Беляев Александр Романович - Воздушный змей

Александр Беляев

Воздушный змей

Колькины затеи

Николай Иванович Самохин и Семен Лучкин были большими друзьями. Дружба их началась еще с тех пор, когда они вместе играли в бабки на пыльной деревенской улице и называли друг друга Колька и Семка. Жили они в деревне Буйково, расположенной на высоком берегу небольшой реки. По ту сторону реки лежали заливные луга.

Колька Самохин, его мать Дарья и дедушка Яков ютились в старенькой избушке, стоявшей на отлете, рядом с серым ветряком, старым, как дед Яков -- хозяин этой мельницы. Ветряк стоял на небольшом бугре, открытом всем ветрам, -- "против лиха на бугорке", как говорили крестьяне.

Семка был сирота. Его приютила после смерти матери одна сердобольная женщина, а когда умерла и она, мир решил: быть Семке подпаском. И ему пришлось оставить бабки, чтобы взяться за длинный пастушеский кнут -- пугу -- и берестяную трубу.

Колька не забывал своего товарища и часто приходил к нему на выгон, чтобы пощелкать пугой и потрубить в трубу до боли в животе. Как водится между друзьями, Колька и Семка "задавались" друг перед другом. Семка с необычайной ловкостью сбивал концом своей пути головки цветов -- краски, как он говорил, -- и выводил на трубе такие коленца, что Колька скисал от зависти. Но зато Колька в другом превосходил своего друга -- он умел мастерить презабавные игрушки: устраивал на речке маленькие водяные мельницы, вырезал из толстой сосновой коры красивые темно-красные лодочки, а змеи он умел делать лучше всех в деревне, самых различных форм: ящичком, треугольником, ястребом, с трещотками, с свистульками и даже с фонарем. Когда же Колька поступил в школу и набрался там всякой премудрости, то Семка принужден был признать превосходство своего друга. Ведь, кроме лугов да коров, молодой подпасок ничего не видел. Пугой да трубой надолго не удивишь. Дружба Кольки и Семки подвергалась большому испытанию. К счастью, Колька не был гордецом и не очень кичился своими знаниями. А так как Семка сам не оспаривал этого превосходства, то Колька с прежним удовольствием ходил к нему и удивлял все новыми затеями или рассказами о том, что он узнавал в школе.

Однажды Колька принес Семке маленькую модель ветряной мельницы, точь-в-точь ветряк дедушки Якова.

-- Это модель, -- серьезно сказал Колька, особенно подчеркивая новое слово -- модель.

-- А я думал, это ветряк, -- простодушно промолвил Семка.

Колька сдержанно усмехнулся -- он щадил своего друга -- и стал серьезно объяснять, что такое модель.

-- Одно плохо, -- продолжал Колька, -- мамка здорово бранится. Говорит, что глупостями занимаюсь -- игрушки делаю. А какая это игрушка, когда это модель? И меня сам учитель Иван Петрович похвалил. Смотри, как крылья вертятся! А от крыльев -- вал и жернова, все как следует! Дедушка Яков тоже похвалил. Говорил, теперь я и большую мельницу сделаю. И сделаю, дай срок! Наша-то совсем разваливается. Заплатана вся, как портки дедушки Якова!

И друзья изо всех сил дули на крылья мельницы.

А через несколько дней Колька явился с новой затеей. Он принес змейку, к которой была прикреплена вертушка в виде мельничных крыльев. Семка внимательно осмотрел затейливую змейку и одобрил. Мальчики решили тотчас запустить ее, но оказалось, что это не так просто.

Был погожий безветренный осенний день. Длинные паутины медленно неслись по воздуху. Несколько раз ребята пытались запустить воздушный змей, но он не поднимался. Семка держал хвост, а Колька бегал с суровой ниткой в руках. Змей немного поднимался, но, как только Колька останавливался, начинал "кулять" и медленно опускался на землю.

-- Пусти-ка ты меня, я буду бегать! -- сказал Семка. -- Ты там засиделся в школе, и твои ноги не швыдко бегают. А я, брат ты мой, целый день за коровами по полю сигаю. У меня ноги быстрые!

