Лондон Джек - Мясо

Мясо.

Библиотека иностранной литературы

Джэк Лондон
Jack London

СМОК БЕЛЛЬЮ

Пер. Зин. Львовского

ИЗДАТЕЛЬСТВО "МЫСЛЬ"
ПЕТРОГРАД.-- 1924

http://az.lib.ru

Почти все время дуя страшный, порывистый ветер, и Смок Беллью, пошатываясь, с трудом пробирался вдоль берега. В полумраке с дюжину лодок нагружались драгоценными припасами, переправленными через Чилькут. Это были очень грубые, самодельные лодки, изготовленные людьми, непривычными к этому делу, из досок, рукой напиленных из зеленых, цветущих деревьев. Одна лодка, уже вполне нагруженная, отходила от берега, и Кит остановился, что бы поглядеть на нее.

Ветер, очень сильный на озере, здесь дул еще яростнее и нагонял на берег высокие волны. Пассажиры отправляющейся в путь лодки бродили по воде в высоких, резиновых сапогах, пытаясь столкнуть лодку в более глубокую воду. Им пришлось дважды проделать это. Но каждый раз, как они влезали обратно в лодку и пробовали грести, лодку пригоняло назад к суше. Кит обратил внимание на то, что вода с боков лодки быстро превращалась в лед. Третья попытка увенчалась некоторым успехом. Двое последних, влезших в лодку, промокли до пояса, но лодка тронулась с места.

Люди неуклюже взялись за весла и медленно отошли от берега. Затем они подняли парус, сделанный из одеял, но как только поставили его по ветру, как их тотчас же в третий раз отнесло к замерзающему берегу.

Кит усмехнулся и пошел дальше. То же самое, в его новой роли слуги, ждало его сегодня: он должен быть отплыть на лодке от этого же берега.

Каждый и всякий на берегу был занят работой -- и работой напряженной, потому что со дня на день ждали прихода зимы, и никто не был уверен в том, что ему удастся перебраться через великую цепь озер, до тех пор, пока они замерзнут. Тем не менее, когда Кит добрался до палатки мистеров Спрег и Стайн, он не заметил там никакого движения.

У костра, под защитой брезента сидел маленький, худенький человек, куривший темную папиросу.

-- Алло!-- крикнул он.-- Это вы будете новый человек мистера Спрега?

Когда Кит утвердительно кивнул головой, он заметил про себя, что тот излишне подчеркнул слова "человек" и "мистер". И он был почти уверен, что маленький человечек при этом мигнул глазом.

-- Так!-- продолжал тот.-- А я--человек Дока Стайна! Во мне росту пять футов два дюйма, и зовут меня Маленький! Короче: Джэк Маленький. Иначе меня величают Джон-на-Месте!

Кит протянул ему руку.

-- Выросли на медвежатине?-- спросил он.

-- Ясно! -- последовал ответ. -- Впрочем, насколько могу припомнить, моей первой пищей было молоко буйвола. Присядьте и закусите чего-нибудь. Хозяева наши еще не шевелятся.

Несмотря на то, что он уже позавтракал раз, Кит уселся под брезентом и с превеликим аппетитом и удовольствием поел вторично. Тяжелый, утомительный труд, который длился несколько недель, наградил его желудком и аппетитом волка. Теперь он мог есть все, что угодно, и сколько угодно, совершенно не думая о том, действует ли у него пищеварение.

Маленький произвел на него впечатление очень разговорчивого, но пессимистически настроенного человека. Кит получил от него некоторые интересные сведения насчет хозяев и заодно выслушал довольно мрачные предсказания относительно готовящегося путешествия.

Томас Стенли Спрег был недавно окончивший курс горный инженер и сын миллионера. Доктор Адольф Стайн в свою очередь был сын состоятельного отца. Благодаря содействию отцов, оба получили поддержку со стороны синдиката на предмет участия в Клондайкской экспедиции.

-- О, будьте уверены,-- сказал Маленький,-- у них-то денег достаточно! Когда они приехали на Дайн, индийцы получали уже по семидесяти центов за фунт, и все же не было свободных носильщиков. Одновременно туда пришла компания золотоискателей -- и настоящих!-- из Восточного Орегона, которым удалось заполучить несколько индийцев за семьдесят центов. Индийцы уже закрепляли на спине ремни с поклажей в три тысячи фунтов, как вдруг появились Спрег и Стайн. Они стали предлагать по восьмидесяти центов, по девяносто, по доллару, и тогда индийцы нарушили контракт и побросали поклажу. Спрег и Стайн добрались сюда, хоть, правда, это и стоило им три тысячи, а орегонцы еще до сих пор торчат там, на Дайи.

-- Да, они -- ловкие парни, мой и ваш хозяин, и, когда им нужно выйти из затруднительного положения, они никогда не станут считаться с чувствами других людей. Что они сделали, когда добрались до Линдермана? Плотники, как раз кончали вколачивать последние гвозди в лодку, которую должны были сдать одной компании из Фриско, за шестьсот долларов. Наши молодчики, не долго думая, всунули плотникам тысченку, и те нарушили договор. Лодкка-то, конечно, недурная, но вот с ними уже вторая компания влопалась! Они перетащили сюда весь свой скарб, но у них нет лодки, и волей-неволей им придется посидеть здесь до будущего года.

-- Выпейте еще чашку кофе! Поверьте, что я ни за что на свете не согласился бы ездить с такими господами, если бы только не желание попасть на Клондайк... Это -- жестокие люди! Если бы им понадобилось, они нисколько не остановились бы пред том, чтоб спять креп с дома, где лежит покойник. Вы, что, подписали с ними условие?

Кит покачал головой.

-- В таком случае, товарищ, мне очень жаль вас. В стране большая нужда в продовольствии, и они отправят вас на все четыре стороны, как только доберутся до Даусона! Там много народу поумирает этой зимой.

-- Они условились...-- начал Кит,

-- На словах!-- коротко обрезал его Маленький.-- На ваши слова они ответят своими словами, -- вот и все! Ну, ладно, там будет видно! А как вас зовут, товарищ?

-- Называйте меня Смоком!-- сказал Кит.

-- Да, Смок, вам придется побегать на основании вашего словесного контракта. Теперь уж ясно, что нам предстоит. Они могут направо и налево сорить деньгами, но на настоящую работу они неспособны, как неспособны на то, чтобы рано вставать с постели. Нам следовало бы уложиться и тронуться в путь еще час назад. Для тяжелой работы взяты мы с вами. Очень скоро вы услышите их крик -- насчет кофе, который эти -- представьте себе! -- взрослые мужчины требуют в постель! Вы имеете какое-нибудь представление о плавании но воде? Я -- пастух и искатель, но насчет воды совсем слаб. А они, само собой, ни черта в этом деле не понимают. Каковы ваши познания?

