Шершеневич Вадим Габриэлевич - Одна сплошная нелепость

Шершеневич В. Г.

Одна сплошная нелепость.

Арлекинада в 9 действиях, в стихах и прозе.

Действующие лица:

Автор.

Режиссёр.

Арлекин.

Пьеро.

Рита.

Её папа.

Шут.

Китайчонок.

Негр.

Колдун.

Институтка.

Ведьма.

Влюблённый.

Влюблённая.

Продавец.

Картонный генерал.

Доктор.

Поэт.

Служитель крематория.

Директор цирка.

Грустный клоун.

Жонглёр.

Атлет.

Наездница.

Торговец огурцами ( торгаш).

Чистильщик сапог.

Монах.

Арлекинята, родственники покойного, балаганные актёры, газетчики, прохожие.

Действие первое.

В театре или цирке.

Автор: Как я доволен, что написал эту прекрасную пьесу. Здешние актеры ее прекрасно сыграют. Здешний режиссер ее прекрасно поставит.

Режиссер: Мои актеры все играют превосходно.

Автор: Господин режиссер! Не будем спорить! Прекрасное для прекрасных!

Режиссер: О наш уважаемый автор! Театр превращает воду литературы в вино театрального искусства! Однако пора начинать. Места перед подмостками все заняты, народ волнуется и ждет.

Автор: Пойду и займу скорее место. Это первое представление моей первой пьесы.

Шут: Гууу! Гууу! Ветер схватил меня за талию, словно что-то хотел сказать мне.

Китайчонок (с ножами): Ходил налево, ходил направо, везде шанго.

Негр: И у нас в Африке бывает такой ветер! Тогда говорят: "Тигры голодны". Когда тигры голодны, они едят негров, когда едят негров, им очень больно.

Арлекин-актер (под сценой): Вечно Марьета куда-то запрячет мое трико. Мне пора на сцену, а я еще не готов. И куда она его засунула? ( Появляясь). Какие хорошие лица! Какие веселые голоса! Что это? Такие люди! Как счастлива страна, где так много веселых людей. О! Их я искал давно! К ним! К ним! О друзья мои, что вы здесь делаете? Я иду к вам! Стой! Кто-то здесь копошится. Какое озабоченное лицо у этого человека, одевающего такой пестрый костюм. Кто вы?

Арлекин-актер: Не мешайте.

Арлекин: Запру дверь. К тем, к веселым!

Ведьма: Шабаш ночью очень жуток.

Негр: По Африке едут караваны иностранцев и везут бедным неграм деньги и бусы. Много денег, много бусы.

Институтка: Снова румянец на моих щеках, на щеках институтки. Я выпила столько чернил, чтоб побледнеть, и ничего не выходит. Розовой быть неприлично, надо утопиться. Надо утопиться. Розовой быть неприлично, надо утопиться. Что ж вы не подаете реплики?

Арлекин: Что ж вы не топитесь?

Институтка: Не то, не то! Вы опять не знаете роли. Я выйду еще раз.

Арлекин: А, понимаю. Вода слишком холодна. Вы подождите. Через полгода солнышко нагреет воду. Пьерро тоже боится холодной воды.

Негр: Попаративати тиди и дунга ней.

Ведьма: Я хочу сколупнуть звезду.

Арлекин: Странные люди! Они не замечают меня. Они как-то странно со мной говорят. Смеются невеселые.

Китайчонок: Сколупнуть звезду! А если на одну звезду обнищает небо, то пойдет дождик.

Шут: О чем ты плачешь, малец?

Китайчонок: О маленькой мышке, которая залезла в мой желудок.

Негр: Гагага! Ко мне один раз залез тигр.

Арлекин: Он прав. В каждом из нас сидит мышь. Только у одних одна черная, горячая и бьется, а у других голубая и недвижная. И холодно им.

У каждого есть свой домашний

Очаг, уют, сенокос.

У них только щеки изрытей, чем пашня,

Волами медленных слез.

Ведьма: Он совершенно пьян.

Шут: Надо увести его со сцены.

Сочинитель: Боже мой! Что они делают с моей пьесой! Господин режиссер!

Режиссер: Отстаньте, тут не до вас. Что с ним?

Ведьма: Я не знаю! У него какой-то странный голос.

Негр: Зовите его.

Режиссер: Не прерывайте представленья. Затирайте его. Живее! Живее!

Китайчонок

(с ножами)

У меня она косая

Невзначай, невзначай.

Из садов Чихотусая

Я привез ей черный чай.

Институтка: Я выпила столько чернил и все не бледнею. Розовой быть неприлично. Надо утопиться. Розовой быть неприлично, надо утопиться.

Арлекин: Это я уже слыхал. А вот тот здорово ножами!..

Институтка: Вы с ума сошли.

Негр: Если вы не можете вспомнить роль, слушайте суфлера.

Институтка: Говорите: "Я женюсь на вас".

Арлекин: Я женюсь на вас? Вы слышите? Она заставляет жениться на ней. Топитесь, вешайтесь, давитесь. Какое мне до всего этого дело! Я обдумываю детскую песенку для маленькой девочки, а вы мешаете.

Институтка: Я так не могу играть. Актеры не знают своих ролей. Стой дура дурой! (Кидает капор).

Арлекин (поднимая): Боже мой, какой мех! Как тепло! И какие духи! Где вы взяли эти духи? Вам подарил их ваш любовник! Негодная, у тебя есть любовник! Дайте мне любовницу, я напою мир улыбкой!

Институтка: Черт знает что за галиматья!

Арлекин: Плачет. Сидит. Это мне нравится. Сяду рядом.

Шут: Это возмутительно!

Китайчонок: Ходил направо, ходил налево, везде шанго.

Арлекин: Сударыня, в чем дело, в чем дело? Я с наслаждением объяснился бы вам в любви, но я не могу, но я не могу.

Ведьма: Замолчите вы, неврастеник!

Шут: Слушай, болван. Это уж слишком.

Негр: Прочь, болван.

Арлекин: Я не болван, и я не виноват. Я весь покрыт штукатуркой, сердце у меня подкрашенное, ах, если бы вы знали...

Негр: Если ты не замолчишь...

Арлекин: Сколько у меня забот. Я сегодня приглашен к маленькой девочке. Ее пока зовут Ритой, и она больна.

Все грядущее сокрыто

От моих весенних глаз.

Иду к тебе, крошка Рита,

Сегодня в первый раз.

От болезни она становится тоньше,

Тоньше последнего отзвука лир.

Детское сердце только ласкою тронешь,

Детским же сердцем тронешь весь мир.

И я, электрический вестник

В этом царстве керосиновых людей,

Отнесу тебе пестрые песни

О звучащей радости моей.

Шут: Прекратите представление!

Негр: Петр Захарович! Опомнитесь! Идет представление!

Арлекин: Представление? Не может быть! Так вы играете? Я вам помешал? Ради Бога, простите! Я тогда уйду. Но почему вы зовете меня Петром Захаровичем?

Шут: Довольно ерунды! (Срывает с него парик). Седой!

Ведьма: Седой! Петр Захарович поседел!

Китайчонок: В 25 лет поседел!

Арлекин: Да что вы, с ума сошли, что ли? Ну да, я седой! Мне уже три тысячи лет. Пора и поседеть!

Негр: Так вы не Петр Захарович?

Арлекин: Я же сказал, что я Арлекин. Это видно по моему костюму!

Ведьма: Ничего не понимаю! Откуда вы взялись?

Шут: А где же Петр Захарович?

Голос Арлекина-актера: Отоприте! Я здесь!

Режиссер: Что вы там делали?

Арлекин-актер: Какой-то сумасшедший подбежал к двери и запер меня.

Режиссер: Скорее, скорее на сцену. Продолжайте! А вы, сударь, уходите отсюда!

Арлекин: Ради Бога, простите, я сейчас уйду. Я не знал, что я вам помешал.

Институтка: Я выпила столько чернил, розовой быть утопиться, надо неприлично...

Арлекин-актер: Я утоплюсь за вас!

Шут: Ветер схватил меня за плечо, словно говорил мне...

Китайчонок: Ходил направо, ходил налево, везде шанго...

Негр: Рис! Тигр! Рис!

Арлекин: Играют! Занятно! Как жаль, что мне некогда.

Автор: Только бы он опять не полез, этот сумасшедший. Надо его заговорить и увести. Прекрасная пьеса! Может быть, вы пойдете посмотреть ее вместе со мною?

Арлекин: Благодарю вас, но мне некогда. Меня ждет Рита! Прощайте, друзья. Я еще приду.

Автор: Может быть, проводить вас?

Арлекин: Нет, я пойду один. Го-гей-гогей! Вы такой милый! (Убегает).

Негр: Много бусу, много денег, много Африк!

Китайчонок:

У меня она косая

Невзначай, невзначай.

Из садов Чихотусая

Я привез ей черный чай.

Занавес.

Действие второе.

Улица. Фонари.

Голоса мальчишек: Известия мира. Чудесное событие в Патагонке. Улетел пароход. Известия.

Голос продавца: Тоска. Тоска. Свежая тоска.

Кто-то

(переспрашивает): Треска?

Продавец: Нет. Тоска.

Кто-то (разочарованно): А...

Влюбленный:

Дорогая! Устали дышать мы пылью московской,

Здесь небо тяжелей, чем веки мертвеца,

За 8 копеек поедем в Петровский,

На настоящей лужайке попьем пивца.

Влюбленная:

На настоящей траве я расправлю уши,

Нам будут чирикать настоящие воробьи,

И ты будешь бренчать мне, милый, частушки

О нашей любви.

Влюбленный:

Мы будем курить "Дюбек" лимонный,

Курить папиросы "Асти",

И буду тебе бренчать влюбленно

На балалайке о нашей страсти.

Влюбленная: Ах, это страшно радостно. Это так восторженно. Так празднично.

Уходят.

Пьерро ( окруженный девушками): Ах, вы знаете, мне так надоел мир. В нем так много гаерства, озорства.

1-я девушка: Ах, вы умеете так верно подмечать.

2-я девушка: В нас так мало лунного.

Коломбина ( с восторгом к Пьерро): Смотри, смотри, луна.

Пьерро ( задумчиво): Луна. Как много в этом слове. Луна. Словно огромный глаз глядит на нас из потустороннего мира.

3-я девушка: Как счастлива Коломбина, что ее любит сам Пьерро.

1-я девушка: Нет. Она счастлива тем, что она любит его. Я так хотела бы, подобно ей, часами глядеть на луну и вздыхать.

Пьерро: Поклянитесь мне, мои верные рыцари, что никогда не измените нашему обету: жить без улыбок. Мечтатели звездного полюса. Пусть вам будет жутко, как и мне, при виде электрического счетчика.