Колька согласился, и, к радости друзей, воздушный змей плавно поднялся вверх. Семка бежал со скоростью собаки Жучки, с веселым лаем бежавшей рядом с ним.

-- Опускай нитку! -- кричал запыхавшийся Семка, догоняя своего друга.

-- Опускаю! -- ответил Семка, быстро разматывая нитку. Змей поднимался все выше и выше, уменьшаясь в размерах. Семка остановился. Нитка была натянута, как струна. Колька подбежал к Семке.

-- А вертушка крутится? -- спросил он.

-- Крутится! -- ответил Семка, глядя на змея своими зоркими глазами. -- Здорово! А только знаешь, Колька, с трещоткой лучше, антиреснее! Если выше запустить, то и совсем не видно будет твоей вертушки. Ни к чему она! А трещотка слышна, как ни запусти!

Колька промолчал. Он взял нитку из рук Семки и начал отпускать, пока не размотал все "веретено". Потом он привязал нитку к суку сломанной елки и уселся на траву. Семка опустился рядом с ним.

Друзья сидели молча, задрав головы кверху. Было совершенно тихо. Даже паутина начала опускаться на землю. Ни один листок не колыхался.

-- Потеха! -- задумчиво сказал Колька.

-- Какая? -- спросил Семка.

-- На земле тихо, никакого ветра, а змей стоит высоко, и нитка глянь как натянута. Как струна!

-- Отчего это? -- спросил Семка.

-- Оттого, -- ответил Колька, -- что там, значит, наверху, где змей, сильный ветер, а тут нет.

-- Так разве бывает? -- спросил Семка. -- Отчего это?

-- Не знаю, -- откровенно ответил Колька. -- Надо будет спросить у учителя.

Некоторое время друзья помолчали. Потом Колька заговорил с неожиданной горячностью:

-- Ты только подумай, Семка, что получается! У дедушки Якова мельница стоит как мертвая, а моя вертушка вертится.

Вот бы сделать большую мельницу на большой змейке, тогда хоть круглый год муку мели! Если там в такую тишь ветер, значит, он там никогда не утихает.

-- Ска-ажешь тоже! -- протянул Семка и насмешливо фыркнул носом. Как ни уважал он своего ученого друга, но мысль о том, чтобы устроить ветряную мельницу на воздушном змее, показалась Семке смешной и невозможной.

Колька обиделся.

-- Ты чего фыркаешь? -- спросил он. -- Если можно сделать маленькую змейку, то почему же нельзя сделать большую? Ты не знаешь, а я в книжке читал, что есть такие змеи, которые человека поднимают.

-- Ну как же ты будешь туда мешки хлеба на помол таскать, по лестнице, что ли?

-- Можно... -- запнулся Колька, -- можно сверху веревку спустить и на веревке поднимать.

-- А если нитка оборвется и ты полетишь с твоей мельницей и со всеми кулями муки, что тогда?

-- Нитка! Большой змей не на нитке надо запускать, а на толстой веревке. И змей будет большой-пребольшой, с овин. Конечно, я не все еще обдумал. Эта мысль только сейчас пришла мне в голову. Но я придумаю. Это можно! И подумай, как хорошо будет. Дедушка Яков постоянно жалуется, что ветра нет. И как нарочно, говорит, как только хлеб для помола привезут, так и пропадет ветер, словно его чертова бабушка проглотила. А тут вверху, шалишь, -- всегда ветер будет!

-- А двоим человекам можно будет подняться? -- спросил Семка. Его > недоверие уже было сломлено.

-- Очень просто, -- ответил Колька. -- Только змей надо немного побольше сделать да веревку потолще.

-- А ты меня возьмешь полетать по поднебесью? -- заискивающе спросил Семка.

-- Конечно, возьму! -- ответил Колька.

И друзья уже начали мечтать о том, как они будут воздушными мельниками, как оттуда будут смотреть на деревню, ловить прямо руками птиц и встречные облака.

Но их мечты были прерваны хриплым голосом проснувшегося пастуха, старика Андрона, который кричал во всю глотку:

-- Семка-а! Куда ты пропал, че-орт? Коровы в овсы залезли!

