Клеменц Дмитрий Александрович - Минусинская Швейцария и боги пустыни

МИНУСИНСКАЯ ШВЕЙЦАРІЯ И БОГИ ПУСТЫНИ.

(Окончаніе).

Прелести сибирской тайги.-- Наконецъ, мнѣ удалось посѣтить каменную старуху.-- Осмотръ одного городища.-- Возвращеніе на пріискъ.

Было уже далеко за полдень, когда мы выбрались изъ пещеръ. По разспросамъ, отъ улуса до рѣчки Кюгъ, около которой стоитъ Иней-тасъ, верстъ 30; значитъ, мы могли, не торопясь, добраться къ ночи до мѣста, а это было всего удобнѣе для моихъ цѣлей. Оставивши въ улусѣ кое какіе предметы, собранные въ пещерахъ, мы тронулись на западъ отъ Большаго Сыра черезъ холмы и пригорки къ берегамъ рѣчки Базы. Верстъ за 10 видно красивыя утесистыя горы, по берегу этой рѣки. Утесистыя, зубчатыя вершины ихъ поросли рѣдкимъ, но крупнымъ лѣсомъ, громадныя "толщи бѣловатыхъ известняковыхъ утесовъ испещрены узорчатыми полосами лишайниковъ самыхъ разнообразныхъ цвѣтовъ. Чѣмъ ближе подъѣзжали мы къ горамъ, тѣмъ рѣзче выдѣлялись разныя подробности горнаго ландшафта, однообразныя, сплошныя распадались на цѣлыя группы отдѣльныхъ подробностей. Каждый камень, каждый утесъ съ растущими на немъ гигантскими деревьями, каждое горное ущелье такъ и просилось въ картину, а вотъ блеснула и полоса быстрой рѣки, вырывающейся здѣсь изъ таежныхъ горъ на степь, и передъ глазами открылась картина сухой степи, окаймленная лѣсистой тайгой съ ея горами, баснословной растительностью и быстрымъ прозрачнымъ потокомъ, переходящимъ въ тихую степную рѣку. Пришлось еще лишній разъ пожалѣть, что не было съ нами художника, какъ жалѣлъ навѣрное всякій видавшій тайгу.

Оригинальное произведеніе природы, эта такъ называемая сибирская тайга, съ ея клокочущими рѣками, первобытными лѣсами, гдѣ надъ канделябрами кедровъ подымаются стрѣлки пихты, образующія не хуже пальмъ лѣсъ надъ лѣсомъ, съ своей гигантской травяной растительностью синихъ делофиній и бѣлыхъ зонтичныхъ растеній, гдѣ всадникъ съ конемъ тонетъ, какъ въ пучинѣ, съ своими синими и снѣжными горами на заднемъ планѣ, со своими утесами, высящимися, какъ стѣны среди лѣсовъ, представляетъ нѣчто новое, невѣдомое завсегдатаю ни швейцарскихъ Альпъ или Скандинавскаго сѣвера, ни другихъ прославленныхъ своими видами уголковъ міра. Есть нѣсколько фотографій, но этого мало, тайга заслуживаетъ неизмѣримо большаго: нужно, чтобы кто нибудь изъ художниковъ -- сибиряковъ, любящихъ свою родину, прочувствованной и благодарной кистью повѣдалъ свѣту мощную, хотя нѣсколько монотонную и угрюмую красоту своей суровой родины. За Вазой идетъ степь до Аскыза, и но Аскызу мы ѣхали степью, безпрестанно наталкиваясь на цѣлыя группы древнихъ могилъ. Уже смерклось, а эти безмолвные свидѣтели обступили и справа, и слѣва, и спереди нашъ путь. Взошла луна, я узналъ знакомыя фантастическія горы, вотъ рѣчка Кюгъ, вотъ улусъ на ней -- теперь уже Иней такъ недалеко.

-- Холодно, не заѣхать ли чайку попить?-- вопрошаетъ спутникъ въ полномъ невѣдѣніи цѣлей путешествія.

