Ремезова Вера Митрофановна - Женщина в Соединенных Штатах

Женщина въ Соединенныхъ Штатахъ *).

("La femme au États-Unis", par C. de Varigny).

*) Русская Мысль, кн. VIII.

III.

Бываютъ, повидимому, моменты въ исторіи народовъ, когда цивилизованныя націи, авангарды человѣчества, стремящагося къ неизвѣстному будущему, какъ бы останавливаются въ сомнѣніи и спрашиваютъ себя: не ошиблись ли онѣ? И какъ на узкой дорогѣ достаточно лопнувшей оси, чтобы задержать цѣлый корпусъ арміи, такъ необходимо сейчасъ же исправить, если одно изъ колесъ соціальной машины скрипитъ и останавливается. Такія несчастія случаются нерѣдко, и обыкновенно нѣтъ недостатка ни въ знакахъ предостереженія, ни въ спеціалистахъ-рабочихъ, необходимыхъ для исправленія. Печать бьетъ тревогу, мыслители и философы толкуютъ и предлагаютъ мѣры, собранія обсуждаютъ и законодательствуютъ и тяжелая машина, поставленная на ноги, продолжаетъ двигаться до слѣдующей остановки. Эти случаи повторялись у всѣхъ народовъ, во всѣ времена, особенно въ тѣ, когда трудность сообщеній и обмѣна мыслей ограничивала горизонтъ каждаго народа. Человѣкъ имѣетъ непобѣдимую склонность обобщать; онъ съ трудомъ вѣритъ въ избытокъ у другихъ, когда самъ терпитъ голодъ,-- въ миръ и счастье за предѣлами отечества, когда внутри свирѣпствуетъ война; онъ не допускаетъ мысли, чтобы поражающее его несчастье пощадило его сосѣда или чтобы другіе страдали въ то время, когда ему все удается. Такое же сомнѣніе охватываетъ его и относительно общественныхъ учрежденій, которымъ здѣсь благопріятствуютъ, тамъ вредятъ политическая, нравственная или религіозная эволюція, тенденціи, нравы и законы, мѣняющіеся и обновляющіеся въ то время, какъ они сами остаются незыблемыми. По недоумѣніе увеличивается, смущеніе ростетъ, когда, дорого выстроивъ сложную машину, мудро установивъ соціальную организацію, на опытѣ приходится убѣдиться, что полученный результатъ діаметрально противуположенъ ожидаемому и что неправильное колесо, производящее ретроградное движеніе, заставляетъ машину двигаться назадъ, а не впередъ. Такое явленіе замѣчается въ настоящее время въ Соединенныхъ Штатахъ относительно брака -- основы современныхъ обществъ. Построивъ союзъ мужчины и женщины на высшемъ авторитетѣ религіозномъ и нравственномъ, законодатели сочли своимъ долгомъ признать, что несовершенство человѣческой натуры не позволяетъ установить абсолютныхъ законовъ и неразрывныхъ узъ; разводъ казался необходимымъ противовѣсомъ въ исключительныхъ, строго предусмотрѣнныхъ и точно опредѣленныхъ случаяхъ. По разъ дозволенное средство сдѣлалось если не правиломъ, то, во всякомъ случаѣ, слишкомъ распространеннымъ исключеніемъ, тогда это зло непоправимо. Число разводовъ ростетъ съ каждымъ годомъ; за послѣднія двадцать лѣнь суды разобрали 328,716 процессовъ. Прошенія ежечасно прибываютъ и пресса, обращая вниманіе общества на это обстоятельство, указываетъ на то, какъ опасны устарѣлыя законодательства, и совѣтуетъ, какія реформы необходимо ввести. Она, не безъ основанія, удивляется тому, что браку грозитъ опасность тамъ, гдѣ, казалось бы, онъ покоился на незыблемыхъ основахъ и былъ окруженъ всевозможными гарантіями. На самомъ дѣлѣ, чѣмъ объяснить подобный результатъ у народа, религіознаго по убѣжденію, холоднаго по темпераменту, нравственнаго по инстинкту, глубоко уважающаго женщину, за которой онъ признаетъ, кромѣ равенства правъ, соціальныя привилегіи, дарованныя ей только въ Новомъ Свѣтѣ? Какъ допустить, чтобъ эти разнородные факторы, изъ которыхъ каждый, взятый въ отдѣльности, представляетъ нравственную силу, привели, въ концѣ-концовъ, къ полной расшатанности брачныхъ узъ?

Нельзя, конечно, предположить, чтобы въ Соединенныхъ Штатахъ театръ или литература позволяли себѣ осмѣивать и нападать на установленіе брака и чтобы общественное мнѣніе относилось снисходительно къ этимъ нападкамъ. Напротивъ, романисты и журналисты такъ заняты собственною защитой, что имъ некогда нападать; они громко требуютъ немного воздуха и простора, такъ какъ задыхаются въ узкихъ рамкахъ, въ которыя заключили ихъ требованія женщины, и хотя за послѣднее время ихъ протесты стали энергичнѣе, несомнѣнно, однако, что ихъ стремленія остаются самыми благонамѣренными.

"Послѣ автора Tom Jones,-- пишетъ Теккерей,-- ни одинъ нашъ романистъ не могъ изобразить человѣка такимъ, какъ онъ есть. Мы должны нарядить его въ извѣстный фасонъ, надѣлить условною внѣшностью и языкомъ. Читатели, а еще болѣе читательницы, не допускаютъ естественности въ нашемъ искусствѣ".

Тридцать лѣтъ прошло съ тѣхъ поръ, но американскіе писатели не перестаютъ повторять жалобу Теккерея. Они взваливаютъ вину на "молодую дѣвушку" -- кумиръ, которому всѣмъ жертвуютъ, котораго боятся издатели и редакторы журналовъ, раболѣпно склоняющіеся передъ ея вкусами и трепещущіе при одной мысли оскорбить ея чистоту. Большинство англійскихъ и американскихъ романистовъ претендуютъ только на то, чтобы не быть вынужденными писать исключительно для молодыхъ дѣвушекъ и чтобъ онѣ не допускались безапелляціонными судьями достоинствъ литературнаго произведенія.

Если не писатели, то, быть можетъ, виноваты законы и ихъ излишняя снисходительность? Но ни законы, ни нравы не потворствуютъ соблазнителямъ. Мы указывали въ предъидущей главѣ, что профессія Донъ-Жуана невыгодна въ Соединенныхъ Штатахъ, гдѣ судъ всегда готовъ приговорить его къ громадному штрафу. Кромѣ того, американка -- женщина практичная и воображеніе ея рѣдко экзальтировано. Слѣдовательно, ни слабость женщины, ни дерзость мужчины, ни литература, ни театръ не виноваты; всѣ эти причины, болѣе или менѣе содѣйствовавшія подрыванію брачныхъ узъ въ другихъ странахъ, здѣсь не имѣли вліянія. Не явилось ли оно результатомъ упадка религіознаго чувства? Но нигдѣ оно такъ стойко не выдержало напора современныхъ идей, какъ въ Соединенныхъ Штатахъ. Не индифферентизмъ, ни атеизмъ не привились тамъ; универсальная терпимость еще не породила универсальнаго скептицизма. Католичество ревностно поддерживается, благодаря большому наплыву ирландцевъ, а протестантство играетъ важную роль во всѣхъ актахъ частной и національной жизни. Ни въ этомъ коренится зло, а въ многочисленности законовъ, относящихся къ бракамъ и разводамъ. Каждый штатъ, какъ сомостоятельное государство, законодательствовалъ на эту тему и, руководствуясь одними и тѣми же побужденіями, издалъ разныя постановленія. Одинаковыя нравственныя и религіозныя идеи вдохновляли всѣ штаты и, тѣмъ не менѣе, въ результатѣ получился такой удивительный безпорядокъ, такія нелѣпыя и грубыя затрудненія, что большинство супруговъ можетъ задать себѣ вопросъ, съ которымъ обращается къ нимъ New-York Herald: "Законно вы повѣнчаны? Жена или любовница, мужъ или любовникъ? Соотвѣтствуютъ ли ваши законы, касающіеся браковъ и разводовъ, тому, чего мы вправѣ были ожидать отъ нихъ, или же насталъ часъ признать ихъ неудовлетворительными?"

