Линде Самуил-Богумил - О российской литературе

О Россійской литтературѣ, статья Самуила Богумила Линде, Ректора Bapшавскаго Лицея.

(Подъ симъ заглавіемъ въ прошломъ году напечатана была въ Польскомъ журналѣ, называемомъ Pamietnik Warszawski, весьма любопытная статья, которую можно назвать критическимъ разборомъ извѣстнаго Опыта Россійской Библіографіи, составленнаго г-мъ Сопиковымъ, и которою знаменитый Линде хотѣлъ познакомить Поляковъ съ нашею литтературой. Никто конечно не имѣлъ большаго права разсуждать о трудѣ г-на Сопикова. Здѣсь уже не дерзкой говорунъ выступаетъ съ ребяческою своею рецензіею, наполненною смѣшнымъ и вмѣстѣ жалкимъ умничаньемъ, вопросительными и восклицательными знаками; здѣсь мужъ, всему ученому свѣту извѣстный обширными познаніями по части литтератцры Славянскихъ нарѣчій, предлагаетъ зрѣлыя замѣчанія свои на полезную книгу, исправляетъ въ ней существенныя погрѣшности, дополняетъ недостатки, и -- отдаетъ должную справедливость трудолюбивому ея автору. имѣя у себя огромный Словарь Польскаго языка г-на Линде, надѣемся въ свое время извлечь изъ него для читателей Вѣстника весьма любопытныя свѣдѣнія касательно нарѣчій Славянскихъ и дать понятіе о важности двадцати-пятилѣтняго подвига почтеннѣйшаго Линде, обратившаго на себя взоры ученаго свѣта; нынѣ же сокращенно предлагаемъ его разборъ упомянутой выше Россійской Библіографіи, останавливаясь надъ тѣми мѣстами, которыя новостію своею преимущественно заслуживаютъ вниманіе особъ, знакомыхъ съ книгою г-на Сопикова.)

"Какъ языки родственныхъ намъ народовъ не могутъ не быть достойны вашего вниманія, такъ равно и ихъ литтература, и по причинѣ взаимной сопредѣльноости между ними и для взаимнаго объясненія, и для общаго всѣмъ имъ обогащенія, и наконецъ ради соперническаго стремленія къ первенству. Тому уже нѣсколько лѣтъ, какъ образцовое перо покойнаго Епископа Коссаковскаго подарило насъ прекраснымъ разсужденіемъ о Богемскомъ языкѣ и словесности; извѣстіе о Россійской словесности, при нынѣшнихъ оботоятельствахъ нашего Отечества, не можетъ не быть любопытнымъ для Поляковъ, хотя бы оно было даже и не полно.

"Получивши на сихъ дняхъ изъ С. Петербурга книгу въ нѣсколькихъ томахъ, содержащую въ себѣ начертаніе Россійской литтературы, при первомъ поверхностномъ разсмотрѣніи я замѣтилъ, что въ ней находится много вещей любопытныхъ, даже касательно нашей собственной литтературы, -- что помѣщенная въ ней исторія типографій имѣетъ тѣсную связь съ нашею,-- что и здѣсь опять оказывается ходъ просвѣщенія племенъ Славянскихъ имѣвшимъ направленіе свое отъ югозапада къ сѣверовостоку, -- что остается еще много трудиться, дабы поставить себя на ряду съ народами, отличающимися просвѣщеніемъ и науками, и что умственное сближеніе между собою Славянъ можетъ ускорить успѣхи въ ихъ образованіи.

"И потому я вознамѣрился помѣстить здѣсь нестолько рецензію упомянутой книги, какъ описаніе оной, съ извлеченіями такихъ вещей, которыя болѣе любопытныхъ для Поляка. Симъ способомъ хотѣлъ я соотечественникамъ своимъ предложить по крайней мѣрѣ самыя нужнѣйшія извѣстія о литтературѣ того славнаго и могущественнаго народа, съ которымъ тѣсными узами соединяютъ насъ и древнее родство и нынѣшнее политическое, опредѣленное судьбою, наше существованіе. Можетъ быть тамъ и здѣсь случится мнѣ приложить какія нибудь замѣчанія объ отношеніяхъ нашего языка къ Россійскому, по крайней мѣрѣ касательно нѣкоторыхъ выраженій."

Непосредственно за симъ г. Линде предлагаетъ титулъ книги на Россійскомъ языкѣ и Россійскими гражданскими буквами: "Опытъ Россійской Библіографіи, или полный словарь сочиненій," и проч. При переводѣ на Польскій языкъ сего заглавія, онъ замѣчаетъ, что для Россійскаго слова опытъ, соотвѣтствующаго Французскому Essay и Нѣмецкому Versuch, въ Польскомъ языкѣ нѣтъ собственнаго выраженія; ибо proba (проба) есть слово чужое, и что Opyt встрѣчается у старинныхъ Польскихъ писателей, гдѣ значитъ оно допросъ, изслѣдованіе. Въ титулѣ книги упоминается о Славянскомъ языкѣ: нашъ Авторъ по сему случаю неупускаетъ сдѣлать важнаго (весьма полезнаго для многихъ безграматныхъ Славенолюбцевъ) замѣчанія: "Славянскій языкъ значитъ здѣсь почти то же что церковный, а здѣсь дѣло идетъ объ особливыхъ книгахъ, напечатанныхъ церковными буквами, a не гражданскими, объ отличіи которыхъ говорено будетъ ниже. Въ семъ сочиненіи немного упоминается о другихъ нарѣчіяхъ, и то о южныхъ только, принадлежащихъ къ Греческому исповѣданію; рѣдко также и о Глаголическомъ письмѣ, о которомъ говорено будетъ въ своемъ мѣстѣ. -- Линде имѣлъ, въ рукахъ своихъ только три Части Библіографіи Сопикова; послѣдняя тогда еще не вышла изъ печати.

