣе

менѣе

Льна -- пудовъ

22.760.561.

13.092.793.

9.667.768.

Пеньки

25.424.518.

26.569.698.

1.145.180.

Пакли льняной и пеньковой

3.720.499.

1.761.198.

1.969.301.

Сала

38.542.227.

2.042.310.

14.499.917.

Сѣмени льнянаго, четв.

5.249.151.

3.874.145.

1.375.006.

Веревокъ и канатовъ пуд.

3.180.855.

1.765.910.

1.414.945.

Кожъ:

юфти

929.249.

839.756.

89.493.

штукъ

1.665.553.

1.094.250.

571.303.

невыдѣлан. по цѣнѣ р.

39.322.137.

9.724.734.

29.597.403.

Шерсти -- пудовъ

1.115.466.

351.733.

763.733.

Хлѣба разн. четв.

23.165.995.

20.851.412.

2.314.583.

Итоги вообще удовлетворительны. Если вывозъ пеньки уменьшился, за то возвысился вывозъ веревокъ и канатовъ; слѣдовательно земледѣліе не потерпѣло, а выиграла промышленность. Нѣтъ сомнѣнія, что статья сія дала бы итогъ еще значительнѣйшій, если бъ послѣднее десятилѣтіе не было эпохою мира для морскихъ державъ, слѣдовательно эпохою ограниченія въ потребленіи корабельныхъ потребностей. Введеніе желѣзныхъ цѣпей на мѣсто якорныхъ канатовъ, замѣняемое между многими иностранными мореходцами, должно также быть принято здѣсь въ соображеніе. Не смотря на то отпускъ веревокъ и канатовъ усилился почти вдвое въ послѣдніе годы, а именно съ 1830 года, когда послѣдовало отмѣненіе отпускной съ нихъ пошлины. Если въ росписи отпускной торговли вашей не можетъ болѣе занимать одного изъ главнѣйшихъ мѣстъ полотно парусное, фламское и равендукъ, то причину того искать должно въ развитіи промышленности, которую каждая держава старается усилить у себя всѣми возможными средствами. Напримѣръ, Англія и Швеція, опредѣленіемъ премій и другими поощреніями, содѣйствуютъ у себя заведенію полотняныхъ фабрикъ. Но рядомъ съ симъ убыткомъ возникаетъ у насъ и прибыль: требованія на ленъ значительно увеличились. Статья сырыхъ кожъ заслуживаетъ особенное замѣчаніе. Поощреніе отпуска товара сего пониженіемъ пошлины имѣло величайшія и полезнѣйшія послѣдствія. Оно вообще худо было оцѣнено. Въ свободномъ вывозѣ сырыхъ кожъ за границу видѣли исключительно одно дѣйствіе ихъ на кожевенные заводы наши. И здѣсь противники охранительной системы, оспоривающіе пользу отъ водворенія промышленности, переходятъ на другую сторону, сами не догадываясь о томъ. Они предаютъ выгоды сельскаго хозяйства, и заботятся только о выгодѣ мануфактурной. Они забываютъ, что разрѣшеніе вывоза за границу сырыхъ кожъ поощряетъ у насъ размноженіе скотоводства, столь необходимаго вообще и для земледѣлія, усиливаетъ вывозъ сала, которое начали отпускать вдвое болѣе противъ прежняго. Все ихъ сердоболіе устремлено нынѣ на упадокъ кожевенныхъ заводовъ, который вовсе не слѣдовалъ за разрѣшеніемъ вывоза, а напротивъ ему предшествовалъ и даже нѣкоторымъ образомъ могъ вынудить его. При упадкѣ заводовъ, должно было принять мѣры къ сохраненію по крайней мѣрѣ того, чѣмъ дѣйствовали они въ пользу сельскаго хозяйства. Не способствуя къ усиленному вывозу сырыхъ кожъ, правительство разорило бы только наше скотоводство, а не могло бы поддержать кожевенные заводы, вопреки законамъ необходимости. Изъ выдѣланной кожи отпускалась отъ насъ одна юфть, а пора юфти миновалась. Наполеонъ былъ большой покровитель сей отрасли торговли нашей, но покровительство сіе покупалось дорогою цѣною. Вооруженныя кочующія племена въ переходахъ своихъ изъ одного края Европы въ другой и далѣе изнашивали въ его время много обуви. Много обуви оставалось и на поляхъ сраженій. Миръ сберегаетъ это потребленіе. Мода, другаго рода всевластный повелитель, дѣйствуя въ свою очередь, вытѣснила напротивъ юфть изъ круга многихъ употребленій, замѣнивъ ее другими. Промышленность и торговля имѣютъ свои измѣняющіеся законы. Въ томъ и заключается тайна охранительной системы, чтобы во время, согласно съ потребностями, налагать или снимать запрещеніе. Смѣшно полагать, что у насъ юфть будутъ покупать, потому только, что станемъ ее выдѣлывать, и вотъ однако же заключеніе, которое должно вывести изъ общихъ толковъ. Впрочемъ нельзя сказать, чтобы вывозъ юфти и понесъ значительное уменьшеніе. Напротивъ, онъ въ послѣднее десятилѣтіе даже нѣсколько и перевѣсилъ предъидущее, конечно не въ надлежащей соразмѣрности съ другими отраслями промышленности, но причины тому достаточно объяснены. Въ отпускѣ масла коноплянаго и льнянаго замѣчаются по годамъ значительныя измѣненія. Въ 1829 году отпущено его 509.000 пудовъ; а въ 1830--643.000, что превышаетъ сильнѣйшіе вывозы лучшихъ прежнихъ годовъ; но въ сложности отпускъ сей не представляетъ постепеннаго повышенія. Впрочемъ, не должно слишкомъ жалѣть о томъ. Производство масла, ограниченное у насъ еще въ тѣсныхъ предѣлахъ грубаго сельскаго хозяйства и стариннаго обычая, даетъ такія ничтожныя выгоды въ сравненіи съ тѣми, которое оно должно дать и даетъ въ Англіи, при лучшемъ устройствѣ, что усиленный вывозъ льнянаго сѣмени едва-ли пока не предпочтительнѣе. Нѣсколько разъ уже журналы обращали вниманіе сельскихъ хозяевъ на сей предметъ особенной важности, но донынѣ послѣдствія не отвѣчали полезнымъ указаніямъ. Въ числѣ другихъ статей вывоза, достойныхъ замѣчанія, хотя и болѣе ограниченныхъ въ дѣйствіи своемъ, можно упомянуть о слѣдующемъ:

