Ленау Николаус - Стихотворения

ТРИ ЦЫГАНА.

(Изъ Николая Ленау).

Мы въ бричкѣ тяжелой, равниной песчаной,

Съ трудомъ подвигались... Вблизи, полосой,

Тянулась лужайка, -- на ней три цыгана

Въ травѣ отдыхали, подъ старою вербой.

Одинъ, весь облитый зарею багровой,

Веселую, дикую пѣснь распѣвалъ,

Подъ звуки визгливые скрипки дешевой; --

Смѣющійся ликъ его страстью дышалъ.

Изъ глиняной трубки, другой, съ наслажденьемъ

Курилъ и глазами слѣдилъ за дымкомъ,--

Казалось, довольный своимъ положеньемъ,

И знать не хотѣлъ онъ о счастьѣ иномъ.

А третій заснулъ подъ раскидистой ивой,

Повѣсивъ на вѣтку свой старый кимвалъ, --

По струнамъ зефиръ пробѣгалъ шаловливо, --

И на душу грезы, мечты навѣвалъ...

Въ лохмотья одѣто цыганское тѣло,

Но гордыя лица отваги полны,--

Безпечность цыгана не знаетъ предѣла

И казни судьбы для него не страшны...

Я понялъ, что можно подъ гнетомъ недоли,

Весь міръ презирая, счастливыми быть:

Развѣять съ дымкомъ всѣ душевныя боли,

Невзгоды средь пѣсенъ и сна позабыть!

И долго цыганъ провожалъ я глазами,

Пока не остались они въ сторонѣ,--

Ихъ смуглыя лица съ густыми кудрями

Дорогою все еще грезились мнѣ...

Петръ Быковъ

"Живописное Обозрѣніе", No 1, 1876

НАДЪ ГРОБОМЪ.

(Изъ Николая Ленау.)

Осенній денекъ, непривѣтный, ненастный;--

Безумно рыдаетъ ребенокъ несчастный

У гроба, въ которомъ лежитъ его мать...

Друзья и родные собрались внимать

Надгробному слову сѣдаго пастора:

Что жизнь вся усопшей прошла безъ укора.--

Что съ любящей, чистой душею своей

Была образцомъ она всѣхъ матерей,--

И нѣжно, и страстно ребенка любила,

Послѣднія силы, здоровье губила,

Въ заботахъ о немъ... Такъ пасторъ говоритъ;

Въ толпѣ тишина гробовая царитъ...

Старикъ-проповѣдникъ увлекся невольно

И вѣрно забылъ онъ, какъ тяжко и больно

Слова его слушать роднымъ и друзьямъ,

Какъ всѣ мы, наклонны къ пороку, къ страстямъ...

Что въ сердцѣ дитяти онъ раны тревожитъ.

Но пасторъ сдержать краснорѣчья не можетъ...

А дождикъ по гробу стучитъ все сильнѣй;--

Вниманье удвоивъ, столпившись тѣснѣй.

Всѣ слушаютъ жадно... Но ей лишь не слышно

Ни бури шумящей, ни рѣчи той пышной, --

Рыданій малютки не слышитъ она...

А пастора рѣчь, вдохновенья полна,

О бренности тѣла вѣщаетъ подробно,

Что духъ лишь безсмертенъ, что въ жизни загробной

Не будетъ уже ни скорбей, ни невзгодъ, --

Что тамъ насъ иная -- жизнь лучшая ждетъ!...

Петръ Быковъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 42, 1876