Каменев Лев Борисович - Каменев Л. Б.: биографическая справка

КАМЕНЕВ Лев Борисович [наст. фам. Розенфельд; 6(18).07.1883, Москва -- 25.8.1936], парт. и гос. деятель; публицист, журналист, лит. критик. Из мещан. Род. в семье инженера, служившего машинистом. В связи с переездом родителей К. поступил во 2-ю виленскую г-зию, а окончил в 1901 2-ю тифлис. г-зию; из-за "неблагонадежности" был выпущен с плохим баллом по поведению, лишавшим права поступления в ун-т. После спец. ходатайства был в 1901 принят на юридич. ф-т Моск. ун-та. В том же году вступил в РСДРП; в 1902, после ареста и заключения, был выслан в Тифлис под надзор полиции. Осенью 1902 уехал в Париж, примкнул к "искровцам", познакомился с В. И. Лениным. Там же произошла и встреча с будущей женой -- О. Д. Бронштейн, сестрой Л. Д. Троцкого. В сент. 1903 К. вернулся в Тифлис, в янв. 1904 переехал в Москву, где встал на сторону большевиков. Вновь высланный в июле 1904 под гласный надзор полиции в Тифлис, К. вошел в состав Союзного кавк. к-та, печатался в газ. "Борьба пролетариата", "Вперед". Принял участие в 3-м съезде РСДРП в Лондоне; вернувшись, до кон. 1907 жил в Петербурге.

В кон. 1908 К. по вызову Ленина уехал в Женеву, где стал ред. газ. "Пролетарий". Регулярно печатался в легальных и нелегальных большевист. изданиях. В 1911 он снова в Петербурге; 1-я мировая война застает его в Финляндии. В нояб. 1914 он был арестован и в мае 1915 приговорен к лишению всех прав и ссылке в Сибирь (сначала в Туруханск, затем в Ачинск); после Февр. революции вернулся в Петроград. В апр. 1917 К.-- чл. ЦК партии, один из ред. "Правды"; в июне снова арестован и освобожден незадолго до Окт. революции.

Лит.-публиц. деятельность К. определялась в первую очередь его ортодоксально-парт. позицией. В цикле статей о соотношении либерализма и демократизма в рев. движении сер. 19 в., о "психол. типах" их представителей -- А. И. Герцене и Н. Г. Чернышевском ("Мысль", 1911, No 3, 4; "Просвещение", 1913, No 1, 11) -- он прежде всего выявляет классовые корни идеологии рус. теоретиков социализма, обращаясь к худож. произв. Чернышевского лишь для того, чтобы показать, как проявляется в них отношение автора к полит, преобразованиям в России. Во вступлении к изданию этих статей в сб. "Об А. И. Герцене и Н. Г. Чернышевском" (СПб., 1916), посв. гл. обр. "генеалогии" рус. "мессианизма", нашедшего, по мнению К., завершение в работах С Н. Булгакова, Е. Н. Трубецкого, Н. А. Бердяева, П. Б. Струве, он утверждает, что совр. либералы наследуют лишь "реакц. стороны" герценовской концепции развития России, а также идеи Ф. М. Достоевского и славянофилов, пропитанные "психологией докапиталистич. Руси" (с. 16). В "Войне и мире" Л. Н. Толстого он находит противопоставление "примитивной стадности", "безличности" рус. жизни, подаваемой как "некое высшее достижение", "рационалистич. и индивидуалистич. культуре Запада" (с. 12). Публицистику Достоевского К. рассматривает как "концентрир. азиатчину", становящуюся в конечном счете "бунтом... против... идеалов зап.-европ. культуры" (с. 13).

Религ. искания в России нач. 20 в. К. интерпретировал как стремление "освятить" именем "религ. правды" конкретные полит, и гос. цели рус. буржуазии, представить "религиозно освященной" каждую мелочь бытия и быта, чтобы лишить человека воли к социальной борьбе [рец. К. (газ. "Невская звезда", 1912, 24 июня) на кн. Струве "Patriotica (политика, культура, религия, социализм). Сб. статей за 5 лет (1905--1910)" (СПб., 1911) и ст. "О робком пламени гг. Антонов Крайних" ("Лит. распад", кн. 2, СПб., 1909)]. Обращаясь к произв. З. Н. Гиппиус, К. предъявляет адептам "новой религии" упрек в разрыве с заветами рус. классич. лит-ры, искавшей "выхода из тошнотворной жизни" ("Лит. распад", с. 78); поэтому, полагал К., они и отвергают творчество М. Горького, воплотившего идеалы социалистич. движения и ставящего на место Бога -- человека.

Предельно обнажен партийно-утилитарный подход к лит-ре в статье о творчестве Б. В. Савинкова "О романе В. Ропшина" ("Просвещение", 1913, No 4), к-рая, по сути, представляет собой пропаганду стратегии, тактики и моральных постулатов большевизма. Анализируя ром. "То, чего не было", несколько ранее названный им в ст. "Об обязанностях демократа (ответ В. Чернову)" ("Просвещение", 1913, No 2) "контррев. беллетристикой", "продуктом полит, и психол. банкротства" (с. 82), К. подчеркнул, что в пору нового рев. подъема на первый план следует выдвигать проблему "отношений между массою и личностью" и вопрос о необходимости избавления от "мистич. революционности", трактующей ист. движение масс как "хаос" ("Просвещение", 1913, No 4, с. 103, 104).

