Лондон Джек - Обычай белого человека

Обычай белого человека

Рассказ Джека Лондона

Перевод с английского Л. и В. Андурсонов

"Приготовить себе пищу на вашем очаге и провести эту ночь под вашей крышей, вот все, что мне надо", -- объявил я, входя в хижину старого Эббитса. Он посмотрел на меня своими гноящимися глазами, а Цилла наградила меня кислой улыбкой и презрительным ворчанием. Цилла была его жена, и по всему Юкону нельзя было найти второй такой злоязычной и неукротимой старой сквау (бабы). Я бы не остановился тут, если бы мои собаки не так устали или будь деревня обитаема. Но только одна эта хижина оказалась занята, и я по необходимости укрылся в ней.

Старый Эббитс временами собирал свои спутанные мысли, и тогда намеки и проблески сознания появлялись в его глазах. Несколько раз во время приготовления моего ужина он даже делал попытки задавать мне вопросы, выражающие гостеприимство, -- относительно моего здоровья, состояния и числа моих собак, расстояния, которое я проехал за сегодняшний день. И каждый раз взгляд Циллы делался кислее обычного, и ворчание становилось презрительнее.

Все же я должен признаться, что действительно не было никакой особой причины для них радоваться. Там они сидели, скорчившись у огня, эта парочка, на склоне своих дней, замученные ревматизмом, вечно голодая, и испытывая сейчас муки Тантала от запахов жарящегося в изобилии моего мяса. Они качались взад и вперед, медленно, безнадежно и правильно, и один раз каждые пять минут Эббитс испускал тихий стон. Это был не столько стон от боли, как от докучности ее. Он был подавлен тяжестью и мукой той вещи, что зовется жизнью, и еще более был он подавлен страхом смерти. Для него наступила теперь та вечная трагедия пожилых людей, когда радость жизни от них отошла, а инстинкт смерти еще не пришел.

Когда моя оленина начала шипеть и трещать на сковороде, я заметил, что ноздри Эббитса начали подергиваться и расширяться, почуяв запах жаркого Он даже перестал на некоторое время качаться и забыл стонать, и на лице его появилось осмысленное выражение.

Цилла же, наоборот, начала качаться быстрее, и в первый раз обнаружила свою боль резкими, короткими вздрагиваниями. Мне пришло в голову, что их поведение очень походило на поведение голодных собак, и я бы не удивился при данных обстоятельствах, если бы Цилла вдруг обнаружила хвост и начала им бить по полу с самой заправской собачьей повадкой. Эббитс начал развлекаться понемногу и очень часто прерывал свои качания, чтобы нагнуться вперед и приблизить свой дрожащий нос к источнику чувственного возбуждения.

Когда я передал каждому из них по тарелке жареного мяса, они начали жадно есть, причем рты их издавали всевозможные звуки -- чавканье испорченных зубов, сопящие вдыхания и аккомпанемент ворчания и бормотанья. После этого, когда я им дал по кружке горячего чая, эти звуки прекратились. Выражение покоя и довольства появилось на их лицах. Цилла распустила свой кислый рот пошире и вздохом выразила свое удовлетворение. Ни один из них более не качался, и казалось они погрузились в мирные размышления. Потом глаза Эббитса увлажились, и я понял, что это было его сожаление о собственной печальной участи. Поиски, потребовавшиеся на то, чтобы отыскать их трубки, сказали мне ясно, что уже долгое время они сидели без табаку, и жадность, с которой старик набросился на наркотин, была так велика, что сделала его беспомощным, так что я был принужден зажечь для него его трубку.

"Почему вы одни в деревне?" -- спросил я. -- "Или все перемерли? Была повальная болезнь? Вы одни только остались в живых"?

Старый Эббитс покачал головой; "Не, -- "сказал он", -- тут не было повальной болезни. Деревня ушла охотиться за мясом. Мы слишком стары, наши ноги не крепки, и наши спины не могут таскать тяжести в пути. Вот мы и остались здесь и думаем, что молодые вернутся с мясом".

"Ну и что, если молодые вернутся с мясом?" -- сердито спросила Цилла.

"Они может быть принесут много мяса", -- пробормотал он дрожащим голосом, выражавшим большую надежду.

