Камаровский Леонид Алексеевич - Властолюбивые замыслы Соединенных Штатов в области экономической политики

Властолюбивые замыслы Соединенныхъ Штатовъ въ области экономической политики.

Ничто такъ не вредило даровитому греческому народу въ древности, какъ вѣчная вражда и зависть между его племенами. Та же участь можетъ постигнуть въ будущемъ и гораздо болѣе могущественныя и богатыя государства Европы, если они изъ-за своихъ мелкихъ и частныхъ интересовъ вѣчно будутъ пренебрегать высшими и общими задачами той христіанской цивилизаціи, главными носителями которой они доселѣ являлись. Недаромъ въ Греціи видать, по особенностямъ и выгодамъ ея строенія и положенія, страну, подходящую, въ уменьшенныхъ размѣрахъ, на цѣлую Европу, среди остальныхъ материковъ. Съ какой стороны придетъ эта бѣда на нашъ континентъ,-- кто скажетъ заранѣе?-- но болѣе чѣмъ когда-либо надо слѣдить за міровыми событіями, если не желаешь быть ими застигнутымъ врасплохъ.

Объ одной такой опасности, пока устраненной, но могущей всегда возникнуть вновь и грозящей намъ съ отдаленнаго Запада, стоитъ нѣсколько поразмыслить: только узнавъ ея природу, можно будетъ съ нею такъ или иначе бороться. Мы говоримъ о юной еще, но уже могучей заатлантической республикѣ С. Штатовъ: лишь недавно переступила она за порогъ перваго столѣтія своего національнаго существованія, а уже видимо начинаетъ лелѣять мечту о гегемоніи надъ всѣмъ своимъ американскимъ материкомъ и о враждебномъ обособленіи себя и его отъ Европы. Правда, на почвѣ лишь экономическихъ интересовъ, но и это повело бы къ настоящей революціи въ сношеніяхъ между обѣими половинами цивилизованнаго міра, и хотя бы даже совершилось въ мирной формѣ, было бы актомъ насилія и разоренія для многихъ десятковъ милліоновъ жителей какъ Европы, такъ и всей латинской Америки.

I.
Вашингтонскій конгрессъ.

Однимъ изъ наиболѣе выдающихся представителей этой миролюбивой, повидимому, но крайне властолюбивой политики Штатовъ является Блекъ {Varigny: "Un homme d'Etat Américain. James G. Blaine et le coagrès des trois Amériques" въ Revue des Deux Mondes 1890, 16 janv. Это весьма живо написанная статья, бросающая яркій свѣтъ на современные политическіе порядки въ Штатахъ.}. Главная опора и вдохновитель республиканской партіи, онъ прославляется своими поклонниками и льстецами какъ "американскій Бисмаркъ". Насколько успѣхъ увѣнчаетъ его затѣи, покажетъ будущее, но уже теперь ему нельзя отказать въ широкихъ, смѣлыхъ идеяхъ, въ большомъ честолюбіи и умѣньи пользоваться политическими интригами и обстоятельствами.

Родившись въ 1830 г. въ Пенсильваніи, онъ уже въ 1862 г. вступилъ въ палату представителей, куда былъ избираемъ шесть разъ подрядъ (да 1867 г.). Въ началѣ междуусобной войны онъ сталъ рѣшительно въ ряды республиканской партіи, вознаградившей его за это избраніемъ (въ 1869 г.) въ президенты конгресса. Сдѣлавшись позднѣе (въ 1877 г.) сенаторомъ въ Менѣ, онъ принялъ горячее участіе въ избирательной борьбѣ, которая возгорѣлась въ 1880 г. по случаю выборовъ президента Штатовъ. Республиканская партія, бывшая тогда уже у власти въ продолженіе 20 лѣтъ, одержала, благодаря его искусному содѣйствію, побѣду въ лицѣ своего кандидата, Гарфидьда, который восторжествовалъ лишь большинствомъ 7,000 голосовъ (изъ 9 милл. избирателей) надъ своимъ противникомъ Ганкокомъ, кандидатомъ демократической партіи.

За эти оказанныя ему услуги Гарфильдъ назначилъ Блена (5 марта 1881 г.) государственнымъ секретаремъ, но послѣдній пробылъ въ этой должности едва десять мѣсяцевъ, вслѣдствіе убійства президента, послѣдовавшаго въ сентябрѣ того же года.

Но даже за этотъ краткій срокъ, говоритъ Вариньи, успѣла сказаться властная натура Блена, любящая лелѣять широкія, несбыточныя мечты: онъ склонилъ Гарфидьда разослать къ американскимъ республикамъ приглашеніе на конгрессъ мира, который долженъ былъ бы разсмотрѣть способы предупрежденія войны на американскомъ материкѣ посредствомъ введенія третейскаго суда. Такая симпатичная задача не могла пробудить подозрительности Европы и раскрыть настоящіе, затаенные планы Блена. Названный конгрессъ долженъ былъ открыться въ Вашингтонѣ 15 мая 1882 г. И въ этомъ проектѣ нельзя не видѣть первый эскизъ того плана, къ осуществленію котораго Бленъ попробовалъ приступить на позднѣйшемъ конгрессѣ, состоявшемся также въ Вашингтонѣ, но уже въ 1889--90 г. Какъ бы то ни было, но трагическая смерть президента разстроила тогда весь этотъ планъ. Уже разосланныя приглашенія были взяты обратно преемникомъ Блена, Фрелинггуйзеномъ.

Въ 1884 г. Бленъ принялъ снова участіе въ президентской кампаніи, но уже въ качествѣ прямаго кандидата республиканской партіи, которая противупоставила его избраннику демократовъ Кливленду. Несмотря, однако, на всѣ его старанія и искусство, онъ былъ побѣжденъ: онъ получилъ 4.848,334 голоса, а Кливлендъ былъ избранъ 4.911,017 голосами, но, говорили его приверженцы, онъ вышелъ изъ этой борьбы съ полною честью.

Въ 1888 г. борьба вновь закипѣла при вопросѣ о переизбраніи Кливленда. Многое заставляло сперва предполагать новую побѣду избранника демократовъ, успѣвшаго стяжать себѣ добрую славу, но два обстоятельства особенно повредили ему: еще 6 декабря 1887 г. въ посланіи къ конгрессу онъ обратилъ вниманіе на блестящее положеніе финансовъ республики: вслѣдствіе перевѣса доходовъ надъ расходами, казна не знала, что ей дѣлать съ громаднымъ, все усиливавшимся въ ея рукахъ накопленіемъ золота. Помочь этому можно было, очевидно, лишь однимъ изъ двухъ средствъ: или увеличеніемъ расходовъ на публичныя предпріятія, или уменьшеніемъ налоговъ, чрезъ облегченіе для населенія податной тягости. Какъ честный человѣкъ, замѣчаетъ Вариньи, онъ рѣшительно высказался за послѣдній путь, наиболѣе согласный съ духомъ демократическихъ традицій, пренебрегая тою силой, которую дали бы ему, избираемому властелину, эти сотни милліоновъ въ связи съ возможностью раздачи своимъ приверженцамъ множества новыхъ мѣстъ. Кливлендъ потребовалъ уменьшенія таможенныхъ сборовъ. Противъ этого возстали капиталисты и фабриканты. Высокій, почти запретительный тарифъ обогащалъ ихъ и они, вмѣстѣ съ республиканскою партіей, ударили тревогу противъ либеральныхъ стремленій президента.

Еще болѣе было раздуто политиканами другое обстоятельство: случай съ представителемъ Англіи въ Вашингтонѣ, лордомъ Секвиллемъ. Онъ получилъ 12 сентября 1888 г. письмо отъ одного неизвѣстнаго ему избирателя изъ Помоны (въ Калифорніи) съ просьбою дать ему совѣтъ, за кого изъ двухъ кандидатовъ (Кливленда или уже выставленнаго тогда республиканцами Гаррисона) подать ему свой голосъ, чтобы содѣйствовать скорѣйшему возстановленію добрыхъ отношеній между Штатами и Линіею, нарушенныхъ спорами о рыбной ловлѣ? Была ли эта просьба -- западня, или дѣйствительная заботливость натурализованнаго въ Америкѣ англичанина объ интересахъ своей прежней родины? Кто могъ это отгадать? Но Секвилль отвѣчалъ просителю частнымъ письмомъ, въ которомъ, приписавъ избирательной горячкѣ главную причину страстныхъ и несправедливыхъ нападокъ на Англію американцевъ обѣихъ партій съ цѣлію заручиться голосами сильной въ странѣ ирландской партіи, онъ, однако, высказался за переизбраніе Кливленда, болѣе знакомаго съ дѣлами и поэтому могущаго скорѣе привести названные споры къ желаемому концу.