Вывозъ лѣса значительно увеличился съ 1824 года. Въ нѣкоторыхъ годахъ вывезено было до 700.000 пудовъ и болѣе поташа. Шерсть составляетъ новую и замѣчательную статью въ нашей отпускной торговлѣ. Она примѣняется къ статьѣ сырыхъ кожъ и можетъ служить новою темою для тѣхъ, которые пугаются у васъ развитія промышленности, какъ вредной успѣхамъ сельскаго хозяйства, и поощренія сельскому хозяйству, какъ вредному выгодамъ нашихъ мануфактуръ. Между тѣмъ разведеніе овецъ усиливаетъ наше скотоводство и обогащаетъ торговлю нашу новою отраслью. Сукнодѣліе держится и улучшивается, и шерсти отправляется въ иные годы до 160.000 пудовъ и болѣе. Требованіе на воскъ примѣтпо возрастаетъ. Въ послѣднее десятилѣтіе вывезено его 518.000 пудовъ, а въ прежнее 350.000 Отпускъ щетины слѣдуетъ тому же благопріятному движенію. Въ теченіе послѣднихъ десяти лѣтъ вывезено ее до 700.000 пудовъ, а въ предъидущее 519.000.

Обозрѣвая кругъ сихъ дѣйствій въ отношеніи къ отечественной промышленности и къ внѣшней торговлѣ отпускной и привозной, нельзя не сознаться, что вообще замѣтно движеніе въ лучшему. Нѣтъ дѣйствія безъ причины: нельзя не согласиться и въ томъ, что причину тому должно искать въ охранительной системѣ, которой слѣдуетъ правительство. Полагать, что сіи благопріятныя послѣдствія могли быть выведены и безъ содѣйствія той системы, было-бы слишкомъ неосновательно. Но здѣсь надлежало бы вывести изъ предположенія сего еще страннѣйшее заключеніе: что сіи благія послѣдствія выведены не только мимо, но вопреки предпринятой системѣ. Заключеніе вовсе не допустительное. Таможенный законъ всеобъемлющъ и такъ тѣсно обхватываетъ всѣ промышленныя и торговыя выгоды народа и вообще все его вещественное благосостояніе, что онъ во всѣхъ примѣненіяхъ своихъ долженъ быть непосредственно имъ вреденъ, или непосредственно имъ благопріятенъ. Въ таможенномъ законѣ нѣтъ ничего отвлеченнаго, ни условнаго. Онъ законъ дѣйствительности, и только.