Коломбина: Пусть гуденье автомобиля напоминает вам крик лешего.

Пьерро целует ее руку, проходят.

Колдун: Фонари, фонари, фонари. Заклинаю вас: "Кресентре ферт Леконтос футр Фуфу". Не тухнут. "Сметана, сливки, икра и хлебный квас, я надену колпак на вас". Не тухнут. "Шарга, барга". (Сразу молодеет). Видно, прошли времена, когда одним заклятьем и проклятьем мы вершили чудеса. Не тухнут. Ну, если не помогает ад, пусть поможет гимнастическое общество. (Лезет на фонарь и тушит его). Из-за серы сырость и серость сирени. ( Карабкается на другой и тушит).

Ветер сделан из железа,

А я лезу, лезу, лезу.

( Тушит остальные).

Темно.

Снова старик. Темно. Хорошо. Демон! Слышишь ты меня?

Прохожий ( другому): Конечно, слышу...

Проходят.

Колдун ( кашляет): Должно быть, забыли закрыть улицу, какой сквозняк. ( Уходит).

В темноте пестреет фигура Арлекина.

Арлекин: Как дует, как холодно. Ветер распахивает мою одежду, словно от меня отрезают ломти. Брррр. (Чихает). Так можно простудиться. (Чихает). Всюду пахнет осенью. (Сел на тумбу). Осень схватилась рукой за куст сирени, и куст покраснел до крови. (Чихает). У подъезда стал на четвереньки автомобиль. (Подходит к нему). Милый, ну, зачем на четвереньки? Ведь тебе неудобно. (Пробует поднять его и шлепается, лежит, потом поднимается и тоже встает на четвереньки). И я так могу.

Молчанье.

А так вот ты можешь? (Выпрямляется во весь рост). Ага! Не можешь. Ага. Не можешь. А я могу.

В авто загораются фонари.

Ай, ай, ай. (Отбегает). Это ты протягиваешь мне свои руки за помощью, мой брат на четвереньках. Дай твои руки. Вот так. (Ловит руками лучи, лучи змеятся и скользят). Сплетем руки. К жизни. Лопни мрак. Тресни, ночь. (Протягивает руки к лучам).

Танец Арлекина и лучей.

Ага!

Туда, по вывескам, жестью трясущим

Город все выше, пойду я, старик.

Туда, где у всех, у всех поймущих

Глаза электрик.

Я знаю: мы в сказке, мы в книге с картинами

В тридевятом царстве, в 20-м веке,

Где фею одними машинами

Заменили человеки.

В стуже осенней, в тоске трехкратной,

В миру, где и душа на меху,

Поднимаю сегодня до смешного понятный

И трагический тост за чепуху.

Лучи тухнут.

Внезапно резкая музыка. Марш картонных солдат.

Арлекин ( в такт прислушивается). Темно. ( Бросает в небо из кармана луну).

Луна остается наверху. Светло. Входит ряд солдат. Впереди картонный генерал.

Подождите. Куда вы? ( Вынимает огромную трубу и начинает не в такт играть мазурку).

Солдаты сбиваются.

Генерал: Смирно!

Арлекин (рядом встал): Вольно!

Генерал: Кто вы такой? Чего вы мешаете?

Арлекин: Ваше картонное превосходительство.

Генерал: Убрать его!

Арлекин шепчет ему на ухо.

Не может быть.

Арлекин: И один ус в сторону.

Генерал: Но ведь я генерал. Я брал сопку.

Арлекин: Ступай, ложись в свою коробку.

Генерал лепечет Арлекину на ухо.

Не может быть.

Генерал: Клянусь моей деревянной саблей. (Солдатам). Смирно! Шагом марш! Музыка, играй!

Солдаты идут, маршируя.

Арлекин:

Картонные люди! О, кто из вас вынул

Игрушечную детишную душу на страх?

Я солнце к ним близко, близко придвину

И было оно у них в руках.

Серьезные люди! Глупые люди!

Серьезны, как галки в лесу.

Уничтожили даже идею о чуде.

Что же нищим таким принесу?

Синяки под моими глазами не небо ль?

А огонь моих глаз не луна ль?

Люди! Если не нужна вам небыль,

Я вам притащу печаль.

Лягу и буду в гробу.

(Ложится вверх лицом и играет на трубе похоронную мелодию). Однако уже поздно. Надо идти к Рите. (Подбегает к уличному градуснику). Ого, как поздно! Пора, пора. (Идет и возвращается). Ах, а мой электрический фонарик. Чуть не забыл. (Прыгает и снимает луну).

В миру, где Пьерро бледнобровый

К тоске смог людей приучить,

Не сумеете сердце мое вы

К ребру привинтить.

Я улыбок и радости воин,

Я оживший из комедии стих.

И всяк, поднявший меч, достоин

Его над миром пронести.

Действие третье.

Детская. Вечер. Рита и Пьеро.

Пьерро: Знать все - значит быть спокойным. Голодному нужен хлеб, Дон-Жуану - Донна Анна, Дон Кихот ищет свою Дульцинею, полководец - новых земель. У меня есть все: я сыт, моя Рита любит меня, весь мир принадлежит нам - мне нечего желать, и я спокоен, я пребываю в священной тоске.

Рита: А если мне иногда хочется пошалить?

Пьерро: Детские шалости превращаются в девушек влюбленных. Влюбления - это искания. Бойся шалостей, Рита. Будь спокойна и величава в своей грусти.

Рита: Я знаю, я знаю. Это у меня в тетрадке написано большими буквами.

Пьерро: А ты не забыла вечерней молитвы?

Рита: Нет, нет. Вот послушай.

Милый пятикрылый ангел-хранитель,

Я сегодня принимала лекарства, не грубя.

Ангел-хранитель, вас прошу, запишите,

Что нынче не была я "бля".

Пьерро:

Час настанет - и тихою краской

Отойдем мы в закатный простор,

И под бледной моею маской

Улыбнется невесте взор.

Лунный свет твои волосы вымоет,

Эти пряди распущенных кос.

Вырастай же, невеста любимая,

За монастырской оградой слез.

( Целует ее в лоб и уходит).

Рита: Ну вот, опять ушел. Я его очень люблю. Он такой славный, мой ангел-хранитель. Мне с ним немножко скучно, но это потому, что я гадкая. Сяду и буду читать книжку. (Открывает книжку). "Приходит няня и видит: зайчик лежит"... Как все это скучно. (Прислушивается). А что если перепрыгнуть на мамину постель? Только надо потушить лампу, тогда ангел не увидит. А когда я буду вот такая большая, как тетя Мотя...

Стук.

Мама, это ты?

Дверь приотворяется, и вкрадывается Арлекин.

А, какой смешной. Ты кто?.. Ты мой ангел-хранитель?

Арлекин: Нет, я твой ангел-смешитель.

Рита: Я про такого не слыхала.

Арлекин ( кувыркаясь): Есть много, друг Горацио, вещей на свете. (Подходит к кровати и закуривает). Покажи язык.

Рита (хлопая в ладоши): Знаю, кто ты. Ты доктор.

Арлекин: Почему доктор?

Рита: Только доктора курят около больных детей. А вы знаете, я очень больна.

Арлекин: Дай ножку.

Рита: Зачем? (Высовывает ножку из-под одеяла).

Арлекин: Мне нужен твой пульс.

Рита: Так у меня пульс сидит в руке.

Арлекин: Быть может, быть может.

Рита: Какой-то вы не такой доктор. Вы старый? (Садится поудобнее). Можно я буду говорить вам "ты"? Расскажи мне сказку.

Арлекин: Сказку. Гм... А ты умеешь слушать сказки?

Рита кивает головой.

Какую ты хочешь сказку? Хочешь, расскажу старую русскую с ведьмами и лешими. Хочешь, китайскую, с рисом, и косами, и чайными розами. Хочешь, испанскую с мечами и кознями. Хочешь, индусскую со змеями и лотосом. У меня столько сказок в голове, что всей твоей жизни не хватит их переслушать. Ведь я сказочник по натуре.

Рита: А кто ты такой? Ты не доктор?

Арлекин: Я чудак.

Рита: У тебя есть папа и мама?

Арлекин: Я родился далеко отсюда, под звон бокалов, в песнях в честь прекрасных дам, из брызгов шампанского. Я бывал на всех представлениях, и где бывал я, там было представление. Нас было трое: Пьерро, Коломбина и я. Коломбина была глупенькая и любила, чтобы ее похищали. Я украл раз, украл два, а потом мне надоело - пускай валандается по миру. Пьерро, мой бледный соперник, скучный тоскливец. Все хнычет... А я веселый шутник. С тех пор как перевелись на земле черти, я один оживляю ее моими выходками и пируэтами.

Рита: А ты добрый, ты хороший?

Арлекин: Это серьезные люди бывают добрые и злые, хорошие и плохие. А я... Я веселый, забавный, вселенский шалун. Я не знаю ни зла, ни добра, знаю только веселье да смех. А когда я не могу смеяться, я плачу, но и слезы мои - веселье, баловство, шалость. Я плачу не за себя, я плачу за людей. Я человек-игрушка. Я могу все.

Рита: Ты забавный. (Кокетливо). Я могла бы полюбить тебя. Хочешь, полюблю?

Арлекин: Для меня любовь - бред. Это значит страдать, мучиться, глупеть. А я знаю только хохот да веселье. Меня зовут Арлекин, и я ангел - смешитель детей, ангел-раздражитель серьезных взрослых. Я гений кафе... Я завсегдатай глупости. (Кувыркается).

Рита: Я ничегошеньки не понимаю, но это ничего. Ты не огорчайся. Это оттого, что я еще маленькая.

Арлекин: Нет, это оттого, что ты уже человек.

Делает жест в сторону, из-за мебели вырастает Китайчонок.

Китайчонок: Жукин тсие па фуму тунгнай нимен ти син шанг све и све. (Застывает).

Арлекин машет в другую сторону. Вырастает Негр.

Негр: Харху дархэ райре махрэ махор кухарэ. (Застывает).

Арлекин (трагически декламирует): Умирайло, Рыдайло. Жанейро. Лесеесефиорэйва.

Негр танцует чечетку, Китайчонок жонглирует. Арлекин переминается с ноги на ногу.

Рита (хлопает в ладоши): Как забавно, как забавно.

Дверь внезапно распахивается и выходят папа и доктор. Трое танцуют.

Папа: Что ты, Риточка, что с тобой?

Рита: Папа, папа, посмотри, какие смешные.

Папа: Кто? Что ты говоришь, Рита?

Рита: Ну, разве ты не видишь. Один пестрый, один желтый, один черный...

Папа: Иван Сергеевич! Доктор, что с нею?

