Кедрин Дмитрий Борисович - Стихотворения

Библиотека Поэта. Большая серия. Второе издание

Л., "Советский писатель", 1974

Дмитрий Кедрин. Избранные произведения

СОДЕРЖАНИЕ

2. Джентльмены

13--14. Две песни про пана

1. "Настегала дочку мать крапивой..."

2. "Белый цвет вишневый отряхая..."

20. Сказка про белую ведмедь и про Шмидтову бороду

33. Семь богатырей

86. Набег

126. "В заштопанных косынках полотняных..."

128. "Всё мерещится поле с гречихою..."

137. Я ушел (Из цикла "Тропы ржаные")

2. ДЖЕНТЛЬМЕНЫ

Западные экспрессы

Летят по нашим дорогам.

Смычки баюкают душу,

Высвистывая любовь.

Знатные иностранцы

С челюстями бульдогов

Держат черные трубки

Меж платиновых зубов.

Днем мы торгуем с ними

Лесом и керосином,

Видим их в наших трестах

В сутолоке деловой.

Вечером они бродят

По золотым Торгсинам,

Ночью им простирает

Светлую сень "Савой".

Их горла укрыты в пледы

От нашей дурной погоды,

Желта шагрень чемоданов

В трупных печатях виз.

Скромны и любопытны --

Кто из них счетоводы

Солидной торговой фирмы

"Интеллидженс сервис"?

И ласковым счетоводам,

Прошедшим море и сушу,

Случается по дешевке

За шубу или сервиз

Купить иногда в рассрочку

Широкую "русскую душу"

Для старой солидной фирмы

"Интеллидженс сервис".

Он щупает нас рентгеном,

Наметанный глаз шпиона,

Считает наши прорехи,

Шарит в белье... И вот

Работу снарядных цехов

И стрельбища полигона

Короткий английский палец

Разнес по костяшкам счет.

Блудливая обезьяна,

Стащившая горсть орехов!

Хитрец, под великий камень

Подкладывающий огонь...

Союз -- это семь огромных,

Семь орудийных цехов,

Республика -- беспредельный

Рокочущий полигон!

Искусны у них отмычки,

Рука работает чисто,

А всё же шестую мира

Украсть они не вольны.

Поглядывающий в темень,

Бессонный дозор чекистов,

Глухо перекликаясь,

Ходит вокруг стены.

И мы говорим: "Джентльмены!

Кто будет у вас защитник?

И вот вам Киплинг для чтенья,

Вполне подходящий слог.

Друзья ваши рядом с вами,

Не вздумайте шуб стащить с них.

Прощайте! Да будет добр к вам

Ваш либеральный бог".

Шакалы газетных джунглей

Их сравнивают с распятым,

Но с низкой судебной черной

Скамьи, для них роковой,

Встает перед углекопом,

Литейщиком и солдатом

Лишь желтая старость мира,

Трясущая головой.

<1933>

13-14. ДВЕ ПЕСНИ ПРО ПАНА

Настегала дочку мать крапивой:

"Не расти большой, расти красивой,

Сладкой ягодкой, речной осокой,

Чтоб в тебя влюбился пан высокий,

Ясноглазый, статный, черноусый,

Чтоб дарил тебе цветные бусы,

Золотые кольца и белила.

Вот тогда ты будешь, дочь, счастливой".

Дочка выросла, как мать велела:

Сладкой ягодкою, королевой,

Белой лебедью, речной осокой,

И в нее влюбился пан высокий,

Черноусый, статный, ясноглазый,

Подарил он ей кольцо с алмазом,

Пояс драгоценный, ленту в косы...

Наигрался ею пан -- и бросил!

Юность коротка, как песня птичья,

Быстро вянет красота девичья,

Иссеклися косы золотые,

Ясный взор слезинки замутили.

Ничего-то девушка не помнит,

Помнит лишь одну дорогу в омут,

Только тише, чем кутенок в сенцах,

Шевельнулась дочь у ней под сердцем.

Дочка в пана родилась -- красивой.

Настегала дочку мать крапивой:

"Не расти большой, расти здоровой,

Крепкотелой, дерзкой, чернобровой,

Озорной, спесивой, языкатой,

Чтоб тебя не тронул пан проклятый.

А придет он, потный, вислоусый,

Да начнет сулить цветные бусы,

Пояс драгоценный, ленту в косы,--

Отпихни его ногою босой,

Зашипи на пана, дочь, гусыней,

Выдери его глаза косые!"

Белый цвет вишневый отряхая,

Стал Петро перед плетнем коханой.

Он промолвил ей, кусая губы:

"Любый я тебе или не любый?

Прогулял я трубку-носогрейку,

Проиграл я бритву-самобрейку.

Что ж! В корчме поставлю шапку на кон

И в леса подамся к гайдамакам!"

"Уходи, мужик, -- сказала Ганна. --

Я кохаю не тебя, а пана.--

И шепнула, сладко улыбаясь:

-- Кровь у пана в жилах -- голубая!"

Два денька гулял казак. На третий

У криницы ночью пана встретил

И широкий нож по рукоятку

Засадил он пану под лопатку.

Белый цвет вишневый отряхая,

Стал Петро перед плетнем коханой.

А у Ганны взор слеза туманит,

Ганна руки тонкие ломает.

"Ты скажи, казак, -- пытает Ганна,--

Не встречал ли ты дорогой пана?"

Острый нож в чехле кавказском светел.

Отвечает ей казак: "Не встретил".