Семка сразу слетел со своих заоблачных высот и, сопровождаемый лающей Жучкой, бросился загонять коров. А Колька смотал нитки и со змеем в руках отправился домой.

На другой день Колька явился к Семке без змея, опечаленный.

-- Ну и попало же мне вчера от мамки! За вихры оттаскала. Зачем, говорит, без спросу нитки взял? Змей в печке сожгла и модель ветряка хотела сжечь. Хорошо, что я успел спрятать. В школу отнес...

Воздушная мельница

С тех пор прошло десять лет. Деревня Буйково вошла в колхоз "Новый путь". Дедушка Яков умер, мать Кольки еще жива. На месте старого ветряка высится красивая железная ажурная башенка ветросилового двигателя ЦАГИ с тремя длинными, узкими крыльями -- лопастями. Семка стал Семеном Лучкиным, трактористом колхоза, а Колька в Москве учился на инженера и, говорит, даже за границей побывал. Теперь он уж не Колька, а Николай Иванович Самохин, красный инженер. И вот после долгой разлуки они встретились опять.

Николай Самохин приехал летом и остановился в новой избе своей матери. Она сильно постарела, но еще работала. Сильно обрадовался и взволновался Семен Лучкин, получив от Самохина коротенькую записку с просьбой прийти.

Как-то они встретятся?

А встретились хорошо, просто, по-приятельски. Хоть Самохин и очень изменился и одет был хорошо, по-городскому, но не гордился, не "задавался" и после первых же приветствий сразу приступил к делу.

-- Садись, Семен, мне много о чем надо тебе рассказать. Помнишь, как мы мечтали о воздушной мельнице? Я, брат, и сейчас не забыл, как ты насмешливо и недоверчиво фыркнул. Ну да ладно уж, не оправдывайся! Так вот, друг мой, воздушная мельница -- больше не мечта. Я выстроил эту мельницу. Она уже идет сюда в разобранном виде. Мы соберем ее и запустим под облака. Я возьму тебя с собой туда, вверх, -- я помню свое обещание. Правда, мой воздушный змей маленько непохож на того, который моя мать сожгла в печке. Вот смотри сюда, на этот чертеж.

Самохин показал рукой на стол. Лучкин увидал на большом листе рисунок, изображавший нечто вроде гигантской катушки с разрезами вдоль цилиндра и хвостом, напоминающим несколько хвост воздушного змея. Эта катушка парила где-то под облаками, привязанная тонкой проволокой к трактору, который шел по земле.

-- Понимаешь? -- объяснял Самохин. -- Этот разрезанный по оси цилиндр вращается силою ветра. На змее имеется генератор. Электрический ток, получаемый от вращения цилиндра, идет по проволоке в механизм трактора, который и движется при помощи этой электрической энергии. Трактор таким образом возит за собой свою электрическую станцию! Но мой воздушный змей может давать энергию не только для электрического трактора. Я выстроил огромную высотную электростанцию, которая может давать ток достаточный, чтобы обслужить все нужды колхоза: и осветить электрическим светом, и пустить в ход мельницу, и работать на механических маслобойках, шерстобитнях и пр. Ты подумай, что получается! Воздушная река дает нам безграничное количество электричества. Твой трактор больше не будет пожирать драгоценное жидкое топливо. Мы переведем его на электрическую тягу. Мы все здесь электрифицируем. Мы всю страну покроем высотными ветросиловыми установками. Ведь ветер за год может дать энергии в три тысячи раз больше, чем ископаемое топливо, и в шесть раз превосходит все учтенные энергетические ресурсы.

-- А если ветер не захочет дуть? -- спросил Семен.

-- В том-то и дело, что он не может не дуть. Он должен дуть! Уже на высоте пятисот метров ветер дует, не утихая ни на минуту, со скоростью не менее десяти метров в секунду. Ветряк ЦАГИ не в пример лучше старого ветряка дедушки Якова. Но и этот ветряк часто стоит без ветра. В этом главный недостаток всех "земных" ветряков, в особенности в таких местах, как наши, где ветер дует уж не так часто, не то что в степных областях.