-- Увидите!-- ответил Кит.

И он плотнее прижался к брезенту, желая укрыться от снега, который продолжал падать все более и более густыми хлопьями.

-- С детских лет я не знаю, что такое лодка! Но я полагаю, что мы одолеем эту премудрость!

Угол брезента сорвался, и за ворот Маленького насыпало много снегу.

-- Ну, конечно, мы можем одолеть эту премудрость и научиться,-- ворчливо произнес он.-- Коночно, можем. Даже ребенок, и тот может научиться. Но я готов про-закладать все, что хотите, что мы сегодня не тронемся с места!

Было около восьми часов утра, когда из палатки донесся голос с требованием кофе, а около девяти часов показались оба хозяина.

-- Ну-с,-- произнес Спрег, краснощекий, упитанный молодой человек, лет двадцати пяти.-- Время трогаться в путь, Маленький! Вы и...-- Тут он вопросительно поглядел на Кита.-- Я не запомнил вчера вечером вашего имени!

-- Смок!

-- Так вот, Маленький, вам вместе с мистером Споком не мешает заняться лодкой!

-- Называйте меня просто Смоком, и не надо никакого мистера,-- предложил Кит.

Спрег коротко кивнул головой и пошел вдоль палаток в сопровождении доктора Стайна, стройного, бледного молодого человека.

Маленький многозначительно глянул на своего товарища.

-- Больше полуторы тонны всякого груза, а они и руки своей приложить не хотят! Вот видите!

-- Ну, это потому,-- весело заметил Кит,-- что они наняли нас и платят нам за наш труд. Я полагаю, что мы и без них отлично справимся!

Нелегкая задача -- перенести на плечах три тысячи фунтов на расстоянии сотни ярдов, но, если эту работу приходиться проделать в мятель, шагая по снежным сугробам в тяжелых кожаных сапогах, то это совсем утомительно и может в конец истощить человека. А, к тому же, надо было свернуть палатку изложить и упаковать много разных мелочей.

Лишь после того началась нагрузка. по мере того, как нагружалась лодка, приходилось ее все дальше отводить от берега, и тем увеличивать расстояние, какое надо было проходить но воде.

К двум часам дня все было готово, и Кит, несмотря на два съеденных уже завтрака, едва стоял на ногах от голода. Маленький, испытывая такие же муки голода, стая шарить по горшкам и котлам и вытащил, на свет божий большой сосуд с холодными вареными бобами, среди которых виднелись большие куски нарезанной солонины. В их распоряжении оказалась лишь одна ложка, которую они поочередно стали запускать в котелок. Киту казалось, что за всю свою, жизнь он не ел ничего более вкусного.

-- Господи, боже мой,-- говорил он, продолжал жевать,-- до тех пор, пока я не попал сюда, я понятия не имел о том, что значит кушать!

Спрег и Стайн прибыли как раз в разгар пиршества.

-- За чем остановка?-- осведомился с неудовольствием Спрег.-- Разве нам не пора?

Маленький зачерпнул ложкой и тотчас же уступил очередь Киту. Ни тот, ни другой не произнесли ни единого слова до тех пор, пока котелок не был опорожнен до самого дна.

-- Ясно, что мы без дела тут не сидели,-- спокойно вымолвил Маленький, вытирая рот рукавом обшлага.-- Мы тут не отдыхали и, конечно вам сейчас нечего есть. О моей стороны это очень невнимательно!

-- Да, да,-- быстро вставил Стайн,-- мы уже закусили в одной палатке, у наших приятелей!

-- Так я и думал,-- проворчал Маленький.

-- А теперь, раз вы со всем покончили, пора двигаться,-- настаивал Спрег.

-- Лодка нагружена,-- сказал Маленький,-- и вся задержка теперь за тем, чтобы отчалить.

-- Значит, надо сесть в лодку и оттолкнуться от берега! Давайте!

Все по воде дошли до лодки. Хозяева сели в нее, а Маленький и Кит стали отталкиваться от берега. Когда же волны стали заливать их до верхушки сапог, они, в свою очередь, сели в лодку. Двое молодых людей не позаботились о том, чтобы своевременно взяться за весла, и лодку немедленно отбило к берегу. Несмотря на громадную затрату энергии, эта история повторилась несколько раз.

Маленький, совсем выбившийся из сил, сел на корму, взял щепотку табаку и стал созерцать пространство в то время, как Кит выкачивал из лодки набравшуюся воду. Хозяева сидели на своих местах и обменивались неодобрительными замечаниями.

-- Если вы будете в точности исполнять мои приказания, я сниму лодку с места,-- сказал, наконец, Спрег.

План был задуман очень остроумно, но не успел юноша взобраться на лодку, как оказался мокрым до самого пояса.

-- Придется высадиться и развести огонь,-- сказал он, когда лодка опять очутилась на мели.-- Я совсем замерз.

-- Не бойтесь простудиться,-- усмехнулся Стайн.-- Ведь другие-то отошли сегодня, хоть и промокли больше вашего. Дайте-ка мне заняться лодкой.

На этот раз он промок, и теперь уже он сам, стуча зубами, заявил, что надо высадиться на берег и развести огонь.

-- Чепуха,-- мстительно отозвался Спрег,-- не стоит обращать внимания на такое малое количество воды. Будем продолжать.

-- Маленький!-- приказал тот.-- Вытащите мой сундук с вещами и разведите огонь.

-- Ничего подобного!-- в свою очередь, приказал Спрег.

Маленький стал поочередно глядеть то на одного, то на другого, покашливал, но не трогался с места.

-- Но ведь он -- мой человек,-- заметил Стайн,-- и он должен подчиняться моим приказаниям. Маленький, стащите на берег этот сундук!

Маленький подчинился, а Спрег продолжал мерзнуть в лодке. Кит, не получая никаких распоряжений, оставался недвижим, от души радуясь отдыху.

-- Лодка без должного управления далеко не пойдет,-- рассуждал он сам с собой.

-- В чем дело?-- спросил Спрег.

-- У меня привычка вслух разговаривать с самим собой,-- отозвался Кит.

Хозяин сердито посмотрел на него и продолжал еще несколько минут смотреть волком. Затем он сдался.

-- Вытащите на берег мой чемодан, Смок!-- приказал он,-- И помогите Маленькому развести огонь. До завтрашнего утра мы никуда не тронемся.

На следующий день буря не улеглась. Озеро Линдермана представляло собой узкое горное ущелье, наполненное до краев водой. Порывистый ветер, дувший с гор через этот туннель, то подымал огромные валы, то на время совсем затихал.

-- Если вы по настоящему столкнете лодку с места,-- сказал Кит после того, как все было готово к отъезду,-- я, пожалуй, сумею повести ее дальше.

-- А разве вам знакомо это дело?-- спросил Стайн.