Нож остер, как горькая обида.

Отвечает ей казак: "Не видел".

Рукоятка у ножа резная.

Отвечает ей казак: "Не знаю.

Только ты пустое толковала,

Будто кровь у пана -- голубая!"

1936

20. СКАЗКА ПРО БЕЛУЮ ВЕДМЕДЬ И ПРО ШМИДТОВУ БОРОДУ

Дочке Светлане

То не странник идет, не гроза гремит,

Не поземка пылит в глаза ему,--

То приехал в Кремль бородатый Шмидт

К самому Большому Хозяину.

И сказал ему тот: "Снарядить вели

Самолет, коль саньми не едется.

Полетай ты на Север, на пуп земли,

Там живет госпожа ведмедица.

Перед нею костер изо льда горит,

Пролетают снежки, как голуби.

В колдовском котелке она дождь варит

И туман пущает из проруби.

Оттого где не надо идут дожди,

А где надобен дождь, там засуха.

Ты к ведмедице той долети-дойди

И котел этот спрячь за пазуху".

Возле пупа земли на плавучий лед

Опускался с неба туманного

Краснокрылый конь -- гидросамолет

Михаила свет Водопьянова.

Выползал на снега голубой песец,

Говорил человечьим голосом:

"Не довольно ли вам в облаках висеть?

Не зазорно ль шуметь над полюсом?

Подобру говорю: убирайтесь прочь! --

Лаял, злобно наморщив усики. --

Напущу я на вас на полгода ночь,

Поглядим тогда, как вы струсите!"

Отвечал Водопьянов: "Уймись, дружок!

На полгода ночь? Эка невидаль! --

На борту самолета фонарь зажег:

-- Вишь, мы солнце поймали неводом".

Выплывал тогда из моря кит-кашалот,

Говорил человечьим голосом:

"Это кто в окиян опускает лот,

Колет льдину киркой над полюсом?

Полно в море вымеривать глубину!

Я незваных гостей не жалую,

Я хвостом махну -- целый дом сомну,

А не то вашу льдину малую!"

Тут, картечною пулей заряжено,

Громыхнуло ружье Папанина.

Охнул кит-кашалот и ушел на дно,

Меткой пулей под сердце раненный.

И пошли они, и пришли они

На огонь, что в сугробах светится.

Под скалой ледяной в голубой тени

Там сидит госпожа ведмедица.

Перед нею костер изо льда горит,

Пролетают снежки, как голуби,

В колдовском котелке она дождь варит

И туман пущает из проруби.

Увидала людей госпожа ведмедь,

Говорит человечьим голосом:

"Понапрасну вы вздумали володеть

Моей вотчиной -- белым полюсом.

Я хозяйка тут ровно тыщу лет.

Против белых стуж вам не выстоять:

У вас шерсти нет, у вас реву нет,

У вас нет в ногах бегу быстрого.

Чтоб никто из вас мне попенять не мог,

По угодьям моим немереным

Вы поспорьте-ка быстротою ног

С моей лошадью -- ветром северным.

Как стрелу, я спущу его с тетивы,

С золотого лука-оружия,

И назавтра в железную дверь Москвы

Он задует дождем и стужею".

"Коли после его хоть на миг придешь --

Признавай тогда мою волю сам,

А скорее его добежишь -- ну-к што ж!-

Володей тогда белым полюсом!"

Не окончила старая похвальбы,

Ан глядит: через миг без малого

Над плавучею льдиною из Москвы

Загудела машина Чкалова.

"Это кто же над полюсом в аккурат

Пролетел, не причалив к берегу?"

Отвечает Папанин: "Молодший брат

Погулять полетел в Америку".

"Снимем, -- просит ведмедь, -- мой заклад с коня,

А давай-ка поспорим голосом:

Коли ежели крикнешь громчей меня,

Володей тогда белым полюсом!"

Пасть раскрыла ведмедица, как жерло,..

Тут, не знаю -- с небес, со стенки ли,

Точно гром, раскатилось: "Алло! Алло!"

То Москва вызывала Кренкеля.

"Это кто же такой великан большой,

Да и где он у вас хоронится?"

-- "Из кремлевской палаты мой брат старшой

Запросил об моем здоровьице".

"Ну, -- сказала ведмедица, -- голос -- да!

А давай же поспорим волосом:

У кого повальяжнее борода,

Так тому володеть и полюсом!"

Тут на лед из палатки выходит Шмидт.

Что ведмежий мех? Так, безделица.

Борода у него на ветру дымит,

Развороченным флагом стелется!

Взял в кулак свою крепкую седину,

Осрамил ведмедицу белую:

"Вот сейчас, -- говорит, -- бородой тряхну,

Так такую ль бурю изделаю!

Что ты есть? -- говорит. -- Ничего! Ведмедь!

Так тебе ль верховодить полюсом?

Не умеешь ни бегать, а ни реветь,

Ни умом не вышла, ни волосом!

Уходи-ка, убогая, от греха.

Ведь игра-то велась по правилам?.."

И ушла ведмедь. Даже впопыхах

Колдовской котелок оставила.

А на льдине плавучей маяк зажгли,

Засиял он звездою белою.

Там Папанин сидит на пупу земли,

Он сидит и погоду делает.

Перед ним костер изо льда горит,

Пролетают снежки, как голуби.

Он и вёдро варит, и дожди варит,

И туман пущает из проруби.

Если тучу сварит -- путевой листок

Нацепляет на брюхо сразу ей:

"Полетай, мол, ты, облако, на Восток,

Покропи над Середней Азией".