"Ну, пусть много мяса", -- продолжала она еще сердитее, чем раньше. "Ну, а тебе и мне что от этого? Несколько костей для наших беззубых старых ртов. Но почечный жир, почки и языки, эти пойдут в другие рты, а не в твой и мой, старик".

Эббитс кивнул головой и тихо заплакал...

-- "Там нет ни одного, кто бы охотился за мясом для нас", -- закричала она, свирепо оборачиваясь ко мне.

В ее манере чувствовалось обвинение, и я пожал плечами в знак того, что я не был обвинен в неизвестном преступлении, приписываемом мне.

"Узнай, о Белый Человек, что из-за твоего рода, это из-за всех белых людей, что у моего мужа и у меня нет мяса на старости лет: и мы сидим без табаку и в холоду".

"Не" -- сказал Эббитс важно, с более точным чувством справедливости -- "Неправда была нам сделана, это верно; но белые люди не хотели сделать неправду"

"Где Моклан?" -- спросила она. "Где твой сильный сын Моклан, и где рыба, которую он всегда охотно приносил, чтобы ты мог есть?".

Старик покачал головой.

"И где Бидартик, твой сильный сын? Он всегда был великим охотником, и всегда он приносил тебе хороший жир со спины и сладкие сушеные языки оленей и карибу. Я не вижу ни жира, ни сладких сушеных языков. Твой желудок все дни полон пустотой и человек из очень дурного и лживого народа должен давать тебе поесть".

"Не", -- возразил кротко старый Эббитс, -- "белый человек не лживый народ. Белый человек говорит правду. Всегда белый человек говорит правду". Он остановился как бы ища вокруг себя слова, которыми бы умерить суровость того, что он собирался сказать. "Но белый человек говорил правду разным манером. Сегодня он говорит правду одним манером, завтра он говорит правду другим манером, и никак не понять его и его манеру".

"Сегодня говорит правду одним манером, завтра говорит правду другим манером, это значит лгать", -- таков был приговор Циллы.

"Никак не понять белого человека" -- упорно настаивал Эббитс.

Мясо, чай и табак, казалось, вернули его к жизни, и он старался крепче ухватить идею за своими гноящимися от старости глазами. Он немного выпрямился. Его голос утратил ворчливые и поющие ноты и сделался сильным и положительным. Он с достоинством повернулся ко мне и обратился ко мне как равный к равному.

"Глаза белого человека не закрыты", -- начал он. -- "Белый человек видит все вещи и много думает, и он очень мудрый. Но белый человек одного дня, не есть белый человек следующего дня, и никак нельзя понять его. Он не делает вещи всегда одним и тем же манером. И каким манером он сделает в следующий раз, никто не может знать. Всегда индеец делает одну и ту же вещь одним манером. Всегда олень спускается вниз с высоких гор, когда сюда приходит зима. Всегда лосось приходит весною, когда лед сошел с реки. Всегда все делает все вещи одним и тем же манером, и индеец знает и понимает, но белый человек не делает все вещи одним и тем же манером, и Индеец не знает и не понимает.

"Табак очень хорошая вещь. Это пища голодного человека. Он делает, сильного человека более сильным, и сердитый человек забывает, что он сердитый. Таким образом, табак имеет ценность. Он имеет очень большую ценность. Индеец дает большого лососка за один лист табаку, и он жует табак очень долгое время. Это сок табака, который хорош. Когда он течет вниз по горлу человека, то он делает ему внутри хорошее чувство. А белый человек, когда у него рот полный соку, что он делает? Этот сок, этот сок, который имеет большую ценность, он выплевывает его на снег и сок пропадает. Любит, белый человек табак? Я не знаю. Но если он любит табак, отчего он выплевывает его ценность и теряет ее в снегу? Это большая глупость и это нельзя понять".

Он остановился, затянулся из трубки, нашел что она потухла и передал ее Цилле, которая удалила со своих губ насмешку презрения к белому человеку, чтобы охватить ими мундштук трубки. Эббитс, казалось, погрузился обратно в свою старческую немощь, не досказав истории, поэтому я спросил:

"Что же с твоими сыновьями, Мокланом и Бидартиком? И как это случилось, что ты и твоя старая жена остались без мяса к концу вашей жизни.