Для полноты картины внѣшней торговли должно выставить движенія привоза и вывоза золота и серебра. Они являются въ слѣдующемъ видѣ:

Съ 1824 по 1834

Съ 1814 по 1824

Въ монетѣ и слиткахъ привезено на

322.136.144.

321.969.988.

Отпущено на

59.306.701.

60.982.229.

привезено болѣе на

262.829.443.

266.987.759.

Излишне было бы входить въ опроверженіе всѣхъ мнѣній, которыя у насъ затемняютъ вопросъ о пользѣ или вредѣ свободнаго отпуска и ввоза драгоцѣнныхъ металловъ. главная причина господствующихъ заблужденій есть та, что монеты и первобытное вещество, изъ коего монеты выдѣлываются, почитаютъ за богатство какого-то особеннаго рода, къ которому не могутъ быть примѣнены другія цѣнности. Отстраните это заблужденіе, и вопросъ пояснится самъ собою. Драгоцѣнные металлы и монеты будутъ тогда наравнѣ со всѣми другими товарами, коихъ привозъ и вывозъ соразмѣряется съ мѣстными потребностями. Одному купцу выгодно вымѣнять за границею Французское вино на Русскую рожь, и онъ высылаетъ рожь; другому выгоднѣе вымѣнять такое же вино на золото, и онъ высылаетъ золото. Въ торговлѣ никто ничего не отпускаетъ и не уступаетъ въ видѣ подарка, а всегда въ видѣ мѣны на другую цѣнность. Въ движеніи торговыхъ оборотовъ и высланная рожь и высланное золото рано или поздно, въ какомъ нибудь видѣ, по возвратятся туда, откуда были отправлены, не къ тому же лицу можетъ быть, но все въ кругъ общенароднаго капитала! Вотъ почему нельзя никогда безусловно примѣнять выгодъ народа къ выгодамъ частнаго лица. Частный человѣкъ, который имѣлъ-бы серебро и золото въ излишествѣ противъ нужнаго его потребленія, не обѣднѣлъ-бы отъ сего излишества и мертвый рубль его остался бы всегда рублемъ.

Напротивъ же, излишнее изобиліе монеты у народа было бы неизбѣжною причиною упадка цѣнности оной и, слѣдовательно, постепеннаго обѣдненія его. Если свобода торговли можетъ быть неограниченно допущена въ какомъ-нибудь отношеніи, то именно въ отношеніи къ отпуску и ввозу драгоцѣнныхъ металловъ. Опредѣлительная цѣнность ихъ, мало измѣняющаяся обстоятельствами и мѣстностями, извѣстное употребленіе ихъ уравновѣшиваютъ сами собою, безъ направленія правительства, случайности ихъ колебанія. Деньгамъ нигдѣ не нужно имѣть свидѣтельства о происхожденіи: онѣ товаръ повсемѣстный. При излишнемъ накопленіи цѣна ихъ упадаетъ, и тогда ищутъ онѣ истока туда, гдѣ онѣ дороже. Недостатка въ нихъ быть не можетъ, ибо тогда, при возвысившейся цѣнѣ ихъ, драгоцѣнные металлы, въ слиткахъ или монетѣ, стекутся туда, гдѣ они, какъ товаръ, дороже всего другого, и во всякомъ случаѣ отправители ихъ вышлютъ съ тѣмъ, чтобы получить на нихъ другія цѣнности; слѣдовательно, выгоды взаимной торговли соблюдены съ той и другой стороны.

При усилившемся движеніи торговли неминуемо должно было усилиться и движеніе торговаго мореплаванія. Оно важно не только какъ живѣйшій и удобнѣйшій способъ торговыхъ отправленій, но и само собою какъ отрасль промышленности и обращеніе капиталовъ, питающихся движеніемъ. Два десятилѣтія, принятыя нами мѣрилами нашихъ изслѣдованій, представляютъ наше торговое мореплаваніе въ слѣдующемъ видѣ:

Кораблей было въ приходѣ изъ иностранныхъ мѣстъ:

Съ 1824 по 1834

Съ 1814 по 1824

Съ товарами

19.763.

19.585.