Если сварится вёдро -- Папанин рад.

Направляет он светлым донышком

На далекий на город на Ленинград

Золотое красное солнышко.

И пылает маяк на пупу земли,

Будто острый алмаз отточенный,

И плывут на огонь его корабли

По морям нашей вольной вотчины!

1937

33. СЕМЬ БОГАТЫРЕЙ

Крестьяне встали рано

И к лагерю пришли,

Крестьяне капитана

У берега нашли.

Вдоль берега над Збручем

Разбит советский стан.

Задумчиво по круче

Шагает капитан.

Легки стальные кони,

Да враг-то, вишь, не прост:

Спасаясь от погони,

Взорвала шляхта мост.

Приветливы и русы,

Пригожи и ловки

Семь рослых белорусов --

Народ-здоровяки.

Знакомились без страха,

По форме стали в ряд.

Оправили рубахи

И хором говорят:

"Ступай в свою палатку

Да малость отдохни,

А мы положим кладку

Через речные пни".

"Хоть танк не шел ни разу

По этаким мостам,

Обижу их отказом! --

Подумал капитан. --

Не вычерпать колодца

При помощи ковша,

Но пусть построят хлопцы

Мосток из камыша.

Поставлю для опоры

Я за рекой редут,

А к ночи и саперы,

Пожалуй, подойдутЬ

В походах отдых краток:

Вздохнул -- и вновь бросок!

Отряд в тени палаток

Улегся на часок.

Холщовые онучи,

Худые лапотки.

Берут ломы получше,

Покрепче молотки.

В кустах краснеет осень,

А семеро ребят

Срубают мачты сосен

Да дерево долбят.

Строгают неустанно

Пахучую кору,

И будят капитана

Ребята ввечеру:

"Вставай с шинели быстро,

Товарищ капитан!

Веди своих танкистов

За шляхтой за пятам!

Коня загонишь в мыле,

Коль шляхта кажет хвост!

А мы уже срубили,

Какой сумели, мост".

И веря и не веря

Диковинным вестям,

С крестьянами на берег

Выходит капитан:

Холщовые онучи,

Худые лапотки.

Забили в днище Збруча

Саженные быки.

Построенный по нитке,

Лежит широкий мост,

Гремят по нем зенитки,

Поднявшись в полный рост.

Бегут по мосту танки,

Бегут -- не отстают.

Бойцовские тальянки

Без умолку поют!..

Приветливы и русы,

Столпились у реки

Семь рослых белорусов --

Народ-здоровяки.

Цветут ромашки в жите

У шляха на краю...

"Товарищи! Скажите

Фамилию свою!"

Товарищи без страха

По форме стали в ряд,

Оправили рубахи

И хором говорят:

"Служить советской рати

Готовы и вперед!

Мы все -- родные братья,

А имя нам -- народ".

1939

86. НАБЕГ

Хоть еще на Москве

Не видать гололобых татар,

А недаром грачи

Раскричались в лесу над болотом

И по рыхлым дорогам

Посадский народ --

Мал и стар --

Потянулся со скарбом

К железным кремлевским воротам.

Кто-то бухает в колокол

Не покладая руки,

И сполох над столицей

Несется, тревожен и звонок.

Бабы тащат грудных,

А за ними ведут мужики

Лошаденок своих,

Шелудивых своих коровенок.

Увязавшись за всеми,

Дворняги скулят на бегу,

Меж ногами снуют

И к хозяевам жмутся упорно.

Над коровьим навозом

На мартовском талом снегу

Неуклюжие галки

Дерутся за редкие зерна.

Изнутри подпирают

Тесинами створки ворот,

В них стучат запоздалые,

Просят впустить Христа ради.

Верхоконный кричит,

Наезжая конем на народ,

Что лабазы с мукою

Уж загорелись в Зарядье.

Ничего не поймешь,

Не рассмотришь в туманной дали:

То ли слободы жжет

Татарва, потерявшая жалость,

То ль посадские сами

Свое барахлишко зажгли,

Чтоб оно хоть сгорело,

Да только врагу не досталось!

И в глухое предместье,

Где в облаке дыма видны

Вековечные сосны

И низкие черные срубы,

То и дело подолгу

С высокой Кремлевской стены

Молча смотрят бояре

В заморские длинные трубы.

Суетясь у костра,

Мужичонка, раздет и разут,

Подгребает золу

Под котел, переполненный варом,

Недовольны потехой,

Мальцы на салазках везут

Горки каменных ядер --

Гостинцы готовят татарам!

Катят дюжие ратники

Бочки по талому льду

Из глубоких подвалов,

Где порох с картечью хранится.

Тупорылая пушечка

На деревянном ходу

Вниз, на Красную площадь,

Глядится из тесной бойницы.

И над ревом животных,

Над гулом смятенной толпы,

Над котлами смолы,

Над стрелецкой дружиною конной, --

В золотом облаченье,

Вздымая хоругви, попы

На Кремлевские стены

Идут с чудотворной иконой.

А в усадьбе своей

Хитроумный голландский купец

Запирает калитку

И, заступ отточенный вынув,

Под сухою ветлой

Зарывает железный ларец,

Полный звонких дукатов

И светлых тяжелых цехинов.

Повисают замки

На ларях мелочных торгашей,

Лишь в кружалах пропойцы

Дуют для храбрости брагу.

Попадья норовит

Вынуть серьги из нежных ушей

И красавицу дочку

В мужицкую рядит сермягу.

