Губаревич В. - За Каспием

За Каспіемъ.

На полустанкахъ, разъѣздахъ,-- всюду начинаютъ попадаться туркмены. Это господа довольно внушительнаго вида. Любая слабонервная дама въ обморокъ упадетъ, если увидитъ туркмена неожиданно, да еще съ глазу на глазъ.

Высокіе, черные, въ громадныхъ шапкахъ чуть не до небесъ, они недружелюбно поглядываютъ изъ-подъ нахлобученныхъ бараньихъ папахъ своими узенькими черными глазами. Всѣ въ темпомъ, въ темныхъ халатахъ подпоясаны кожаными ремнями или поясами темной матеріи, въ большихъ желтыхъ сапогахъ, они рѣзко отличаются отъ разнаряженныхъ пестрыхъ, какъ попугай, бухарцевъ и полуголыхъ персіянъ. Туркмены расхаживаютъ степенно и важно и, пожалуй, красивы своей силой, мощью и гордымъ независимымъ видомъ. Черты у нихъ чисты, благородны и изящны, лобъ большой, носъ длинный, прямой, черная бородка, а главное осанка. Вотъ они аристократы степей. Такъ и видно, что это люди свободы. Ширь степей была матерью туркмена, буйный вѣтеръ его отецъ-батюшка, вьюга да мятель его баюкала, качала, пѣсенку ему попѣвала, крестили его мечемъ да кровью, ночка темная ему подругой вѣрною была въ его набѣгахъ удалыхъ....

А какъ держать себя умѣютъ эти сыны свободы! Вотъ идетъ старый туркменъ, можетъ многое ему въ диковинку, а посмотрите: лицо его ничего не выражаетъ, не прочтешь на немъ ни радости, ни горя, ни удивленья, онъ даже не глядитъ въ сторону пассажировъ, а публики для него точно и не существуетъ; обратно -- мы таращимъ на него глаза, какъ дикари изъ Австраліи. Онъ немного закинетъ голову назадъ и спокойно прогуливается, будто и не замѣчая этого любопытства. Это истый король, король непризнанный нами, по сознающій свое величіе. Да и чѣмъ онъ не король? можетъ быть, родъ его ведется столѣтія, своимъ стадамъ онъ счету не знаетъ, земли да, вотъ эта вся земля, что видишь ты передъ глазами! Онъ спокоенъ, онъ не знакомъ съ мелочами нашей жизни, онъ баринъ, онъ выше дрязгъ и матеріальныхъ работъ. Зачѣмъ онъ будетъ безпокоиться, о чемъ хлопотать, интриговать, кому кланяться! о, онъ даже презираетъ насъ, жадныхъ. мелочныхъ, суетливыхъ, жалкихъ, бездомныхъ, безпріютныхъ! А пришелъ въ его кибитку -- гостемъ будешь! Живи: ѣшь, пей и не уходи! Онъ окажетъ тебѣ полное гостепріимство. Живи, будь другомъ, будь хозяиномъ, все, все къ твоимъ услугамъ!

Онъ можетъ цѣлый полкъ такихъ накормить, а завтра и забудетъ объ этомъ...

Да онъ никогда не былъ рабомъ и только подавно пересталъ имѣть рабовъ...

Не даромъ же сложилась поговорка: "Туркменъ не нуждается ни въ тѣни дерева, ни въ сѣни власти". Свобода! вотъ девизъ -- и до сихъ поръ онъ воленъ въ своихъ степяхъ. А бухарцы про туркменъ говорятъ такъ: "Текинцы продали бы въ невольники самаго пророка Магомета, попадись только онъ имъ въ руки!"

-- Геокъ-Тепе! Буфетъ! поѣздъ стоитъ двадцать минутъ...

Господи, какъ бы не опоздать! бросаемся всѣ, сломя голову... толпимся у ступенекъ, а тутъ еще какъ на грѣхъ вагонъ остановился дальше платформы, пришлось прыгать въ песокъ, но что за бѣда -- бѣжимъ въ перегонку... Жара!... хоть и октябрь. Впереди раззореныя стѣны крѣпости, братскія могилки кавказскихъ стрѣлковъ, туркменскихъ, ташкентскихъ казаковъ и другихъ воиновъ. Зданіе похожее на церковь. Около зданія сады Петрусевича -- память убитому генералу, у крыльца старыя текинскія пушки англійскаго издѣлья и два чугунныхъ зембурека... Смиренно преклонили свои дула эти когда-то грозныя орудія... Такъ левъ усмиренный припадаетъ головой къ ногамъ своей укротительницы...