-- Остановиться среди ноля, никуда не заѣзжая, будетъ подозрительнѣе, лучше заѣхать винить чашку чая да и сказать, что пойдемъ ночевать съ лошадьми на нолѣ -- рѣшилъ я мысленно и согласился.

Зашли въ юрту. Мы увидѣли, что, кромѣ женщинъ, никого не было дома. Мужчины убирали сѣно и ночевали за рѣкой. Безъ хозяевъ женщины неохотно оставили бы у себя двоихъ какихъ то русскихъ, рыскающихъ по ночамъ, а потому, распростившись послѣ чая съ хозяйками, мы только исполнили долгъ вѣжливости. Холодная лунная ночь, пронизывающій вѣтеръ и забота какъ бы не проспать лишнее не дали мнѣ ни минуты покоя. Не спалъ и мой спутникъ. Тотъ боялся, какъ бы не украли нашихъ коней. Мѣсяцъ еще не закатился, когда я всталъ и предупредилъ спутника, что надобно сѣдлать лошадей, а самъ отправился, какъ сказалъ ему, поискать каменьевъ. Онъ видѣлъ, что я ихъ собиралъ всюду по дорогѣ и на пріиски я съ собою привезъ много. Пробираясь но кустамъ среди кочекъ вдоль берега рѣки, я набрелъ на битую трону, которая вывела меня къ подножію прибережныхъ утесовъ, среди которыхъ, какъ я замѣтилъ раньше, стоялъ и Иней-тасъ. Нѣсколько разъ мнѣ казалось, что таинственный утесъ передо мной, но, сообразивъ разстояніе и всмотрѣвшись хорошенько, я рѣшалъ, что нужно идти дальше. Стало свѣтать, небо изъ синяго превратилось въ мутно-молочное, вотъ, наконецъ, поперечное ущелье и въ концѣ его Иней-тасъ. Каменистый холмъ служитъ ему пьедесталомъ, къ подножію его вьется узкая тропинка, съ того мѣста, гдѣ я стоялъ, скала дѣйствительно имѣетъ отдаленное сходство съ профилемъ закутанной съ ногъ до головы человѣческой фигуры, но чѣмъ выше я взбирался по тропинкѣ, тѣмъ меньше становилось это сомнительное подобіе. Вблизи это просто грубый камень, треснувшій по нѣсколькимъ направленіямъ и осыпавшійся, но безъ всякихъ слѣдовъ обдѣлки. Гдѣ же поскотина, гдѣ изваяніе коровъ, лошадей, овецъ? Я искалъ, но ничего, кромѣ щебня, не находилъ около утеса. Меня это начинало ужъ злить, напротивъ за рѣкой виднѣлись балаганы спящихъ косцовъ, скоро ужъ всѣ проснутся и спросятъ, что я дѣлаю тутъ? Собака какая то залаяла было на лугу, но я спрятался за утесъ, Иней-тасъ выручилъ меня, собаченка свернулась въ клубокъ и умолкла. Обхожу еще разъ утесъ и вижу внизу его впадину со стороны рѣки, окруженную каменными глыбами. Не здѣсь ли? Переползаю черезъ камень и вижу знаменитую поскотину. Она представляла площадку, величиной съ большой письменный столъ, усыпанную пескомъ и огороженную плиточками. Мнѣ вдругъ сдѣлалось смѣшно, я точно попалъ въ дѣтскую. Вся площадка была заставлена маленькими фигурками, силившимися напомнить собою какихъ то животныхъ. Рядомъ съ вещицами, носившими на себѣ слѣды обдѣлки, были и простыя рѣчныя гальки, обточенныя водой. Вотъ столбикъ изъ глинистаго сланца, вершковъ шести длиною съ обточенной круглой головкой на тонкой шейкѣ -- это навѣрное пастухъ! Сходство съ дѣтскими игрушками и съ затѣями дѣтской игры невольно придавало всему въ высшей степени комическій оттѣнокъ. Прежде всего я поставилъ на ноги упавшія фигурки, затискавши ихъ поглубже въ песокъ, чтобы не упали снова; потомъ выбралъ четыре штучки, на которыхъ яснѣе видны были слѣды обдѣлки, и положилъ ихъ въ карманъ: какъ видите -- скотъ Иней-тасъ очень мелкой породы. Спустясь съ пригорка, я оглянулся на грозную старуху, первые лучи освѣтили ея голову багровымъ свѣтомъ, она словно раскраснѣлась отъ злобы. Около подножія утесовъ я при лучшемъ освѣщеніи теперь замѣтилъ и Байказынъ. Это густая развѣсистая береза съ тонкой корой, дѣйствительно не часто встрѣчающаяся въ западной части округа. Послѣднее обстоятельство и заставило, вѣроятно, татаръ произвести ее въ Байказынъ преимущественно передъ ея сосѣдями и увѣшать всю сверху до низу бѣлыми и синими лентами.