Толстый дьяк отговеть

Перед смертью решил. А пока

Под шумок у народа

Мучицу скупил за спасибо.

Судьи в Тайном приказе

Пытают весь день "языка":

То кидают на землю,

То вновь поднимают на дыбу.

А старухи толкуют,

Что в поле у старых межей

Ведьмы сеяли землю

Вчерашнюю ночь на рассвете.

И ревут молодайки:

Они растеряли мужей,

За подолы их, плача,

Цепляются малые дети.

И, к луке пригибаясь,

Без милости лошадь гоня,

Чистым полем да ельником,

Скрытной лесною дорогой,

В поводу за собою

Ведя запасного коня,

Поспешает гонец

К Ярославлю

За скорой подмогой.

1942

126

В заштопанных косынках полотняных,

Для праздника отмытых добела,

Толпа освобожденных полонянок

По городу готическому шла.

А город был купеческий, старинный,

Глухой, как погреб, прочный, как тюрьма.

Склонявшийся над свечкой стеаринной,

В нем Гофман медленно сходил с ума.

В домах, за стеклами в стрельчатых рамах,

Полночный, буйный факультетский пир

Справляли бурши в синеватых шрамах --

Следах тупых студенческих рапир.

Морщинистой рукой котенка гладя,

Поднявши чашечку в другой руке,

Он пил свой кофе -- в байковом халате,

В пошитом из фланели колпаке.

Румянец выступал на щечках дряблых,

Виски желтели, как лежалый мел.

В неволе ослепленный гарцский зяблик

Над старичком в плетеной клетке пел.

Апрель 1945

128

Всё мне мерещится поле с гречихою,

В маленьком доме сирень на окне,

Ясное-ясное, тихое-тихое

Летнее утро мерещится мне.

Мне вспоминается кляча чубарая,

Аист на крыше, скирды на гумне,

Темная-темная, старая-старая

Церковка наша мерещится мне.

Чудится мне, будто песню печальную

Мать надо мною поет в полусне,

Узкая-узкая, дальняя-дальняя

В поле дорога мерещится мне.

Где ж этот дом с оторвавшейся ставнею,

Комната с пестрым ковром на стене?

Милое-милое, давнее-давнее

Детство мое вспоминается мне.

13 мая 1945

137. Я УШЕЛ

(Из цикла "Тропы ржаные")

Я ушел от родимой земли

И туда никогда не вернусь,

Где тропинками ветер в пыли

Бороздит деревянную Русь.

Пусть еще продолжает закат

Кумачи над окраинами стлать, --

Я ушел, чтоб, как все, рисовать

Дней грядущих пурпурный плакат.

И теперь, что ни день -- мне милей

Перезвон городских голосов,

Всё чужее размахи полей

И зеленые храмы лесов.

Эх, я знаю, что в летней игре

Будет поле цветами цвести

И, прилегши на тихом бугре,

Ночь не раз обо мне загрустит.

Загрустит и заплачет о том,

Чей чуб ветру уже не трепать!..

Что за дело?.. Мне болт за болтом

Нужно скрепы для завтра клепать!..

<1924>

ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ

После стр. 5

"Красная новь"

Над маленькой дачей звезды

Выходят в ночную смену.

В кустах затрещал кузнечик,

И вам хорошо вдвоем.

Ну, как же его мне вызвать,

Когда на эту "измену"

Твое молодое право

Мы празднуем и поем?

Стр. 5

После ст. 4

"Молодая гвардия"

Ведя протоколы, куря папиросы,

Я ночью ему учиняю допросы

И, подняв косую лопатку штыка,

Прикалываю моего двойника.

Глава 4, после стр. 1

Зачеркнуто в автографе

А за окном всё надоедней

Звонил усердный пономарь...

"Пусть погодят звонить к обедне!"

Сердито молвил государь.

"Пора", -- изрек владыка басом

И крест оправил на груди.

А царь сказал елейным гласом:

"Любезный отче! Погоди,

Настанет срок благовестыне:

Уж отзвонят, когда помру.

Я тщусь надеждой, что хоть ныне

Мне доиграть дадут игру".

Стр. 3, ст. 1--2

Черн. автограф ЦГАЛИ

Левитан! С твоего золотого холста

На реке -- облаков отраженья косые...

Черн. автограф ЦГАЛИ

Автограф ЛАК

С большака перевел на поверхность холста

Этих репинских странников ноги босые...

[С черной нивы на белое поле холста

Перешли этих пахарей ноги босые.. .]

После стр. 3

Автограф ЛАК

[Порой, глядишь,-- бегущий по оврагу

В осевшей глине обнажил родник

Французскую поломанную шпагу

Или зазубренный немецкий штык.]

Стр. 2, 3

Автограф ЛАК

[Выйду в поле, кину шапку наземь

И гляжу в пустую тишину.

Не тебя ль разгульный Стенька Разин

Кинул в набегавшую волну?

Медленно плывут над серой степью,

Как челны по Волге, облака...

Не тебя ли потчевал Отрепьев

Чарочкой шляхетского медка?]

Стр. 2, ст. 4

Автограф ЦГАЛИ

[На твою персидскую красу.]

109

После стр. 8

Автограф ЦГАЛИ

Как убивалась ты, как голосила!..

И все-таки, хоть было тяжело, --

Мальчишка рос. Он наливался силой,

Тянулся вверх, всем горестям назло.

111

Стр. 11--12

Автограф ЛАК

Дунул русский морозец зябкий.