Такое письмо могло быть неполитичнымъ въ виду безмѣрности горѣвшихъ тогда политическихъ страстей и особенно неразборчивости вожаковъ той и другой партіи, но предосудительнаго въ немъ ничего не было: и посланники, какъ люди, могутъ же имѣть свое частное мнѣніе и высказывать его, особенно когда ихъ объ этомъ спрашиваютъ. Они, конечно, не обязаны всегда отвѣчать, но право свободнаго голоса (поскольку это совмѣстимо съ ихъ должностью) у нихъ отнять нельзя. Все неприглядное этого дѣла падаетъ на калифорнскаго избирателя, который сперва обманулъ Секвилля, потомъ предалъ гласности его письмо. А для печати это была истинная находка. Она вострубила о попыткѣ со стороны Англіи произвести давленіе на свободу выборовъ въ Штатахъ, о неблаговидныхъ поступкахъ президента, который, изъ-за личныхъ видовъ, не брезгаетъ содѣйствіемъ представителя державы, бывшей какъ разъ тогда со Штатами не въ ладахъ. "Инцидентъ" этотъ, въ сущности, пустой, получилъ характеръ цѣлаго событія. Обуреваемый нападками враговъ, Кливлендъ, чтобы успокоить расходившееся общественное мнѣніе, долженъ былъ потребовать отъ Салисбюри отозванія Секвилля. А такъ какъ рѣшеніе этого дѣла, Несмотря на переговоры по телеграфу, затягивалось, то послѣднему былъ посланъ его паспортъ съ приглашеніемъ покинуть Вашингтонъ {Дипломатическую переписку по этому дѣлу между Англіею и Штатами см. въ Archives diplomat. 1889, janv., juin.}.

"Теперь уже поздно!" -- воскликнулъ Еленъ, когда ему сообщили рѣшеніе объ этомъ {Вслѣдствіе дѣла съ Секвиллемъ, демократа потеряли поддержку ирландцевъ, перешедшихъ на сторону республиканцевъ, что не могло не отразиться на послѣдовавшихъ затѣмъ выборахъ президента.}. Кампанію 1888 г. онъ велъ съ обычнымъ умѣньемъ, хотя и измѣнилъ свою цѣль: по примѣру многихъ изъ выдающихся своихъ соотечественниковъ (Клея, Кельгауна, Марси, Сиворда), онъ рѣшился удовольствоваться вторымъ постомъ въ государствѣ -- министра иностранныхъ дѣлъ -- и отказаться отъ кандидатуры въ президенты. Такъ онъ могъ, въ сущности, вѣрнѣе преслѣдовать свои замыслы.

Велико было удивленіе республиканцевъ, когда они узнали объ этомъ его отказѣ отъ кандидатуры и о внезапномъ его отъѣздѣ въ Европу. Кандидатами теперь были выставлены: Шерманъ, Альжеръ, Аллисонъ, Грешемъ, Макъ-Кинлей, Гаррисонъ. Благодаря воздѣйствію Блена, послѣдній избранъ 4 ноября 1888 г. въ президенты, а 5 марта 1889 г. Бленъ вступилъ въ должность государственнаго секретаря.

Теперь онъ могъ приступить къ осуществленію плановъ, отъ которыхъ ему пришлось такъ нечаянно отказаться въ 1881 г. Многіе смотрятъ на него какъ на носителя національной идеи американцевъ -- туманной, неопредѣленной, но великой и безграничной, какъ всѣ эти мечтанія объ избранныхъ Богомъ излюбленныхъ народахъ. Идея Блена своего рода мечта е всесвѣтной диктатурѣ Штатовъ, но достигнутой безъ войны и твердо установленной на почвѣ особенно крѣпко связывающихъ людей интересовъ экономическихъ. Всю остальную Америку,-- несмотря на ея приверженность къ свободной торговлѣ по самой необходимости для нея европейскихъ рукъ и капиталовъ, -- привлечь къ протекціонной или, вѣрнѣе, запретительной и таможенной системѣ Штатовъ, чрезъ это сдѣлать ихъ вершителями судебъ Новаго Свѣта и первымъ торговымъ народомъ вселенной, а съ другой стороны -- разорить Англію и даже всю Европу такою политикой и воздвигнуть передъ нею китайскую стѣну для ея гражданъ и товаровъ: таковы главныя черты этой программы {Varigny.}.

Обстоятельства, казалось, улыбались ея автору. Казна Штатовъ была переполнена золотомъ, ихъ доки -- товарами, а склады хлѣбомъ. Европа въ полномъ разъединеніи и безсиліи передъ великими вопросами нашихъ дней, стоящихъ на очереди. Ея государства помышляютъ тоже чуть лы не о такихъ же обособляющихъ ихъ другъ отъ друга китайскихъ стѣнахъ въ миніатюрѣ.

Для приведенія въ дѣйствіе хотя начала своей программы,-- плода десятилѣтнихъ думъ,-- Еленъ имѣлъ передъ собою четыре года,-- срокъ весьма краткій,-- и вотъ въ печати вдругъ заговорили о необходимости продлть власть президента, выборы котораго стоять странѣ всякій разъ столько треволненій и денегъ (2 1/2 милліарда), съ четырехъ лѣтъ на семь. Затѣмъ созваніе конгресса, подобно задуманному въ 1881 г., было первымъ слѣдующимъ шагомъ въ указанномъ направленіи. Всѣ американскія республики должны были послать къ началу октября 1889 г. своихъ делегатовъ въ Вашингтонъ. Имъ предоставлялось назначить по стольку лицъ, сколько они считали нужнымъ, но при рѣшеніяхъ каждая изъ нихъ должна была располагать только однимъ голосомъ. Предметами обсужденія намѣчены особенно два пункта: "изысканіе способовъ рѣшать въ будущемъ несогласія между американскими государствами не оружіемъ, а третейскимъ судомъ и расширить насколько возможно между ними всѣми торговыя сношенія въ видахъ открытія новыхъ рынковъ для внѣшней торговли Штатовъ".

Чтобы лучше оттѣнить общеполезную и гуманную сторону своихъ идей, Еленъ почти къ тому же времени (къ 16 окт.) разослалъ приглашенія къ морскимъ державамъ Европы на другой конгрессъ, тоже въ Вашингтонѣ, для установленія международнаго соглашенія относительно путей и сигналовъ въ открытомъ морѣ, для предупрежденія на немъ столкновенія кораблей и охраны жизни и имущества лицъ, потерпѣвшихъ крушеніе. Какъ видно, вся игра была задумана весьма ловко и хитро.

2 октября 1889 г. открылся въ Вашингтонѣ этотъ конгрессъ "трехъ Америкъ" или "панамериканскій", какъ его называютъ. За исключеніемъ Санъ-Доминго, отклонившаго приглашеніе, на него прибыли представители (числомъ 35 человѣкъ) всѣхъ 15 республикъ Америки: Южной -- Аргентины, Бразиліи, Чили, Перу, Боливіи, Уругвая, Экуадора, Колумбіи и Венецуэлы; Центральной -- Гватемалы, Гондураса, Никарагуа, Санъ-Сальвадора и Коста-Рики; Сѣверной -- Мексики. Гаити и Парагвай, хотя и не прислали делегатовъ, но имъ была предоставлена свобода присоединиться къ этому общему дѣлу позднѣе.

Личный составъ делегатовъ былъ подобранъ искусно. Особенно въ этомъ отношеніи отличились Штаты. Кромѣ Блена, они назначили 10 представителей, большею частью лицъ, преданныхъ правительственной партіи и хорошо знакомыхъ со всѣми спеціальными вопросами, которые подлежали разсмотрѣнію конгресса {Между ними: Andrew Carnegie, личный другъ Елена, представитель горнодѣлія въ Штатахъ и обладатель 200 милл. состоянія; John Anderson и William Whyte -- опытные юристы, которые должны были редактировать проекты постановленій конгресса; Hanson -- одинъ изъ царей хлопчато-бумажной промышленности; Coolidge -- представитель ткацкихъ фабрикъ; Studebaker -- земледѣльческихъ интересовъ западныхъ штатовъ; Trescott и Pitkin -- интересовъ торгово-морскихъ; Bliss -- депутатъ отъ штата и города Нью-Йорка и Estsee -- отъ штатовъ тихо-океанскихъ. Все богачи, лица вліятельныя и соціалисты по своему дѣлу. Къ этому-то оффиціальному персоналу было пріобщено еще нѣсколько капиталистовъ и заводчиковъ, вполнѣ способныхъ оказать хотя добровольное, но сильное свое содѣйствіе конгрессу: собираніемъ нужныхъ фактовъ и документовъ, предварительною выработкой вопросовъ, поступавшихъ на разсмотрѣніе, оказаніемъ гостямъ Штатовъ самаго широкаго гостепріимства и т. п.}. Аргентина, не безъ основанія считаемая соперницею Штатовъ, призванною играть въ Южной Америкѣ такую же роль, какъ они въ Сѣверной, послала трехъ представителей {Quesada -- опытный дипломатъ, Saenz Penia -- ученый юристъ и Quintana -- вицепредсѣдатель сената.}, трехъ же Мексика, Колумбія -- двухъ, остальныя -- по одному.