Далѣе рецензентъ сокращенно предлагаетъ важнѣйшія мѣста изъ предувѣдомленія г-на Сопикова. При исчисленіи именъ библіографовъ, онъ замѣчаетъ, что неупомянуты Польскіе, о которыхъ, по мнѣнію Линде, не могъ незнать сочинитель Библіографіи, на примѣръ о Залускомъ, Браунѣ, Яблоновскомъ, Ленгихѣ, Яноцкомъ и проч.; при встрѣтившемся реченіи словесность, которое попольски называется llteratuia, Линде говоритъ, что у Поляковъ нѣтъ собственнаго на то слова, и прибавляетъ, что Вукъ Стефановичъ, Сочинитель Грамматики Сербскаго языка, напечатанной въ Вѣнѣ 1814 года, для выраженія того же понятія употребляетъ слово книжество; переводя исторію объ изобрѣтеніи типографическаго искусства, г-нъ Линде также неупускаетъ сравнивать Польскихъ словъ съ Россіискими. Онъ замѣчаетъ, на примѣръ, что слово художникъ (artysta, kunsztownik) произошло отъ одного корня съ Польскимъ chedogi {И у насъ въ церковныхъ книгахъ есть худогъ. Рдръ.}, которое у старинныхъ авторовъ значитъ прекрасный; что глагола обрѣсти вовсе нѣтъ въ Польскомъ языкѣ, a глагола рѣшить нѣтъ ниже слѣдовъ ни въ Польскомъ, ни въ Богемскомъ, и проч. Говоря объ изобрѣтеніи типографическаго искусства, Г. Линде удивляется, что нашъ Библіографъ ничего неупоминаетъ о важныхъ сочиненіяхъ Меттнера, Дениса, Панцера, сихъ главныхъ источниковъ для исторіи книгопечатанія.

Приступая потомъ къ исторіи книгопечатанія у Славено-Руссовъ, г-нъ Линде пишетъ: "Въ прежнемъ нумерѣ сего Журнала {Рецензія г-на Линде на Россійскую библіографію помѣщена пo частямъ въ разныхъ книжкахъ журнала Pamietnik. Рдръ.} я сказалъ уже, что сочинитель раздѣлилъ трудъ свой на двѣ главныя части, изъ которыхъ, первая содержитъ въ себѣ книги печатанныя церковными буквами, a другая гражданскими. Я принужденнымъ нахожусь замѣтить, что отъ сего раздѣленія происходитъ великое неудобство: порядокъ въ показаніи сочиненій или изданій одного писателя прерывается для той единственно причины, что одни были напечатаны церковными, a другіе гражданскими буквами, на примѣръ Поученія знаменитаго Митрополита Московскаго Платона и проч. Не опредѣлилъ также Авторъ съ надлежащею точностію, что такое онъ разумѣлъ чрезъ языкъ церковный и печать церковную. Авторъ говоритъ: "Въ расположеніе моего сочиненія войдутъ всѣ книги, не исключая мѣлочныя, напечатанныя y Славянъ на древнемъ и новомъ языкѣ ихъ: слѣдовательно сколько возможно будетъ, помѣщу я все, что издано хотя и не у насъ, a за границею Сербами, Славянами и нашими старообрядцами на разныхъ отрасляхъ языка Славянскаго {Опытъ Россійск. Библіогр. Ч. I, стран. XVIII.}." Если такъ, то ему надлежало бы уже помѣстить литтературу всѣхъ племенъ Славянскихъ, какими бы ни была она издана письменами, церковными, или другими. И въ самомъ дѣлѣ на трехъ разныхъ мѣстахъ упомянулъ онъ о Богемской Библіи, напечатанной Утраквистами въ Куттенбергѣ (въ Богеміи) 1489 года, въ листъ; также о Богемской Библіи, изданной въ Прагѣ 1596 го, прибавляя, что одинъ прекрасный екземпляръ ея находится въ библіотекѣ господина Тургенева; еще о напечатанной въ Прагѣ же 1613 го, въ листъ, и о другой тамъ же 1722, го, въ 8 долю, еще о Библіи съ Лутерова перевода переложенной и вышедшей въ Будинѣ 1797 го, въ 4 ю длю, наконецъ о Библіи, для Католической церкви изданной въ Прагѣ 1804 го, въ 2 частяхъ, въ 8 долю, и прибавляетъ въ выноскѣ: "сіи изданія Библіи помѣстилъ я здѣсь потому, что Богемскій языкъ есть весьма близкая отрасль языка Славенскаго." Почитаю нужнымъ замѣтить слѣдующее: Авторъ пропустилъ другія, древнѣйшія Куттенбергской Библіи, изданія Богемскія, a именно: Новый завѣтъ, напечатанный Богемскими Утраквистами 1475 и Псалтирь ими же изданную въ Прагѣ 1487 года, о немъ можно справиться у Добровскагоа въ его исторіи Богемскаго языка и словесности. Я самъ имѣю передъ собою одинъ изъ Библіотеки нашего Лицея полный екземпляръ Богемской Библіи, изданной Утраквистами въ Прагѣ 1488 года, въ листъ; не говорю уже о другихъ изданіяхъ Богемскихъ, которыми украшается Библіотека Варшавскаго Лицея.... a только спрашиваю, по какому праву Авторъ Библію Богемскую, и притомъ еще принадлежащую Утраквистамъ Гусситамъ, напечатанную Готическими письменами, помѣстилъ между книгами церковной печати? Или, лучше сказать, я спрашиваю; помѣстивши ихъ, почему не упомянулъ онъ о Польскихъ Библіяхъ Яна Леополита, Вуйна, Радзивиловской и прочихъ изданій, или уже по крайней мѣрѣ объ одной Библіи Буднаго, тѣмъ болѣе, что г-нъ Сопиковъ неупустилъ сказать объ Катихизисѣ того же автора, для простыхъ людей Руськаго языка изданномъ въ Несвижѣ. Вообще онъ совсѣмъ неупоминаетъ о Польскихъ сочиненіяхъ даже тѣхъ нашихъ авторовъ, которые и въ церковномъ языкѣ и въ Польскомъ равно были искусны, на примѣръ Мелетія Смотрицкаго, Галатовскаго, Барановснаго, Коссова, Саковича, Зизанія; даже и въ такихъ случаяхъ молчитъ, когда одно и то же самое сочиненіе издано было особо на церковномъ языкѣ и особо же на Польскомъ, на примѣръ Мелетія Смотрицкаго Апологія и Плачь (Ѳриносъ)...""

