, как сочинения Токвилля и Монталамбера, вовсе не есть дело редкое или случайное: можно сказать, что большая часть сочинений, выходящих во Франции по историческим, юридическим и тем более по политическим, наукам, написаны также в духе, противном системе управления, введенной Наполеоном III, и никто не думает, что эти сочинения могут подвергнуться какому-нибудь преследованию от его правительства. Но книги во всех странах Западной Европы менее подлежат стеснению, нежели газеты,-- посмотрим же, каково ныне положение газет во Франции. "Journal des Débats" прямо называет себя органом орлеанской партии и конституционной монархии. "Siècle" столь же прямо и решительно называет себя органом республиканцев,-- и каждая из этих газет в каждой статье доказывает превосходство того принципа, которого держится. "В чем же после того стеснение, на которое жалуются они?" Просто в том, что они не имеют права прямо отрицать добросовестность французского правительства или прямо порицать личные качества Наполеона III; они могут как угодно судить о каждом в отдельности поступке правительства или о каждом законе, предлагаемом правительством; могут доказывать, что закон этот несправедлив или не соответствует своей цели, и действительно, они каждый день пользуются этим правом; но они не могут прибавлять положительного уверения, что Наполеон III имеет в виду дурные цели, предлагая или одобряя этот закон; они не должны оскорблять личности Наполеона III, приписывай ему намерения, гибельные для Франции; они могут только доказывать, что он ошибается. Для большей определительности возьмем какое-нибудь определенное дело. В конце 1855 года разносится слух, что Франция начала переговоры с Россиею, в начале 1856 года известно становится, что в Париже собирается конгресс для заключения мира. Французские газеты могли доказывать, что мир этот преждевременен и невыгоден для Франции, что надобно продолжать войну; они могли также доказывать, что войны против России вовсе не следовало и начинать, что она была невыгодна для Франции. Они не могли только, говорить, что Наполеон III начал эту войну или прекращает ее по каким-нибудь личным видам, противным интересу Франции,-- они должны были предполагать, что его действия, невыгодные для Франции, происходят не от злого умысла, а просто от ошибки. Другой случай: Законодательному собранию предложен государственный бюджет. Газеты могут находить, что армия во Франции слишком многочисленна и содержание ее слишком обременительно для нации, могут говорить, что полезно было бы сократить ее и сократить именно в такой-то пропорции, такими-то средствами; они могут доказывать также таким образом, что каждая другая отрасль французского управления организована неудовлетворительным образом и что расходы на нее слишком велики или слишком малы. Могут также доказывать, если угодно, что каждый из существующих налогов дурен и должен быть изменен или заменен другим. Когда таким образом обсуждают французские газеты государственный бюджет, то нет надобности говорить, могут ли они прямо выражать свое мнение о других законах: бюджет есть важнейшее дело между всеми вопросами внутренней политики, и когда о "ем французские газеты могут судить свободно, то тем более могут судить о каждом другом законе. Газеты не должны говорить только одного: не приписывать недостатков закона злому умыслу со стороны правительства, не приписывать злоупотреблений личному желанию Наполеона III,-- все остальное подлежит их критике: и все законы, и все действия правительственных лиц, от министров до архиепископов. И такое положение газет называется во Франции стеснительным, и английские газеты уверяют, что французы живут под тяжелым и гибельным игом,-- какое странное преувеличение! Надобно ли после таких фактов удивляться тому, что беспрепятственно появляются во Франции книги, подобные сочинениям Токвилля и Монталамбера? Тут вовсе нечему удивляться; во французских газетах ежедневно печатаются совершенно подобные статьи.

   Монталамбер менее всех других французов имел бы права возвышать свой голос против порядка дел, введенного во Франции Наполеоном III: знаменитый предводитель умеренных иезуитов напрягал некогда все свои силы к тому, чтобы дать Наполеону III возможность ввести этот порядок. Когда французы отправили свою экспедицию для взятия Рима, и был положен желанный конец отвратительной анархии и гнусному восстанию против папы, начатому по наущению злодея Мадзини, Монталамбер с восторгом доказывал необходимость совершить подобное же дело в самой Франции, принять всевозможные, насильственные и ненасильственные, законные и незаконные меры для подавления французских республиканцев и либералов. "Надобно, говорил он, сделать второй римский поход в самой Франции для восстановления порядка". Его желание было исполнено Наполеоном III,-- и вот Монталамбер уже недоволен; вот он уж сам либеральничает и восстает против законного порядка -- это очень дурно, это совершенно неизвинительно ему, это едва ли даже честно с его стороны. Но среди различных неосновательных выходок, среди умышленного и не умышленного искажения фактов, встречаются иногда в его книге страницы, не лишенные некоторой справедливости. Так, например, он доказывает, что в Англии гораздо более порядка, нежели во Франции, и доказывает, что англичане умеют извлекать выгоды и для своего государства и для частных лиц из своих учреждений, которые могут казаться слишком шумными для человека,

   

   "издавна приобыкшего к однообразному томлению родной страны (Монталамбер намекает на Францию), где нет ни борьбы, ни упорного труда, ни самородной и самобытной деятельности, где все и всегда носит официальный ярлык, имеет себе неизменное место, расставлено по углам, согласно щепетильной попечительности внешней власти, всегда готовой избавить гражданина от всякого беспокойства и сиять с него всякую ответственность в общем деле, но тем самым нещадно умерщвляющей в нем дух отчизнолюбия и самопожертвования, расслабляющей людскую породу и осуждающей народ на безысходное несовершеннолетие". ("Р<усская> б<еседа>", Крит<ика>, стр. 30.)

   

   Конечно, на это можно возразить: на каком же основании Монталамбер помогал Наполеону III, когда Наполеон III стремился к введению во Франции тех форм, которые теперь так мало нравятся Мангалам беру? Или Монталамбер тогда не знал, чего сам хочет? В другом месте он рассуждает о причинах, по которым до сих пор удержалось в Англии сильное влияние аристократии:

   

   "Пусть другие, говорит Монталамбер, восхваляют ее великолепие, мужество, красноречие и политическую мудрость: они будут вполне правы. Но я хвалю, благословляю ее выше всего за то, что она умела, прежде всей остальной Европы, внять голосу справедливости в установлении отношений своих к своим подданным, что она вступила в правомерный союз с ними, не будучи к тому вынуждена ни внешнею властью, ни восстаниями. Тот, кто возьмется проследить сквозь течение многих веков отношения крупных английских землевладельцев к их фермерам и сравнить их с пагубными раздорами дворянства и земледельческого народонаселения на материке Западной Европы, тот, конечно, напишет одну из лучших и полезнейших страниц истории всемирной. Достоверно только то, что еще за два столетия до того времени, как дворянство французское, принесши в жертву Людовику XIV свое достоинство и независимость, упорно старалось еще поддержать обветшалое и возмутительное здание своих феодальных прав, которому суждено было вдруг с шумом обрушиться в памятную ночь 4-го августа 1789 года, дворянство английское уже освободило своих крестьян и вместе с тем избавило себя от смертоносного ига этих исторических анахронизмов". ("Р<усская> б<еседа>", Крит<ика>, стр. 42.)

   

   Монталамбер восхищается устройством английских университетов; князь Черкасский справедливо замечает, что такое устройство неприменимо "и к какой другой стране.

   

   "Но (прибавляет он) вместе с тем мы должны сказать, что только ценою предоставления университетам полной свободы развития, значительной степени независимости от внешней власти и прочного усвоения их управлению начала избирательного, могут быть сообщены им те необходимые условия внутренней энергии, жизненной упругости и серьезного корпоративного характера, вне которых нет искреннего уважения общества к учреждению, нет прочного воздействия образовательной среды на юношество, нет, наконец, для нее возможности воспитать для отечества своего гражданина с привычкой равно уважать и себя, и существующий закон. ("Р.<усская> б<еседа>", Крит<ика>, стр. 55.)

   

   У Монталамбера встречаются отдельные справедливые мысли, но совершенно ложна основная тенденция его книги: внушить французам необходимость введения во Франции тех аристократических учреждений, которые потеряли свое могущество и в Англии, сохраняя только старинный блеск без старинной силы. У Токвилля, напротив, я основная мысль книги не лишена справедливости, хотя выражена несколько односторонним образом и доведена до чрезвычайного преувеличения.

   Причиною всех политических волнений, постигших Францию в конце прошедшего века и продолжающих доселе господствовать в этой стране, Токвилль считает централизацию, доведенную до чрезвычайной крайности со времен Ришелье и Людовика XIV. Он так увлехается этою мыслью, что упускает из виду все другие причины к общему неудовольствию, постепенно все сильнее и сильнее овладевавшему французской нацией в течение XVIII века, а причин этих было много и кроме централизации. Надобно также заметить, что едва ли правильно употребляет он слово "централизация" для обозначения того порядка вещей, которому приписывает все бедствия Франция. "Централизация" предполагает одинаковость учреждений во всех областях государства и очень малую степень власти областных правителей,-- этого не было во Франции до 1789 года. В каждой провинции существовала какая-нибудь особенность, подати и налоги между ними распределены были неуравнительно, отношения сословий были неодинаковы " т. д. Такой порядок дел вовсе не централизация, и сходен с нею был он только тем, что вообще французская администрация и фиск совершенно самовластно управляли, всею общественною жизнью и самовластно распоряжались част ною жизнью, не признавая никаких преград и ограничений своему произволу ни в чьих правах. Это не централизация, это просто система произвольного управления,-- та самая система, которая возобновлена Наполеоном III; страдания и бедствия, нанесенные ею Франции в течение XVI, XVII и XVIII веков, были неимоверно велики, in этим объясняется увлечение Токвилля. Только немногие провинции, так называвшиеся pays d'états, находили хотя слабую защиту от произвола интендантов (областных правителей) и министров в своих областных учреждениях, случайно сохранившихся до некоторой степени. Из всех французских областей, наибольшим благосостоянием пользовался Лангедок: обременительное отправление феодальных обязанностей натурою, существовавшее IB других провинциях, было там заменено денежною платою; дороги и каналы находилась в отличном состояния; финансы области были в таком цветущем положении, что она могла делать государству очень значительные ссуды.

   

   "Чем объяснить такое неслыханное в древней Франции процветание отдельной области (продолжает князь Черкасский)? Токвилль видит в нем естественное и необходимое последствие существования в Лангедоке независимых провинциальных учреждений и предоставления центральною властью всех дел местного управления, всей внутренней раскладки податей и надзора за общественными предприятиями областным лангедокским штатам, состоявшим из 92 членов, из которых 46 депутатов среднего сословия, 23 епископа и 23 депутата от дворянства. Способ собирания их и делопроизводство, даже самый их состав -- все было в них далеко неудовлетворительно, и должно признаться, королевская власть мало заботилась об совершенствовании их, всегда видя в областных учреждениях орудие докучливое и не довольно гибкое в руках своих чиновников. Но уже и этого несовершенного учреждения, этого всегда присущего и озаряющего пути местного интенданта -- светоносного фокуса, как называет его Токвилль, было достаточно, чтобы спасти Лангедок от многих невольных промахов и предотвратить или исправить многие ошибочные действия центральной французской администрации". ("Р<усская> б<еседа",> Крит<ика>, стр. 79.)