Этотъ безпорядокъ находитъ себѣ объясненіе, а подобные результаты слѣдовало предвидѣть. Не достаточно было, въ самомъ дѣлѣ, преслѣдовать порознь одинаковую цѣль. Надо было принять въ разсчетъ различные элементы, которые, невольно вліяя на умы законодателей, заставили ихъ принять различные законы сообразно съ тѣмъ, въ какой средѣ они находились и какою нравственною атмосферой дышали и вдохновлялись. Они издавали законы не для націи, а для отдѣльной секціи, для уединеннаго, часто малонаселеннаго штата, и предписываемые ими уставы, которые признавались только въ одномъ этомъ штатѣ, прежде всего, сообразовались съ мѣстными нравами и тенденціями, съ традиціями и идеями населенія, здѣсь городского, тамъ сельскаго, иногда исключительно пуританскаго, чаще смѣшаннаго изъ католиковъ и протестантовъ. А такъ какъ процвѣтаніе края зависѣло отъ увеличенія населенія, то каждый штатъ содѣйствовалъ этому увеличенію, привлекая къ себѣ эмигрантовъ и кочующихъ американцевъ, упрощая, насколько возможно, вмѣстѣ съ законами, исполненіе общественныхъ актовъ, облегчая браки и разводы и избѣгая сложныхъ административныхъ формальностей, съ которыми плохо мирилась независимая раса.

Въ результатѣ получилось чрезмѣрное упрощеніе условій, обязательныхъ для вступленія въ бракъ, свои особые поводы къ разводу въ каждомъ штатѣ и всюду необыкновенно легкое, особенно вначалѣ, полученіе гражданскихъ и политическихъ правъ. Здѣсь логика согласовалась съ выгодой. Причиной эмиграціи былъ протестъ тѣснимой совѣсти противъ религіознаго самодержавія, свободы противъ деспотизма, гражданской независимости противъ чрезмѣрной регламентаціи старой Европы, и молодая Америка, привлекая къ себѣ недовольныхъ и нетерпѣливыхъ, вербуя партизанъ у враговъ, чувствовала, какъ крѣпли ея силы по мѣрѣ увеличенія числа гражданъ. Новые эмигранты инстинктивно стремились туда, гдѣ законы менѣе всего стѣсняли ихъ свободу. Получивъ права гражданства, они становились избирателями и избираемыми, и мѣстное законодательство сообразовалось съ ихъ желаніями и потребностями. Это сохранилось и донынѣ, и если въ нѣкоторыхъ достаточно заселенныхъ и цивилизованныхъ штатахъ законы суровѣе и соблюдаются строже, то въ другихъ, особенно въ новыхъ восточныхъ штатахъ, они находятся въ первобытномъ состояніи, просты и малочисленны.

Многочисленность и разнообразіе законовъ, относящихся къ бракамъ и разводамъ, приводятъ къ слѣдующимъ результатамъ: такъ какъ условія, обязательныя для вступленія въ бракъ или для полученія развода, въ одномъ штатѣ иныя, чѣмъ въ сосѣднемъ, то бракъ, заключенный, положимъ, въ Нью-Йоркѣ, можетъ быть расторгнутъ приговоромъ суда въ Коннектикутѣ, гдѣ мужъ изберетъ себѣ мѣстожительство. Возможенъ и такой случай: мужчина, проживъ нѣсколько дней съ любовницей въ одномъ штатѣ, прерываетъ съ нею сношенія и черезъ нѣкоторое время вступаетъ въ законный бракъ: его осуждаютъ за двоеженство, такъ какъ тотъ фактъ, что онъ жилъ съ незамужнею женщиной, устанавливаетъ въ этомъ штатѣ законность брака. Въ первомъ случаѣ женѣ удалось добиться въ нью-йоркскомъ судѣ отмѣны приговора о разводѣ, но эта отмѣна дѣйствительна только въ Нью-Йоркскомъ штатѣ. Мужъ, вполнѣ законно разведенный въ Коннектикутѣ, можетъ тамъ жениться, развестись вторично въ сосѣднемъ штатѣ и вступить въ третій бракъ.

Американскіе законы, касающіеся браковъ и разводовъ, свидѣтельствуютъ о неустанной заботѣ законодателя каждаго штата о женщинѣ; вездѣ видно желаніе защитить ее отъ самой себя и отъ мужчины, предотвратить возможность молодой дѣвушкѣ попасть въ западню, ограничить деспотизмъ мужа; поэтому законодатели караютъ соблазнителя крупнымъ штрафомъ, увеличили число поводовъ для развода и включили въ него самыя благопріятныя для слабаго пола статьи; такъ, наприм., въ Кентуки считается достаточнымъ поводомъ для расторженія брачныхъ узъ то обстоятельство, что мужъ предупреждаетъ поставщиковъ, что не будетъ платить долговъ жены. Та же заботливость проглядываетъ и въ другихъ штатахъ, гдѣ признается законнымъ бракомъ тотъ фактъ, что мужчина жилъ съ женщиной, позволялъ ей носить свое имя и выдавалъ ее за законную жену. Въ этомъ постановленіи видна новая гарантія, данная женскому полу, и покровительство, оказываемое дѣвушкѣ, похищенной изъ семьи. Законодатели пошли еще дальше, установивъ, что въ нѣкоторыхъ случаяхъ предложеніе жениться, фактически не осуществленное, даетъ той женщинѣ, къ которой относилось, права и привилегіи законной жены.

Нью-йоркская судебная палата издала недавно указъ, на основаніи котораго разведенный мужъ, все-таки, остается мужемъ своей жены и обязанъ, если разводъ рѣшенъ въ пользу жены, ежегодно выдавать ей пенсію, высчитанную соразмѣрно съ его состояніемъ. "Такъ какъ эта пенсія, -- гласитъ уставъ, -- имѣетъ цѣлью не одно матеріальное обезпеченіе разведенной жены, а какъ бы является наказаніемъ, возложеннымъ на мужа, то отъ уплаты ея можетъ избавить только смерть".

Очень характеристичны обстоятельства, по поводу которыхъ изданъ этотъ указъ. Человѣкъ женится на богатой вдовѣ. Черезъ нѣкоторое время жена начинаетъ процессъ о разводѣ, выигрываетъ его и, сверхъ того, мужъ обязуется ежегодно выдавать ей пенсію. Жена получаетъ свое состояніе, увеличенное выплачиваемою мужемъ рентой, и выходитъ замужъ за очень богатаго южнаго плантатора. Разведенный мужъ, считая себя, въ виду этихъ обстоятельствъ, освобожденнымъ отъ взноса пенсіи, начинаетъ мечтать о новомъ семейномъ очагѣ. Онъ влюбляется въ молодую, красивую дѣвушку изъ хорошей семьи, по бѣдную. Не имѣя права жениться въ предѣлахъ Нью-Йорка, онъ уѣзжаетъ съ невѣстой въ другой штатъ и женится. Въ назначенный для уплаты ренты срокъ онъ отказывается внести деньги, доказывая, что его бывшая жена не нуждается въ нихъ, такъ какъ несравненно богаче его. Онъ проигралъ дѣло, подалъ на апелляцію и судебная палата произнесла приведенный выше приговоръ.

По собраннымъ справкамъ оказывается, что въ настоящее время въ Нью-Йоркѣ множество женщинъ получаютъ пенсіи не отъ одного, а отъ двухъ и даже трехъ мужей, съ которыми онѣ послѣдовательно развелись и живутъ теперь съ третьимъ или четвертымъ. Если же несчастный ех-супругъ не внесетъ въ срокъ платежа, то достаточно простого заявленія въ судъ, чтобы преступника арестовали за contempt of court, "презрительное отношеніе къ судебнымъ рѣшеніямъ", и засадили въ тюрьму, причемъ расходы по аресту и содержанію падаютъ на него, а они такихъ размѣровъ, что едва ли кто рискнетъ вторично подвергнуться аресту.

Вездѣ, и въ нравахъ, и въ законахъ Соединенныхъ Штатовъ, мы встрѣчаемъ ту же, часто преувеличенную заботливость по отношенію къ женщинѣ. Мы, съ нашимъ европейскимъ скептицизмомъ, во многихъ случаяхъ увидѣли бы пошлую интригу и шантажъ и не въ состояніи были бы понять такія рѣшенія, которыя въ Соединенныхъ Штатахъ никого не удивляютъ. Намъ противно даже допустить возможность того, чтобы женщина явилась въ судъ свидѣтельствовать противъ самой себя, разоблачать собственное позорное поведеніе, показывать письма любовника и все это для того, чтобы доказать поданный мужемъ противъ любовника искъ объ удовлетвореніи, основанный на томъ фактѣ, что подсудимый укралъ любовь, которую жена обязана была питать къ законному супругу, alienation of her affection. А, между тѣмъ, недавно такой процессъ надѣлалъ много шуму въ Соединенныхъ Штатахъ.

