Кулаковский Юлиан Андреевич - Археологическая заметка по вопросу о катакомбах в Керчи

Археологическая замѣтка по вопросу о катакомбахъ въ Керчи.

Въ августовской книжкѣ журнала Русская Мысль за текущій годъ помѣщена была статья г. Ремезова подъ заглавіемъ: По своимъ краямъ. Авторъ подѣлился въ ней впечатлѣніями, вынесенными имъ изъ посѣщенія нѣкоторыхъ мѣстностей восточнаго побережья Чернаго моря, и съ наибольшею подробностью остановился на Керчи. Будучи, повидимому, далекъ отъ спеціальнаго интереса къ археологіи, г. Ремезовъ постарался, однако, ознакомиться съ тѣми древностями, какія хранятся въ Керчи, посѣтилъ двухъ тамошнихъ коллекціонеровъ и въ бесѣдахъ съ разными лицами собралъ не мало свѣдѣній относительно тѣхъ затрудненій, которыя издавна тормазять научное изслѣдованіе богатой въ археологическомъ отношеніи и доселѣ, послѣ почти семидесятилѣтнихъ раскопокъ, почвы древняго Пантикапея. Онъ сѣтуетъ на широко распространенное расхищеніе древностей, на промыселъ такъ называемыхъ "счастливчиковъ", на открытую торговлю древностями, которую ведутъ въ Керчи нѣсколько спекулянтовъ, сообщаетъ о мѣрахъ, принимаемыхъ съ недавняго времени въ защиту древностей нынѣшнимъ директоромъ керченскаго музея, г. Думбергомъ {Г. Думбергъ состоитъ директоромъ керченскаго музея съ лѣта 1891 года, замѣнивъ въ этомъ званіи Ѳ. И. Гросса.}. Вполнѣ сочувствуя этому послѣднему въ его добрыхъ начинаніяхъ, онъ плохо вѣрить, однако, въ успѣхъ его мѣропріятій и высказываетъ, между прочимъ, осужденіе г. Думбергу за одинъ изъ способовъ охраны древностей, о которомъ тотъ сообщилъ ему самъ въ личной бесѣдѣ.

Какъ лицо, близко и непосредственно заинтересованное въ дѣлѣ научнаго изслѣдованія керченскихъ древностей, я позволю себѣ высказать здѣсь искреннюю благодарность г. Ремезову за то, что онъ своею замѣткой, помѣщенною, притомъ, въ столь широко распространенномъ журналѣ, призвалъ вниманіе образованной публики къ вопросу, наболѣвшему для многихъ и многихъ. Замѣчу, что самъ я отношусь съ гораздо большимъ довѣріемъ къ успѣшности начинаній новаго директора керченскаго музея, нежели г. Ремезовъ, хотя и самъ я извѣдалъ на опытѣ тѣ затрудненія, съ которыми теперь приходится бороться г. Думбергу. Но, во всякомъ случаѣ, вѣрно то, что нужно много труда, энергіи и настойчивости, а также и не одинъ годъ времени, чтобы хоть отчасти поправить то многое дурное, что завелось въ Керчи уже издавна. Не имѣя никакого желанія, ни даже права говорить въ защиту г. Думберга противъ высказаннаго г. Ремезовымъ осужденія одного изъ примѣняемыхъ г. Думбергомъ способовъ охраны памятниковъ,-- ибо г. Думбергъ можетъ сдѣлать это самъ, если сочтетъ умѣстнымъ и нужнымъ,-- я позволю себѣ, однако, остановиться на этомъ пунктѣ, такъ какъ онъ связанъ съ однимъ моимъ собственнымъ начинаніемъ, которое, увы, не увѣнчалось успѣхомъ. Сообщить теперь объ этомъ въ печати я считаю умѣстнымъ, своевременнымъ и, быть можетъ, -- хотѣлось бы надѣяться,-- полезнымъ.