"Безъ всякой причины Сочинитель помѣстилъ Богемскія книги и пренебрегъ Польскія; но и того еще хуже, что заглавія нѣкоторыхъ Грамматикъ Славянскихъ нарѣчій, писанныхъ понѣмецки, дозволилъ себѣ выставлять въ Россійскомъ переводѣ, и при томъ не предостерегая читаеля ни однимъ Словомъ, -- a ето препятствуетъ догадаться, о какомъ сочиненіи идетъ рѣчь; на примѣръ, у г-на Сопикова сказано: "Грамматика Славенская, сочиненія Г. Лоносовича {Надобно бы: Ланоссовича. Л.}; Ессекъ 1778, въ 8 долю." Ктожъ догадается, что названіе сей книги есть слѣдующее: Neue Einleitung zur Slavoaischen Sprache von P. Marian Lanossovvicz? Не лучше поступлено и съ Грамматикою Вернолака, которая имѣетъ Латинское заглавіе: Grammatica Slavica Auctore Antonio Bernolac Posonii 1798 in 8, и есть именно Грамматикa языка Словацкаго, употребляемаго около Пресбурга. У г-на Сопикова она означена слѣдующимъ образомъ: "Грамматика Славенская сочиненія Бернолака; Познань 1798." Вотъ Posonium, то есть Пресбургъ, у Автора нашего идетъ за Познань. То же случилось и съ Богемскою Грамматикою Долшала, при которой опять поставлена Познань вмѣсто Пресбурга, Posonium. Еще упоминаетъ онъ о Двухъ Габделихахъ, изъ которыхъ одинъ Юрій, a другой Юлій, и каждому приписываетъ по Словарю такимъ образомъ: 1. "Словарь Славенскій съ Латинскимъ переводомъ, сочиненіе Георгія-Габделиха. 2. Словарь, или речи Славенскія, собранныя Юліемъ Габделихомъ; Градишкъ 1670 in 8." Послѣдній Словарь мнѣ весьма извѣстенъ, ибо изъ него извлекалъ я слова Кроатскаго нарѣчія; только онъ составленъ не Юліемъ, a Юріемъ Габделихомъ, и титулъ его есть слѣдующій: Dictionar Ш Rechi Szlowenske z vexega ukup zebrane, u red posztaulyene, i diachkemi ziahkotene; trudom Juna Habdelicha, Masnika towarustva Jesusov; na poHioch napredka u Diachkom navuku skolaeh mladenczeu Horvatszkoga i Szlovenszkoga naroda. Stampar w Nemskom Gradezu 1670 in 8 vo {Т. е. Словарь, или слова Славянскія, большею частію вдругъ собранныя, въ порядокъ приведенныя и Латинскими объясненныя Юріемъ Габделихомъ, Священникомъ общества Іезуитскаго, для скорой помощи въ Латинской наукѣ школьнымъ отрокамъ Кроатскаго и Славянскаго народа. Печатано въ Грецѣ.}. Догадываюсь, что вмѣсто Юрія, то есть Георгія, сочинитель прочиталъ Юлія; a какъ въ другомъ мѣстѣ своихъ записокъ нашелъ онъ ясно означенное имя Юрія Габделиха, но безъ года, то и сотворилъ двухъ Габделиховъ. Я упомянулъ здѣсь о нѣкоторыхъ ошибкахъ, число коихъ легко бы можно и увеличить для показанія, какъ мало надобно полагаться на нашего Автора въ предметахъ, не до церковнаго языка относящихся. Сіе обстоятельство даетъ мнѣ поводъ основываться на его показаніяхъ только вразсужденіи литтературы языка церковнаго; ибо въ сей части, по моему мнѣнію, онъ заслуживаетъ полную довѣренность. Здѣсь однакожъ еще долженъ я замѣтилъ, что не всѣ книги, напечатанныя Кириловскими буквами, написаны на старомъ Славянскомъ, или церковномъ языкѣ, но многія изъ нихъ на Малороссійскомъ или Бѣлороссійскомъ, многія на Кроатскомъ, a именно изданныя Примусомъ Тинберомъ въ Тибингенѣ, о чемъ будетъ сказано на своемъ мѣстѣ, хотя впрочемъ многія книги Кроатскія и Далматскія печатаны были и Глаголическими буквами. "Подъ именемъ Бѣлорусскаго языка" говоритъ нашъ Авторъ въ примѣчаніи на стран. 167; "разумѣется нарѣчіе жившихъ въ Бѣлоруссіи: и въ Полъшѣ благочестивыхъ Греческаго исповѣданія людей. Монахи, въ тѣхъ странахъ жившіе до исхода XVII столѣтія почти всѣ свои богословскія и поучительныя, сочиненія писала симъ языкомъ. Онъ есть смѣсь, составленная изъ языковъ: Славенскаго, Русскаго, Польскаго, a частію и Латинскаго." Мы будемъ имѣть случай сравнить етотъ языкъ со старымъ Славянскимъ.

Имѣя намѣреніе пуститься съ г-мъ Coпиковымъ въ исторію типографій Славяно-Россійскихъ и Литтературы церковной, почтенный Линде предвидитъ большую для себя трудность, по той причинѣ что Библіографъ не съ надлежащею удобностію расположилъ свои реестры; "но" продолжаетъ Линде "я не пожалѣю труда для моихъ одноземцовъ, a особливо въ дѣлѣ столь важномъ для нашей отечественной литтературы. Ради лучшаго объясненія нѣкоторыхъ обстоятельствъ буду совѣтоваться съ учеными произведеніями Бандтке, Бентковскаго, Солтыковича, съ Miscellauea Cracoviensia, съ разными сочиненіями начальника Славянской литтературы Іосифа Добровскаго ц проч. Но если бы кто, бывъ предубѣжденъ прошивъ литтературы церковнаго языка могъ подумать, будто бы она содержитъ въ себѣ книги, единственно къ богослуженію Греческой церкви относящіяся, и слѣдственно намъ чуждыя; тому скажу я въ отвѣтъ, что въ нашемъ Краковѣ вышли первыя на церковномъ языкѣ изданія; что Кіевъ, Супрасль, Почаевъ, Несвижъ, Львовъ, Вильно и проч. участвовали въ печатаніи книгъ церковныхъ; что имена Князей Острожскихъ, Радзивиловъ, Соломерецкихъ, Графовъ Ходкевичевъ прославились покровительствомъ сей отрасли литтературы Славянской; что Литовскіе Статуты, первый и третій, вышли на Руськомъ {Перевожу Руськой языкъ, чтобы не смѣшивать съ нашимъ Русскимъ; сей послѣдній y Поляковъ называется въ просторѣчіи Московскимъ, a на письмѣ Россійскимъ; подъ Руськимъ же разумѣютъ они употребляемый писателями губерній Минской, Кіевской, Волынской и Подольской. Рдръ.} языкѣ; что всѣ Ягеллоны даже до Сигизмунда Августа въ Литвѣ писали поруськи, давали граматы и привилегіи, а по словамъ нашего Бандтке (въ его Исторіи книгопечатанія), кажется, нѣкоторые изъ нихъ не слишкомъ сильны были въ Польскомъ языкѣ, и что по крайней мѣрѣ Казимиръ Ягеллонъ прежде умѣлъ поруськи, нежели попольски; прибавлю, что какъ языкъ церковный никогда не былъ чуждымъ Польшѣ, равнымъ образомъ и его литтература никогда не могла быть ей чуждою...."