Но не одинъ прекрасный полъ пользуется привилегіей облегчать дѣло юстиціи. Спеціалисты адвокаты утверждаютъ, что во многихъ процессахъ о разводѣ имъ не приходится собирать уликъ и доказательствъ, такъ какъ сами мужья доставляютъ письма, не оставляющія сомнѣнія въ ихъ виновности. Нѣкоторые простираютъ свое усердіе такъ далеко, что предлагаютъ написать подъ диктантъ адвоката все необходимое для пополненія дѣла. За такое усердіе въ пользу истины они ставятъ обыкновенно одно условіе: жена удовольствуется разводомъ и не станетъ требовать пенсіи.

На самомъ дѣлѣ молчаніе свидѣтелей страшно тормазитъ дѣло правосудія, какъ показалъ недавно знаменитый процессъ, въ которомъ корреспонденція виновной жены не оставляла желать ничего большаго. Мужъ находитъ переписку жены. Легкомысленная, но аккуратная женщина хранила каждую записочку; день за днемъ, годъ за годомъ можно было прослѣдить ея любовныя интриги и похожденія. Благодаря высокому общественному положенію мужа и жены, этотъ процессъ надѣлалъ большаго шума. Исходъ его казался несомнѣннымъ, но обвиняемая отрицала свою виновность, говорила, что письма даны ей на храненіе подругой, имя которой отказывалась назвать, и утверждала, что не знаетъ, кто авторъ писемъ. Соучастники ея, вызванные свидѣтелями, объявили, что ничего не знаютъ, что почеркъ имъ незнакомъ, и, несмотря на очевидность факта, пришлось за недостаткомъ законныхъ доказательствъ оправдать обвиняемую жену и отказать оскорбленному мужу въ разводѣ. Только неопровержимыя доказательства могутъ восторжествовать надъ рыцарскими чувствами американскихъ судей, которые считаютъ, что женщина въ своихъ ошибкахъ и заблужденіяхъ скорѣе жертва, чѣмъ виновница. Тѣ же судьи по отношенію къ мужчинамъ гораздо менѣе снисходительны, и неудивительно, если не мало искательницъ приключеній злоупотребляютъ этимъ.

Какъ помочь этой безпорядочности законовъ, влекущей за собой распущенность нравовъ? Какъ предотвратить это чрезмѣрное упрощеніе законовъ, относящихся къ бракамъ и разводамъ, ведущее къ такому увеличенію числа разводовъ, что въ Коннектикутѣ приходится одинъ разводъ на десять браковъ, а въ Калифорніи одинъ на семь? Самое простое и разумное было бы, конечно, замѣнить мѣстные, въ каждомъ штатѣ отдѣльные законы однимъ общимъ, федеральнымъ, какъ и поступили съ многочисленными и противорѣчивыми законами о несостоятельности, вызывавшими постоянныя недоразумѣнія между судебными учрежденіями различныхъ штатовъ. но какъ ни просто и ни дѣйствительно, повидимому, это средство, оно не можетъ быть выполнено. Глава восьмая первой статьи конституціи Соединенныхъ Штатовъ, посвященная правамъ конгресса, не разрѣшаетъ ему издавать законы въ такихъ вопросахъ, гдѣ каждый штатъ вполнѣ независимъ. Чтобы дать ему такое право, надо внести въ конституцію поправку, вотированную двумя третями конгресса и утвержденную законодательными собраніями трехъ четвертей штатовъ, что въ настоящее время, по мнѣнію компетентныхъ людей, немыслимо. Каждый штатъ въ отдѣльности вотировалъ бы въ пользу этой мѣры, если бы былъ увѣренъ, что его мѣстныя постановленія сдѣлаются національными и его законодательства будутъ приняты всѣми штатами. Иначе, какъ на этомъ неосуществимомъ условіи, ни одинъ штатъ не согласенъ отказаться отъ права издавать законы по своему усмотрѣнію и сообразуясь съ собственною выгодой. Насколько непреодолимо это затрудненіе, яснѣе всего доказываетъ то, что происходитъ въ Нью-Йоркскомъ штатѣ, гдѣ законъ признаетъ только одинъ поводъ для развода: невѣрность. Не разъ дѣлались попытки ввести новые поводы; тщетно настаивала печать на томъ, что невѣрность не есть единственная причина, дѣлающая невозможнымъ супружеское сожительство, что есть другія, физическаго и нравственнаго свойства, такія же, если не болѣе, тяжелыя. Законъ не внялъ критикѣ, а добиться согласія Нью-Йоркскаго штата допустить другіе поводы для развода такъ же невозможно, какъ заставить нѣкоторые штаты вычеркнуть одну или двѣ изъ десяти или двѣнадцати причинъ развода, фигурирующихъ въ ихъ кодексахъ.

За невозможностью измѣнить конституцію американцы придумали обойти это затрудненіе и воображаютъ, что нашли искомое средство въ самой конституціи. Глава десятая первой статьи трактуетъ о томъ, что никакой штатъ не имѣетъ права "заключать договоры и союзы, чеканить монеты, выпускать банковые билеты, платить долги иначе, какъ золотомъ и серебромъ, издавать законы, уничтожающіе или ослабляющіе обязательства, скрѣпленныя контрактомъ, жаловать дворянскіе титулы". Хотя текстъ статьи не имѣетъ, повидимому, никакого отношенія къ браку и разводу, однако, на основаніи запрещенія законодательнымъ собраніямъ издавать законы, уничтожающіе или ослабляющіе обязательства, скрѣпленныя контрактомъ, штаты лишаются права издавать законы, касающіеся браковъ и разводовъ, приравниваемыхъ къ контракту. Трудно допустить, чтобы этою оговоркой, вставленной въ статью, не имѣющую ни малѣйшаго отношенія къ вопросу, первые законодатели хотѣли лишить штаты права издавать на эту тему законы и предоставить его исключительно федеральной власти. Эта гипотеза невѣроятна и, безъ сомнѣнія, будетъ отвергнута; если же она останется, то принесетъ только ту пользу, что поможетъ пройти закону, на основаніи котораго разводъ, произнесенный однимъ штатомъ, будетъ признаваться дѣйствительнымъ во всѣхъ остальныхъ. Конечно, это не уничтожитъ существующихъ затрудненій, хотя, все-таки, нѣсколько улучшитъ положеніе.

Этотъ освященный законами безпорядокъ представляетъ странный контрастъ съ нравственною и религіозною теоріей, съ наружнымъ уваженіемъ и торжественною обрядностью, которыми окружено и освящено учрежденіе брака въ Соединенныхъ Штатахъ. Противуположность между тѣмъ, чего хотѣли учредители республики и чего достигли, поразительна; но она еще изумительнѣе, когда прослѣдишь, къ какимъ результатамъ неумолимая логика могла привести заблуждающіеся умы. Передъ безсиліемъ законовъ и безпросвѣтнымъ хаосомъ, среди котораго напрасно бьются люди, встаетъ отрицаніе и радикально рѣшаетъ вопросъ, отвергая устарѣлыя традиціи, отмѣняя безполезные законы и неисполняемые уставы. Одни, какъ, напримѣръ, шеккеры, сторонники сверхчеловѣческихъ добродѣтелей и прекращенія человѣческаго рода, проповѣдуютъ абсолютное воздержаніе, другіе, мормоны, возвращаются къ патріархальнымъ традиціямъ, къ полигаміи и быстрому размноженію людей; третьи требуютъ Free Love, свободную любовь и свободный союзъ, и какъ тѣ, такъ и другіе вербуютъ себѣ послѣдователей. Что можно придумать болѣе благопріятное для свободнаго союза, какъ не существующій въ настоящее время въ Индіанѣ законъ о разводѣ, освобождающій мужа отъ обязательства содержать жену, съ которой онъ расходится безъ суда и которую бросаетъ на произволъ судьбы? Полигамія мормоновъ обязываетъ, по крайней мѣрѣ, мужа заботиться о содержаніи гарема, кормить женъ и дѣтей.