-- Там будет видно!-- отозвался Кит и сразу осел. Он впервые в жизни служил на жалованьи, но уже успел усвоить себе все правила дисциплины. До сих пор он послушно и добродушно принимал участие в общих попытках сдвинуться с места.

-- А вы как думаете взяться за дело?-- спросил, наконец, Спрег полу-взволнованно, полу-небрежно.

-- Садитесь на места и сидите спокойно до тех пор, пока ветер не подымет нас, а тогда отталкивайтесь от берега, что хватит сил.

Как ни проста была эта идея, все же он первый предложил ее. Приведенная в исполнение, она тотчас же дала отличные результаты. Они укрепили на мачте одеяло и поплыли по озеру. Стайн и Спрег мигом повеселели. Маленький, несмотря на свой хронический пессимизм, был в сущности всегда весело настроен, а Кит был слишком заинтересован во всем для того, чтобы не чувствовать себя в повышенном настроении.

Спрег около четверти часа мучился с рулем, после чего призывно посмотрел на Кита, который сейчас же сменил его.

-- У меня от напряжения страшно болят руки,-- извиняюще произнес Спрег.

-- Очевидно, вы никогда не питались медвежатиной?-- сочувственно произнес Кит.

-- Что вы хотите, чорт возьми, этим сказать?

-- О, ровно ничего! Я просто сам с собою рассуждаю!

Но за спиной своего господина Кит успел уловить одобрительную усмешку Маленького, который понял, что хотел сказать его товарищ.

Кит правил вдоль озера с такой ловкостью и умением, что заслужил от обоих молодых людей, богатых деньгами и бедных работоспособностью, звания опытного рулевого. Что же касается Маленького, то он был доволен не менее своих хозяев и охотно вызвался стряпать, а всю работу по лодке предоставить Киту.

Между озерами Линдермана и Веннета залег пролив. Лодка, легко нагруженная, прошла в небольшой, но стремительный поток, соединяющий оба течения, и здесь Кит набрался большого опыта относительно лодок и воды. Когда же дело дошло до переноски груза, Стайн и Спрег исчезли, и их слугам пришлось потратить два дня изнурительного труда на то, чтобы переправить поклажу. И такое положение вещей длилось почти все время их путешествия. Кит и Маленький работали до одурения, а их хозяева исчезали, ничего ровно не делали и в то же время требовали очень внимательного ухода за собой.

Однако, жестокая, арктическая зима надвигалась, и их задерживали многочисленные и самые разнообразные причины. У Ветряного Рукава Стайну почему-то заблагорассудилось сменить Кита у руля, и не прошло пары часов, как он загнал лодку на камни у берега. Два дня пропало на починку повреждений, и, когда на утро в день отъезда они стали спускаться к берегу с намерением сесть в лодку, они могли прочесть написанное большими буквами на скале слово "чечакои.

Кит усмехнулся при мысли о том, как в данном случае уместно пришлось это омерзительное для него слово.

-- Еще что!-- сказал Маленький в ответ на обвинения Стайна.-- Я, конечно, умею читать и немного писать, знаю, что "чечако" значит неженка, но данное мне образование не настолько велико, чтобы я мог написать так красиво, как здесь написано.

Оба хозяина в упор смотрели на Кита, вне себя от нанесенного им оскорбления. Но он и словом не обмолвился о том, что Маленький накануне вечером просил его написать это самое слово.

-- Это так же обидело их, как и ваше упоминание о медвежатине!-- сказал ему потом Маленький.

Кит усмехнулся. Он заметил в себе ряд невиданных ему доселе способностей, и одновременно обратил внимание на то, что в нем все больше растет неприязнь к обоим хозяевам. Тут имело место не раздражение против них, а просто отвращение к ним. Он Узнал вкус этой жизни и полюбил ее. Они же учили его, как не надо вкушать такую жизнь. Про себя он благодарил господа бога за то, что он не создан по их образу и подобию. Его неприязнь к ним доходила до ненависти. То, что они прикидывались слабыми, раздражало его гораздо меньше, чем полная неспособность их взяться за дело. Очевидно, где-то в глубине его существа Исаак Беллью и все остальные крепыши его рода оставили свои добрые следы,

-- Знаешь что, Маленький,-- сказал он как-то, наскучив обычным ожиданием выступления в путь.-- У меня дикое желание дать им веслом по башке и похоронить тут же в реке.

-- Вполне к тебе присоединяюсь,-- ответил одобрительно Маленький.-- Ведь они не из тех, что любят медвежатину. Они любят рыбку, и от них, наверное, воняет!

Они дошли до порогов. Сначала -- до Бокс-Кэньона, а затем, несколькими милями ниже, до Белой Лошади. Бокс-Кэньон был чрезвычайно метко назван, потому что он, действительно, походил на ящик, западню. Кто раз попал в него, тот мог выйти оттуда лишь после того, как прошел его от начала до конца. О обеих сторон высились перпендикулярные громады скал. Река суживалась до последней возможности и проносилась по мрачному ущелью безумным потоком, который местами, в центре, подымался на восемь футов выше, чем у скалистых краев. Поверх этого срединного хребта вод катились еще более высокие, пенящиеся валы. Не без основания это место пользовалось очень плохой славой: оно собирало обильную жатву смерти среди проходивших через него золотоискателей.

Пристав к более возвышенному берегу, где уже засела пара десятков нерешительных лодок, Кит и его спутники отправились на разведки. Они поднялись на вершину скалы и оттуда глянули на пенящиеся воды. Спрег, весь дрожа, отвернулся в сторону.

-- Господи!-- воскликнул он.-- Всякий пловец тут должен неминуемо погибнуть!

Маленький многозначительно толкнул Кита локтем и сказал вполголоса:

-- Вот как испугался! Тут и с долларами ни черта не поделаешь.

Кит почти не слышал того, что ему говорили. С самого начала путешествия он приглядывался к упрямству и непонятной жестокости стихий, и при виде того, что сейчас делается внизу, он почувствовал, точно ему кто-то бросил вызов.

-- Нам во что бы то ни стало надо перебраться через этот хребет!-- сказал он.-- Если это удастся нам, то мы доберемся до того берега...

-- И никогда не узнаем, что именно прикончило нас, -- был вердикт Маленького. -- Вы умеете плавать, Смок?

-- Если нам суждено нам что-нибудь, то я предпочел бы не уметь...

-- Вот именно! С этим я вполне согласен! -- это мрачно произнес какой-то незнакомец, стоявший тут же и глядевший на ущелье.

-- Я лично хотел бы уже быть по ту сторону Кэньона!

-- А я вот не желал бы продать мои шансы переправиться туда,-- ответил Кит.

Он сказал это вполне искренно, но в то же время имел в виду подбодрить незнакомца. Он повернулся с намерением направиться к лодке.

