ПЕРЕВОДЪ СЪ ФРАНЦУЗСКАГО
А. ГРЕЧА
СЪ 78 ИЛЛЮСТРАЦІЯМИ ГУСТАВА ДОРЕ
ИЗДАНІЕ ТОВАРИЩЕСТВА М. О. ВОЛЬФЪ
С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Гостиный дворъ, NoNo 17 и 18
МОСКВА
Петровка, д. Михалкова, No 5
Глава I. Кто былъ Донъ Кихотъ и какъ онъ вступилъ въ рыцарство
Глава II. Пастухъ и хозяинъ.-- Большое сраженіе.-- Донъ Кихота приводятъ домой.-- Сожженіе его библіотеки.-- Новыя причуды
Глава III. Какимъ образомъ храбрый Донъ Кихотъ окончилъ приключеніе съ вѣтряными мельницами.-- Поединокъ отважнаго бискайца съ храбрымъ героемъ Ламанчскимъ
Глава IV. Разговоръ между Донъ Кихотомъ и Санчо Пансою.-- Прибытіе ихъ къ пастухамъ и прибываніе у нихъ
Глава V. Ужасное сраженіе съ погонщиками лошаковъ.-- Приключенія въ гостиницѣ.-- Донъ Кихотъ побѣжденъ, а Санчо осмѣянъ
Глава VI. Странное сраженіе съ двумя стадами овецъ.-- Удивительное приключеніе.-- Водяныя мельницы
Глава VII. Завоеваніе шлема Мамбренова.-- Какимъ образомъ Донъ Кихотъ освободилъ многихъ несчастныхъ, которыхъ отводили въ такое мѣсто, въ которое они не хотѣли идти.-- Глупости Донъ Кихота
Глава VIII. Конецъ покаянію "рыцаря печальнаго образа".-- Исторія принца Микомиконина.-- Возвращеніе въ гостиницу.-- Ужасное сраженіе, въ которомъ Донъ Кихотъ остается побѣдителемъ
Глава IX. Приключеніе въ гостиницѣ
Глава X. Очарованіе Донъ Кихота.-- Важное и непріятное приключеніе.-- Возвращеніе въ деревню
Глава XI. Третій выѣздъ Донъ Кихота.-- Баккалавръ Карраско.-- Приключеніе съ колесницею смерти
Глава XII. Странная встрѣча храбраго Донъ Кихота съ рыцаремъ Зеркалъ.-- Кто таковъ былъ рыцарь Зеркалъ и оруженосецъ его Донъ Діего
Глава XIII, въ которой увидятъ доказательство самой великой храбрости, которую когда-либо выказалъ Донъ Кихотъ.-- Пребываніе его у Донъ Діего.-- Пещера Монтесиносская.-- Что увидѣлъ въ ней герой нашъ
Глава XIV. Приключеніе съ очарованною лодкою.-- Какимъ образомъ датъ герой встрѣтилъ прекрасную даму, занимавшуюся охотою.-- Пріемъ Донъ Кихота и Санчо Пансы у герцога и герцогини
Глава XV. Исторія Долориды.-- Очарованный конь
Глава XVI. Совѣты, данные Донъ Кихотомъ Санчо относительно управленія островомъ.-- Пріемъ, сдѣланный Санчо въ его столицѣ.-- Что съ нимъ случилось на островѣ Баратаріи
Глава XVII. Донъ Кихотъ спасаетъ жизнь герцогинѣ
Глава XVIII. Непріятное окончаніе правленія Санчо Пансы.-- Его отъѣздъ съ острова Баратаріи, и что случилось съ нимъ дорогою
Глава XIX. Отъѣздъ Донъ Кихота и Санчо отъ герцога и герцогини.-- Прибытіе въ Барселону.-- Приключеніе съ рыцаремъ бѣлой луны.-- Возвращеніе на родину
Глава XX. Болѣзнь и смерть Донъ Кихота
ГЛАВА I
КТО БЫЛЪ ДОНЪ КИХОТЪ, И КАКЪ ОНЪ ВСТУПИЛЪ ВЪ РЫЦАРСТВО.
Въ небольшой Ламанчской деревнѣ, въ Испаніи, жилъ нѣкогда сельскій дворянинъ, все имущество котораго заключалось въ старомъ копьѣ, заржавленномъ тарчѣ {Тарчемъ называется щитъ, посреди котораго укрѣплено небольшое копье.}, исхудалой клячѣ и охотничьей собакѣ. Кусокъ коровьяго мяса или баранины, винигретъ къ ужину, блюдо чечевицы въ постные дни, потроха по субботамъ, а по воскресеньямъ жареный голубь, обходились ему въ три четверти всего годоваго дохода. На остальное онъ покупалъ кафтанъ тонкаго сукна, исподнее платье, бархатную обувь для праздниковъ и одежду изъ грубаго сукна для будней. Въ домѣ его жили ключница, перешедшая уже за сорокъ лѣтъ, племянница, которой еще не было двадцати лѣтъ, и слуга, годный во всякую работу. Дворянинъ нашъ доживалъ пятый десятокъ лѣтъ. Онъ былъ силенъ, крѣпокъ, худощавъ тѣломъ и лицемъ, вставалъ рано и страстно любилъ охотиться. Его прозывали Кихадой, или Кесадой.
Въ свободные часы, т. е. въ продолженіе трехъ четвертей дня, онъ забавлялся чтеніемъ рыцарскихъ романовъ, и страсть эта усилилась въ немъ до такой степени, что поглотила въ себѣ -всѣ прочія наклонности; онъ даже продалъ нѣсколько изъ принадлежавшихъ ему участковъ земли, чтобъ составить себѣ многочисленную библіотеку самыхъ причудливыхъ сочиненій. Вскорѣ дни показались ему короткими, и онъ проводилъ ночи, питая воображеніе этими пустяками. Бѣдная голова его наполнилась одними колдовствами, драками, турнирами, битвами, ранами; онъ принялъ это все вранье за дѣйствительность и совершенно спятилъ съ-ума.
Наконецъ, ему пришла въ голову самая странная мысль, какую только можно было вообразить: онъ вздумалъ воскресить въ своемъ лицѣ странствующее рыцарство и пуститься по бѣлу-свѣту отыскивать приключеній, принимая на себя видъ защитника притѣсненныхъ. Онъ помышлялъ только объ исполненіи этого прекраснаго намѣренія. Первымъ дѣломъ для него было вычистить старое оружіе, принадлежавшее его пра-прадѣду. Онъ его починилъ, какъ только могъ; но увы! отъ шлема оставался только шишакъ: онъ искусно придѣлалъ къ нему все прочее изъ картузной бумаги; для каски, конечно, бумага была не слишкомъ прочна, но, чтобъ помочь бѣдѣ, онъ прикрѣпиль внутри желѣзные прутики и считалъ его съ тѣхъ поръ сдѣланнымъ изъ лучшей и испытанной стали. Послѣ того онъ позаботился о своемъ конѣ, и хотя бѣдная кляча его была не что иное, какъ живой скелетъ, онъ ее не промѣнялъ бы на Буцефала Александра Великаго. Четыре дня сряду онъ придумывалъ названіе, которое бы могъ ей дать; онъ желалъ сыскать ей имя звучное и важное: выборъ его палъ на Росинанту. Самъ онъ назвался Донъ Кихотомъ Ламанчскимъ, чтобы и родина его раздѣляла славу, которую онъ надѣялся пріобрѣсть.
Нашъ герой, принявъ такимъ образомъ всѣ необходимыя мѣры, не хотѣлъ далѣе отлкадывать исполненіе своего предпріятія. Однажды, еще до зари, онъ вооружился съ ногъ до головы, сѣлъ на Росинанту и выѣхалъ въ ворота скотнаго двора. Онъ не проѣхалъ и ста шаговъ въ поле, какъ едва не остановился отъ угрызенія совѣсти: его никто не посвящалъ въ рыцарство; но онъ нашелъ, чѣмъ помочь горю, рѣшившись поручить это дѣло первому, попавшемуся ему на-встрѣчу. Итакъ онъ продолжалъ дорогу, оставивъ Росинанту идти по произволу, полагая, что въ этомъ заключается вся сущность приключеній.
Подвигаясь медленно и погрузись въ мечты, онъ размышлялъ про себя: "Какую радость доставлю я будущимъ поколѣніямъ разсказомъ о предстоящихъ мнѣ подвигахъ! И ты, кто бы ни былъ, мудрый чародѣй, которому падетъ въ удѣлъ начертать эти правдивыя и чудныя приключенія, не забудь благороднаго коня моего, Росинанту, вѣрнаго сподвижника трудовъ моихъ, раздѣляющаго со мною всѣ опасности".
Во время этихъ размышленій солнце такъ палило его голову, что у него растаялъ бы мозгъ, если бы въ головѣ еще оставалась хоть частица его. Онъ ѣхалъ почти цѣлый день, не встрѣчая ни малѣйшаго случая для упражненія силы руки своей; подъ вечеръ, лошадь и онъ самъ остановились, истомленные голодомъ. Озираясь во всѣ стороны, чтобы отыскать какой-либо замокъ или лачугу для убѣжища, онъ увидѣлъ гостиницу и поспѣшно направился къ ней. Случайно, у дверей трактира стояли двѣ дѣвушки, которыхъ Донъ Кихотъ принялъ за барышень высшаго круга, потому что повсюду отыскивалъ то, чего начитался въ рыцарскихъ разсказахъ. Поэтому же онъ представилъ себѣ гостиницу замкомъ со рвами, подъемными мостами, башнями и бойницами. Въ ту же минуту свинопасъ затрубилъ въ изломанный рогъ, для созванія стада. Донъ Кихотъ не преминулъ увѣрить себя, что карла извѣщаетъ этими звуками о его прибытіи; онъ радостно приблизился къ служанкамъ и сказалъ имъ, открывая худощавое и запыленное лице: "Не бойтесь ничего, сударыни; законы рыцарства, которымъ я подчиненъ, запрещаютъ мнѣ обижать кого бы то ни было, но предписываютъ быть, къ вашимъ услугамъ". Удивленныя служанки не могли удержаться отъ смѣха. Нашъ герой начиналъ негодовать, но, къ счастію, явился трактирщикъ. Это былъ хитрый андалузецъ, тонкій проныра и лукавый, какъ школьникъ. Онъ самъ съ трудомъ удержался отъ смѣха при видѣ странной физіономіи Донъ Кихота; но страшась разсердить его, сказалъ очень учтиво:
-- Достопочтенный рыцарь, если вы ищете пристанища, вы здѣсь найдете все, кромѣ кровати.
