Коневской Иван - К исследованию личности Александра Добролюбова

Александръ Добролюбовъ; СОБРАНІЕ СТИХОВЪ; ПРЕДИСЛОВІЯ ИВ.КОНЕВСКОГО И ВАЛЕРІЯ БРЮСОВА.

МОСКВА.-- 1900 КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО "СКОРПІОНЪ"

КЪ ИЗСЛѢДОВАНІЮ ЛИЧНОСТИ
Александра Добролюбова.

Сообразно двумъ способамъ воспріятія предметовъ -- способу тѣлесныхъ настроеній и способу разсужденія причинъ -- у человѣка возникаютъ два результата ощущенія и познанія внѣшнихъ предметовъ: художественное впечатлѣніе и научное понятіе. Первый видъ познанія съ необходимостью вызванъ воспринимательнымъ расположеніемъ нрава личности, ея свойствомъ, качествомъ; второй условленъ общими всей человѣческой породѣ условіями разсужденія причинъ, степени и количествомъ его силъ и объема. Значитъ, и тотъ и другой видъ или результатъ познанія человѣкъ не воленъ выбирать: они навязаны ему отъ рожденія его природой. Познаніе человѣка связано какъ обще-человѣческими, такъ и личными условіями.

Человѣкъ, писавшій издаваемые здѣсь стихи, возмутился духомъ противъ этихъ независящихъ отъ его воли, извнѣ нудящихъ его условій познанія. Онъ задумалъ отрѣшиться какъ отъ тѣлесныхъ впечатлѣній, такъ и отъ умственныхъ понятій, и пользоваться только тѣми способами душевной дѣятельности, которыя зависѣли бы только отъ того или другого направленія, въ тотъ или другой мигъ принимаемаго его желаніемъ. Всю дѣятельность своего духа онъ замыслилъ сосредоточить въ чистой волѣ, двигательномъ расположеніи своего нрава.

Но одного сознанія своей воли, внѣ сознанія предметовъ, существовать не можетъ. Это понято было и этимъ человѣкомъ, и потому волею же онъ положилъ себѣ пересоздавать лѣзущіе извнѣ въ проводы его воспріятій предметы и возсоздавать свои предметы внутри себя.

Такимъ образомъ, выражая создаваемый имъ міръ въ словахъ, онъ болѣе всего приблизился къ той дѣятельности воли и ощущенія, которая присуща человѣческой природѣ въ видѣ произвольнаго воображенія. Но съ пренебреженіемъ исключилъ онъ изъ образовъ этого воображенія все, что слишкомъ очевидно происходило изъ внѣшнихъ тѣлесныхъ чувствъ, и черезъ это опять сталъ ближе къ дѣятельности разсужденія, вырабатывающей изъ внѣшнихъ воспріятій отвлеченныя понятія. Однако, и отъ такой выработки этихъ понятій, которая движется въ предѣлахъ чистаго разсужденія по причинамъ, онъ такъ же быстро отшатнулся, не согласуясь съ ея условіями волей своихъ прихотей.

Такимъ путемъ создано имъ было особое творчество -- не художественное и не научное, а составленное изъ отраженій и тѣней, съ одной стороны -- отъ внѣшнихъ впечатлѣній и настроеній воображенія, съ другой стороны -- отъ понятій и обобщеній отвлеченной мысли. Единственной управляющей силой этого творчества является влеченіе (инстинктъ) мгновеннаго расположенія личности. Этотъ ходъ творчества самъ сочинитель превосходно обозначилъ словами: "сухое опьяненіе мое".

Въ отвлеченіяхъ этого творчества развертывается необычайное по осязательности и кровности ощущеніе всѣхъ основныхъ міровыхъ противоположностей. Изъ души живущаго не выходитъ сознаніе, что міръ и единъ и безконечно множественъ, находится и въ вѣчномъ движеніи и въ вѣчной неподвижности, что жизнь и радость и страданіе, что въ человѣкѣ -- и безсиліе и всесиліе. Въ двухъ лирическихъ отрывкахъ, изъ которыхъ одинъ представляетъ въ обнаженномъ видѣ ходъ жизни во Времени, чувство трехъ его раздѣленій {"Прошедшее. Настоящее и Грядущее".}, а другой состоитъ изъ ряда вопросовъ, расположенныхъ по парамъ, и въ каждой парѣ вмѣщающихъ противоположные исходы міровыхъ разногласій {Эта пьеса начинается словами: "Всталъ ли я ночью?".},-- это чувство жизни, сосредоточенное можетъ быть безъ художественнаго и мыслительнаго совершенства, невольно поражаетъ и широтой ощущенія.

Есть однако и другія мѣста въ этомъ творчествѣ, всегда исчерпывающіяся въ двухъ -- трехъ словахъ, гдѣ оно достигаетъ великаго и глубокаго значенія. И тогда красота этихъ мѣстъ -- такая, которая представляетъ, въ самомъ дѣлѣ, нѣчто вполнѣ среднее между красотой образныхъ настроеній и красотой умственныхъ разсужденій и обобщеній, нѣчто, указывающее на чистое единство между мыслью и чувствомъ, наукой и искусствомъ, безличностью и личностью. Въ другихъ частяхъ того же творчества -- лишь обрывки красокъ и образовъ и отзвуки отвлеченныхъ понятій.

Чтобы осуществить свой замыселъ о сотвореніи своего міра внѣ человѣческихъ чувствъ и внѣ человѣческихъ мыслей, внѣ тѣла и внѣ ума, этому человѣку оставалось выбрать, какъ наиболѣе цѣлесообразный путь, цѣльное тайновидѣніе и тайнодѣйствіе, упражненія въ тѣхъ состояніяхъ иного сознанія, которыя были извѣстны чистымъ мистикамъ всѣхъ вѣковъ, прежде всѣхъ индійскимъ волхвамъ, далѣе новоплатоникамъ и гностикамъ, а въ обителяхъ восточнаго христіанства производились подъ названіемъ "умнаго дѣланія". Таковъ прямой путь къ перерожденію сознанія силой одной личной воли. Повидимому, оставивъ словесное творчество, Александръ Добролюбовъ и сталъ на этотъ путь. Но заранѣе должно предположить, что, помимо этого пути къ пересозданію міра для себя, волѣ его будетъ необходимо еще осуществить пересозданіе сознанія и у другихъ существъ. Изъ свойствъ его личности проистекаетъ, что отъ борьбы съ общеживотной, общечеловѣческой и личной природой въ себѣ самомъ, онъ обратится къ борьбѣ съ общечеловѣческой и личной природой и въ другихъ личностяхъ. Въ этомъ привѣтствуемъ мы будущую задачу этого великаго духа, который на зарѣ своей дѣятельности пытался осуществить ее въ творчествѣ словесной красоты.

Иванъ Коневской.

Петербургъ,

2 сентября 1899 г.