Он поднялся, как бы проснувшись, и с усилием выпрямился.

"Не хорошо воровать", -- сказал он. -- "Когда собака берет твое мясо, ты бьешь собаку палкой. Таков закон. Это закон, который человек дал собаке, и собака должна жить по закону, иначе она должна терпеть боль от палки. Когда человек берет твое мясо, или твою лодку или твою жену, ты убиваешь этого человека. Это закон, и это хороший закон. Не хорошо воровать, поэтому и есть закон, что человек, который ворует, должен умереть. Который так нарушает закон, должен терпеть наказание. Это большое наказание умереть".

"Но если вы убиваете человека, отчего вы не убиваете собаку?" -- спросил я.

Старый Эббитс посмотрел на меня с детским изумлением, а Цилла откровенно фыркнула на абсурдность моего вопроса.

"Вот это обычай белого человека", -- пробормотал Эббитс, с видом на все решившегося человека.

"Это глупость белого человека", -- выпалила Цилла.

"Так пусть старый Эббитс научит белого человека мудрости", -- сказал я мягко.

"Собаку не убивают потому, что она должна тащить сани человека. Ни какой человек не тащит сани другого человека, поэтому человека убивают".

"О", -- прошептал я.

"Это есть закон", -- продолжал старый Эббитс. -- Теперь слушай, о Белый Человек, и я расскажу тебе про большую глупость. Здесь есть один индеец. Его имя Мобитс. Он крадет от белого человека два фунта муки. Что делает белый человек? Бьет он Мобитса? Нет. Он убивает Мобитса? Нет. Что же он делает Мобитсу? Я расскажу тебе, о Белый человек. У него есть дом. Он запирает Мобитса в этот дом. Крыша хорошая. Стены толстые. Он делает огонь, чтобы Мобитсу было тепло. Он дает Мобитсу есть много еды. Это хорошая еда. Никогда во все свои дни Мобитс не ел такой хорошей еды. Там есть ветчина, и хлеб, и бобы без конца. Мобитс живет очень хорошо.

"Там есть большой замок на двери, чтобы Мобитс не убежал. Это также большая глупость. Мобитс не хочет убежать. Все время там есть много еды в этом месте, и теплые одеяла, и большой огонь. Очень глупо убежать. Мобитс не дурак. Три месяца Мобитс остается в этом месте. Он украл два фунта муки. За это белый человек очень хорошо заботился о нем. Мобитс ест много фунтов муки, много фунтов сахару, ветчины, бобов, без конца. Также Мобитс ест много чаю. После трех месяцев белый человек открывает дверь и говорит Мобитсу, что он должен идти. Мобитс не хочет уходить. Он как собака, которую долго кормили в одном месте. Он хочет остаться в этом месте и белый человек должен прогнать Мобитса прочь. Так Мобитс приходит назад в эту деревню, и он очень жирный. Такой обычай у белого человека, и ничего нельзя понять в этом. Это глупость, очень большая глупость".

"Но твои сыновья?" -- я настаивал. -- "Твои очень сильные сыновья и твой голод на старости лет?"

"Там был Моклан", -- начал Эббитс.

"Сильный мужчина", -- перебила мать. -- "Он мог грести весь день и всю ночь ни разу не останавливаясь для отдыха. Он был очень мудр в обычае лососей и в обычае воды. Он был очень мудрый".

"Там был Моклан", -- повторил Эббитс, не обращая внимание на то что его перебили. "Весной он с молодыми парнями спустился вниз по Юкону, чтобы торговать в форте Кампбелль. Там есть пост, наполненный товарами белаго человека, и есть торговец, которому имя Джонс. А также там есть шаман [medicina-man] белого человека, котораго вы называете миссионер. Также там есть дурная вода у форта Кампбелль, где Юкон становится тонкий, как девушка, и вода бежит скоро, и течения идут одной дорогой и другой дорогой и сходятся вместе, и там есть водовороты и вертуны, которые втягивают, и всегда течения меняются, и лицо воды меняется, так что оно во всякие два времени не бывает одинаково. Моклан мой сын, поэтому он храбрый человек".