Исторію книгопечатанія Славяно-Россійскаго господинъ Линде почитаетъ важною по многимъ отношеніямъ, и основанною на доказательствахъ несомнительныхъ. Пропустимъ все, что приводитъ онъ изъ Сопикова о старинныхъ рукописяхъ, и предложимъ только одно любопытное извѣстіе нашего Рецензента. "Да будетъ мнѣ позволено" говоритъ Линде "упомянуть здѣсь о книгѣ Евангелія, на которой Короли Французскіе присягали въ городѣ Реймсѣ во время коронаціи, Теперь уже нѣтъ сомнѣнія, что оное Евангеліе писано было на Славянскомъ языкѣ Глаголическими и Кириловскими буквами; досталось же оно около 1250 года въ качествѣ подарка отъ Сербской Королевы Елены, бывшей Принцессы Французской, Лудовику Святому. Сіе славное Евангеліе, которое было извѣстно подъ именемъ Texte da Sacre, погибло во время революціи. Оно было написано весьма красиво въ два столбца; доски переплета покрыты были золотыми листами и украшены драгоцѣнными камнями. Петръ Великій разсматривалъ его въ 1717 году, и увѣрилъ Французовъ, неимѣвшихъ о книгѣ сей никакого понятія, что письмо въ ней Славянское."

У г-на Сопикова сказано: "... во времена Татарскаго нашествія, когда духъ народа, ослабленіе силъ его и всеобщее уныніе повергли умы въ совершенную безчувственность, просвѣщеніе паки сокрылось въ твердыхъ стѣнахъ монастырскихъ, съ сего времени начали врываться явные подлоги и поврежденія въ книги духовныя, историческіе и лѣтописи; оставшіеся отъ сихъ временъ словесныя памятники служатъ доказательствомъ слабости духа народнаго." Къ етому мѣсту г. Линде прибавляетъ справедливое и важное замѣчаніе: "Изъ сего видно, что Славяно-Россійскую литтературу надобно раздѣлить на два главные періода: къ одному должна принадлежать рукописная литтература, прежде изобрѣтенія книгопечатанія получившая начало свое и направленіе изъ Константинополя; къ другому -- печатная, на которую Польша, и особенно черезъ Малороссіянъ, имѣла весьма значительное вліяніе. И вотъ почему прежде мы позволили себѣ сказать, что ходъ просвѣщенія племенъ Славенскихъ и въ сочиненіи г-на Сопикова оказывается имѣвшимъ направленіе свое отъ югозапада къ сѣверовостоку...."

"По прошествіи двухъ съ половиною вѣковъ, самыхъ гибельныхъ для просвѣщенія продолжаетъ г-нъ Сопиковъ "когда привыкали, или лучше сказать дѣлались равнодушными къ своему бѣдственному положенію, одна отрасль сего великаго народа, Малороссіяне, находясь подъ Польскимъ владѣніемъ, пріобрѣтали нѣкоторое право на образованіе. Вмѣстѣ съ другими науками и искуствами, перешедшими изъ Польши, южная часть Россіи заимствовала оттуда и искуство типографическое. Славяне не много отстали отъ просвѣщенной Европы, вразсужденіи заведенія типографическаго; они имѣютъ памятники, достигающіе того вѣка, въ которомъ появилось книгопечатаніе. Сіи памятники суть Псалтиръ и Часословь на Славенскомъ языкѣ напечатанные въ Краковѣ въ концѣ XV вѣка. Но кто знаетъ ихъ? гдѣ они хранятся? Самая Академія неимѣетъ ихъ въ своемъ собраніи. И такъ остается искать памятниковъ книгопечатанія у Славено-Руссовъ, появившихся нѣсколько уже позднѣе."