И такъ, за періодомъ нравственнаго и умственнаго развитія, безпримѣрнаго благоденствія, въ Соединенныхъ Штатахъ насталъ періодъ сомнѣній и колебаній. При видѣ неожиданныхъ результатовъ, къ какимъ привелъ культъ женщины и оказываемое ей уваженіе, у американцевъ возникъ вопросъ, не ложнымъ ли путемъ они шли, и явилось сомнѣніе въ совершенствѣ своихъ учрежденій. А результаты, на самомъ дѣлѣ, вышли неожиданные. Если государственные дѣятели, законодатели, мыслители и филантропы, которыми такъ гордятся Соединенные Штаты, никогда не претендовали на уничтоженіе порока и воцареніе на землѣ добродѣтели, то, во всякомъ случаѣ, они хотѣли, воспользовавшись уроками прошлаго, построить соціальную организацію на болѣе прочныхъ основахъ, чѣмъ въ старой Европѣ, и въ теченіе болѣе полувѣка факты оправдывали надежды. Тѣмъ сильнѣе отчаяніе, когда видишь, что одинаковые инстинкты приводятъ къ одинаковымъ послѣдствіямъ, и лишній разъ слышишь утвержденія пессимистовъ, что добродѣтели человѣческаго происхожденія, а страсти божескаго, что противъ нихъ безсильно соціальное устройство. Американцы большаго ожидали отъ конституціи, которую себѣ дали,-- въ ней они видѣли универсальное средство спасенія, отъ нея ждали всеобщаго уравненія правъ и обязанностей, а по отношенію къ женщинѣ -- возстановленія ея чести и освобожденія. Великая республика, безспорно, всѣми силами стремилась къ этой цѣли и одно время почти достигла ея. Если она ускользаетъ, то вина падаетъ не на одну республику, которая неустанно ищетъ новые пути для достиженія преслѣдуемой цѣли. Да и пора, такъ какъ зло ростетъ. Приведеніе къ одному типу законовъ, относящихся къ бракамъ и разводамъ, и значительныя сокращенія, конечно, будутъ содѣйствовать борьбѣ съ злоупотребленіями, но не уничтожатъ ихъ. Остановить же распространеніе ложныхъ идей, зарождающуюся развращенность нравовъ, которой долгое время не допускала простая и здоровая жизнь первыхъ колонистовъ, ихъ разбросанность по малонаселенному материку, сравнительно уединенный образъ жизни, общее довольство, равно неизвѣстныя бѣдность и богатство,-- такая реформа не можетъ. Быстрая эволюція, которая, содѣйствуя переселенію, ввела въ ряды исключительно земледѣльческаго населенія рабочую армію, воздвигла всюду фабрики и мануфактурные центры, замѣнила колоссальными богатствами и страшною нуждой скромное, но всеобщее довольство, тѣмъ же ударомъ совершила переворотъ въ рядѣ общественныхъ явленій. Одинаковыя причины произвели одинаковыя съ Европой послѣдствія, наплывъ рабочихъ породилъ ненависть къ богатымъ и угрожающій соціализмъ; отчаянная борьба за существованіе вызвала господство денегъ и ожесточенную конкурренцію, а въ результатѣ подчиненность женщины, которая, лишенная первоначальнаго ореола, оказалась не въ состояніи бороться и стала въ зависимое отъ мужчины положеніе. Въ какой странѣ, казалось бы, меньше, чѣмъ въ Соединенныхъ Штатахъ, могла развиться язва проституціи, противъ которой все, повидимому, соединилось, чтобъ оградить юную республику? Къ первымъ религіознымъ и нравственнымъ преградамъ сколько прибавилось новыхъ! Сколько потрачено усилій, чтобы подавить зло въ зародышѣ, задержать въ началѣ, чтобы открыть женщинѣ новые пути и обезпечить ея независимость, давая полезное примѣненіе ея уму и труду! Американская демократія первая открыла женщинамъ доступъ къ нѣкоторымъ административнымъ и общественнымъ должностямъ, признала равное съ мужчинами право на занятіе такъ называемыхъ либеральныхъ профессій, также какъ она первая даровала имъ право голоса въ нѣкоторыхъ опредѣленныхъ случаяхъ, и не далеко то время, когда это право разростется и дастъ женщинѣ возможность увеличить кругъ своего вліянія. Нельзя упрекнуть законодателей въ безучастномъ отношеніи къ развитію зла, а общественное мнѣніе въ равнодушіи. Частная иниціатива съ своей стороны приходила на помощь и много прекрасныхъ женщинъ, воспоминаніе о которыхъ хранятъ пью-Йоркскіе бѣдняки, тратили милліоны на спасеніе своихъ несчастныхъ сестеръ, основывали пріюты для молодыхъ дѣвушекъ и распространяли свою неисчерпаемую благотворительность до самыхъ отдаленныхъ частей союза. Зло коренится въ центрѣ, въ такихъ крупныхъ городахъ, какъ Нью-Йоркъ, гдѣ насчитываютъ до 30 тысячъ проститутокъ, въ большихъ торговыхъ центрахъ, вродѣ Чикаго, и затѣмъ на окраинахъ, въ мѣстностяхъ, лишенныхъ цивилизаціи и законодательствъ, заселенныхъ авантюристами и бродягами, которые добровольно бѣгутъ отъ законовъ и живутъ, давая полную волю грубымъ инстинктамъ и дикимъ страстямъ. Это -- міръ совершенно особый, міръ малоизвѣстный, съ чуждыми намъ правами и обычаями. Время отъ времени рядъ убійствъ, грабежей, кровавыхъ оргій напоминаетъ о его существованіи и приподнимаетъ край завѣсы, а затѣмъ вновь наступаетъ тишина. Отдаленность мѣстности и дикій нравъ обитателей останавливаютъ любопытныхъ и затрудняютъ усмиреніе непокорныхъ. Этотъ міръ ищетъ историка съ соединеннымъ талантомъ Фенимора Купера и Бретъ-Гарта и, дѣйствительно, его стоитъ описать; пройдетъ еще немного времени и онъ исчезнетъ, затопленный волною цивилизаціи, и его необыкновенные типы превратятся въ легендарныхъ героевъ,

IV.

Мы отмѣтили въ предъидущихъ главахъ, изъ какихъ разнородныхъ факторовъ образовалась современная американская женщина, и пытались объяснить, почему она по традиціямъ, по характеру и воспитанію представляетъ рѣзкій контрастъ съ восточною женщиной, о которой Hitopadesa говоритъ: "Женщина должна быть подъ опекой отца въ дѣтствѣ, подъ опекой мужа въ молодости, сыновей въ старости и никогда независимой". Въ Соединенныхъ Штатахъ женщина не находится ни подъ чьею опекой, а подъ покровительствомъ всѣхъ.

Мы указали, какія страны и общественные слои, какія политическія и религіозныя событія содѣйствовали заселенію Новаго Свѣта. Возстановивъ, съ помощью историческихъ документовъ, жизнь первыхъ колонистовъ въ томъ видѣ, какъ она сложилась съ момента переселенія, мы видѣли, что мужчина и женщина одинаково трудились, что отъ этого равнаго распредѣленія труда и отвѣтственности произошло равенство половъ и что по мѣрѣ возростанія благосостоянія обязанности женщины облегчались, тогда какъ мужской трудъ оставался такимъ же тяжелымъ. Умъ женщины, благодаря разумному употребленію досуга, созданнаго мужскимъ трудомъ, развивался и обогащался знаніями, между тѣмъ какъ умъ мужчины спеціализировался, съуживался, а рано захватывающая его работа не позволяла продолжать ограниченнаго первоначальнаго образованія. Женщина, вначалѣ равная мужчинѣ, понемногу становится выше его. Счастливыя обстоятельства, которыя нигдѣ не стекались въ такой мѣрѣ, какъ въ Соединенныхъ Штатахъ, создали изъ нея высшій типъ расы. Въ ней совмѣстились всѣ характерныя черты, которыя въ мужчинѣ проявляются болѣе грубо и рѣзко, какъ вслѣдствіе врожденныхъ инстинктовъ, такъ и потому, что въ борьбѣ за существованіе онъ вынужденъ былъ обратить ихъ въ орудіе и извлечь изъ нихъ всю возможную выгоду. Въ женщинѣ эти характерныя черты сохранились въ смягченномъ видѣ; она сгладила шероховатости, отшлифовала грань, и тусклый камень превратился въ брилліантъ. Составныя части остались тѣ же, но искусная полировка выставила на видъ красоту и блескъ камня.