Новый Свѣтъ не видѣлъ еще столь многочисленнаго и торжественнаго собранія. Во всемъ оно отличалось отъ собраній въ Старомъ Свѣтѣ: не только обширностью и сложностью поставленныхъ ему задачъ, но и созваніемъ среди глубокаго мира, и по характеру явившихся на него лицъ. "Въ Вашингтонѣ совершенно отсутствовали, -- говоритъ Варяньи,-- эта торжественность и помпа оффиціальная, характеризующая конгрессы въ Европѣ. Это былъ скорѣе съѣздъ людей дѣла, которые съ демократическою простотой обсуждали великіе общіе интересы цѣлаго материка. Ихъ созвала демократія, самая богатая я могущественная на свѣтѣ, особенно опытная въ дѣлѣ производительныхъ затратъ; демократія вполнѣ современная и надменная, которая уже забыла свое скромное начало и добродѣтели, благодаря которымъ она такъ высоко поднялась, но которая сохранила въ сердцѣ любовь къ своимъ учрежденіямъ, вѣру въ свое будущее а въ свое призваніе сдѣлать изъ Штатовъ образцовое государство и первую націю въ мірѣ".

Открывая конгрессъ, Еленъ, между прочимъ, сказалъ: "Вы являетесь представителями государствъ, пространство которыхъ въ три раза превосходитъ Европу и занимаетъ четвертую часть нашей планеты; васъ послалъ континентъ, населенный болѣе 120 милл. людей, но могущій прокормить ихъ болѣе одного милліарда. Рѣшенія, къ которымъ вы придете, призваны оказать большое вліяніе на благоденствіе Америки не только въ настоящемъ, но и въ будущемъ. Тѣмъ большую возлагаетъ это на насъ отвѣтственность. Отъ насъ, свободныхъ обладателей нашего материка, отъ насъ зависитъ увеличить наши силы взаимнымъ содѣйствіемъ другъ другу и установленіемъ между нами единства. На территоріи этой республики, старшей сестры между своими американскими сверстниками, распространено убѣжденіе, что всѣ мы только выиграемъ, если умножимъ и облегчимъ способы обмѣна между нашими странами, если мы соединимъ въ одну общую сѣть наши желѣзно-дорожныя линіи, заставляя ихъ всѣ направляться съ сѣвера и съ юга къ Панамскому перешейку, и чрезъ это установимъ правильныя и прямыя сношенія между нашими политическими столицами. Мы считаемъ возможнымъ положить конецъ бѣдствіямъ войны и путемъ третейскаго суда предупредить кровавыя распри между нашими родственными народами, преслѣдующими, въ сущности, вѣдь, одну и ту же цѣль: благоденствіе и миръ Америки, нашей общей родины. Никто изъ насъ не хочетъ этихъ постоянныхъ армій, которыя разоряютъ Европу и лишаютъ ее ея лучшихъ сыновъ и силъ. Мы хотимъ -- и только къ этому стремятся С. Штаты -- крѣпче связать соединяющія насъ узы дружбы и общихъ интересовъ, что навсегда обезпечитъ независимость трехъ Америкъ, а равно установить на болѣе прочныхъ основаніяхъ наши торговыя сношенія и чрезъ это вполнѣ довлѣть себѣ самимъ, а нашимъ производству и промышленности дать такой толчокъ, что развитіе ихъ въ будущемъ ничто не остановитъ". Чтобы на дѣлѣ показать иноземнымъ делегатамъ, какой степени процвѣтанія достигли Штаты за истекшее столѣтіе, былъ придуманъ курьезный способъ: имъ предложено со всевозможнымъ комфортомъ прокатиться по лучшимъ частямъ союзной территоріи и воочію самимъ убѣдиться въ ея могуществѣ и въ неистощимости ея средствъ. Для этого делегаты, уже на другой день послѣ того, какъ они избрали предсѣдателемъ Елена и были приняты президентомъ, отправились въ свой далекій путь. Правительство ассигновало особую сумму (625,000 фр.) на ихъ путешествіе, но ихъ вездѣ принимали и чествовали съ величайшею щедростью. Имъ былъ предоставленъ особый, экстренный поѣздъ, составленный изъ пяти вагоновъ, изъ 12 роскошныхъ помѣщеній въ каждомъ. Онк проѣхали, въ шести-недѣльный срокъ, по территоріи 20 штатовъ и сдѣлали 5,400 миль по линіямъ, принадлежащимъ до 30 различнымъ желѣзно-дорожнымъ обществамъ, нигдѣ не перемѣнивъ вагоны. Впродолженіе этого пути-полета имъ показывали, не какъ въ Европѣ -- войска, парады и другія принадлежности войны, а заводы, образцовыя фермы, доки, магазины, ломившіеся отъ зерна, стада, дороги и каналы,-- словомъ, все, что составляетъ дѣйствительное богатство народовъ и что способно, въ случаѣ нужды, проявить и всю грозную ихъ мощь. Самъ Еленъ не сопутствовалъ своимъ гостямъ, но его замѣнилъ William Curtis.

Эти переѣзды прервали занятія конгресса до 18 ноября. Затѣмъ они продолжались до 19 апрѣля 1890 г. Но достигнутые, послѣ пятимѣсячныхъ работъ, результаты поражаютъ своею ничтожностью, если сравнить ихъ съ первоначальною программой конгресса или, еще болѣе, съ затаенными мыслями Блена {David: "El Zollverein Americano" въ Bull. de la Soc. de Légiel., comp. 1890, juill.}.

Конгрессъ вначалѣ хотѣлъ слить и объединить всѣ общіе интересы американскаго континента. Въ особенности онъ желалъ: 1) путемъ третейскаго суда уничтожить между американскими государствами войну и право завоеваній и сдѣлать между ними миръ постояннымъ; 2) установить таможенный союзъ; 3) ввести единство монеты, мѣръ и вѣсовъ; 4) согласовать законы объ охранѣ народнаго здравія, о выдачѣ преступниковъ и о защитѣ промышленной собственности; 5) создать обширную систему правильныхъ сообщеній по землѣ и по водѣ, и 6) установить кредитъ между всѣми странами трехъ Америкъ {При конгрессѣ работали не менѣе 17 спеціальныхъ коммиссій.}. Программа громадная, каждый пунктъ которой могъ бы потребовать особаго конгресса.

Въ результатѣ вашингтонское собраніе пришло къ нѣкоторымъ заключеніямъ, рекомендовавъ представленнымъ на немъ государствамъ: 1) обращаться къ третейскому суду для рѣшенія споровъ не только между собою, но и съ европейскими державами {Въ этомъ смыслѣ подписано 28 апрѣля въ Вашингтонѣ соглашеніе между Соединенными Штатами, Бразиліей, Боливіей, Экуадоромъ, Гаити, Гондурасомъ, Гватемалой, Санъ-Сальвадоромъ и Никарагуей (Arch. diplomat. 1890, mai, р. 238). Впрочемъ, вопросъ этотъ настолько важенъ, что требуетъ особаго разсмотрѣнія.}; 2) заключать между собою торговые договоры на основаніи принципа взаимности; 3) присоединиться къ трактатамъ, выработаннымъ на съѣздѣ въ Монтевидео {О немъ см. нашу статью въ Русской Мысли 1890 г., кн. XI.} относительно выдачи преступниковъ и охраны патентовъ на изобрѣтенія и фабричныхъ клеймъ, и 4) принять санитарную конвенцію, подписанную въ 1888 г. въ Ріо-де-Жанейро Бразиліею, Аргентиною и Уругваемъ. Относительно монетной уніи и регулированія морскихъ сообщеній ничего не было постановлено. Никакой китайской стѣны, хотя бы въ области экономической, противъ Европы не было возведено.