"Намъ приятно," говоритъ Линде "что находимъ себя въ состояніи предметъ сей отчасти объяснить, исправить и пополнить. Священникъ Дуричь въ своей Славянской Библіотекѣ, на Латинскомъ языкѣ изданной, на страницѣ 126 упоминаетъ объ Часословѣ или часовникѣ (Horologiura), и говоритъ, что онъ въ Краковѣ былъ напечатанъ 1491 года Кириловскими буквами у Швантополта или Святополка Фіоля; по мнѣнію же Іосифа Добровскаго упомянутыя Псалтырь и Часословъ суть одна и та же книга, потому что въ Греческой Церкви Часословъ и Псалтырь обыкновенно печатаются вмѣстѣ {Не всегда, и даже чаще порознь. Книги Пратица и Обличеніе, въ которыхъ г. Coпиковъ нашелъ извѣстіе о сихъ древнихъ изданіяхъ, и въ которыхъ упоминается поpoзнь о Часословѣ и Псалтырѣ, болѣе достойны вѣроятія. Рдръ.}. Но вотъ о чемъ г. Сопиковъ неговоритъ ни слова: о книгѣ, подробно описанной нашимъ знаменитымъ Бандтке, Библіотекаремъ Краковскаго Университета въ сочиненіи его De primis Cracoviae in arte tipographiae incunabulis 1812 in 4 to, въ Исторіи Краковскаго книгопечатанія. Я же упомянутую книгу описываю здѣсь тѣмъ съ большею точностію, что бывши въ Бреславлѣ, въ библіотекѣ Редигеровской при церкви Св. Елисаветы, имѣлъ ее въ рукахъ своихъ. Называется она Октоихъ или Осмигласникъ, и титулъ ея есть слѣдующій: "Съ Богомъ починается осмигласникъ, твореніе Преподобнаго Отца нашего Іоанна Дамаскина, со службы на Господа воззвахъ и рано со стихиры ихъ" и проч. Для насъ любопытно окончаніе, или заключеніе сея книга, гдѣ подъ гербомъ города Кракова находятся слѣдующія слова: "Докончана бысть сія книга во великомъ градѣ въ Краковѣ при державѣ Великаго Короля Польскаго Казиміра и докончана бысть мѣщаниномъ Краковскимъ Швантополтпомъ Фіоль изъ Нѣмецъ. Нѣмецкаго роду Франкъ, и скончася пo Божіемъ нароженію чтернадцать сетъ девятдесять на лѣто {Писавши съ Польскаго текста, a не съ нашего Славянскаго, я не могъ соблюсти здѣсь точности въ буквахъ. Рдръ.}." (84 стран. въ листъ.) Признаюсь, я незнаю, какъ толковать слова на лѣто. Оно и въ церковномъ языкѣ и въ нашемъ (lato) значитъ годъ, въ старыхъ же книгахъ не только годъ, но и мѣсяцъ и пора года бываютъ показаны. И такъ не придется ли сіе изданіе относить къ лѣтнему времени еще 1490 года? Въ такомъ случаѣ оно однимъ годомъ было бы старѣе Псалтыри {Я замѣчаю, что и Ксендзъ Добровскій имѣетъ какое-то сомнѣніе вразсужденіи слова на лѣто; ибо во второй Части своей Славянки на страницѣ 167 онъ предпочтительнѣе желаетъ, чтобы читали н a лѣто, то есть, чтобы буква a была здѣсь числительною и значила одинъ (годъ). Какъ бы то ни было, почтенный Добровскій съ удовольствіемъ прибавляетъ тамъ же, что посредствомъ сдѣланнаго знаменитымъ Бандтке открытія рѣшенъ вопросъ, предложенный въ Славянинѣ на страницѣ, 388 й.: какая книга прежде всѣхъ напечатана была на Славянскомъ языкѣ? въ какой странѣ и въ какомъ мѣстѣ типографія получила прежде всѣхъ Кириловскія буквы? Лнд.}!.."

"Но г. Сопиковъ за самую древнѣйшую изъ всѣхъ Славянскихъ печатную книгу почитаетъ Евангеліе, находящееся въ библіотекѣ Профессора Баузе, безъ означенія времени и мѣста напечатанія, и кладетъ чего первымъ въ своей таблицѣ... Въ самомъ каталогѣ y него оно означено такимъ образомъ: "Евангеліе, то есть Благовѣстіе Господа нашего Іисуса Христа, написанное Св. Апостолами Его и Евангелистами: Матѳеемъ, Маркомъ, Лукою и Іоанномъ Богословомъ, на Греческомъ языкѣ, a съ онаго переведено на Славянскій языкъ въ IX вѣкѣ Меѳодіемъ и Кирилломъ, Епископами Славянскими; въ малый листъ, на 159 листахъ {Таково заглавіе и съ такимъ правописаніемъ не могло находиться при книгѣ самой древней печати. По словамъ г-на Сопикова, екземпляръ сей выходнаго листа неимѣетъ. Слѣдственно и здѣсь титулъ книгѣ данъ произвольной. Рдръ.}." Онъ говоритъ, что книга сія почитается древнѣйшею и вѣроятно самою первою на Славянскомъ языкѣ, потому что буквы въ ней весьма отмѣнны отъ всѣхъ прочихъ. ... Не смотря на то, упоминая о чрезвычайно рѣдкой Псалтыри Краковской {Мы готовы взять назадъ наше замѣчаніе, сдѣланное на стран. 126. Теперь только увидѣли мы, что ето Псалтырь съ возслѣдованіемъ; слѣдственно въ ней заключается и все находящееся въ Часословѣ. Рдръ.} на стран. 188 й, онъ замѣчаетъ, что ето есть самая первая на Славянскомъ языкѣ напечатанная книга. То же самое говоритъ онъ о Краковскомъ Часословцѣ (стрн. 261), прибавлая слѣдующее, для насъ Поляковъ любопытное извѣстіе: "Какъ переводъ такъ и изданіе сей книги, a равно и Псалтыри съ возслѣдованіемъ о напечатанной тамъ же и въ семъ же году, по всей вѣроятности, надлежитъ приписывать Ивану Глоговскому, о которомъ Старовольскій въ книгѣ своей о Польскихъ знаменитыхъ писателяхъ говоритъ слѣдующее..."

"Иванъ Глоговскій родился въ Силезіи въ Городѣ Глоговѣ (нынѣ Глогау). 1430 Года въ Краковскомъ Университетѣ получилъ онъ степень Магистра, и отправлялъ Профессорскую должность. Между учеными своего вѣка прославился свѣдѣніями въ разныхъ наукахъ... Видѣлъ я въ Россій много книгъ Священнаго писанія, переведенныхъ имъ на Славянскій языкъ, напечатанныхъ же въ Краковѣ иждивеніемъ Ивана Галлера, Краковскаго обывателя, который все свое имѣніе на то только употребилъ, чтобы изящныя науки, на разныхъ языкахъ и разными буквами напечатанныя, распространить въ пользу сѣверныхъ народовъ."

Г Линде продолжаетъ: "Хроминьскій, въ Dzienniku Wilenskira на 1806 годъ въ Іюльской книжкѣ, въ своемъ разсужденій о Польской литтературѣ, пишетъ, что Глоговскій былъ призванъ въ Москву, для переложенія книгъ на языкъ Россійскій; a Г. Бентковскій въ сочиненіи своемъ о древнѣйшихъ въ Польшѣ напечатанныхъ книгахъ полагаетъ, что пребываніе Глоговскаго въ Москвѣ и переложеніе книгъ. должны относитъся ко времени прежде 1490 года; ибо въ етомъ году Глоговскій былъ призванъ къ званію руководителя юному Князю Гастольду, и можетъ быть славы, приобрѣтенная имъ переводами на Славянскій языкъ книгъ Священнаго Писанія, была главною побудительною причиною, что ему ввѣрила упомянутаго Князя. Но Г. Бандтке, въ Исторіи Типографій Краковскихъ, предлагаетъ противное мнѣніе, утверждая, что "церковь Славянская, имѣвшая у себя древнія рукописи, немогла ждать помощи отъ переложеній Яна Глоговскаго; и какъ знать, что такое видѣлъ старовольскій, или что ему видѣлось!.. Ибо никто утверждать не можетъ, чтобм Старовольскій, мужъ хотя по многимъ отношеніямъ почтенный, но въ историческихъ показаніяхъ невсегда точный, въ старости учился поруськи, какъ то сдѣлалъ Длугошъ, увидѣвши лѣтопись Несторову."