Довольный предупредительностью коменданта крѣпости, потому что принялъ трактирщика за коменданта, Донъ Кихотъ поспѣшно отвѣчалъ:
-- Высокопочтенный владѣтель замка! Я буду доволенъ всѣмъ на свѣтѣ; въ оружіи заключается нарядъ мой; въ битвахъ нахожу покой.
Трактирщикъ, видя, что имѣетъ дѣло съ съумасшедшимъ, подбѣжалъ къ лошади, чтобы придержать стремя Донъ Кихоту, который слѣзъ съ сѣдла съ трудомъ и въ изнеможеніи, потому что въ девять часовъ вечера еще не ѣлъ ничего съ утра. Росинанта тотчасъ же поплелась въ конюшню, а Донъ Кихотъ вошелъ въ столовую, гдѣ намѣревался раздѣться. Но какъ ни старался, онъ не могъ снять съ себя болѣе двухъ частей латъ своихъ; освободить голову изъ нагрудника и шлема не было возможности, потому что онѣ ихъ связалъ зелеными ленточками, которыя должно было бы перерѣзать, а онъ на это не соглашался ни подъ какимъ видомъ. Онъ рѣшился остаться всю ночь въ шлемѣ, что придавало ему очень смѣшной видъ. Послѣ того у него спросили, не хочетъ-ли онъ кушать.
-- И очень,-- отвѣчалъ рыцарь откровенно.
Къ несчастію, это было въ пятницу, въ день постный, и во всей гостиницѣ не нашли ничего, кромѣ дурнаго дорша, съ черствымъ ржанымъ хлѣбомъ. Пресмѣшно было, когда онъ хотѣлъ приняться за ѣду. Нагрудникъ не допускалъ его нагибаться, и ему нужно было подносить кушанье ко рту; пить ему не былобы возможности, еслибъ трактирщикъ не придумалъ срѣзать длинный тростникъ, которымъ Донъ Кихотъ могъ всасывать вино. Мнимый рыцарь сносилъ все это терпѣливо, чтобы не перерѣзать зеленыхъ ленточекъ. Его огорчало одно, что онъ еще не былъ посвященъ въ рыцарство! Мучимый этою мыслію, нашъ герой, не докончивъ ѣды, призываетъ трактирщика, замыкается вмѣстѣ съ нимъ въ конюшнѣ и бросается передъ нимъ на колѣна.
-- Храбрый рыцарь,-- восклицаетъ онъ: -- прошу у васъ милости!
Удивленный трактирщикъ долго старался его поднять на ноги; но видя, что все тщетно, обѣщалъ исполнить его желаніе.
-- Я ожидалъ отъ васъ этого снисхожденія, -- отвѣчалъ Донъ Кихотъ: -- желаю, чтобы завтра, чуть свѣтъ, вы посвятили меня въ рыцарскій орденъ, а до этого времени позволили мнѣ приготовиться къ новому званію въ часовнѣ вашего замка.
Трактирщикъ, какъ мы уже сказали, человѣкъ хитрый, хотѣлъ потѣшиться и отвѣчалъ:
-- Такое желаніе достойно вашей высокой души, и для исполненія его вы не могли избрать никого лучше меня. Я самъ въ молодости предавался почетному занятію этому. Предмѣстія Малаги, рынки Севильи, Сеговіи, Валенсіи, гавани, площади, общественныя гульбища, послѣдніе кабаки Толецкіе были свидѣтелями моихъ дѣяній. На старости я удалился въ здѣшній замокъ, въ которомъ даю пристанище всѣмъ странствующимъ рыцарямъ: теперь у меня нѣтъ часовни, въ которой бы вы могли приготовиться къ церемоніи; я ее срылъ и скоро построю другую, получше. Но вы знаете, что въ случаѣ крайности можно приготовляться гдѣ бы то ни было; въ нынѣшнюю ночь можете избрать для этого дворъ моего замка, въ которомъ есть все, что требуется. Завтра мы совершимъ церемонію. Взяли ли вы съ собою денегъ? прибавилъ онъ.
-- Денегъ? возразилъ Донъ Кихотъ:-- я нигдѣ не читалъ, чтобы странствующій рыцарь носилъ съ собою этотъ презрѣнный металлъ.
-- Вы ошибаетесь,-- сказалъ ему трактирщикъ:-- историки не упоминаютъ о томъ, полагая, что оно подразумѣвается: могу васъ увѣрить, что у всѣхъ у нихъ былъ полный кошелекъ. Поэтому приказываю вамъ, какъ сыну по рыцарству, никогда не странствовать безъ денегъ: и вамъ, и всѣмъ будетъ отъ того лучше. Не дурно было бы, еслибъ васъ сопровождалъ оруженосецъ.
Донъ Кихотъ обѣщался послѣдовать его совѣту и тотчасъ вынесъ оружіе свое на ясли, бывшія на дворѣ, подлѣ колодезя. Держа тарчъ и копье въ рукахъ, началъ онъ ходить по двору, бодрясь и принимая развязный видъ. Между тѣмъ ночь, при лунномъ сіяніи, посвѣтлѣла. Одинъ изъ погонщиковъ лошаковъ, остановившихся въ трактирѣ, вздумалъ напоить своихъ лошаковъ и вышелъ изъ дому, чтобы очистить ясли. Донъ Кихотъ, видя, что кто-то приближается, закричалъ ужаснымъ голосомъ:
-- Не смѣй коснуться моего оружія, дерзновенный; ты жизнію поплатишься за отвагу.
Не заботясь объ этихъ угрозахъ, погонщикъ взялъ оружіе и отбросилъ его въ сторону. Въ ту же минуту нашъ герой кинулъ щитъ, схватилъ копье обѣими руками и нанесъ бѣдняку такой сильный ударъ по головѣ, что тотъ упалъ безъ движенія къ его ногамъ. Послѣ этого подвига, Донъ Кихотъ поднялъ свое оружіе, хладнокровно сложилъ на прежнее мѣсто и снова началъ расхаживать.
Вскорѣ потомъ другой погонщикъ, не зная ничего о случившемся, также хотѣлъ напоить лошаковъ, и снялъ оружіе съ яслей. Донъ Кихотъ немедленно поднялъ копье, не говоря ни слова, и съ размаха переломилъ на его головѣ, раскроивъ ее на нѣсколько частей; но тутъ товарищи раненыхъ принимаются бросать въ героя камнями. Донъ Кихотъ закрывается тарчемъ и защищается со всѣхъ сторонъ. Трактирщикъ, видя трагическій оборотъ, который принимаетъ его шутка, бросается къ погонщикамъ, разсказываетъ имъ о съумасшествіи ихъ противника и съ трудомъ убѣждаетъ ихъ покинуть поле битвы. Послѣ того оръ приближается къ Донъ Кихоту и толкуетъ ему, что этихъ испытаній достаточно, и что наступило мгновеніе къ принятію его въ рыцарскій орденъ. Донъ Кихотъ безъ труда убѣждается словами мнимаго владѣтеля замка, который идетъ за счетною книгою, въ которой записывалъ расходъ на солому, и возвращается съ мальчикомъ, держащимъ въ рукахъ огарокъ свѣчи; съ нимъ вышли и обѣ служанки, о которыхъ мы уже говорили. Тогда трактирщикъ поставилъ новаго рыцаря на колѣна, пробормоталъ нѣсколько словъ, будто бы вычитанныхъ изъ книги и, поднявъ руку, опустилъ ее довольно безцеремонно на шею Донъ Кихота, котораго въ то же мгновеніе ударилъ плашмя шпагою. Затѣмъ, одна изъ дѣвушекъ опоясала его шпагой, другая привязала ему шпоры. Донъ Кихотъ, посвященный такимъ образомъ въ рыцарство по всѣмъ правиламъ, горя нетерпѣніемъ пуститься въ странствія, побѣжалъ сѣдлать Росинанту и, сидя верхомъ, обнялся съ трактирщикомъ, который, обрадовавшись, что можетъ отдѣлаться отъ него, отпустилъ его отъ всей души, не требуя никакой платы.
ГЛАВА II
ПАСТУХЪ И ХОЗЯИНЪ.-- БОЛЬШОЕ СРАЖЕНІЕ.-- ДОНЪ КИХОТА ПРИВОДЯТЪ ДОМОЙ.-- СОЖЖЕНІЕ ЕГО БИБЛІОТЕКИ. -- НОВЫЯ ПРИЧУДЫ.
Начинало свѣтать, когда Донъ Кихотъ вышелъ изъ гостиницы. Онъ поѣхалъ по дорогѣ къ своей деревушкѣ, рѣшившись послѣдовать совѣтамъ трактирщика относительно денегъ и оруженосца, которыми ему было необходимо обзавестись. Вдругъ, въ чащѣ лѣса, онъ услышалъ жалобные крики.-- "О, какое счастіе! воскликнулъ онъ:-- небо дозволяетъ мнѣ нынѣ же исполнить священнѣйшій долгъ моего званія". Онъ немедленно направляетъ шаги къ тому мѣсту, въ которомъ послышались крики, и видитъ молодаго человѣка, нагаго отъ пояса до верху, привязаннаго къ дубу. Высокій и сильный крестьянинъ билъ его ремнемъ, сопровождая каждый ударъ совѣтомъ или выговоромъ. Несчастный кричалъ: "Простите, простите! Впредь я буду старательнѣе пасти стадо!"
Донъ Кихотъ, видя это варварство, беретъ копье на перевѣсъ и восклицаетъ крестьянину грознымъ голосомъ: "Невѣжливый рыцарь, вы поступаете, какъ бездѣльникъ; садитесь на лошадь и защищайтесь!"
Крестьянинъ, считая себя уже мертвымъ при видѣ этого вооруженнаго привидѣнія, отвѣчалъ подобострастно: "Господинъ рыцарь! мальчишка этотъ у меня наемный и такъ худо пасетъ моихъ барановъ, что не проходитъ дня, въ который бы у меня не пропадало по барану".
-- Настоящая причина, почему онъ меня бьетъ,-- отвѣчалъ пастухъ:-- та, что не хочетъ мнѣ заплатить жалованья за девять мѣсяцевъ, по семи реаловъ за мѣсяцъ.
-- Я ему долженъ гораздо менѣе, -- возразилъ крестьянинъ: -- изъ этой суммы надобно вычесть три пары башмаковъ и плату за два кровопусканія, за которыя я заплатилъ, когда онъ былъ боленъ.
-- Скорѣе же отвяжите этого мальчика,-- прервалъ его Донъ Кихотъ:-- и заплатите ему немедленно, или я васъ уничтожу; ваши вычеты будутъ ему зачтены за побои.