-- Вы собираетесь сесть в лодку? -- спросил чужой.

Кит утвердительно покачал головой.

-- Я хотел бы обладать подобным мужеством,-- признался тот.-- Я стою тут уже несколько часов. Чем больше я смотрю, тем больше страшусь. Я совсем плохо знаю лодку и как обращаться с ней, а со мной только мой племянник, почти мальчик, и жена! Если вам удастся благополучно перебраться на ту сторону, вы согласитесь перевести и мою лодку?

Кит посмотрел на Маленького, который медлил ответом.

-- Но ведь с ним жена!-- напомнил Кит и не ошибся в расчете.

-- Это верно!-- подтвердил Маленький.-- Я уже сам: подумал об этом. У меня такое чувство, что необходимо согласиться.

Они снова повернули с намерением идти, но ни Спрег, ни Стайн не двигались с места.

-- Желаю удачи, Смок! -- крикнул Спрег, обратись к Киту. -- Я...-- тут он помедлил. -- Я останусь здесь и буду следить за вами.

-- Нам нужны трое человек на лодке, двое на веслах и один -- на руле,-- спокойно вымолвил Кит.

Спрег поглядел на Стайна.

-- Будь я проклят, если я поеду,-- ответил джентльмен.-- Если вы не боитесь того, что видите, то это еще не означает, что я не боюсь!

-- А кто же боится?-- с жаром подхватил Спрег.

Стайн ответил ему в таком же тоне, и их слуги оставили их в самый разгар перебранки.

-- Мы можем и без них обойтись, -- сказал Кит Маленькому.-- Вы сядете с веслом на носу, а я буду управлять рулем. Вся ваша обязанность сводится к тому, чтобы неукоснительно держать прямо. Как только мы тронемся с места, вы уже не сможете слышать меня,-- поэтому помните: держите прямо!

Они сели в лодку и выехали на самую середину стремительного течения. С Кэньона доносился все усиливающийся рев. Река, напоминая расплавленное стекло, очень спокойно текла у входа в ущелье, и здесь, под нависшими черными скалами, Маленький взял понюшку табаку и опустил свое весло в воду.

Лодка подскочила на первых подступах порога, и путники сразу были оглушены многогласным ревом кипящей воды,-- ревом, который еще больше усилили многочисленные эхо от узких стен. Они с головы до ног были залиты летящими со всех сторон брызгами и пеной. Иногда Кит не мог различить товарища, сидевшего на носу. На все это ушло не больше двух минут, и за это время они успели сделать три четверти мили и вполне благополучно вынырнуть из пучины и пристать к низкому, песчаному берегу.

Маленький только теперь освободил свой рот от табачного сока -- он забыл его раньше выплюнуть!-- и заговорил:

-- Вот это -- медвежатина,-- с восторгом воскликнул он.-- Самая настоящая медвежатина! Послушайте, Смок, не так уж много нам надо, а? Не скрою, дружище, от вас, что до этого нашего переезда я был самым трусливым человеком из всех тех, что находится сейчас по сию сторону Скалистых Гор. Ну, а теперь я уж полюбил медвежатинку! Идем и переправим сюда другую лодку.

Возвращаясь назад пешком, они на полпути увидели своих хозяев, которые сверху наблюдали за их переездом.

-- Вон там рыбоеды,-- сказал Маленький,-- держись наветренной стороны!

После того, как Кит и Маленький переправили на другую сторону лодку незнакомца, которого звали Бреком, они встретили его жену, стройную, с девичьей фигурой женщину, глаза которой были влажны от благодарности. Брек пытался всучить Киту пятьдесят долларов, а затем ту же сумму предложил и Маленькому.

-- Послушайте, странный человек! -- сказал ему последний,-- да будет вам известно, что я пришел сюда наживаться за счет земли, а не за счет встречных приятелей!

Тогда Брек порылся в своей лодке и вытащил из нее большую бутылку с виски. Рука Маленького потянулась было к ней, но на полдороге остановилась. Он покачал головой.

-- Там, пониже, нас с вами ждет еще эта проклятая и знаменитая Белая Лошадь, которая будет похуже Ящика! Полагаю, что сейчас мне нельзя вкушать спиртного!

Пройдя несколько миль по течению, они вчетвером вышли на берег и стали смотреть на свирепую воду. Река, представлявшая собой ряд порогов, отклонялась в этом месте к правому берегу, который вставал из воды наподобие скалистого рифа. Вся громада воды, бурно устремляясь в узкий канал, здесь мгновенно ускоряла свой бег и дыбилась белыми, высокими, неукротимыми валами.

Это была страшная грива Белой Лошади, и здесь всего больше смерть собирала свою жатву. По обе стороны Гривы гремели водовороты, и лишь после них предстояло обуздать самую Гриву.

-- Да, здесь нам придется провозиться побольше чем в Ящике,-- решил Маленький.

В то время, как они наблюдали, на одном из порогов показался нос лодки. Это была большая посудина, полных тридцати футов длины, нагруженная несколькими тоннами и управляемая шестью мужчинами. Она еще не дошла до Гривы, а уж все время скакала и ныряла под волнами так, что временами ее совершенно не было видно.

Маленький бросил на Кита медленный и косой взгляд и произнес:

-- Она уже здорово дыбится, а главное-то еще впереди! Сейчас они убрали весла... Она опять нырнула... Господи боже, она пропала... Нет, опять вынырнула!

Как ни велика была лодка, все же она совсем терялась среди пенящихся волн и скал. В ближайший момент она выскочила на гребень волнд и стала видимой от начала до конца. К великому своему удивлению, Кит увидел все дно лодки, которая, казалось, на один миг повисла в воздухе, причем весловые остались недвижны на своих местах. Лишь один человек, сидящий на корме, продолжал управлять рулем. Затем лодка снова нырнула под гребень и снова же пропала из виду. Трижды подымалась и опускалась так посудина, и стоявшие на берегу могли видеть, как нос ее погрузился в водоворот в ту минуту, когда вся она сорвалась с Гривы. Рулевой, тщетно навалившийся всей своей тяжестью на руль, никак не мог справиться с течением и помешать лодке завертеться.

Лодка описала тройной круг внутри водоворота и каждый раз проделывала это так близко к берегу, где стояли Кит и Маленький; что оба легко могли вскочить на нее. Рулевой, мужчина с небольшой рыжеватой бородкой, махнул им рукой. Единственный путь из водоворота лежал через Гриву, и лодка взяла вкось, направляясь к верхнему концу Гривы. Боясь, вероятно, быть выброшенным водоворотом, рулевой не дал сразу стремительного и прямого направления. Когда же он сделал это, было слишком поздно. Последовательно поднявшись на воздух и зарывшись в воду, лодка вонзилась в Гриву, а затем была отброшена водоворотом в противоположную сторону реки. На сто футов ниже всплыли тюки и узлы. А затем показалось дно лодки и в разных местах шесть мужских голов.