Жуков шел по его следам.

Анна, плача, совала тряпки

В лакированный чемодан.

И не видела близких, стылых

Глаз того, кто навел, жесток,

Парабеллум в ее затылок,

В золотящийся завиток!

116

Черн. редакция

Автограф ЦГАЛИ

Зорька догорала, тучкой затуманясь,

По степной дороге проходил германец.

На него глядела, в полусвете слабом,

С древнего кургана каменная баба.

И сказал германец: "Черный ворон крячет,

Пес бездомный воет, полонянка плачет,

Гусеницы танков тяжело бряцают,

На постах в два пальца свищут полицаи,

Эшафот чернеет на степном просторе,

Душегубка мертвых тащит в крематорий,

И на всю округу пахнет подгорелым

Незарытым в землю человечьим телом.

Всех врагов сразил я в схватке рукопашной.

На колени, идол! Иль тебе не страшно?"

Замолчал германец. На него средь ночи

Тяжко поглядели каменные очи.

Пращуром косматым высечены грубо,

Тихо растворились каменные губы.

И сказала баба: "Здесь, на Заднепровье,

Мазали мне губы свежей вражьей кровью,

Я татар встречала, провожала ляхов,

Да прошла их слава, обернулась прахом!"

И отпрянул немец в ужасе и муке, --

К немцу протянулись каменные руки.

Он бежал, а сзади, по степной дороге,

Тяжко топотали каменные ноги.

И в далеком поле, у степных колодцев

Встретили германца партизаны-хлопцы.

И один из (хлопцев) германца зарезал

Попом освященным для мести железом.

117

Черн. набросок

Турки в поле казака убили,

Как смежил он очи голубые, --

Все от сотника до" кашевара

Сахарные губы целовали.

Курдскими клинками дорогими

Вырыли товарищи могилу

И в степи бесчувственное тело

Погребли, как сам того хотел он.

Он лежал в цветной жупан одетый,

С дорогим турецким пистолетом,

Сжав в руках, что навсегда ослабли,

Рукоятку драгоценной сабли.

А друзья набрали под ногами,

Брали землю для его кургана,

Каждый нес ему земли горячей

Лишь по шапке смушковой казачьей.

Все от сотника до кашевара

Эту честь казаку воздавали.

И земля холмом ложилась, ширясь,

И курган до звезд небесных вырос,

И на месте, прежде незаметном,

Встал на каменном кургане гетман,

И с холма того, что был неведом,

Известил он о большой победе.

120

После стр. 2

Черн. автограф ЦГАЛИ

Присвистнула смерть: "Э-ге-ге, про кого вспомянула!

О парне забудь. Я давно его свечку задула!

Скорей собирайся: сынок тебя кличет из гроба.

Чай, вы друг без друга изрядно соскучились оба".

Но мать отвечала: "Ты клад со дна моря достанешь,

Но вряд ли мое материнское сердце обман'ешь.

Недаром щемит оно так; оно вещее чует:

Сын бьется с врагами, сын в землях заморских кочует!"

135

Стр. 4--5

Черн. автограф ЦГАЛИ

Всё в домике блестело: и киот,

Что от детей спасло ее старанье,

На окнах занавески и герани,

Цветной диван и полосатый кот.

Года прошли в восстаниях и войнах,

А быт здесь был всё так же неизменен.

К Брусилову на солнечной стене

Прибавился за эти годы -- Ленин.

Соседство это не было крамольным,

Кусочек биографии открыв:

Старик ходил в брусиловский прорыв

И три недели отдежурил в Смольном.

Оно минуло взгляды все косые,

Доказывало, спорам вопреки,

Что два русла враждующей реки

Сливаются в одну реку -- Россию.

154

Картина третья, конец сцены 3

Машинопись ЦГАЛИ с авторской правкой

[(Входят несколько купцов с дамами.)

Сикс

Ба, амстердамской биржи короли!

Первый купец

Вы, бургомистр, острите бесподобно!

Первая дама

Ну вот, мы первыми пришли,

А первыми являться неудобно.

Первый купец

Э, ничего. Тут можно и без мод.

Первая дама

Но нужен лоск: мы в моду вылезаем.

Второй купец

Просмотр-то будет?

Сикс

Будет вам просмотр!

Третий купец

Вы, бургомистр, один? А где ж хозяин?

Сикс

Он вышел в сад. Его звала жена.

Я шел сюда, а он отсюда, мимо.

Вторая дама

Она больна, бедняжка?

Сикс

Да, больна.

И кажется, увы, неизлечимо.

Третья дама

Но что же с ней?

Сикс

Печали извели,

Врачи болезни не дают названья.

Ни ванны снежные не помогли

Несчастной этой, ни кровопусканья.

Первый купец

Да, как, друзья, ни тянетесь вперед,

А всё равно в землицу превратитесь!

Сикс

Я думаю: когда она умрет,--

Что будет делать сын Рембрандта -- Титус

Без матери?

Второй купец

Но, говорят, отец

Влюблен в него.

Сикс

Ну, мало ль слухов ложных?

Он легкомыслен, молод, наконец.

Да и при том, заметьте, -- он художник.

Он ищет в странном обществе, на дне

Утех себе, хоть целым светом признан.

Сознаюсь вам: недавно он при мне

О детях говорил с таким цинизмом!

Я повторять боюсь, стесняясь дам.

Третий купец

Ну, дамы роли вовсе не играют!