-- Къ несчастію, у меня съ собою нѣтъ денегъ, -- сказалъ крестьянинъ, поспѣшно отвязывая пастуха;-- но пусть Андресъ пойдетъ со мною домой, и я ему заплачу до послѣдняго мараведи.
-- Избави Богъ, -- воскликнулъ пастухъ:-- когда мы отойдемъ отъ васъ, онъ съ меня сдеретъ кожу.
-- Онъ не посмѣетъ сдѣлать ничего,-- возразилъ нашъ герой: -- въ этомъ ручается его уваженіе ко мнѣ; когда онъ мнѣ поклянется честнымъ словомъ рыцаря, я его отпущу и поручусь за уплату.
Крестьянинъ тотчасъ поклялся именемъ всѣхъ возможныхъ рыцарскихъ орденовъ, и Донъ Кихотъ, пришпоривъ Росинанту, удалился рысью.
Когда онъ скрылся изъ глазъ, крестьянинъ сказалъ пастуху:
-- Пойдемъ же за расплатою, назначенною мнѣ этимъ защитникомъ притѣсненныхъ.
-- Хорошо, -- отвѣчалъ Андресъ: -- не то, я тотчасъ же отыщу и приведу сюда этого добраго рыцаря, который васъ накажетъ.
-- Разумѣется; но, чтобы увеличить плату, нужно прибавить долгъ...
И, схвативъ пастуха, онъ его опять привязалъ къ дубу и началъ бить такъ крѣпко, что бѣдняжка лишился чувствъ. Наконецъ, отвязавъ его, сказалъ:
-- Ступай за своимъ защитникомъ; посмотримъ, какъ-то онъ защититъ тебя.
Андресъ ушелъ съ угрозами совершенно избитый, тогда какъ хозяинъ его остался невредимъ и хохоталъ во все горло.
Между тѣмъ, нашъ герой продолжалъ свой путь, гордясь, что отвратилъ жестокую несправедливость. Влекомая инстинктомъ, Росинанта, которою Донъ Кихотъ и не правилъ, машинально направилась къ конюшнѣ, какъ вдругъ въ нѣкоторомъ разстояніи показалось нѣсколько человѣкъ верхомъ. Это были, какъ оказалось впослѣдствіи, Толедскіе купцы, ѣхавшіе за шелкомъ въ Мурсію. Они ѣхали вшестеромъ, съ зонтиками; за ними слѣдовали четверо слугъ верхомъ и трое пѣшихъ погоньщиковъ лошаковъ.
Донъ Кихотъ вдругъ вообразилъ себѣ, что его ожидаетъ новое приключеніе и, помѣстившись посреди дороги, закричалъ дерзкимъ голосомъ проѣзжимъ: -- Не смѣйте ѣхать далѣе, если не признаете странствующаго рыцарства самымъ благороднымъ, самымъ великолѣпнымъ и самымъ священнымъ учрежденіемъ на земли!
Удивленные этимъ, купцы остановились, чтобы разсмотрѣть странную фигуру нашего героя; но одинъ изъ нихъ, нетерпѣливѣе другихъ, вскорѣ воскликнулъ:
-- Какую чепуху несетъ этотъ съумасшедшій?
-- Странствующее рыцарство не пустяки, презрѣнные канальи! отвѣчаетъ Донъ Кихотъ, пылая гнѣвомъ: -- Вы тотчасъ же поплатитесь за ложь и поруганіе.
При этихъ словахъ онъ бросается съ копь, емъ въ рукѣ на того, кто съ нимъ началъ говорить, но Росинанта спотыкается и падаетъ съ сѣдокомъ, который, при щитѣ, шпорахъ и тяжести вооруженія, никакъ не можетъ подняться съ земли. Если усилія его были тщетны, то языкъ не оставался празднымъ: -- "Не убѣгайте трусы, -- кричалъ онъ: -- не упади мой конь, я бы васъ уже наказалъ порядкомъ." Одинъ погоньщикъ лошаковъ, выведенный изъ терпѣнія бранью и хвастовствомъ его, вырвалъ изъ рукъ рыцаря копье, переломилъ его въ куски и, вооружась обломкомъ, сломилъ и его на спинѣ Донъ Кихота. Послѣ одного обломка, онъ поднялъ другіе и прекратилъ побои только тогда, когда избилъ нашего героя, какъ хлѣбъ подъ молотиломъ. Довершивъ дѣло съ послѣднимъ обломкомъ, погонщикъ догналъ своихъ сѣдоковъ, которые уже продолжали путь.
Оставшись одинъ, Донъ Кихотъ вновь попытался встать на ноги; но избитый и почти изнемогшій, онъ былъ принужденъ остаться на землѣ и, лежа, припоминалъ себѣ, какъ бы въ утѣшеніе, всѣ подобныя непріятности, случавшіяся съ странствующими рыцарями, его образцами. Невозможно было бы повторить всѣ странности, которыя онъ говорилъ вслухъ, пока его не увидѣлъ поселянинъ его деревни, только-что снесшій рожь на мельницу и проходившій по дорогѣ. Подойдя къ нему, онъ отвязалъ полуизломанное забрало несчастнаго рыцаря, умылъ ему лицо и вскорѣ узналъ его.
-- Какъ! это вы, Донъ Кихотъ? спросилъ онъ:-- кто это васъ такъ отдѣлалъ?-- Но на эти вопросы не было другаго отвѣта, кромѣ новыхъ глупостей. Поселянинъ, видя, что невозможно узнать ничего путнаго, съ трудомъ посадилъ нашего героя на своего осла; потомъ, собравъ всѣ обломки оружія, даже щепы копья, связалъ ихъ и прицѣпилъ къ Росинантѣ. Послѣ того, онъ взялъ одною рукою лошадь подъ устцы, другою осла за поводья, и такимъ образомъ, въ размышленіи о бѣснованіяхъ Донъ Кихота, пошелъ къ деревнѣ. Когда они пришли домой, день уже начиналъ склоняться. Поселянинъпривелъ Донъ Кихота къ его дому, въ которомъ всѣ были въ крайнемъ волненіи отъ его продолжительнаго отсутствія.
Мирный судья и цирюльникъ, лучшіе друзья Донъ Кихота, были въ ту минуту у него. Служанка кричала во всю мочь:
-- Что вы скажете на это, Перо Пересъ? (такъ звали судью). Вотъ уже шесть дней, какъ мой баринъ пропалъ безъ вѣсти! Проклятыя рыцарскія книги! Клянусь небомъ, онъ помѣшался на нихъ.
-- Ахъ, синьоръ Никола,-- продолжала племянница, обращаясь къ цирюльнику:-- надобно знать, что дядя мой иногда просиживалъ за этими опасными романами по двое сутокъ! Тогда часто онъ вдругъ вскакивалъ, бралъ шпагу и бросался колоть стѣну, кричалъ во все горло, что поразилъ четырехъ великановъ выше башенъ и, когда утомлялся, выпивалъ стаканъ холодной воды, утверждая, что этотъ драгоцѣнный напитокъ подаренъ ему, для исцѣленія отъ ранъ, благосклоннымъ къ небу волшебникомъ Эскифомъ.
-- Мы мало обращали вниманія на опасность этихъ книгъ,-- говорилъ судья:-- но завтра же я подамъ сильный примѣръ.
Въ эту минуту поселянинъ, приведшій Донъ Кихота, постучался въ дверь. Отпираютъ, узнаютъ чудака и бросаются цѣловать его.
-- Остановитесь! говоритъ имъ холодно Донъ Кихотъ, самъ не будучи въ силахъ сойти съ осла.-- Я сильно раненъ при паденіи моей лошади. Снесите меня на постель и приведите ко мнѣ, если возможно, мудрую волшебницу, которая уврачевала бы мои раны.
-- Ну вотъ слышите-ли? кричала служанка.-- Не говорила-ли я вамъ? Погодите, сударь, мы васъ вылечимъ и безъ волшебницы.
Рыцаря отнесли въ постель, и когда начали искать ранъ, не нашли ни одной.
-- Меня только помяло, -- сказалъ онъ:-- потому что когда я сражался съ десятью ужасными гигантами, лошадь моя упала подо мною.
-- Такъ! онъ бредитъ великанами! замѣтилъ судья.-- Завтра, никакъ не позже, всѣ книги будутъ сожжены.
Къ Донъ Кихоту обратились еще съ другими вопросами, на которые онъ не отвѣчалъ, говоря только, что онъ голоденъ, и что его клонитъ ко сну. Желанія его были исполнены.
На другое утро, когда рыцарь еще наслаждался сномъ, судья, въ сопровожденіи друга своего цирюльника, пришелъ въ домъ больнаго и приказалъ открыть комнату съ библіотекою. шлемянница и ключница вошли туда вмѣстѣ съ ними. Они нашли тамъ около сотнитолстыхъ книгъ и множество маленькихъ, въ красивомъ переплетѣ.
Побросать всѣ книги изъ окна, собрать ихъ въ кучу, и поджечь -- такъ было рѣшено, и такъ было исполнено. Вскорѣ столбъ дыма поднялся на дворѣ подъ самымъ окномъ, и послышался голосъ ключницы, которая, мѣшая золу длинною палкою, съ торжествомъ восклицала:
-- Слава Богу! Мы побѣдили!
Эти радостные крики какъ бы пробудили Донъ Кихота; въ ту минуту онъ закричалъ во все горло:
-- Ко мнѣ, ко мнѣ, храбрые рыцари! недостойные одерживаютъ побѣду!
Всѣ прибѣжали къ нему и нашли его возлѣ постели сражающимся съ воздухомъ, какъ въ бреду. На него бросились и, отнявъ шпагу, съ трудомъ опять уложили его въ постель. Тогда онъ обратился къ судьѣ и сказалъ ему:
-- Не правда ли, очень стыдно, что, по милости чародѣя, главный, призъ турнира достался придворнымъ рыцарямъ, когда вся заслуга на нашей сторонѣ?
-- Утѣшьтесь,-- сказалъ ему судья:-- счастіе измѣнчиво, и что сегодня потеряешь, то наверстаешь завтра.
-- Вашими устами медъ пить, господинъ министръ юстиціи,-- отвѣчалъ Донъ Кихотъ;-- но теперь накормите меня.
Ему подали завтракъ; насытившись, онъ тотчасъ же заснулъ.
Въ ту же ночь судья и цирюльникъ, желая пресѣчь зло въ главномъ основаніи, приказали заложить дверь, ведущую въ комнату съ книгами, и научили племянницу, чтобъ на вопросъ Донъ Кихота она ему отвѣчала, что книги унесены чародѣемъ.