   

   "Областные учреждения (прекрасно заключает свою статью князь Черкасский, говоря о формах, которых не может ввести Наполеон по всему не нормальному положению) являются в настоящее время лучшею точкою опоры для правительства во всех тех государствах, где еще сохранились для воссоздания их какие-либо живые элементы. Только с их помощью, при благотворном их воздействии и влиянии на местное управление, может принести какую-либо пользу сознательно и бессознательно ныне требуемое везде и всеми отменение административной централизации. Но подобный подвиг возвышенной и бескорыстной политики может совершить лишь государь, рожденный на престоле, от самой колыбели окруженный любовью своего народа и столько же уверенный в нем, сколько искренно и горячо его любящий. Возможность совершить подобный подвиг сберегается скупою рукою Истории лишь для немногих ей особенно сочувственных любимцев". ("Р<усская-> б<еседа>", Крит<ика>, стр. 88.)

   В "Русском вестнике" (No 11) надобно заметить статью г. Безобразова "Физиология общества", объясняющую современный взгляд на отношение политических вопросов и общественным: т. Безобразов справедливо говорит, что ныне политические вопросы рассматриваются преимущественно! только как одежда общественных вопросов или как пути для удовлетворения общественных потребностей:

   

   "Смотря на государство (говорит г. Безобразов) как на внешнее, необходимое обеспечение органического развития общества, общественная физиология не налагает на государственную деятельность никаких произвольных обязанностей, не исходящих из внутренних потребностей того общества, которое государство призвано защищать от внутреннего и внешнего насилия, не предпосылает ему никаких заранее приготовленных форм, не обусловленных самими- интересами народной жизни. Без защиты государства никакое общество не может достигнуть свободного развития сил своих; но н без общества, свободно развивающегося под защитою государства, последнее не имеет никакого значения. Государственная форма, в самом обширном значении этого слова, дает гарантии тем сделкам, в которые вступают общественные интересы между собою. Задача его не более, но и не менее. Как только государство при охранении общественных интересов задумывает устраивать при этом свои собственные дела, так тотчас оно выходит из пределов своего естественного назначения; общественные интересы рано или поздно выходят из-под опеки, с помощью которой хотели усыпить их, и государственные дела, не разрешающие никакого общественного дела, теряют всякое значение, всякий кредит для общества Искусственный государственный порядок порождается всеобщею парализиею. Понятно, что с этой точки зрения государственные формы не могут бить построены по каким-нибудь отвлеченным принципам: они всегда должны обусловливаться положением того общества, которое ими охраняется Потому-то и характер и идея государственной деятельности разных времен и народов различны, что мы действительно и видим в истории. Так начинают смотреть на государство все новейшие исследователи, совершенно оставившие ту почву, на которой возникали политические воззрения прежнего времени и еще возникают отсталые воззрения некоторых современных писателей; в мнении последних, всякое государство должно осуществлять одну идею, стремиться к одной цели. Если можно найти эту одну общую идею и цель, то можно выразить их разве только так, что государство обязано обеспечивать свободное развитие общественных интересов. Такой общий смысл для государства можно принять. В этом смысле государственная деятельность получает свой особенный характер, отличный от всех других отраслей деятельности. Оно охраняет, дает определенную, прочную форму сделкам, в которые беспрестанно вступают между собою разные противоположные интересы в обществе. Но эта форма должна быть такова, чтобы в ней были всегда открыты двери к новым компромиссам, беспрестанно разнообразящимся в бесконечном развитии общества. Существующие в обществе интересы бесконечно разнообразны: интересы собственности и нищеты, капиталов, земли и работы, религии и нравственности, труда и нищеты, образованности и невежества, движения и застоя; но все эти интересы, каковы бы они ни были, в силу исторической давности, в силу времени и общества, давших им раз жизнь, имеют неотъемлемое право на уважение, на защиту от всякого насилия. Общество дало жизнь тому или другому интересу, питало его иногда очень долго, но оно не может уничтожить его одним ударом, как бы ин были священны новые интересы, выступившие в антагонизм со старыми. Общество обязано дать движение новым интересам, но также обязано дать вознаграждение старым. Государство н определяет меру этого вознаграждения, равно как и место, уступаемое новым интересам. Этим только путем могут быть обеспечены в обществе порядок и движение". ("Р<усский> вестник", No 11, стр. 344.)

   

   Конечно, последние строки имеют слишком безусловный смысл: неужели общество, развивающееся не всегда в нормальных обстоятельствах, не порождает никогда интересов, не заслуживающих ни малейшего снисхождения и долженствующих считать себя счастливыми уже тогда, когда при первой возможности уничтожаются безнаказанно? Когда в XIII веке Рудольф Габсбургский уничтожал разбойничьи феодальные замки на берегах Рейна я в Швабии, разбойники, ß течение ста или двух сот лет потомственно грабившие всех проезжих и всех соседов, неужели могли требовать вознаграждения, ссылаясь на право давности? Ведь они лишались части своих доходов. Но какое дело было до того Рудольфу Габсбургскому? Вот иное дело если б эти люди, не дожидаясь, пока общее чувство восстанет против ,них и смирит их против их воли, прежде того времени " добровольно выразили готовность отказаться от привычки жить чужим добром, насильственно отнимаемым,-- ну, тогда швабы и жители рейнских берегов подумали бы, не требует ли благоразумие купить у этих грабителей добровольное оставление прежнего обычая; по юридическому же правилу, грабитель не заслуживает ровно никакого вознаграждения эа то, что отказывается от грабежа -- он счастлив должен быть уже тем, когда не взыскивают с него денег, заграбленных им. Надобно также прибавить, что общественные компромиссы только тогда производятся на справедливых основаниях, когда дело решается вместе представителями обеих сторон,-- иначе, если оно решается людьми, принадлежащим" к одной только из двух партий, интересы которых должны быть соглашены компромиссом, другая партия непременно будет обижена. Так, например, английский парламент мог очень справедливо и (как показали последствия) очень выгодно для обеих сторон решить вопрос о хлебной торговле, потому что в парламенте были представители как протекционистов (тори), так и приверженцев свободной торговли (виги), "о он не может при настоящем своем составе справедливо решить вопрос, например, о так называемых Strike'ax или взаимных отношениях фабриканта к работникам, потому что в английском парламенте находятся представители только одной из этих двух сторон. В таких случаях дела решались гораздо основательнее и справедливее так называемыми французскими промышленными третейскими советами (conseil des prudhommes), в которых было равное число членов из обеих партий: при таком составе, самые затруднительные случаи распутывались очень легко, ко взаимной выгоде и к общему удовольствию всех лиц, заинтересованных в деле. В русском законодательстве находятся постановления, истекшие из этого благотворного принципа. Так, например, если к делу прикосновен купец, дело производится не иначе, как при депутате купеческого звания; если к делу прикосновенно лицо из военного звания -- не иначе, как при депутате из военного звания и т. д. Этот прекрасный и справедливый принцип поставляется нашим законодательством как необходимое условие всякого следствия, всякой тяжбы, и при случае компромиссов между тяжущимися партиями он должен по духу нашего законодательства обеспечивать справедливость размера, какой дается присуждаемому вознаграждению4.

   В Журнале (министерства внутренних дел помещено очень важное и отрадное известие об учреждении в Петербурге Общества для доставления дешевых и удобных квартир людям рабочего сословия. Согласно высокому желанию, выраженному его высочеством герцогом Георгием Мекленбург-Стрелицюим, благоволившим принять на себя глазное попечительство над Обществом, мы помещаем здесь это объявление, радуясь начинающемуся осуществлению столь прекрасной и благотворной мысли 5.

   

ОБ УЧРЕЖДЕНИИ В С.-ПЕТЕРБУРГЕ ОБЩЕСТВА ДЛЯ УЛУЧШЕНИЯ ПОМЕЩЕНИЙ РАБОЧЕГО НАСЕЛЕНИЯ

   "Мысль об улучшении помещений рабочего населения обратила на себя в последнее десятилетие внимание многих правительств, в том числе и нашего. О состоянии сих помещений в С.-Петербурге собраны уже в разное время весьма любопытные сведения. Между ними особенного внимания заслуживают обширные изыскания, произведенные двумя комиссиями, в 1840 и 1847 годах, и обнаружившие во всей подробности, в каких неопрятных, сырых и холодных квартирах размещаются здешние рабочие. При незначительном числе домов, приспособленных, и то весьма дурно, для жилья сих людей, они должны поневоле довольствоваться квартирами, какие попадутся, приплачиваясь нередко за то здоровьем. Как мало соответствует число подобных помещений настоящей в оных потребностей, это показывают следующие цифры, извлеченные из дел министерства и которые отчасти были уже напечатаны в прежнее время в Записках Русского географического общества {Книжка III. Статистика недвижимых имуществ в С.-Петербурге.}.

   

   Рабочее население С.-Петербурга составляет -- до 250 000 чел.

   Из них: проживающих в городе постоянно -- 150 000 чел.

   Приходящих на лето, для заработков -- 100 000 чел.

   

   "Конечно, не вся эта масса населения нуждается в наемных помещениях. Из числа рабочих, постоянно проживающих в С.-Петербурге, надобно исключить тех, кои, находясь в домашнем услужении, или при торговых заведениях, или на работе у цеховых мастеров и т. п., помещаются у самих же хозяев. Людей сего рода считается круглыми цифрами:

   

   Купеческих приказчиков до -- 1500

   Лавочных сидельцев и разных служителей по торговле до -- 5 000

   Рабочих по цехам до -- 26 000

   Собственно домашней прислуги разных родов и чернорабочих при домах до -- 100000

   Итого: 132 500

   

   "Если из числа приходящих на лето исключить даже 3Л, кои могут помещаться в самых тех местах, где производятся работы, то останется: постоянно живущих до 18 000 и временно прибывающих до 25 000, а всего до 43 000 человек, нуждающихся в наемных помещениях. Какое же имеется число помещений для сего населения? При оценке всех недвижимых имуществ в С.-Петербурге, произведенной в сороковых годах, описывались в каждом доме все отдельные помещения, то есть каждая квартира, имеющая особый вход, хотя бы она не отдавалась внаем, а употреблялась самим домовладельцем для людей, находящихся в услужении при доме. Из описей этих видно, что подобных особых квартир, за которые, кажется, плата Могла бы составлять до 30 р. в год, считается в С.-Петербурге не более 2000, и из них большая часть даже не отдается внаем, а, как сказано, предназначается для дворников и других служителей при домах. Собственно для найма рабочих остается каких-нибудь две, три сотни подвалов да небольшое число домов, исключительно предназначенных владельцами для впуска черного народа, и то преимущественно на ночлеги. Дома сего рода доставляют, как известно, значительные доходы, но тем не менее, при недостатке совместни-чества, содержатся весьма дурно. Между тем, при такой значительной массе жильцов, нуждающихся в помещении, если бы употребить несколько заботливости для содержания подобных домов, можно было бы получать с них весьма порядочную прибыль, не расстраивая здоровья рабочих. Но, чтобы была заботливость, нужно соперничество. Этого невозможно достигнуть иначе, как при содействии частной предприимчивости, которая, стремясь, с одной стороны, к справедливому извлечению денежных для себя выгод, с другой стороны -- заботилась бы о доставлении жильцам наибольших по возможности удобств; одним словом, не имела бы целью наживаться на счет рабочих и ко вреду их здоровья, а согласовать их пользу с собственными выгодами, увеличивая сии последние бережливостью, благоразумною распорядительностью, привлечением наибольшего числа жильцов и другими тому подобными средствами, обеспечивающими во всех промышленных делах самые блистательные успехи и прочие барыши. На эти средства указали, между прочим, и комиссии, наряженные правительством в разное время для осмотра жилищ рабочих в здешней столице.

