Ратомский Николай Алексеевич - Мемуары народника

Николай Алексеевич Ратомский

Мемуары народника

(на обложке: "Народники-идеалисты (Мемуары семидесятника)")

Сходились мы порой вечерней

Веселой шумною гурьбой

И, не боясь житейских терний,

Клялись вести за правду бой.

Мы эти клятвы повторяли

В раздольных песнях хоровых,

В немую даль судьбы вперяли

Мы смелый взор наперерыв:

Казалось нам, что близко время,

Когда рассвет прогонит тьму,

Исчезнет зла и гнета бремя..

О, как мы верили тому!

Не знали мы, что мало песен

Для этой цели мировой,

Что кругозор умов так тесен...

Но в нашей песне хоровой

Звучала сила убежденья,

Сказалась к родине любовь,

И гордой мысли возбужденье

Нам волновало нашу кровь.

Нет, не бесследно эти песни

Певались нами горячо,

О время юное воскресни,

Ты не погибло, ведь, еще !

Пускай теперь одна нажива

Умы наполнила людей,

Но все, чем сердце только живо:

Несокрушимый блеск идей,

Души невольное смиренье

Пред словом истины живой,

Святой протест на примиренье

Житейской пошлости с мечтой,--

Все зародилось в песне этой,

Вновь поколеньями запетой,

И разнеслось во все концы,

Как завещали нам отцы.

Пускай же песня хоровая

Про край родимый говорит:

В той песне сила роковая,

В ней искра Божия горит!

Беседы со скандалом шумным,

Признаться, нас не привлекали,

Где с выраженьем глаз безумным,

Как львы, ораторы рыкали:

Чтоб отстоять рассудка слово,

Бумага есть, чернил не мало.

Добро не любит дела злого

И обойдется без скандала.

Конечно, брань на брань ответом...

И разозлить теленка можно...

Нельзя скрыть истины пред светом,

Что в эти дни неосторожно

У нас умом руководили,

Забыв, что ум не одинаков,

И нам на горе расплодили

Больных фанатиков-маньяков...

Ах, вспоминать то время что же ?

-- Грудь разрывается от боли...

Не удержал ты, правый Боже,

В цепях разумных дерзкой воли!...

В беседе искренней, веселой

Мы проводили до рассвета

Бывало, нет тоски тяжелой,

Как песня дружная запета.

Шли бесконечные дебаты,

Слова лились красноречиво.

Являлись выпившие хваты,

Но тех спроваживали живо.

Не в спорах дело многосложных

И не в ораторском искусстве;

Мы истин, истин непреложных

Искали в разуме и чувстве,

В нас духа был подъем высокий,

В добро мы верою горели ;

На горизонт веков далекий

Очами вещими смотрели ;

Мы расходились на рассвете

С веселой трезвой головою.

Благословенны зори эти

Любовью полные живою!.

II.

Прошли года. Былые грезы

Разбиты жизнью в пух и прах

И нагнала суровость прозы

На все порывы смутный страх.

Но вера в истину все та же,

Надежды прежние все те.

Не изменилися мы, даже,

В наивной сердца простоте

С людьми доверчиво и честно

Вести пытаемся дела,

Свободу любим повсеместно,

Не терпим тени лжи и зла.

В болезни жадного захвата,

Какою страждет бедный мир,

Где брат врагом считает брата,

Где рубль единственный кумир,

Где все продажно, даже пресса,

Где все преступно вон из рук,--

Мы вечно чужды интереса

Толпы ликующей вокруг.

Толпа нас так же отстранила

От дележа житейских благ,

В ней жизнь свободный дух убила,

Ее страшит свободы стяг,

Ей непонятно правды слово,

Ей ненавистен честный взор,

Толпа, в порыве мщенья злого,

Нас осудила на позор :

Одни спроважены за что-то,

По усмотрению, тайком,

В страну, где вечные болота;

Другие гаснут под замком ;

Иные все сомненья разом

Решили пулею на век...

Как посмотреть правдивым глазом,--

В наш безобразный лживый век

Житья не стало честным людям.

Зги не видать сквозь эту тьму...

Что будет дальше, как мы будем,--

Известно Богу одному!

III.

Спор роковой за убежденья

Все жарче, жарче век от века.

Дороже жизни наслажденья

Мысль для иного человека.

Но люди хором отвергают

Всегда ту мысль, что их умнее,

Ея поборников свергают,

К ним тайной злобой пламенея.

И кто-ж гоненья не изведал ?--

Любой в истории мыслитель.

За то, что истину поведал,

Был, даже, распят сам Спаситель..

Откуда в нас такая злоба ?

Зачем добру мы лиходеи?

Зачем под крышкой только гроба

Мы признаем борцов идеи?

Да и признав идеи эти,

Мы к ним относимся формально,

А в существе порока дети

Живем и мыслим ненормально :

Боимся строгого порядка

И не идем стезей прямою...

То вековечная загадка,

Борьба в природе Света с Тьмою.

IV. В поле

Блещут косы. С легким звоном

Слышен мерно каждый взмах.

Под широким небосклоном

Красных множество рубах.

Благодатная природа,

Отблеск солнца золотой.

Вот и мы среди народа

С неотступною мечтой

О всеобщем равном счастье,

О стремлении вперед...

Но в непрошеном участье

Не нуждается народ:

-- Нам словами не поможешь,

Лучше б водочки принес!

Становись с косой, коль можешь,

Да отмахивай прокос!

Нет, не ладно, барин, что-то

Землю не зачем крошить...

Видно, с девками работа

Легче -- сено ворошить?

И с улыбкою беспечной,

Понимая свой удел,

Наш народ добросердечный

На народников глядел

-- Не под силу труд тяжелый,

Господин батрак плохой...

Тут не с песнею веселой

Управляться, а с сохой!...

Да, мы поняли на деле:

Что народ не нами жив,

Что все счастье тут в наделе.

V. Рубашка

А тогда бывала в моде

Красная рубашка :

Рисоваться при народе

То была замашка.

Хоть рубашка не творила

Нам борцов идеи,

Но наглядно говорила

О такой затее

Выставлялся, даже, в стужу

Напоказ всем ворот

Убеждения наружу...

Пусть, мол, смотрит город...

Бедняком она носилась

Лишь взамен крахмальной,

Ну, а общество бесилось

И в разряд опальный

Зачисляло без разбора

Красную рубаху,

От мальчишеского вздора

Набираясь страху.

Помню ; как то я, для смеха,

Красным нарядился.

Вышла сущая потеха :

Где я ни садился,

На меня, как на заразу,

Публика смотрела.

-- Укокошить надо сразу"

Этого пострела !

Этой братии злодейской

Не было чтоб духу!"

Даже пристав полицейский

Наклонился к уху:

-- Вы оделись на охоту?

-- Нет. А что вам?--То-то!

Вот, нашел себе заботу!

Пригрозил за что-то...

-----------------------------

Дозволено цензурою. Одесса, 29 Января 1906 г.
Типография ИЗДАТЕЛЬ Шермана, Еврейская 19.

Источник текста: Московские кошмары; Народники-идеалисты (Мемуары семидесятника); Стихотворения / Н.А. Ратомский. -- Одесса: тип. "Издатель" Я. Шермана, 1906. -- 16 с. ; 19 см.