Арлекин:

Рита, Рита, нас не выдавай, как не стыдно.

Пальчиком показывает грех.

Нас взрослым все равно не видно.

Разве можно увидеть смех?

Рита: Папа, папа. Неужели ты не слышишь?

Негр:

Когда бежит носорог, не слышно полета мух.

Когда бьет барабан, пропадает скрипка.

Разве может услышать человеческий слух

Нас - мировую улыбку?

Чечетка сильнее.

Доктор: Я очень боюсь, не бредит ли она. Дай руку.

Арлекин подсовывает свою.

Китайчонок:

Звезды на небе что твои веснушки.

Рита, вырастай и растай в синь.

Мы сделаем тебя живою игрушкой.

Небьющейся куклой Динь-динь.

( Жонглирует).

Доктор: Пульс нормален. Это от желудка. Аквэ дистилатэ 0,5...

Арлекин:

Выздоравливай, наша игрушка Динь-динь,

Скоро придем к тебе в бархате вечера,

Там, где пошли сотые и латынь,

Нам делать нечего.

Все трое выбегают.

Рита: Как было хорошо, и зачем вы пришли. Было по-сказочному, по-настоящему сказочному, а вы пришли...

Доктор: В день три раза по столовой ложке...

Сквозь вдруг открывшуюся форточку доносится трио.

Нас только трое, нас только трое,

Но скоро нас много, мы дребедень.

И, всех докторов чепухою расстроя,

Прыгаем сердцем прямо в сирень.

Доктор: Строгая диета. Побольше куриного бульона. Поменьше мучного.

Голос Арлекина:

Три ложки смеха - и тут, хоть тресни,

Назло всей медицине седой

Сразу исчезнут все болезни,

Словно их снимет рукой.

Папа замечает открывшуюся форточку и старательно запирает ее.

Действие четвертое.

Яркий осенний день. Площадь. Все растущий шум толпы. Изредка аккорды. Аккорды из гудков авто, трамвайных звонков, пыхов мотоциклеток. Пустынно. Аккорды из марша военного оркестра, скрипок, рояля и шансонетки женского голоса. Пустынно, темно. Световой аккорд из снопов красного, голубого и желтого света. Пустынно. Тихо пробегает пара. Быстрее вторая. Еще быстрее третья. Мгновенно четвертая. Обрывки разговоров. Аккорд колокольного звона, хора и шарманки. Пустынно. Светло. С одной стороны выбегает газетчик, вытаскивает пачку газет и, став в позу, декламирует.

Газетчик: Завтра состоится редкий концерт при участии известной певицы Кошкодавленко.

Другой (с другой стороны): В Австралии, как нам сообщает собственный корреспондент, состоялся громадный митинг безработных. Были произнесены речи известными ораторами...

Третий: В Шанхае при участии сил природы состоялось грандиозное землетрясение.

Все трое танцуют пляску газет под выклики из статей. Появляется Арлекин, который мелодекламирует танцу.

Арлекин:

Передовая убедительная статья --

Это я, это я, это я.

Объявление о смерти, хроника суеты --

Это ты, это ты, это ты.

Информации, стишки, фельетон --

Это он, это он, это он.

Кончив пляску, газетчики разбегаются, раскидывая газеты. Появляется первый арлекиненок.

1-й арлекиненок: Первый.

Появляются следующие.

Второй,

Третий.

Втроем: Мы игрушечные дети.

Чопорный поклон Арлекину.

Четвертый,

Пятый.

Все: Мы арлекинята. ( Веселый поклон).

Шестой,

Седьмой,

Восьмой.

Все: Мы отростки улыбки мирской. ( Исступленный поклон).

Арлекин: Привет, привет, улыбка вам, смех тебе, веселье тебе.

Вот снова собрались вы здесь, вокруг меня. Как мне радостно, солнечно.

Арлекинята хором чихают.

Среди вас я вижу нового восьмого. Кто ты? Откуда ты? И сколько тебе лет?

Восьмой: Я пришел к тебе, великий веселитель, мирской забавник. Прими меня в веселый орден рыцарей Улыбки.

Арлекин (бьет его по животу): Об этом разговор после экзамена.

Восьмой ( бьет Арлекина по животу): Экзамен начался. (Бьет еще раз).

Арлекин: Ты, кажется, со способностями. (Потирает живот). Только не выказывай всех способностей сразу, а то больно. (Строго). Ты проявил великое неуважение ко мне, к магистру ордена святой улыбки.

Все (обступая): Да, да, неуважение. Наказать! Щекотать!

Восьмой: Неуваженье! Истинный арлекин должен уметь не уважать по крайней мере десять раз в день.

Арлекин: Мальчишка недурен. Ну, а чем питается арлекин?

Восьмой: Бульон из незабудок. Желе из солнца. Перловая каша града.

Второй: Кто наши враги?

Восьмой: Слезы. Мораль. Религия. Брюхо. История. Эстетизм. Скука. Поэтичность. Скорбь. Тоска. Пьерро. ( Все это он считает по пальцам, когда не хватает пальцев, он хватает руку второго арлекиненка и загибает на ней).

Все: Смерть слезам и Пьерро.

Шестой: А может ли Арлекин влюбляться?

Восьмой: Влюбляться каждый миг. Любить никогда.

Арлекин: А может ли...

Восьмой: Мне надоело, старик. Если ты будешь приставать, я начну перечислять все столицы мира, расскажу, как ветер танцует с пылью, как кошка говорит по телефону с устрицей.

Арлекин: О, ты достоин посвящения. К ритуалу!

Все становятся на четвереньки.

О собрат мой по смеху! Ты годен

Быть равным с нами во всем.

Пусть же веселый наш орден

Пополнится еще звеном.

Радость - реклама здоровью,

(дает пинка)

Мы веселье ковшами льем,

Игрушечной красной морковью

Мы красим сердце твое.

(Красит).

Весна в зеленой мазурке

По веткам крутит листок.

Мы белой белим штукатуркой

Пунц твоих алых щек.

(Проделывает).

Ритуал кончается четкий,

Да здравствует новый собрат,

Арлекиненок, в чьей глотке

Колокольчики смеха звенят.

Все вскакивают и катятся в разные стороны; на сцене появляются Рита и Пьерро.

Рита: Когда я подходила сюда, было светло. Казалось, что отсюда неслись песни солнца и лучи улыбок, но мы пришли с тобой, и здесь пустынно и сумрачно.

Пьерро: Там, где любовь, там не может быть смеха. Смеха не бывает в церкви. Здесь все молитвенно. И строгой иконой твое лицо, от которого сходят с ума богомазы. Тихо-тихо стоять перед тобой.

Рита: Я люблю тебя, мой Пьерро, но мне хочется радостной любви. Ведь я еще так молода.

Пьерро: Для любви нет молодости. Любовь свята в своем безвремении. Ты любишь меня?

Рита: Я не могу не любить тебя, Пьерро. Я должна любить тебя. Я не умею не любить тебя.

Голос Арлекина:

Влюбляйтесь все, кто хочет весела!

Кто плачет, тот мой враг.

Душа моя уши развесила

И ловит Коломбинин шаг.

Пьерро хочет отвлечь Риту.

Скорбь как крот, под землею роющий

В сердце людском подземный ход.

Я знаю: Рита с Пьерреще,

Но скоро ко мне придет!

Рита: Как странно поет этот прохожий.

Пьерро: Не слушай его, Рита. Это пьяный чудак.

Голос Арлекина:

Уже нас девять, уже нас девять,

А скоро нас больше, мы дребедень!

Мы распускаемся цветами везде ведь

И прыгаем сердцем прямо в сирень.

Рита: Я пойду посмотреть этого чудака.

Пьерро: Не делай этого, Рита. Ты ведь любишь меня.

Рита: Не мучь меня. Я не умею не любить тебя, но мне хочется... ( отбегает) в кого-то влюбиться. (Убегает).

Пьерро: Рита, Рита, куда ты?

С разных сторон выскакивают арлекинята и Арлекин.

Пьерро (с поклоном): Я сатисфакции требую.

Все: Защекочем чудака. Слезливого расхохочем.

Пьерро (с поклоном): Арлекин. Господин Арлекин. Где моя невеста? Отдайте мне мою невесту! (Хнычет). Отдай... мою... невесту...

Арлекин: Послушай, желтый, ты мне надоел.

Пьерро (ревет благим матом): Где моя жена?

Восьмой: А как ее зовут?

Пьерро (гордо): Ее зовут... (Растерянно). Кажется, Надеждой, а может быть, Верой, или нет, Любовью. (Плачет). Я забыл, как ее зовут.

Арлекин: Я принимаю твой вызов, бродячая тоска. ( Вынимает огромный пистолет).

Пьерро (подбежал и закрыл дуло руками): Нет, только не огнестрельное. Мне жутко.

Арлекинята: А как? Чем хочешь драться?

Арлекин: Нам никто не мешает. Что ж, начинать?

Пьерро: Начнем, пожалуй.

Арлекин

(бросая в Пьерро улыбку):

Я улыбки в тебя бросаю,

Рыцарь тоски.

Пьерро

(кидая слезу из глаза)

Я слезы в тебя кидаю

Из глаз, с ресниц, со щеки.

Арлекин

(то же)

Я заставлю тебе рассмеяться

Острием улыбки моей.

Пьерро

(то же)

Придется тебе разрыдаться,

Ведь слезы улыбок сильней.

Арлекин:

Смешинки, летите, летите и вейтесь,

Вонзитесь в тоскливца в упор.

Пьерро:

Слезинки, катитесь, катитесь и лейтесь,

Наполните соперничий взор.

Арлекин:

Вспомни, вспомни о Коломбине далекой.

О ночах, полных утех.

И на твои рыдающие щеки

Прольется улыбка и смех.

Пьерро улыбается.

Второй арлекиненок: Ранен.

Восьмой (сверху голосом Риты). Пьерро, мой возлюбленный жених.

Пьерро: Извиняюсь, меня зовет Коломбина. Бегу, лечу. Мы кончим дуэль как-нибудь в другой раз. Бегу. (Убегает).

Арлекин: Любовь и слезы, влюбленность и смех.

В дикой пляске проносится Рита.

Рита

(танцуя, одна)

Он звал меня, радостный вестник,

Он пел о любви и затих.

Как солнечны эти песни,

Как сердце пронзает стих.

Арлекин

(подбегая)

Среди улиц, домов и пыли,

Меж асфальтов, где душен зной,

Моя Коломбина, не ты ли

Здесь пляшешь джигу со мной.

Общая пляска. Крик. Свист арлекинят. Исступление.

Голос Пьерро

(за сценой)

Ты не знаешь, кому ты молишься,

Он играет и шутит с тобой,

О терновник колючий уколешься,

Возвращаясь ночью домой.