Вошли, или вѣрнѣе -- вбѣжали въ большую комнату. Народъ толпится... и туркмены тутъ... Васъ поражаютъ двѣ фигуры въ человѣческій ростъ, одна противъ другой; они готовы броситься одинъ на другого, лица свирѣпы: туркменъ занесъ надъ головой русскаго кривую саблю -- русскій готовъ проколоть врага штыкомъ!.. Толпы солдатъ и туркменъ стоять разиня рты... По мимо! нѣтъ времени стоять... Глаза приковываютъ двѣ звѣрскія фигуры! Жутко... теперь также тамъ въ далекой Манчжуріи нашъ солдатикъ глазъ на глазъ съ коварнымъ японцемъ... Мимо! мимо! не трави свое сердце... Еще опознаешь... На стѣнахъ надъ столомъ портреты монарховъ и всѣхъ главныхъ лицъ, участниковъ похода. Подъ ними на красномъ столѣ всякое туркменское оружіе. На другихъ двухъ стѣнахъ двѣ громадныя картины одна противъ другой. Одна картина Сверчкова -- портретъ генерала Скобелева на конѣ, а другая баталиста Руба, "штурмъ Геокъ-Тепе". Слѣдующая комната вся завѣшена и заставлена оружіемъ того времени, какъ нашимъ такъ и текинскимъ; тамъ-же небольшая библіотека книгъ, гдѣ, конечно, главное мѣсто должны занимать замѣтки генерала Скобелева, о походѣ противъ туркменъ, гдѣ онъ такъ хвалить храбраго, но честнаго врага. Въ послѣдней маленькой комнатѣ на стѣнѣ карты и планы испещренные рукой Скобелева, его помѣтками, планы взятія крѣпостей, но которымъ онъ "учился" военному искусству. Хотѣлось бы прочитать, что писалъ этотъ геніальный полководецъ на планахъ тѣхъ крѣпостей, которыя ему дали знанія, какъ взять Геокъ-Тепе, да ужъ надо бѣжать -- поѣздъ не ждетъ! Купили открытки, бѣжимъ по песку, ноги вязнутъ... третій звонокъ! мы въ вагонѣ... поѣздъ тронулся... Прощай, Геокъ-Тепе! Смотримъ издали. Такъ это-то крѣпость, груда глины -- и что тутъ было завоевывать! На это говорятъ, что глина спечется -- тотъ же камень, да и толщина стѣны была колоссальна. Длина стѣны 4 версты, ровъ въ сажень глубины и 2 или 3 сажени ширины, затѣмъ валъ три сажени высоты, ширина вала внизу 5 саженъ, а вверху 4 сажени. Внутри крѣпости уцѣлѣлъ еще холмъ "Денгиль". Здѣсь горсть храбрецовъ отчаянно защищалась изъ послѣднихъ силъ, мстя за жизнь товарищей... Геокъ-Тепе утонулъ въ зелени акацій... далеко видны его сады... Прощай. Геокъ-Тепе! Теперь мы будемъ ѣздить черезъ Ташкентъ, Оренбургъ и число твоихъ посѣтителей уменьшится. Да вотъ тутъ когда-то теперешній мученикъ, генералъ Куропаткинъ, будучи еще молодымъ полковникомъ уже оказали услуги Россіи и вотъ еще разъ пришлось ему съ оружіемъ въ рукахъ идти на родину, да только врагъ-то оказался другой и лютый, и кровожадный, и сильный...

Жара... и какъ это они могутъ быть въ ватныхъ халатахъ и бараньихъ папахахъ! Впрочемъ, вѣдь это для нихъ уже осень, что-же было лѣтомъ?! воображаю!... Дождей и не жди въ теченіе лѣта. Подъ жгучими лучами солнца туркменъ ждетъ спасительницы воды. Источникомъ права на землю является у туркменъ владѣніе водою, которая можетъ составлять или общественную или частную собственность Въ составъ первой входятъ всѣ воды открытыхъ источниковъ и ручьевъ, а ко второй принадлежать воды искуственно извлекаемыя изъ нѣдръ земли или проводимыя на частныя средства. Поэтому-то туркмены покупаютъ или продаютъ, арендуютъ или закладываютъ воду источника или пай воды... Ссоры, дуэли, поединки, драки и даже убійства происходятъ изъ за воды. Условія орошенія: раздѣленіе воды въ рѣкахъ и арыкахъ между аулами, распредѣленіе очереди поливки -- вотъ что составляетъ вопросъ у туркменъ. Туркменъ правдивъ, честенъ, но воду иногда соблазнится украсть, но за такую кражу его постигнетъ самосудъ, и тогда берегись... На основаніи "адата", то есть обычнаго права, всякій семейный туркменъ имѣетъ право на пай воды. Если онъ не желаетъ пользоваться, онъ уступаетъ родственникамъ или сдаетъ въ аренду изъ доли урожая, и арендаторъ долженъ хранить и беречь арыки, чистить, углублять или запружать по мѣрѣ надобности.