-- Но как же ты запустишь свою катушку?

-- Она полая внутри и наполнена водородом, как воздушные шары. Каркас сделан из бамбука и обтянут воздухонепроницаемой материей, и катушка моя сама поднимется вверх, как воздушный шар. Когда же она начнет вращаться, то получится еще добавочная тяга вверх от так называемого эффекта Матуса, сущность которого я как-нибудь объясню тебе. При этих условиях достаточно стальной струны миллиметрового сечения, чтобы удерживать всю эту махину.

Друзья долго беседовали, вспоминая прошлое и мечтая о будущем.

Для Лучкина начались интересные дни. К счастью для него, в полевых работах был перерыв, уборка хлеба еще не началась, и Семен проводил в избушке Дарьи по несколько часов в день; помогая своему ученому другу.

А работы было немало. За хатой матери Николай Самохин выстроил большой сарай, в котором он предполагал собрать свой "змей". Каждый день на грузовиках и телегах привозили со станции части высотной ветросиловой установки. Самохин дни и ночи проводил в сарае, освещаемом электрическими лампочками. Несколько рабочих, приехавших из города, помогали ему. Лучкин тоже не отставал. Скоро в огромном сарае наметились контуры бамбукового каркаса. Еще через несколько дней каркас был обтянут воздухонепроницаемой материей. На особой площадке, соединенной с цилиндром, установили динамо-машину, прикрытую кабинкой. Рядом помещались две каюты для механиков.

-- А ведь такая штука, наверно, больших денег стоит? -- говорил Семен, с удивлением разглядывая невиданный воздушный змей. -- Где ты достал денег?

-- Колхозцентр отпустил, -- ответил Лучкин.

-- Ну, надуешь ты этот барабан газом, -- не унимался Семен, -- а когда газ выйдет, что будет?

-- Утечка газа, конечно, возможна. Тогда мы спустим наш змей на землю и наполним газом вновь. Для добывания газа мы употребим собственную электрическую энергию. Так что наш змей сам будет питать себя. Вернее, его будет питать тот же ветер как первоисточник электроэнергии нашего аппарата. Газогенератор завтра прибудет.

Первый полет

Наконец наступил долгожданный день. Воздушный змей был готов, наполнен газом, привязан тонкой проволокой, намотанной на вал, выведен из "ангара", как дирижабль. Длинный хвост его тянулся по земле.

Был вечер. Все население колхоза, и стар и мал, собралось, чтобы посмотреть на невиданное зрелище. Несколько колхозников держали за веревки змей, который рвался подняться на воздух. Самохин, невольно волнуясь, осматривал, все ли в порядке, и отдавал последние распоряжения. Он приказал поставить вал с проволокой на трактор, привезенный из Москвы. Этот трактор должен был двигаться электрической энергией, вырабатываемой высотной ветросиловой установкой. Проволока, на которой был привязан весь аппарат, служила проводником тока.

-- Мы поднимемся с Семеном Лучкиным. Когда двигател ь заработает и появится ток, я засвечу электрическую лампу. Вы включите ток, соединив проволоку с механизмом трактора! -- сказал Самохин, обращаясь к технику, прибывшему вместе с трактором.

Толпа гудела. Несколько комсомольцев, взявшись за руки, с трудом сдерживали натиск любопытных. Отовсюду раздавались шуточные восклицания.

В первых рядах стоял молодой крестьянин Егор Амплеев и отпускал насмешливые замечания.

-- Мудреные люди стали! На небо лезут. Того гляди и трактор туда утянут. Тучи пахать будут?

Через минуту он опять кричал:

-- Они там намелят муки! Подставляй, Митроха, шапку! Так с неба мука и посыплется. Дорого за помол берете?

-- Да уж наверно дешевле, чем твой батька на своей мельнице брал, -- отозвался сосед Амплеева. -- Ты бы уж помалкивал, Егор. Как у твоего папаши паровую мельницу отняли, так ты на другие мельницы смотреть не можешь.

-- Лезут! Лезут! -- закричал босоногий мальчик Прошка, прыгая на одной ноге и хлопая от восторга в ладоши. Толпа затихла.