Рита (вдруг замерла, резко): Отпустите меня. Как вам не стыдно приставать на улице к прохожим? Стыдитесь. (Медленно уходит).

Пауза. Застывшие позы.

1-й арлекиненок: Это не Коломбина.

8-й арлекиненок:

Это еще не Коломбина.

Лейтесь, лейтесь, пляски и песни!

Солнце - огненный снегирь.

И если в танцах станет здесь тесно,

Мы площадь раздвинем в ширь!

Пляска.

Действие пятое.

Комната. Вечер. Диван. Цветное тяжелое электричество.

Пьерро:

Враг расставил силки и нити,

Ветер ворвался в сад.

Он мою Коломбину похитил,

Но она вернулась назад.

Любите тяжелой любовью,

Любовь - наш священный крест.

Всяк из нас исходит кровью

У подножья коварных невест.

Я бродил по базару, и в лунном свете

Мне сказал грустящий поэт:

"Ах, сколько влюбленных на свете,

Но любящих, любящих нет".

Люди играют любвями

И под звон поцелуев своих

Клянутся святыми словами

В короткой вечности любви.

( Кидает влюбленным серпантин).

Она: Ты опять не брит. О, как это скучно.

Он: Но ведь я тебе не говорю, что ты не причесана.

Она: Ты всегда придираешься.

Он: В квартире так чадно. Ты вся опрыскана с головы до ног какими-то гадкими духами. На лестнице пахнет кошками и луком.

Она: Зачем я только переехала к тебе. О моя мама!

Он: Ты обрюзгла. Второй подбородок. Глаза подведены. Со щек валятся румяна. Какая ты пухлая, противная.

Она: Зачем я переехала к тебе. О моя мама!

Он: На моем письменном столе валяются твои подвязки. Как скучно. На дворе осень, слякоть, дождь.

Она: Мне холодно. Принеси из передней горжетку.

Он: Мне так лень подняться.

Она: Ему лень. А прежде тебе не было лень ждать меня у озера часами.

Летний свет. Голоса: "Какой день. Какое солнце. Лодка с парусами ждет нас. Любимая!"

Она: Моя бедная мама. (Плачет).

Он: Ну что ты точно институтка. (Передразнивая). О моя бедная мама. И нельзя ли без слез. Это так скучно.

Она: А ты на себя погляди. Прежде ты бывал выбритый, тщательно причесанный. А теперь на голове копна. А щеки ( трогает) как сжатая нива. Все ночи играешь в карты.

Он: Перестань!

Она: И все какие-то интрижки по телефону.

Темно. Ряд телефонных звонков и голоса: "За город? Почему? Жена не пускает. Приходи. Поедем. Придешь?"

Он: Перестань. Ведь я ничего не говорю. Боже... Как пахнет. Даша! (Раздраженно). Закройте дверь! Ведь я ничего не говорю, когда ты флиртуешь со своим Павликом.

Темно. Звяк шпор и сдобный голос: "О мое божество!"

Она: Я с одним Павликом, а у тебя и Шурочка, и Мурочка.

Он: Довольно! Довольно!

Она: Не я начинала. Ты сам виноват.

Он: Перестань ты!.. несносная...

Она: А ты грубиян!

Он: Молчи... дура!..

Она: Ах! (Плачет). И зачем я переехала к тебе. О моя бедная мама!

Арлекин:

Я искал Коломбину в трактире,

В карнавале, на площадях, у людей,

Но, видно, в этом грустящем мире,

Еще нет Коломбины моей.

Я запомнил лишь буквы четыре:

Рита. Крошка. Игрушка. Скорей.

Если здесь трагичен мой жребий,

Если нет ее здесь меж глупцов,

Я найду Коломбину на небе,

Я на небо пошлю гонцов...

Я бродил по базару. В фонарном свете.

Я искал лепестки утраченных лет.

Ах, сколько любящих есть на свете,

Но влюбленных, влюбленных нет.

Носят люди любовь, как тяжелые вывески,

Перед поцелуем поправляют штаны,

Но где же такие, чтоб, словно у Иверской,

Были влюбленностью причащены,

Чтоб вместо глаз пасхальные свечи,

Чтоб душа от любви весела,

Чтоб звенели поцелуев речи,

Чтоб сплошная влюбленность росла?

( Протягивает им оторванные от одежды помпоны).

Она: Ах, как заколотилось сердце.

Он (прикладывая руку): Тук-тук, тук-тук.

В комнате светлеет розовым.

Она: О милый мой, (ласкается) как юношески нежны твои щеки. Как тепло в комнате.

Он: Какой дивный аромат разлит в комнате. (Открывает окно). На дворе весна. Сколько звезд! (Целует руку). Твой голос звучит музыкой. Твои глаза как спелая вишня. Какие у тебя духи. Такими духами была опрыскана земля в первый день.

Она: Какой ты молодой. (Целует).

Он: Какая ты стройная. (Целует). Гибкая. (Целует). Моя дорога к луне, (целует), над головой твоей сияние, (целует), брови твои полны светляков. (Целует).

Она: О мой возлюбленный, мне хорошо с тобой.

Он: Мне хочется повести тебя на карнавал, чтоб все увидели, как ты прекрасна.

Она: А мне хочется быть с тобою вдвоем. (Целует). Мчаться бешеным галопом по полю. (Целует). Чтоб волосы развевались. (Целует). Чтоб ночь усеяла платье звездами. (Целует).

Он: Моя единственная.

Она: Мой единственный.

Арлекин посмеивается. Вдруг машет - и перед диваном появляются восемь арлекинят с бубнами и в пляске.

Он:

Ах, стало нежнее, теплее и тише нам,

Весь мир тепленький, словно со сна.

И белым, разбелым, белым вишеньем

Нам машет в сердце весна.

Она:

Пестрое близко. Пестрое бродит.

Сердце поет тра-ля-ля.

Словно звездной весною исходит

До последней кровинки земля.

Он:

Воздух переполнен улыбкой и шуткой.

Наводненье фиалок и роз.

Даже гранит голубой незабудкой

Из каменных недр пророс.

Она: Мой торжественный.

Он: Моя замечательная.

В пляску неожиданно вмешалась Рита.

Рита:

Меня долго учили быть строгой,

Но была мне веселая весть,

И я верю в иную дорогу,

Где радуга улыбок есть.

Рассмеши меня, Арлекин.

1-й арлекиненок:

Веселье должно быть в тебе.

Рита:

Не умею смеяться.

2-й арлекиненок:

Учись.

Арлекин:

Ты покорна еще судьбе,

Полным сердцем, как мы, улыбнись.

3-й арлекиненок:

Пусть прыгают, как у трясогузки, ноги.

(Хочет поцеловать Риту).

Рита:

Я боюсь, боюсь тревоги.

( Увёртывается).

4-й арлекиненок:

Надо плясок, надо зною.

Рита:

Ах, боюсь я быть сквозною.

5-й арлекиненок:

Надо труб, фонарь и скрипок.

Рита:

Я хочу и боюсь улыбок.

6-й арлекиненок:

Пусть сердце захлопает, как крыльями гусь.

Рита:

Между смехом и улыбкой томлюсь.

7-й арлекиненок:

Подари нам радость твою.

Рита:

Я грустно, тоскливо пою.

8-й арлекиненок:

Подари нам слов твоих серебро.

Рита:

Ах, я вижу у колонны

Весь беспомощно влюбленный

Упрекающий Пьерро.

(Исчезает).

Арлекин: Ты еще придешь, моя Коломбина.

Пьерро: Здесь еще нет твоей Коломбины. Здесь только моя невеста в облаченье тихой грусти. (Уходит).

8-й арлекиненок:

Воздух проточный, струны сосен

Дрожат под смычком ветерка,

Словно румянцем десяти весен

Заиграла Коломбины щека.

Занавес.

Действие шестое.

Приемная в крематории.

Родственница 1-я: Вот уже 10 минут, как дорогого, незабвенного Жоржа жарят...

Другая: Ах, дорогая моя, не жарят, а пекут...

Первая: Жарят.

Вторая: Пекут.

Первая: Дорогой незабвенный Жорж был ближе со мной, чем с вами, он оставил мне десять тысяч, а вам только пять. Значит, знаю я: его жарят.

Вторая (плача): Ах, жарят, жарят, ах!

Остряк: Сначала высох, как мумия, потом пожелтел, как лимон, потом покраснел, как свекла, теперь чернеет, как...

Вторая: Чернеет, как... ах! (Смотрит на часы). И долго он будет еще чернеть?

Остряк: Видите ли, пока есть кровь... а потом раз, два - и готово.

Вторая (смеется): Ах, какой вы несносный. (Плачет). Ах, дорогой, незабвенный Жорж.

Почитательница (входит с венком) Скажите, пожалуйста, что прах талантливого, то есть бывшего талантливого... (Спуталась).

Родственница (оглядев ее, отрубает). Нет.

Служитель ( с урной): Сударыня, примите.

Родственница: И вот все, что осталось от нашего незабвенного Жоржа.

Вторая: Ах, ах!

Служитель: Сударыня! Получите...

Остряк: А оттуда не пахнет?

Родственница: Как вам не стыдно шутить в такую минуту.

Служитель: Сударыня, примите! (Нетерпеливо). Мне некогда. Там ждут очереди 16 штук.

Вторая: Подождут; ведь покойный пекся только один раз.

Остряк: А вы думаете, что остальные уже привыкли.

Вторая (смеется): Ах, вы всегда такой несносный. (Плачет). Ах, дорогой, незабвенный Жорж.

Первая: Я ни за что не возьму этой урны. Я так боюсь покойников.

Остряк: Это не урна, а коробка из-под килек.

Служитель: Сударыня, право же, мне некогда. (Нелепо держит урну).

Родственница (отходя): Нет, нет, и не говорите. Я так боюсь покойников!

Служитель (ставя банку на пол): До свидания, сударыня. (Уходит).

За окном шум.

Почитательница: О незабвенный прах моего учителя! Как яркий факел, ты пронес себя сквозь жизнь, и светил мне. Золотому блеску верил, а умер от солнечных стрел. Ты был создан для меня. Твой ум был моим умом. Я смотрела твоими глазами. Ты говорил, а мне казалось, что это говорила я. Ты думал, а мне казалось, что думала я. Когда ты захворал, мне показалось, что болею я. Когда ты скончался... (К присутствующим). Вы знаете, он оставил мне все свои рукописи. Ах! Он так ценил меня. (Пробует надеть венок на урну). Помогите мне украсить лаврами прах.

Остряк: Венок из лавров на банке из-под шпротов.