Для большей ясности я долженъ привести здѣсь изъ статьи г. Ремезова слѣдующее: во время своего посѣщенія керческаго музея онъ видѣлъ тамъ снимки фресокъ изъ одной катакомбы. Когда же онъ пожелалъ видѣть подлинники, то узналъ, къ великому своему удивленію, что катакомба зарыта. Директоръ музея объяснилъ ему, что это единственный пока способъ охранить этотъ памятникъ отъ полнаго уничтоженія. По этому поводу г. Ремезовъ дѣлаетъ такое замѣчаніе: "Между тѣмъ, охраненіе антиковъ зарываніемъ ихъ, очень можетъ статься, ничего не охранить, такъ какъ "босяки", точно кроты, роются всюду и г. Думбергъ, купно съ нашими "археологическими заправилами", можетъ оказаться крайне удивленнымъ, на найдя въ зарытыхъ катакомбахъ ни признака какихъ-либо фресокъ. Меня же ни капельки не удивитъ, если отковыренныя по частямъ эти фрески окажутся въ коллекціи какого-нибудь русскаго или иностраннаго любителя".

Мнѣ лично привелось въ прошломъ году открыть въ Керчи одну катакомбу съ фресками, которую, послѣ срисовки фресокъ, также зарыли, какъ и ту, о которой сѣтуетъ г. Ремезовъ, и я могу съ полною увѣренностью утверждать, что опасности, о которой говорить г. Ремезовъ, вовсе не существуетъ. Катакомбы или, правильнѣе, погребальныя пещеры {Терминъ "катакомба" для этого типа погребальныхъ сооруженій избранъ неправильно. Онъ вошелъ въ оборотъ еще со времени Дюбрюкса, т.-е. 20-хъ годовъ нашего столѣтія, и утвержденъ затѣмъ авторитетомъ такихъ изданій, какъ Пропилеи Леонтьева и Отчеты археологической коммиссіи. Терминъ "катакомба" вызываетъ представленіе о подземныхъ галлереяхъ, тогда какъ въ Керчи каждая такъ называемая катакомба есть сооруженіе самостоятельное, имѣетъ свой особый ходъ. Если въ настоящее время весьма часто можно изъ одной катакомбы проникнуть въ другую или даже въ нѣсколько сосѣднихъ, то это потому, что древніе и новые грабители пробивали толщу глины, отдѣляющую одну катакомбу отъ другой. Такъ какъ катакомбы часто находятся на одной и той же глубинѣ, то этотъ способъ проникать изъ одной, отрытой сверху, катакомбы въ другія оказывался удобнымъ, и трудъ расхищенія тѣмъ облегчался.}, сооруженія подземныя, устраивавшіяся, притомъ, въ сыромъ глинистомъ грунтѣ; фрески рисованы въ нихъ наскоро на тонкомъ слоѣ штукатурки; такимъ образомъ, извлечь ихъ оттуда, какъ то дѣлается въ Помпеяхъ, дѣло не только очень трудное, но, въ большинствѣ случаевъ, и вовсе невозможное. Въ 1873 году это было дознано на опытѣ г. Стасовымъ, когда онъ находился въ Керчи по порученію Императорской археологической коммиссіи и занять былъ предварительными работами по изданію богатыхъ фресокъ катакомбы, открытой въ 1872 году. Г. Стасовъ подробно разсказалъ о своемъ опытѣ и его неудачѣ {Отчетъ Императорской археологической коммиссіи за 1872 годъ, стр. 242 и слѣд.}. И такъ, опасность не въ томъ, что фрески будутъ "отковырены" и окажутся въ какой-нибудь частной коллекціи. Но онѣ могутъ быть уничтожены самымъ варварскимъ образомъ: ихъ могутъ безъ всякой жалости соскоблить и сбить со стѣнъ пещеры, если по сосѣдству выстроить себѣ домъ какой-нибудь керченской обыватель и вздумаетъ приспособить пещеру въ качествѣ погреба. Опасность эта не грозитъ той катакомбѣ, о которой говорить г. Ремезовъ, такъ какъ она расположена въ мѣстности, сравнительно далеко отстоящей отъ заселяемой нынѣ части склона горы Митридата. Но такая судьба постигла, наприм., катакомбу съ фресками, открытую въ 1877 году {Отчетъ Императорской археолог. коммиссіи за 1877--1878 годы, стр. 5--10. Атласъ, табл. I.-- Гр. Толстой и Кондаковъ: Русскія Древности, выпускъ второй, стр. 62, рис. 45.}. Во время моего двукратнаго пребыванія въ Керчи, лѣтомъ 1890 и 1891 годовъ, я имѣлъ возможность вскрыть не мало катакомбъ, причемъ я разыскивалъ ихъ въ разныхъ мѣстахъ съ цѣлью опредѣлить районъ распространенія этого типа погребенія. Съ разрѣшенія владѣльцевъ нѣкоторыхъ усадебъ, я посѣщалъ и осматривалъ погреба, устроенные въ катакомбахъ, и погребъ мѣщанина Ермакова оказался въ катакомбѣ, стѣны которой хранятъ нынѣ лишь слѣды красокъ и ни одного цѣлаго рисунка, а также лишь часть надписи, гласившей объ имени ея древняго владѣльца {Латышевъ: "Inscriptiones Regni Bosporani", n. 123.}. Всѣ открытыя или посѣщенныя иною катакомбы нанесены на планъ горы Митридата, находящійся нынѣ въ рукахъ директора керченскаго музея, который, быть можетъ, успѣлъ пополнить его новыми данными. Но въ прежнее время, когда раскопки въ Керчи велись непрерывно директорами музея, предшественниками г. Думберга, на планъ не наносилось ничего, археологической карты не составляли. Нельзя, конечно, не пожалѣть объ этомъ, но это упущеніе въ настоящее время уже исправлено. Само собою разумѣется, что было бы гораздо лучше, если бы можно было не только сохранить свѣдѣніе о мѣстонахожденіи той или иной катакомбы, но сдѣлать доступными для посѣщенія тѣ изъ нихъ, которыя представляютъ особый интересъ въ какомъ-либо отношеніи. Лицамъ, бывавшимъ въ Италіи, извѣстно, что типъ погребальныхъ сооруженій, очень близкій къ тому, который въ Керчи носить названіе катакомбъ, существуетъ повсемѣстно въ Этруріи; извѣстно также и то, что въ городѣ Corneto, древнихъ Тарквиніяхъ, всѣ доселѣ открытыя погребальныя пещеры, стѣны которыхъ украшены фресками, снабжены особыми входами и во всякое время, за извѣстную плату, открыты для посѣщенія и осмотра желающихъ. Мнѣ казалось весьма желательнымъ и вполнѣ возможнымъ, чтобы въ Керчи было устроено нѣчто подобное. Съ разрѣшенія археологической коммиссіи, по порученію которой я производилъ раскопки въ Керчи, я поднялъ этотъ вопросъ по отношенію къ катакомбѣ, заслуживающей не меньшаго вниманія, нежели катакомбы съ фресками,-- памятника, единственнаго въ своемъ родѣ, а именно: христіанской катакомбы 491 года, которую посчастливилось мнѣ открыть въ первое мое пребываніе въ Керчи, лѣтомъ 1890 года {Изслѣдованіе объ этой находкѣ издано Императ. археологич. коммиссіей какъ 6-8 выпускъ Матеріаловъ по археологи Россіи. Спб., 1891 г.}. Такъ какъ эта катакомба лежитъ одною своею половиной подъ усадьбой керченскаго обывателя г. Коробки, а другою -- подъ Госпитальною улицей, еще но спланированною въ этомъ мѣстѣ, то я и подалъ г. городскому головѣ мотивированное предложеніе объ устройствѣ входа въ эту катакомбу съ улицы и охранѣ этого памятника городомъ, который бы могъ взимать въ свою пользу опредѣленный сборъ съ посѣтителей.