Земли туркменъ дѣлятся на частныя "мюльковыя" и общественныя "санашикъ", а тѣ въ свою очередь дѣлятся на "окъ" и "гекъ" Первыя предназначены для высшихъ культуръ и поливаются только весной, вторыя для хлопка джугары и кунжута. Эти растенія сѣютъ въ маѣ и поливаютъ до осени. Если направленіе водъ мѣняется, то населеніе перекачевываетъ, и въ новыхъ мѣстахъ начинаетъ сѣять. Да и что стоитъ туркмену собраться? уложилъ на верблюда кибитку, привязалъ котелъ и треножникъ-и маршъ!... Обработываютъ землю какъ попало, заростаетъ она камышемъ и колючкой, но и то всего вдоволь, потому что степь широка, далека; тутъ заглохло, тамъ посѣялъ, гдѣ-нибудь да уродится...

Женщина -- главная работница у туркменъ, она и работаетъ, она юрту складываетъ и скотъ кормитъ и кобылицъ и другихъ самокъ поитъ... Надоила молока, тутъ и ослячье, тутъ и верблюжье, и коровье, и лошадиное, и козье -- все слила въ одинъ котелъ, а котелъ этотъ отродясь не мытъ, да и на что его мыть? все равно вѣтромъ туда въ молоко нанесетъ изъ степи разной дряни -- отстоится на днѣ, а сверху чисто будетъ!... Вообще туркмены, какъ и всякіе степняки, о чистотѣ слабо освѣдомлены. Воображаю себѣ сколько блохъ въ кошмахъ юртъ и сколько вшей въ мѣху халатовъ и въ складкахъ ваты?!... Зимой надъ костромъ потрясти -- онѣ посыпятся въ огонь, да и затрещатъ, да и лѣтомъ это можно съ успѣхомъ продѣлать! Животныхъ своихъ они любятъ, особенно лошадь и собаку. Съ ними разговариваютъ. Одина" туркменъ далеко куда-то ѣздилъ и не могъ взять съ собой свою любимую собаку, а когда вернулся и она бросилась къ нему отъ радости, онъ сказалъ: "Прости другъ, что я тебя на долго покидалъ, но я не могъ взять тебя съ собою"...

В. Губаревичъ.

"Байкалъ", No 15, 1905

За Каспіемъ!

(Письма съ дороги)

Мнѣ казалось всю дорогу, что всѣ эти мусульмане, безъ различія культа и отношеній къ Россіи, даже всѣ азіаты, индусы-огнепоклонники, и всѣ вообще черномазые смотрятъ на насъ другими, новыми глазами... Они толпились на вокзалахъ, шмыгали по вагонамъ, галдѣли на площадкахъ, что-то лопотали на непонятномъ языкѣ, но ужъ не ютились, какъ прежде; въ уголкахъ, не уступали почтительно дорогу,-- нѣтъ: они ведутъ себя нахально, всюду лѣзутъ, толкаются, а главное ихъ глаза... Увы это не тѣ глаза, полные суевѣрнаго благоговѣнія, а глаза разочарованія и... даже насмѣшки. Они думали, что русское оружіе заколдовано, но, очевидно, чары спали... Кумиръ поверженъ... Онъ проситъ состраданія, онъ молитъ о пожертвованіяхъ. "Такъ, на, возьми ихъ. Конечно, для насъ ты все еще сила, но тайна сброшена, завѣса спала. Кумиръ упалъ и теперь оказалось, что это не божество, а просто глиняный великанъ", вотъ что говорятъ эти глаза. Завѣса спала и глазамъ азіата представилось... "Есть вѣдомостей -- телеграммъ!" кричитъ маленькій мальчикъ. Мнѣ не ловко... у всѣхъ этихъ черномазыхъ улыбка, они знаетъ содержаніе депешъ... Гдѣ та самоувѣренность, гдѣ то спокойствіе? Я опускаю свои глаза, я отворачиваюсь отъ авганца, вошедшаго въ вагонъ: мнѣ передъ нимъ стыдно. У него "телеграммы" въ рукахъ... Онъ спокоенъ, степененъ и даже важенъ. Да что же это, давно-ли это было, я съ безцеремонностью властелина разглядывала бы того "азіача", а теперь, украдкой взглянувъ на него, я отворачиваюсь къ окну.