Почитательница: Он был так велик. Он не держится. (Загибает юбку, достает несколько булавок и прикалывает венок). Вот так. (Развертывает ленту). Незабвенному от незабывающей. Это он звал меня своей незабудкой. (Придерживая юбку). Ах, я так похожа на незабудку. (Выходит и сталкивается в дверях с Арлекином и семью арлекинятами, которые тащат мешок, который, войдя, бросают).

Из мешка: Ой!

Родственница: Что за странная мысль приносить покойника в маскарадных костюмах.

Арлекин: Здесь кремататор?

Родственница (строго оглядев его): Вы хотите сказать, крематорий. Да, здесь.

Арлекин: Эй, кто там. Привратник. Могильщик. Сжигатель.

Служитель (входя): Кто здесь кричит?

Арлекинята (чихая): Мы.

Служитель: Что вам угодно?

Первый: Нельзя ли вот сжечь покойника? (Подталкивает мешок и опрокидывает урну).

Родственница: Ах, что вы наделали! Вы рассыпали нашего дорогого незабвенного Жоржа.

Вторая: Ах! (Плачет).

Арлекин (галантно собирая пепел в урну): Какой чудесный пепел, сударыня. Это ваш, то есть я хотел спросить, не вам ли принадлежат эти полфунта чудесного пепла?

Родственница (гордо): Мне, (горько) мне. Но там уже меньше полфунта. Вы просыпали часть.

Арлекин: О сударыня! Мы платим все убытки, которые причиняем. Мы вам уплатим за усыпку этого пепла, а вам (ко второй) - за утечку ваших слез, (к первой) сударыня, не продадите ли вы нам остатки от полфунта этого чудесного пепла?

Родственница: А зачем вам?

Арлекин: О! Таким чудесным пеплом можно отлично подводить брови.

Родственница (возмущенно): Дорогим, незабвенным Жоржем подводить брови. Какая бестактность. Он мне завещал 10 тысяч, а я буду продавать его прах. (Уходит).

Вторая (плачет): Какая бестактность! (Берет урну и уходит).

Служитель: Мне некогда, сударь.

Арлекин: Го-ля-ля. А вы думаете, у меня есть время?

Служитель: Если вам угодно сжечь, заплатите 20 франков. (Берет деньги). А как имя вашего родственника?

Первый: Анекдот.

Служитель (записывая). В первый раз такое странное имя. А профессия?

Вторая: Чья профессия? Анекдота? Он рассказывался.

Служитель: Ага. Артист. Вот вам, сударь. Он будет сожжен через два часа. 19.

Арлекин: Послушайте, любезный, нельзя ли его сжечь без . Покойный очень не любил математики.

Служитель: А у вас есть свидетельство от доктора, что ваш родственник умер?

Третий: Покойный терпеть не мог докторов. Он просил, чтобы его не показывали докторам.

Служитель: Тогда я не могу его сжигать.

Четвертый: Но ему надо быть сожженным.

Пятый: Что же ему было делать?

Служитель: Не умирать.

Арлекин: Странная привилегия. Словно имеет право умирать только тот, кто в хороших отношениях с доктором.

Служитель (вынимая из мешка восьмого): А, правда, белый.

Тот делает гримасу.

Слушайте, он живой, он гримасничает.

Арлекин: Видите ли, любезный, у него при жизни был тик, а так как он недавно умер, то не успел еще отвыкнуть от этой заразительной привычки.

У всех арлекинят тиковые гримасы, которые заражают и служителя.

Служитель (с тиком): Белый-то он белый, словно покойник, а все-таки неловко.

Восьмой (с тиком): Если я говорю, что я умер, то, стало быть, умер.

Служитель (с тиком): Он жив. Он разговаривает.

Арлекин: Он при жизни страдал разговорчивостью, а так как он умер недавно, то не успел еще отвыкнуть от этой дурной, но общепринятой привычки. Вы верите в загробную жизнь?

Служитель: Верю.

Шестой: И покойный тоже верил. Он верит и теперь. И ему очень хочется, чтоб его сожгли. У него есть срочные дела на небе.

Седьмой: Ему очень хочется.

Восьмой (басом): Очень хочется.

Служитель: Да вы просто хотите посмеяться. Отдавайте квитанцию. Мне некогда. Меня еще 16 штук ждут.

Арлекин: Так мы его здесь оставим.

Первый: Быть может, попозже надумаете и сожжете.

Второй: Сожгли бы, право.

Третий: Ну, что вам стоит?

Служитель: Подите вы. Я человек занятой. (Уходит).

Восьмой (вскакивая): Серьезная неудача, магистр.

Арлекин:

Руку друг другу. Друг другу руку.

Становятся кругом.

Первый

(чихая)

Люди не хотят, чтобы были чудеса.

Второй

(чихая)

Мы хотели развеять и на небе скуку.

Третий

(чихая)

Мы весельем хотели покрыть небеса.

Четвертый

(зевая)

Небо раскрыто, как рот в зевоте.

Пятый

(болтая языком)

Солнце треплется, как язык во рту.

Шестой

(по-кошачьи)

Земля от нас мурлычет, как котик.

Седьмой

(хрустя руками)

А небу скучно.

Восьмой

(на трубе)

Тру-ту-ту-ту.

Арлекин

(прыгая)

Ах, небо знает лишь звезд напасти.

О, только забраться на небо мне б.

И небо в смехунчике разорвалось бы на части.

И было бы сотни четыре неб.

Первый: Магистр. Если небо не хочет нашего веселья, тем хуже для небес.

Арлекин: Ах, ты ничего не понимаешь.

Восьмой: Что же мне теперь делать? Моя миссия не удалась.

Все: Какая миссия? Что? Как? Расскажи.

Восьмой (отводит всех в сторону от задумавшегося Арлекина): Вы знаете, чего ищет наш магистр?

Второй: Он несет веселье людям.

Восьмой: Это он миру, а сам он хочет найти веселую Коломбину, арлекинью Коломбину. Он не нашел ее на земле и надеется выманить ее из-за туч. Может быть, для земли нужна небесная Коломбина.

Арлекин: Знаю, знаю, дети мои. Если не помогает крематорий, пусть поможет гимнастика. Мы веселой гурьбой пойдем в цирк и там выучимся лазить, и полезем все выше и выше...

Третий: Пока не заденем лысиной за тучу.

Арлекин: Да, лысиной за тучу. И там средь туч найдем ту, которую ищем.

За окном шарманка и голос Пьерро, глядящего в окно.

Неверная, где ты? Сквозь улицы сонные

Протянулась длинная цепь фонарей.

И пара за парой идут влюбленные,

Согреты светом любви своей.

Нарумяню лицо мое, лунное, бледное.

Нарисую брови и усы приклею.

Слышишь ли, Коломбина, как сердце бедное

Тянет, тянет унылую песню свою.

Не встречали ль мою Коломбину?

Не видаль ль вы ее в цветах?

Ее очи как хвост у павлина.

Коломбина желанная, ах!

Первый: Се грядет во полунощи обыватель.

Все: Со скукой. Со слезами. С истерикой любви. Мы знаем, знаем, где твоя Коломбина.

Пьерро: Где, где? (Оживился).

Восьмой: Она у Арлекина в гостях.

Пьерро (звонко): Неправда. Арлекин здесь, и он весел. Если бы Коломбина была у него, он не был бы так весел. Найти мою Коломбину - это значит грустить.

Арлекин: Ты лжешь: найти свою Коломбину - это значит ликовать. Не слушайте его. В цирк. В цирк.

Все:

Коломбину найти - это значит

Сердцебиение роз.

Кто любит, тот часто плачет.

Но влюбленный не знает слез.

Расставляйте ноги, как циркуль,

И сквозь весны, сквозь солнце, сквозь май,

Арлекиненок, к цирку,

Ликуя, шагай.

Арлекин: Карету мне, карету. ( С хохотом убегает).

Пьерро грустно озирается. Закрыв лицо, плачет и декламирует Блока. Когда открывает глаза, перед ним хохочет Рита.

Пьерро: Видеть Коломбину такой - хуже, чем не видеть совсем. (Снова плачет).

Действие седьмое.

Цирк. Гимнасты, день.

Жонглер

(с огнем)

Яркий огонь, яркий огонь,

Не обожги мне ладонь.

Шансонетка

(пробуя голос на мотив танго)

Губы мои приближаются

К твоим губам.

( Срывается).

Общий смех.

Атлет

(с гирями)

Сам себя поднять могу я

Вместе с лестницей.

Я хочу одного поцелуя

Новой наездницы.

Грустный клоун (одиноко). Сегодня придет в цирк она. Мне хотелось бы лечь у ее ног и корчиться от мук любви... Забыть свой дурацкий костюм и шутки... А я буду держать поводья чужой лошади... Я буду говорить нелепые слова... Мне хочется быть ловким, а я буду неуклюжим.

За сценой голос наездницы: Алле, алле!

Грустный клоун: Она. Ее голос.

Директор (отводя его в сторону): Слушай, Пьерро, если ты будешь острить так же неудачно, как эти дни, нам придется расстаться. Цирк зевает от твоих острот и, право, я видел, как троих после твоего номера не могли разбудить даже пожарные.

Грустный клоун: Я не создан для веселья.

Директор: Тогда тебе надо выбрать какую-нибудь более подходящую роль. Вчера мне говорили, что в бюро похоронных процессий не хватает одного кучера.

Наездница

(за сценой)

Тяните, тяните ко мне взоры вы,

Радуйся мною, зал.

Такой, как я, акробатки фарфоровой

Цирк никогда не видал.

(Появляется).

Жонглер

(подбегая к ней)

Вам часто, наверно, поэты лирою

Бренчат о любви. Не верьте им.

Хотите, пред вами я прожонглирую

Вместо мячиков сердцем моим.

Атлет

(подбегая)

Смотрите: большой, неуклюжий, влюбленно

Перед вами нелепо стою.

Хотите - и стены домов для поклона

Я к вам наклоню.

Грустный клоун:

"Мы встретились с вами в переполненном зале,

Где-то пели смычки о любви,

Я послал вам черную розу в бокале

Золотого, как небо, аи"...

Наездница: А в самом деле, мы с вами где-то встречались.

Грустный клоун: Мы с вами.

Наездница: Вы мне кого-то напоминаете.

Клоун: Кого?

Наездница: Одного Грустного.

Клоун: Это я.

Наездница: Я от него ушла.

Клоун: Нет, вы к нему пришли.

Директор: За работу, за работу, артисты.

Клоун лезет высоко на трапецию.

Наездница

(вертя хлыстом)

Мою красоту кто перескажет,

Чей могуч достаточно стих.

Я захочу - и мир весь ляжет

У лака ботинок моих.

Весело вбегает Арлекин и арлекинята.

Арлекин: Голя-ля. Добрый день, друзья.

