Заозерье Клюев Николай Алексеевич ЗАОЗЕРЬЕ Памяти матери Отец Алексей из Заозерья -- Берестяный светлый поп, Бородка -- прожелть тетерья, Волосы -- житный сноп. Весь он в росе кукушей С окуньим плеском в глазах, За пазухой бабьи души, Ребячий лоскутный страх. Дудя коровьи молебны В зеленый Егорьев день, Он в воз молочный и хлебный Свивает сны деревень. А Егорий Поморских писем Мчится в киноварь, в звон и жуть, Чтобы к стаду волкам и рысям Замела метелица путь, Чтоб у баб рожались ребята Пузатей и крепче реп, И на грудах ржаного злата Трепака отплясывал цеп. Алексею ружит деревня, Как Велесу при Гостомысле. Вон девка несет не креня Два озера на коромысле. На речке в венце сусальном Купальница Аграфёна, В лесах зарит огнепально Дождевого Ильи икона. Федосья -- колосовица С Медостом -- богом овечьим, Велят двуперстьем креститься Детенышам человечьим. Зато у ребят волосья Желтее зимнего льна... В парчевом плату Федосья, -- Дозорит хлеба она. Фролу да Лавру работа -- Пасти табун во лесях; -- Оттого мужичьи ворота В смоляных рогатых крестах. Хорошо зимой в Заозерьи: Заутренний тонок звон, Как будто лебяжьи перья Падают на амвон. А поп в пестрядиной ризе, С берестяной бородой, Плавает в дымке сизой, Как сиг, как окунь речной. Церквушка же в заячьей шубе В сердцах на Никона-кобеля: -- От него в заруделом срубе Завелась скрипучая тля! От него мужики в фуражках, У парней в раскидку часы! Только сладко в блинах да олашках, Как в снопах, тонуть по усы. А уж бабы на Заозерьи -- Крутозады, титьки как пни, Все Мемёлфы, Груни, Лукерьи, По верётнам считают дни! У баб чистота по лавкам, В печи судачат горшки, -- Синеглазым Сенькам да Савкам Спозаранка готовь куски. У Сеньки кони -- салазки, Метель подвязала хвост... Но вот с батожком и в ряске Колядный приходит пост. Отец Алексей в притворе Стукает об пол лбом, Чтоб житные сивые зори Покумились с мирским гумном. Чтоб водились сиги в поречьи, Был добычен прилет гусей... На лесного попа, на свечи Смотрит Бог, озер голубей. Рожество -- звезда золотая, Воробьиный ребячий гам, -- Колядою с дальнего края Закликают на Русь Сиам. И Сиам гостит до рассветок В избяном высоком углу: -- Кто не видел с павлинами клеток, Проливающих яхонт во мглу? Рожество -- калач златолобый, После святки -- вьюг помело, -- Вышивают платки зазнобы На морозное глядя стекло. В Заозерьи свадьбы на диво, -- За невестой песен суслон, Вплетают в конские гривы Ирбитский, Суздальский звон. На дружках горят рубахи От крепких, девичьих губ, Молодым шептухи да свахи Стелют в горнице волчий тулуп. И слушают избы и звезды Первый звериный храп, У елей, как сев в борозды, Сыплется иней с лап. Отцу Алексею руга За честной и строгий венец... У зимы ослабла подпруга, Ледяной взопрел жеребец. Эво! Масленица навстречу, За нею блинный обоз!.. В лесную зыбель и сечу Повернул пургача мороз. Великие дни в деревне -- Журавиный плакучий звон, По мертвой снежной царевне Церквушка правит канон. Лиловые павечерья, И, как весточка об ином, Потянет из Заозерья Березовым ветерком. Христос Воскресе из мертвых, Смертию смерть поправ!.. И у елей в лапах простертых Венки из белых купав. В зеленчатом сарафане Слушает звон сосна. Скоро в лужицу на поляне Обмокнет лапоток весна. Запоют бубенцы по взгорью, И как прежде в тысячах дней, Молебном в уши Егорью Задудит отец Алексей. <1927> Клюев Н. Белая Индия. Стихотворения и поэмы. М., 2000. С. 371-428.