Черезъ два дня послѣ того, Донъ Кихотъ всталъ съ постели и тотчасъ же пошелъ въ библіотеку. Представьте себѣ его удивленіе, когда онъ не нашелъ и дверей ея. Онъ ходилъ взадъ и впередъ, ощупывалъ стѣну и, не видя ничего, наконецъ рѣшился спросить, что сталось съ его книгохранилищемъ.
-- Престранное приключеніе, -- отвѣчала племянница.-- Во время вашего отсутствія, на облакѣ спустился къ намъ волшебникъ. Драконъ несъ его по воздуху. Онъ вошелъ въ вашу библіотеку: что онъ тамъ дѣлалъ -- не знаю; но, спустя нѣсколько времени, вылетѣлъ въ трубу, наполнивъ весь домъ дымомъ. Улетая, онъ объявилъ, что называется Мугнатономъ.
-- Это не Мугнатонь, -- сказалъ Донъ Кихотъ: -- это Фрестонъ. Я его знаю; онъ мой злѣйшій врагъ, потому что узналъ чародѣйствомъ, что покровительствуемый имъ рыцарь будетъ побѣжденъ мною.
-- Непремѣнно такъ и будетъ, -- отвѣчала племянница:-- но, любезнѣйшій дядюшка, зачѣмъ вамъ вмѣшиваться во всѣ эти споры и странствовать по свѣту за приключеніями?...
Донъ Кихотъ не далъ ей договорить, вскрикнулъ на нее, и дѣло на этомъ остановилось.
Нашъ рыцарь провелъ цѣлыя двѣ недѣли, не говоря ничего о томъ, что замышляетъ новую экспедицію. Однако обстоятельства едва непринудили его отложить это предпріятіе; онъ скрытно уговаривалъ одного изъ сосѣднихъ поселянъ слѣдовать за нимъ въ качествѣ конюха; то былъ честный, хотя и бѣдный человѣкъ, весьма недальняго ума. Герой нашъ надавалъ ему тьму обѣщаній.-- "Очень легко", повторялъ онъ ему безпрерывно, "странствующему рыцарю пріобрѣсти начальство надъ островомъ." Санчо Панса (такъ назывался поселянинъ) особенно увлекся этою надеждою; рѣшился бросить жену и дѣтей и послѣдовать за нашимъ героемъ. Пріобрѣтя конюха, Донъ Кихотъ помышлялъ только, по совѣту трактирщика, какъ бы собрать денегъ. Онъ продалъ участокъ земли, заложилъ остальную часть, все съ убыткомъ, и заготовилъ себѣ довольно крупную сумму. Потомъ, исправивъ вооруженіе свое, онъ условился съ Санчо о времени отъѣзда. Онъ ему наказалъ взять съ собою, между прочимъ, мѣшокъ. Санчо обѣщалъ, что не забудетъ этого, и прибавилъ, что, не привыкнувъ много ходить пѣшкомъ, намѣренъ взять съ собою осла, добрую и сильную скотину. Слово оселъ нѣсколько поразило. Донъ Кихота; но онъ все же согласился, размысливъ, что отдастъ своему конюху лошадь перваго рыцаря, котораго ему удастся побѣдить.
Окончивъ всѣ приготовленія, Донъ Кихотъ и Санчо отправились въ дорогу ночью, не простившись ни съ кѣмъ, и удалились такъ быстро, что къ утру не боялись, чтобъ ихъ можно было догнать. Санчо Панса преважно ѣхалъ на своемъ ослѣ, видя между мѣшками, однимъ для съѣстныхъ припасовъ, другимъ для вина, и съ нетерпѣніемъ ожидая времени, когда его назначатъ начальникомъ. Донъ Кихотъ поѣхалъ опять по той же долинѣ, въ которой его такъ сильно безпокоили солнечные лучи во время перваго странствованія.
Санчо Панса, не могшій долгое время оставаться въ молчаніи, заговорилъ первый:
-- Благородный странствующій рыцарь! сказалъ онъ:-- умоляю вашу милость не забывать, объ островкѣ, который вы изволили мнѣ обѣщать, потому что я имъ буду управлять превосходно.
-- Не безпокойся, другъ Санчо,-- отвѣчалъ ему Донъ Кихотъ:-- я буду великодушнѣе, нежели ты думаешь; обыкновенно, странствующіе рыцари для вознагражденія услугъ своихъ конюховъ ожидаютъ, чтобъ они состарѣлись, и тогда еще даютъ имъ какую-нибудь жалкую Провинцію, жалуя ихъ графами или маркизами; но я, если небо продлить дни мои, завоюю, дней въ шесть, такое большое государство, что отдамъ тебѣ одно изъ зависящихъ отъ него королевствъ.
-- Поэтому, я буду королемъ, -- отвѣчалъ Санчо:-- Тереза Гютіересъ, наша ключнйщ, будетъ королевою, а мои малютки будутъ принцами-няфантами.
-- Кто можетъ въ этомъ сомнѣваться!
-- Я; жена моя такова, что ни за что не захочетъ быть королевой; графиней еще куда бы ни шло.
-- Не безпокойся, все уладится къ лучшему; смотри только, выбери хорошихъ подданныхъ.
-- Въ этомъ отношеніи полагаюсь вполнѣ на васъ: такой добрый господинъ, гкакъ гвы, скажетъ, что мнѣ взять и чего не брать.
ГЛАВА III.
КАКИМЪ ОБРАЗОМЪ ХРАБРЫЙ ДОНЪ КИХОТЪ ОКОНЧИЛЪ ПРИКЛЮЧЕНІЕ СЪ ВѢТРЯНЫМИ МЕЛЬНИЦАМИ.-- ПОЕДИНОКЪ ОТВАЖНАГО БИСКАЙЦА СЪ ХРАБРЫМЪ ГЕРОЕМЪ ЛАМАНЧСКИМЪ.
Въ это время Донъ Кихотъ увидѣлъ вдали отъ тридцати до сорока вѣтряныхъ мельницъ.
-- Другъ, -- закричалъ онъ: -- счастіе благопріятствуетъ намъ. Видишь ли это скопище великановъ?
-- Какихъ великановъ?
-- Тѣхъ, которые передъ нами, съ огромными руками, мили въ двѣ длиною.
-- Берегитесь, сударь; это вѣтряныя мельницы, и вы принимаете крылья мельницъ за руки.
-- Это великаны, говорю тебѣ; добычею съ нихъ начнемъ наше обогащеніе. Помолись за меня, покуда я буду сражаться съ противникомъ, превосходящимъ меня силою.
При этихъ словахъ онъ пришпориваетъ Росинанту, крича:
-- Не убѣгайте, трусы, негодяи; я на васъ нападаю одинъ-одинехонекъ!
Тутъ поднялся вѣтеръ и крылья завертѣлись.
-- О! размахивайте руками, сколько хотите; вы за это расплатитесь со мною.
Сказавъ это, онъ уперъ копье подъ мышку и бросился на первую мельницу, крыло которой, захвативъ его вмѣстѣ съ лошадью, отбросило шаговъ на двадцать въ сторону и раздробило копье. Санчо поспѣшаетъ къ нему на рысяхъ и находитъ своего барина почти безъ чувствъ: такъ его приласкала рука великана.
-- Ну, что, -- говоритъ онъ ему: -- не сказывалъ ли я вамъ, что это вѣтряныя мельницы? Вы сомнѣвались, потому что ваша голова походитъ на мельницу.
-- Тише, другъ Санцо! Въ военномъ дѣлѣ должно иногда подвергаться капризамъ судьбы, особенно когда насъ преслѣдуетъ сильный волшебникъ Фрестонъ, укравшій уже у меня мою библіотеку. Онъ-то превратилъ этихъ гигантовъ въ вѣтряныя мельницы, чтобы лишить меня славы побѣды надъ ними. Но потерпи немного; мой мечь восторжествуетъ, наконецъ, надъ его злобою.
-- Пусть будетъ такъ! отвѣчалъ Санчо, помогая ему сѣсть на Росинанту, у которой было вывихнуто плечо.
Донъ Кихотъ пустился по дорогѣ къ Лапице, не сомнѣваясь, что мѣсто, посѣщаемое многими, будетъ богато приключеніями. Онъ очень сожалѣлъ, что лишился копья.
-- Помню,-- сказалъ онъ: -- читалъ я про одного испанскаго рыцаря, который, изломавъ свой мечъ въ битвѣ, сломилъ толстую дубовую вѣтвь, которою убилъ столько мавровъ, что erb прозвали убоемъ. Хочу подражать ему. Я срублю себѣ булаву съ перваго дуба, который мнѣ встрѣтится, и этого оружія будетъ мнѣ достаточно для совершенія такихъ великихъ подвиговъ, что свѣтъ будетъ имъ удивляться.
-- Дай-то Богъ! отвѣчалъ Санчо: -- но поправьтесь немножко, вы совсѣмъ свалились на сторону.
-- Признаюсь тебѣ, что я немного ушибся при паденіи, и если не жалуюсь на боль, такъ потому только, что странствущимъ рыцарямъ запрещены жалобы, хотя бы даже ихъ пронзили насквозь.
-- Чортъ возьми! Если запрещеніе это простирается и на странствующихъ оруженосцевъ, не знаю, какимъ образомъ исполню я его. Предупреждаю васъ, что при малѣйшей царапинѣ я закричу, какъ бѣшеный. Но, сударь, какъ вамъ кажется, не пора ли обѣдать?
-- Я не голоденъ, но ты можешь кушать, если хочешь.
Санчо не заставилъ повторять. Онъ усѣлся на своемъ ослѣ, вынулъ изъ мѣшка приготовленные имъ съѣстные припасы и поѣхалъ потихоньку позади своего господина, попивая изъ фляги и закусывая съ такимъ удовольствіемъ, что возбуждалъ зависть прохожихъ.
Наступила ночь. Они провели ее подъ деревьями. Донъ Кихотъ сломилъ толстый древесный сукъ и прикрѣпилъ къ нему желѣзо своего копья, сохраненное имъ.-- Онъ не спалъ всю ночь, соображаясь съ уставами странствующихъ рыцарей. Что касается Санчо, онъ проспалъ до восхожденія солнца, и притомъ такъ сладко, что даже солнечные лучи, ударяя ему прямо въ глаза, не могли разбудить его. Донъ Кихотъ принужденъ былъ звать его пять или шесть разъ, крича во все горло. Первою заботою старательнаго оруженосца было приняться за бутылку; къ досадѣ своей, онъ нашелъ ее гораздо легче, нежели она была наканунѣ. Что касается храбраго Донъ Кихота, великія предпріятія, о которыхъ онъ думалъ въ продолженіе ночи, были повидимому достаточны для удовлетворенія его аппетита. Они оба опять пустились въ дорогу и вскорѣ увидали вдали городъ Лапице.