   "Какой пользы можно достигнуть в сем отношении, действуя посредством частных обществ, это показывают наилучше примеры подобных предприятий в Англии, Франции и Пруссии. Все, что представляло почти непреодолимые препятствия для действий исключительно правительственных, удалось там исполнить легко и скоро при совокупном действии правительств и частной предприимчивости. Частные общества собирали необходимые средства посредством подписок, акций, иногда даже пожертвований; имена высоких покровителей,-- королевы Виктории, принца Альберта, императора французов, принца Прусского, служили залогом их успеха, так что весьма редко оказывалась необходимость в непосредственном денежном вспомоществовании сим обществам со стороны правительства. Впрочем, сими обществами нигде не руководили виды частной спекуляции. Напротив, при учреждении каждого общества принято в основание, что участники ограничиваются некоторым, впрочем, достаточным процентом дохода, прибыли же свыше оного обращались на понижение цен за квартиры рабочих. Несмотря на то, учреждение обществ не только не остановилось нигде, за недостатком участников, но, напротив, с каждым днем число их увеличивается, и круг их действий распространяется. В Англии число подобных обществ доходит ныне до невероятной почти цифры, 12 000, паи коих, доставляющие небольшие, но постоянные и верные дивиденды, предпочитаются многими акциям более блистательных, но и более изменчивых в своих результатах предприятий. Основываясь на этих фактах, легко дать себе отчет в побудительных причинах к учреждению помянутых обществ. Если в числе их была, с одной стороны, некоторая весьма справедливая и благоразумная расчетливость капиталистов,-- то с другой, нельзя не указать и на более возвышенные чувства истинного патриотизма и глубокой любви к ближнему, понимающей, какое влияние имеет помещение не только на здоровье, но и на нравственность рабочего.

   "В странах, где статистические данные собираются с особенной тщательностью, дознано, что смертность в дурных помещениях 66 процентами больше той, какая существует в жильях, удовлетворяющих необходимым гигиеническим условиям. Нет слов выразительнее этой цифры. Столь же поразительные факты обнаруживает повсюду влияние подобных помещений и на нравственность. "Откройте списки рождений в г. Брюсселе,-- говорит Дюкпесьо (Ducpetiaux) в одном из многочисленных сочинений своих, посвященных сему предмету {Projet d'association financière pour l'amélioration des habitations et l'assainissement des quartiers habités par la classe ouvrière à Bruxelles. 1846. (Проект финансового общества по улучшению жилищ и оздоровлению кварталов, населенных рабочими в Брюсселе. 1846 г.)},-- "откройте эти списки и увидите, что в общей массе на 100 рождений приходится около 36 незаконнорожденных; в частности же, между поденщиками и поденщицами, их 88,-- число почти невероятное". Слишком далеко увлекло бы нас исчисление подобных результатов по другим многолюдным городам; да и не принесло бы оно особенной пользы, так как приведенные пропорции повторяются повсюду с небольшими изменениями. Взамен сего приведем из того же сочинения еще несколько строк, отличающихся столько же живым сочувствием к положению бедного работника, сколько и правдивостью изображения, которое, по этому самому, может быть применено, более или менее, к каждой стороне, к каждой многолюдной местности. "Теснота, в размещении столь же вредна для здоровья, как и для нравственности народа. Действительно, представим себе комнату о несколько квадратных футов, которая служит, в одно и то же время, мастерской, кухней, столовой и спальней. Какой спертый воздух, какие миазмы должны наполнять ее! Вообразим себе ночью стоящие одна подле другой койки, на которых дети лежат возле взрослых, молодая девушка подле мальчика. Можно ли надеяться, чтобы чувство стыдливости долго противостояло соблазну? Понятно, что при таком сближении людей разных полов, порок и беспорядочное поведение развиваются с самого раннего детства. Болезни и общее расслабление еще более увеличиваются. Но и когда смерть посещает жилище бедного работника, картина, представляемая этим жилищем, превосходит все, что воображение могло бы создать самого грустного и ужасного. До погребения мертвое тело по необходимости стоит возле стола, на котором едят, и возле кровати, на которой спят. И это не отдельный, не исключительный пример; это факт, постоянно повторяющийся, которому мы не раз бывали свидетелями и который каждый может поверить. Жалкое положение, в коем находится большая часть работников и неимущих, самая беспорядочная их жизнь и невоздержание не происходит ли частью от дурного состояния помещений, ими занимаемых? После трудового дня, что находит работник в своей темной, сырой, пустой и грязной комнате? Такое жилище не может удерживать его дома, и он в кабаке ищет, если не наслаждения, то, по крайней мере, самозабвения. Жена и дети напоминают ему, по большей части, лишь те лишения, которые его угнетают. Он старается укрыться от их жалоб и упреков и, чтобы избежать угрызений совести, не знает другого средства, кроме минутного одурения, производимого крепкими напитками".

   "Какие возгласы несутся из грязных и вонючих закоулков, где гнездятся маленькие существа, покрытые лохмотьями? Это дикие крики, грубые песни; подчас -- стенания. А где же семья? Она в разброде: отец в кабаке, мать у соседки, ребенок на улице. Семья существует лишь на случай лишений и страданий; для труда, для удовольствия ее нет. Хотите ли восстановить и соединить эту разрозненную семью? Дайте ей жилище, которое бы оправдывало свое назначение, дайте ей воздуха, света, солнца! Возбудите в работнике привязанность к его жилищу, чтоб облагородить его и улучшить положение. Время настало, потому что домашний очаг, в смысле мирного семейного приюта, становится реже и реже. Союз между мужчиной и женщиной не признается союзом священным, и если бы младенец умел произносить проклятия, он стал бы часто проклинать и тот день, в который родился".

   "Конечно, положение нашего рабочего не представляется еще в столь мрачном свете. Основания семейной жизни не потрясены так глубоко в нашем простом народе, и должно стараться не допустить его до сей крайности. Но, отбросив некоторые подробности, нельзя не признать, к несчастью, что некоторые из описанных недостатков существуют и у нас. Сличая содержание их с данными, обнаруженными комиссиями, бывшими в нашей столице в 1840 и 1847 годах, окажется нечто похожее:

   "Квартиры, предназначенные для простого народа,-- говорит первая из сих комиссий,-- отдаются домовладельцами внаем особым промышленникам, которые от себя уже пускают в них рабочих, на разные сроки, а всего чаще на ночлег. Народонаселение, пользующееся сими квартирами, состоит из поденщиков небольших артелей, прибывающих в столицу для приискания работ, и другого класса людей (между прочим даже чиновников). За место платится от 2 до 5 руб. асе. в месяц или от 7 до 10 коп. асе. за ночлег. Большая часть сих квартир содержится чрезвычайно дурно; в некоторых зимою не было двойных оконных рам; отопление самое недостаточное, и, сколько можно было заметить, квартиры сего рода нагреваются одним скопищем людей; стены напитаны сыростью, форточек для очищения воздуха нет, и неопрятность превышает всякое вероятие; помойные ямы устроены внутри жилья; иногда из пятого этажа всякие нечистоты протекают через все нижние этажи и даже по коридору; в одном доме, в котором помещается до 700 рабочих (а летом еще более), найдено, что более 7 лет не очищали и не перекрашивали стен, а полы совершенно сгнили. Хозяева, нанимающие эти квартиры от домовладельцев, желая извлечь наибольшие выгоды, пускают для ночлега такое число людей, сколько может вместиться, для чего делают нары в три и более ярусов, почти до потолка, люди местятся еще сверх нар на полу, на скамейках, одним словом, где есть только место, так что в квартирах, имеющих не более 3 саж. в длину и ширину, найдено было, при осмотре, ночующих и постоянно живущих до 50 человек обоего пола; там же малолетние дети и, среди сего скопища людей, несколько человек, одержанных прилипчивыми болезнями". Подобных примеров приведено в изысканиях комиссии множество. Покойный генерал-адъютант граф Бенкендорф, сводя все эти факты, выразил убеждение, что открытые беспорядки происходят наиболее от промышленников, кои, получая за ежегодные квартиры выгодную плату, нимало не заботятся об их содержании.

   "В 1847 году новая комиссия осмотрела до пятисот помещений рабочих и описала их с особенной подробностью.

   "Рабочий народ, объясняет комиссия, помещается в тех самых фабриках и заведениях, где работает, или в особых квартирах, нанимаемых подрядчиками, артелями или самими рабочими, поодиночно. Наиболее выгод для рабочего представляет размещение первого рода, за исключением более бедных ремесленников, кои, кроме мастерских, не имеют особых помещений для своих работников. В мастерских сего последнего рода или отгораживается для кроватей какой-нибудь темный, душный угол, или рабочие спят на полу и верстаках, даже на столах, на которых днем валяют тесто. Обыкновенной) подстилкой служит дрянной, тонкий войлок или, еще чаще, простая рогожка; часто даже не бывает и вовсе никакой подстилки; спят прямо на досках. Но надобно войти в квартиры собственно наемные, и в особенности в такие, где хозяин имеет дело не с подрядчиком, а прямо с артелью, или рабочими поодиночно, чтобы узнать, до какой степени может дойти теснота, духота, сырость, одним словом, все, что разрушает здоровье человека".

   "После фактов, приведенных выше из отчетов первой комиссии, мы вошли бы лишь в излишние повторения, если бы захотели прописывать здесь и замечания последней. Как в 1840, так и в 1847 году обнаружено совершенно одно и то же. Обе комиссии пришли к убеждению, что в видах народного здравия, общественной нравственности и даже полицейского порядка, не говоря о человеколюбии, необходимо принять решительные меры к улучшению означенных помещений, и вторая комиссия выразила при этом твердое убеждение, что все в этом отношении меры правительства могут привести к положительным последствиям лишь при содействии частных благотворительных и других обществ.

   "Убеждение это, наконец, ныне осуществляется. Лица, пользующиеся известностью, общественным положением, одушевленные просвещенным усердием ко благу человечества, располагающие и благодетельным влиянием и материальными средствами, предположили составить общество на акциях для улучшения в С-Петербурге помещений рабочего населения и вообще людей недостаточного состояния. Лица сии суть: вдова полковника А. К. Карамзина, гофмейстер сенатор Хрущов, с.-петербургский губернский предводитель дворянства граф -Шувалов, член совета Общества железных дорог в России Абаза, флигель-адъютант граф Бобринский, придворный банкир барон Штиглиц и инженер-полковник Палибин.

   Главное попечительство над будущим обществом принял на себя его великогерцогское высочество герцог Георгий Мекленбург-Стрелицкий, супруг государыни великой княгини Екатерины Михайловны.

   "Государь император, по докладу министра внутренних дел о сем предположении, изволил вполне оное одобрить и высочайше повелеть, согласно ходатайству его великогерцогского высочества, предоставить учредителям произвести необходимые предварительные изыскания и, составив для общества проект подробного устава, представить оный в свое время на утверждение в установленном порядке.