Двоим удалось выбраться на нижнюю отмель. Остальных унесло дальше, и вскоре быстрое течение скрыло от глаз все остатки крушения.

Наступило долгое молчание. Первым заговорил Маленький:

-- Идем,-- сказал он.-- Надо и нам попытаться. Я весь застыну, если еще дольше останусь здесь...

-- Что ж, можно,-- ответил ему Кит,-- надо ведь обкуриться!

-- Чтоб оправдать свое имя?-- спросил Маленький и повернулся к хозяевам.-- Идете?-- спросил он.

Возможно, что шум воды помешал тем услышать его приглашение.

Маленький и Кит направились по глубокому снегу, залегшему до головных порогов, и отвязали лодку. Кит оказался во власти двух настроений. С одной стороны он испытывал точно такое же состояние, что и его товарищи. Но, с другой, как шпора, действовала на его сознание мысль, что старый Исаак Беллью, равно как и все остальные Беллью, неоднократно бывали в таких переделках, когда орудовали на Западе. А то что могли сделать они, должен был проделать и он!

Пред ним было мясо, настоящее мясо, и он знал теперь, как никогда раньше, что только для сильных людей -- такое мясо!

-- Держи на вершину гребня!-- крикнул ему Маленький, выпуская изо рта струю табачного соку и видя, что лодка прошла быстрый поток и приблизилась к первым порогам.

Кит кивнул головой, всей силой и тяжестью налег на рулевое весло и внимательно следил за тем моментом, когда лодка должна была нырнуть. Через несколько минут, лежа, едва дыша, на песчаной отмели пониже Белой Лошади, Маленький сплюнул табачный сок и пожал руку Киту.

-- Мясо! Мясо!-- напевал он.-- Мы ели его сырым! Мы ели его живым!

Поднявшись снова выше по берегу, они встретили Брека. Жена его стояла на некотором расстоянии от них. Кит пожал ему руку.

-- Боюсь, что с вашей лодкой того не проделаешь!-- сказал он.-- Она меньше нашей и не совсем исправна.

Человек вытащил пачку банковых билетов.

-- Я дам каждому из вас по сто долларов, если вы перевезете мою лодку!

Кит взглянул на развевающуюся Гриву Белой Лошади. Снизились длинные, серые сумерки, стало холоднее, и весь ландшафт затянулся белой, скучной пеленой.

-- Да не в этом суть,-- сказал Маленький.-- Не денег ваших мы ищем. Мы их все равно не возьмем. Но мой товарищ здорово понимает в лодках, и раз он говорит, что ваша не выдержит, то он знает, что говорит.

Кит в подтверждение этих слов покачал головой, и при этом взгляд его упал на м-с Брек. Глаза ее в упор смотрели на него, и он понял, что если когда-либо какая-либо женщина молила его о чем-нибудь, то это происходило сейчас, на его глазах. Маленький последовал за ним взглядом и сразу увидал то же самое, что и он. Они в замешательстве взглянули друг на друга и не вымолвили ни слова. Движимые одним и тем же импульсом, они кивнули друг другу и пошли снова по тропе, ведущей к головным порогам. Не успели они пройти и ста ярдов, как повстречались со спускавшимися Спрегом и Стайном.

-- Вы куда? -- спросил последний.

-- Провести другую лодку,-- ответил Маленький.

-- Вы этого не сделаете! Становится темно, и вам обоим надо приготовить все для ночлега.

Отвращение Кита было до того велико, что он не проронил ни слова.

-- Он везет с собой жену!-- заметил Маленький!

-- Это -- его дело!-- отрезал Стайн.

-- И вместе с тем, и мое и Смока!-- в свою очередь отрезал Маленький.

-- Я запрещаю вам делать это! -- строго сказал Спрэг.-- Смок, если вы сделаете хотя бы один шаг еще, я рассчитаю вас!

-- А я вас, Маленький!-- присоединил свой голос Стайн.

-- И пропадете ко всем чертям, если прогоните нас,-- возразил Маленький.-- Ну, как вы без нас доставите в Даусон лодку? Кто будет подавать вам кофе в постель и помогать заниматься маникюром? Идем, Смок! Они не посмеют рассчитать нас. Ведь кроме всего прочего, у нас ними контракт, и, если они нас рассчитают, то им придется кормить нас вею зиму.

Едва лишь они сели в лодку Брека и отплыли от берега, как вода стала заливать через борты. Вначале катились небольшие волны, но они служили предвестниками того, что должно было ждать их впереди. Маленький, запихнув в рот неизменную порцию табаку, бросил забавный взгляд на Кита, и последнего охватило теплое, хорошее чувство при виде товарища, который совершенно не умел плавать и все же не желал отступать пред грозящей опасностью.

Все зычнее и грознее ревели пороги, и уже начали долетать отдельные брызги воды. В сгущающихся сумерках Кит мог все же разглядеть Гриву и бурлящие вокруг нее воды. Он направил лодку на водоворот и испытал большое чувство удовлетворения, когда суденышко попало в самую середину его. А вслед за тем лодка стала то взлетать на воздух, то вся погружаться в воду, и Кит уже ничего больше не сознавал и не понимал, за исключением того, что он всей тяжестью налегает на рулевое колесо, и что было бы желательно, чтоб сейчас в таком положении его видел дядя.

В конце концов они все, же остались победителями и, едва переведя дух, промокшие до нитки, выбрались из пучины, причем почти вся лодка наполнилась водой. Наиболее легкая поклажа плавала по поверхности. Несколько внимательных движений Маленького направили посудину по тихому течению за водоворотом, который остался позади, и тогда лодка тихо подошла, к берегу. Там стояла м-с Брек и глядела сверху вниз. Ее молитва была услышана, и по ее щекам струились слезы.

-- Послушайте, парни, вы во что бы то ни стало должны взять у меня деньги!-- крикнул им сверху Брек.

Маленький привстал, но тотчас же поскользнулся и упал в воду, потому что лодка под напором волны накренилась и тотчас же снова выравнялась.

-- Ко всем чертям деньги,-- ответил Маленький.-- Тащите виски. Теперь уже все прошло, я чувствую, что продрог, как собака. Я уверен, что простудился.

На следующее утро, как водится, они оказались в числе последних, собравшихся в путь. Брек, немотря на то, что его лодка была в неисправности, и что в качестве помощников у него были только жена и племянник, уложил вещи, нагрузил лодку и на рассвете тронулся в путь.

Что же касается Спрега и Стайна, то эта парочка не спешила и, казалось, совсем не думала о том, что, в любую минуту могут ударить морозы, которые затянут все вокруг. Они попрежнему притворялись больными, всячески мешали, откладывали от'езд и неустанно выражали недовольство работой Кита и Маленького.