Онъ красавецъ, онъ вѣжливъ, его глаза строгіе, умные, весь въ бѣломъ; голову держитъ высоко, движенія медленны... Со мной рядомъ старушка, мать чиновника. Она съ негодованіемъ смотритъ на вторженіе авганца.-- Вотъ, матушка, времена какіе настали, всякая, можно сказать, нечисть и та телеграммы читаетъ, ну будь я начальство, запретила-бы эти телеграммы печатать, ну пусть тамъ Генераламъ, полковникамъ выдаютъ, а прочили" всѣмъ-это одинъ вредъ: ну что онъ смыслитъ, онъ и по русски-то не понимаетъ".-- Она мотнула на него головой. Нешаверенъ повернулся къ намъ, зубы его блеснули, какъ лезвіе кинжала. Онъ почтительнѣйше поклонился ей, приложивъ руку къ сердцу, и сказалъ, увы, на чистомъ русскомъ языкѣ. "Вы ошибаетесь, сударыня, я знаю языкъ, теперь много богатыхъ купцовъ учится по русски и по англійски. Эти языки намъ необходимы"! Да, онъ правъ. Мы помолчали. Какое-то недоброжелательство смутило мнѣ сердце... Онъ заговорилъ первый:--"Плохія все извѣстія. Трудно Россіи справиться съ Японіей. Это совсѣмъ такъ. какъ Англія съ бурами..."

Неловкость, недоброжелательство, все, исчезло, онъ устранилъ ихъ.-- Англія не перестала быть великой державой оттого, что имѣла столько досады отъ буровъ, но... но вѣдь она смирила ихъ въ концѣ то концовь....

Я подняла на него благодарный взоръ. Его строгіе глаза, казалось, говорили:-- Вѣдь я же не виноватъ, что Россія преслѣдуютъ неудачи. Сердишься на меня? Но, добавилъ онъ вслухъ, мы всѣ ждемъ, чтобы поскорѣй дѣла устроились къ лучшему, и наша торговля опять пошла-бы успѣшно, война страшно мѣшаетъ, мы терпимъ неслыханные убытки?..

-- А вы увѣрены, что дѣла устроятся къ лучшему...

-- Въ этомъ не можетъ быть сомнѣнія, вотъ Куропаткинъ соберетъ достаточно войскъ и тогда все рѣшится въ нѣсколько пріемовъ. Очень ждемъ. Очень намъ надо побѣду. совсѣмъ раззорились...

Я смотрю ему прямо въ глаза. Онъ отвѣчаетъ спокойнымъ взглядомъ. Я не вижу въ глубинѣ его глазъ ни искорки злорадства или насмѣшки.-- Конечно, это кризисъ временный, только-бы переждать, только бы перетерпѣть, но многіе не выдерживаютъ...

-- Такъ вы не сомнѣваетесь въ побѣдѣ?

-- О нѣтъ, это вопросъ времени...

-- Всѣ-ли авганцы и пешаверцы такъ думаютъ о нашей войнѣ?

-- Всѣ, да иначе и смотрѣть не возможно. Россія могущественная страна; конечно, Англія сильна флотомъ, но и Россія очень великая страна...

-- Скажите, какъ, вообще, смотрятъ ваши соотечественники, главное, простой народъ, на Россію и Англію?

-- Населеніе? Трудно сказать, да и это вопросъ очень щекотливый, а я вотъ лучше разскажу вамъ легенду и видно будетъ, какъ наши относятся къ Россіи. Впрочемъ, я слышалъ эту легенду не лома, а въ кочевьи авганскихъ туркменъ,-- эти болѣе на сторонѣ русскихъ. Я шелъ съ караваномъ между Керки и Пенде. Остановился въ аулѣ... былъ нашъ новый годъ... Идти дальше было грѣшно... надо было ждать. Я быль приглашенъ на праздникъ, и тутъ услыхалъ я это сказаніе, его пѣлъ уличный пѣвецъ...

Надо вамъ сказать, что эти люди всѣ очень чтутъ Искандера. По вашему Александръ Македонскій. Ему посвящены пѣсни и сказанія и это сказаніе тоже начинается о немъ. Сказаніе гласитъ такъ:

Въ далекія времена, когда еще Богъ любилъ людей и давалъ имъ пророковъ, святыхъ мужей и богатырей, въ тѣ времена, когда люди были богаты и слава оружія цѣнилась выше мѣшка съ деньгами, тогда жилъ на землѣ царь богатырь, всѣмъ богатырямъ богатырь и звали его Искандеръ наша. Онъ былъ посланъ Богомъ, что бы составить могущественное всемірное царство, царство Искандера, и, правда, не было этому царству равнаго...