Такая неудача широкаго проекта Елена объ американскомъ таможенномъ союзѣ должна быть, прежде всего, приписана противуположности интересовъ латинской Америки въ сравненіи съ ея англо-саксонскою частью. Вопреки блестящимъ завѣреніямъ Елена о всевозможныхъ будущихъ благахъ, имѣющихъ быть достигнутыми отъ принятія его проектовъ, одинъ азъ видныхъ органовъ печати въ Штатахъ такъ проговорился насчетъ дѣйствительнаго значенія этихъ затѣй: "Мы хотимъ монополизировать, насколько возможно, торговлю Америки не дешевизною или доброкачественностью нашихъ продуктовъ, а подчинивъ этотъ континентъ дѣйствію нынѣ существующаго у насъ охранительнаго тарифа. Мы желаемъ проникнуть въ порты государствъ, которыя подпишутъ съ нами соглашеніе, и закрыть туда доступъ нашимъ европейскимъ конкуррентамъ".

Едва ли не болѣе всего отстоялъ экономическую свободу Южной Америки делегатъ Аргентины, Саенца Пенья, который, съ цифрами въ рукахъ, доказалъ всю громадную для нея пользу прямыхъ и свободныхъ сношеній съ Европою {Подробный анализъ его рѣчей см. у Давида въ вышеуказанной статьѣ.}.

Во время этихъ преній обсуждались три возможныя системы экономическихъ сношеній между американскими республиками: таможенный союзъ, торговые трактаты на основаніи взаимности и свобода обмѣна.

Таможенный союзъ было еще мыслимо установить для нѣмецкихъ земель съ ихъ 23 милл. населенія; но какъ объединить имъ цѣлый материкъ съ 115 милл. людей? Между протекціонною политикой Штатовъ и свободою торговли южно-американскихъ государствъ лежитъ глубокая рознь. Большую часть своей торговли они ведутъ съ Европою, а не со Штатами: изъ товаровъ, получаемыхъ ими въ годъ на 560 милл. долл., собственно на Штаты приходится только 52 милл. или 10%. Остальное все идетъ къ нимъ изъ Европы. Вывозятъ они на 600 милл. долл.; изъ этого числа Штаты берутъ только на 120 милл. (включая сюда Гаити безъ остальныхъ Антилловъ). Изъ вывозимыхъ же Штатами товаровъ на сумму 740 мил. долл. латинскія республики покупаютъ лишь на 52 милл., т.-е. на 7%. Земледѣльческіе продукты Штатовъ имъ не нужны, ибо они сами ими богаты. Съ другой стороны, таможенный союзъ подорвалъ бы ихъ политическую независимость и установилъ бы настоящую тарифную войну между Америкой и Европой.

Торговые трактаты по началу взаимности не относятся къ компетенціи вашингтонскаго собранія; они могутъ быть заключаемы и безъ созванія общихъ конференцій, но не слѣдуетъ забывать, что, съ одной стороны, торговля собственно между американскими республиками доселѣ была весьма мало развита, съ другой -- Аргентина предложила Штатамъ заключить съ нею торговый договоръ, но предложеніе это было отклонено Фишонъ въ 1870 г.

Такимъ образомъ, въ сферѣ внѣшнихъ сношеній Штатамъ не удалось нанести предполагавшійся ими ударъ европейской промышленности и торговлѣ, и они попробовали это сдѣлать на почвѣ собственнаго таможеннаго законодательства, гдѣ они уже одни являются хозяевами.

II.
Билль Макъ-Кинлея.

Актъ, получившій въ Европѣ столь громкую извѣстность, былъ внесенъ Макъ-Кинлеемъ 14 января 1890 г. въ американскую палату представителей. Цѣлію его полагалось: "упростить производство дѣлъ въ таможняхъ, ввести однообразіе въ оцѣнкѣ товаровъ и во взиманіи съ пахъ пошлинъ, а равно пресѣчь практикуемый въ этихъ случаяхъ обмѣнъ путемъ строгаго и безпристрастнаго примѣненія таможенныхъ законовъ и тарифовъ" {Archives diplomat. 1890, avr., р. 41.}. Получивъ силу закона 10 іюня, онъ сталъ примѣняться съ 1 августа. На оффиціальномъ языкѣ билль Макъ-Кинлея называется актомъ, упрощающимъ законы о взиманіи пошлинъ. Собственно онъ состовтъ изъ двухъ актовъ: изъ новаго, усиленнаго тарифа (Tarif-bili) и изъ закона, установляющаго чрезвычайно тягостныя административныя и таможенныя формальности, которымъ отнынѣ должны будутъ подчиняться всѣ иностранные, ввозимые въ Штаты, товары {Билль Макъ-Кинлея напечатанъ въ Arch. 1890, août-sept., р. 261--274. Въ немъ всего 80 статей.}.

Сущность этого билля, въ которомъ нельзя не видѣть, вмѣстѣ съ Maсадомъ, "продукта самаго утонченнаго протекціонизма нашихъ дней", сводится къ подчиненію иностранныхъ товаровъ всякаго рода мытарствамъ и широкому административному произволу. Новыя, взимаемыя съ нихъ, пошлины носятъ едва прикрываемый характеръ запрещенія, ибо съ нѣкоторыхъ продуктовъ онѣ достигаютъ 100--150% съ ихъ цѣны {Rec. des Deux Mondes 1890., 15 oct. Mazades. "Chronique de la Quinzaine".}.

Хороши новыя пошлины, но не менѣе хороши и формальности при ввозѣ. Прежде чѣмъ послать товаръ отправитель обязывается представить свою на него фактуру консулу Штатовъ того округа, гдѣ товаръ, смотря по обстоятельствамъ, былъ произведенъ или купленъ. На фактурѣ дѣлается заявленіе покупщика, фабриканта, собственника или ихъ повѣренныхъ о томъ, что фактура вѣрна и точна во всѣхъ своихъ частяхъ и что она выдана дѣйствительно въ той мѣстности, откуда товаръ направляется въ Штаты. Въ случаѣ покупки товара, надо прописать: время его покупки, мѣсто, лицо, его продавшее, настоящую, полученную за него цѣну и остальныя лежащія на немъ издержки (ст. 3).

Въ американскомъ портѣ прибытія эта фактура предъявляется таможнѣ, которая, по своему усмотрѣнію или произволу, приступаетъ къ ея провѣркѣ. Если она найдетъ уклоненіе до 40% въ цѣнѣ показанной противъ настоящей, по ея оцѣнкѣ, она предполагаетъ со стороны отправителя обманъ и весь товаръ подвергаетъ конфискаціи. Отправитель долженъ доказать, въ такомъ случаѣ, отсутствіе съ его стороны злаго умысла (ст. 7). При этомъ вѣрно было указано во французской палатѣ, когда рѣчь зашла объ этомъ пресловутомъ законѣ, что весьма естественны различія въ цѣнѣ въ день отправленія товаровъ и въ день ихъ прибытія въ назначенный портъ. Кромѣ того, при этой повѣркѣ цѣнъ билль не упоминаетъ о важной гарантіи для отправителя: присутствовать лично или чрезъ своего довѣрителя въ оцѣночномъ комитетѣ {Засѣданіе 21 іюня 1890 г. Arch., août-sept., p. 854.}.

Необычайно суровы наказанія, вводимыя биллемъ: всякій, уличенный въ невѣрныхъ заявленіяхъ или оказавшій въ этомъ пособіе, подвергается пенѣ въ 5,000 долларовъ или заключенію въ тюрьмѣ съ принудительною тамъ работой на два года, или же, по усмотрѣнію суда, обоимъ этимъ наказаніямъ вмѣстѣ, независимо отъ конфискаціи его товара (ст. 6 и 9).

Кто же, однако, является судьями? Не коммиссія изъ свѣдущихъ торговыхъ лицъ, а девять чиновниковъ, назначаемыхъ президентомъ съ вѣдома и согласія сената. Они получаютъ высокое содержаніе (7,000 долл.) и всякое другое занятіе имъ воспрещается. Президентъ всегда воленъ ихъ удалить, если замѣтитъ ихъ неспособность, небрежность или ошибки. Изъ нихъ не болѣе пяти человѣкъ могутъ принадлежать къ одной и той же политической партіи (ст. 12).

Естественно, что этотъ билль вызвалъ въ Европѣ сильное неудовольствіе: особенно взволновались торговыя фирмы Англіи и Франціи, ведущія обширную торговлю съ Америкою. Въ засѣданіи французской палаты 21 іюля {Arch., ib.} Дюпюи сдѣлалъ объ этомъ запросъ министру иностранныхъ дѣлъ. Рибо, въ отвѣтѣ своемъ, указалъ на надежду, что билль на практикѣ будетъ примѣняться съ возможными смягченіями, что интересы Франціи будутъ, во всякомъ случаѣ, отстаиваемы съ должною энергіей и т. д. Но въ этихъ преніяхъ насъ интересуютъ собственно два пункта: Рибо снесся съ кабинетами лондонскимъ, берлинскимъ, римскимъ и другими насчетъ этого билля и вездѣ встрѣтилъ крайнюю сдержанность: какое бы то ни было дипломатическое дѣйствіе, даже оффиціозное, противъ билля признано ими неумѣстнымъ, ибо оно обратилось бы прямо противъ цѣли, которую желали бы достичь, такъ какъ американцы не терпятъ даже тѣни вмѣшательства въ дѣла, которыя они считаютъ исключительно своими внутренними.

