Каченовский Михаил Трофимович - Причина уродливости рождающихся детей зависит ли от воображения матери?

Причина уродливости раждающихся дѣтей зависитъ ли отъ воображенія матери (*)?

(*) Переводъ изъ Philosophical Magazine, Novembre 1809.

Читая одну изъ послѣднихъ книжекъ Сочиненій общества Линнеева, я нашелъ въ ней любопытную статью, по видимому долженствующую прекратить важный споръ по части Физіологіи въ разсужденіи вопроса, которымъ очень занимались испытатели Природы, и которой, какъ мнѣ кажется, до нынѣ еще остается нерѣшеннымъ.

Дѣло идетъ о томѣ, зависитъ ли иногда отъ воображенія матери уродливость дѣтей? Древніе философы рѣшительно утверждали, что воображеніе матери необходимо дѣйствуетъ на младенца, и множествомъ примѣровъ доказывали справедливость своего мнѣнія. Женщины и теперь еще то же думаютъ, и почти каждая изъ нихъ въ состояніи подтвердишь мнѣніе свое собственнымъ опытомъ или приключеніями, слышанными отъ своихъ пріятельницъ и сосѣдокъ. Но врачи смѣются надъ сими приключеніями, почитая ихъ несбыточными баснями. Я самъ долго имѣлъ одинакое съ ними мнѣніе; однакожъ теперь начинаю думать иначе, удостовѣрившись несомнѣнно, что дѣйствительно раждаются дѣти безъ нѣкоторыхъ членовъ тѣла, или со знаками язвинѣ, единственно потому что мать во время беременности своей получила весьма сильное впечатлѣніе отъ предметовъ, которые невинно на глаза ей попадались.

Объ одномъ изъ такимъ событіи увѣдомился я отъ пріятеля своего, человѣка умнаго и правдиваго, которой видѣлъ младенца, рожденнаго съ одною ногою, и которой отъ самой матери слышалъ, какой именно случай былъ причиною столь рѣдкаго явленія въ Природѣ. Мать несомнѣнно увѣрена, что причиною уродливости младенца ея было весьма сильное и непріятное впечатлѣніе, произведенное въ ней однимъ безногимъ нищимъ, которой вдругъ показалъ ей голое, изуродованное стегно свое. Пріятель мой говоритъ, что онѣ женщинѣ сей предлагалъ множество разныхъ вопросовъ, и напослѣдокъ долженъ былъ совершенно увѣриться въ томъ, что во время беременности ея она чрезвычайно испугалась, и что родившійся младенецъ былъ точно такъ изуродованъ, какъ и нищій, которой произвелъ въ душѣ ея столь болѣзненное впечатлѣніе. Съ тѣхъ порѣ я сталъ внимательнѣе слушать всѣ разсказываемыя приключенія сего рода; но видя непреодолимое упорство врачей, которые никакъ не хотѣли вѣрить моимъ убѣжденіямъ, признаюсь, я и самъ иногда колебался; наконецъ всѣ мои сомнѣнія исчезли, когда въ Сочиненіямъ общества Линнеева начиталъ я статью о произшествіи, которое кратко здѣсь предлагаю:

Служитель г-на Мильна, члена Линнеева общества, снимая кошелѣ съ огня, сильно наступилъ на хвостѣ брюхатой кошки, которая тогда на очагѣ сидѣла, кошка закричала изо всей мочи и въ великомъ страхѣ побѣжала изъ кухни. Черезъ нѣсколько времени она окотилась; у половины котятъ хвосты были согнуты прямымъ угломъ, и на самомъ сгибѣ у каждаго хвоста оказался узелъ, или колѣнцо.

Случай сей очевидно доказываетъ дѣйствіе воображенія самомъ на составѣ и образованіе раждающихся малютокъ. Никто не ступалъ на хвосты сихъ котятъ; отъ чего же они согнулись ежели не отъ силы воображенія чрезвычайно испуганной матери? Пусть возражаютъ, будто перегибъ у котятъ случился не отъ того, что человѣкъ наступилъ на хвостъ кошки: думаю, такое возраженіе обнаружитъ только холодный умъ, чуждый Философіи, испытующей таинства Природы; ибо какъ не уважить многихъ подобныхъ произшествій, замѣченныхъ въ родѣ человѣческомъ? Простительно было бы усомниться, услыхавъ въ первый разъ о такомъ событіи; но въ немъ видимъ совершенное сходство со множествомъ подобныхъ примѣровъ, разсказываемыхъ о беременныхъ женщинахъ, и сіи примѣры должны служить неоспоримымъ доказательствомъ истины. Можно сказать вопреки: до сихъ поръ почти ежедневно наступали на хвосты кошекъ, и однакожь еще въ первой только разъ говорятъ намъ объ уродцахъ съ перегнутыми хвостами. Но надобно замѣтить, что въ семъ случаѣ необыкотвенная боль, причиненная кошкѣ, и сильное впечатлѣніе, произведенное къ ней сею болью, дали поводъ вспомнить о приключеніи, ибо еслибъ кошка не закричала сильнѣе и громче, нежели какъ обыкновенно кричитъ она, когда кто-нибудь ступаетъ на хвостъ ея; то г. Мильнъ конечно не вспомнилъ бы объ ея крикѣ, страннаго образованія котятъ не вздумалъ бы приписывать дѣйствію испуга.