Велика сила Аллаха и великъ былъ богатырь его Искандеръ наша. Все кругомъ, на тысячи верстъ было подвластно ему: куда ни кинь глазомъ, все его. Да будетъ воля Аллаха, онъ благословилъ оружіе Искандера... Но вотъ настало время, когда все кругомъ было завоевано, покорять было нечего и некого, и Господь послалъ Искандеру старость, а съ нею вмѣстѣ и великую мудрость... Онъ устроилъ все такъ въ своемъ государствѣ, что всѣмъ жилось хорошо и счастливо, а законы были такіе, что люди были довольны, богаты и веселы. И жалко стало Искандеру покидать свое великое царство, боялся онъ, что бы какой-нибудь врагъ неожиданно не напалъ, чтобы дикіе звѣри не терзали жертвъ, чтобы ужасные дикари сѣвера не безпокоили его мирныхъ и добрыхъ гражданъ и восплакался онъ Аллаху. Тогда Аллахъ велѣлъ ему построить серебряную стѣну и тѣмъ оградить свое государство... Искандеръ построилъ. Построилъ такую высокую, такую широкую стѣну, что никто и ничто не угрожало его подданнымъ, и Александръ успокоился.

Увы, онъ почувствовалъ приближеніе смерти, и сталъ онъ спокойно готовиться, сталъ каяться въ грѣхахъ, молиться! И вотъ однажды во время молитвы пришелъ къ нему ангелъ, посланецъ Аллаха; онъ положилъ ему руку на плечо и сказалъ.

-- Искандеръ, это еще не все, ты еще не умрешь сейчасъ, такъ какъ дѣло твое на землѣ еще не окончено. Ты оградилъ страну стѣной, ты заперъ своихъ подданныхъ, и они могутъ остаться въ томъ же положеніи. Сосѣдніе народы будутъ идти впередъ, будутъ изобрѣтать, придумывать все новое, и они станутъ великими, а твой народъ станетъ отсталыми дикарями, и тогда никакія стѣны не спасутъ ихъ, а потому молись, и Богъ пошлетъ тебѣ провидѣніе будущаго... Ты откроешь своему народу все впередъ, что понадобится ему въ будущемъ... Искандеръ упалъ ницъ и молился долго и ничего не ѣлъ и не пилъ.

И вотъ Господь послалъ ему этотъ, даръ знать будущее. И Искандеръ взялъ кисть и краску и пошелъ къ стѣнѣ и сталъ писать. Аллахъ вкладывалъ въ его мысли нужныя? мысли и картины и великій наша нарисовалъ все по порядку, что было потомъ изобрѣтено и придумано людьми Европы съ такимъ трудомъ, съ такими жертвами... Всѣ открытія и изобрѣтенія шли по порядку: и паровозы, и пароходы, и пушки, и ружья, все, все онъ нарисовалъ;., и когда рука его ослабѣвала, онъ восклицалъ:-- "Помоги мнѣ, Господи, я слабѣю, смерть не хочетъ ждать, я рабъ, я безсиленъ!" и ангелъ леталъ и поддерживалъ его руку, а когда онъ готовъ былъ упасть отъ голоду, онъ восклицалъ: "Господи, я человѣкъ, мнѣ надо ѣсть, что бы подкрѣпить мои силы!" И птицы небесныя слетали и приносили ему плоды и фрукты. Такъ не прекращалъ онъ свою работу, покуда не окончилъ все...

Онъ уснулъ и Богъ унесъ его къ себѣ.

Дьяволъ видѣлъ все это и дикой завистью переполнилось его черное сердце. Онъ корчился отъ злости, и когда ангелъ и святой мужъ удалились, онъ принесъ англичанина и показалъ ему рисунки.

Англичанинъ долго глядѣлъ и сказалъ: "іесъ!" Англичане тогда были подвластны "Акъ-пашѣ", Бѣлому царю, и жили за морями, за. горами, въ снѣгахъ сѣвера... Англичане пали въ ноги Бѣлому царю и сказали ему.

-- О, государь, не вели казнить, вели слово молвить.

Бѣлый царь позволилъ имъ говорить, и они все разсказали ему, они совѣтовали ему воспользоваться этими рисунками...

Бѣлый царь послалъ ихъ на мѣсто, велѣлъ срисовать, и ему привезти, а англичане просили съ него за труды большой скалистый островъ въ морѣ-океанѣ.

Посмѣялся бѣлый царь и обѣщалъ имъ островъ въ морѣ-океанѣ.