Затѣмъ была рѣшительно отвергнута мысль объ установленіи европейскаго таможеннаго союза,-- мысль, менѣе всего приличествующая французской палатѣ. И такъ, сколь ни тягостенъ и ни несправедливъ билль Макъ-Кинлея, противъ него ничего не подѣлаешь, по мнѣнію европейскихъ правительствъ и многихъ публицистовъ. А, между тѣмъ, дѣло настолько серьезно, что о немъ стоитъ подумать. "Независимо отъ особыхъ законовъ у отдѣльныхъ народовъ и отъ права ихъ распоряжаться своими дѣлами по собственному усмотрѣнію, существуетъ, однако, для всѣхъ государствъ международное право, въ силу котораго сношенія между ними должны покоиться на принципѣ взаимнаго довѣрія. Американцы подмѣниваютъ его теперь принципомъ общаго недовѣрія. Въ торговыхъ сдѣлкахъ они предполагаютъ болѣе всего недобросовѣстность. Противъ этого нельзя не возстать" {Слова Дюпюи въ вышеуказанномъ засѣданіи.}.

По мнѣнію Мазада, Штаты этимъ закономъ 1890 г. отдѣлили себя отъ остальнаго міра новою континентальною системой на подобіе наполеоновской, но Европѣ было бы неудобно отвѣчать на него такою же мѣрой: отъ этого болѣе всего пострадали бы недостаточные классы вслѣдствіе неизбѣжнаго въ такомъ случаѣ поднятія цѣнъ на многіе продукты. Штаты сами почувствуютъ такія послѣдствія отъ своей крайней протекціонной политики, способной только вызвать въ будущемъ безчисленные споры и столкновенія между народами.

Однако, самъ Мазадъ разсказываетъ, что, вскорѣ по изданіи билля Макъ-Кинлея, Франція, въ видахъ общественнаго здравія, запретила ввозъ въ себѣ американскихъ свиней. Это вызвало взрывъ негодованія въ Вашингтонѣ. Американцы поспѣшили сдѣлать поправку къ названному биллю: они установили, съ одной стороны, у себя контроль надъ соленымъ мясомъ, вывозимымъ изъ Америки, съ другой -- предоставили президенту право, по его усмотрѣнію, не допускать въ страну ввозъ иностранныхъ винъ и вообще прибѣгать къ репрессаліямъ всякій разъ, когда какое-либо другое государство "приметъ произвольныя или притѣснительныя мѣры противъ американскихъ товаровъ" {Rev. des Deux Mondes 1890, 15 sept.}. Вотъ какъ легко рѣшаются американцы на экономическую войну, если задѣваются ихъ собственные матеріальные интересы.

Весьма возможно, что безъ всякаго внѣшняго воздѣйствія крайній протекціонизмъ Штатовъ на практикѣ самъ себя осудитъ и заставятъ ихъ обратиться къ экономической политикѣ болѣе здравой и справедливой. Пока билль Макъ-Кинлея успѣлъ уже вызвать вздорожаніе многихъ продуктовъ и это повело къ недовольству многочисленныхъ классовъ потребителей; оно выразилось весьма характерно на выборахъ 4 ноября въ палату представителей, отчасти въ мѣстныя законодательныя собранія, въ суды и т. д. Демократы одержали неожиданно побѣду вслѣдствіе злоупотребленія властью республиканцами, но отчасти благодаря и этимъ новымъ таможеннымъ законамъ. Самъ Макъ-Кинлей провалился въ штатѣ Огіо.

Какъ бы то ни было, но вашингтонскій конгрессъ и билль Макъ-Кинлея суть весьма характерныя знаменія времени, указывающія для каждаго безпристрастнаго наблюдателя, въ какомъ направленіи будетъ впредь двигаться политика Штатовъ, а это не можетъ не отразиться и на отношеніяхъ ихъ къ Европѣ. Намъ слѣдуетъ теперь сказать нѣсколько словъ и объ этой сторонѣ дѣла.

III.
Отношенія Америки къ Европѣ.

Успѣхи, достигнутые Соединенными Штатами на политическомъ и экономическомъ поприщѣ за первое столѣтіе ихъ существованія, дѣйствительно необычайны и безпримѣрны; Штаты не только быстро богатѣли и развивались въ значительной степени благодаря приливу европейскихъ эмигрантовъ, но и постоянно присоединяли къ себѣ все новыя и новыя области и земли. Такъ, они добыли себѣ: отъ Франціи -- Луизіану, отъ Испаніи -- Флориду, отъ Мексики -- Техасъ, Новую Мексику и Калифорнію, изобилующую золотомъ. Колонизаціею они заняли и воздѣлали всю обширную долину Миссиссипи, а равно Западный Орегонъ и бассейнъ Колумбіи. И всѣ эти завоеванія, отъ Канадскихъ озеръ до Мексиканскаго залива и отъ Атлантическаго океана до Тихаго, совершались не мечомъ кровопролитными войнами, а путемъ мирныхъ договоровъ и частью даже добровольнаго присоединенія самихъ населеній {Weber's: "Allgemeine Weltgeschichte", 2 Aufl. B. XV, Abth. III, S. 209.}. Ближе къ намъ Штаты пріобрѣли покупкою отъ Россіи территорію Аляску, а отъ Даніи острова: Св. Ѳомы и Іоанна. Что удивительнаго, если въ виду такихъ успѣховъ они начинаютъ помышлять если не о поглощеніи всего американскаго материка, то хотя бы его сѣверной половины? Не есть ли это только вопросъ времени? Европа такъ отдалена и вся поглощена своими внутренними раздорами и междуусобіями. Латинскія республики Новаго Свѣта также не могутъ достигнуть ни внутренней крѣпости, ни внѣшняго взаимнаго мира. Все поэтому на руку гордымъ властителямъ Сѣвера.

Впрочемъ, это пока, быть можетъ, далекія еще мечты. По отзыву американскихъ газетъ, Еленъ выразился такимъ образомъ о двухъ, вѣроятно, ближайшихъ завладѣніяхъ Штатовъ: "Присоединеніе Канады еще не созрѣло,-- надо подождать. Это дѣло времени и въ будущемъ намъ достанется этотъ плодъ. Иное дѣло -- Куба: изъ всѣхъ странъ мы имѣемъ болѣе всего правъ на этотъ островъ, называемый перломъ Антилловъ. Давно уже онъ является очагомъ заразительныхъ болѣзней и особенно желтой лихорадки, которая періодически посѣщаетъ наше побережье и коситъ наше населеніе. Куба въ нашихъ рукахъ была бы осушена и оздоровлена и перестала бы быть вѣчною для насъ угрозой. Даже съ экономической точки зрѣнія намъ было бы выгодно купить ее у Испаніи; какую бы цѣну она за нее ни потребовала, это обошлось бы намъ дешевле опустошеній, производимыхъ по бассейну Миссиссипи желтою лихорадкой. Наконецъ, Куба чрезвычайно важна въ стратегическомъ отношеніи; соприкасаясь къ сѣверу съ Флоридой, а къ югу съ полуостровомъ Юкатаномъ, она является настоящимъ ключомъ къ Мексиканскому заливу и этому ключу слѣдовало бы быть въ нашихъ рукахъ. Вотъ, кажется, серьезныя основанія въ пользу ея присоединенія" {Varigny въ вышеназв. статьѣ.}.

Конечно, много правды лежитъ въ этихъ словахъ, особенно если сообразить, что безпечное испанское правительство никогда ничего не дѣлало для поднятія благосостоянія Кубы или для развитія ея торговли, земледѣлія, мореходства. Всю власть свою надъ ней оно проявляло въ угнетеніи туземцевъ безмѣрными налогами и пошлинами и въ презрительномъ игнорированіи ихъ нуждъ. Поэтому, когда вспыхнуло въ 1868 г. на островѣ возстаніе, длившееся не менѣе 10 лѣтъ, Испанія едва ли подчинила бы его себѣ вновь, если бы въ это дѣло вмѣшался вашингтонскій кабинетъ; но послѣдній воздержался тогда отъ этого, отчасти не желая чрезъ это увеличить число черныхъ людей и пріобрѣсти до милліона испанцевъ, фанатичныхъ католиковъ {Weber, ibid., S. 207.}.