Когда подробно изслѣдуешь основные элементы, образовавшіе изъ гражданина Соединенныхъ Штатовъ типъ совершенно противуположный европейцу, отъ котораго онъ произошелъ, то поражаешься, какъ мало вліянія оказалъ атавизмъ на измѣненіе расы. За то въ американцѣ, въ его недостаткахъ и достоинствахъ, въ его идеяхъ и взглядахъ, точно въ зеркалѣ, отражается вліяніе солнца, климата и первыхъ условій существованія. Въ этомъ зеркалѣ видно, какъ сильно развились тѣ качества, которыя болѣе всего находились въ дѣйствіи, подобно тому, какъ у кузнеца ненормально развиваются мускулы въ рукахъ, у артистовъ гибкость пальцевъ. Главная отличительная черта американца -- твердая, желѣзная воля, закаленная въ борьбѣ за существованіе. Достигнутые результаты не ослабили его энергіи, а только укрѣпили ее. Въ началѣ всѣ стремленія ограничивались матеріальными заботами, но, по мѣрѣ достиженія обезпеченности, горизонтъ расширялся, честолюбіе росло, и предметомъ всеобщаго домоганія сдѣлались деньги. Иначе и быть не могло. Демократическое правленіе уничтожило ранги и общественныя отличія, сословія и привилегіи; ни геніемъ, ни оружіемъ, какъ въ древнихъ республикахъ, нельзя было возвыситься. Чтобы выдвинуться изъ толпы, стать въ первые ряды, богатство представлялось единственнымъ путемъ, естественнымъ и матеріальнымъ результатомъ труда и энергіи.

Часто упрекаютъ гражданъ Соединенныхъ Штатовъ въ поклоненіи "богу доллару", но слишкомъ часто забываютъ указать на то, что для нихъ долларъ былъ долгое время единственнымъ представительнымъ знакомъ. Много говорятъ объ энергіи американцевъ, направленной на пріобрѣтеніе состоянія,-- энергіи настолько неутомимой, что даже евреи не могли занять у нихъ ни пяди земли и не въ состояніи были бы существовать, и всегда умалчиваютъ о неисчерпаемой щедрости этого народа, жаднаго къ наживѣ потому, что нажива была для нихъ единственнымъ доказательствомъ успѣха, единственною цѣлью, къ которой могло стремиться честолюбіе. Это измѣнилось съ тѣхъ поръ, какъ открыта дорога другимъ способностямъ, а не однимъ коммерческимъ, и человѣкъ съ талантомъ и энергіей можетъ теперь выдвинуться изъ толпы, слѣдуя своимъ природнымъ дарованіямъ. Американское общество не снисходительнѣе европейскаго къ нечестно пріобрѣтеннымъ состояніямъ, какъ бы колоссальны они ни были. Лучшее доказательство этому -- нравственный и общественный остракизмъ, которому подвергся Джей Гудъ, "король золота и желѣзныхъ дорогъ", безстрастный спекуляторъ, котораго ничто не останавливало, ни даже трагическая смерть друзей, погибшихъ жертвами его алчности.

Въ современной американской женщинѣ мы находимъ всѣ характерныя черты, которыя только что отмѣтили: сильную волю, энергію и любовь къ деньгамъ, перешедшую въ страсть къ расходамъ. Женщина въ Соединенныхъ Штатахъ тратитъ, какъ мы говорили выше, пріобрѣтаемыя мужчиной деньги и ея роскошь служитъ доказательствомъ успѣха мужчины. Но, по мѣрѣ того, какъ мѣняются условія жизни, какъ исчезаетъ ореолъ новыхъ странъ, гдѣ все возможно, гдѣ быстро удается сдѣлать карьеры и достигнуть богатства, появляются новыя идеи и новые факторы, медленное, по постепенное вліяніе которыхъ должно измѣнить первоначальныя понятія, смягчить то, что въ нихъ было чрезмѣрнаго и утрированнаго. Оригинальность расы пострадаетъ отъ этого, но свѣжія силы не ослабнутъ отъ того, что подвергнутся дисциплинѣ и выдержкѣ. Во всякомъ случаѣ, американская женщина и въ особенности дѣвушка ничего не потеряетъ. Ея вліяніе, вмѣсто того, чтобы уменьшаться, ростетъ и ощущается въ Европѣ, и даже во Франціи, гдѣ она является революціоннымъ элементомъ, измѣняющимъ французскія идеи о воспитаніи молодыхъ дѣвушекъ, которыя завидуютъ и восхищаются независимостью американокъ.

Недавно въ пріемной германской императрицы встрѣтилось нѣсколько знатныхъ иностранокъ, которыя, проѣздомъ черезъ Берлинъ, выхлопотали себѣ аудіенцію черезъ своихъ посланниковъ. Назначенный для пріема часъ давно прошелъ, а государыня не появлялась. Одна изъ дамъ обратилась къ сосѣдкѣ съ выраженіемъ удивленія по поводу такой неаккуратности, обясняя свое нетерпѣніе тѣмъ, что, какъ американка, она незнакома съ придворнымъ этикетомъ. Ея собесѣдница отвѣтила, что она тоже родомъ изъ Америки и вышла недавно замужъ за знатнаго австрійца. Остальныя дамы приняли участіе въ разговорѣ и, ко всеобщему изумленію, оказалось, что онѣ всѣ шесть были уроженки Соединенныхъ Штатовъ.

Этотъ удивительный случаи доказываетъ, какъ часты браки американокъ съ европейцами, и это не только въ аристократическихъ сферахъ, но и въ среднемъ классѣ. На этомъ основаніи многіе, болѣе или менѣе остроумно, смѣются надъ любовью американокъ къ дворянскимъ отличіямъ и надъ тою непослѣдовательностью, съ которою онѣ гордятся своимъ республиканскимъ образомъ правленія и украшаютъ себя монархическими титулами. Но, кромѣ того, что не однѣ американки такъ поступаютъ, эти ежегодно учащающіеся браки объясняются совершенно другими соображеніями. Если нѣтъ на свѣтѣ другой страны, гдѣ бы дѣвушка, окруженная всеобщимъ уваженіемъ, пользовалась такою свободой, какъ въ Соединенныхъ Штатахъ, занимала въ семьѣ и обществѣ такое видное мѣсто, гдѣ бы ее такъ ласкали, баловали, ухаживали за ней, гдѣ бы она была такъ самостоятельна въ выборѣ мужа, то это царствованіе продолжается очень не долго. Въ день свадьбы наступаетъ обыкновенно конецъ блестящей свѣтской жизни американской дѣвушки и французская дѣвушка, поражающаяся ея умѣніемъ флиртовать, искуснымъ кокетствомъ, свободнымъ тономъ и манерами, не узнаетъ ее въ семейной обстановкѣ. Но не легко отказаться отъ роли царицы общества и стушеваться въ толпѣ; поэтому замужняя американка втайнѣ завидуетъ той, которую она нѣсколько лѣтъ затмѣвала и которой замужство дало свободу, тогда какъ ее поработило. Соединить съ преимуществами жизни американской дѣвушки преимущества европейской замужней женщины -- вотъ соблазнительный идеалъ, который и объясняетъ частые браки американокъ на европейскомъ материкѣ. Имъ же объясняется успѣхъ, который оказываютъ вліяніе и примѣръ Соединенныхъ Штатовъ на наши нравы и идеи о воспитаніи дѣвушекъ, на ежегодно увеличивающуюся степень ихъ свободы. Но Европа въ свою очередь вліяетъ на Америку; за послѣдніе годы въ высшихъ классахъ Соединенныхъ Штатовъ замѣтна наклонность воспринять нѣкоторыя европейскія идеи относительно привилегій замужнихъ женщинъ. Но много сдѣлать въ этой области нельзя, потому что трудно отнять у дѣвушекъ ихъ первенство, освященное вѣковымъ владѣніемъ, нравами, обычаями и традиціями.