Сикс

Рембрандта дети, как известно вам,

Живут недолго, быстро умирают.

И вот, ему сказал какой-то шут

За доброй кружкой пива, в месте злачном,

Что, мол, картины у тебя живут,

Зато ребята, дескать, неудачны.

Первая дама

Пошляк!

Сикс

А знаете каким словцом

Ответил он? Я сам тут был воочью:

Что, мол, картины я рисую днем,

А ребятишек-де строгаю ночью.

Вторая дама

Какая гадость!

Третья дама

Что за дерзкий тон!

Первая дама

Подобному бесстыдству нет примера!

Сикс

Он мот к тому же.

(Указывает на безделушки)

Вот, что любит он:

Шлем великана, голова Гомера.

Безделицы! Зачем они нужны?

Нет, он оставит Титуса без крова!

Убей он на лечение жены

Треть их цены, -- она была б здорова!

В утрате он утешится тотчас,

Его печаль не будет долголетней:

Жена еще не закатила глаз,

А мужа с горничной связала сплетня!

Пусть я к Рембрандту отношусь, как брат,

И гении вижу в этом человеке, --

Как бургомистр, -- я скоро в магистрат

Вношу проект о Титуса опеке!

Первый купец

Мы вас поддержим!

Второй купец

Ясно, мы его

Лишим отцовской власти всенародно!

Вторая дама

Какой разврат!

Третья дама

Какое мотовство!

Третий купец

А все-таки художник очень модный!

(К жене)

Мне помнится, что ты, душа моя,

Портрет Рембрандту заказать хотела?

Сикс

У Ван дер Хельста1 гамма хороша!

Какой художник! Как он знает тело!

Любимец дам!.. Не собираюсь я

И у Ван-Рейна отнимать таланта,

А всё ж позирует жена моя

У Ван дер Хельста, а не у Рембрандта.

Проси его да денежки тащи,

А, надобно сказать, дерет он много.

Его клиенты -- это богачи!

Мы думаем повысить им налоги.

1 Второстепенный художник, современник Рембрандта.

Третий купец

Да, нет, я к слову... После как-нибудь...

Так, через год... Сейчас и денег нету...]

Картина пятая, конец сцены 2

Машинопись ЦГАЛИ

[Входит Сикс, снимает плащ и шляпу. Садится

Сикс

Как мы условились, так в аккурат

Я и пришел: ведь нынче воскресенье.

Да, в первый раз я вижу вас, Рембрандт,

На невеселом вашем новоселье.

Немало вы перетерпели гроз,

И вас порядком смяли эти грозы.

Вы поселились на "Канале роз",

Но старость ваша, видимо, не розы...

Что мой портрет?

Рембрандт

Почти уже готов.

Сикс

Могу взглянуть?

Рембрандт
(поворачивая мольберт к свету)

Здесь плохо видно: тучи.

Сикс
(рассматривая портрет)

Да, знаете: из множества холстов

Работы вашей -- этот самый лучший!

Ах, если б вы всегда писали так!

Тут губы у меня как у ребенка.

Глаза опущены пристойно -- в знак

Моей всегдашней скромности... Как тонко

Избрали вы для платья серый тон

С жемчужными застежками у пястья.

Ведь лучше слов свидетельствует он

О благородстве, сдержанности, власти.

А в повороте этой головы --

Породы сколько! Как я горд и статен!

Ну, наконец остепенились вы!

Я понимаю вас, -- я сам писатель.

Пора забыть проказы юных лет:

Года не те, да и не та эпоха...

А вы как думаете: мой портрет

Удался вам?

Рембрандт

Да, вышел он неплохо.

Сикс

Ну, как прикажете платить? Опять,

Как некогда, до нашей с вами свалки,

По полотну флорины раскидать?

Рембрандт

Признаться, мне с холстом расстаться жалко.

Он непродажен.

Сикс
(испуганно)

Что вы, черт возьми?!

Рембрандт

Пусть у меня висит он. Что ж такого?

Сикс

Пора уметь вести себя с людьми!

Свои дела устраивать толково!

Хотите тысячу?

Рембрандт

Нет.

Сикс

Ладно!.. Три

Даю вам, не торгуясь!

Рембрандт
(делая вид, что раздумывает)

Куш немалый.

Сикс

Не упирайтесь больше! Вы -- старик.

Я обеспечу старость вам.

Рембрандт

Пожалуй...

Сикс

Я рад услышать деловой ответ!

Мы за холстом придем с моим слугою

К вам завтра.

Рембрандт

Впрочем, я раздумал: нет.

Сикс

Я вижу, вы смеетесь надо мною,

Иль попросту сердиты с той поры,

Когда вас за строптивость проучили!

Ну что ж, примиримтесь! Ведь оба мы

По полной оплеухе получили:

Вы от меня, а я, Рембрандт, от вас.

Довольно счетов низких и мизерных!

В залог любви я вам даю заказ:

Писать для трибунала "Клятву Верных".

Представьте двух героев в дни войны,

На лезвии меча скрестивших руки.

И помните, что зрители должны

Оригинал узнать во мне и в Куке.

Что ж, позабудем старую вражду?

(Протягивает Рембрандту руку. Тот неохотно пожимает ее).

Рембрандт

Рукопожатьем не вернем любви мы.

Сикс

Портрет за мной?

Рембрандт

Покамест подожду

С ним расставаться.

Сикс
(с досадой)

Вы неисправимы,

И с вами невозможно толковать.

(Надевает шляпу и плащ)

Рембрандт

А как заказ? Теперь о нем вы немы?