   "О таковом высочайшем соизволении, со стороны министра внутренних дел уведомлен с.-петербургский военный генерал-губернатор, с тем, чтобы со стороны городского, как общественного, так и полицейского, управления оказываемо было учредителям, в случае надобности, всевозможное содействие.

   "Учредители намереваются прежде всего предложить конкурс для составления возможно совершенного плана такого дома, который соединял бы в себе и все удобства будущих жильцов и выгоды акционеров, возможную дешевизну постройки со всеми условиями помещения теплого, чистого, светлого, словом, снабженного всем, что для человека трудового составляет не роскошь, но лишь справедливую потребность.

   "Об условиях и требованиях конкурса будет объявлено особо в публичных ведомостях.

   "В этом важном для общественного блага деле правительству остается желать полного и скорого успеха просвещенным учредителям столь полезного и давно ожидаемого предприятия",

   

ЗАМЕТКИ О ЖУРНАЛАХ

Апрель 1857

(Отрывок. Первоначальная редакция)

   Только при взаимном ограничении полновластия каждого из членов возможен всякий союз. Но нелегко отказываться хотя бы даже от незначительной части того, чем уже привык пользоваться, а на Западе отдельная личность привыкла уже к безграничности юридических прав. Пользе и необходимости взаимных уступок может научить только долгий горький опыт и продолжительное размышление. На Западе лучший порядок экономических отношений соединен с пожертвованиями, и потому его учреждение очень затруднено.

   Затруднения, развившиеся на Западе, еще почти не существуют у нас. Историческое движение у нас еще мало касалось массы населения, и потому в ней мало поврежденным сохранился экономический быт, предшествующий историческому развитию. Поземельная собственность государства и частных землевладельцев почти вся еще находится в общинном пользовании. Пример Запада не должен быть потерян для нас. Вопрос о земледельческом быте важнейший для России, которая очень надолго останется государством по преимуществу землевладельческим, так что судьба огромного большинства нашего племени долго еще -- целые века -- будет зависеть, как зависит теперь, от сельскохозяйственного производства.

   Но того нельзя скрывать от себя, что мы живем в переходной эпохе, что Россия, доселе мало участвовавшая в экономическом движении, быстро вовлекается в него, и наш быт, доселе оставшийся почти чуждым влиянию тех экономических законов, которые начинают обнаруживать свое могущество только при усилении экономической и торговой деятельности, начинают быстро подчиняться их силе. Скоро и мы вовлечемся в сферу полного действия закона конкуренции, результаты которой, если она не подчинена закону общения и братства в производстве, уже обнаружились в Англии и Франции превращением огромного большинства тех племен в людей, не обеспеченных ничем против нищеты, и образованием все расширяющейся язвы пролетариата. И мы, как западные народы, скоро почувствуем необходимость не подчиняться рабски этому закону, роковому в своей односторонности. И теперь уже обнаруживаются первые признаки того в тех отраслях экономической деятельности, где введены улучшенные способы, где большие капиталисты уже оттеснили малых {Укажем один пример. На наших глазах быстро исчезает на Волге многочисленный зажиточный класс судохозяев, уступая место нескольким заведениям пароходной перевозки товаров. Построение железных дорог, что бы ни говорили, вытеснит многочисленный и вообще пользующийся благосостоянием класс людей, промышлявших извозом по главным дорогам. Подвоз товаров к железным дорогам, что бы ни говорили, будет для них уже более тесным поприщем промысла.}.

   В настоящее время мы еще владеем спасительным учреждением, в осуществлении которого западные племена начинают видеть избавление своих земледельческих классов от бедности и бездомности. Но при новой эпохе усиленного производства, в которую вступает Россия, многие из прежних экономических отношений, конечно, изменятся сообразно потребностям времени. В этих преобразованиях да не дерзнем коснуться священного, спасительного обычая, оставленного нам нашим прошедшим, прошедшим, бедность которого с избытком искупается одним этим драгоценным наследием, да не дерзнем мы посягнуть на общинное пользование землями,-- на это благо, от приобретения которого теперь зависит благоденствие земледельческих классов Западной Европы. Их пример да будет нам уроком.

   Славянофилы знают этот урок и хотят, чтобы мы воспользовались им. Оли считают общинное пользование землями существующее ныне, важнейшим залогом, необходимейшим условием благоденствия земледельческого класса. В этом случае они высоко стоят над многими из так называемых западников, которые почерпают свои убеждения в устарелых системах, принадлежащих по духу своему минувшему периоду одностороннего увлечения юридическими правами отдельной личности и необдуманно готовы восставать против нашего драгоценного обычая, как несовместного с требованиями этих систем, несостоятельность которых уже обнаружена наукой и опытом западноевропейских народов. Все теоретические заблуждения, все фантастические увлечения славянофилов с избытком вознаграждаются уже одним убеждением их, что общинное устройство наших сел должно остаться неприкосновенным при всех переменах в экономических отношениях.

   Читатели, зная наш образ мыслей, не могут, конечно, предполагать в нас особенного расположения к тем примесям славянофильской системы, которые находятся в противоречии и с идеями, выработанными современной наукой, и с характером нашего племени. Но мы повторяем, что выше этих заблуждений есть в славянофильстве элементы здоровые, верные, заслуживающие сочувствия. И если уже должно делать выбор, то лучше славянофильство, нежели та умственная дремота, то отрицание современных убеждений, которое часто прикрывается эгидою верности западной цивилизации, причем под западной цивилизацией понимаются чаще всего системы, уже отвергнутые западной наукою, и факты, наиболее прискорбные в западной действительности,-- например, порабощение труда капиталу, развитие искусственных потребностей, удовлетворяемых роскошью, и т. д.

   

ПРИМЕЧАНИЯ

ЗАМЕТКИ О ЖУРНАЛАХ

Из No 1 "Современника"

   1 В отделе библиографии декабрьской книжки "Современника" за 1856 г. (см. III том настоящего издания).

   2 А. Т. Т-в -- Алексей Терентьевич Тарасенков (1813--1873), врач-писатель.

   3 Сочувственный отзыв Чернышевского о статье Кавелина был еще возможен в 1857 г. Позднее, когда произошло резкое размежевание революционных демократов и либералов, Чернышевский относился к либеральным взглядам Кавелина с насмешкой и презрением.

   4 Статья Добролюбова "Собеседник любителей российского слова" ("Современник", 1856, NoNo 8 и 9), подписанная псевдонимом "Лайбов", вызвала ответ А. Д. Галахова: "Были и небылицы..." ("Отечественные записки", 1856, No 16). Добролюбов в свою очередь отвечал Галахову в ноябрьской книге "Современника" 1856 г. Его ответ был напечатан без подписи в составе "Заметок о журналах" Чернышевского. Галахов снова ответил Добролюбову заметкой: "Неудачная апология "Современника" ("Отечественные записки", 1856, No 12). Настоящие строки "Заметок о журналах" являются заключением полемики. Связанный еще в это время с Главным педагогическим институтом, Добролюбов не мог выступать под своим именем.

   5 В "Русской беседе" (1856, кн. 1) была напечатана статья, Т. И. Филиппова -- разбор "Не так живи, как хочется" А. Н. Островского, трактовавшая творчество этого писателя в славянофильском духе. Чернышевский в "Заметках о журналах" за май. 1856 г. ("Современник", 1856, No 6; см. III том настоящего издания) крайне сурово отозвался об этой статье. В полемике по поводу статьи Т. Филиппова приняли участие многие журналы. Особенно см. статью Ф. М. Д<митрие>ва в "Русском вестнике", 1856, май, кн. 2.

   6 Три стихотворения И. С. Аксакова были перепечатаны в "Заметках о журналах" за апрель 1856 г. ("Современник", 1856, No 5, стр. 105--108).

   7 О статье В. Григорьева "Т. Н. Грановский до его профессорства в Москве" и вызванной ею полемике см. стр. 692, 761 настоящего тома.

   8 Выступление Каткова против Тургенева, связанное с заключенным Тургеневым незадолго до того "обязательным соглашением" с "Современником" (об исключительном участии в этом журнале), вызвало большой шум в журналистике того времени. Чернышевский намеренно перепечатывает полностью письмо Тургенева, чтобы доконать "Русский вестник", на который заключение соглашения подействовало "вроде апоплексического удара" (В. П. Боткин -- И. И. Панаеву 14 апреля 1856 г. См. "Тургенев и круг "Современника", "Academia", 1930, стр. 372). Подробный анализ инцидента см. в примечаниях М. Клемана в томе XII Сочинений И. С. Тургенева, 1933, стр. 628--635.

С. Р.

Из No 2 "Современника"

   1 Статья С. Дудышкина "Повести и рассказы" И. С. Тургенева была напечатана в NoNo 1 я 2 "Отечественных записок" за 1857 г. Об этой статье Чернышевский писал Тургеневу: "Возьмите статьи Дудышкина -- кроме тех мест, где он повторяет Белинского, вы найдете одни пошлости" (см. XIV том настоящего издания).

   2 Имеется в виду время сотрудничества в "Отечественных записках" В. Г. Белинского.

   3 Чернышевский имеет в виду статьи В. Г. Белинского, в частности "Взгляд на русскую литературу 1847 года", напечатанную в No 3 "Современника" за 1848 г.

   4 "Записки охотника" Тургенева встретили резко отрицательную оценку со стороны славянофильского "Московского сборника" и "Москвитянина" М. П. Погодина.

   5 О взаимоотношениях Чернышевского с Н. И. Костомаровым см. в I томе настоящего издания воспоминания Чернышевского о Костомарове и примечание к ним.

С. Р.

Из No 3 "Современника"

   1 13 февраля 1857 г., извещая Некрасова о составе мартовской книжки "Современника", Чернышевский писал: "В заметках о журналах буду говорить между прочим об "Экономическом указателе", новом журнале Вернадского -- постараюсь коснуться чего-нибудь живого" (см. XIv Том настоящего издания).

   2 Статьи, на которые ссылается Чернышевский, были помещены: "Голод в Багдаде" -- М., No 1; И. <Вернадский>, "Нечто о средствах сообщения" -- в No 2: Ред. <И. Вернадский>, "Железные дороги"; Ю. Гагемейстер, "Господину редактору "Экономического указателя"; И. К. Бабст, "Теория и практика" в No 5; Д. М. Струков, "Опыт изложения главнейших условий успешного сельского хозяйства" -- в NoNo 5, 7, 9, 10; Д. Г, "Заметки о железной дороге" -- в No 6.

   3 Чернышевский имеет в виду "Соображения касательно устройства железных дорог в России" ("Современник", 1856, No 2), вызвавшие возражения А. И. Кошелева (см. его "Две статьи о железных дорогах" в "Русской беседе", 1856, I). "Современник" не оставил их без ответа и поместил в No 9 за 1856 г. статью Д. Журавского "Еще соображения касательно устройства железных дорог в России", снова вызвавшую возражения Кошелева ("Русская беседа", 1856, III). Оценку этой полемики см. в "Заметках о журналах" за декабрь 1856 г. ("Современник", 1857, No 1, стр. 692 настоящего тома).

   4 "Телеграф" -- "Московский телеграф".

   5 Говоря о времени основания "Современника", Чернышевский имеет в виду его переход от П. А. Плетнева к Некрасову, и Панаеву.

   6 Речь идет, поводимому, о статье О. М. Бодянского "Новые открытия в области глаголицы" ("Русский вестник", 1856, февраль, кн. 1).