-- Здѣсь-то, Санчо, другъ мой,-- воскликнулъ Донъ Кихотъ: -- здѣсь-то можемъ мы запустить руки по локоть въ то, что именно называютъ приключеніями. Но пуще всего помни, что ты никогда не долженъ обнажать меча, хотя бы видѣлъ меня въ самой ужасной опасности. Тебѣ въ такомъ только случаѣ позволяется сражаться, когда тѣ, которые нападутъ на меня, будутъ такія же низкія твари, какъ ты. Кромѣ этого случая, тебѣ запрещается вмѣшиваться въ мои дѣла.
-- Будьте покойны, -- отвѣчалъ Санчо:-- никогда ннодно ваше приказаніе не будетъ исполнено точнѣе этого. Я отъ природы миролюбивъ и убѣгаю шума и ссоры. Впрочемъ, я не позволяю никому себя трогать и тотчасъ отвѣчаю кулакомъ.
-- Ты имѣешь на это право. Впрочемъ, ты долженъ удерживать порывы природной храбрости.
-- О, не безпокойтесь, буду удерживать ихъ, и увѣряю васъ, что буду въ совершенствѣ исполнять это наставленіе.
Между тѣмъ Донъ Кихотъ завидѣлъ двухъ ѣхавшихъ бенедиктинскихъ монаховъ, которые показались ему дромадерами. Они имѣли съ собою зонтики и дорожныя подзорныя трубы. Позади ихъ шли двое пѣшихъ слугъ, и ѣхала карета, окруженная четырьмя или пятью всадниками; въ каретѣ сидѣла бискайская дама, ѣхавшая въ Севилью, къ своему мужу, намѣревавшемуся отправиться въ Индію.-- Двое бенедиктинцевъ, хотя слѣдовали по той же самой дорогѣ, но не принадлежали къ поѣзду этой дамы.-- Донъ Кихотъ, увидѣвъ ихъ, сказалъ своему оруженосцу:
-- Или я сильно ошибаюсь, или вотъ самое чудесное приключеніе. Эти черныя привидѣнія, ѣдущія къ намъ навстрѣчу, должно быть непремѣнно волшебники, похитившіе какую-нибудь принцессу и везущіе ее плѣнницею въ этой каретѣ. Непремѣнно должно ее освободить.
-- Эхъ, сударь, да вы никакъ ослѣпли! Какія. это привидѣнія? Это просто два монаха, а плѣнная принцесса -- путешествующая дама.
Напрасно увѣщевалъ его добрый Санчо; Донъ Кихотъ былъ уже далеко и подъѣзжалъ къ бенедиктинцамъ; остановясь посреди дороги, онъ воскликнулъ съ гордостію:
Эй, вы, пришельцы съ-того свѣта! возвратите сейчасъ же свободу знаменитымъ принцессамъ, которыхъ вы держите въ неволѣ; въ противномъ случаѣ, приготовьтесь получить достойное наказаніе за ваши злодѣянія.
-- Добрые монахи въ изумленіи остановили своихъ лошаковъ.
Господинъ рыцарь,-- отвѣчали они:-- мы не пришельцы съ того свѣта, а путешествующіе бенедиктинскіе монахи, и не знаемъ, находятся ли въ этой каретѣ плѣнныя принцессы...
-- Не хочу и слушать пустыхъ словъ вашихъ,-- прервалъ ихъ Донъ Кихотъ,-- защищайтесь!
Въ ту же минуту онъ устремился на одного изъ монаховъ съ такою яростію, что бѣднякъ едва только успѣлъ соскочить съ лошака. Испуганный товарищъ его погоняетъ своего лошака и удаляется въ поле, какъ можно поспѣшнѣе.
Санчо, видя монаха, соскочившаго на землю, проворно спѣшивается съ осла и, бросившись на бенедиктинца, начинаетъ его обирать; подоспѣвшіе двое слугъ спросили у странствующаго оруженосца, почему онъ снимаетъ платье съ монаха.
-- Потому, что оно принадлежитъ мнѣ по праву, отвѣчаетъ Санчо:-- великій Донъ Кихотъ выигралъ сраженіе и, очевидно, что одежда побѣжденныхъ принадлежитъ мнѣ.
Слуги, которымъ не были извѣстны законы рыцарства, бросились на Санчо, повалили его на землю, осыпали ударами и вырвали у него всю бороду.
Однако-жъ, бенедиктинецъ, не потерпѣвшій никакого вреда, кромѣ страха, сѣлъ опять на своего лошака и поспѣшилъ соединиться съ товарищемъ своимъ, который, остановившись среди поля, смотрѣлъ на происшествіе.-- Оба, не ожидая конца приключенію, крестясь, продолжали дорогу.
Между тѣмъ Донъ Кихотъ поспѣшилъ подъѣхать къ каретѣ и, стоя у дверецъ, привѣтсвовалъ слѣдущими словами бискайскую даму.
-- Вы свободны, сударыня; эта рука наказала дерзость вашихъ похитителей. Вы, безъ сомнѣнія, желаете узнать имя вашего защитника; итакъ, знайте, что я Донъ Кихотъ Ламанчскій, странствующій рыцарь.
Бискайскій всадникъ, сопровождавшій карету, слушалъ эту прекрасную рѣчь, не понимая въ ней ни слова; наконецъ, наскучивъ болтовнею, подошелъ къ Донъ Кихоту и, дернувъ его за копье, сказалъ ему на дурномъ нарѣчіи.
-- Ступай прочь, рыцарь! Именемъ Бога, меня сотворившаго, клянусь тебѣ, что, если не оставишь насъ въ покоѣ, я убью тебя на мѣстѣ.
-- Бездѣльникъ! отвѣчаетъ Донъ Кихотъ:-- если бы бы ты былъ рыцарь, я наказалъ бы твое нахальство.
-- Я не рыцарь, возразилъ провожатый, а бискаецъ, дворянинъ, на сушѣ и на водахъ; ты лжешь, и потому брось копье и мечъ.
При этихъ словахъ Донъ Кихотъ бросаетъ копье, обнажаетъ мечъ, прижимаетъ къ груди тарчъ и смѣло бросается на бискайца, который едва успѣваетъ обнажить шпагу и схватить каретную подушку, вмѣсто щита. Завязывается ужасная борьба.
Бискаецъ наноситъ первый столь ужасный ударъ, что безъ помощи щита своего герой нашъ былъ бы разрубленъ на двое; но шпага ударилась плашмя по плечу, сорвала вооруженіе со всего бока, часть каски и половину уха. При этомъ Донъ Кихотъ испускаетъ пронзительный крикъ; "Геній, покровитель рыцарства,-- говоритъ онъ:-- помоги мнѣ!" Сказавъ эти слова, онъ поднимаетъ мечъ и съ быстротою молніи бросается на бискайца. Ударъ былъ ужасенъ. Мочь нашего рыцаря палъ, какъ гора, на голову противника. Не смотря на подушку, его защищавшую, ударъ былъ такъ силенъ, что кровь потекла въ ту же минуту изъ носа, изо рта и изъ ушей несчастнаго бискайца.-- Онъ протягиваетъ руки, освобождаетъ ноги изъ стремянъ, а испуганный лошакъ его, прыгая и лягаясь, сбрасываетъ его на землю. Донъ Кихотъ соскакиваетъ въ ту же минуту съ Росинанты, подбѣгаетъ къ нему и, приставивъ конецъ меча къ лицу, приказываетъ ему сдаться, угрожая въ противномъ случаѣ заколоть его. Несчастный бискаецъ былъ такъ оглушенъ ударомъ, что не могъ произнести ни слова. И Донъ Кихотъ вѣрно не пощадилъ бы его въ своей ярости, если бы дама, сидѣвшая въ каретѣ и до того времени бывшая трепещущею зрительницею сраженія, не поспѣшила попросить побѣдителя о помилованіи ея служителя.
-- Дарую ему жизнь,-- отвѣчалъ герой съ гордою важностью, -- если вы этого желаете, знаменитая государыня. Пусть онъ пользуется милостію, которой не заслуживаетъ за свою дерзость. Предлагаю ему только одно условіе, именно, чтобы онъ вездѣ провозглашалъ стыдъ своего пораженія и великодушіе побѣдителя!
ГЛАВА IV.
РАЗГОВОРЪ МЕЖДУ ДОНЪ КИХОТОМЪ И САНЧО ПАНСОЮ.-- ПРИБЫТІЕ ИХЪ КЪ ПАСТУХАМЪ И ПРЕБЫВАНІЕ У НИХЪ.
Санчо, едва избавившись изъ рукъ служителей бенедиктинскихъ монаховъ, оставался свидѣтелемъ сраженія, моля Бога за Донъ Кихота. Послѣ побѣды, видя его готоваго сѣсть на коня, онъ бросился передъ нимъ на колѣна и сказалъ:
-- Господинъ мой! если вамъ угодно будетъ отдать мнѣ завоеванный вами нынѣ островъ, то я берусь управлять имъ не хуже всякаго другаго.
-- Другъ Санчо, -- отвѣчалъ Донъ Кихотъ, -- донынѣ у насъ не было приключеній, за которыя достаются острова, это были простые поединки, отъ которыхъ всѣ выгоды часто ограничиваются тѣмъ, что возвращаешься домой съ разбитою головою или съ отрубленнымъ ухомъ. Потерпи немного; при другомъ случаѣ ты получишь обѣщанное владѣніе.
Санчо усердно поблагодарилъ его, вновь поцѣловалъ его руку и, пособивъ ему сѣсть на Росинанту, послѣдовалъ за нимъ рысью на ослѣ своемъ. Проѣхавъ небольшое пространство, нашъ герой своротилъ съ большой дороги и въѣхалъ въ лѣсъ.
-- Милостивый государь,-- сказалъ ему оруженосецъ:-- я думаю, что не худо будетъ намъ удалиться въ какое-нибудь безопасное мѣсто, Вы оставили въ весьма жалкомъ положеніи того бѣдняка, съ которымъ сражались, и если начальство объ этомъ узнаетъ, то насъ могутъ взять и посадить въ тюрьму, и много воды утечетъ, пока насъ освободятъ.
