Ливен Магда Густавовна - Ливен М. Г.: биографическая справка

ЛИВЕН Магда Густавовна, баронесса [в замужестве Ливен-Орлова; 24.8(5.9).1885, Петербург -- не ранее 1929], поэтесса, драматург, прозаик. Отец, хранитель Эрмитажа (о роде Ливенов см.: Брокгауз), дал дочери отличное домашнее образование; "начала писать стихи уже пяти лет по-немецки, по-французски и по-английски", затем -- "исключительно по-русски" (ИРЛИ, ф. 377). В 1910 опубл. пьесу "Цезарь Борджиа" (СПб.; Театр.-лит. к-том Дирекции имп. театров признана "возможною для постановки на сцене" -- ЦГАЛИ, ф. 853, оп. 4, No 1492). К эпохе европ. Возрождения отнесено действие и трех одноактных пьес, составивших сб. "Асторре Тринчи" (СПб., 1911), но при этом в соответствии с определ. эстетич. предпочтениями тех лет автор стилизовала не столько эпоху, сколько "современное среднекультурное представление" о ней (о типологии этого явления см. ст. Э. А. Шубина в сб.: Судьбы рус. реализма начала XX века, Л., 1972, с. 90, и др.). Интерьеры и персонажи пьес Л. (нем. кабачок с компанией студентов, куда является дьявол-искуситель -- "Веселый товарищ"; мрачный замок, где внезапно получивший наследство герой сводит счеты со своими родственниками -- "Асторре Тринчи") напоминают сцены известных опер, картины старых мастеров или, по меткому сравнению критика, "старинную живопись на фарфоре" (М. Л. <М. Ф. Ликиардопуло?> -- "Нов. студии", 1912, No 6, с. 23). Назвав книгу "интимной, полной внутренних переживаний и печальной красивости", тот же рецензент предрекал пьесам сценич. успех, усматривая его предпосылки в занимательности действия романтич. страстях и жестоких развязках. Эти свойства в сочетании с выразит. белым стихом привлекли внимание С. С. Прокофьева к пьесе о бессердечной любовнице -- "Маддалена", в к-рой он увидел готовое либретто для оперы (написана в 1911; в 1913 предполагалась ее пост, в новой ред. в Свободном т-ре К. А. Марджанова -- см. в кн.: С. С. Прокофьев, М., 1961, с. 144--45, 639; впервые пост. -- в Граце, Австрия, 1981: Минский оперный т-р, 1987). Пьеса была переведена на нем. яз. И. фон Понтером. Следующий сб. "Багряные листья" (СПб., 1912), включивший три одноактные пьесы, подтверждал идейно-стилистич. пристрастия автора ("Постоялый двор", "Сын кардинала"), но свидетельствовал и о тяготении к мистике и ужасам "готического романа" ("Багряные листья"; ср. и неопубл. пьесу "Замок Каруж". 1915 -- ЛГГБ, No 69069, No 51442). Если первую книгу "Аполлон" счел нужным не заметить (см. письмо О. Блех М. А. Кузмину от 19 окт. 1910 -- ЦГАЛИ, ф. 232, оп. 1, No 116), то теперь откликнулся рец. Н. С. Гумилёва на обе "увлекательно-женские книги", отметив в них "чисто фабулистический интерес", но психологию назвав "однообразной и недостаточно обоснованной", а язык (легкий, стилизованный, но без архаики) -- "бескрасочным, необразным, нестерпимо бледнящим часто глубоко интересные темы" (цит. по кн.: Гумилев, с. 218).

Менее выразительны поэтич. опыты Л. -- сб. "Стихи. 1900--1910" (СПб., 1911) с перепевами традиц. поэтич. тем и сюжетов, элегич. настроениями и выраженной романсной интонацией и стих, в прозе -- попытка выступить в жанре лирико-филос. фрагмента ("Новая студия", 1912, No 13; с No 9 значилась в числе, участников ж-ла).

В 1916--17 Л. сотрудничала в "Столице и усадьбе". Публикуя в 1916 (No 64/65) отрывки из "Цезаря Борджиа", редактор В. П. Крымов сопроводил их благожелат. отзывом как о пьесе, так и о самой Л.; позднее дал такой ее портрет: "...писательница, красивая, остроумная и снобка, необычное сочетание... В своем снобизме она доходила до того, что добрую половину петербургского высшего общества называла выскочками, нуворишами, чинушами и даже хамрюшками, считала, что у нас почти нет настоящей аристократии, всем еще недавно цари давали пощечины и палкой били, из истопников и брадобреев делались князьями" (Крымов Вл., Портреты необычных людей, Париж, 1971, с. 180). В журнале печатались стихи, а также рассказы Л. о совр. жизни -- "Странные рассказы" ("Портрет вельможи", "Le No 53" -- 1916, No 67) в мистич. ключе о чудесах и тайнах и юмористич. рассказ о грабителях "Веселители" (1916, No 70; все три вошли в ее сб. "Голоса ночи").

После революции эмигрировала, в Берлине опубл. написанный в 1915 ром. "На пороге" (1926), по словам Ю. И. Айхенвальда, -- "милое и приятное приобретение нашей беллетристики" ("Руль", 1926, 12 мая; то же -- "Сегодня", 1926, 29 мая), и сб. рассказов "Голоса ночи" (1929; рец.: "Руль", 1929, 11 сент.) с предисл. С. Кречетова. В ром. "На пороге" критик отметил "умело задуманный сюжет", к-рый "сплел и великосветский вихрь царского Петербурга, и древние храмы Египта, и тихую жизнь усадеб русских "дворянских гнезд" с их вековыми парками, и своеобразный быт аристократической Вены, и, наконец, первые громы Великой войны, предвестницы Русской катастрофы" (с. 3), секрет "особой привлекательности" "Голосов ночи" увидел в редком сочетании -- "острой чуткости к потустороннему и грациозного юмора" (с. 4--5), писал о своей зависти к "той, кому снятся такие яркие, порой жуткие, порой забавные, но всегда глубокие, богатые содержанием и увлекательные сны" (с. 4). Входящая в сб-к пов. "Дневник собаки", в к-рой жизнь одной генеральской семьи, усадебный быт, деревенская природа, история влюбленности "барышни" пропущены через восприятие "сопереживающего" бультерьера, окрашена лиризмом, легким юмором, любовным отношением к животным.

Лит.: Прокофьев С., Автобиографии, М., 1973, с. 480, 653; Нестьев И., Жизнь С. Прокофьева, 2-е изд., М., 1973, с. 72--73; С. С. Прокофьев и Н. Я. Мясковский. Переписка, М., 1977 (ук.); "Муз. жизнь", 1982, No 6, с. 20 (о пост. "Маддалены"); Савкина Н., Возвращение шедевра. -- "Муз. жизнь", 1987, No 17; ее же. Три портрета и развязка. Из наблюдений над стилем "Маддалены". -- "Сов. музыка". 1990, No 4; Гумилев Н.С., Драм. произв. Переводы. Статьи, Л., 1990, с. 404 (прим. Д. Золотницкого). * Венгеров. Список; Иванов; Фостер.

Архивы: ЛГГБ, 1, 20, 7, 38, 15805; 1, 20, 7, 41, 84773 и др. (рукописио публ. пьес).

О. Б. Кушлина. М. В. Акимова.

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 3. М., "Большая Российская энциклопедия", 1994