   7 Не совсем точная цитата из сатиры Д. П. Горчакова "Послание к князю С. Н. Долгорукову". У Горчакова:. "И наконец я зрю в стране моей родной" (Сочинения князя Д. П. Горчакова, М. 1890, стр. 145). Послание к Долгорукову было впервые напечатано в начале 60-х годов, но с 20-х годов оно ходило по рукам в списках и пользовалось большой популярностью. Процитированные Чернышевским строки были особенно известны и, по свидетельству современников, даже вошли в поговорку.

   8 Николай М*** -- П. А. Кулиш, в то время не имевший возможности печататься под своей фамилией. "Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя, составленные из воспоминаний его друзей и знакомых и из его сообственных писем" вышли в 1856 г. Благожелательный отзыв о них Чернышевского был напечатан в "Современнике", 1856, No 5.

   9 Статья А. Т. Тарасенкова "Последние дни жизни Н. В. Гоголя" появилась о No 12 "Отечественных записок" за 1856 г. (а не в No 1 за 1857 г.) за подписью: "А. Т. Т-в". Оттиск этой статьи вышел в 1857 г. за полной подписью автора. Подробнее Чернышевский писал о ней в "Заметках о журналах" за декабрь 1856 г. ("Современник", 1857, No 1, стр. 686--691 настоящего тома).

   10 "Воспоминания о Гоголе. Рим, летом 1841 года" -- "Библиотека для чтения", 1857, NoNo 2 и 11.

   11 Биография Станкевича, составленная П. В. Анненковым (Н. В. Станкевич, "Биографический очерк"), была напечатана в "Русском вестнике", 1857, февраль, кн. 1 и 2; апрель, кн. 1.

   12 Высокую оценку "Старой барыни" Писемского разделяли с Чернышевским Л. Н. Толстой ("Прелестная вещь, мне кажется, лучшая из всех его прежних",-- писал он Островскому 5 января 1857 г.) и А. В. Дружинин ("Вещь чрезвычайно хороша и делает ему честь",-- сообщил он Тургеневу 26 декабря 1856 г.).

   Чернышевский, утверждая, что в рассказе Писемского, при всей его художественной выразительности, все же "писатель не довольно скрылся в слушателе", не соглашался в этом вопросе с критиком "С.-Петербургских ведомостей" П. Б<асистовым>. Последний, с большой похвалой отозвавшись о повествовательной манере Писемского, писал: "Конечно, иногда г. Писемский доводит эту простоту рассказа до излишества, до бесцеремонной вставки собственного своего "я" с разными мелкими даже неинтересными подробностями... Впрочем, этого нельзя сказать о его "Старой барыне". В 1861 г., издавая собрание своих сочинений, Писемский внес в рассказ небольшие изменения, вызванные отчасти критическими замечаниями Чернышевского; так, он сократил количество ремарок рассказчика.

И. Я.

Из No 4 "Современника"

   1 13 февраля 1857 г., извещая Некрасова о том, что в февральских "Заметках" он собирается коснуться "Экономического указателя", Чернышевский прибавил: "В следующем месяце (No 4) постараюсь написать или о Штейне (т. е" освобождении крестьян и т. п. (в Пруссии), или о железных дорогах, в объяснение условий наших дорог по обнародованному теперь указу" (см. XIV том настоящего издания). Но, прочитав первую книгу "Русской беседы" за 1857 г., Чернышевский счел, повидимому, более важным [высказывать свое отношение к возобновившимся в 1856 г. спорам славянофилов и западников.

   Полемика между "Русской беседой" и "Русским вестником", носившая очень ожесточенный характер, шла сразу по нескольким линиям: 1) в связи с программными высказываниями "Русской беседы" о "русском воззрения" в науке; 2) в связи со статьей Б. Н. Чичерина "Обзор исторического развития сельской общины в России" ("Русский вестник", 1856, февраль, кн. 1 и 2); 3) в связи с диссертацией того же Чичерина "Областные; учреждения России в XVII веке" (М., 1856) и наконец 4) в связи со статьей В. В. Григорьева "Т. Н. Грановский до его профессорства в Москве" ("Русская беседа", 1856, кн. 3 и 4). Кроме "Русской беседы" и "Русского вестника", в полемике принимали также участие на стороне первой "Москвитянин" и "Молва", на стороне второго "Отечественные записки", "Московские ведомости", "С.-Петербургские ведомости".

   В заметках за март и апрель 1857 г. Чернышевский определяет, что является ценным в славянофильстве, подчеркивая в то же время и его реакционную сущность. Чернышевский показывает, что и западнический лагерь не един по своим идейным позициям, поскольку либеральное крыло враждебно революционной демократии.

   2 Чернышевский имеет в виду свои "Заметки о журналах" за май 1856 г., посвященные первой книге "Русской беседы". В них не только высказана общая точка зрения на славянофилов, но подробно изложены также их взгляды на "русское воззрение" в науке, то есть их ложное понимание народности науки.

   3 Чичерин ответил Самарину в статье "Критика г. Крылова и способ исследования "Русской беседы" ("Русский вестник", 1857, август, кн- 2, сентябрь, кн. 1).

   4 В четырех книгах "Русской беседы" за 1856 т. были напечатаны следующие статьи И. Беляева, направленные против Чичерина: "Обзор истории развития сельской общины в России, соч. Б. Чичерина, кн. 1"; "Еще о сельской общине (на ответ г. Чичерина, помещенный в "Русском вестнике", No 12)" (кн. 2); "Областные учреждения в России в XVII веке, соч. Б. Чичерина" (кн. 3 и 4; под псевдонимом "И. Кр-ев"); "Спор о сельской общине. С. Соловьева" ("Русский вестник", No 22) (кн. 4).

   5 Чернышевский имеет в виду статью М. П. Погодина "О трудах гг. Беляева, Бычкова, Калачева, Попова, Кавелина и Соловьева по части русской истории", напечатанную в "Москвитянине" за 1847 г., ч. I.

   6 Речь идет о статье Е. Ламанского "Барон Брук и финансовые реформы в Австрии" ("Экономический указатель", 1857, NoNo 12, 13, 15), которая является изложением французского перевода брошюры Брука: "La nouvelle organisation du système des finances et du crédit dans l'empire d'Autriche" (1856). Во второй главе этой статьи Ламанский коснулся положения австрийского крестьянства.

   7 Более резко отозвался Чернышевский о художественной стороне "Доходного места" в письме, к А. С. Зеленому от 15 апреля 1857 г. (см. XIV том настоящего издания).

   8 Маньяк и графоман А. Е. Анаевский издал несколько анекдотически нелепых книжонок. В "Энхиридионе любознательном" (СПБ, 1854), отзыв о котором был помещен в "Современнике" (1855, No 2), Анаевский дважды ссылается на Миллота и цитирует его.

   9 "Современник" некоторое время возлагал на драматурга H. М. Львова надежды (см. письма Чернышевского к Некрасову от 13 февраля и к А. С. Зеленому от апреля 1857 г., XIV том настоящего издания). Через несколько месяцев после "Заметок" Чернышевского в "Современнике" появился благожелательный отзыв о "Свет не без добрых людей" И. И. Панаева в связи с постановкой пьесы на сцене Александрийского театра (1857, No 12, "Заметки Нового поэта"). Но "благонамеренные" тенденции Львова стали скоро ясны руководителям "Современника", и на следующую его пьесу "Предубеждение" Добролюбов написал уничтожающую рецензию (1858, No 7).

   10 Надимов -- герой комедии В. А. Соллогуба "Чиновник". Более подробно Чернышевский писал о ней в "Заметках о журналах" за июнь 1856 г. (см. III том настоящего издания).

   11 Рассказ Мельникова-Печерского "Красильниковы" был впервые напечатан в "Москвитянине", 1852, апрель, кн. 2. Тогда же о нем появился хвалебный отзыв в "Современнике" за 1852 г., No 5, в "Заметках и размышлениях Нового поэта (И. И. Панаева) по поводу русской журналистики".

И. Я.

Из No 5 "Современника"

   1 В "Заметках" Чернышевского за апрель 1857 г. центральной темой является его полемика по вопросу об общине с "Экономическим указателем" И. Вернадского. Его вызов "Экономическому указателю" не остался без ответа. В No 21 появилось "Письмо к редактору" К. А., который между прочим отметил: "Понятно, что "Современник" сочувствует славянофилам, потому что он, подобно им, хочет для России какого-то особенного анормального исторического развития, совершенно отличного от пути развития других народов". "Письмо" К. А. было сопровождено редакционным примечанием, в котором сообщалось: "Помещая в "Указателе" это письмо, мы желали ознакомить с характером вызова, сделанного нам "Современником",-- вызова, который мы считаем своим долгом принять" (No 21, стр. 476). В следующих номерах была напечатана большая статья И. В<ернад>ского "О поземельной собственности (Критику "Современника")" (NoNo 22, 25, 27, 29) и заметка В. Пр-кова "К вопросу о поземельной собственности" (No 24). Тогда-то в сентябрьской книжке "Современника" Чернышевский выступил -- уже за полной подписью -- с известным ответом на статью Вернадского. Весьма интересно, что в спор вмешался А. И. Кошелев. Сопоставление взглядов на общину Чернышевского и славянофилов пришлось славянофильскому публицисту, разумеется, не по вкусу, и Кошелев поспешил отмежеваться от "крамольных" идей. "Современник" наведен, кажется, на любовь к русской общине,-- писал Кошелев,-- а его подобострастным расположением к западным ассоциациям... Г. Чернышевский защищает мирское пользование или владение землею -- в этом мы с ним согласны, но г. Чернышевский смотри г на нынешнюю нашу общину как на ступень к другой, где явится общинный труд со всеми принадлежностями; туда за г. Чернышевским мы следовать не расположены" ("По поводу журнальных статей о замене обязанной работы наемною и о поземельной общинной собственности", "Русская беседа", 1857, кн. 4, стр. 168--170).

   2 Через год после смерти Т. Н. Грановского в "Русской беседе" (1856, кн. 3 и 4) появилась статья ориенталиста, профессора Петербургского университета В. В. Григорьева, "Т. Н. Грановский до его профессорства в Москве". В ней Григорьев пытался дискредитировать значение Грановского как ученого и общественного деятеля. Статья была воспринята как попытка славянофильских кругов скомпрометировать одного из вождей западничества и вызвала резкий отпор во всей либеральной журналистике.

   3 Профессор римского права Московского университета H. M. Крылов, выступавший оппонентом на защите диссертации Б. Н. Чичерина "Областные учреждения в России в XVII веке", а затем напечатавший свои возражения в "Русской беседе" (1857, кн. 1 и 2), был изобличен "Русским вестником" в ряде грубых ошибок. "Молва" же из номера, в номер печатала заметки и статьи в защиту Крылова, безуспешно пытаясь опровергнуть факты, обнаруженные "Русским вестником".

И. Я.

Из No 6 "Современника"

   1 Бланк Г. Б. -- автор статьи "Русский помещичий крестьянин", напечатанной в "Трудах вольного экономического о-ва", 1856, No 6; в этой статье он выступил с защитой крепостного права. См. заметки о журналах за сентябрь 1856 г. (III том настоящего издания), в которых Чернышевский рассматривает статью Бланка.