Балластомъ

25.480.

20.736.

Всего

45.243.

40.321.

Болѣе

4.922.

Кораблей отошло въ иностранныя мѣста:

Съ 1824 по 1834

Съ 1814 по 1824

Съ товарами

44.158.

38.528.

Балластомъ

1.419.

1.095.

Всего

45.577.

39.623.

Болѣе

5.954.

Состояніе денежнаго и вексельнаго курса, въ предѣлахъ тѣхъ же двухъ періодовъ, равно заслуживаетъ особенное замѣчаніе. Оно также полкрѣпляетъ выводы, изложенные выше.

Вексельный и денежный курсъ въ С.-Петербургѣ.

Въ 1825 г.

Въ 1833 г.

На Лондонъ пенс

9 27/33.

10 7/8.

" Амстердамъ штив.

9 11/16.

ценс. 53 7/8.

" Гамбургъ шиллинг.

8 15/16

9 11/16.

" Парижъ сантим

103.

111 7/8.

Рубль серебряный коп.

372 1/2.

361.

Червонецъ голландскій

1,155.

1,057 1/3.

Билеты Коммиссіи 6% ассиг.

99 3/4.

121 3/4.

Погашеніе долговъ 5% монет.

82 1/8.

91 1/8.

Мы здѣсь разсматривали дѣйствія промышленности и торговли болѣе съ внѣшней стороны. Сколько же еще удовлетворительныхъ и блестящихъ выводовъ можно извлечь изъ сихъ изслѣдованій, обративъ вниманіе на пользу, которую принесли сіи результаты во внутреннихъ сношеніяхъ государства! Она не столь очевидна, по дробности своей не столь удобно вычисляема, но не менѣе того дѣйствительна и обширна. Какимъ движеніямъ должна была отозваться внѣшняя торговля въ движеніяхъ внутренней торговли, равно заслуживающихъ вниманіе въ обширныхъ объемахъ своихъ и въ частныхъ барышахъ смиреннаго мелочнаго торгаша, на обширныхъ рынкахъ городовъ и ярмарокъ, и на тѣсныхъ площадкахъ сельскаго базара, въ предпріятіяхъ внутренняго судоходства и въ промыслѣ извощика, который съ телѣгою и лошадью обезпечиваетъ взносъ повинностей и содержаніе семейства перевозкою товаровъ изъ одного края Россіи въ другой. Какія можно вывести утѣшительныя заключенія въ пользу дѣйствій сей новой усиленной жизни вообще на образованность, на просвѣщеніе народа, на многія государственныя постановленія, вынужденныя порожденіемъ новыхъ потребностей, на благопріятныя измѣненія, которыя неминуемо внесетъ сей порядокъ въ стихіи нашего сельскаго хозяйства, и вообще на грядущія участи Россіи, зрѣющія подъ охраненіемъ постепенныхъ, но вѣрныхъ мѣръ попечительнаго правительства.

Но разсмотрѣніе съ сей стороны вопроса, занимавшаго насъ, вовлекло бы слишкомъ далеко. Оно можетъ служить предметомъ другой статьи, или возбудитъ вниманіе другого писателя.

Намъ остается доказать, что если тарифъ 1822 года, какъ государственный законъ, благопріятенъ развитію народныхъ богатствъ, то не менѣе того полезенъ и какъ финансовый законъ. Слѣдующія цифры будутъ нашимъ доказательствомъ.

Всѣхъ таможенныхъ сборовъ поступило:

Съ 1824 по 1834 годъ -- 673.339.401 р. 52 1/2 к.

" 1814 " 1824 " -- 396.126.285 " 92 "

Болѣе -- 277.213.115 р. 60 1/2 к.

При семъ не должно забывать о упомянутыхъ выше событіяхъ, которыя запечатлѣли многіе годы разсматриваемаго десятилѣтія и должны были дѣйствовать неблагопріятно на сборъ таможенныхъ пошлинъ, вовсе прекращая ихъ въ нѣкоторыхъ пограничныхъ пунктахъ.

Въ другой статьѣ, которая должна служить пополненіемъ или поясненіемъ нынѣшней, мы разсмотримъ дѣйствія тарифа 1822 года въ отношеніи къ таможенному управленію въ Россіи и къ главнѣйшимъ постановленіямъ, изданнымъ въ пользу торговли и промышленности въ силу и въ пользу охранительной системы, симъ тарифомъ основанной.