Но англичане всегда были коварны, и потому они сняли рисунки для Бѣлаго царя все то, что похуже, а что получше оставили себѣ, и умолчали, и также поступали они съ чертежами оружія: первыя изобрѣтенія отдавали бѣлому царю, а вторыя, усовершенствованныя, оставляли себѣ. Сослуживъ службу царскую, они поселились на островѣ и стали жить припѣваючи и появились у нихъ и корабли, и крѣпости, и пароходы, и пушки...

Стали они богатѣть и множиться, и сдѣлалось имъ тѣсно и прогналъ ихъ король англійскій и сказалъ: "идите въ Индію: тамъ мѣста много, страна богатая, вы съумѣете изъ нея сокъ повыжать." Вотъ они и пошли. Пришли къ индійскому царю скромненько и попросились построить нѣсколько хатокъ на пустопорожнемъ мѣстѣ. Построили и зажили, стали крѣпости строить, пушки разныя выписывать, своихъ друзей вызывать, землю индійскую заполонять.

Спохватился индійскій царь, да поздно и по сейчасъ они по всей землѣ власть распространили и льютъ кровь... И ничего съ ними сейчасъ подѣлать невозможно, такъ какъ рисункамъ Искандера еще не пришелъ конецъ, и они все новое и новое открываютъ и хитрости ихъ не скоро дождаться конца...

Такъ вотъ въ чемъ дѣло. И пробовала улыбнуться, по индусъ поглядѣлъ на меня такими печальными глазами, что улыбка сбѣжала съ моего лица. Бѣдный! онъ вспомнилъ свою далекую, дорогую и несчастную родину, которую этотъ страшный паукъ высасываетъ безъ жалости... Поѣздъ остановился. Индусъ пожалъ намъ руки и вышелъ... Вокзалъ кишѣлъ черномазой толпой. Все веселыя лица, веселый разговоръ. Да, подъ нашей властью всѣмъ этимъ мусульманамъ живется очень не дурно....

В. Губаревичъ.

"Байкалъ", No 30, 1905

За Каспіемъ.

Вотъ и полпути, а собственно, гдѣ же города? Все станціи. Мервъ да Асхабадъ въ области важнѣйшіе города. Мервъ основанъ въ 1884 г., когда жители оазиса мирно сдались русскимъ; видѣли они всю тщетность борьбы, не захотѣлось имъ даромъ кровь проливать. Городъ расположенъ по обѣимъ сторонамъ рѣки Мургаба. По правому берегу торговый городъ, по лѣвому административно-военная часть города. Населеніе около 9000 человѣкъ. Вообще всѣ эти желѣзнодорожные городки плохо растутъ и мало населены.

Рѣка Мургабъ вытекаетъ изъ Афганистана, по русскимъ владѣніямъ она пробѣгаетъ 8506 в. Ширина у плотины Каушутъ-ханъ-бентъ достигаетъ до 23 саж., подъ Мервомъ значительно уже около 12 саж. Рѣка до крайности капризна. Въ нѣсколькихъ десяткахъ верстъ отъ Мерва находится Государево имѣніе. Для урегулированія орошенія построена знаменитая плотина Султанъ-Бентъ! Знаменита она тѣмъ, что аккуратно каждый годъ прорывалась. Стараются люди, деньги тратятъ, судятъ, рядятъ, думаютъ, строятъ, мучаются; построютъ -- успокоятся, на вотъ пришла весна: зоветъ къ себѣ Мургабъ на помощь ручейки и потоки горные, солнышко грѣетъ, снѣжокъ таетъ; потоки спѣшатъ, мчатся къ Мургабу, и тотъ съ удесятеренной силой бросается на сооруженіе рукъ человѣческихъ и все уносить все губитъ эта стихійная сила, разливается и засыпаетъ камнями, затягиваетъ пескомъ, огромныя пространства... Иногда, какъ напримѣръ въ 1903 году такъ расшалилась эта рѣчка, что угрожала и Мервъ унести...

Государево имѣніе учреждено съ 1887 года, что бы вновь оживить нѣкогда цвѣтущій оазисъ-теперь заглохшій. Въ составъ имѣнія словами Высочайшаго указа включены: "всѣ впустѣ ле жащія земли По теченію р. Мургаба, на которыя по сооруженіи плотины извѣстной подъ названіемъ Султанъ-бентъ, возможно распространить орошеніе безъ ущерба однако же для прочихъ уже орошаемыхъ водами этой рѣки частей мервскаго оазиса". Въ настоящее время имѣніе занимаетъ свыше 100000 десятинъ. Разбросаны хутора, заселено преимущественно "таранчами" изъ Семирѣчья. Есть цѣлый городокъ, гдѣ живетъ администрація и служащіе, тутъ и виноградные сады, рощи миндальныя, огороды. Сѣютъ хлопокъ и пшеницу.