   2 Профессор Академии Генерального штаба П. С. Лебедев напечатал в редактировавшемся им "Русском инвалиде" статью "О стрелковых батальонах в России и в западно-европейских армиях", в которой подвергал разбору учебник тактики Горемыкина, находя в нем повторение ошибок, приведших русскую армию к неудачам Крымской кампании. Против Лебедева выступил Н. Писаревский со статьей "Заметки на статью г. Лебедева" ("Санктпетербургские ведомости", 1857, No 69). Вторым против Лебедева выступил полковник Н. И. Воронцов-Вельяминов ("Московские ведомости", 1857, NoNo 43 и 83). Третьим выступил "Байборода (военный)" в статье "Кому и чему верить?" ("Санктпетербургские ведомости", 1857, No 94).

   3 Сапун-гора -- возвышенность около Севастополя, получившая известность во время героической обороны города.

   4 Меналк и Тирсис (Тирсус) -- действующие лица "Буколик" Виргилия.

   5 Речь идет о войне Англии с Китаем 1856 г., поводом для которой послужил арест кантонскими властями контрабандистов, произведенный на судне, носившем английский флаг. "Наказание", о котором говорит Чернышевский, заключалось в бомбардировке и разграблении Кантона. В итоге англокитайской войны Англия получила большую контрибуцию и открыла доступ себе в ряд китайских портов и в Пекин.

   6 В 1857 г. во всей Европе распространились слухи о приближении кометы, которая встретится с землей.

   7 Чернышевский намекает на безрезультатность первых шагов реформационной политики в Турции, проводившейся под давлением европейских держав. Хатти-гюмайюн 1856 г. -- акт, провозглашавший равноправие христиан с мусульманами, встречал чрезвычайно сильное сопротивление среди турок.

   8 Имеются в виду выступления Каткова и Леонтьева против славянофилов.

   9 Статья С. М. Соловьева "Шлецер и антиисторическое направление", напечатанная в "Русском вестнике", 1857, т. VIII, стр. 431--480., была направлена против исторических концепций славянофилов.

   Выступление Соловьева вызвало ряд ответных статей со стороны славянофилов. "Русская беседа" напечатала четыре ответных статьи -- П. А. Бессонова, Ю. Ф. Самарина, К. С. Аксакова и А. С. Хомякова (кн. III за 1857 г., отд. "Критика", стр. 73--158). Первая из них построена на конкретно историческом материале, затронутом Соловьевым, и отстаивает славянофильскую его трактовку, пересыпая свои соображения личными выпадами против Соловьева. Вторая обвиняет западников в недостатке критического отношения и упрекает Соловьева в презрении к крестьянству. Попутно автор ее (Самарин) высказывает чрезвычайно важную для понимания политической подкладки всей славянофильской историософии мысль. Самарин достаточно прозрачно намекает на истинные причины полемики -- он боится "вычитанных теорий" и притязаний на "исправление жизни". Это звучало явным намеком на нежелательную для него возможность революции. Историческая тема спора была лишь формой, прикрывавшей политическую борьбу.

   10 И. Е. Забелин -- первоначально был близок либералам-западникам.

   В "Русском вестнике" (1857, май, кн. 1, т. IX) он поместил статью: "Древняя русская литература. Женщина по понятиям старинных книжников". Статья Забелина была направлена против идеализации старины, допускаемой К. Аксаковым, утверждавшим, что славянская женщина имела "независимость и равные права с мужчиной даже в ратном деле" и отвергавшим "всякую мысль о рабстве или угнетении женщин у славян" ("Русская беседа", 1856, No 4, отд. "Науки", стр. 9).

   В ответ на статью Забелина "Молва" поместила бессодержательную "Заметку", подписанную NN (в No 16, стр. 192).

И. Я.

Из No 7 "Современника"

   1 В своем письме А. С. Зеленому (получено 16 июня 1857 г.) Чернышевский писал: "Я очень рад, что вам понравилась статья Ламанского об учреждении общества для распространения знаний или, скорее, не статья, имеющая все недостатки, а мысль статьи, действительно прекрасная. Жаль только, что мысль эта слишком мало находит сочувствия". Целью данной статьи Чернышевского было пробудить интерес публики к вопросу, поднятому Ламанским.

   2 "Молва", 1857, No 10, стр. 110.

   3 Статья кн. Черкасского помещена в "Русской беседе", 1857, кн. 2, отд. "Критика", стр. 23--88. В ней он поражается возможностью появления книги, подобной книге Монталамбера, в современной Франции. Рецензированная Чернышевским книга была политическим памфлетом, направленным против установившегося после переворота Луи-Бонапарта режима. Монталамбер был, как указывает Маркс, "деятельным орудием Бонапарта" при подготовке переворота (Сочинения Маркса и Энгельса, т. IX, изд. 1932 г., стр. 637). В этой связи характерна фраза Чернышевского: "На каком же основании Монталамбер помогал Наполеону III" (см. также Добролюбов, Полное собрание сочинений, т. III, ГИХЛ, 1936, стр. 284--299).

   4 Намек на желательный способ подготовки крестьянской реформы.

   5 Приводимый текст является перепечаткой заметки "Об учреждении" из "Журнала министерства внутренних дел", 1857, июнь, отд. "Современная ле топись", стр. 19--28.

С. Н.

ТЕКСТОЛОГИЧЕСКИЕ И БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ КОММЕНТАРИИ

ЗАМЕТКИ О ЖУРНАЛАХ.

Декабрь 1856

   (Первоначально: "Современник" 1857, No, 11)

   Рукопись-автограф на 9 листах писчего формата, со множеством помарок. Отрывки текста рецензируемых книг отсутствуют в рукописи, они заменены соответствующими указаниями Чернышевского к типографии о наборе отмеченных им страниц. На полях рукописи имеется редакционное исправление И. И. Панаева. После слов "Вы не верите?" дальнейшая фраза: "Извольте слушать" вычеркнута, и рукою Панаева вставлено на полях: "Но нет, г. Великосельцев говорит не в шутку".

   Имеется также корректура, которая с поправками И. И. Панаева воспроизведена в качестве иллюстрации в книге "Тургенев и круг "Современника". Л. 1930.

   Стр. 682, 2 строка. В рукописи: преждевременно. [Тот ошибся бы, кто захотел бы определять направление его севастопольских рассказов по первому из "их,-- только во втором вполне раскрылась идея, которая в первом являлась лишь одною своею стороною. Так и общая идея поэзии гр. Толстого до сих пор обнаружила еще только некоторые свои стороны,-- даже те, которые уже раскрылись, могут явиться в новом сеете, когда совершенно обнаружится отношение их к общему характеру его направления. Итак, оставим пока в стороне вопрос об идее рассказа, помещенного в "Отечественных записках", и взглянем только]. Тот ошибся бы, кто захотел бы

   Стр. 686, 6 строка снизу. В рукописи после слов "кончину Гоголя" имеется карандашная пометка Н, Г. Чернышевского: "Конец ныне часов в 5 вечера".

   Стр. 690, 4 строка снизу. В рукописи вместо текста из "Отечественных записок" пометка Чернышевского: "No 3 -- выписка из "Отеч[ественных] зап[исок"] "Посл[едние] дни Гоголя". [Смерть слишком ясно для всех доказала пагубность увлечения, которому предался Гоголь; если действительно он умер жерт[вою] [странного] [направления своих мыслей, то нет надобности ныне доказывать, что это настроение было заблуждением. Но и в самом заблуждении какую высокую сильную натуру он обнаружил! Сотни и тысячи людей твердят на словах то же самое, что говорил Гоголь в последнее время! [твердят о бренности и, однакоже, остаются живы и здоровы, кушают на славу, даже пьют на веселье. Гоголь был не таков).

   Стр. 691, 4 строка. В рукописи: высокая и сильная натура. [Сотни и тысячи людей поддаются, на словах, тому же самому заблуждению, жертвою которого был он,-- и однакоже все остаются живы и здоровы. Кушают, и даже, если есть в темпераменте наклонность к тому, пьют на славу,-- слова У них остаются словами, а жизнь идет сама по себе. Смерть Гоголя доказала, что у "его было не так: когда ему вздумалось, что надобно морить себя голодом, он уморил себя, оставаясь до конца верен своей мысли]. Какое жалкое Стр. 691, 7 строка. В рукописи: этого человека. [Да, что даром проходит, даже идет на доброе здоровье дюжинным натурам, за то дорого расплачиваются избранные натуры.] Мы нашли

   Стр. 691, 20 строка. В рукописи: в четвертой книге "Русской беседы",-- [объясним только читателям, вероятно уже забыв] [надобно только объяснить читателям, в чем дело. Когда явился первый нумер "Русской беседы", "Современник" старался объяснить, что в существенных, положительных вопросах,-- например, в вопросе о потребности больше и лучше и большему числу людей учиться, нежели сколько людей ныне учатся и на сколько учатся и т. д., и т. д. -- что во всех этих существенных вопросах между славянофилами (образованными) и всеми другими образованными людьми нет разногласия] [гораздо менее разноречия, нежели] [, а начинается разногласие только тогда, когда речь пойдет об отвлеченных вопросах, имеющих довольно мало важности, лишь бы только в тех, главных и живых, вопросах было согласие],-- автор письма выражает

   Стр. 693, 13 строка. В рукописи: интересных фактов. [Если <бы> славянофильство ограничивалось пламенным сочувствием к судьбам западных славян, конечно все образованные люди должны были бы называться славянофилами). Этот перечень.

   Стр. 693, 17 строка. В рукописи: много дельных страниц. [Вообще, кто захочет беспристрастно вглядеться в "Русскую беседу", найдет в ней много хорошего, особенно по специальным вопросам.] Вообще, кто захочет

   Стр. 694, 6 строка. В рукописи: говорит не в шутку. [Извольте слушать]. Возможно ли читать без смеха

   Фраза, заключенная нами в скобки, является карандашной поправкой И. И. Панаева.

   После нее зачеркнута карандашная пометка Н. Г. Чернышевского: "Набирать боргесом из "Русской беседы" No 11 Смесь, стр. 91--93 от X до ХХ". [Как вам это нравится?] Возможно ли читать без смеха Стр. 694, 22 строка. В рукописи: публика стала бы хохотать над западниками? ["Русская беседа" отыскала г. Великосельцева; мы также мо<жем?>] [Но западники этого не делают,-- невежда не может] [их нельзя подкупить словами: цивилизация, западная образованность и т. д., если эти слова употребляются невежд<ами>]. [Они не так ослеплены, чтобы провозглашать. своим союзником невежду, не имеющего ни о чем понятия, только за то, что этому невежде вздумалось играть словами: цивилизация, западная образован<ность]>]

   Стр. 694, 19 строка снизу. В рукописи: с большим уважением. [Много раз мы выражали свое сочувствие к "Русскому вестнику"] [В предыдущем месяце мы с сожалением упоминали о страшном поступке редактора "Русского вестника", г. Каткова, который неосто<рожно>-неблагоразумно и несправедливо сделал желчную] [позволил себе, в увлечений какими-то непонятными в благородном человеке чувствами] [позволил себе сделать] [выразить недостойные предположения]

   Читатели наши знают о поступке редактора "Русского вестника" относительно г. Тургенева.