Всѣ тѣ керченскіе обыватели, съ которыми мнѣ пришлось по этому поводу говорить, отзывались съ сочувствіемъ и высказывали увѣренность, что городъ не откажется взять на себя это дѣло; въ такомъ же тонѣ говорилъ со мною, какъ мнѣ тогда казалось, и г. городской голова, когда я совѣтовался съ нимъ о самой формѣ, въ которой должно быть сдѣлано ему мое предложеніе. По справкамъ, которыя я тогда навелъ на мѣстѣ, оказалось, что усадьба г. Коробки еще не выкуплена и городъ имѣетъ полную возможность отобрать въ городское владѣніе ту небольшую часть его двора, которая приходится надъ катакомбой. Подавъ свое заявленіе г. городскому головѣ въ августѣ 1891 года, послѣ продолжительныхъ переговоровъ и многочисленныхъ разъясненій, я уѣхалъ изъ Керчи, предоставивъ г. Думбергу, прибывшему въ то лѣто въ Керчь для завѣдыванія керченскимъ музеемъ, дальнѣйшую заботу по этому вопросу. Вполнѣ сочувствуя моей мысли, г. Думбергъ старался съ своей стороны расположить въ ея пользу разныхъ лицъ, съ которыми ему пришлось познакомиться, когда онъ прибылъ въ Керчь на постоянное жительство. Мы оба съ нимъ надѣялись, что керченская управа и дума поймутъ, что охрана древняго памятника такой важности и такого интереса составляетъ обязанность города, что онѣ не остановятся предъ небольшою затратой, какой потребуетъ устройство и охраненіе входа въ катакомбу, и это тѣмъ болѣе, что расходы эти могутъ окупиться сборомъ съ посѣтителей. Г. Думбергъ обратился за справками въ римскій археологическій институтъ насчетъ технической стороны устройства подобныхъ ходовъ въ этрусскія погребальныя пещеры. Мы оба были въ полной увѣренности, что намъ удастся на христіанской катакомбѣ сдѣлать починъ, а затѣмъ не трудно будетъ уже продолжать такой же способъ отношенія и къ катакомбамъ съ фресками. Но, увы, городъ рѣшилъ дѣло иначе. По мнѣнію керченскихъ обывателей и ихъ представителей, охрана памятниковъ ихъ не касается: мое предложеніе было отвергнуто, о чемъ и сообщилъ мнѣ г. Думбергъ.