Какъ всѣ прогрессивныя расы, американскій народъ замѣчательно легко примѣняется къ обстоятельствамъ и подчиняется различнымъ условіямъ существованія и среды. Онъ не сохранилъ ни британскаго упорства, ни предразсудковъ. Но если американцы быстро осваиваются съ жизнью въ Парижѣ, Лондонѣ или Флоренціи, то американки еще космополитичнѣе. Европа ихъ манитъ и удерживаетъ своею умственною и артистическою культурой, историческими памятниками, а также сравнительною дешевизной жизни и доступностью удовольствій. Надо долго пожить въ американской средѣ, несомнѣнно умной, но гдѣ ничто не говоритъ воображенію, гдѣ прошлое свѣжо, гдѣ жизнь дорога, а время -- деньги, чтобы оцѣнить по достоинству наши художественныя удовольствія, наши музеи, галлереи, памятники, большіе города, гдѣ съ каждымъ камнемъ связаны историческія воспоминанія. Мы такъ сживаемся со всѣмъ этимъ, что вкусъ притупляется и мы замѣчаемъ ихъ красоты только послѣ временной разлуки. Для живыхъ, не тронутыхъ воображеній все это полно притягательной силы и въ луврскомъ музеѣ, пизанскомъ Campo Santo, римскомъ колизеѣ вы сразу отличите американку отъ англичанки по восторженно-восхищенному взгляду первой и тому разсѣянному виду, съ какимъ вторая перелистываетъ Бедекера.

Профессоръ Брейсъ, въ своемъ интересномъ сочиненіи, озаглавленномъ Américain commonwealth, проводитъ параллель между общественнымъ положеніемъ женщины въ Соединенныхъ Штатахъ и въ Англіи, и контрастъ получается тѣмъ болѣе поразительный, что Соединенные Штаты вмѣстѣ съ традиціями, нравами и обычаями получили отъ Англіи ея кодексъ и ея old common law, который дѣлалъ изъ женщины собственность мужчины, во всемъ ему подчиненную. Въ Англіи прогрессъ цивилизаціи внесъ много усовершенствованій въ законы, но американцы не дожидались этихъ измѣненій; они сразу отбросили большую часть устарѣлыхъ традицій. И не въ одной законодательной области, но и въ общественной жизни они такъ поступили. "Ни въ одной другой странѣ, -- пишетъ Брейсъ, подтверждая мнѣніе всѣхъ тѣхъ, кто бывалъ въ Соединенныхъ Штатахъ,-- женщина и въ особенности дѣвушка не поставлена въ такія счастливыя условія, какъ въ Америкѣ. Міръ у ея йогъ. Общество создано какъ будто для ея развлеченія; отецъ, мать, дяди, тетки, друзья сообразуютъ свои желанія и вкусы съ ея. Замужняя молодая женщина несравненно меньше пользуется свѣтскими удовольствіями, такъ какъ болѣе поглощена, за исключеніемъ богатыхъ классовъ, домашними заботами, чѣмъ европейская замужняя женщина. Причина этого -- сравнительная дороговизна и плохая подготовка прислуги". Но, -- утверждаетъ дальше Брейсъ,-- и въ этомъ мнѣніи мы съ нимъ расходимся, -- положеніе, занимаемое американкой въ собственномъ домѣ, выше того, которое занимаетъ женщина въ Англіи и даже во Франціи. "Мы не говоримъ уже о Германіи, -- прибавляетъ онъ, -- гдѣ роль женщины безусловно подчиненная". Онъ подтверждаетъ свое мнѣніе тѣмъ, что американокъ поражаютъ отношенія, существующія между англійскими супругами; когда замужнія подруги пріѣзжаютъ къ нимъ въ гости изъ Европы, американки изумляются излишней предупредительности съ ихъ стороны къ мужьямъ. Въ каждой мелочи онѣ соображаются съ мнѣніемъ и вкусами мужей, тогда какъ въ Соединенныхъ Штатахъ мужъ долженъ сообразоваться со вкусами жены и оказывать ей тѣ услуги, которыя англичанинъ, повидимому, ждетъ отъ своей. Но еще рѣзче, по мнѣнію г. Брейса, контрастъ выступаетъ въ общественной жизни, въ гостиныхъ, гдѣ чуткое ухо американки улавливаетъ въ тонѣ бесѣдующаго съ ней европейца снисходительную нотку, къ которой она не привыкла, замѣчаетъ въ его манерахъ тѣнь превосходства, которая ее удивляешь. "Если даже женщина по уму, образованію и положенію превосходитъ европейца, то онъ, все-таки, считаетъ себя, какъ мужчина, выше ея и даетъ ей это почувствовать. Такая фантазія никогда не придетъ въ голову американцу. Онъ разговариваетъ съ женщиной, какъ съ равной, только съ большимъ почтеніемъ въ тонѣ; выбираетъ сюжеты, которые могутъ ее интересовать, но разсуждаетъ о нихъ такъ, какъ сталъ бы разговаривать съ человѣкомъ, мнѣнію котораго онъ придаетъ такое же значеніе, какъ своему. За то американка не ждетъ, чтобы собесѣдникъ одинъ занималъ ее разговоромъ; она считаетъ своимъ долгомъ быть любезной, разговорчивой и всегда старается понравиться, но какъ только вопросъ заходитъ объ уваженіи и вниманіи, она сейчасъ же предъявляетъ права своего пола".

Въ сущности, женщина никогда не отказывается отъ нихъ и часто преувеличиваетъ. Любопытно сопоставить, по большей части, заслуженныя похвалы, которыя Брейсъ, хотя и англичанинъ, расточаетъ по адресу американскихъ женщинъ, съ часто рѣзкими нападками американскихъ писателей. Это сопоставленіе интересно не потому, что выставляетъ на видъ противорѣчія двухъ одинаково добросовѣстныхъ наблюдателей, но потому, что даетъ возможность лишній разъ отмѣтить одну изъ характерныхъ чертъ, которая, какъ бы представляя обратную сторону, болѣе бросается въ глаза и болѣе повредила американскимъ женщинамъ, чѣмъ это могли бы сдѣлать болѣе серьезные недостатки. Въ 1890 году въ North Americain Review появилась статья, надѣлавшая большого шума въ Соединенныхъ Штатахъ, какъ вслѣдствіе компетентности ея автора, Адамса, такъ и благодаря заглавію: The Mannerless Sex (невѣжественный полъ).

"Дѣло идетъ о женщинахъ,-- пишетъ Адамсъ, -- и я впередъ знаю, что иду наперекоръ всѣмъ общепринятымъ идеямъ, но что могу я сдѣлать, если эти идеи лежатъ на чисто-фантастическихъ основаніяхъ? Слишкомъ давно намъ повторяютъ на разные лады, что женщина благотворно вліяетъ на наши манеры, облагораживаетъ ихъ и т. д. Большинство кончаетъ тѣмъ, что, вопреки очевидности, соглашается; мужчины вѣрятъ или изъ любезности дѣлаютъ видъ, что вѣрятъ, а женщины глубоко убѣждены въ этомъ".

Ничего подобнаго въ дѣйствительности нѣтъ, въ Соединенныхъ Штатахъ, по крайней мѣрѣ, какъ увѣряетъ авторъ, и если бы мужчина позволилъ себѣ половину того, что дѣлаетъ женщина, то къ концу дня онъ получилъ бы нѣсколько хорошихъ уроковъ. Въ доказательство своихъ словъ Адамсъ приводитъ рядъ случаевъ, заимствованныхъ изъ повседневной жизни, на основаніи которыхъ упрекаетъ женщинъ въ равнодушіи, съ которымъ онѣ подчиняютъ своимъ прихотямъ удобства другихъ, въ презрительномъ спокойствіи, съ какимъ онѣ заставляютъ гостей дожидаться своего выхода,-- особенность уже не молодыхъ дамъ. Далѣе авторъ утверждаетъ, что женщины не могутъ не перебивать рѣчь того или той, кто говоритъ,-- не умѣютъ быть точными и невѣжливы по отношенію другъ къ другу. По нѣкоторымъ причинамъ, которыя авторъ не находитъ нужнымъ называть, такъ какъ каждый самъ догадывается, эта невѣжливость въ меньшей степени проявляется относительно мужчинъ. Все-таки, она существуетъ, но, по мнѣнію Адамса, проявляется въ другой формѣ. Взойдите на вокзалъ желѣзной дороги и займите мѣсто въ линіи ожидающихъ очереди; приходитъ женщина, направляется прямо къ кассѣ, требуетъ билетъ, говоритъ, что торопится, и засыпаетъ кассира безконечнымъ рядомъ вопросовъ, тогда какъ могла бы найти отвѣты въ путеводителѣ, который держитъ въ рукахъ. Если кто-нибудь возмущается и проситъ ее стать въ линію, она считаетъ его нахаломъ и даетъ это понять. Она не хочетъ ни ждать, ни торопиться; ей и въ голову не приходитъ, что она присвоила себѣ права тѣхъ, кто раньше пришелъ. Тѣ же пріемы и требованія повторяются, какъ увѣряетъ Адамсъ, во всѣхъ общественныхъ мѣстахъ, въ почтамтѣ, концертѣ, театрѣ; всюду женщина идетъ первая, не обращая вниманія на другихъ, злоупотребляя вниманіемъ и временемъ продавцовъ. Такая язвительная критика не могла остаться безъ возраженія. Крофю отвѣтилъ Адамсу. Но какое же это возраженіе?