-- Молчи, возразилъ Донъ Кихотъ:-- гдѣ ты видѣлъ, чтобы странствующаго рыцаря осмѣлились отдать подъ судъ? Не бойся ничего, любезнѣшій; если бы сама Санта-Германдада {Конная земская полиція въ Испаніи.} явилась предъ нами, то и она попалась бы ко мнѣ въ плѣнъ. Но скажи мнѣ, находилъ-ли ты когда-нибудь въ читанныхъ тобою книгахъ рыцаря храбрѣе меня?
Правду сказать,-- отвѣчалъ Санчо: -- я никогда не читалъ ничего подобнаго, потому что вовсе не обученъ грамотѣ. Но, милостивый государь, не перевязать-ли вамъ уха? Изъ него течетъ множество крови, и я, по счастію, везу съ собою въ мѣшкѣ корпію и бѣлую мазь.
-- Какъ бы мы обошлись безъ вбей этой дряни, если бы я не позабылъ приготовить маленькую скляночку магическаго бальзама.
-- Что же это за лекарство?
-- Съ этимъ бальзамомъ, котораго рецептъ мнѣ извѣстенъ, можно пренебрегать всевозможными ранами и даже самою смертью. Когда я его приготовлю, другъ Санчо, и отдамъ тебѣ на сохраненіе, тогда, если въ какомъ-нибудь сраженіи ты увидишь меня разрубленнаго пополамъ, тебѣ только будетъ стоить поднять часть моего туловища, упавшую на землю, и приложить къ другой, прежде чѣмъ застынетъ кровь, стараясь какъ можно лучше ихъ приладить; послѣ того ты долженъ дать мнѣ выпить нѣсколько капель этого бальзама, и я тотчасъ же оживу и буду цѣлъ и невредимъ по-прежнему.
-- О! если это правда, то я сей же часъ отказываюсь отъ управленія островомъ и вмѣсто всякаго награжденія прошу у васъ только рецепта этого бальзама. Я твердо увѣренъ, что могу продавать его по три реала за унцію, а этого для меня достаточно будетъ для пропитанія во всю жизнь. Но, сударь, не дорого-ли обходится приготовленіе вашего бальзама?
-- На три реала можно приготовить болѣе шести бутылей.
-- Разскажите-ка мнѣ рецептъ теперь, чтобъ мы могли сдѣлать двѣ или три бутыли этого бальзама.
-- Этотъ, секретъ еще не значитъ ничего; современемъ узнаешь гораздо важнѣйшіе. Теперь перевяжи мнѣ ухо; боль очень сильна, какъ я ни крѣплюсь.
Санчо вынулъ изъ мѣшка мазь и корпію; но когда Донъ Кихотъ увидѣлъ, что шлемъ его разрубленъ, онъ едва не лишился остальнаго разсудка. Онъ началъ молоть тысячи глупостей и клялся истребить всѣхъ рыцарей, которые будутъ попадаться ему навстрѣчу, до тѣхъ поръ, пока не пріобрѣтетъ себѣ каски, столь же крѣпкой и столь же драгоцѣнной, какъ та, которой теперь лишился.
Наконецъ Санчо его нѣсколько успокоилъ.
-- Другъ, -- сказалъ ему тогда Донъ Кихотъ:-- посмотри-ка, нѣтъ-ли у тебя въ мѣшкѣ чего-нибудь съѣстнаго, въ ожиданіи того, что мы пріѣдемъ на ночлегъ въ какой-нибудь замокъ и приготовимъ бальзамъ? Правду сказать, ухо у меня таки побаливаетъ.
-- У меня есть съ собою, признаться, нѣсколько кусковъ хлѣба, луковица и сыръ; но не смѣю предложить такого грубаго кушанья храброму рыцарю.
-- Другъ, ты худо знаешь меня. Знай же, что странствующіе рыцари садятся за столъ только на великолѣпныхъ пиршествахъ у царей. Во все остальное время они питаются одними размышленіями. Но такъ какъ подъ конецъ все же для нихъ бываетъ неоходима какая-нибудь вещественная пища, то должно полагать, что въ лѣсахъ и пустыняхъ, чрезъ которые они проѣзжаютъ, не встрѣчаются повара, и пища ихъ состоитъ изъ какихъ-нибудь простыхъ яствъ, подобныхъ тѣмъ, которыя ты мнѣ предлагаешь. Итакъ, не будемъ умничать, а лучше послѣдуемъ ихъ примѣру.
-- Въ такомъ случаѣ, сударь, я набью мѣшокъ припасами по правиламъ рыцарства: для васъ приготовлю сухихъ плодовъ, а для себя, какъ для простаго оруженосца, чего-нибудь посытнѣе.
-- Кто говоритъ, чтобы мы принуждены были ѣсть одни плоды; вѣроятно, они служили обыкновенною пищею рыцарей, наравнѣ съ нѣкоторыми травами, которыя они хорошо знали и которыя извѣстны также мнѣ.
-- Слава Богу! Какъ я радъ, что вы знаете эти травы, потому что я имѣю предчувствіе, что онѣ когда-нибудь намъ понадобятся.
Разговаривая такимъ образомъ, наши искатели приключеній подкрѣпляли себя скуднымъ ужиномъ. Желаніе найти мѣсто отдыха до наступленія ночи заставило ихъ поспѣшить; однако, не смотря на ихъ поспѣшность, позднее время заставило ихъ искать убѣжища въ пастушьихъ хижинахъ, замѣченныхъ ими по близости. И на этотъ разъ еще они принуждены были обойтись безъ ночлега въ замкѣ.
Пастухи приняли нашего героя радушно. Санчо, проворно разсѣдлавъ Росинанту и осла, прибѣжалъ на запахъ жареной козлятины. Добрый оруженосецъ бросалъ на жаркое жадные взгляды и ждалъ съ нетерпѣніемъ, чтобъ пастухи сняли мясо съ огня и положили на кожу, разостланную на землѣ, вмѣсто скатерти. Когда этотъ сельскій ужинъ былъ готовъ, всѣ шестеро добрыхъ пастуховъ дружески пригласили гостей своихъ сѣсть вмѣстѣ съ ними. Изъ уваженія къ Донъ Кихоту и для доставленія ему почетнаго мѣста, они опрокинули корыто, и посадили на него нашего героя. Санчо сталъ позади его, готовый подавать ему пить въ большой роговой чашѣ. Рыцарь, видя его въ этомъ положеніи, сказалъ ему: чтобы тебѣ показать, о Санчо, сколько превосходныхъ качествъ заключаетъ въ себѣ рыцарство, и какъ всѣ, имѣющіе какое-либо сношеніе съ нимъ, близки къ почестямъ, хочу, чтобы ты сѣлъ рядомъ со мною, чтобы ты считался за одно съ твоимъ бариномъ, ѣлъ и пилъ вмѣстѣ съ нимъ.
-- Благодарю вашу милость, -- отвѣчалъ Санчо:-- но лишь бы только вы не нуждались ни въ чемъ, а мнѣ гораздо пріятнѣе ѣсть одному, стоя, чѣмъ сидя подлѣ такого знаменитаго лица; скажу вамъ откровенно: я съ большею охотою буду ѣсть кусокъ чернаго хлѣба съ лукомъ, сидя въ углу, безъ церемоніи и принужденія, чѣмъ жареную индѣйку за богатымъ столомъ, гдѣ должно жевать потихоньку, пить понемногу, отирать губы, и не должно осмѣлиться, кашлянуть или чихнуть, какъ бы то ни хотѣлось.
-- Ну, полно разсуждать! Садись съ нами, -- и взявъ его за руку, Донъ Кихотъ принудилъ сѣсть подлѣ себя.
Пастухи, не понимавшіе ничего изъ этого разговора, слушали въ молчаніи, кушая и смотря на своихъ гостей, которые иногда глотали куски мяса величиною съ кулакъ. Когда мясо было съѣдено, его замѣнили сыромъ, крѣпкимъ, какъ кирпичъ, и множествомъ орѣховъ. Въ продолженіе ужина, большая роговая чаша ходила по рукамъ, такъ что подъ конецъ изъ двухъ козьихъ мѣховъ съ виномъ остался только одинъ.
Донъ Кихотъ, достаточно насытясь, взялъ горсть орѣховъ и, разсматривая ихъ внимательно, воскликнулъ:
-- Счастливъ былъ тотъ вѣкъ, который наши отцы назвали золотымъ, не оттого, что золото, кумиръ нашего желѣзнаго вѣка, было тогда изобильнѣе, и не оттого, что его извлекали тогда съ меньшимъ трудомъ, изъ нѣдръ земли, но только оттого, что тогда не знали двухъ пагубныхъ словъ: твое и мое, поселившихъ раздоръ въ свѣтѣ. Въ этотъ прекрасный вѣкъ, всѣ люди раждались съ равными правами на всѣ земныя блага. Имъ стоило, для поддержанія жизни, срывать вкусные плоды, созрѣвшіе на деревьяхъ. Чистая вода ручьевъ и источниковъ служила имъ здоровымъ питьемъ. Трудолюбивыя пчелы въ изобиліи приносили имъ сладкій медъ, добываемый изъ цвѣтовъ. Простыми шалашами замѣнялись дома и дворцы. Миръ и дружба господствовали-въ свѣтѣ. Никто не думалъ прибѣгать къ обману: ложь была неизвѣстна. Правосудіе, всегда съ повязкою на глазахъ, не знало ни пристрастія, ни корысти. Эти два чудовища порождены слѣдовавшими затѣмъ вѣками и, вливъ острый ядъ въ сердца людей, задушили природную справедливость. Теперь добродѣтель, повсюду преслѣдуемая, нигдѣ не находитъ убѣжища. Преступленіе не потупляетъ глазъ и господствуетъ повсюду. Потому-то, для противопоставленія оплота ужаснымъ успѣхамъ порока и для защиты невинности, скоро принуждены были учредить странствующее рыцарство, которое одно доставляетъ нѣкоторую защиту вдовамъ, нѣкоторую подпору сиротамъ. Я принадлежу къ этому сословію, мои добрые друзья, и прошу васъ принять усерднѣйшую мою благодарность за добрый и ласковый пріемъ, который оказали мнѣ и оруженосцу моему.
Горсть простыхъ орѣховъ напомнила нашему рыцарю золотой вѣкъ и доставила случай пастухамъ услышать прекрасную рѣчь, безъ которой они бы и обошлись, потому что не поняли ничего. Санчо молчалъ, но не терялъ времени попустому: онъ безпрерывно грызъ орѣхи съ сыромъ, не забывая въ то же время заглядывать во второй мѣхъ съ виномъ, который повѣсили вблизи, на деревѣ, чтобы придать вину прохлады.