Соединенные Штаты не только втягиваютъ американскій континентъ въ сферу своей политики и интересовъ {Въ этомъ отношеніи характерны слова сенатора Frye, приводимыя Вариньи: "Европѣ нечего дѣлать у насъ. Пусть она направляетъ свою торговлю въ Африку, на крайній Востокъ, или куда хочетъ, но пусть оставитъ она Америку для американцевъ".}, но и стараются подчинить своему вліянію многіе острова Полинезіи (Самоа, Маршальскіе, Сандвичевы), въ которыхъ видятъ естественныя для себя станціи на пути къ Азіи. Формулой ихъ національной и, за послѣднее время, наступательной политики являются слова: "Америка для американцевъ". Эта формула вполнѣ законна и вѣрна, поскольку она касается внѣшней и внутренней независимости Новаго Свѣта и развитія его благосостоянія, но она глубоко несправедлива, если понимать ее въ смыслѣ новѣйшихъ американскихъ націоналистовъ, какъ выраженіе принципа обособленности и враждебности американскаго міра къ европейскому. Первые признаки этого направленія можно отыскать въ далекомъ, сравнительно прошломъ, когда Штаты, дѣйствительно, пѣли нужду и право отстаивать свою независимость отъ посягательства Европы. Мы говоримъ о знаменитомъ ученіи Монрое, доселѣ считающемся лозунгомъ внѣшней политики Штатовъ {Объ этомъ ученіи см. Calvo: "Le Droit international", 3 édit. V. I, p. 244--259. Geffcken: "Das Recht der Intervention" въ Holtzendorff's Handbuch des Völkerrechts, B. IV, 8. 156--157.}. Ученіе это, какъ извѣстно, изложено въ посланіи президента Монрое {Онъ былъ президентомъ съ 1817 по 1825 г.} къ конгрессу 2 декабря 1823 г. и явилось отвѣтомъ на замыслы, которые приписывались тона державамъ Священнаго Союза вмѣшиваться въ борьбу Испаніи съ ея возставшими колоніями и установить монархическое начало и въ Новомъ Свѣтѣ. Монрое энергично осудилъ такіе планы и къ нему тогда присоединилась Англія. Европа не вмѣшалась, колоніи достигли независимости. Съ другой стороны, тогда шли споры у Штатовъ съ Англіею и Россіею объ ихъ сѣверо-западной границѣ и этого пункта коснулось также посланіе президента. Таковы мотивы, его вызвавшіе. Что касается содержанія, то по первому вопросу отмѣтимъ, что посланіе ставитъ на видъ желаніе Штатовъ не присоединять къ себѣ какой-либо части отъ территорій возставшихъ колоній и не противиться ихъ мирному соглашенію съ метрополіею. Но Штаты рѣшились не допускать всѣми способами вмѣшательства въ это дѣло третьихъ государствъ, въ какой бы формѣ оно ни выразилось: насильственной и жирной. "Политическая система Европы,-- читаемъ мы далѣе,-- покоится на совершенно иныхъ началахъ, чѣмъ, наша. Впродолженіе войнъ, опустошавшихъ ее съ начала этого столѣтія, Штаты держались неуклонно слѣдующаго правила: они никогда не вмѣшивались во внутреннія дѣла какой-либо державы Стараго Свѣта, правительство фактическое было для нихъ всегда законнымъ и они старались поддерживать съ нимъ дружественна отношенія, слѣдуя политикѣ прямой и твердой. Но они не могутъ допустятъ, чтобы союзныя державы Европы перенесли (свои политическіе принципы въ ту или иную часть Америки,-- это было бы прямою опасностью для ихъ благосостоянія и спокойствія. Соединенные Штаты также никогда не вмѣшивались и не будутъ вмѣшиваться въ отношенія европейскихъ государствъ къ ихъ американскимъ колоніямъ, но относительно правительствъ, провозгласившихъ свою независимость и нами признанныхъ въ этомъ качествѣ, мы полагаемъ, что всякая попытка снова поработить ихъ будетъ служить выраженіемъ враждебныхъ намѣреній противъ насъ самихъ. Такъ смотрятъ на все это дѣло и наши братья Юга. Испаніи ихъ уже болѣе никогда къ себѣ не вернуть".

Во второй части посланія рѣчь идетъ о томъ, что Америка, заселенная свободными и независимыми народами, отнынѣ не можетъ быть колонизируема какою-либо европейскою державой. Пограничные споры между европейскими владѣніями и территоріями американскихъ государствъ должны быть рѣшаемы въ силу общихъ принциповъ международнаго права.

Съ формальной стороны должно помнить, что это посланіе не безъ основанія называется ученіемъ или доктриною: "оно,-- говоритъ Гефкенъ,-- никогда не получало законодательной санкціи и даже не было правительственнымъ распоряженіемъ. Въ свое время оно только явилось заявленіемъ американскаго правительства". По, резюмируя болѣе или менѣе удачно тенденціи вашингтонскаго кабинета, доктрина Монрое стала скоро очень популярною въ Новомъ Свѣтѣ, гдѣ она, по замѣчанію Кальво, "считалась ли правительствъ щитомъ свободы и орудіемъ борьбы противъ иноземныхъ посягательствъ". Еще современникъ Монрое, Джефферсонъ, понималъ ее въ томъ смыслѣ, что главнымъ правиломъ политики Штатовъ должно быть: не вмѣшиваться во внутреннія дѣла Стараго Свѣта, но и не допускать вмѣшательства Европы въ дѣла Америки. Это уже расширеніе первоначальнаго смысла доктрины Монрое и-вообще должно сказать, что американцы съ теченіемъ времени далеко выходили на практикѣ за предѣлы ея прямаго логическаго и буквальнаго значенія, дѣлая изъ нея выводы, которые изъ словъ ея не вытекали.

Когда въ 1848 г. Юкатанъ не могъ совладѣть съ возстаніемъ индійцевъ и напрасно просилъ о помощи Англію и Испанію, онъ обратился, наконецъ, къ С. Штатамъ съ предложеніемъ признать ихъ верховенство, если они окажутъ ему пособіе въ этой борьбѣ. Тогдашній президентъ Полькъ, готовясь къ этой экспедиціи, заявилъ, "что Штаты не намѣрены допустить превращеніе Юкатана въ какую-либо европейскую колонію".Еще извѣстнѣе ихъ противодѣйствіе установленію имперіи въ Мексикѣ Наполеономъ III. Никогда не признавая тамъ власть Максимиліана, Штаты много содѣйствовали несчастному исходу этого предпріятія {Угрожающія ноты Сюарда къ французскому кабинету въ 1864 и 1866 гг. см. у Кальво.}.

И въ эту эпоху, какъ въ 1823 г., ученіе Монрое оказало для Штатовъ свое благотворное и законное дѣйствіе. А время мексиканской экспедиціи было полно опасностей даже для всей Америки: въ Штатахъ кипѣла страшная междуусобная брань, Санъ-Доминго призналъ надъ собою снова власть Испаши, генерала Морено въ Экуадорѣ упрекали въ тайныхъ сношеніяхъ съ фракціею въ видахъ предложенія ей протектората. Казалось, будто Европа помышляла опять о распространеніи своей власти надъ Америкой, но эти миражи скоро разсѣялись.

До послѣдняго времени С. Штаты не пользовались, вообще говоря, доктриною Монрое для вмѣшательства въ отношенія европейскихъ государствъ къ ихъ американскимъ владѣніямъ или къ независимымъ республикамъ Новаго Свѣта {Вспомнимъ, наприм., такъ назыв. мирныя блокады Франціею портовъ Мексика (въ 1838 г.), Англіею и Франціею побережья Аргентинской республики (1888--48 г.) или бомбардированіе испанцами Вальпарайсо (въ 1868 г.).}. Также не приписывали они себѣ диктатуры или верховнаго покровительства и руководительства надъ послѣдними. Все это претензіи новѣйшаго времени, результатъ громаднаго подъема ихъ національныхъ силъ со времени междуусобной войны. Эти претензіи, однако, должны быть рѣшительно отвергнуты какъ во имя международнаго права, такъ и на основаніи самого ученія Монрое. Послѣднее узаконяетъ только для Штатовъ противодѣйствіе завоеваніямъ Европы въ Америкѣ или перенесенію туда европейскихъ политическихъ принциповъ,-- перенесенію, само собою разумѣется, насильственному и искусственному. Таковъ прямой и строгій смыслъ занимающаго насъ теперь ученія, но должно прибавить, что и безъ него Штаты, какъ могущественнѣйшая держава Америки, имѣли бы права, будто бы изъ него вытекающія {Въ 1881 г. Штаты объявили Чили, что противно законамъ, "долженствующимъ господствовать въ сношеніяхъ между образованными народами, ставить, какъ непремѣнное условіе мира, присоединеніе къ Чили владѣній, безспорно принадлежащихъ Перу (тогда рѣчь шла о заключеніи мира между Чили и Перу съ Боливіей послѣ война 1879--81 г.). Это -- принципъ новый и Штаты, конечно, поступятъ хорошо, если будутъ противодѣйствовать на американскомъ материкѣ праву завоеванія и оказывать содѣйствіе слабѣйшему въ борьбѣ его съ неправымъ, но это ничего |не имѣетъ общаго съ деклараціею Монрое.}.