"Мы допускаемъ точность фактовъ,-- говоритъ онъ,-- и согласны, что манеры нѣкоторыхъ американокъ держать себя въ общественныхъ мѣстахъ оставляютъ многаго желать. Но онѣ виноваты менѣе, чѣмъ мужчины, которые своею глупою любезностью и смѣшною снисходительностью поощряли эти недостатки. Это лучше всего доказываетъ то, что американки однѣ заслуживаютъ такой упрекъ, такъ какъ европейскихъ женщинъ того же класса нельзя обвинить въ подобномъ неумѣніи держать себя".

Указанные недостатки, которые обращали на себя вниманіе почти всѣхъ путешественниковъ, мы черпали по преимуществу изъ американскихъ источниковъ, такъ какъ они менѣе могутъ быть зайодозрѣны въ предубѣжденности. То, что пишетъ Адамсъ, вѣрно, но не менѣе вѣрно и то, что утверждаетъ Крофю. То, что говорятъ они оба, подтверждаетъ высказанное нами мнѣніе о чрезмѣрной свободѣ, которою пользуются въ Соединенныхъ Штатахъ молодыя дѣвушки и женщины, о ихъ преувеличенномъ представленіи о своихъ правахъ и преимуществахъ, объ излишней любезности мужчинъ по отношенію къ женщинамъ.

Но если кто-нибудь составитъ себѣ портретъ американки на основаніи критики Адамса и припишетъ всѣмъ женщинамъ недостатки, которые поражаютъ самихъ же американцевъ, то онъ впадетъ въ грубую ошибку.

Тѣ, кто въ американской женщинѣ и, въ особенности, дѣвушкѣ находятъ больше недостатковъ, чѣмъ достоинствъ, кого коробятъ ея свободныя манеры, независимость, презрѣніе общественныхъ приличій, любовь къ роскоши и потребность, чтобъ ею восхищались, тѣ часто взваливаютъ вину на демократическое устройство Соединенныхъ Штатовъ. Иного результата, по ихъ словамъ, и быть не могло; постоянная близость молодыхъ дѣвушекъ съ мужчинами, возведенное въ аксіому равенство половъ, отрицаніе родителей, независимость дѣтей, свобода любви и свобода выбора неизбѣжно должны были, по ихъ мнѣнію, привести къ такимъ послѣдствіямъ. Мы же полагаемъ, что вліяніе политическихъ учрежденій на общественные нравы преувеличено. Политическія учрежденія непостоянны; они мѣняются по произволу страстей и сообразно съ потребностями данной минуты, чего не можетъ быть съ обычаями и нравами, основанными на непрерывномъ рядѣ наслѣдованій и традицій. Они тоже измѣняются, но очень медленно, постепенно, не допуская рѣзкихъ переворотовъ. Въ отношеніяхъ американцевъ и англичанъ къ женщинамъ существуетъ болѣе общихъ чертъ, чѣмъ это думаютъ, и если въ Соединенныхъ Штатахъ женщинѣ отведено болѣе широкое мѣсто, если она пользуется большею независимостью, то это происходитъ какъ вслѣдствіе перемѣны среды, такъ и благодаря умственному превосходству, которое она съумѣла пріобрѣсти съ самаго начала и долго сохраняла. Но по мѣрѣ того, какъ Соединенные Штаты расширяются и цивилизуются, разстояніе между обоими полами уменьшается. Прошли тѣ времена, когда борьба съ природой поглощала американца; лѣса сведены, поля обработаны; индѣйцы вымираютъ въ своихъ убѣжищахъ; большія рѣки, препятствовавшія сообщенію, сдѣлались судоходными; густая сѣть желѣзныхъ дорогъ соединяетъ всѣ части союза; широко распространенное и усовершенствованное образованіе возвысило умственный уровень и возвратило мужчинѣ утраченное превосходство. Теперь Соединенные Штаты имѣютъ знаменитыхъ ученыхъ, выдающихся адвокатовъ, прекрасныхъ докторовъ, извѣстныхъ профессоровъ, признаваемыхъ даже въ Европѣ, первоклассныхъ писателей, и если въ области искусствъ они еще не могутъ соперничать со Старымъ Свѣтомъ, то слѣдуетъ принять во вниманіе сравнительную молодость ихъ цивилизаціи и задатки будущаго, которые показала намъ ихъ художественная выставка 1889 года.

Если въ отношеніи умственной культуры мужчина вернулъ большую часть области, занятой женщиной, и не только уменьшилъ раздѣлявшее ихъ разстояніе, но и взялъ верхъ вездѣ, гдѣ это доступно его болѣе широкимъ дарованіямъ, болѣе крѣпкому сложенію и твердой волѣ, то есть общественная область, которой онъ не можетъ и не хочетъ лишить ея, такъ какъ это -- область традицій, уступокъ, сдѣланныхъ мужчиной, принятыхъ и расширенныхъ женщиною. И здѣсь проявляется контрастъ между идеями англо-саксонской расы и латинской, противуположность между понятіями Востока и Запада, крайніе полюсы которыхъ -- Азія и Соединенные Штаты -- находятъ примиреніе въ центральной Европѣ. Этимъ двумъ полюсамъ соотвѣтствуютъ maximum и minimum человѣческой личности; нигдѣ она такъ не интензивна, какъ въ Соединенныхъ Штатахъ, нигдѣ такъ не затерта, какъ на Востокѣ.

И такъ, на основаніи нижеслѣдующихъ данныхъ: равенства женщины съ мужчиной, ея умственнаго и общественнаго превосходства, ея красоты, утонченной и развитой естественнымъ подборомъ, браками свободныхъ въ выборѣ дѣвушекъ съ расою энергичныхъ, сильныхъ колонистовъ, глубоко проникнутыхъ религіозными убѣжденіями и уваженіемъ къ брачнымъ узамъ,-- на основаніи всѣхъ этихъ данныхъ, женщина въ извѣстный моментъ должна была явиться совершеннымъ твореніемъ, высшимъ типомъ расы. Такова женщина въ настоящее время, и американецъ съ основательною гордостью показываетъ ее Европѣ, какъ самое законченное созданіе своей двухвѣковой цивилизаціи. И въ этомъ отношеніи Европа отдаетъ ему справедливость. Популярность американки въ Европѣ и пріемъ, оказываемый ей тамъ, не могутъ относиться исключительно къ ея предполагаемому богатству. Правда, за послѣднее время американскія традиціи, относящіяся къ вопросу о приданомъ, начинаютъ мѣняться и милліонеры Новаго Свѣта выказываютъ въ этомъ отношеніи болѣе щедрости, чѣмъ наши капиталисты, но это исключительные случаи, и ими не можетъ быть объяснено чарующее впечатлѣніе, производимое американкой въ Европѣ.

Кажется, будто природа въ этой демократической землѣ является по отношенію къ самой себѣ аристократичнѣе, чѣмъ гдѣ-либо, и надѣляетъ своихъ избранницъ всевозможными дарами, изъ которыхъ способность примѣняться, несомнѣнно, характернѣе всѣхъ. Немного женщинъ въ Европѣ могутъ такъ быстро, какъ американка, освоиваться съ новою средой, съ такою изумительною легкостью мѣнять страну, климатъ, окружающую обстановку. Узы, привязывающія американку къ родному городу или деревнѣ и къ семьѣ, очень слабы; она легко разрываетъ ихъ и безъ колебаній слѣдуетъ за мужемъ, не страшась никакихъ разстояній, не останавливаясь ни передъ какими длинными путешествіями. Кажется, будто у нея нѣтъ отечества,-- такъ быстро она роднится съ тою страной, куда ее забрасываетъ судьба; всюду она приноситъ съ собою свое прекрасное расположеніе духа, свой оптимистическій взглядъ на жизнь и умѣнье изъ всего извлекать пользу.