Ето мнѣніе должно быть совершенно справедливымъ, хотя Г. Линде съ нимъ и несоласенъ. Онъ почитаетъ Глоговскаго несомнительнымъ переводчикомъ нѣкоторыхъ книгъ нашихъ церковныхъ. "Поелику Г. Сопиковъ," говоритъ Линде "который не есть ученый, a только книгопродавецъ {Автору неизвѣстно, что почтенный В. С. Сопиковъ нынѣ служитъ въ Императорской Библіотекѣ. Рдръ.}, приписываетъ старинные церковные переводы Глоговскому; то изъ сего видно, что такое мнѣніе должно быть всеобщимъ въ Россіи." Знаменитый Линде или шутитъ надъ нами, или въ самомъ дѣлѣ воображаетъ себѣ, что мы вообще озабочены разсматриваніемъ старинныхъ рукописей и касающимися до нихъ изслѣдованіями! Безъ сомнѣнія онъ незнаетъ, что намъ неизвѣстны даже каталоги Славянскихъ книгъ и рукописей ни Патріаршей Библіотеки, ни Софійской; что мы журимъ Шлецера на его наставленія, какъ должно, обращаться съ древними рукописями; что мы, нежелая и неумѣя съ надлежащею разборчивостію пользоваться ими, укоряемъ въ кражѣ ученыхъ и трудолюбивыхъ иностранцевъ, почтеннымъ любопытствомъ влекомыхъ къ тлѣюіцимъ сокровищамъ нашимъ, и побуждаемыхъ благимъ намѣреніемъ сдѣлать изъ нихъ полезное употребленіе!"

"Возвратимся" пишетъ далѣе Линде къ упомянутому Евангелію, безъ показанія мѣста и года. Добровскій въ своей Славянкѣ говоритъ, что такую же книгу издалъ въ концѣ 15 го вѣка Гансъ Бихненъ изъ Кронстада, о чемъ можно освѣдомиться и y Дурича (Biblioth. Slav. pаg. 124 и 125), и прибавляетъ: одинъ екземпляръ ея находится въ Архіерейской библіотекѣ въ Мункачѣ (въ Венгріи). Но изъ всего етаго еще невидно, старше ли упомянутое Евангеліе Псалтыри, Часослова и Осмигласника Краковскаго, которые относятся къ 1491 году.

Замѣтивши далѣе, что г. Сопиковъ неупомянулъ объ Октоихѣ, въ 1493 году изданномъ Юріемъ Церновикомъ съ Черной Горы (по словамъ Добровскаго книга сія хранится въ Будинѣ). Рецензентъ нашъ переходитъ къ книгопечатанію шестьнадцагоаго вѣка, съ особливымъ удовольствіемъ занимается переводами Скорины, и около двадцати страницъ посвящаетъ на разсмотрѣніе всего того, что нашъ Библіографъ говоритъ о семъ ученомъ мужѣ. Францискъ Скорина, Полоцкій житель, Докторъ Медицины, перевелъ съ Вульгаты на Руській языкъ, какъ должно заключать, всю Библію, хотя донынѣ еще не отыскано полнаго перевода оной; извѣстны же только шестьнадцать книгъ Священнаго Писанія, имъ переложенныхъ, коихъ екземпляры, напечатанные порознь, весьма рѣдки. Г. Линде съ благодарностію отдаетъ должную справедливость нашему Сопикову за показаніе, у кого именно находятся екземпляры Скорининныхъ переводовъ, и за сіе новое открытіе шестьнадцати книгъ; ибо прежде и самому Добровскому извѣстно было только семь. Нѣкоторыя изъ нихъ напечатаны были въ Прагѣ, почему и заключали, что рѣчь идетъ о Прагѣ подъ Варшавою; но слѣдующія слова, находящіяся при каждой книгѣ: въ славномъ великомъ старомъ мѣстѣ Пражскомъ, увѣрили Добровскаго, что здѣсь должно разумѣть Прагу, что въ Богеміи. Вразсужденіи Руськаго языка, которой называетъ Скорина своимъ природнымъ. Линде замѣчаетъ, что онъ близокъ къ Польскому. Въ самомъ дѣлѣ Скорина употребляетъ многія слова сего послѣдняго языка, на примѣръ; праца вмѣсто Россійскаго трудъ; коханье вмѣсто любовь; людямъ посполитымъ вмѣсто всѣмъ; на потомъ вмѣсто напослѣдокъ; жадость (zadnosc) вмѣсто желаніе; выбавилъ вмѣсто избавилъ, и проч. Прибавимъ для любопытныхъ читателей, что книги, переведенныя Скориною, печатаны были, какъ сказано, порознь въ первой четверти шестьнадцатаго столѣтія.