Менѣе всего можно оправдать чѣмъ бы то ни было положеніе, недавно занятое вашингтонскимъ кабинетомъ по отношенію къ прорываемому Панамскому каналу. Еще задолго до начала этихъ работъ и когда Суэцкій каналъ еще не былъ прорытъ, С. Штаты едва ли не первые высказались въ принципѣ за свободу и нейтрализацію такихъ исключительныхъ артерій передвиженія. Такъ какъ послѣ нихъ болѣе всего Англія заинтересована въ сооруженіи Панамскаго канала {Разсчитали, что онъ сократитъ разстояніе между Лондономъ и С.-Францискомъ на 14,000 миль, и что, благодаря ему, съ западнаго побережья обѣихъ Америкъ можно будетъ достигать Европы въ 4 недѣли.}, то они заключили съ нею 19 апрѣля 1850 г. договоръ, извѣстный, по имени лицъ, его подписавшихъ, подъ названіемъ Клайтонъ-Вульверскаго. Въ немъ обѣ договаривающіяся стороны объявляютъ, что имѣющій быть прорытымъ Панамскій каналъ долженъ быть путемъ морскихъ сообщеній "на благо всего человѣчества и на равныхъ правахъ для всѣхъ" (ст. 6). Ни одна изъ сторонъ не будетъ претендовать на какія-нибудь особенныя права на Панамскій каналъ и не будетъ пользоваться своимъ вліяніемъ на центрально-американское государство, чрезъ территорію котораго онъ пойдетъ, чтобы получить привилегированное положеніе (ст. 1). Въ случаѣ войны между ними, ихъ суда, проходящія черезъ каналъ, не могутъ быть ни захватываемы, ни подвергаться блокадѣ или задержанію (ст. 2). Наконецъ, обѣ державы обязываются защищать безопасность и нейтральность канала {Мартенсъ: "Сопр. межд. право", т. II, стр. 258 (2 изд.).}.

Хотя эта конвенція, прежде всего, предусматривала путь чрезъ рѣку Санъ-Жуанъ и озера Никарагуа и Манагуа, но ея 8 ст. распространяетъ принципъ свободы передвиженія и на всѣ другіе пути (каналы, желѣзнодорожныя линіи), которые въ будущемъ могутъ связать, чрезъ Панамскій перешеекъ, Атлантическій океанъ съ Великимъ {Весьма обстоятельное изложеніе всего вопроса о Панамскомъ каналѣ можно найти у Каратеодори въ его прекрасномъ очеркѣ "Международнаго рѣчнаго права" (Holtzendorff's Handbuch., II, S. 894--405).}. Пути эти должны быть нейтральны и доступны судамъ всѣхъ народовъ. Для этого представится всѣхъ другихъ государствъ, по словамъ 6 ст., должны быть приглашены къ присоединенію къ этому договору, чтобы "съ своей стороны удостоиться принять участіе въ столь великомъ дѣлѣ".

Замѣтимъ, что на приготовительномъ конгрессѣ въ Парижѣ, въ 1879 г., на которомъ установлено окончательное направленіе Панамскаго канала {Отъ Колона на Атлантическомъ океанѣ черезъ рѣку Rio-Chagres, его притокъ Obispo и, пересѣкая кражъ Кордельеровъ (Culebra), каналъ направляется по теченію Rio-grande въ Тихій океанъ. Длина его 75 километровъ, а проведеніе его исчислено въ 1,200 милл. фр. (Каратеодори).}, присутствовали делегаты Франціи, Англіи, С. Штатовъ, Россіи, Италіи и Испаніи. Съѣздъ поручилъ это дѣло Лессепсу, который и основалъ "Compagnie universelle du canal de Panama", но, къ сожалѣнію, дѣла этой компаніи запутались и каналъ донынѣ не доведенъ до конца {Необходимость прорытія Панамскаго перешейка впервые признана на географическомъ съѣздѣ въ Антверпенѣ въ 1871 г., но юридически формулирована въ законѣ 18 мая 1878 г., утвержденномъ президентомъ Колумбіи. Законъ этотъ легъ въ основаніе концессіи, данной панамской компаніи, и приводится у Каратеодори (ib.).}.

Несмотря на это, уже съ 1881 г. Штаты, не съумѣвшіе предупредить Лессепса и Францію въ этомъ гигантскомъ предпріятіи, стали замышлять о присвоеніи себѣ высшаго надъ нимъ распоряженія.

Еще при Арчюрѣ, Бленъ въ депешѣ своей (отъ 19 ноября 1881 г.) къ представителю Штатовъ въ Лондонѣ, Лоуведь, заявилъ, что Елайтонъ-Бульверскій договоръ, заключенный тридцать лѣтъ тому назадъ, при особенныхъ обстоятельствахъ, нынѣ утратилъ свою силу; да и прежде онъ вызывалъ много споровъ между сторонами. Громадное развитіе, котораго достигли Штаты на побережьѣ Великаго океана, возлагаетъ на нихъ новыя обязанности и отвѣтственность. Какъ державѣ передовой на американскою континентѣ, имъ однимъ долженъ принадлежать исключительный надзоръ надъ Панамскимъ каналомъ, который они всегда будутъ считать частью какъ бы своего побережья. Поэтому въ договорѣ 1850 г. должны быть вычеркнуты статьи, запрещающія имъ возводить на каналѣ укрѣпленія и установлять надъ нимъ свой политическій контроль, съ согласія мѣстнаго правительства.

Взамѣнъ этого требованія, Штаты великодушно соглашались признать полный нейтралитетъ канала (инымъ путемъ, по ихъ мнѣнію, и не достижимый): въ мирное время онъ былъ бы доступенъ на правахъ полнаго равенства для торговыхъ судовъ всѣхъ народовъ, и даже для военныхъ, съ цѣлью мирнаго по немъ прохода, а въ военное время, кромѣ случаевъ обороны для территоріальнаго правительства и для Штатовъ, онъ былъ бы закрытъ для военныхъ кораблей всѣхъ воюющихъ безъ различія.

Англійскому правительству было не трудно указать на неосновательность и натяжки всей этой аргументаціи {Депеши Гранвилля 7 и 14 янв. 1882 г. къ Вестѣ, въ Вашингтонѣ.}: споры, возникавшіе по поводу примѣненія конвенціи 1850 г., никогда не касались пункта нейтрализаціи канала; едва ли какое-либо американское государство, территорію котораго прорѣжетъ каналъ, согласится на то, чтобы иностранное правительство (хотя бы и сосѣднее съ нимъ) сооружало на его землѣ укрѣпленія іл занимало часть его владѣній войсками. Ни одна держава, какъ бы она ни была могущественна, не имѣетъ права занимать территорію, лежащую внѣ собственныхъ ея границъ. Не существуетъ основанія для измѣненіями упраздненія Клайтонъ-Бульверскаго договора. Надо только желать, чтобы на практикѣ осуществилось его постановленіе о приглашеніи контрагентами всѣхъ другихъ морскихъ державъ къ заключенію подобныхъ же соглашеній. Это лучше всего устранило бы существующія недоразумѣнія. Контроль надъ каналомъ не можетъ быть дѣдомъ одного какого-либо государства, а, съ другой стороны, пользованіе этимъ путемъ должно принадлежать всѣмъ одинаково: отсюда естественными и справедливыми представляются лишь коллективныя мѣры всѣхъ морскихъ державъ. Точка зрѣнія англійскаго правительства должна быть признана единственно вѣрною. Вопреки оппозиціи Штатовъ, работы по прорытію Панамскаго канала не прекращались. При президентѣ Кливлендѣ вашингтонское правительство смягчило нѣсколько рѣзкій тонъ своихъ требованій, но при теперешнемъ президентѣ и когда у власти снова очутился Еленъ, прежнія притязанія Штатовъ опять оживились: 6 января 1889 г. сенатъ, согласно съ палатою депутатовъ, принялъ резолюцію, порицающую вмѣшательство какого-либо европейскаго правительства въ дѣло сооруженія Панамскаго канала. Всякій посторонній контроль надъ нимъ объявленъ нарушеніемъ законныхъ правъ и интересовъ Соединеніяхъ Штатовъ и угрозою ихъ благоденствію {Arch. Diplom. 1889, févr., р. 289.}.