Изъ Мерва идетъ небольшая вѣтвь на "Кушку", назыв. Мургабская ж. д. вѣтвь. Построена въ 1900 г. со стратегическою цѣлью. Длина вѣтви 293 версты, идетъ на юго-востокъ по лѣвому берегу рѣки Мургаба, постепенно повышаясь надъ уровнемъ моря, сначало 116 с., а потомъ у станціи Кушка доходитъ до 303 с. надъ уровнемъ моря...

Съ правой стороны необозримые Кара-кумы -- это ужасные пески, въ нихъ нѣтъ спасенія, нѣтъ надежды. А между тѣмъ есть же памятники былой жизни, но никто ничего не знаетъ о нихъ. Сколько преданій погребено этими песками! Никому неизвѣстныя "калы" -- крѣпости попадаются по дорогѣ; кто строилъ ихъ когда? Гдѣ эти люди? Что видѣли они, эти "черные пески"; молчатъ пески -- нѣтъ этихъ людей. Какія тайны унесли они съ собою вмѣстѣ въ могилу.

Между этими развалинами есть и развалины "стараго Мерва"... Когда видишь эти развалины, глубокое волненіе овладѣваетъ тобою: вотъ онъ, вотъ городъ на которомъ слѣды минувшихъ вѣковъ. Многострадательный городъ. Стоятъ безмолвныя развалины, не отгадать вамъ всѣхъ тайнъ, что носятся надъ этими грудами обломковъ. Луна заглянетъ: черныя тѣни смѣшаются съ тѣнями прошлаго и жутко, и тихо... Послушай! Здѣсь камни вопіютъ объ ужасахъ прошлаго. Это не груды безформенныхъ массъ это окаменѣлая исторія. Сколько разъ его -- этотъ городъ разрушали; но жизнь шла своей дорогой, года проходили и снова оживалъ городъ и снова все цвѣло и процвѣтало. Теперь не воспрянетъ больше этотъ "старый Мервъ": дерево срублено, на его старомъ пнѣ молодые побѣги, но мнѣ всегда жаль стараго!. Постой! Что же говорятъ камни?-- Они говорятъ что судьба этого города замѣчательна. Между Ираномъ и Тураномъ богатый и цвѣтущій, онъ былъ стремленіемъ каждаго завоевателя. Побѣдивъ и конечно, разрушивъ почти всегда, побѣдитель строилъ около крѣпость, по близости образовывалось поселеніе. Побѣдитель начиналъ мирно править, жители возвращались, возобновляли разрушенныя жилища и все опять цвѣло и зеленѣло. Образовалась въ концѣ концовъ масса городищъ и теперь это громадныя развалины занимающія обширнѣйшую площадь.

Въ древнихъ книгахъ Персовъ, за 2500 лѣтъ до P. X. Мервъ считался третьимъ городомъ міра, послѣ Балха и Герата. Ормуздъ, Богъ персовъ, создалъ земной рай и это былъ Мервъ. Всякъ живъ стремился туда! Начиная съ ассирійскаго царя Нина, персидскаго царя Кира-Мервъ переходилъ изъ рукъ въ руки. Владѣлъ имъ и Александръ Македонскій, оставивъ по себѣ городище "Искандеръ -- калу" и несторіане во главѣ съ епископомъ, оставивъ по себѣ городище подъ названіемъ *Гяурсъ-Кала". Наконецъ въ X вѣкѣ арабы.

Владѣлъ имъ и сказочный Гарунъ Аль-Рашидъ, аббисинскій государь и сынъ его Мамунъ. Наконецъ въ XII вѣкѣ имъ завладѣли узбеки. Много разъ онъ процвѣталъ и разрушался, но апогея своей славы достигъ онъ только при Сельджукидахъ, династіи просвященныхъ владыкъ, особенно при султанѣ санджарѣ. Его постройки, доселѣ еще сохранились и говорятъ и о могуществѣ, и славѣ своихъ строителей. Напримѣръ мечеть "Султанъ Санджаръ" въ городищѣ "Султанъ-Санджаръ Ханъ-Кала". Тутъ и покоится тѣло этого султана, поистинѣ замѣчательнаго. Онъ построилъ знаменитую плотину "Султанъ-Бентъ",-- плотину не побоявшуюся вѣковъ.