Донъ Кихотъ, кончивъ свою рѣчь, хотѣлъ уже начать другую, какъ вдругъ Санчо, которому болѣе хотѣлось спать, нежели слушать, воспротивился тому.
-- Ваша милость забыли, -- сказалъ онъ ему,-- что эти добрые люди работали весь день и теперь нуждаются въ отдохновеніи.
-- Понимаю тебя, Санчо; частыя заглядыванія въ мѣхъ съ виномъ отяготили твою голову.
-- Помилуйте, вѣдь мы всѣ пользовались виномъ по-ровну.
-- Согласенъ, -- возразилъ герой: -- но ступай спать, если хочешь; люди моего званія бодрствуютъ всегда. Прежде сна перевяжи мнѣ ухо.
Одинъ изъ пастуховъ осмотрѣлъ рану и увѣрилъ Донъ Кихота, что посредствомъ того лекарства, которое они ему дадутъ, онъ скоро излечится. И въ самомъ дѣлѣ, онъ принесъ нѣсколько листьевъ розмарина, пережевалъ ихъ, сдѣлалъ съ солью родъ пластыря и приложилъ къ ранѣ; вскорѣ боль прекратилась. Послѣ того Донъ Кихотъ удалился въ одну изъ хижинъ на ночлегъ, а оруженосецъ его, улегшись на соломѣ между осломъ и Росинантой, растянулся во всю длину свою и заснулъ, какъ человѣкъ утомленный, а вмѣстѣ съ тѣмъ и сытый.
ГЛАВА V.
УЖАСНОЕ СРАЖЕНІЕ СЪ ПОГОНЬЩИКАМИ ЛОШАКОВЪ.-- ПРИКЛЮЧЕНІЯ ВЪ ГОСТИНИЦѢ.-- ДОНЪ КИХОТЪ ПОБѢЖДЕНЪ, А САНЧО ОСМѢЯНЪ.
На другой день, нашъ рыцарь и его оруженосецъ простились съ своими хозяевами и направили путь къ лѣсу, въ который вступили. Они ѣхали лѣсомъ въ продолженіи двухъ часовъ, какъ вдругъ выѣхали на прекрасный лугъ, орошаемый чистымъ источникомъ. Прельщенные пріятностію мѣстоположенія, всадники наши слѣзли на землю, пустили Росинанту и осла пастись на свободѣ, а сами, усѣвшись на свѣжей и цвѣтущей травѣ, вынули изъ мѣшка съѣстные припасы и начали кушать безъ церемоніи вмѣстѣ. Санчо, зная миролюбивый нравъ Росинанты, не подумалъ спутать ей ногъ; но, какъ на бѣду, вблизи находился табунъ галисійскихъ лошадей, погонщики которыхъ остановились на томъ же лугу, чтобы пополдничать по обыкновенію.
Едва Росинанта почуяла сосѣдство роднаго общества, какъ, не смотря на кроткій нравъ, ей вздумалось пойти порѣзвиться съ лошадьми. Тотчасъ же и не спрашивая на то позволенія, она поджимаетъ свою тощую шею, бѣжитъ веселою рысцою и начинаетъ прыгать вокругъ галисійскихъ коней, которые, безъ сомнѣнія, имѣя болѣе нужды въ пищѣ, нежели въ забавахъ, приняли ее ляганіемъ и такъ хорошо обработали копытами и зубами, что въ одно мгновеніе изорвали сбрую и сѣдло и оставили безъ всего, покрытую ранами. Къ довершенію не-' счастія, погоньщики прибѣжали съ окованными дубинами и такъ наколотили бока бѣдной Росинанты, что она растянулась на землѣ.
Однако-жъ, Донъ Кихотъ и Санчо поспѣшаютъ на помощь несчастной жертвѣ, обнажаютъ мечи и бросаются на погоньщиковъ, которые, окруживъ нашихъ героевъ, принимаются за нихъ съ окованными дубинами. Санчо первый полетѣлъ на землю. Донъ Кихотъ, не смотря на свою ловкость и храбрость, скоро послѣдовалъ за нимъ и упалъ къ ногамъ Росинанты. Погоньщики, опасаясь, что наказали ихъ слишкомъ жестоко, собрали наскоро своихъ лошадей и поспѣшно удалились. Прежде всего пришелъ въ себя печальный Санчо и воскликнулъ слабымъ и жалобнымъ голосомъ:
-- Милостивый государь, Донъ Кихотъ!
-- Чего ты хочешь, другъ Санчо? отвѣчалъ рыцарь, не менѣе жалобнымъ голосомъ.
-- Ее можете ли вы дать мнѣ нѣсколько капель превосходнаго жизненнаго бальзама? Не дѣйствителенъ ли онъ при переломанныхъ костяхъ?
-- Эхъ, мой милый другъ! если бы я имѣлъ это лекарство съ собою, то намъ не нужно было бы ничего болѣе. Но клянусь тебѣ честью странствующаго рыцаря, что не позже какъ черезъ два дня, я приготовлю его, если только руки мои будутъ дѣйствовать.
-- Черезъ два дня! А черезъ сколько времени, полагаете вы, возвратимъ мы употребленіе нашихъ ногъ?
-- Правду сказать, я и самъ этого не знаю, соображаясь съ тѣмъ, что ощущаю, -- отвѣчалъ избитый рыцарь, испустивъ глубокій вздохъ.-- Ахъ! Добродѣтель странствующихъ рыцарей часто бываетъ подвержена жестокимъ испытаніямъ. Наканунѣ величайшихъ торжествъ ихъ часто избиваютъ до полусмерти.
-- Лишь бы только меня не совсѣмъ убили прежде, чѣмъ я получу управленіе обѣщаннымъ мнѣ вами островомъ.
-- Ты получишь его, другъ Санчо, получишь; но оставимъ всѣ эти разговоры и посмотримъ, въ какомъ положеніи находится Росинанта; и на ея долю, вѣрно, досталось порядочно въ этомъ ужасномъ приключеніи.
-- Повѣрю, и она странствуетъ не хуже рыцарей. Меня радуетъ больше всего, что оселъ мой выбрался изъ этой передряги безъ малѣйшихъ побоевъ.
-- Ты видишь изъ этого, что даже въ величайшихъ несчастіяхъ Фортуна оставляетъ намъ средства поправиться. За неимѣніемъ Росинанты, я не почту за безчестіе доѣхать на твоемъ ослѣ до какого-нибудь замка, гдѣ ей перевяжутъ раны; помнится, я гдѣ-то читалъ, что воспитатель Вакха, добрый Силемъ, въѣхалъ торжественно въ знаменитый стовратый городъ {Ѳивы.} верхомъ на прекрасномъ ослѣ. Итакъ, встань, подведи мнѣ своего осла, и выѣдемъ изъ этой пустыни до наступленія ночи.
Бѣдный оруженосецъ сдѣлалъ отчаянное усиліе, чтобы встать съ земли; безпрестанно вздыхая и охая, онъ наконецъ поднялся кое-какъ на ноги и пошелъ, сгорбившись въ дугу; въ этомъ странномъ положеніи онъ подошелъ къ своему ослу, который съ удовольствіемъ бродилъ по лугу и щипалъ траву. Затѣмъ Санчо поднялъ Росинанту, изнемогавшую отъ побоевъ, наравнѣ съ господиномъ. Наконецъ оруженосецъ, съ котораго потъ катился градомъ, посадилъ Донъ Кихота бокомъ на осла, привязалъ къ хвосту его Росинанту и, взявъ въ руки _ поводъ, побрелъ къ большой дорогѣ. Черезъ три четверти часа они открыли гостиницу, которую, не смотря на увѣренія Санчо, нашъ герой не преминулъ, по своему обыкновенію, принять за замокъ.
Споръ еще продолжался, когда оруженосецъ вошелъ въ ворота съ странными спутниками.
Трактирщикъ, увидѣвъ Донъ Кихота, лежащаго поперекъ осла, поспѣшилъ спросить у Санчо, чѣмъ онъ боленъ. Санчо отвѣчалъ, что это пустяки: онъ катился съ вершины высокой горы и, свалившись, помялъ бока. Жена хозяина была случайно добрая и милосердная женщина. Она поспѣшила подать Донъ Кихоту нужную помощь; ее сопровождала служанка, которой мы должны изобразить портретъ. Лице у нея было широкое и плоское, носъ раздавленный, одинъ глазъ косой, другой кривой; ростомъ она была трехъ футовъ; плечи ея, возвышавшіяся горбомъ надъ шеею, заставляли ее всегда смотрѣть внизъ. Имя ея было Мариторна.
Эта миловидная особа помогла трактирщицѣ перевязать раны Донъ Кихота; потомъ онѣ устроили ему на чердакѣ постель на трехъ или четырехъ доскахъ, положенныхъ кое-какъ на неровныхъ скамьяхъ; матрасъ былъ тверже самыхъ досокъ, а простыни можно было скорѣе принять за кожанныя, нежели за холщевыя.
На этомъ-то ветхомъ одрѣ легъ спать Донъ Кихотъ, облѣпленный пластырями съ ногъ до головы.
-- Сударыня,-- сказалъ Санчо трактирщицѣ:-- сберегите, пожалуйста, немного пластыря и для меня; кажется, что и у меня также ломитъ спину.
-- Развѣ ты также упалъ?
-- Нѣтъ, но я видѣлъ паденіе моего господина и такъ перепугался этому, что все мое тѣло изломалось, будто бы мнѣ влѣпили въ спину тысячу палочныхъ ударовъ.
-- А какъ зовутъ твоего господина? прервала Мариторна.
-- Онъ Донъ Кихотъ Ламанчскій, странствующій рыцарь, одинъ изъ самыхъ честныхъ и храбрыхъ людей, когда-либо видѣнныхъ мною.
-- Странствующій рыцарь? Что это значитъ?
-- Это такая особа,-- важно отвѣчалъ Санчо, -- которая всегда ожидаетъ получить или владѣтельный титулъ или палочные удары.
Донъ Кихотъ, внимательно слушавшій этотъ разговоръ, подумалъ, что учтивость обязываетъ его вмѣшаться въ бесѣду, и потому сказалъ:
-- Милостивыя государыни! Счастливый для васъ случай привелъ меня въ вашъ дворецъ. Разспросите моего оруженосца, и онъ вамъ скажетъ, кто я таковъ; не могу восхвалять самого себя, а только благодарю васъ за попеченія, которыя никогда не изгладятся изъ моей памяти.