Между тѣмъ, европейскія державы признали по константинопольскому договору 1888 г. свободу плаванія по Суэцкому каналу {О Суэцкомъ каналѣ см. мою статью въ Русской Мысли 1889 г., кн. II.-- Каратеодори, назв. соч., стр. 386--894, Asser: "La Convention de Constantionople pour le libre usage du canal de Suez" въ Revue de dr. intern. 1888, p. 529--568.} и, очевидно, одинаковыя начала должны управлять такими каналами, хотя и искусственными, но міровыми путями передвиженія. Начала эти суть, по словакъ Каратеодори: "нейтралитетъ и независимость; они такъ же важны и неприкосновенны, какъ и свобода открытаго моря. Созданные для блага всего человѣчества, пути эти не могутъ быть въ зависимости отъ какого-либо отдѣльнаго народа". Если отъ этихъ частныхъ случаевъ перейти къ отношеніямъ С. Штатовъ жъ Европѣ вообще, мы замѣтимъ, прежде всего, что они воздерживались отъ участія въ обсужденіи общихъ политическихъ дѣлъ нашего материка; представители ихъ не засѣдали на конгрессахъ: Вѣнскомъ (1815 г.), Парижскомъ (1856) и Берлинскомъ (1878 г.), но они, помимо многочисленныхъ договоровъ съ отдѣльными европейскими правительствами, стали присоединяться къ такимъ международнымъ актамъ Европы, которые, по природѣ своей, носятъ характеръ универсальный и юридическій. Болѣе или менѣе чуждые жгучимъ вопросамъ политики, эти акты касаются области человѣколюбія, соціальныхъ интересовъ, высшихъ благъ цивилизаціи и т. п. Конечно, правило это не должно быть понимаемо въ абсолютномъ смыслѣ. Штаты не присоединились къ парижской морской деклараціи 1856 г., потребовавъ полной неприкосновенности частной собственности на морѣ, во время войны, и тѣмъ затормазивъ реформу морскаго права, но они приняли женевскую конвенцію 1864 г. и даже дополнительныя къ ней статьи 1868 г. о вспомоществованіи больнымъ и раненымъ въ морскихъ войнахъ, чего не сдѣлали европейскіе кабинеты. Штаты входятъ въ составъ всеобщаго почтоваго союза к промышленной уніи, но они не члены уній: телеграфной и литературной. Къ телеграфному союзу они не пристали потому, что на ихъ территоріи телеграфъ эксплуатируется не государствомъ, а частными обществами, которыя, впрочемъ, могутъ присоединяться къ телеграфному союзу и это дѣлаютъ. Съ другой стороны, однако, и сами Штаты приступили къ Парижской конвенціи 1884 г. объ охранѣ кабелей въ мирное время. Промышленная унія не простирается даже на многія европейскія государства, а къ литературной Штаты поневолѣ относятся враждебно, ибо, подобно Россіи, не признаютъ международной охраны авторскаго права. Наконецъ,(они подписались подъ парижскою метрическою конвенціей 1875 г. и принимали дѣятельное участіе въ работахъ двухъ примѣчательнѣйшихъ международныхъ конференцій послѣднихъ лѣтъ: берлинской 1884--85 г. о Конго и Нигерѣ и брюссельской 1889--90 г. относительно прекращенія невольничества въ Африкѣ.

Все это приводитъ насъ къ слѣдующимъ общимъ выводамъ: какъ бы ни были многочисленны и значительны политическія, національныя к экономическія особенности Америки, но онѣ не въ состояніи подорвать высшей общности и связи ея съ Европою. Американская цивилизація, что бы ни говорили ея фанатичные націоналисты, есть только часть и извѣстная разновидность европейской, или, понимая шире, общечеловѣческой культуры. Не только въ прошломъ и всѣми своими корнями она уходитъ въ цивилизацію Стараго Свѣта, но и ея богатство и мощь въ будущемъ обусловлены ея тѣснымъ и постояннымъ общеніемъ съ Европою. Однимъ изъ плодовъ всей исторической жизни новыхъ народовъ является международное право. Нормы его не могутъ измѣняться по отдѣльнымъ народамъ или даже материкамъ: иначе оно не было бы правомъ всего цивилизованнаго человѣчества.

Поэтому, съ точки зрѣнія его началъ, отношенія между Европою Америкою представляются намъ въ слѣдующемъ свѣтѣ: будучи членами одной великой семьи, оба эти материка должны уважать взаимную независимость и свободу какъ въ области политической, такъ и экономической. Европа лишена уже права заводить на американскомъ континентѣ колоніи или дѣлать тамъ завоеванія. Нечего ей и навязывать юнымъ, заатлантическимъ республикамъ свои принципы: политическіе, религіозные и иные. Съ другой стороны, С. Штаты не имѣютъ никакого права вытѣснять европейцевъ изъ ихъ американскихъ владѣній или даже вмѣшиваться въ эти отношенія. Международное право, которое С. Штаты формально признали обязательнымъ для себя,-- замѣчаетъ г. Мартенсъ,-- положительно не допускаетъ, чтобы какой-либо одинъ народъ исключительно господствовалъ въ предѣлахъ извѣстнаго материка.

Обособленіе Америки, возведенное въ принципъ, какъ мечтаютъ о томъ Штаты, было бы грубымъ нарушеніемъ международнаго права, такимъ актомъ вражды противъ Европы, который съ ея стороны оправдалъ бы энергичныя репрессаліи, доведенныя, въ крайнемъ случаѣ, до войны. Никто не вправѣ закрыть Америку для европейскихъ эмигрантовъ и товаровъ. Временныя, частныя стѣсненія не должны подрывать самаго принципа этой свободы. И въ отстаиваніи его европейскимъ правительствамъ нельзя рекомендовать довольно энергіи, осмотрительности и единодушія. Въ общемъ интересѣ собственныхъ гражданъ и во имя блага государствъ Южной и Центральной Америки, имъ слѣдуетъ позаботиться о томъ, чтобы ихъ взаимныя экономическія сношенія росли и крѣпли. Только этимъ путемъ они помѣшаютъ поглощенію латинской Америки колоссомъ сѣвера. Мы знаемъ, что вашингтонскій кабинетъ старается оправдать такое объединеніе Новаго Свѣта, подъ его эгидою, блестящими перспективами на имѣющее отсюда послѣдовать уничтоженіе войны и замиреніе всей Америки. Пусть эта возвышенная цѣль будетъ достигнута общими и мирными усиліями самихъ американцевъ {Впрочемъ, разнообразіе въ физическихъ условій и въ національныхъ особенностяхъ странъ Америки предназначаетъ ихъ какъ бы для нѣсколькихъ федерацій. Въ Южной Америкѣ къ первенствующей роли стремится Аргентина и Чили.}, но не цѣною обособленія отъ Европы и вражды къ ней.

Какими мѣрами европейскіе кабинеты могутъ предотвратить отъ себя и своихъ народовъ указанную опасность? Средствами наиболѣе цѣлесообразными являются: возможно-широкое развитіе, какъ уже замѣчено, сношеній со всѣми государствами Америки, улучшеніе быта европейскихъ тамъ владѣній, большее единеніе и довѣріе между самими правительствами Европы, иначе немыслима для нихъ никакая истинно-дальновидная міровая политика, наконецъ, энергичное, но умѣлое противодѣйствіе всякой претензіи С. Штатовъ по возможности съ самаго начала. Возникающимъ разногласіямъ нечего давать разростаться {Какъ дѣлаетъ, напримѣръ, нынѣ Англія въ своихъ спорахъ съ Штатами относительно рыболовства въ Беринговомъ морѣ и въ водахъ Канады и Лабрадора, а равно въ такомъ же спорѣ съ Франціею относительно отмелей Ньюфаундленда (ср. интересную объ этомъ статью Гефкена въ Revue 1890, р. 217).}. Входить въ подробности намъ нечего, но, въ заключеніе, замѣтимъ, что спеціально надъ Панамскимъ каналомъ слѣдовало бы современемъ установить совмѣстный контроль всѣхъ цивилизованныхъ государствъ, заинтересованныхъ въ его полной неприкосновенности, и дѣло это поручить особой и независимой международной коммиссіи.

Гр. Л. Камаровскій.

"Русская Мысль", кн.XI, 1891