Директор: Многоуважаемые люди, во время репетиции вход на манеж запрещен.

Арлекин (тряся руку): Мы не люди, господин директор. И нам нужно быть здесь именно во время репетиции.

Восьмой (тихо директору): Говорите с ним почтительнее, это американский миллиардер.

Арлекин: Мне нужно выучиться лазить по лестнице высоко-высоко.

Директор (почтительно): До купола.

Арлекинята в это время возятся с гирями и факелами.

Арлекин: До купола и выше...

Директор: Я могу дать вам прекрасных учителей.

Арлекин: О, благодарю вас. А это очень трудно? (Делает шаг вперед и берется за лестницу, директор платком обхватывает подножку лестницы).

Директор: Для вас все легко.

1-й арлекиненок (второму): Как знакомо мне лицо этой наездницы.

2-й (первому): Мы ее где-то видели.

Арлекин (заметя наездницу): О благородная...

Директор: Мисс Марго.

Арлекин: Мисс Марго, мне кажется, что мы с вами где-то встречались.

Наездница: Да.

Арлекин: Где?

Наездница: Не знаю. Хотите, я покажу вам, как надо лазить.

Арлекин: О сударыня, я буду в восторге.

Наездница: Алле! (Легко взбирается по лестнице, стоя наверху, посылает поцелуй вниз). За мной! Смелей!

Арлекин (на 3-ей ступеньке качающейся лестницы): Как здесь легко. И этот облик...

Наездница: Вперед! Алле! Смелей!

Арлекин (выше): Небо приближается ко мне. Кто она? Ах! Я знаю. Это не мисс Марго. Это она... Моя Коломбина ведет меня на небо, в свое королевство радости. (Лезет). Вот, вот, вот она. (Когда он достигает последней ступени, где наездница, та спускается по другому канату, и вместо нее Арлекин хватает грустного клоуна).

Взглянули друг на друга.

Арлекин: И здесь ты, Пьерро? (Шатается).

Грустный клоун: Я везде, ты не ошибся, Арлекин.

Арлекин падает.

Директор: Боже мой! Миллиардер свалился.

Арлекиненок (подбегая): Удобно упали, магистр?

Наездница: Как, это Арлекин? Знаменитый Арлекин?

Арлекин (вставая): Пьерро, ты еще не победил. (Грозит ему). Это не Коломбина. Коломбины нет. Ее выдумал я.

Жили мы без Коломбины,

Будем впредь жить.

Ведь на то мы и арлекины,

Чтоб в любви не тужить.

Гей, друзья, в пляс, в пляс, в пляс,

Пусть Коломбина ищет нас.

Не грустить, в пляс, в пляс, в пляс,

Раскрывайте солнцем глаз. Го-гей.

Жонглер

(с огнем)

Жуткий огонь. Яркий огонь.

Сверху вниз.

Эй, огонь, не обожги ладонь,

Гори и крутись.

Наездница:

Арлекин упал свысока.

Арлекин:

Арлекин всегда высок.

Арлекинята:

Гей, цепью веселой кеквока

Взроем песок.

Пляска.

Директор: Ради Бога, не прерывайте репетиции.

Пляска сильней. Его никто не слушает. Директор, хватаясь за голову, выбегает. Арлекинята выносят на руках хохочущего Арлекина. Грустный клоун и наездница глядят друг на друга и во время пляски говорят.

Грустный клоун: Я говорил: вы пришли к грустящему.

Наездница: Я сказала: я ушла от него. (Убегает).

Занавес.

Действие восьмое.

Улица. Полдень. Публика. Одиночки. Парами. Группами. Газетчик. Рядом место. Торговец огурцами. Чистильщик сапог. Монах с книгами.

Газетчик: Газету! Купите газету!

Торгаш: Огурцы, огурцы свежие.

Чистильщик: Вот кому сапоги чистить.

Монах: Душеспасительные книги. Житие святых.

Входит Арлекин. Тащит лоток и ставит его на тумбу рядом с газетчиком.

Арлекин: Здравствуйте, гражданин газетчик. Торгашу мое почтение. (Жмет руку чистильщику). А это что? (Глядя на монаха). Билетная касса благодати. Беспересадочное сообщение в рай.

Торгаш: Эй, ты, пестрый. Чем будешь торговать?

Арлекин: Прости, что забыл с тобой поздороваться, солнышко мое хорошее. (Кланяется солнцу).

Чистильщик: Любезный, чем торгуешь?

Арлекин:

Солнышко светит, и стрелами галки.

По тротуарам шатается день.

У меня из пальцев вырастают фиалки,

У меня из глаз цветет сирень.

Газетчик: Газету, купите газету! Что продаешь?

Чистильщик: Кому сапоги чистить.

Арлекин: Человеческое счастье.

Газетчик: Газеты, купите газеты.

Торгаш: Огурцы, огурцы свежие.

Монах: Богоугодные книги.

Арлекин (звонко перекликая всех): Человеческое счастье, улыбки, радость.

Газетчик: Пятачок газета.

Торгаш: Полтинник десяток огурцов.

Чистильщик: За гривенник чищу ботинки.

Монах: Три копейки книга.

Арлекин (звонче): На копейку десяток счастья, улыбку даром.

Рабочий: Дай газету.

Арлекин (подбегает): Мастер, мастер, вы несчастны, вы сумрачны, и вы покупаете газету, в которой столько чужих горь и несчастий. Купите у меня веселья. Я вставлю вам радость в глаза.

Рабочий: Ладно, ладно, не болтай, мне некогда, пора на фабрику, давай газету. (Уходит).

Серьезный: Почем огурцы?

Торговец: Полтинник десяток.

Господин: А они хорошие?

Арлекин (раскусывая один огурец за другим): Они не прочны, мой добрый господин. Смотрите, вот и раскусил. Вот и другой. Они трещат, они не прочны. О добрый господин, купите лучше у меня.

Господин: А у тебя хорошие огурцы?

Торгаш: Эй, пестрый, ты у меня все огурцы перепортишь. Ты сумасшедший.

Арлекин: Нет, я настоящий. Я продавец счастья, я приказчик улыбок, разносчик смеха. Купите у меня, господин, улыбку. Немного улыбок. Чуть-чуть улыбок и человеческого счастья. Я приклею улыбку в уголки ваших губ. Вам так к лицу улыбка.

Господин: Я профессор.

Арлекин (хохочет): О господин профессор.

Господин: Вы, кажется, смеетесь надо мной?

Арлекин (хохоча во все горло): Ничуть: просто я вспомнил мою покойную маму.

Господин: При воспоминании о покойниках надо плакать.

Арлекин: О господин профессор. (Прыгает). Я устроен наоборот. Вы видали живого рака? (Лежа изображает рака). Когда рак хочет ползти вперед, он ползет назад. У меня такая душа. Когда люди плачут, я смеюсь. Когда люди огорчаются, я радуюсь. О господин профессор! Вы знаете все, вы умеете каждую мертвую птичку назвать по фамилии. Вы знаете, чем лечить нарыв на левом глазу носорога. Вы разбираетесь в звездах, как я в игральных картах. Отчего вы не выдумаете касторки против горя?

Господин: Ну, мне некогда болтать с тобой. (Торгашу). Дай два десятка. Меня ждут в университете. (Уходит).

Газетчик: Газеты, свежие газеты.

Торговец: Душеспасительные огурцы.

Чистильщик: Кому чистить огурцы.

Монах: Книжки на небо.

Арлекин: Счастье людское. Веселье. Радость и бодрость.

Старушка (к Арлекину): Что продаешь, любезный?

Арлекин (отходя, руки в карман, оглядев): Тебе сколько лет?

Старушка (охая): Скоро семьдесят.

Арлекин: Чудесный материал для археолога. Ходячее столетие.

Старушка: Ах, ты бесстыдник!

Арлекин: Бабушка, ты прекрасная находка для безработного могильщика.

Старушка: Ах, негодный!

Монах: Сюда, сюда, бабушка. Вот книжки святые.

Старуха покупает и уходит.

Арлекин

(бежит за ней и свистит ей вслед)

Счастье земное тебе на что же?

Веселье на небе тебе помогло б.

Мои товары для молодежи,

А тебе в Дорогомилове вырос гроб.

Девушка: Эй, чистильщик, почисти мне ботинки.

Чистильщик: Какая ножка, какая ножка!

Девушка: Только поскорей, мне некогда, меня ждет мой Пьер.

Арлекин: Красавица, купите у меня веселье. У вас горло нежное, как первая зелень. У вас голос нежный, мягкий, как пушок под крылом лебедя. Вам так нужен смех и радость. Веселый беззаботный хохот. Я вам вставлю в горло канарейку-хохотунью, и она зальется стекляшками звонкого смеха.

Девушка: Что вы. Что вы. Мой Пьер серьезный и любит меня строгую. Смеяться неприлично.

Арлекин: Поймите, неприлично быть серьезной.

Слава Богу, есть руки и ноги,

Слава Богу, за поясом острый нож.

Давайте радоваться по-растеньи, без психологии,

Просто, как в черноземе рожь.

Как птица хвостиком, вертеть глазами.

На ресницах любимых, как на ромашках, гадать.

Потому что знаете, ей Богу, сами,

Как скучно и трудно теперь страдать.

Земля кому храм, пусть будет вертеп нам,

Где льется водка, песня и кровь,

Пусть даже отчаяние будет великолепным,

Как первая в 17 весен любовь.

Подтают, как сугроб, глыбы напасти,

Мир станет ласковым для нас и для всех.

И, как крестоносцы, в Новый Иерусалим счастья

Пойдем, где в гробе Господнем - смех.

Девушка: Вот чудак, кому я должна верить: вам или Пьеру?

Арлекин: Конечно, мне.

Девушка: А мне с вами весело... Ах, уже без 19-ти час, ах, Пьер ждет меня. (Расплачивается и убегает).

Чистильщик (Арлекину): А твои дела, как видно, не завидны.

Поэт (рассеянно): Небо, Феба, Геба, хлеба, Эреба.

Газетчик: Купите газету.

Поэт: О, повседневное меня не трогает. Я в потустороннем.

Торговец: Купите огурцов.

Поэт: Это для тела, а не для души.

Монах: Душеспасительную книгу не хотите ли? О Божьем величии...

Поэт: Я сам велик, что мне величье других.

Чистильщик: Ботинку почищу. (Вдруг видит, что поэт бос). Э! Да это не барин, а ободранец. (Отворачивается).

Арлекин (задушевно): Купите у меня человеческого счастья.

Поэт: А у тебя нет страданий, несчастья?..

Арлекин: Страданий? Неужели ты слишком счастлив? Неужели ты больше Арлекин, чем я сам?