Мариторна и хозяйка не понимали ничего въ этихъ высокопарныхъ выраженіяхъ. Впрочемъ, предполагая, что рыцарь хотѣлъ сказать лишь привѣтствіе, онѣ старались отвѣчать ему учтивостями, въ пошлыхъ выраженіяхъ, и, низко раскланявшись, ушли съ чердака.
На чердакѣ, въ которомъ положили Донъ Кихота, простой погоньщикъ устроилъ себѣ также родъ постели изъ сѣделъ и потниковъ своихъ лошаковъ, и притомъ гораздо лучше, чѣмъ у нашего рыцаря. Санчо она очень понравилась, и онъ безъ церемоніи развалился на ней и гаснулъ.
Но Донъ Кихотъ, мечтая объ однихъ приключеніяхъ и очарованіяхъ, никакъ не могъ сомкнуть глазъ. Вся гостиница была погружена въ глубокій сонъ; только одна лампа, повѣшенная въ воротахъ, освѣщала ее. Погонщикъ, между тѣмъ, задавъ овса своимъ лошакамъ, отправился спать, и чтобы не разбудить сосѣдей, пришелъ безъ свѣчи и какъ можно тише. Онъ шелъ ощупью, чтобы не наткнуться на что-нибудь. Донъ Кихотъ, продолжавшій прислушиваться, вообразилъ, тотчасъ, что къ нему приближается волшебникъ Фрестонъ, съ намѣреніемъ нечаянно напасть на него. Поэтому, поднявшись съ постели, не смотря на перевязки и ощущаемую имъ боль, онъ протянулъ руку, чтобы схватить своего непріятеля и начать съ нимъ отчаянную борьбу. Погоньщикъ упалъ на самый край постели; нашъ рыцарь тотчасъ же схватилъ его, воскликнувъ:
-- Поймалъ же я тебя, бездѣльникъ; ты мой плѣнникъ!
Погоньщикъ хочетъ вырваться, но выведенный изъ терпѣнія усиліями, которыя дѣлаетъ нашъ герой, чтобы удержать его, замахивается изо всей силы кулакомъ и наноситъ ужасный ударъ несчастному рыцарю, прямо въ зубы. Не удовольствовавшись этимъ мщеніемъ, онъ вскакиваетъ на кровать и, бѣгая по ней вдоль, топчетъ Донъ Кихота широкими ступнями, одѣтыми въ башмаки, окованные желѣзомъ. Кровать не можетъ выдержать этой двойной тяжести, трещитъ, разламывается и падаетъ на землю. Довольный своимъ подвигомъ, погонщикъ идетъ спать къ своему ложу, поднимаетъ одѣяло и хочетъ растянуться, но ему препятствуетъ въ томъ Санчо, спящій глубокимъ сномъ. Взбѣшенный этимъ, онъ даетъ ему два или три. хорошіе толчка. Санчо, пробудившись вполовину и думая, что ему снится привидѣніе, начинаетъ бить во. всѣ стороны кулаками, такъ что погонщикъ, потерявъ терпѣніе, колотитъ бѣднаго оруженосца по брюху и по лицу съ такою силою, что Санчо совершенно пробуждается. Видя, что съ нимъ поступаютъ такимъ образомъ и самъ не зная за что, онъ бросается на своего противника, охватываетъ его обѣими руками и начинаетъ съ нимъ самую смѣшную драку, когда-либо виданную.
Этотъ шумъ привлекаетъ вниманіе трактирщика: онъ зажигаетъ лампу, прибѣгаетъ на чердакъ и хочетъ разнять сражающихся; но лампа гаснетъ посреди тревоги, и шумъ дѣлается оттого еще сильнѣе.
Полицейскій служитель, ночевавшій въ гостиницѣ, услышавъ эту тревогу, всталъ, взялъ свою трость, жестяной футляръ съ офиціальными бумагами, и, пробравшись въ темнотѣ на поле битвы, началъ кричать:
-- Стойте! приказываю вамъ именемъ короля и Санта-Германдады.
Первый попался ему подъ руку избитый Донъ Кихотъ, лежавшій безъ памяти подъ развалинами постели. Полицейскій взялъ его ощупью за бороду и, чувствуя, что онъ не шевелится, закричалъ еще громче:
-- Заприте двери! Здѣсь убили человѣка!
Эти слова перепугали всѣхъ. Сраженіе тотчасъ превратилось. Трактирщикъ ушелъ въ свою комнату; Санчо побѣжалъ къ своему гос подину; погонщикъ остался на постели. Полицейскій хотѣлъ тогда идти за огнемъ, чтобы отыскать виновныхъ, но хозяинъ, возвратясь внизъ, нарочно потушилъ фонарь, висѣвшій въ воротахъ, такъ что онъ былъ принужденъ доставать огня изъ камина, гдѣ пробился цѣлый часъ, раздувая уголья."
Между тѣмъ Донъ Кихотъ, опамятовавшись немного, началъ восклицать жалобнымъ голосомъ:
-- Другъ Санчо, спишь ли ты, другъ мой Санчо?
-- Эхъ! какъ можно спать,-- отвѣчалъ Санчо съ гнѣвомъ:-- когда всѣ адскія силы напали на меня.
-- О! не сомнѣвайся. Я знаю дѣло и говорю тебѣ, что мы здѣсь въ очарованномъ замкѣ! Я нахожусь въ ужасномъ состояніи, по милости презрѣннаго Фрестона, который, пользуясь моею слабостью, измѣннически напалъ на меня и осыпалъ ударами.
Въ эту минуту вошелъ полицейскій, которому, наконецъ, удалось зажечь лампу. Санчо примѣтилъ его первый и, указавъ на него пальцемъ Донъ Кихоту, сказалъ:
-- Не это ли волшебникъ Фрестонъ, пробирающійся къ намъ, чтобъ еще разъ перещупать ребра?
Однако полицейскій, удивленный при видѣ, вмѣсто мертвеца, двухъ живыхъ людей, спокойно разговаривающихъ между собою, подошелъ къ Донъ Кихоту и опросилъ у него:
-- Ну, что, землякъ, каково тебѣ?
-- Какой ты невѣжа! отвѣчалъ ему нашъ герой:-- развѣ такъ говорятъ съ странствующими рыцарями?
Полицейскій, отъ природы сварливаго нрава, разсердился и, бросивъ изо всей силы лампу въ голову несчастному рыцарю, ушелъ.
-- На этотъ разъ, -- воскликнулъ Донъ Кихотъ,-- согласенъ съ тобою, другъ мой, Санчо: этотъ вѣроломный человѣкъ долженъ быть не кто иной, какъ мой непримиримый врагъ, свирѣпый Фрестонъ. Но встань, поди и спроси у коменданта этой крѣпости немного деревяннаго масла, соли, вина и розмарина: я хочу тотчасъ-же составить превосходный бальзамъ, которымъ мы излечимся въ одну минуту.
Санчо поспѣшилъ повиноваться; но, ощупью идя искать трактирщика, онъ встрѣтилъ полицейскаго, подслушивавшаго у дверей.
-- Милостивый государь, сказалъ онъ ему: -- кто бы вы ни были, сдѣлайте милость, дайте намъ немного розмарина, соли, виня и деревяннаго масла, для излеченія одного изъ лучшихъ странствующихъ рыцарей на землѣ, опасно раненнаго волшебникомъ Фрестономъ.
При этихъ словахъ полицейскій подумалъ, что Санчо навѣрное сошелъ съ ума. Однакожъ, онъ позвалъ трактирщика, который далъ съ радостью всего, чего требовалъ рыцарь. Санчо поспѣшилъ отнести эти припасы своему господину, который, смѣшавъ все вмѣстѣ, приказалъ сварить. Питье, такимъ образомъ приготовленное, было вылито въ жестяную чашку, въ которой трактирщикъ держалъ обыкновенно масло. Потомъ Донъ Кихотъ пробормоталъ надъ этою чашкою какія-то таинственныя слова, сопровождаемыя самыми странными кривляньями, и, нетерпѣливо желая испытать силу своего бальзама, проглотилъ однимъ духомъ все, что не могло помѣститься въ чашкѣ.
Дѣйствіе этого лекарства было быстрое, подобное сильному рвотному. Изобильная испарина была послѣдствіемъ того, и сладкій сонъ въ продолженіе трехъ часовъ такъ подкрѣпилъ силы рыцаря, что онъ проснулся почти совершенно излеченный. Тогда онъ уже болѣе не сомнѣвался, что съ своимъ жизненнымъ бальзамомъ можетъ смѣло призврать всѣ опасности. Санчо, удивленный такимъ излеченіемъ, неотступно просилъ своего господина отдать ему бальзамъ, оставшійся въ чашкѣ. Донъ Кихотъ на это согласился, и Санчо проглотилъ почти точно такое-же количество этого лекарства, какъ и нашъ герой. Но, вѣроятно, порція была слишкомъ слаба для оруженосца. У несчастнаго сдѣлалась такая сильная рвота и такія судороги, что, валяясь по-полу и почитая себя при послѣднемъ издыханіи, онъ проклиналъ и бальзамъ, и обманщика, давшаго ему мнимое лекарство.
-- Другъ Санчо,-- съ важностію сказалъ ему Донъ Кихотъ: -- это случилось съ тобою, вѣроятно, оттого только, что ты еще не рыцарь. Вѣроятно питье полезно только рыцарямъ.
-- Зачѣмъ же вы меня не предувѣдомили объ этомъ? сказалъ Санчо, почти умирая: -- нашли время когда утѣшать меня!
Однако-жь, Донъ Кихотъ, чувствуя себя совершенно оправившимся, не хотѣлъ терять болѣе ни минуты, спѣша искать приключеній. Онъ самъ пошелъ сѣдлать Росинанту, взвалилъ сѣдло и на осла, посадилъ кое-какъ своего оруженосца, пособивъ ему и одѣться. Потомъ, сѣвъ на лошадь, онъ кликнулъ хозяина, который, окруженный своимъ семействомъ и человѣкъ до двадцати постороннихъ, разсматривалъ его съ удивленіемъ и вниманіемъ.
-- Господинъ владѣлецъ замка! сказалъ онъ ему важнымъ и торжественнымъ тономъ:-- никогда не забуду вашего гостепріимства. Удостойте сказать мнѣ, не имѣете ли вы надобности въ какой-нибудь отъ меня услугѣ: клянусь честью рыцарскою, что желаніе ваше будетъ скоро исполнено.
-- Господинъ рыцарь, я прошу васъ только заплатить мнѣ за ночлегъ и за то, что дано мною вамъ, оруженосцу вашему, коню и ослу, стоявшимъ въ гостиницѣ.