Самохин и побледневший от волнения Лучкин взобрались на площадку воздушной станции и взялись за металлический прут барьера, которым была огорожена площадка. Механик, стоя у вала, подтянул ту же проволоку.

-- Отпускайте концы! -- скомандовал Самохин. Колхозники выпустили из рук веревки. Змей рванулся вверх и, удерживаемый проволокой, закачался над толпой.

-- Разматывай! -- отдал Самохин новый приказ. Барабан начал вращаться, змей поднимался на воздух все выше и выше. Внизу ревела толпа.

Хвост аппарата еще лежал на земле. В тот самый момент, когда конец хвоста уже приподнимался, Прошка подбежал и неожиданно ухватился за него. Один из комсомольцев едва успел оторвать его от хвоста, ухватив за голые ноги.

-- Эх, не удалось полетать по поднебесью! -- разочарованно сказал Прошка, падая на землю.

Лучкин смотрел вниз, и ему казалось, что он видит сон.

Огромная толпа напоминала муравейник. Тонкой ниткой вилась речка. За нею на лугах паслись коровы. Отсюда они казались не больше божьих коровок. Там и сям, среди желтых полей, виднелись темные пятна крыш. Вдали синели леса.

Самохин и Лучкин долго молчали, оба взволнованные и восхищенные. Воздушный змей поднимался медленно. Снизу еще доносился неопределенный гул толпы и ясно слышался лай собак. Становилось свежее. Появился ветер и все крепчал по мере того, как они поднимались.

-- А ведь внизу ветра не было, -- изменившимся голосом прервал молчание Лучкин. Самохин кивнул головой и ответил:

-- Я уже давно это заметил. Смотри сюда!

Лучкин, прикованный взорами к земле, совсем забыл о "катушке". Посмотрев теперь на нее, он вскрикнул от удивления. Полуцилиндры, вложенные друг в друга, медленно вращались, причем весь механизм был так точно пригнан, что не слышалось ни скрипа, ни шума.

-- Колька! Действует! -- вдруг закричал Лучкин, забыв о том, что внизу, на земле, он называл своего друга Николаем Иванычем. Словно они опять стали детьми и запускали змея.

-- Действует, Семка! -- ответил Самохин, радостно улыбаясь. И они засмеялись. -- Пойдем посмотрим, не появился ли ток.

Самохин и Лучкин вошли в кабину.

-- Есть! -- ответил Самохин. Он уже хотел зажечь сигнальную лампу, но динамо-машина вдруг закапризничала.

-- Поспешишь -- людей насмешишь, -- сказал Самохин. -- Говорил монтеру -- выверить надо.

Самохину и Лучкину пришлось повозиться, пока наконец динамо не заработала.

Когда Лучкин вышел на площадку, была уже ночь. Из-за далекого леса поднялась луна. Внизу в деревнях в окнах хат светились огоньки, и ярко горел фонарь у ветряка ЦАГИ. Ветер усилился. Полуцилиндры высотной станции вращались с необычайной быстротой.

-- Сейчас даю сигнальный свет! -- крикнул Самохин из кабины. Рядом с Лучкиным ярко вспыхнула электрическая лампа. Свет ослепил его, и от неожиданности Лучкин вздрогнул и закрыл глаза.

В то же мгновение он почувствовал, что площадка дрогнула и понеслась в сторону. Не веря себе, он открыл глаза и посмотрел вниз. Сомненья не было: воздушный змей оторвался и несся неведомо куда. "Катушка" еще крутилась, но медленней, хвост обвис и сгибался зигзагами.

-- Что случилось? -- воскликнул Самохин, выбегая из кабины. В этот момент площадка сильно накренилась. Самохин упал и покатился. Если бы Лучкин не ухватил его, Самохин свалился бы вниз. С трудом дотащился он до барьера и уцепился за железный прут.

Положение было отчаянное. Площадку бросало, как плот по бушующим волнам. Несколько раз ее переворачивало вверх дном, и друзья висели над бездной, держась за барьер.