"Разве мой отец не был храбрый человек?" -- спросила Цилла.

"Твой отец был храбрый человек", -- подтвердил Эббитс, с видом человека, который хочет поддержать домашний мир любой ценой. "Моклан твой сын и мой, поэтому он и храбрый. Может быть оттого, что твой отец очень храбрый, Моклан слишком храбрый. Это все равно как очень много воды налить в горшок, она пойдет через. Так слишком много храбрости было положено в Моклана, и храбрость пошла через".

"Молодые парни очень боятся худой воды у форта Кампбелль. Но Моклан не боится. Он громко смеется, хо! хо! и идет прямо в худую воду. Но там, где течения сходятся вместе, лодка перевертывается. Вертун хватает Моклана за ноги, и он идет кругом и кругом и вниз и вниз и больше его не видели".

"Ай! Ай! -- закричала Цилла. -- Сильный и мудрый был он и мой первый сын".

"Я отец Моклана", -- сказал Эббитс, терпеливо, дав женщине время на ее жалобы. -- "Я сажусь в лодку и еду вниз к форту Кампбелль, чтобы собрать пеню!"

"Пеню!" перебил я. "Какую пеню?"

"Пеню от Джонса, который есть главный купец", -- получил я ответ. -- "Такой закон путешествия по чужой стране".

Я покачал головой в знак своего невежества, и Эббитс посмотрел с сожалением на меня, в то время как Цилла фыркнула на меня с ее обычным презрением.

"Посмотри, о Белый Человек", -- сказал он. -- В твоем лагере есть собака, которая кусается. Когда собака укусит человека, ты дашь этому человеку подарок, потому что тебе жаль его и потому, что это твоя собака. Ты ему платишь. Разве это не так? Так же, если в твоей стране худая охота или худая вода, вы должны платить. Это справедливо. Это закон. Разве брат моего отца не ходил в страну Танана и разве его не убил там медведь? И разве племя Танана не уплатило моему отцу много одеял и хороших мехов? Это было справедливо. Это была худая охота, и народ Танана уплатил за худую охоту.

"И вот я, Эббитс, поехал вниз к форту Кампбелль, чтобы собрать долг. Джонс, который есть главный купец, посмотрел на меня и начал смеяться. Он очень смеялся и не хотел платить пеню. Я пошел к таману, котораго вы называете миссионер, и имел с ним большой разговор о худой воде и о пене, которая должна быть мне уплачена. А миссионер начал толковать о других вещах. Он толковал о том, куда теперь пошел Моклан, когда умер. Там большой огонь в этом месте, и если миссионер говорил правду, так я знаю, что Моклану уж не будет больше холодно. Также миссионер говорил, куда я пойду, когда умру. И он говорил худые вещи, говорил, что я слепой. Что есть ложь. Он говорил, что я в большой темноте. Что есть тоже ложь. А я сказал, что день приходит и ночь приходит для каждаго одинаково, и что в моей деревне не темнее, чем в форте Кампбелль. Также я сказал, что темнота и свет и куда мы пойдем, когда умрем-одно дело, а уплата справедливой пени за худую воду--другое дело. Тогда миссионер стал очень сердиться, и начал обзывать меня худыми словами темноты, и сказал, чтобы я ушел прочь. И так я пришел назад из форта Кампбелль, и мне не была сделана уплата, и Моклан мертвый и в моей старости я сижу без рыбы и мяса".

"Из-за белого человека", -- сказала Цилла.

"Из-за белого человека", -- подтвердил Эббитс. -- "И еще другие вещи из-за белого человека. Тут был Бидартик. Одним манером белый человек поступил с ним, и совсем другим манером, за ту же самую вещь он поступил с Ямиканом. И сначала я должен рассказать тебе о Ямикане, который был молодым парнем из этой деревни и которому случилось убить белого человека. Это нехорошо убивать человека из другого народа. Тогда всегда очень много хлопот. Это не была вина Ямикана, что он убил белого человека. Ямикан говорил всегда мягкие слова и всегда убегал от гнева, как собака от палки. Но этот белый человек пил много виски и ночью пришел в дом Ямикана и начал очень драться. Ямикан не может убежать прочь, и белый человек хочет его убить. А Ямикан не хочет умирать и сам убивает белого человека".