   Стр. 695, 1 строка снизу (вставка). В рукописи: которой подверг себя г. Катков. [Не одобряя неблагоразумного и несправедливого поступка г. Каткова, мы не забываем различия между поступком и человеком. "Не одобряя поступок, можно сохранять полное уважение к человеку, особенно если он сам готов сознать свою ошибку" (слова г. Каткова). Г. Катков сознал ее. Тем более не следует забывать различие между поступком редактора и достоинствами журнала,}...

   После этих слов в рукописи карандашная пометка Н. Г. Чернышевского: "Конец".

   

Январь 1857

   (Первоначально: "Современник" 1857, No 2.)

   Рукопись-автограф на 14 листах в четвертку, со множеством помарок. Сюда входят неопубликованные в "Современнике" рецензии на Майкова и Фета. Имеется корректура (гранки 7 -- цензорская, от 1 до 2 марта, с пометой: "Печатать позволяется, 3 марта 1856. Цензор Лажечников". 27г формы. Любопытно отметить, что некоторые изъятия цензора все-таки были восстановлены в "Современнике", повидимому, они были отвоеваны автором в личных объяснениях с цензором.

   Окончание заметок ("Об обязанностях старшего офицера на корабле") не вошло в полное собрание сочинений 1906 года, а в "Современнике" имеется.

   Стр. 698, 18 строка. В рукописи: ведь Гамлет тоже лишний человек. [Зачем они] [Скажите, пожалуйста, как! [есть ли хотя малейшее сходство между Печориным, Астаховым (в "Затишье"), Вязовниным (в "Двух приятелях") и Рудиным? -- сходство, по мнению г. Дудышкина, заключается в том, что все они "лишние люди". Но ведь это чистая натяжка. Похож ли на Печорина Астахов, который служит типом] [Да и почем<у>]. Каким же образом явилась эта натяжка? [Очень просто!] Г. Дудышкин предполагает.

   Стр. 698, 24 строка. В рукописи: односторонняя теория! [Разве Астахов (в "Затишье") идеал? -- Каждый, кто только читал эту повесть, знает, что это лицо беспощадно] [осмеивается] [бичуется г. Тургеневым] [автором], [который] [как тип дурных, развращен<ных>] [бездушных людей, прикрывающих татарские правила свои, взявших от цивилизации все д<урное>]; [разве Рудин -- идеал? Опять-таки, вовсе нет] [прикрывающих свою пошлость лоском европейских приличий? Разве Рудин -- идеал?-- опять-таки] [Вздумалось г. Дудышкину] [Он] [Г. Дудышкин]. Но какое же сходство между Пасынковым и Вязовниным

   Стр. 698, 27 строка. В рукописи: Ничего подобного и не бывало. [Пасынков -- человек роб<кий>] [Если у г. Тургенева есть лица, изображаемые им, как идеалы человеческо<го>] [Г. Дудышкин все смешал, все спутал в одну общую характеристику и] [Мы не беремся шаг за шагом из] И какое же сходство.

   Стр. 699, 4 строка. В рукописи: энергической деятельности,-- но [он эгоист] [обстоятельства его развития были таковы, что он сделался эгоистом. Он понимает, что при других обстоятельствах из него мог бы выйти человек] он заботится только лично о самом себе.

   Стр. 700, 3 строка. В рукописи: люди совершенно различных типов. [Нам остается только удивляться, почему г. Дудышкин не начал с Хоря, Калиныча и)

   [И отчего произошла эта удивительная ошибка? Просто оттого, что г. Дудышкин начитался фраз о необходимости примирения идеала с действительностью и о необходимости "трудиться", "обрабатывать родную почву".]

   [Каким образом умный и часто проницательный критик]

   Каким образом произошла эта странная ошибка

   Стр. 700, 17 строка. В рукописи: вашею невестою; [если вы женаты, то старайтесь таким же образом женить ваших приятелей и воспитывайте в таких ж правилах ваших детей] иначе тетка

   Стр. 701, 4 строка. В рукописи: на основании не понятой им мысли.

   [Но несмотря на запутанность понятий, произведенную этим странным взглядом на "гармонию с обстановкою", г. Дудышкин не может, однакоже, не повторить вслед за другими --

   Трудиться надобно!

   [Несмотря на эту страшную запутанность взгляда и односторонность системы, г. Дудышкин, как человек) [не мог] [понимает, что талант г. Тургенева]

   [Вы, быть может, полагаете, что мы утрировали странность системы "труда" и "гармонии", на основании которой г. Дудышкин судит о развитии нашей литературы?)

   [Но, оставив эту неудачную систему в стороне, мы найдем в статье г. Дудышкина несколько понятий]

   [Вообще, статья г. Дудышкина о Тургеневе производит странное впечатление -- система, им созданная]

   Достигнув открытия.

   Стр. 701, 15 строка. В рукописи: выражением понятий самого автора. [При небольшом желании видеть дело в истинном свете, он мог бы, кажется, заметить, что воззрение автора не всегда]. [Эта ошибка очень].

   Если не объяснять эту ошибку

   Стр. 701, 9 строка снизу. В рукописи: Великое дело общественное мнение! [-- Иному, например, хотелось бы сказать, что Гоголь плохой писатель, что погубил) [что повел русскую литературу по фальшивой дороге, что г. Щедрин! [мы говорим здесь не о г. Дудышкине -- он не менее нас восстал] [возмутился бы] [он этого не захочет] [думает]

   Мы не заговорили бы вовсе о январской книжке

   Стр. 702, 13 строка снизу. В рукописи: во всех его исследованиях;

   -- Из стихотворений внимание читателей, конечно, будет обращено на "Вихорь", отрывок из новой поэмы г. Майкова, которой он дает название "Страшный суд", и поэму г. Фета "Две липки". О содержании и достоинствах мы не можем судить по напечатанному теперь отрывку, составляющему 2-ю главу поэмы,-- этот отрывок заключает в себе действительно только картину страшного вихря, который увлекает все в своем порыве и не дает еще понятия о плане целого. Видим только, что поэма написана в манере Данта, терцинами, даже с обозначением нумерации стихов, и вообще должна быть проникнута дантовским направлением:

   1. Полн черных дум, я в поле проходил,

   И вдруг среди истомы и тревоги,

   Неистовым настигнут вихрем был

* * *

   4. Средь тучи пыли, поднятой с дороги,

   Древесные кружилися листы,

   Неслись стопы, разметанные стоги,

* * *

   7. Деревьев ветви, целые кусты,

   Стада, блея и головы понуря,

   Помчались; рев и вой средь темноты

* * *

   10. Такой поднялся, что глаза зажмуря,

   Я побежал, и думал, что разбить

   Иль вымести хотела землю буря

   и т. д.

   

   Поэма г. Фета написана октавами, вроде "Домика в Коломне" Пушкина или, если угодно, "Сказки для детей" Лермонтова. Мы откровенно выскажем г. Фету, что нам кажется,-- поэмы в подобном роде кажутся нам чуждыми собственной сфере его прекрасного лирического таланта. Быть Фетом гораздо лучше, нежели быть подражателем Пушкина или Лермонтова. Наташа, осьмнадцатилетняя девушка, влюбилась в сорокапятилетнего Русова, который

   

   Служил в гусарах, ротмистра дождался.

   Женился по любви [на Наташе] лет в сорок пять

   И всей душой к хозяйству привязался:

   Стал горы рыть, пруды копать.

   На мельницы, на риги разорялся,

   Всем уяснил значение капусты,

   У самого ж карманы стали пусты.

   

   Каким образом осьмнадцатилетняя девушка могла влюбиться в пожилого человека, объясняющего соседям значение капусты, г. Фет не объясняет нам. Мало-помалу Наташа стала скучать все сильнее и сильнее и наконец зачахла от тоски -- развязка очень натуральна, но завязка кажется нам неправдоподобной. [; нет. Вот еще отрывок. Наташа больна; под окном ее растет липа: [набирать из Отеч[ественных] зап[исок] стр.] [Форма поэм, которым вздумал подражать г. Фет, требует шутливости, но шутка редко удается г. Фету].

   Мы не могли не хохотать от души,

   Стр. 702, 6 строка снизу. В рукописи: живых карикатур. По нашему мнению, все роды хороши, кроме скучного, и веселый, легкий шарж, написанный с талантом [гораздо лучше всяких повестей с претензиями на психологию, на рефлексию, на картинность описаний природы,-- этих повестей] занимает в искусстве не последнее место. Ведь "Записки Пиквикского клуба" также отчасти шарж, а между тем это едва ли не лучший роман из всех написанных в нашем столетии. Промотавшиеся Фуфлыгины

   

Февраль 1857

   (Первоначально: "Современник" 1857, No 3.)

   Автограф на 11 листах в четвертку, со множеством помарок.

   После слов: "журнал исторический" (стр. 717, 4 строка снизу), карандашная помета Чернышевского: "Конец будет прислан [в 10) [9 часов завтра] утром в среду в 9 часов".

   Над словами: "Люди еще не старые, пережили на своем веку" (стр. 717, 3 строка снизу) помета Чернышевского: "Конец заметок".

   После слов "Грачихи о это время нет в избе", зачеркнутых в рукописи, следуют карандашные пометы Чернышевского, также зачеркнутые: 1) "Набирать из "Библиотеки" боргесом, стр. 250--255" и 2) "Конец".

   Стр. 711, 10 строка снизу. В рукописи: нежели речь о таксах.

   ["Гарун-аль Рашид установил было таксу, да вышло хуже",-- продолжают жители Багдадской области.] -- "Значит, он не умел взяться за дело, как следует, потому что благоразумными мерами можно остановить возвышение цен. Но это вопрос трудный, оставим его до]

   "Мы очень бедствовали,

   Стр. 722, 16 строка снизу. В рукописи: в языке и в понятиях! Из последних повестей г. Писемского немногие были совершенно удачны; по общему мнению, первые его произведения -- "Тюфяк", "Мари Ступицына", "Питерщик" до сих пор оставались лучшими его произведениями. "Старая барыня" решительно не ниже этих произведений [а по выдержанности и силе колорита и по достоинству концепции, быть может, выше их]

   Мы решительно не энаем, какое бы место взять из повести г. Писемского, потому что достоинство рассказа выдержано везде одинаково хорошо; берем почти наудачу рассказ о сватовстве, предпочитая этот пример хотя потому, что здесь поочередно речь переходит ко всем трем рассказывающим лицам.

   [ -- Как же узнала ваша барыня, что этот бедный офицер, Федор Гаврилыч, любит вашу барышню? -- спрашивает автор (Грачихи в это время нет в избе)].

   

Март 1857

   (Первоначально: "Современник" 1857, No 4.)

   Рукопись-автограф на 16 листах в полулист. Кончается разбором "Пояркова", после чего карандашные пометы Чернышевского: "После этого поместить то, что было послано о педагогических журналах". "Конец заметок". "Конец библиографии будет прислан во вторник поутру". Один из листов рукописи заключает в себе на обороте содержание, вошедшее в "Заметки о журналах" следующей книги "Современника".

   Стр. 725, 28 строка. В рукописи: будто они враждебны [к тому, что есть хорошего в Западной Европе] европейскому просвещению.