Намъ неизвѣстенъ секретъ старыхъ построекъ, да и неловко какъ то брать уроки у некультурныхъ азіатовъ, тогда какъ современная наука строительнаго исскуства, пошла теперь такъ далеко, но какъ бы то ни было... а плотина эта стоила дешево и держалась вѣка; отъ этой плотины зависѣло орошеніе стараго Мерва, построилъ ее знаменитый султанъ въ XII вѣкѣ по P. X., а разрушена она въ XVIII вѣкѣ и никто ужъ не могъ возстановить ее и рукъ такого количества не было, да и не знали какъ. Простояла же она шесть вѣковъ, попросту -- безъ затѣй строена, а теперь не могутъ и на одинъ годъ укрѣпить...

Приходили враги, прорывали плотину, городъ, оставшись безъ воды, сдавался и снова плотину исправляли, ни смѣтъ, никакихъ плановъ не надо было, ни комиссій, ни изысканій. Арабскій географъ Якутъ, пробывши въ Мервѣсъ 1216 по 1219 годъ не можетъ нахвалиться городомъ: его роскошью, его библіотеками съ древнѣйшими книгами, его удивительными учеными и его благочестіемъ, а въ 1219 году Мервъ уже былъ разрушенъ Тули-ханомъ ужаснымъ варваромъ съ полчищами монголовъ, Тули-ханомъ, сыномъ "бича народовъ" Чингизъ-хана.

При этомъ разрушеніи погибло все какъ при изверженіи вулкана и 1300000 жителей. Долго городъ лежалъ въ развалинахъ. Только въ XV вѣкѣ при Шахрахѣ сынѣ Тамерлана Мервъ снова возродился къ прежнему величію. Такъ благоденствовалъ онъ до XVIII вѣка.Тутъ началась предсмертная агонія этого многострадальнаго города. Владѣли имъ и узбеки, и персы, и бухарцы, и хивинцы, и Афганистанъ, кровь лилась, жители не успѣвали посѣять, какъ полчища враговъ все затаптывали. Мервъ переходилъ изъ рукъ въ руки, иногда даже былъ самостоятеленъ и не смотря на такую бурю бѣдъ къ концу XVIII вѣка онъ было оправился, но пришли бухарцы и окончательно добили жителей разрушили плотину, буквально не оставили камня на камнѣ и сдѣлали Мервъ мѣстомъ ссылки своихъ преступниковъ. Мѣсто это называлось Байрамъ-Али, жалкое городище Байрамъ-Али-ханъ-кала. Когда по Азіи пронеся слухъ о русскихъ, то мервцы построили противъ русскихъ крѣпость въ 1873 г. Каушутъ ханъ-кала.

Сейчасъ Мервъ обыкновенный русскій военный городокъ съ вокзальною жизнью, "фаэтонами", армянскими магазинами и "казенными учрежденіями".

Но теперь Мервъ тоже славится -- славится онъ злѣйшими лихорадками... Маляріей, самой ужасной формой ея, формой желудочной, которая навсегда портитъ кишки, перерождаетъ селезенку, лихорадкой "желтой", которая убиваетъ печень, тифозной, сопровождающейся конвульсіями и. т. д. и наконецъ, "трясучкой", самой легкой формой лихорадки. Я говорю языкомъ народнымъ, съ точки зрѣнія медицины это какъ нибудь иначе надо выразить, но какъ ни выражай, а только люди тамъ, начиная съ апрѣля и до сентября, мрутъ какъ мухи послѣ отравы, особенно солдатики и дѣти. Единственное спасеніе -- бѣжать куда глаза глядятъ, а иначе нѣтъ возможности избѣжать злой участи; самъ покойный консулъ "Бухары" вывезъ оттуда "желтую" лихорадку, не могъ отдѣлаться и умеръ. "Попалъ ты въ Мерву, не быть тебѣ живу. "Дѣти", вывезенныя оттуда, остаются калѣками на всю жизнь. Я сама знаю дѣвочку, у которой катаръ кишекъ и перерожденіе печени, а ей всего 11 лѣтъ... Солдатики -- какъ уцѣлѣютъ, выходятъ изъ Мерва, похожи на мертвецовъ и долго немогутъ оправиться у себя на родинѣ. По статистикѣ, каждый житель заболѣваетъ два раза въ годъ маляріей, то есть бурными проявленіями съ жаромъ въ 40о, а все остальное время "она" въ немъ сидитъ и незамѣтно его ѣстъ и точитъ. Разыгривается она въ жары лѣтомъ, весной при поливкѣ клевера и осенью, когда поспѣваетъ джугара, которую тоже надо обильно поливать, и вода стоитъ и гніетъ.

Вообще надо сказать, что немного городовъ по Закаспійскоу желѣзной дорогѣ, но каждый имѣетъ свой особый признакъ Мервъ -- лихорадки, Асхабадъ -- пендинку, Бухара -- риштру...

В. Губаревичъ.

"Байкалъ", No 48, 1905