"Тогда вся деревня в большом беспокойстве. Мы очень боимся, что нам нужно будет заплатить большую пеню народу белого человека, и мы прячем наши одеяла и наши меха и все наше богатство, так чтобы казалось, что мы бедный народ и можем заплатить только маленькую пеню. Через долгое время приходят белые люди. Это белые солдаты, и они берут Ямикана с собой. Его мать делает большой шум и бросает пепел на свои волосы, потому что знает, что Ямикан мертвый. И вся деревня знает, что Ямикан уж мертвый, и все радуются, что не спросили никакой пени.

"Это было весной, когда лед ушел с реки. Один год проходит, два года проходят. Снова весна, и лед ушел с реки. И тогда Ямикан, который мертвый, приходит назад к нам, и он не мертвый, но очень жирный, и мы знаем, что он спал тепло и что у него было довольно еды, чтобы есть. У него много хорошей одежды и он точно настоящий белый человек, и он собрал большую мудрость, так что очень скоро он уже старшина в деревне.

"И он рассказывает удивительные вещи об обычае белого человека, потому что он видел много у белого человека и сделал длинный путь в страну белого человека. Первым делом белые солдаты везли его далеко вниз по реке. Вниз по всей реке они провезли его, до конца, где река впадает в озеро, которое, больше, чем вся земля, большое как небо. Я не знаю, что Юкон такая большая река, но Ямикан видел своими собственными глазами. Я не думаю, что там есть озеро больше чем вся земля и такое большое как небо, но Ямикан видел. Также он сказал мне, что вода в этом озере соленая, это удивительная вещь и непонятная.

"Но Белый человек знает сам все эти чудеса, поэтому я не стану ему надоедать, рассказывая о них. Я хочу только рассказать ему, что случилось с Ямиканом. Белый человек давал Ямикану много хорошей еды. Все время Ямикан ест, и все время там есть достаточно еще еды. Белый человек живет под солнцем, так говорит Ямикан, там много тепла, и у животных есть только волосы и нет меха и всякие зеленые вещи растут большими и крепкими и выходит мука, и бобы, и картошка. И там под солнцем нет никогда голода. Всегда там много еды. Я не знаю. Ямикан сказал.

"И вот тут и есть удивительная вещь, которая случилась с Ямиканом. Никогда белый человек не обижал его. Они только дали ему теплую кровать ночью и много хорошей еды. Они перевезли его через соленое озеро, которое так велико как небо. Он на огненной лодке белого человека, которую вы называете пароход, только он на такой лодке, которая может быть двадцать раз больше, чем пароход на Юконе. Она сделана также из железа, эта лодка, и все-таки она не тонет. Этого я не понимаю, но Ямикан сказал, -- я проехал далеко на железной лодке; посмотри! я все еще живой. -- Это военная лодка белого человека, и на ней много солдат.

"После многих ночей пути, долго, долго, Ямикан приходит в страну, где нет снегу. Я не могу поверить этому. Это не порядок, что, когда приходит зима, нет снегу. Но Ямикан видел. Также я спрашивал белых людей, и они сказали, да, там нет снегу в этой стране. Но я не могу поверить, и теперь я спрашиваю тебя, разве снег никогда не приходит в эту страну. Я слышал прежде ее имя, но я хотел бы снова услышать, будет ли тоже самое -- так я буду знать, слышал ли я лживую или верную речь.

Старый Эббитс посмотрел на меня с хитрым лицом. Он хотел знать истину, что бы это ни стоило, хотя его желанием было удержать свою веру в чудеса, которых он никогда не видел.

"Да", -- ответил я, -- "это правильная речь, которую ты слышал. В этой стране нет снегу, и она называется Калифорния".

"Ка-лил-фор-ний-я", -- пробормотал он дважды, трижды, внимательно прислушиваясь к звуку слогов, по мере того, как они слетали с его губ. Он кивнул головой в знак подтверждения. "Да, это та самая страна, о которой рассказывал Ямикан",

Я заключил, что приключение с Ямиканом могло возможно случиться в те ранние дни, когда Аляска только что перешла во владение Соединенных Штатов. Такой случай убийства, происшедший до введения местного закона и судов, вполне мог быть перенесен для разбирательства в Соединенные Штаты в Федеральный Суд.