Сикс
(холодно)

Ну что ж, попробуйте нарисовать.

Быть может, вам удастся эта тема.

(Уходит)

Рембрандт

Я выполню его, откинув прочь

И чванных дураков и знатных воров:

Я пушкарей изображу, в ту ночь

Поклявшихся, что принц не вступит в город!]

Картина шестая, сцена 3, после ст. 8

Машинопись ЦГАЛИ

Беда, хозяин! Я назад принес

Картину эту.

Рембрандт

Чью картину?

Фабрициус.

Вашу.

Рембрандт

Не может быть!

Фабрициус

Да, сударь. Магистрат

Мне сообщил с прискорбьем лицемерным,

Что как ни жаль, но господин Рембрандт

Превратно понял тему "Клятвы Верных".

И, дескать, холст поэтому нельзя

Принять для новой залы трибунала.

Рембрандт

Да, полотно кололо б им глаза

И слишком многое напоминало.

ПРИМЕЧАНИЯ

Сокращения, принятые в примечаниях

Избр. 1947 -- Дмитрий Кедрин, Избранное, [Л.], 1947.

Избр. 1953 -- Дмитрий Кедрин, Избранное, М., 1953.

Избр. 1957 --Дмитрий Кедрин, Избранное, М., 1957.

Красота -- Дм Кедрин, Красота. Стихотворения и поэмы, М., 1965.

ЛАК -- Личный архив Д. Б. Кедрина, хранящийся у вдовы поэта Л. И. Кедриной.

Свидетели -- Дм. Кедрин, Свидетели. Книга стихов, М., 1940.

Стихи 1953 -- Дмитрий Кедрин, Стихи, М., 1953.

ЦГАЛИ -- Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва).

Звездочкой отмечены стихотворения, варианты к которым приводятся в соответствующем разделе.

2. "Смена", 1933, No 9, с. 7. Торгсич -- название существовавших в СССР в 30-е годы магазинов, ведших торговлю на золотую валюту и золото преимущественно с иностранцами. "Савой" -- ресторан в Москве. "Интеллидженс сервис" -- английская разведывательная служба. Семь орудийных цехов. В начале 30-х годов в состав СССР входили семь республик. Киплинг Дж. Р. (1865--1936) --английский писатель, прославлял империалистическую политику и колониальную экспансию Англии.

13--14. Первая песня -- "Молодой колхозник", 1936, No 24, с. 12, под загл. "Песня". Вторая песня -- "Новый мир", 1939, No 5, с. 175, под загл. "Кровь". Печ. по Свидетели, с. 32. Автографы -- ЦГАЛИ.

20. "30 дней", 1937, No 8, с. 50. Печ. по Свидетели, с. 24. Шмидт О. Ю. (1891--1956) -- советский ученый и общественный деятель, исследователь Арктики, в мае 1937 г. руководил организацией первой в мире дрейфующей полярной станции "Северный полюс", а в феврале 1938 г. -- снятием персонала станции со льдины. Водопьянов М. В. (р. 1899) -- советский полярный летчик. Папанин И. Д. (p. 1894) -- начальник станции "Северный полюс" (21 мая 1937 -- 19 февраля 1938), на которой он был вместе с географом и радистом Э. Т. Кренкелем, океанографом и гидробиологом П. П. Ширшовым и геофизиком Е. К. Федоровым. Чкалов В. П. (1904--1938) -- оветский летчик-испытатель, в июле 1937 г. совершил беспосадочный перелет через Северный полюс в Америку.

33. "Вечерняя Москва", 1939, 23 октября. Автограф -- ЦГАЛИ. Збруч (Подгорец) -- река на западе Украины, левый приток Днестра. До сентября 1939 г. по ней проходила государственная граница СССР.

86. Избр. 1947, с. 125. Печ. по автографу ЦГАЛИ. То ли слободы жжет и т. д. Речь идет о сожжении Москвы в 1571 г., когда татарский хан Давлет-Гиреи подошел к Москве, а Иван IV бежал с опричниной в Ярославль. Та же историческая тема разработана в начале повести "Конь" (см. примеч. 41).

126. Печ. впервые по автографу ЦГАЛИ. В стихотворении дан собирательный образ старого немецкого города Бамберга (в Баварии), где немецкий писатель и композитор Э. Т. А. Гофман (1776--1822) жил в 1808--1813 гг., и университетского города Кенигсберга, где он учился в 1792--1795 гг.

128. Избр. 1947, С. 63, под загл. "Давнее". Печ. по автографу ЛАК.

137. "Молодая кузница", Екатеринослав, 1924, No 6, с. 9.

ПРИЖИЗНЕННЫЕ ПУБЛИКАЦИИ СТИХОТВОРЕНИЙ КЕДРИНА, НЕ ВКЛЮЧЕННЫХ В НАСТОЯЩЕЕ ИЗДАНИЕ

1. Сторож. -- "Грядущая смена", Екатеринослав, 1924, 23 апреля.

2. Моя любовь. -- "Грядущая смена", 1924, 30 апреля.

3. "Мы целый день, весь день с тобой работаем..." -- "Молодая кузница", Екатеринослав, 1924, No 4--5 (апрель -- май).

4. Губсъездовское. -- "Грядущая смена", 1924, 29 июня.

5. Город. -- "Грядущая смена", 1924, 26 июля.

6. "Так приказал товарищ Ленин..." -- "Грядущая смена", 1924, 20 августа.