Змей "кулял". Наконец, улучив минутку, когда площадка выровнялась, Самохин, рискуя жизнью, перебрался на цилиндр и открыл клапан. Газ начал выходить, и воздушный змей стал опускаться.

Внизу медленно изменялся ландшафт: появлялись и исчезали реки, виднелись озера, блестевшие при лунном свете, как серебряные блюда, проплыло полотно железной дороги с двигавшимся, ярко освещенным пассажирским поездом, показались и погасли вдали огни небольшого города.

Только к утру воздушный змей опустился на поле, возле леса. Внизу ветра почти не было, и аэронавты поневоле приземлились.

Когда к упавшему аппарату сбежались крестьяне соседней деревни, Самохин узнал от них, что он находится в двухстах километрах от Буйкова. Оставив охрану возле воздушного змея, Самохин и Лучкин отправились в обратный путь.

В Буйкове они узнали, что в центр была уже отправлена телеграмма, извещавшая об аварии.

-- Скверно! -- сказал Самохин. -- Я израсходовал все ассигнованные деньги. Неудача может подорвать доверие к моему изобретению. Едва ли мне удастся получить деньги, необходимые для перевозки воздушного змея и для устройства нового опыта. У этого змея и так немало врагов среди спецов, предсказывавших, что из этой затеи ничего не выйдет.

Но Самохин не сдавался. Он прежде всего произвел тщательное исследование причин аварии.

-- Не может быть, чтобы проволока не выдержала! У меня все было точно рассчитано.

Он осмотрел конец стальной проволоки и заметил несколько насечек, которые могли быть сделаны клещами-кусачками. Самохин задумался. Это было похоже на вредительство. Но кто мог сделать это?

-- Дяденька Егор накусал щипчиками, -- услышал вдруг Самохин возле себя тоненький голосок. Это был Прошка, проявлявший все время к воздушному змею большой интерес. -- Я полететь хотел, -- продолжал Прошка, -- и ночью забрался сюда. Вдруг слышу, кто-то идет. Я спрятался, гляжу из-за барабана, а это Егор. Луна была, видно хорошо. Дядя Егор вынул щипчики востренькие и накусал проволоку. "Так-то лучше будет, пусть теперь летят!" -- говорит. Засмеялся и ушел.

-- Почему же ты никому не сказал об этом? -- спросил Самохин.

-- А я думал, что так надо! -- ответил Прошка и беспечно заскакал на одной ноге.

Самохин сообщил об этом в исполком. У Егора Амплеева произвели обыск и нашли щипцы, которые делали совершенно такие же насечки на проволоке, какие были обнаружены Самохиным. Егор клялся всеми святыми, что он не виноват, но никто не сомневался, что это его рук дело. Он был арестован, а Самохин отправил в Москву подробное объяснение всего происшедшего и просил выслать денег на перевозку змея.

Прежде чем был получен ответ на это письмо, Самохин получил деньги и телеграмму от своего друга, инженера Игнатова, с которым он вместе разрабатывал nt> проект своего изобретения:

"Узнал аварии точка верю конечный успех дела точка я выиграл десять тысяч из них высылаю три тебе точка заранее поздравляю успехом Игнатов".

-- Ура! -- весело крикнул Самохин, прочитав эту телеграмму. -- Этих денег более чем достаточно. Мы еще полетаем с тобой, Семка!

И они полетали, и с большим успехом, чем в первый раз.

Воздушный змей был доставлен на место и вновь запущен. Самохин и Лучкин стояли на площадке. Был полдень. Солнце ярко освещало золотистые нивы. Цилиндры вращались быстро. Самохин зажег сигнальную электрическую лампу. И в ту же минуту Лучкин почувствовал, как дрогнула площадка и медленно двинулась вперед.

"Неужели опять?" -- с испугом подумал он.

Но его испуг был напрасен. Воздушный змей двинулся потому, что его потянул за собой оживший вдруг трактор.

В стальную машину вливалась энергия, которая отныне будет поступать из неистощимых запасов воздушного океана!

------------------------------------------------------

Впервые: журнал "Знание -- Сила", 1931, No 2, стр. 2--6.