Поэт: Несчастье и страданье возвышает и углубляет творчество.

Арлекин: Какая ерунда. Кто это тебе сказал?

Поэт: Критики. Они упрекают меня за жизнерадостность.

Арлекин: Глупцы. Творчество, как и жизнь, должны быть веселы и бодры.

Поэт: Когда жизнь будет сплошной радостью, тогда смерть искусству. Скажи, у тебя нет горя или страданий?

Арлекин: Получай. (Бьет его). Профессиональный неврастеник. Сознательный грустящий. Мастеровой страданий. (Бьет).

Поэт: Благодарю тебя. Сколько чудесных поэм я теперь напишу. Драма, мама, панорама, рама. (Уходит).

Арлекин:

Душа разливается в поволжское устье,

Сиренью и счастьем цветут зрачки,

А тут работает фабрика грусти,

Стихи, как амбары, полны тоски.

Даю им счастье - боятся, как яда.

Открываю им полдень - прячутся в ночь.

Глупые люди, чего же вам надо?

Серьезные люди, ну как вам помочь?

Входит пьяный.

Пьяный:

Дым из труб кудрявый. Дым из труб кудрявый,

Зеленые змеи, слоны. Где вы?

Улица шатается вправо, вправо,

Улица клонится влево, влево.

( Наталкивается на Арлекина).

Фу, как пестрит в глазах. Почему ты разноцветный? (Валится на него, перевертывает лоток со всеми банками, которые бьются).

Арлекин:

Голяля. Голяля. Теки, теки, человеческое счастье.

Пламенем адским пылай в глаза.

Тани, Матрены, Ольги и Насти,

Собирайтесь счастье людское лизать.

Лейся, лейся человеческий хохот.

Пусть смехом стучат виски.

Пусть смех прозвенит, как уличный грохот,

В окно особняков тоски.

Пьяный: Пардон. Великодушно пардон.

Арлекин:

Влага веселья уходит в почву.

Пышными цветами выйдет оттуда.

Люди, люди, сквозь сумрак и ночь

Еще моего дождетесь чуда.

Я знаю: скоро настанет время, когда не рукопожатьями и не поцелуями будут люди приветствовать друг друга, а смехом и хохотом. Крошки улыбочки. Юноши смеха. Девушки хохота. Чудный земной хоровод радости и счастья. Вместо рук и пальцев будут ветки сирени, вместо глаз цветы. Вместо губ лепестки роз. И кругом смех, смех, смех.

Люди и звери, рыбы и птицы

Будут весь день от души хохотать.

Будут за каждой улыбкой толпиться,

Вместо воздуха смехом дышать.

Смешинки, летите, летите и вейтесь.

Улыбки, укутайте душу, как мех.

Люди серьезные, люди, рассмейтесь.

Ведь жизнь наша - священный смех!

Люди, рассмейтесь, а я буду первый

В хороводе улыбок, где сердца застучат,

Бросимте к черту скулящие нервы,

Как в воду кидают пищащих котят.

Занавес.

Действие девятое.

Как в первом.

Арлекин-актер: И вот когда в морозной полночи я мчался...

Негр: У нас в Сахаре тоже бывает ночь мороза. У нас бывает...

Китайчонок (плачет): В воздухе пахнет тайфуном...

Сочинитель: Это ошибка. Я вычеркнул это место... Это ошибка. Китайцы не знают про тайфун.

Шут: Я закинул удочку в мутную воду и вот сижу и жду. Я долго жду. Давно жду. И буду долго ждать.

Шум.

Ведьма: Ги-ги-ги. Чебуртах-скум. Сегодня к нам на шабаш привезли целую партию новеньких.

Шут: О, ужас.

Китайчонок: О, страх.

Негр: Жуть, жуть, жуть.

Арлекин-актер: И вот в морозной полночи я мчался. Пестрые лоскутья развевались. А за нами неслась кавалькада... Теней и слезы Пьерро. О мой трагический соперник.

Сочинитель: О, я сознаю, что написал чудесную вещь.

Шум сильнее.

Какой гром аплодисментов меня ждет.

Коломбина: Какой странный сегодня Арлекин... Он грустный.

Китайчонок

(с ножами)

Китай, Китай, широкая Азия.

Рис, мое сердце ласкай.

Как жаль, что я не учился в гимназии

И не знаю дороги в Китай.

Негр: О, я чую по запаху, где моя родина. Моя родина пахнет черным.

Сочнитель: Какой мистический налет на этом споре...

Ведьма: Ад и человечество...

Вваливается Арлекин в дохе и с муфтой. Он снимает один ботинок и, держа его в руке, идет.

Сочинитель: Ах, опять этот ужасный старик; он нанят моими врагами, чтоб сорвать премьеру. Он испортит самое эффектное место.

Коломбина: Еще один. Который же из них настоящий?

Арлекин: Прочь отсюда, кондотьер искусства. Ты позоришь честное имя мое. Разве я такой скучный? Разве я так медленно говорю? Прочь, прочь. Брысь. (Бросает ботинком). Серьезно говорю - прочь. Я очень рассердился, у меня есть свидетельство, что я рассердился. (Бросает другим ботинком).

Артисты не обращают на него внимания. Китайчонок жонглирует ботинками. Шут заслоняет Арлекина от публики.

Шут: О, я помню север и тайгу. У оленей от быстрого бега вырастают рога.

Арлекин-актер: Кавалькада собак, песий вой и луна как небесного Пьерро слеза.

Арлекин: Жалкие торгаши поз и трагедий.

Актеры делают вид, что это входит в пьесу.

Вы, изображающие жизнь и показывающие ее в прикрашенном виде. Ваши щеки красочней декорации. (Прыгает). А я - я настоящий Арлекин. Из игрушки я превратился в настоящего, в живого. Я уже не знаю, в чем искусство: изображать жизнь или жить. Вы помните старую легенду?

Ведьма (подыгрывая): Легенду ада?

Негр: И у нас в Сахаре есть легенды.

Арлекин-актер: О мой собрат.

Арлекин: Брысь. Я настоящий Арлекин с голубой кровью и электрическими глазами. А ты старинный водевильщик. У тебя человеческое красное сердце, а у меня сердце электрик. (Срывает с него парик). О молодой человек. Вы еще не научились быть Арлекином. Не вам, не вам, а вот всем этим кидаю я воздушные шарики моих слов, слов весенних, как стихи. Гуляйте в сосновых аллеях моих фраз. Так привольно в них дышать, и мой лирический смех брызжет из слов, стекая смолою под солнцем моей радости.

Коломбина: Это любопытно. А какова легенда?

Арлекин: Был художник, и он нарисовал скрипку. Эта скрипка совсем не была похожа на настоящую скрипку. Но однажды к ней подошел музыкант, и скрипка вылезла из рамы и сама легла в руки скрипача, и скрипач играл на ней только веселые пьесы, и весь мир кружился в вальсе, польке и мазурке. О, я такая ожившая скрипка. Я долго был нарисован на жизни, а теперь я ожил и спрыгнул, и под напев моих слов веселится мир. Бессмертны только выходцы из сказочного царства искусства.

Я ожившая внезапно скрипка.

О мир, прикоснись ко мне,

И в веселой пляске улыбка

Запрыгает в каждой струне.

Коломбина: Это он. Это его голос. Его жесты. Его слова.

Это он - Арлекин без тени.

Как под солнцем, в румянце щека,

Вместо глаз - кусты сирени.

Весна летит с языка.

Сочинитель: Что делать, что делать!

Шут (ему): О, это какой-то замечательный актер. Я только не могу узнать, кто именно. Он украшает своей импровизацией вашу пьесу.

Сочинитель: Моя пьеса и так прекрасна. (Публике). Я должен извиниться перед вами. Вся та чепуха, которую вы сейчас видите...

Коломбина: Не мешайте...

Арлекин: Чепуха! Чепуха! Да вы ничего не понимаете. Мой дорогой друг, мой поэт. Вы волею случая могли бы быть тем художником, который нарисовал эту скрипку. (Отталкивая). Идиот. Вы отказались быть этим художником. (Через рампу). Го-гей. Го-гей.

Лопните, губы, как сливы под солнцем,

Закраснейтесь, щеки, как ягоды малин.

Первый раз перед вами нестертым червонцем

Задыхается подлинный Арлекин. Го-гей. Го-гей.

Появляется Пьерро.

Коломбина: И он здесь.

Арлекин-актер: Еще один, целый маскарад.

Арлекин:

Меня с улыбкой жизнь связала,

И, когда хохочу я подкрашенным ртом,

Дрожит от радости зрительная зала

Сильней, чем в Мессине дом.

Да, я нужен всем. Меня любят все. Я прохожу деревни - реки текут вспять. Я обегаю города - трамваи встают на дыбы, дома аплодируют треском вывесок. О, веселье нужно всем, как воздух. Вы знали только мировую скорбь, а я, я первый в династии мировой радости исполинский кузнец улыбок. Я закругляю ваши рты смехом, как рабочий гнет рельсы для поворота.

Постепенно входят разноцветные Пьерро.

Мой май тянется круглый год. (Арлекину-актеру). Ты смеешься и дурачишься только когда играешь, я смеюсь все время. Ты изображаешь радость, а сам в это время думаешь о больной матери. Я говорю о больной матери, о голодной дочери, а сам разрываюсь от веселья. Ты наряжаешься в смех, а я полон смеха. Мой хохот тает в глотке человечества, как мороженое в жаркий день. И я знаю, что я нужен всем, кроме профессиональных нытиков. Тот пятью хлебами накормил толпы, а я пятью улыбками накормлю всех. Заломленные в тоске руки выпрямляются, слезы высыхают на глазах. (Устал и сел в сторону).

Негр (шуту): Замечательный актер.

Шут (ведьме): Мне кажется, что это не актер, а философ-имажинист.

Ведьма (китайчонку): Может быть, он ждет реплики.

Китайчонок: Ходил направо, ходил налево, везде шанго.

Арлекин-актер: Тот, кто смеется только иногда, тот не смеется никогда.

Шут: А ты умеешь чудесничать? Вот так ты умеешь прыгать? ( Арлекин, не слушая, подходит и вдруг валит декорацию).

Арлекин: Мне мутно без музыки.

Шут (вынимает гармошку и играет, ему вторит на дудочке Пьерро). Все пташки, канарейки...

Арлекин: Нет, нет. Это скучная культурная музыка. ( Машет, из-за рухнувшей декорации появляется арлекиненок. То же самое в другую сторону). Трамваи!

Музыка трамвайных звонков.

Шумов, шумов!

Голоса улицы.

Трещоток!

Оргия звуков.

Так, так, еще, еще. (Дурачится с арлекинятами, раздавая актерам пощечины). Вот мое представление. (В публику). По вкусу ли вам моя мистерия радости?