"И вот когда Ямикан уже в той стране, где нет снегу, -- продолжал старый Эббитс, -- "его приводят в большой дом, где много людей много говорят. Долго люди говорят. Также много вопросов они задают Ямикану. Мало-помалу они говорят Ямикану, что ему не надо больше беспокоиться. Ямикан не понимает, потому что у него никогда не было беспокойства. Все время они давали ему теплое место, чтобы спать и много еды.

"Но после этого они дали ему еду еще получше, и дали ему денег и водили по многим местам в стране белого человека и он видел много удивительных вещей, непонятных для Эббитса. который уже старый человек и не бывал далеко. После двух лет, Ямикан приходит назад в эту деревню, и он старшина и очень мудрый, пока не умирает. "Но прежде чем он умирает, он много раз сидит у моего огня и рассказывает об удивительных вещах, которые он видел. И Бидартик, который есть мой сын, сидит у огня и слушает; и глаза у него широкие и большие от тех вещей, которые он слышит. И однажды ночью, после того как Ямикан ушел домой, Бидартик встает, такой очень большой, и бьет себя в грудь кулаком и говорит: "Когда я буду мужчиной, я пойду также в далекие места, даже в ту страну, где нет снегу и увижу сам все эти вещи".

"Всегда Бидартик ходил в далекие места", -- перебила его гордо Цилла.

"Это верно", -- важно подтвердил Эббитс. -- "И всегда он возвращался, чтобы сидеть у огня и думать о новых и неизвестных далеких местах".

"И всегда он вспоминает соленое озеро такое большое как небо и страну под солнцем, где нет снегу", -- вставила Цилла. -- "И всегда говорил он, -- когда у меня будет полная сила мужчины, я пойду и сам увижу правда ли то, что рассказывал Ямикан", -- сказал Эббитс.

"Но там не было дороги, чтобы идти в страну белого человека", -- сказала Цилла.

"А разве он не спускался вниз к соленому озеру, такому большому, как небо?" -- спросил Эббитс.

"И там не было для него никакой дороги через соленое озеро", -- сказала Цилла.

"Кроме как в огненной лодке белого человека, которая из железа, и больше чем двадцать пароходов на Юконе", -- сказал Эббитс. Он выругал Циллу, тощие губы которой уже снова складывались, чтобы вмешаться в его речь, и заставил ее замолчать. "Но белый человек не хотел позволить ему переехать через соленое озеро в огненной лодке, и он вернулся, чтобы сидеть у огня и думать о стране под солнцем, где нет снегу".

"Но на соленом озере он видел огненную лодку из железа, которая не тонула", -- выкрикнула неугомонная Цилла.

"Так", -- сказал Эббитс, -- "и он увидел, что Ямикан говорил правду о вещах, которые он видел. Но там не было способа для Бидартика, чтобы попасть в страну белого человека под солнцем и он стал больной и смуглый, как старый человек, и не уходил от огня. И он больше не уходил, чтобы убивать мясо".

"И он больше не ел мясо, которое ставилось перед ним", -- вмешалась Цилла. -- "Он качал головой и говорил; я хочу только еду белого человека, и хочу стать жирным таким как Ямикан.

"И он не ел мяса", -- продолжал Эббитс. -- "И болезнь Бидартика стала большой болезнью, так что я думал, что он умрет. Это не была болезнь тела, но болезнь головы. Это была болезнь хотения. Я, Эббитс, который есть его отец, начал думать великую думу. У меня не было больше сыновей, и я не хотел, чтобы Бидартик умер. Это болезнь головы, и есть только один способ, чтобы ее вылечить. Бидартик должен поехать через озеро, такое большое, как небо, в страну, где нет снегу, иначе он умрет. Я думал очень великую думу и тогда я увидел дорогу для Бидартика, по какой он мог идти".