-- Мне кажется, что с тех пор, как я увидел эти два недоразумения в человеческом облике, я совсем потерял уважение к богу,-- так кощунственно выразил однажды Кит свое отвращение.

-- Но зато вы -- уж самый настоящий работник!-- улыбнулся в его сторону товарищ.-- А вот я с тех пор, как гляжу на вас, еще больше стал уважать бога!

-- Так вы думаете, что он кое-что из меня сделал, а?-- этим вопросом Кит постарался скрыть свое смущение, в какое его привели слова маленького человечка.

Предстоящий им водный путь пересекал Озеро Ле-Барж. Здесь не было бурного течения, но зато предвиделся утомительный путь на протяжении сорока миль, который надо было проделать на веслах в том случае, если не придет на помощь попутный ветер.

Но миновало уже время попутного ветра, и сейчас северный ледяной вихрь дул им прямо в лицо. Вот почему озеро сильно волновалось и делало совершенно невозможным нормальное продвижение вперед. А к довершению всех бед, стал падать густой снег. Вода непрерывно замерзала на лопастях весел, и один человек был специально занят тем, что топориком скалывал лед.

Вынужденные в свою очередь сесть на весла, Спрег и Стайн демонстративно бездельничали. Кит научился теперь работать по настоящему веслом и, глядя на хозяев, он понимал, что они едва опускают весла в воду в то время, как делали вид, будто налегают всей тяжестью.

По истечении трех часов Спрег бросил весло и заявил, что необходимо вернуться в устье реки на ночлег. Стайн присоединился а нему, и таким образом пропали несколько миль, пройденные с таким отчаянным трудом.

На второй день, и на третий, были повторены те же абсолютно бесплодные попытки. Лодки, беспрестанно прибывающие с Белой Лошади, образовали в гавани флотилию, превышавшую двести посудин. Ежедневно приходило от сорока до пятидесяти лодок, и только двум-трем из них удавалось не возращаться назад и пристать к северо-западному берегу. Отдельные места стали замерзать и соединяться между собой в отдельные ледяные оазисы. Было несомненно, что со дня на день можно ждать, что станет вся река.

-- Мы свободно могли бы переправиться на тот берег, будь они настоящими людьми,-- сказал Кит Маленькому вечером третьего дня, когда они сидели у огня и сушили свои мокассины.

-- Мы сегодня были бы там, если бы они не заставили нас вернуться. Ну, поработали бы еще с часок, но доехали бы все же! Прямо, дети какие-то!

-- Это верно!-- согласился Маленький.-- Он повернул мокассины к огню и с минуту помолчал. -- Послушайте, Смок. До Даусона осталось около сотни миль. Если мы не хотим здесь мерзнуть, то нам необходимо что-нибудь сделать. Что скажете на это?

Кит смотрел на него и ждал.

-- Связались мы на всю жизнь с этими младенцами!-- в сердцах вскричал Маленький.-- Они молодцы на то, чтобы отдавать приказания и болтать без конца, а чуть речь заходит о настоящем деле они, как вы сами выразились, сущие дети! Так вот, если мы хотим заблаговременно попасть в Даусон, нам необходимо самим позаботиться об их багаже.

Они поглядели друг на друга.

-- Да, это, конечно, так!-- сказал Кит и в подтверждение пожал руку товарища.

На следующий день, еше задолго до рассвета, Маленький дал сигнал.

-- Вставайте!-- заорал он во всю силу своих легких.-- Вставайте, сони вы этакие! Вот вам кофе! И живее пейте его! Мы трогаемся в путь!

Ворча и причитывая, Спрег и Стайн были принуждены пуститься в путь на два часа раньше обычного. Снежная мятель усилилась, через короткое время лица путников покрылись изморозью, и из-за насевшего снега было очень тяжело работать веслами.

Целых три часа, а затем и четвертый, они работали, не покладая рук, причем один из них сидел на руле, один рубил лед, а двое работали веслами. Северо-западный берег казался все ближе и ближе. Но в то же время ветер дул все сильнее, и в конце кондов Спрег бросил свое весло, готовый сдаться.

К нему подскочил Маленький, хотя отдых его только только начался.

-- Рубите лед!- крикнул он, всучив ему в руки топор.

-- Но к чему все это?-- застонал тот.-- Все одно, из этого ничего не выйдет. Нам придётся вернуться!

-- Нет, мы пойдем вперед!-- заявил Маленький.-- Рубите лед, а когда почувствуете себя лучше, можете побить меня!

Это был совершенно невероятный труд, но они все же вышли к северо-западному берегу, который, однако, до того был усеян отдельными скалами и утесами, что почти не было местечка, куда пристать.

-- Ведь я говорил!-- простонал Спрег.

-- Ничего такого вы не говорили!-- ответил ему Маленький.

-- Нам придется вернуться!

Никто ничего на это не ответил, и Кит, покидая негостеприимный берег, направил лодку на середину реки.

Временами они подвигались вперед не больше как на один фут, временами же два или три удара с трудом удерживали их на месте. Кит прилагал все старания к тому, чтобы поддержать дух малодушных молодых людей. Он указывал им на то, что лодки, которые доходили до этого места, никогда не возращались. Очень может быть, убеждал он их, что лодки приставали где-нибудь повыше. Они проработали еще пару часов.

-- Вот что, парни, если вы выльете на весла хоть часть того кофе, что вы выпили лежа в постели, то мы живо добьемся своего,-- говорил хозяевам Маленький.-- Вся беда в том, что вы как будто бы работаете, но не налегаете на весла так, как нужно.

Спустя несколько минут, Спрег бросил свое весло.

-- Я кончил!-- сказал он, и в его голосе послышались слезы.

-- Да и все мы так же измучены, как и вы,-- сказал ему Кит, который в свою очередь устал до того, что готов был кричать или забить кого-нибудь до смерти.-- Но все же нам придется работать до конца.

-- Мы вернемся! Поворачивайте лодку!

-- Маленький, если он не хочет грести, возьмите у него весло!-- приказал Смок.

-- Конечно, так придется сделать! -- последовал ответ.-- Он может рубить лед!

Спрег, однако, отказался передать весло. И, так как он сам не греб, то лоду стало относить ко течению.

-- Поворачивайте назад!-- приказал Спрег.

Кит, который до сих пор ни разу в жизни не ругал кого-нибудь, теперь сам себе удивился.

-- Сначала вы ко всем чертям отправитесь, а уж потом я поверну лодку,-- сказал он.-- Возьмите весло и гребите, как следует.