Коломбина: Я хочу подбежать к нему, и нет сил. Ноги не слушаются меня. Смелей, смелей, Арлекин. Даже крикнуть не могу.

Арлекин: Вам весело? Так надевайте пестрые костюмы и веселым карнавалом потечем в Иерусалим Радости.

Пьерро (хором): Браво, браво!

Арлекин (всматриваясь): Какие грустные крики. Я зову вас веселиться, а вы хлопаете, словно по обязанности.

Скучные люди, невеселые люди.

Распахните рты, как огромную дверь.

Вспомните, люди, о придущем чуде.

Страдать и плакать немодно теперь.

Надо улыбок, веселий и плясок.

Хныкать и плакать безбожно старо.

Давайте хоть раз заиграем без масок,

Давайте хоть раз позабудем Пьерро.

Пьерро (хором): Браво, браво!

Арлекин (вдруг понял): Что, что? Как? ( Широко открыл глаза). Мне хлопают только Пьерро. Моему веселью радуются только носители слез и тоски. О, я не для вас живу. Я зову людей в новое царство улыбок.

Арлекинята маршируют.

Пьерро: Браво, браво! Ты отлично играешь. Ты развлек нас. Я отдохнул от моих мыслей в твоей клоунаде, а теперь снова иду углублять тоску.

Арлекин (трагически): Горе мне, горе мне!

Китайчонок: Я боюсь, что это не игра, а жизнь.

Шут: Для жизни это слишком жизненно. Похожей на жизнь бывает только представление. Так хорошо можно изображать только со сцены.

Арлекин (зрителям): Нет, нет. Я не актер. Смотрите. Я не могу оторвать мою одежду от тела. Эти пестрые лоскутки - это моя кожа.

Ведьма: Это чересчур правдиво.

Негр: Это слишком хорошо!

Арлекин: Я не представляю. Смотрите, мое лицо все в морщинах от улыбок. И вот я кувыркаюсь перед вами не потому, что так надо, а потому, что я не умею иначе. И что же? Вы, люди, молчите, мне хлопают только Пьерро, бескровные существа. Мне хлопают только те, кто служит тоске и слезам. Мой смех, который я нес, как знамя, они разорвали, как марлю, и перебинтовали им свои раны. А что может быть ужаснее полезного смеха? Радости, которой пользуются, как лекарством? Люди, поймите, поймите, я не нужен вам, я нужен только Пьерро. Горе мне, горе мне. (Рыдает). О, я научился уже плакать невеселыми слезами, настоящими слезами. (Вынимает слезу). О, моя первая! Скоро я научусь любить. Вот она подлинная трагедия: жить для радости людей и веселить Пьерро. Пьерро! Неужели тоска ярче радости. Неужели твое искусство сильнее моего. Неужели я существую только для того, чтобы мог существовать ты? Отвечай! (Тишина. Пьерро играет на дудочке скорбный вальс. Арлекин кружится и медленно опускается на пол). Кому, кому передам мое горе, кому завещаю мою радость? (Выпрямляется). О Пьерро! Ты еще не победил. На, прими мой последний подарок. Тебе передаю, как проклятье мое, веселье и улыбки. (Смолк).

Тихая музыка.

Пьерро: Шутник. Превосходно сыграл свою роль.

Негр: Неприлично смеяться над трупом.

Пьерро

(хором)

Закрыты подкрашенные веки.

Грустите люди, ибо

Умер в двадцатом веке

Последний рыцарь улыбок.

А мы, враги вековые,

Всю жизнь на него точившие зуб,

Возляжем, как будто венки живые,

На полуостывший труп.

Дай Бог тебе к миру причалить,

Сотворивший из зубов ожерелье.

Ты не понял, что людям к печали

Легче привыкнуть, чем к веселью.

Твой враг бледнобровый сможет

Твой смех схоронить в земле.

Пусть его никто не тревожит

В тоскливой земной полумгле.

И никто его не разбудит.

Спи, Арлекин, ведь ты моя тень!

Раз в год из твоей могилы да будет

Прямо в солнце расти сирень!

Актеры медленно расходятся. Арлекинята застыли в невероятных позах.

Арлекин (повернувшись на другой бок): На этом боку покойнику удобнее лежать.

Шут, Китайчонок, Негр:

Умер. Может быть, это игра.

Нет, он умер, умер.

Коломбина (подбегая): Нет, нет! Не верьте! Это только представление. Он не умер. Арлекин не может умереть. Пьерро не может убить арлекина, потому что искусство сильнее жизни.

Проснись, улыбнись, рот Арлекина.

Пусть речей звучит серебро.

Смотри: я здесь, твоя Коломбина,

Я пришла к тебе от Пьерро.

Пьерро: Возлюбленная моя. Жена, облеченная в луну. Наконец мы с тобой вдвоем. Нам не мешает никто.

Не надо песен, будем тихо

Сидеть с тобой у огонька.

И пусть приходит наше лихо,

И пусть гудит, цветет тоска.

Коломбина, моя торжественная. Моя единственная. Моя чудная Коломбина.

Коломбина: Оставь меня, злой Пьерро. Разве ты не понимаешь, что это одна из шуток Арлекина. Он жив.

Ведьма: Я начинаю теряться.

Шут: Наша клоунада стала жизнью. Мы уже не актеры, мы люди.

Коломбина: Он жив, мой Арлекин.

Пьерро: Твой Арлекин? Твой. Успокойся, твой Арлекин мертв.

Коломбина: Мой любовник не может быть мертвым, проснись, проснись, Арлекин. Открой глаза. Это я, Коломбина-Рита, которую ты так долго искал. Я здесь, около тебя. Проснись, мой любовник!

Пьерро: Безумная. Коломбина не может быть любовницей. Моя невеста не может стоять около трупа.

Коломбина: Это неправда. Я не твоя невеста. Я люблю Арлекина!

Пьерро: Ты любишь Арлекина? На, бери этот труп. Плачь над ним, проливай жемчуг своих слез.

Коломбина: Арлекин. Мой любовник. Проснись. ( Склоняясь над ним). Помогите, помогите мне. Мой Арлекин умер. Не бьется пульс. Умер земной смех. И я говорю вам, что через сутки остановится Земля. Жизнь не может быть без искусства. Любимый, проснись.

Пьерро:

Плачь над трупом, Коломбина,

Слезы лей рекой.

И слезами Арлекина,

Здесь усопшего, омой.

Коломбина: Слезы, брызните из глаз. Умер, умер рыцарь улыбок. Нет, нет. Я знаю, это твоя власть, Пьерро. Ты любишь слезы. Рекой слез ты хочешь оградить меня от Арлекина, но это тебе не удастся. Я не стану плакать. Нельзя плакать около Арлекина, даже мертвого. Рыцаря веселья надо провожать только смехом. Арлекинята! Сумасброды. Ветрогоны. Клянитесь мне продолжать великое дело Арлекина. Кидайте окрест смех. Давайте похохочем над трупом.

Шут: Она сходит с ума. Она хохочет над трупом.

Ведьма: Она права.

Сочинитель: Господин режиссер. Это не то. Я не писал конца.

Режиссер: Это сделал театр.

Сочинитель: Но это нарушает мой замысел.

Режиссер: Зато это нужно театру.

Коломбина: Глупые люди. Бросьте ваши споры. Здесь произошло нечто ужасное. Умер Арлекин. Если бы он был жив, он велел бы нам плясать и веселиться. Исполните же последний завет:

Арлекин! Наш рыцарь бодрости,

Ты ушел от всех.

Пусть же будет каждый год расти

Из твоей могилы смех.

Давайте заплещемся золотистыми рыбками,

Растопим январь и сугроб,

Давайте забросаем землю улыбками,

Как цветами тяжелый гроб,

Арлекина красным плащом заката,

Как в саван, завернем.

Арлекинята:

Давайте дружно по команде, солдаты,

До небес ха-ха-ха вознесем.

Начинается драка пьерят и арлекинят, Арлекин шевелится.

Коломбина: Он открывает глаза. Он движется. Он встает. Он жив. Жив Арлекин.

Пьерро: Что вижу? Он жив!

Коломбина: Он жив. Я говорила: он жив.

Пьерро: Но я знаю, что он был мертв.

Арлекин: От такого хохота и мертвый проснется. (Встает). Кто это так смеется?

Коломбина: Это я, твоя Коломбина.

Арлекин: Ты вернулась, Коломбина.

Коломбина: Навсегда. Навсегда.

Арлекин: Не покинешь Арлекина?

Коломбина: Никогда. Никогда.

Арлекин: Ты ушла от Пьерро.

Коломбина: Навсегда. Когда я увидала тебя мертвым, я поняла, что я не могу жить без смеха, без радости, без улыбок.

Арлекин: Значит, смеху надо было пройти через смерть для того, чтобы он нужен был в жизни.

Коломбина: Как только умер смех, родилась тоска по смеху. Пока ты был около меня, мне казалось, что я могу обойтись без смеха, но как только ты умер, я пришла к тебе, так как нельзя жить без смеха.

8-ой арлекиненок: А что нам делать с этим желтым?

Все: Смерть Пьерро!

Пьерро: Пощадите меня, добрые арлекинята. Я уйду, уйду навсегда. Хотите, я уйду в монастырь.

Арлекин: Оставьте его, друзья. Пьерро без Коломбины не страшен никому, это все равно, что оса без жала.

Оглушительный хохот, под который выбегает Пьерро.

Арлекинята:

Грянем песню свою мы гордо,

Звонко, весело, густо.

К алтарю ведем мы женщину города

И наше искусство.

Коронуем отныне весельем

Всех, кто с нами свой путь прошли.

А мы, мы будем ожерельем

На запястьи у земли.

Эй, вы, что от тоски зачахли,

Знайте вы, у кого в морщинах чело,

Что отныне в театре ль, в стихах ли

Перед вами от радости будет светло.

Арлекин:

Люди, славьтесь новым раем,

Наша радость крепче, чем сталь.

Мы сегодня навек погребаем

Мировую тоску и печаль.

Коломбина:

Всё изменится скоро на свете,

Зацветет и гробовая доска.

Пусть не узнают ваши дети

Твою походку, тоска.

Пляска.

Сочинитель: Что вы наделали? Смех должен был умереть.

Режиссер: Пока существует искусство, смех не может умереть.

Занавес.

1921 г.

Источники текста:

Шершеневич Вадим Гаврилович, "Одна сплошная нелепость". [Пьеса в стихах и прозе]. М.: "Имажинисты", 1922 г.

Шершеневич В. Г., ""Дама в чёрной перчатке" и другие пьесы". М., "Водолей", 2020 г. С. 69 - 124.