Пока керченскіе обитатели будутъ сами того мнѣнія, что древности ихъ территоріи имѣютъ для нихъ одинъ только интересъ, а именно: служить предметомъ расхищенія, до тѣхъ поръ врядъ ли возможно будетъ исправить многіе недочеты современнаго положенія археологическаго дѣла въ Перчи. Представители города, въ рукахъ которыхъ находится право какъ владѣнія землей, на которой дѣлаются находки, такъ и распоряженія судьбой такихъ памятниковъ, какова, наприм., христіанская катакомба 491 года, древнѣйшій датированный памятникъ христіанства въ Крыму, не имѣютъ ни малѣйшаго желанія пойти на встрѣчу предложеній, которыя дѣлаются имъ оффиціально изъ лагеря людей, интересующихся керченскими древностями не съ точки зрѣнія возможности сбыть ихъ какому-нибудь спекулянту. Какой же остается способъ охранять катакомбы, какъ не засыпать ихъ опять, нанеся, конечно, на планъ ихъ мѣстонахожденіе, чтобы возможно было сохранять о немъ память и также имѣть общее наблюденіе за нимъ до того времени, пока какой-нибудь керченской обыватель не пріобрѣтетъ въ собственность отъ города этого участка и не устроить въ катакомбѣ своего погреба? Прибавлю, что многія катакомбы защищены отъ этой судьбы тѣмъ, что онѣ лежатъ на довольно значительной глубинѣ, 2 и даже 3 сажени ниже уровня почвы. Но тогда имъ грозитъ другая опасность, а именно: быть засыпанными. Въ такомъ положеніи находится и христіанская катакомба 491 года. Въ пору моихъ переговоровъ съ г. городскимъ головой насчетъ ея дальнѣйшей судьбы, г. Коробка, подъ усадьбой котораго расположена часть ея, обращался ко мнѣ съ предложеніемъ засыпать катакомбу на казенный счетъ, поясняя, что онъ на томъ мѣстѣ долженъ выстроить каменный заборъ и предполагаетъ возвести сарай въ этомъ углу своего двора. Въ виду опасенія за прочность этихъ сооруженій, для него необходимыхъ, если катакомба не будетъ засыпана, и соображая, что эта работа должна стоить денегъ, онъ считалъ себя вправѣ сдѣлать мнѣ предложеніе помочь ему на казенныя деньги устранить и самую память о древнемъ памятникѣ такой важности. Въ надеждѣ на успѣхъ моего собственнаго предложенія городу касательно этого памятника, я могъ, конечно, урезонить тогда г. Коробку. Но кто же можетъ поручиться за то, что онъ самъ по приведетъ въ исполненіе своего разрушительнаго намѣренія, вызваннаго, притомъ, вполнѣ для него понятными практическими соображеніями?...

Такова печальная дѣйствительность въ вопросѣ объ охранѣ катакомбъ. Исправить дѣло можетъ только самъ городъ, но онъ этого не хочетъ, своихъ обязанностей по отношенію къ древнимъ памятникамъ онъ не понимаетъ и не желаетъ ихъ понимать.

Юліанъ Кулаковскій.

Кіевъ,

6 октября 1892 г.

"Русская Мысль", кн.XII, 1892