Во второй половинѣ того же вѣка настала важная епоха Славянскаго книгопечатанія въ Германія какъ Кириловскими, такъ и Глаголическими буквами, Виновникомъ ея былъ Краинскій уроженецъ Примѣусъ Труберъ, котораго Сопиковъ ошибочно называетъ Примасомъ, и о всемъ важномъ происшествіи (говоритъ Линде) предлагаетъ только слѣдующее извѣстіе: "Къ сему времени относится заведеніе въ Тубингѣ типографіи для буквъ Глаголическихъ. Баронъ Іоаннъ Унгнадъ съ помощію Богослова Примаса Трубера, монаха Антонія Далмата изъ Босніи и Конула Истрійскаго Стефани, издалъ въ 1562, 1565 годахъ Новой Завѣтъ письмомъ Кириловскимъ и Глаголическимъ. Многіе писатели согласно увѣряютъ, что первымъ изобрѣтателемъ Глаголическаго письма былъ Св. Іеронимъ, знаменитый западный писатель IV вѣка. Въ Библіотекѣ С. Петербургской Академіи хранятся такой печати только двѣ книги, которыя должны считаться драгоцѣнными. Одна содержитъ исповѣданіе вѣры Лютеранскія, и другая Посланія Святыхъ Апостолъ и Апокалипсисъ на Кроатскомъ діалектѣ языка Славянскаго, которыя суть остатки Тубингской типографіи, заведенной въ 1562 году Барономъ Унгнадомъ. Она недолго существовала, и немногое число напечатанныхъ въ ней книгъ отчасти утрачено, отчасти осталось въ Австріи." Почтенный Линде все предложенное здѣсь въ немногихъ словахъ изъясняетъ и пополняетъ свѣдѣніями изъ Шнуррерова ученаго извѣстія о Славянскомъ книгопечатаніи шестнадцатаго столѣтія въ Bupтембергѣ, изъ Славянина и Славянки Добровскаго, изъ Копитаровой Грамматики Славянскаго языка, употребляемаго въ Крайнѣ, Каринтіи и Штиріи (вообще называемаго Виндическимъ). Не безъ прискорбія отказываемся отъ извлеченія историческихъ извѣстій, предлагаемыхъ Рецензентомъ; надѣемся по крайней мѣрѣ, что слѣдующее замѣчаніе г-на Линде не будетъ здѣсь лишнимъ, не смотря на тѣсные предѣлы сего Журнала: "Что же касается до письма Глаголическаго, обыкновенно называемаго буквицею (отъ слова буква), г. Сопиковъ, слѣдуя принятому мнѣнію, полагаетъ изобрѣтателемъ онаго -- Св. Іеронима. Графъ Клеменсъ Грубиссичь зашелъ такъ далеко, что изобрѣтеніе упомянутаго письма приписываетъ нѣкоему Фенисію, уроженцу изъ Фригіи, жившему за долго до Рождества Хрістова. Но Добровскій въ своей Глаголитикѣ доказываетъ, что изобрѣтеніе буквицы нестарѣе 1220 года. Весьма вѣроятно, что Славяне Римско-Католическаго исповѣданія въ Босніи, Далматіи и Кроатіи, стараясь отличаться отъ исповѣдующихъ ученіе Греческой вѣры, попали на Глаголическое письмо посредствомъ прибавленія къ каждой буквѣ разныхъ прямыхъ и загнутыхъ черточекъ. Такимъ образомъ письмена Св. Кирилла, чрезъ многіе годы послѣ его смерти называемыя вообще Славявскими, въ тринадцатомъ вѣкѣ получили имя Кириловскихъ, или Кирилицы. Совершенно соглашается со мнѣніемъ Ксендза Дубровскаго и г. Бакмейстеръ (Иванъ) въ своемъ Опытѣ на стран. 107 "Les characters Glacoliques sont défigurés par les copistes qui s'avisèrent de les enjoliver en y ajoutant des traits et des ornemens superflus et consequemment très difficiles à lire." Богоричь въ своемъ сочиненіи {Оно было у нашего рецензента выщеупомянуто: Arcticae Morulae fuccisivae de Latino-Carniolana Literatura, ad Latinae linguae analogiam accommodata, unde Moschoviticae, Ruthenicae, Polonicae, Boemicae et Lusaticae linguae cum Dalmatica et Croatica cognatio facile deprehenditur, et cet. Adami Bohorichi Witterbergae. MDLXXXIV.} кладетъ троякую азбуку Глаголическую; Добровскій исправнѣйшую приложилъ къ своему Славянину и къ Глаголитикѣ. Г. Сопиковъ также помѣстилъ при своемъ каталогѣ прекрасную сравнительную таблицу Буквицы и Кирилицы".

(Окончаніе въ слѣд. кинжкѣ).

-----

Линде С.Б. О российской литтературе: [Крит. разбор Опыта российской библиографии В. С. Сопикова]: [Из Pametnika Warszawskiego. 1815-1816. T.4] / Статья Самуила Богумила Линде, ректора Варшавскаго лицея; [Пер. М. Т. Каченовского] // Вестн. Европы. -- 1816. -- Ч.90, N 23/24.

О Россійской литтературѣ, статья Самуила Богумила Линде, Ректора Bapшавскаго Лицея.

(Окончаніе)

Дошедши такимъ образомъ до исторіи книгопечатанія въ Росеіи, Г. Линде переводитъ Сопикова, имѣя полную къ нему довѣренность. "Между тѣмъ" (такъ пишетъ нашъ Библіографъ) "...Россія хотя и начинала уже освобождаться отъ долговременнаго сего бѣдствія, хотя побѣды ея и могущество прославлялись народами сосѣдними, но вразсужденіи просвѣщенія немогла спорить съ Малою Россіею. Въ ней еще небыло ни одной печатной книги. Рукописныя же время отъ времени измѣнялись, играли свое достоинство, когда по невѣжеству, суевѣрію и другимъ причинамъ безчисленныя погрѣшности отъ неискусныхъ переписчиковъ вкрадывались въ церковныя и гражданскія книги {Удивительное дѣло, что еще во времена невѣжества у насъ догадались о надобности исправлять церковныя книги, испорченныя неискусными переписчиками, и что напротивъ того въ нынѣшній вѣкъ просвѣщенія очень немногіе понимаютъ весьма важную необходимости исправить гражданскія книги, то есть лѣтописи, безъ чего нельзя во многихъ мѣстахъ добраться въ нихъ до-подлиннаго смысла. Рдръ.}. Царь Іоаннъ Васильевичь чувствовалъ сіе зло, и на Стоглавномъ Соборѣ, бывшемъ въ Москвѣ въ 1551 году, жаловался на то..." Здѣсь Линде прибавляетъ собственное замѣчаніе: онъ говоритъ, что еще Василій Іоанновичь, родитель упомянутаго Царя, по совѣту Варлаама, Архіепископа Московскаго, въ 1512 году писалъ къ монахамъ горы Аѳонскія, требуя у нихъ ученаго мужа, которой могъ бы исправить церковныя книги въ Россіи. Въ слѣдствіе чего, продолжаетъ Рецензентъ, и былъ присланъ къ нему ученый Грекъ Максимъ, послѣ исправившій многія церковныя книги, подпавшій гоненію, оклеветанный и претерпѣвшій монастырское заключеніе. Вразсужденіи сего предмета Линде отсылаетъ читателей своихъ ко второй Части Славянки знаменитаго Добровскаго; a мы можемъ напомнить своимъ, что въ Вѣстникѣ Европы на 1813 годъ (No 21 и 22 стран. 21--35) была напечатано историческое о Максимѣ Грекѣ извѣстіе, взятое изъ приготовляемаго здѣшнимъ Историческимъ Обществомъ къ изданію Новаго Опыта Словаря о Россійскихъ писателяхъ.