Желательно, чтобы любители Физіологіи объявили мнѣніе свое о предложенномъ событіи. Важность предмета сего не подлежишь сомнѣнію, и кажется мнѣ, что нельзя одобрить равнодушія ученыхъ людей касательно любопытнаго вопроса, которой подалъ мнѣ причину написать сіи строки.

Прибавл. отъ франц. Изд. Передѣ симъ за два года мы имѣли случаи сдѣлать подобное наблюденіе въ Парижѣ и тогда же представить донесеніе свое Національному Институту, Замѣчено было, что кошка, принадлежащая одному перукмахеру, любила смотрѣть, иногда по цѣлому часу и болѣе, на гипсоваго кролика съ движущеюся головою. Часто сама она, играя лапкою, приводила въ движеніе голову кролика, когда переставала она качаться. Какъ-то по неосторожности кроликъ разбился; кошка столько по немъ скучала, что черезъ нѣсколько времени надобно было купить другаго кролика, съ которымъ она поступала точно также какъ и съ первымъ {Сія была пестрая. Наружность ея показывала необыкновенной умъ и даже нѣкоторую способность размышленія. Хозяйка очень любила ее. Лишась кролика своего, кошка казалась весьма унылою, и тосковала, когда разнощикъ съ гипсовыми кроликами проходитъ мимо лавки. Когда онъ останавливался, то кошка еще болѣе безпокоилась, и какъ будто бы просила хозяйку свою отдать ей любимаго кролика.}. Кошка родила дѣтей. Одинъ изъ котенковъ отличался отъ прочихъ страннымъ своимъ образованіемъ и обратилъ на себя вниманіе любопытныхъ. Сему животному было уже нѣсколько мѣсяцовъ отъ роду, когда мы его въ первый разѣ увидѣли; оно показалось намъ вовсе необыкновеннымъ по виду своему и походкѣ. Цвѣтъ на немъ былъ густо-желтой; родилось оно совсѣмъ безъ хвоста; задняя половина тѣла была выше передней, и гораздо плотнѣе нежели какъ бываетъ у кошекъ; глаза имѣло оно бѣлые, но непрозрачные. Котенокъ сей родился слѣпымъ; однакожь слѣпота не препятствовала ему прытко бѣгать по всѣмъ комнатамъ и по лѣстницъ вверхъ и внизъ какъ съ самыми зрячими глазами. Взбѣгая на верхѣ, сіе животное обыкновенно держалось той стороны лѣстницы, которая примыкаетъ къ стѣнѣ; ибо одинъ разъ случилось ему упасть на землю сквозь перила. Оно не ходило, какъ всѣ кошки, но прыгало подобно кроликамъ; а когда сидѣло на одномъ мѣстѣ, то безпрестанно качало головою какъ гипсовой кроликъ. Впрочемъ уши, зубы, когти и склонности были у него, точно кошечьи; оно бѣжало по зову хозяйки; любило ее и знало ея голосъ. Хозяйка сказывала намъ, что мать сего чуднаго котенка и прежде была подвержена впечатлѣніямъ, но только другаго рода; напримѣръ, она долго сматривала на одну маску, висѣвшую въ давкѣ перукмахера. Когда маску закрывали, то кошка старалась лапками своими удалишь препятства, не дозволявшія ей удовлетворять своему любопытству. Между котятами, которыхъ она родила послѣ того, были нѣкоторыя съ уродливыми головками; но они скоро умирали. Т.

-----

Причина уродливости раждающихся детей зависит ли от воображения матери?: [Из Сочинений О-ва Линнеева] / Перевод из Philosophical Magazine, novembre 1809 T. [М.Т.Каченовского] // Вестн. Европы. -- 1810. -- Ч.52, N 15. -- C.186-192.