В исключительные моменты полного бессилия люди сбрасывают с себя все покровы культуры,-- и именно такой момент наступил сейчас. Каждый из действующих здесь людей дошел до крайней точки. Спрег сбросил рукавицу выхватил револьвер и направил его на рулевого. Это было новое испытание для Кита. Никогда в жизни против него не было направлено оружие. И, к его собственному удивлению, это, казалось, не производило на него ни малейшего впечатления, ибо представлялось ему самой естественной вещью на свете.

-- Если вы не уберете револьвера,-- заявил он,-- то я вырву его у вас и набью им ваши руки!

-- А если вы не повернете лодки, то я выстрелю в вас!-- угрожающе закричал Спрег.

Тогда в дело вмешался Маленький. Он перестал рубить лед и стал позади Спрега.

-- Но это -- форменный мятеж,-- вставил Стайн.-- Вы были наняты нами для того, чтобы исполнять наши приказания!

Маленький повернулся к нему.

-- А вы, свинья, получите свое, когда я разделаюсь с вашим товарищем!

-- Спрег!-- крикнул Кит,-- я даю вам ровно тридцать секунд на то, чтобы вы убрали свой револьвер и взялись за весло.

Спрег несколько мгновений колебался, затем издал небольшой смешок, убрал револьвер и принялся грести.

Впродолжении двух часов, отвоевывая дюйм за дюймом, продолжали они свой адский труд, пробираясь средь бурлящих скал. Киту вдруг почудилось, что он допустил какую-то ошибку. И в ту самую минуту, когда он готов был повернуть назад, они очутились в виду узкого прохода, шириной около двадцати футов, и проход этот вел в спокойную бухту, где даже самые свирепые волны не нарушали зеркальной глади вод. Это была та самая гавань, куда вошли лодки, отправившиеся раньше.

Они направились туда, и, пока Кит и Маленький разбивали палатку, разводили огонь и занимались стряпней, оба хозяина лежали на земле в полном изнеможении.

-- Как вы назвали Стайна?-- спросил Кит.

-- Да я сам не знаю, как назвал его, -- отозвался Маленький,-- знаю только, что он заслужил все то, что я сказал ему.

Ночью снежная мятель утихла, и вокруг стало морозно и ясно. Чашка кофе, подвинутая в сторонку для того, чтобы она немного остыла, уже через несколько минут покрылась слоем льда в пол-дюйма. В восемь часов вечера, когда Спрег и Стайн, закутавшись в свои одеяла, уже спали мертвым сном, Кит вернулся после осмотра лодки.

-- Сплошной лед, Маленький, -- заявил он. -- Уже почти все затянулось льдом.

-- Что же мы будем делать?

-- Тут остается лишь один выход. Ясно, что озеро прежде всего остального замерзнет. Благодаря быстрому, течению, река еще несколько дней останется открытой. Каждая лодка, которая будет задержана завтра на Озере Ле-Барж, вынуждена будет здесь зимовать.

-- Так что, по вашему, нам нужно двинуться ночью? Сейчас?

Кит кивнул головой.

-- Эй, вы, сони, проснитесь!-- был громоподобный ответ Маленького, когда он начал отвязывать веревки, прикреплявшие палатку к земле.

Те проснулись, ворча и кряхтя, расправляя затекшие члены й страдая от насильственного пробуждения*

-- Который час?-- спросил Стайн.

-- Половина девятого!

-- Но ведь еще темно!-- последовало замечание.

Маленький перебросил пару веревок, и палатка зашаталась.

-- Еще не утро, а только вечер! --сказал он.-- Вставайте, надо ехать дальше. Озеро замерзает. Нам необходимо немедленно же перебраться через него.

Стайн вскочил со злым и капризным выражением на лице.

-- А пусть его замерзает! Мы никуда не поедем!

-- Очень хорошо!-- отозвался Маленький.-- В таком случае мы сами уедем и заберем лодку!

-- Вы поступили на службу...

-- С тем, чтобы довезти вас до Даусона!-- воскликнул Маленький. -- Но ведь к этому мы и стремимся. Едете?

Он подкрепил свой вопрос тем, что сорвал ту половину палатки, которая приходилось как раз над головами хозяев.

Они проложили себе путь по тонкому льду маленькой гавани и вышли в озеро, где вода, тяжелая и холодная, замерзала на веслах при каждом их взмахе. На их глазах вода покрывалась "салом", затрудняла работу веслами и замерзала в воздухе еще до того, как возвращалась в родную стихию. А затем все озеро затянулось ледяной кожицей, и лодка стала подвигаться все медленнее и медленнее.

Часто, впоследствии, когда Кит пытался вызвать в памяти эту ночь и все связанные с ней переживания, он неизменно спрашивал себя; что должны были вынести и испытать Опрег и Стайн? Что же касается его лично, то он не мог отделаться от впечатления, что он выдерживает беспощадную борьбу с лютым холодом и впродолжении тысячи или еще больше лет напрягает свой последние силы...

Утро нашло их стоящими на месте. Стайн жаловался на отмороженные пальцы, Спрег -- на отмороженный нос, а мучительные боли на щеках убеждали Кита, что и он в свою очередь, серьезно пострадал.

По мере того, как светало, их взор мог охватывать все большую поверхность, -- и повсюду они видели только лед... Казалось, из озера ушла вся вода. На расстоянии ста ярдов от них высился берег северного конца озера. Маленький утверждал, что там начинается река, и должна быть открытая вода.

Только он с Китом были в состоянии работать веслами они разбивали лед и заставляли лодку продвигаться вперед. И только тогда, когда они были уже в состоянии полного изнеможения, они попали в точение быстрой реки. Оглянувшись назад, они увидели несколько лодок, которые всю ночь пробивались сквозь лед и теперь безнадежно застряли в нем. Их же подхватило течение и понесло вперед со скоростью шести миль в час.

День за днем плыли они вдоль быстрой реки, и день за дном все шире казались льдины, идущие по окраинам берега. Когда они останавливались на ночлег, то прорубали во льду полынью для лодки и вытаскивали палатку с необходимыми принадлежностями на берег, на расстояние нескольких сот футов от воды. Утром же они снова рубили лед, нароставший за ночь вокруг лодки, и направлялись по течению.

Маленький умудрился поставить на лодке железную переносную печку, и Спрег и Стайн грелись около нее впродолжении долгих, невыразимо томительных часов. Они смирились, не отдавали больше никаких приказаний, и единственное их желание заключалось в том, чтобы добраться как можно скорее до Даусона.

Маленький, пессимистически настроенный, но неутомимый и неизменно веселый, время от времени напевал первые строфы песни, которую он забыл. И чем холоднее становилось, тем он чаще напевал;

"Like Argus of the ancient times,

We leave this Modern Greece;

Tum-tum, tum-tum; tum-tum, tum-tum

То shear the Golden Fleece".

("Подобно Арго античных времен, мы покидаем современную Грецию и плывем за Золотым Руном").