Американка поистинѣ дочь кочевого племени; она всегда готова къ перемѣщенію, равнодушна къ окружающей средѣ, предпочитаетъ ту, которая приближаетъ къ цѣли и доставляетъ мужу болѣе широкое поле дѣятельности. Она ни минуты не станетъ колебаться, выходить ли ей замужъ за человѣка, который нравится, хотя бы ей пришлось слѣдовать за нимъ къ антиподамъ и провести тамъ лучшіе годы жизни. Такія перспективы, которыя остановятъ французскую дѣвушку, а еще больше ея родителей, для американки не имѣютъ никакого значенія. Она знаетъ по опыту, какъ часто американцы мѣняютъ свое мѣстожительство и что немногимъ людямъ удается провести всю жизнь въ одномъ городѣ. Она сроднилась съ мыслью о переселеніи.

Если для того, чтобы сохранить свои религіозныя убѣжденія и личную свободу, предки не задумались покинуть отечество, переплыть океанъ въ то время, какъ подобное путешествіе было продолжительно и опасно, и вступить въ борьбу съ природой и индѣйцами, то точно также потомки не остановятся передъ необходимостью переселиться съ береговъ Атлантическаго океана на берега Тихаго, въ Индію или Австралію. Мотивъ, побуждающій ихъ, иной, но не менѣе сильный, чѣмъ тотъ, который руководилъ ихъ отцами. Американка буквально исполняетъ завѣтъ Библіи; она оставляетъ семью, друзей, родину, чтобы слѣдовать за мужемъ, котораго изберетъ, и этотъ поступокъ не сопряженъ для нея ни съ тяжелою жертвой, ни съ горечью разставанья. Вдвоемъ они начнутъ борьбу за существованіе, ничего не ожидая и ничего не прося у другихъ; они оба воспитаны въ тѣхъ взглядахъ, что родители не обязаны заботиться о дѣтяхъ съ того дня, какъ дѣти покидаютъ ихъ, чтобъ основать собственную семью, что старики не должны лишать себя ради молодыхъ. Эти аксіомы хорошо извѣстны имъ обоимъ и позднѣе они примѣнятъ ихъ къ своимъ дѣтямъ, какъ примѣняютъ теперь къ себѣ.

Теперь понятно, какъ примиряется въ американцѣ прогрессъ цивилизаціи съ кочевыми инстинктами. Кажется, будто у него нѣтъ родины, сказали мы выше. Она есть, но заключается въ умственной и моральной области, независима отъ почвы, климата, видимыхъ и матеріальныхъ предметовъ. Это отечество слѣдуетъ за нимъ, а не приковываетъ къ себѣ. Оно состоитъ въ культѣ своихъ учрежденій, религіозныхъ убѣжденій, традицій, исторіи, которою американецъ гордится; его отечество идеальное; но для него оно дѣйствительно, и гдѣ бы американецъ ни жилъ, онъ всегда является его членомъ и представителемъ, громко заявляетъ это, защищаетъ противъ всѣхъ нападковъ и любитъ такъ же горячо, какъ европеецъ любить свою родину, но не чувствуетъ желанія ее увидѣть и провести тамъ остатокъ своихъ дней. Американка вполнѣ раздѣляетъ эти взгляды, только проявляетъ еще больше такта и космополитизма.

Ни одна нація такъ не содѣйствовала распространенію колонизаціи, какъ американцы, и произошло это вслѣдствіе полнаго согласія во мнѣніяхъ мужчины и женщины, которые оба считаютъ національность независимою отъ почвы и не смотрятъ на эмиграцію какъ на испытаніе или признаніе въ слабости. Одна изъ причинъ, наиболѣе тормазящихъ развитіе колонизаціи во Франціи, заключается въ инстинктивномъ отвращеніи дѣвушки и ея семьи къ идеѣ эмиграціи. Если англичанинъ или американецъ эмигрируетъ, то его поступокъ не противорѣчитъ общепринятымъ идеямъ, которыя во всякой странѣ могущественнѣе законовъ; его поступокъ не унизитъ его общественнаго положенія и не уменьшитъ шансовъ на успѣхъ у той, на которой онъ захочетъ жениться. Американка, воспитанная одинаково съ американцемъ, раздѣляетъ его идеи,-- тѣ идеи, которыя сдѣлали изъ Соединенныхъ Штатовъ то, что они представляютъ въ настоящее время, идеи предковъ, которыя несомнѣнно перейдутъ къ потомству.

Американка есть результатъ извѣстнаго образа воспитанія, извѣстнаго склада жизни, рѣзко отличающихся отъ вашихъ. Ее научили разсчитывать на самое себя и поступать самостоятельно; въ сношеніяхъ съ мужчинами она всегда была свободна, но отвѣтственна, сама хранила свою честь и заботилась о будущемъ. Она видѣла, наблюдала и знала жизненныя затрудненія и опасности независимости. Если намъ возразятъ, что это преждевременное знаніе могло слишкомъ рано сдѣлать ее холодной, разсчетливой и черезъ-чуръ осторожной, то на это можно отвѣтить, что рано ли, поздно ли, вѣдь, придется выводить собственныя заключенія о томъ мірѣ, въ которомъ она живетъ, такъ, можетъ быть, лучше, чтобъ ея глаза открылись для дѣйствительности и чтобы ея сужденіе составилось раньше, чѣмъ она рѣшитъ свою судьбу.

Въ изслѣдованіи подобнаго вопроса трудно отрѣшиться отъ обычаевъ и идей той среды, въ которой живешь, и быть вполнѣ безпристрастнымъ. Невольно склоняешься на сторону общепринятыхъ идей, обычаевъ и общеизвѣстныхъ аксіомъ. Наши нравы и понятія такъ отличаются отъ американскихъ, что тѣ не могутъ не вызывать съ нашей стороны рѣзкихъ нападковъ. Въ такихъ вопросахъ лучше всего судить по достигнутымъ результатамъ. А эти результаты вполнѣ удовлетворительны. Мы не умолчали въ этомъ очеркѣ о женщинѣ Соединенныхъ Штатовъ, ни о серьезныхъ затрудненіяхъ, которыя, при чрезмѣрной свободѣ молодыхъ дѣвушекъ, происходятъ вслѣдствіе распущенности законовъ, относящихся къ бракамъ, и легкости разводовъ, также какъ не скрыли недостатковъ, замѣченныхъ всѣми путешественниками. Мы черпали изъ американскихъ источниковъ, считая ихъ менѣе пристрастными и провѣривъ ихъ личными наблюденіями въ теченіе многихъ лѣтъ, проведенныхъ въ Америкѣ. Но эти критики, какъ бы серьезны и строги ни были, мало измѣняютъ сдѣланные нами выводы.

Если въ настоящее время Американскій Союзъ -- одна изъ первыхъ странъ міра, то этимъ онъ, главнымъ образомъ, обязанъ американской женщинѣ, которая была и есть важный факторъ его удивительнаго успѣха. Соединенные Штаты обязаны женщинѣ тѣмъ, что она сохранила религіозную вѣру, создала храмъ и школу; въ тяжелыя минуты, во время войнъ патріотизмъ женщины вдохновлялъ храбрость мужчины. Во всѣхъ обстоятельствахъ жизни она была его товарищемъ и равной. За это мужчина уважалъ ее, и это уваженіе, которое она внушила ему сначала своею самоотверженностью и отвагой, затѣмъ умомъ, образованіемъ, красотой, вѣрой въ его покровительство, смягчило американскіе нравы, проникшіеся убѣжденіемъ, что уваженіе женщины есть одно изъ первыхъ условій нравственной жизни для мужчины. Эта нравственная жизнь дѣло ея рукъ; она создала ее и поддерживаетъ. Культъ, предметъ котораго составляетъ она сама, уваженіе, оказываемое ей мужчиной, основаны не на влеченіи, внушаемомъ ея поломъ; въ немъ заключается нѣчто большее, а именно: инстинктивная благодарность за благородное примѣненіе сильнаго и благотворнаго вліянія.

В. Р.

"Русская Мысль", кн.IX, 1893