"И вот, однажды ночью, когда он сидел у огня, очень больной, и голова у него висит вниз, я говорю: мой сын, я узнал дорогу для тебя, чтобы идти в страну белого человека". Он смотрит на меня и у него радость на лице. -- Иди, -- говорю я, -- так, как ходил Ямикан. -- Но Бидартик больной и не понимает.-- Иди,-- я говорю, -- и найди белого человека и, так же, как Ямикан, убей этого белого человека. Тогда придут белые солдаты и возьмут тебя и так же, как Ямикана, они перевезут тебя в страну белого человека через соленое озеро. И тогда, так же, как Ямикан, ты вернешься очень умный, и твои глаза будут полны тех вещей, которые ты увидел, и твоя голова будет полна мудрости".

"И Бидартик встает очень скоро, и его рука протягивается к его ружью. -- Куда ты идешь?-- я спрашиваю.-- Убить белого человека,-- говорит он. И я вижу, что мои слова были хороши для ушей Бидартика, и что он будет опять здоров. Также я знаю, что мои слова были мудры.

"И вот один белый человек приходит в эту деревню. Он не ищет золота в земле и не ищет мехов в лесу. Все время он ищет жуков и мух. Он не ест жуков и мух, зачем же он ищет их? Я не знаю. Я только знаю, что он смешной белый человек. Также он ищет яйца птиц. Он не ест яйца. Все, что внутри, он берет прочь и только оставляет скорлупку. Не хорошо есть яичные скорлупки. Но он и не ест яичные скорлупки, но кладет их в мягкие ящики, где они не разобьются. Он ловит много маленьких птиц. Но он не ест птиц. Он берет только шкурки и кладет их в ящики. Также он любит кости. И этот удивительный белый человек больше любит старинные кости, которые он выкалывает из земли.

"Но он не сердитый белый человек, и я знаю, что он умрет очень легко, поэтому я говорю Бидартику, -- мой сын, вот тут тот белый человек для тебя, чтобы убить. -- И Бидартик говорит, что мои слова мудрые. И вот он идет в одно место, которое он знает, где много костей в земле. Он выкапывает очень много этих костей и приносит их в палатку удивительного белого человека. Белый человек очень радуется. Его лицо блестит как солнце, и он смеется с большою радостью, когда смотрит на кости. И он наклоняет голову, так, чтобы хорошенько посмотреть на кости, и тогда Бидартик сильно бьет его по голове топором один раз, вот так, и удивительный белый человек падает, и он мертвый.

"-- Теперь -- говорю я Бидартику, -- придут белые солдаты и возьмут тебя в страну под солнцем, где ты будешь много есть, и сделаешься жирный. Бидартик очень счастлив. Уже его болезнь ушла от него, и он сидит у огня и ждет, когда придут белые солдаты.

"Как мог я знать, что обычай белого человека никогда не бывает два раза тот же самый?" -- спросил старик с сердцем, поворачиваясь ко мне. "Как мог я знать, что то, что белый человек делает вчера, он не сделает сегодня, и то, что он делает сегодня, он не сделает завтра. Эббитс печально покачал головой. "Нет, нельзя понять белого человека. Вчера он берет Ямикана в страну под солнцем и делает его жирным с большой едой. Сегодня он берет Бидартика и -- что он делает с Бидартиком? Дай мне сказать тебе, что он делает с Бидартиком.

"Я, Эббитс, его отец, скажу тебе. Он берет Бидартика в форт Кампбелль, и он привязывает веревку вокруг его шеи, вот так, и когда его ноги больше не на земле, он умирает".

"Ай! ай!" -- завопила Цилла. -- "И никогда он не едет через озеро, большое как небо и никогда он не видит страну под солнцем, где нет снегу".

"Вот почему", -- сказал старый Эббитс с возможностью и достоинством, -- "здесь нет никого, чтобы охотиться за мясом для меня в моей старости, и я сижу голодный у моего огня и рассказываю мою историю Белому Человеку, который дал мне еду и крепкий чай и табак для моей трубки".

"Это из-за лживого и очень скверного белого народа", -- пронзительно закричала Цилла.

"Не", -- ответил старик мягко, но положительно. -- "Это из за обычая белого человека, который нельзя понять и который никогда не бывает два раза тот же самый".

----------------------------------------------------

Текст издания: журнал "Пробуждение", 1909, No 4.