Когда они проходили мимо устьев Хуталинквы и Большого и Малого Лососей, они видели, как из этих рек лед уносится течением в Юкон. Лед этот настолько облепил их лодку, что им пришлось днем прорубить проход и выбиться из общего потока. Утром им снова удалось направить лодку по течению.

Последнюю ночь на берегу они провели между устьями Белой Реки и Реки Стюарта. Утром они увидели широкий в полмили Юкон, бегущий под белым саваном вдоль широких полотнищ льда, наросших по обоим берегам.

Маленький стал проклинать вселенную с меньшим искусством, нежели обыкновенно, и посмотрел на Кита.

-- Надо думать, что наша лодка и будет последней из всех тех, что придут нынешним годом в Даусон,-- заметил Кит.

-- Но, Смок, ведь совсем не видно воды!

-- Ничего не поделаешь: придется давить под собой лед! Дальше!

Напрасно протестуя, Спрег и Стайн были почти насильно втащены в лодку. Впродолжении получаса работая топорами, Кит и Маленький совершенно выбивались из сил, пытаясь пробиться к течению. Когда им удалось, наконец, выбраться из прибрежного льда, плывущий вдоль течения лед, протяжением в несколько сот ярдов, навалился на лодку и отчасти повредил один из бортов. Тем не менее, путники продолжали пробиваться к середине реки и там они увидели уже не сало, а толстые льдины. Сало было только между отдельными крупными льдинами, но и там оно быстро утолщалось и твердело.

Отталкиваясь от льдин веслами, иногда вылезая на льдины затем, чтобы протолкнуть дальше лодку, они все же добились того, что через час выбрались на середину реки. А ровно через пять минут после того, как они прекратили свою каторжную работу, лодка замерзла во льду.

Стала вся река. Льдина примерзала к льдине, и в конце кондов лодка оказалась в центре грандиозной льдины, имеющей в диаметре семьдесят пять футов. Иногда их относило в сторону, иногда поворачивало кормой вперед, и тогда льдины раздавались пред ними для того только, чтобы через миг сплотиться в еще более монолитную массу. Проходили часы, а тем временем Маленький поставил переносную почь, готовился к стряпне и распевал свою песенку.

Пришла ночь, и после долгих и бесплодных усилий они отказались от мысли пристать к берегу и в состоянии полной беспомощности продолжали плыть в темноте.

-- А что будет, если нас пронесет мимо Даусона?-- спросил Маленький.

-- Мы вернемся назад,-- ответил Кит,-- если только лед не раздавит нас.

Небо было совершенно ясно, и при свете холодно мерцавших звезд они могли различить очертания гор, тянувшихся с обеих сторон. В одиннадцать часов до них донесся снизу глухой и скрипучий шум. Скорость течения стала уменьшаться, и вокруг лодки начали скопляться и наваливаться друг на дружку льдины. Река совсем стала. Одна льдина налезла на их льдину и начисто снесла один бок лодки, которая не пошла ко дну только потому, что ее со всех сторон поддерживала заледеневшая вокруг вода, но путешественники на одно мгновение увидели под своими ногами темную воду. А затем всякое движение прекратилось. По истечении получаса вся река, казалось, освободилась и продолжала свое движение вперед. Это продолжалось около часа, после чего снова всякое продвижение прекратилось, и льдины попрежнему сковали реку. Еще раз ей удалось сорваться, и она устремилась вперед с диким и победным грохотом, и тут они увидели на берегу огни. Когда же они поровнялись с огнями Юкон окончательно сдался, и река прекратила свою, видимую жизнь на шесть месяцев.

А собравшиеся на берегу Даусона посмотреть на то, как становится река, могли услышать доносившуюся из мрака боевую песенку Маленького:

"Like Argus of the ancient times,

We leave the Modern Greece;

Tum-tum, tum-tum; tum-tum, tum-tum

То shear the Golden Fleece.

Три дня работали Кит и Маленький, перенося полуторатонный багаж с середины реки в хижину, которую Спрег и Стайн купили на пригорке, возвышавшемся над Даусоном.

По окончании этой работы, с наступлением сумерек, Спрег, сидя в теплой хижине, позвал Кита.

-- Ваш месяц, Смок, еще не кончился, но вот получите за весь месяц,-- сказал он.-- Желаю вам успеха!

-- А как же насчет условия?-- осведомился Кит.-- Ведь вам известно, что здесь голод! Человек, у которого нет своего продовольствия, не может найти работу даже на приисках! Мы условились...

-- Никаких условий я не знаю! -- перебил его Спрег.-- А вы, Стайн, знаете? Мы пригласили вас на один месяц! Вот ваше жалованье! Хотите расписаться в получении?

Кулаки Кита сжались, и на одно мгновение он покраснел. Оба молодых человека отскочили от него в сторону. За всю свою жизнь он в приступе гнева никогда не бил человека, но в данную минуту был так близок к тому, чтобы добить Спрега, что сам за себя испугался.

Маленький заметил его состояние и вмешался.

-- Послушайте, Смок, у меня нет ни малейшего желания продолжать путь с таким паршивым грузом, как вот эти молодчики!-- сказал он.-- Вот именно здесь я хочу покинуть их. Хотите работать вместе? Идет? Забирайте ваши одеяла и валяйте к Элькорну. Ждите меня там. Я устрою тут мои дела, получу все, что мне следует, и дам им все, что им следует. На воде-то я не весьма силен, но теперь мои ноги ходят по твердой земле, и я тоже сумею обкуриться.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Через полчаса Маленький появился у Элькорна. По его окровавленным рукам и горящим щекам можно было с достоверностью судить о том, что он воздал Спрэгу, и Стайну по заслугам.

-- Нет, надо вам посмотреть, что творится там, у них в хижине!-- говорил он Киту, стоя с ним у стойки в баре.-- Если я вам скажу, что там сейчас все вверх ногами, то это будет еще очень мало. От меня они получили столько, что впродолжении недели не посмеют показаться на улице. А то, что следует нам с вами, я получил с них. Теперь вот что! Продовольствие сейчас стоит полтора доллара фунт. Оленье мясо продается по два доллара за фунт, и все же его не достать. У нас хватит денег на месяц продовольствия и огнестрельных запасов,-- поэтому всего лучше для нас отправиться поглубже на Клондайк. Если по дороге нам не попадутся олени, пристанем к индийцам. Но вот что: если за шесть недель мы не набьем пяти тысяч фунтов оленины, я буду готов вернуться к нашим хозяевам и просить у них прощения. Идет дело?

Кит протянул руку. Маленький крепко пожал ее. Но тут Кит замялся.

-- Что касается охоты, то в этом деле я ни черта не смыслю,-- сказал он.

Маленький поднял свой стакан.

-- Но ведь вы любите мясо, и, значит, я научу вас всему, что надо!