Больший интерес к худож. стороне творчества характерен для статей К. о поэзии: эмоциональность, искренность поэта для него, несомненно, значимы. Утверждая свободу выбора источников творч. вдохновения, К., однако, убежден, что "социальная борьба есть самый благородный, самый глубокий, самый могучий" из них ["Суровые напевы. (Памяти Н. А. Некрасова)" -- "Просвещение", 1913, No 1; цит. по изд. 1922 (М.), с. 7]. Адресуя статью о Некрасове, певце "мужицкого царства" (с. 16), рус. рев. рабочему, К. осн. акцент делает не на тематич. новаторстве, а на худож. открытиях поэта: "бичующий, тоскливый ритм", "ясный, точный, резкий...звук... стиха" (с. 9) наиболее соответствовали его "скорбному негодованию" (с. 8). Не приемля религ. проповедь как явление идеологическое, он более снисходителен к ней, когда она выражена поэтически, и желание Н. А. Клюева "искать утешение вне земной юдоли" он объясняет "невыносимым давлением гнусного торжества зла" на земле ("Лит. беседы" -- "Звезда", 1912, No 10). Однако попытка объяснить "классовую" содержательность формы, сделанная при разборе творч. исканий В. Я. Брюсова -- поэта, выразившего, по мнению К., "психику целой эпохи" -- молодость рус. буржуазии, закономерно завершается поверхностным и малоубедит, выводом: пока поэт находился под властью "ветхого" мира ("Ласкового Старика"), его стихи были лишены "внутр. силы и убедительности", они обретают по-этич. выразительность, лишь когда "жажда поэзии и ужас бескрасочной жизни" заставляют поэта обратиться к "личности новой городской Руси" ("О Ласковом Старике и о Валерии Брюсове" -- "Лит. распад", кн. 1, СПб., 1909, с. 60, 71, 72).

Будущее лит-ры для К. связано с возникновением пролет, культуры, к-рая станет реальностью после практич. воплощения идеалов социализма; но уже в нач. 20 в. критик ждал появления произв., героем к-рого станет "сам народ", к-рое явится "ярким оправданием нар. движения", и обнаруживал подступы к "великой эпопее" в "Городке Окурове" Горького и "Человеке из ресторана" И. С Шмелёва ("Лит. беседы").

К.-- активный участник Окт. революции (пред. 2-го съезда Советов), чл. Брестской мирной делегации. В 1918 пред. Моссовета, в 1922 зам. пред. СНК и СТО, после смерти Ленина пред. СТО. Ленин передал К. личный архив, на его основе в 1923 (официально открыт в мае 1924) создан Ин-т В. И. Ленина при M К РКП (б), директором к-рого назначен К. Один из первых биографов и библиографов Ленина. Под его ред. вышло 1-е, а затем начальные тома 2-го и 3-го изд. Соч. Ленина. В 1926 за участие в оппозиции К. выведен из Политбюро, в 1927 исключен из партии, в 1928 восстановлен, в 1932 вновь исключен, в 1933 восстановлен и тогда же назначен зам. пред. ред. совета и директором изд-ва "Academia", в 1934 -- директором ИМЛИ и ИРЛИ (Пушкинского Дома). В эти годы он занимается только лит. деятельностью: принимает участие в издании собр. соч. А. С. Пушкина, И. В. Гёте, Л. Н. Толстого, пишет биогр. очерки, вступ. статьи и комментирует произв. Герцена, Чернышевского, Некрасова, И. С. Тургенева, А. И. Полежаева, Горького, Н. Макиавелли.

Оценивая предисловие К. к мемуарам А. Белого "Начало века" (М.-- Л., 1933), В. Ф. Ходасевич иронически определил прием, используемый критиком для характеристики умонастроений прошлого как "стандартную схему", взятую на вооружение, впрочем, всей марксист, критикой, цель к-рой "обезвредить яд идеализма" в творчестве бурж. авторов и продемонстрировать, почему они оказались "на затхлых задворках истории культуры и литературы" (см.: Ходасевич В., Статьи. Записная книжка. -- HM, 1990, No 3, с. 173--74). Тем не менее, в предисл. к исследованию Белого "Мастерство Гоголя" (М., 1934), К. отмечал "музыкальное ухо" автора, его "поразительную настойчивость" в изучении формы, "изощренное внимание" к слову и считал работу большой, нужной и актуальной (см. с. V указ. изд.).

В кон. 1934 К. был снова исключен из партии и арестован, в янв. 1935 осужден к 5 годам тюрьмы по делу "Моск. центра", в июле -- к 10 годам, в 1936 по делу "Троцкистско-зиновьевского объединенного центра" приговорен к расстрелу. Реабилитирован посмертно в 1989.

Др. произв.: "Самый остроумный противник Герцена" (ВЕ, 1914, No 4), "Н. Г. Чернышевский" (М., 1930; 2 изд., М.--Л., 1934), "Нигилисты" (ЛЭ, т. 8).

Лит.: "Прошу не оставлять лит. работы". Публ. В. В. Крылова.-- "Сов. библиография", 1989, No 2; Шелестов Д., Один из виднейших большевиков и коммунистов.-- "Возвращенные имена", кн. 1, М., 1989; Максимова Э., Квадратура круга (письма К. из тюрьмы).-- "Известия", 1990, 21 и 22 марта; Каменев.-- В кн.: Дейч Г. Мм Ленинские эскизы к портретам друзей и противников, Л., 1990. + Деятели СССР и рев. движения России. Энц. словарь Гранат, М., 1989; ЛЭ.

Архивы: ЦПА ИМЛ, ф. 323; ИМЛИ (архив ин-та).

M. В. Михайлова.

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 2. М., "Большая Российская энциклопедия", 1992