Подходя къ мѣсту стоянки, я увидѣлъ, что мой конюхъ осѣдлалъ коней и спокойно попиваетъ чай.

-- Гдѣ такъ долго пропадали, не хотите ли чаю?

-- Искалъ черную березу, отвѣтилъ я, усаживаясь пить чай и показывая ему вѣтку Байказынъ.

-- Теперь куда ѣхать?

-- Въ улусъ, а потомъ домой.

-- Только за этимъ и ѣздили, дальше не поѣдете?

-- Нѣтъ, развѣ забылъ -- намъ вѣдь еще городище осмотрѣть надо.

-- И то правда! Я ужь туда вмѣстѣ съ вами пойду, ежели что найду-винная порція за вами.

-- Ладно.

Добрались мы до улуса безъ приключеній, но надежды спутника заработать нѣсколько порцій вина на городищѣ не оправдались. Гора, на которой оно расположено, находится на лѣвомъ берегу Средняго Сыра, въ верстѣ отъ впаденія его въ Боль той. Она очень крута и съ нѣкоторыхъ сторонъ почти недоступна. Въ тѣхъ же мѣстахъ, гдѣ бока ея отложе, выведены стѣнки изъ крупнаго щебня безъ всякаго цемента, вышиною фута въ 4. Стѣнки эти на разныхъ высотахъ пересѣкаютъ скаты горы отъ одного обрыва до другаго. Очевидная цѣль ихъ -- затруднить подступы къ горѣ. Съ вершины сопки открывается далекій видъ на степь, такъ что этотъ пунктъ могъ служить отличнымъ наблюдательнымъ постомъ и временнымъ убѣжищемъ для жителей подтаежныхъ мѣстъ, тѣснимыхъ со степи кочевниками. На вершинѣ же нашелъ и яму, заваленную камнями. Можетъ быть, она служила цистерной на случай тѣснаго обложенія непріятелемъ. Раскопокъ здѣсь я не дѣлалъ, а потому и не берусь опредѣлить эпоху этой постройки. Напомню только, что описываемая постройка далеко не единственная. Самъ я видѣлъ подобную постройку около вершины ручья Уставахъ, впадающаго въ Немиръ. Знаменитая Логинова осада на берегахъ верхняго Енисея и Змѣиный городокъ около Красноярска, если судить по описаніямъ, представляютъ нѣчто подобное, но въ большихъ размѣрахъ. Никакихъ остатковъ въ родѣ обломковъ оружія, утвари, сбруи найдти намъ не удалось, и какъ я сказалъ, надежды спутника на порціи не оправдались, чѣмъ онъ особенно огорченъ не былъ, такъ какъ заработалъ ихъ уже не одну въ эту поѣздку.

Возвращаясь дорогой на пріискъ, я поминутно встрѣчалъ татарскія телеги, нагруженныя домашнимъ скарбомъ. Кочевники перебирались на зимнія квартиры., Мои дальнѣйшія экскурсіи были внѣ раіона сагайскаго племени, и я мысленно прощался съ ними съ самымъ дружелюбнымъ чувствомъ, прося прощеніе за нарушеніе уваженія къ святынѣ.

Надѣюсь на то, что сами татары не читаютъ "Восточнаго Обозрѣнія" и секретъ похищенія останется между мною и читателями.

Д. К.

"Восточное Обозрѣніе", No 12, 1884