7. Рельсы. -- "Грядущая смена", 1924, 27 августа.

8. О котике. -- "Грядущая смена", 1924, 24 сентября.

9. Стихи о метели. -- "Грядущая смена", 1924, 25 октября.

10. Бандит. -- "Молодая кузница", 1924, No7--8 (сентябрь -- октябрь).

11. Осколок. -- "Грядущая смена", 1924, 6 декабря.

12. Из поэмы "О человеке". -- "Молодая кузница", 1924, No 9--10 (ноябрь -- декабрь); "Мартен", Днепропетровск, 1926, No 1.

13. Из стихов об Одессе. -- "Молодая кузница", 1925, Nо 1--2.

14. Китаю. -- "Мартен", 1925, No 6.

15. Наша любовь. -- "Комсомолия", 1925, No 9.

16. Смертник. -- "Прожектор", 1926, No 4, 28 февраля.

17. Христос в литейной. -- "Смена", 1932, No 6.

18. Детина с пистолетом. -- "Смена", 1932, No 15.

19. Божок. -- "Смена", 1934, No 3.

20. Родина. -- "Молодой колхозник", 1935, No 2 (август), с. 3.

21. Осенняя песня ("Проходи, ненастье, мимо..."). -- "Молодой колхозник", 1936, No 17.

22. Наши права. -- "30 дней", 1937, No 12, с. 15.

23. Песенка про свинью. -- "30 дней", 1938, No 2.

24. Коккинаки. -- "Молодой колхозник", 1938, No 8.

25. В зимний вечер. -- "Самолет", 193Э, No 1, январь.

26. Наглядные пособия. -- "Вечерняя Москва", 1939, 2 апреля.

27. Товарищ Джон. -- "Вечерняя Москва", 1939, 2 апреля.

28. Стася. -- "Вечерняя Москва", 1939, 7 ноября.

29. Июльские дни. -- "Индустрия социализма", 1940, No 5.

30. Военный заем. -- "Сокол Родины", 1943, 5 июня.

31. Атака. -- "Сокол Родины", 1943, 6 июня.

32. Огородник. -- "Сокол Родины", 1943, 7 июня.

33. Бессмертие ("Где его найти -- такое слово..."). -- "Сокол Родины", 1943, 12 июня.

34. Ночник. -- "Сокол Родины", 1943, 16 июня.

35. Полонянка. -- "Сокол Родины", 1943, 18 июня.

36. Битва. -- "Сокол Родины", 1943, 22 июня.

37. Ас в полете. -- "Сокол Родины", 1943, 2 июля.

38. Дружба. -- "Сокол Родины", 1943, 3 июля.

39. Венок бессмертия. -- "Сокол Родины", 1943, 10 июля.

40. Летчики играют в волейбол. -- "Сокол Родины", 1943, 18 июля.

41. Генерал. -- "Сокол Родины", 1943, 21 июля.

42. Гвардейцу С. Иванову. -- "Сокол Родины", 1943, 28 июля.

43. "Бойцам, чья слава нетленна..." -- "Сокол Родины", 1943, 1 августа.

44. Два героя. -- "Сокол Родины", 1943, 2 августа.

45. Кукушка. -- "На врага", 1943, 3 августа.

46. Отомсти!-- "Сокол Родины", 1943, 4 августа.

47. "Тяжела сиротская печаль..." -- "Сокол Родины", 1943, 4 августа.

48. Штурман. -- "Сокол Родины", 1943, 11 августа.

49. Баллада о воскресшем самолете. -- "Сокол Родины", 1943, 13 августа.

50. Летчику. -- "Сокол Родины", 1943, 15 августа.

51. Орел и орленок.-- "Сокол Родины", 1943, 19 августа.

52. Наши соколы. -- "Сокол Родины", 1943, 21 августа.

53. Харькову. -- "Сокол Родины", 1943, 24 августа,

54. Герои великой страны. -- "Сокол Родины", 1943, 26 августа.

55. Офицер. -- "Сокол Родины", 1943, 27 августа.

56. "Враг забыл одно учесть..." -- "Сокол Родины", 1943, 30 августа.

57. Донбасс -- наш. -- "Сокол Родины", 1943, 9 сентября.

58. Бессмертие ("Он год назад ушел в полет..."). -- "Сокол Родины", 1943, 8 октября.

59. В бой уходя! эскадрильи. -- "Сокол Родины", 1943, 10 октября.

60. Истребителям. -- "Сокол Родины", 1943, 13 октября.

61. Близок час расплаты. -- "Сокол Родины", 1943, 15 октября.

62. Днепр. -- "Сокол Родины", 1943, 17 октября.

63. Рождение штурмовика. -- "Сокол Родины", 1943, 1 ноября.

64. "Всё дальше на запад советский боец..." -- "Сокол Родины", 1943, 6 ноября.

65. Киев. -- "Сокол Родины", 1943, 7 ноября.

66. За Анку! (Баллада). -- "Сокол Родины", 1943, 11 ноября.

67. Страница из прошлого. -- "Сокол Родины", 1943, 1 декабря.

68. Суд идет. -- "Сокол Родины", 1943, 3 декабря.

69. Мы помним, Родина... -- "Сокол Родины", 1943, 5 декабря.

70. Комсомольская клятва. -- "Сокол Родины", 1943, 16 декабря.

71. Кара. -- "Сокол Родины", 1943, 21 декабря.

72. Воздушным разведчикам. -- "Сокол Родины", 1943, 22 декабря.