   Стр. 728, 9 строка. В рукописи: русскому характеру, гак что. по странной иронии случая, эти люди, считающие свой образ мыслей по преимуществу русским, отличаются от огромного большинства русских именно такими воззрениями, которые скорее приходятся по душе немцу, французу, испанцу, нежели русскому. Ни заоблачные мечтания,

   Стр. 728, 16 строка. В "Современнике": соединенные с некоторыми твердыми убеждениями славянофилов, о чем постараемся мы поговорить в следующем месяце. Однакоже вместо общих размышлений о славянофильстве

   Стр. 729, 4 строка. В рукописи: явилось множество людей, не имеющих недвижимой собственности, [она сосредоточилась в руках немногих, de facto no] -- таким образом возникло пролетариатство, [Люди, обрабатывающие мелкие участки земли или по найму (как а Англии), или по праву собственности (как во Франции), должны ограничиваться употреблением только] Владельцы мелких участков

   Стр. 731, 5 строка снизу. В рукописи: представляемых его источниками, не считая нужным объяснять внутренних причин рассказываемого события, характер которого остается темным и после его подробного рассказа. Но пусть другие исследователи занимаются объяснением фактов -- Попов избрал себе цель скромную, но полезную

   Стр. 735, 20 строка снизу. В рукописи: держался мнений западного писателя аббата Миллота [о Карле Квинте]? Точно так же не принесло бы особенной пользы и славянофильскому журналу помещение [статей русского мыслителя и романиста Федота Кузмичова, немногим отличающихся от "Энхиридиона" г. Алюб] "Лимонаря"

   

Апрель 1857

   (Первоначально: "Современник" 1857, No 5.)

   Рукопись-автограф на 18 листах, из которых 15 писано на четвертушках, а 3 -- на писчих листах, размером в полулист. В рукописи имеются наклейки текста из корректур, зачеркнутые черными чернилами и представляющие, повидимому, вырезки из цензорской корректуры, не допущенные сначала к печати, а затем дополненные новыми комментариями автора, вероятно, после обсуждения статьи с цензорои. Однако и после этих комментарий статья не прошла целиком: и в рукописи, и в корректурных вырезках остался ряд мест, не опубликованных до сих пор. Кроме основной рукописи, имеются два листа первоначальной редакции статьи, которые в "Современник" не вошли и до сих пор были неизвестны. Помещаем их в приложении к основному тексту настоящего тома.

   Стр. 737, 11 строка. В рукописи: как своею верностью и полезностью, так и легкою возможностью исполнения при общем сочувствии. В прошедшем месяце

   Стр. 758, 21 строка. В "Современнике": на одном стремлении, которое, появившись на западе, до сих пор остается там теориею; между тем искони существует у нас в сельском быте порядок, к которому ведет оно, и благовременное усвоение здравого понятия о нем с одной лучшей его стороны (общинного пользования крестьянами землею) составляет для нас дело великой важности. Во Франции вопрос о новом экономическом устройстве прошел уже несколько кризисов, кто хочет убедиться

   Стр. 738, 14 строка снизу. В рукописи: еще более тяжелы страдания [муки рождения нового младенца еще только начались]. От нашей предусмотрительности.

   В "Современнике": еще более тяжелые страдания. Отечество наше в стороне благодаря нашим коренным экономическим началам, сохранение которых необходимо для ограждения нашего национального благосостояния от этих испытаний.

   Стр. 740, 14 строка. В рукописи: Подле понятия о безграничных юридических правах

   Стр. 740, 15 строка. В "Современнике": возникла идея о союзном пользовании и производстве между людьми. Стр. 740, 19 строка снизу.

   Это новое стремление к союзному пользованию и производству является продолжением.

   Стр. 741, 1 строка. В "Современнике": Но введение лучшего порядка дел чрезвычайно затруднено

   Стр. 741, 18 строка. В "Современнике": его учреждение очень затруднено. Он противен привычкам английского и французского поселянина. У французского поселянина одно стремление

   Стр. 746, 8 строка. В рукописи: Всякая новизна так обольстительна [особенно если прикрывается именем свободы]. Так и предоставление земли

   Стр. 746, 17 строка. В "Современнике": Так до сих пор большинство экономистов привыкло повторять слова

   Стр. 746, 22 строка. В рукописи: "свобода употребления капиталов" и. т. д., и т.д. ["laisser faire, laisser passer"]. Давно уже открыто, что этот лозунг недостаточен

   Стр. 746, 10 строка снизу. В "Современнике": какие выгоды обещает оно, мы обратим

   Стр. 746, 5 строка снизу. В "Современнике": говорить о достоинстве которой мы уж имели случай. Одним из препятствий успешному развитию сельского хозяйства автор считает "общественное пользование землями".

   Стр. 748, 13 строка снизу. В рукописи: участков для дач. Во-первых, они дали бы за эту землю 1 000 000 франков,-- а на эти деньги можно было бы продолжить великолепную улицу Риволи; во-вторых, каждая из пяти дач платила бы городу по 5 000 франков,-- а на 25 000 франков можно было бы ежегодно задавать лишний великолепный обед в Hôtel de Ville, то в честь Пелиссье, возвращающегося из Крыма, то в честь г. Персиньи, возвращающегося из Лондона. Проклятый закон,

   Стр. 755, 2 строка снизу. В рукописи: вопрос не сельскохозяйственный, а нравственно-исторический. [Кто хотя сколько-нибудь знаком с Англиею, тот знает, чем воспитывается практическая предприимчивость англичанина, его самоуверенность и гордость, его] История и нравственные науки

   Стр. 757, 11 строка снизу. В рукописи: и железных дорог) [и известно густотою населения (около 2 000 душ жителей на квадратную милю удобной для земл], общинное пользование землею представляется

   Стр. 757, 6 строка снизу. В рукописи: 4) Россия скоро вступит в него. [5. Потому невыгодно для государства и разорительно для огромного большинства земледельческого населения было бы разрушать общинное пользование землею, господствующее ныне в России].

   5. Даже и в предшествующее время

   Стр. 758, 3 строка снизу. В рукописи: менее выгодным, нежели наступательное. [Но если бы людям, несогласным с нами в убеждениях, выгоднее показалось защищать, нежели нападать, мы готовы перейти по первому их желанию в наступательное положение]. Мало гого: мы гак убеждены

   Стр. 759, 18 строка. В рукописи: думают гораздо основательнее, нежели большая часть людей, готовых подсмеиваться над мелочными промахами и мелкими пристрастиями

   Стр. 759, 21 строка. В рукописи: несмотря на различные придирки и отчасти оскорбления, которыми угодно чтить нас славянофилам, продолжаем с любовью смотреть на деятельность этой партии; почему мы, несмотря на частые промахи

   Стр. 759, 18 строка снизу. В рукописи: имеют над многими, можно сказать над большинством тех людей

   Стр. 760, 3 строка. В рукописи: Важность распространения здравых понятии об этом вопросе у нас в настоящее время, когда нам приходится выбирать между уничтожением или сохранением господствующего у нас общинного пользования землею, чрезвычайно велика.

   Стр. 760, 19 строка. В рукописи: увлечения юридическими правами

   Стр. 761, 4 строка. В рукописи: которая как будто бы боится назвать себя органом славянофилов, хотя каждому с первого взгляда видно, что она действительно есть орган славянофилов

   

Май 1857

   (Первоначально: "Современник" 1857, No 6.)

   Рукопись на 8 листах в полулист. Заглавие и первые 15 строк рукописи писаны рукою Чернышевского, остальная рукопись до конца -- посторонней неизвестной рукою. Этою же рукою написана часть рукописи "Хлопчатобумажная промышленность и важность ее значения в России, А. Шилова", в остальном являющейся автографом Чернышевского. На листе 8 пометка Чернышевского для типографии: "Конец заметок. Эти заметки необходимо послать к ценсору пораньше, он может быть вздумает представить их в ценсурный комитет. Н. Чернышевский".

   Стр. 762, 1 строка. В рукописи: никто из читателей. Конечно, никому не приходило и в голову ставить в заслугу его противникам именно то, что они обнаружили грубое невежество, именно личности г. Бланка. Все были заняты

   Стр. 763, 13 строка. В рукописи: время, потраченное на низвержение мнимой учености г. И. Крылова людьми, как видно

   Стр. 767, 18 строка. В рукописи: не читали ни "Библиотеки для чтения", ни "Сына отечества", ни даже "Молвы" (нынешней), которая скорее всего напоминает о тех временах, да и читать-то вовсе не умели.

   Стр. 772, 25 строка. В рукописи: о коннозаводстве и охоте.

   Если же я предположу, что журнал этот читается не исключительно такими людьми, которые и без него уже и до него уже принадлежали к числу коннозаводчиков и охотников, или если я предположу, что существование этого журнала повело бы за собою исчезновение коннозаводчиков, охотников, гончих собак, зайцев и лошадей, то я докажу, что во мне здравого смысла гораздо меньше, нежели в самой глупой из тех лошадей, изображения которых прилагаются к журналу коннозаводства и охоты. "Литература рассуждает:

   Стр. 772, 14 строка снизу. В рукописи: по четыре ноги? Рассуждает ли "Журнал коннозаводства и охоты" о том, что собака преследует зайца, а не заяц собаку, или о том, что в карету запрягаются лошади, а не зайцы? В этих вопросах

   Стр. 773, 14 строка. В рукописи: это значит самому быть идиотом и желать, чтобы все наши сограждане были идиотами. Если же мы допустим,

   Стр. 776, 15 строка. В рукописи: хотя она гораздо хитрее не только честного осла, но и всех честных людей, как бы умны они ни были. К сожалению, хитрый и злой идиот точно так же не [может быть выпущен из сумасшедшего дома] способен к рассудительным поступкам

   

Июнь 1857

   (Первоначально: "Современник" 1857, No 7.)

   Рукопись на 16 листах, из которых 7 -- размером в полулист, 7 -- в четвертку и 2 -- почтовой бумаги. За исключением первых семи листов, написанных постороннею рукою, рукопись является автографом. Не вся рукопись сохранилась, в ней отсутствуют следующие места: 1) начиная со слов: "в три рубля" (стр. 788, 3 строка снизу), и кончая словами: "прекратить в них" (стр. 793. 16 строка); 2) начиная со слов: "В журнале министерства" (стр. 801, 1 строка), и до конца статьи.

   Стр. 796, 16 строка. В рукописи: он [вообразил (совершенно, неизвестно, на каком основании), будто бы -английским учреждениям угрожает какая-то внутренняя опасность] доказывает, что

   Стр. 800, 3 строка снизу. В рукописи: компромиссов [Конечно, к этому надобно прибавить, что общественные компромиссы должны быть производимы Совершенно добровольно с обеих сторон,-- если же дело решается представителями одной, одна из двух сторон будет обижена,-- так, например, они совершенно добровольно произведены были между вигами (защитниками свободной торговли) и тори (протекционистами)] между тяжущимися

   Стр. 800, 1 строка снизу. В рукописи: вознаграждению.

   Давно мы не говорили о стихах -- это потому, что давно мы не встречали в наших журналах таких стихотворений, которые заслуживали бы особенного одобрения своими художественными достоинствами. Теперь мы должны указать читателям на прекрасные пьесы, помещенные г. Тютчевым во 2-й книге "Русской беседы", из которых приводим первую:

   

   Эти бедные селенья.

   Эта скудная природа --

   Край родной долготерпенья.

   Край ты русского народа!

   

   Не поймет и не заметит

   Гордый взор иноплеменный.

   Что сквозит и тайно светит

   В наготе твоей смиренной.

   

   Удрученный ношей крестной.

   Всю тебя, земля родная,

   В рабском виде царь небесный

   Исходил, благословляя.