Нестанемъ повторять здѣсь того, что Г. Линде переводитъ изъ Библіографіи касательно вышедшей въ Москвѣ 1564 года первой книги (Апостола), напечатанной Діакономъ Галстунскаго собора, Иваномъ Ѳедоровымъ и Петромъ Тимофеевымъ Мстиславцевымъ, подъ смотрѣніемъ Копенгагенскаго уроженца Ганса; довольно будетъ упомянуть въ короткихъ словахъ, что зависть и клевета незамедлили огласить сихъ первыхъ нашихъ типографщиковъ людьми вредными и даже еретиками; что Иванъ Ѳедоровъ принужденъ былъ удалиться въ Польшу, гдѣ нашелъ себѣ благодѣтеля въ особѣ Гетмана Григорія Ходкевича; что, находясь во Львовѣ, 1575 года напечаталъ вторымъ изданіемъ Апостолъ, и что напослѣдокъ видимъ его въ Острогѣ, при домѣ Князя Константина Константиновича занимающимся важною для многихъ милліоновъ хрістіанъ работою. Къ слѣдующимъ словамъ г-на Сопикова.... "мы незнаемъ точно, сколько онъ въ бытность свою въ сихъ краяхъ издалъ книгъ, ниже о времени и мѣсто его кончины, но вѣроятно, что онъ; болѣе оныхъ тамъ напечаталъ, нежели сколько намъ извѣстно," г. Линде прибавляетъ замѣчаніе, которое должно быть приятнымъ для любителей библіографіи церковнаго языка. "Мы думаемъ," говоритъ онъ "что безъ всякаго сомнѣнія надобно причислить къ трудамъ Ивана Ѳедорова (когда еще онъ находился въ помѣстьяхъ Григорія Александровича Ходкевича) слѣдующую книгу, о которой г. Бандтке упоминаетъ въ своей Исторіи книгопечатанія, и которую видѣлъ онъ въ Бресласвѣ, въ Редигеровской библіотекѣ. Вотъ ея титулъ: Книга зовомая учительная отъ всѣхъ четырехъ Евангелистовъ избрана и проч. иждивеніемъ Ходкевича, Гетмана Вел. Княжества Литовскаго, напечатаная 1568 года въ Заблудовѣ".

"Прежде нежели приступимъ съ нашимъ авторомъ" говоритъ Лднде "къ важной епохѣ изданія Острожской Библіи, мы должны упомянуть о славныхъ Виленскихъ типографщикахъ Козмѣ и Лукѣ Мамоничахъ.... Нашъ Авторъ уже въ реестрѣ говоритъ о книгѣ, о которой ни слова не сказалъ въ Исторіи типографіи, именно же о Псалтири, напечатанной Лукою Мамонычемъ въ Вильнѣ 1575 года. Екземпляръ сей весьма рѣдкой Псалтири находится въ библіотекѣ императорской Академіи Наукъ; однакожъ не полный, ибо въ немъ недостаетъ первыхъ осми псальмовъ. Етотъ же екземпляръ по видимому неимѣетъ и титула. Напротивъ того, Бандтке въ исторіи Краковскаго книгопечатанія свидѣтельствуетъ, что самъ онъ видѣлъ полный екземпляръ въ Бреславлѣ, въ Редигеровской библіотекѣ, и описываетъ его такимъ образомъ: "Псалтырь Царя Давида. Въ Вильнѣ 1676, въ листъ, 250 стран. A въ посвященіи сказано: во всемъ повинуюсь вашему повелѣнію милостивому, милостивый Пане Скарбный и Пане Сеновицарецкій. Въ главномъ мѣстѣ Виленскомъ пребываючи въ дому благочестивыхъ мужей Козьмы и Луки Мамоничевъ." -- Почитая излишнимъ приводить здѣсь все то, что Рецензентъ нашъ говорилъ о сихъ типографщикахъ, возвращаемся съ нимъ вмѣстѣ къ упражненіямъ Ивана Ѳедорова.

"Константинъ Константиновичь Князь Острожскій" ето слова г-на Сопикова "неменѣе Царя Іоанна Васильевича чувствуя необходимость исправныхъ церковныхъ книгъ, для утишенія раздоровъ, начавшихся въ сіи время между православными, въ Польскихъ краяхъ пребывающими, рѣшился приступить къ печатанію Библіи. Жаль, что мы не знаемъ подробно о семъ заведеніи; намъ извѣстно только, что Князь Острожскій, собравъ изъ разныхъ мѣстъ много подлинныхъ и древнихъ переводовъ, и небудучи еще доволенъ, или, просилъ въ семъ случаѣ помощи отъ Царя Іоанна Васильевича, который послалъ къ нему чрезъ посла его Михайла Гарабурда Славенскую Библію, переведенную еще при Великомъ Князѣ Владимірѣ."

Типографщикъ Иванъ Ѳедоровъ, Москвитянинъ, напечаталъ въ 1580 году въ Острожской типографіи прежде Новый Завѣтъ. Въ послѣдовавшемъ же 1581 году вышла изъ той же типографіи и полная Библія, изданная по повелѣнію Князя Острожскаго тѣмъ же типографщикомъ. "Библіотека Варшавскаго Лицея" пишетъ Линде украшается екземпляромъ сего важнаго и рѣдкаго памятника Славянской литтературы, подареннымъ отъ Генерала Князя Адама Чарторыскаго. Онъ къ сожалѣнію не совсѣмъ хорошо сбереженъ. Хотя впрочемъ сначала предисловіе въ немъ неполно; по крайней мѣрѣ, уцѣлѣло важное для исторіи литтературы мѣсто, гдѣ Князь Острожскій говоритъ, что при всѣхъ своихъ стараніяхъ во всѣхъ странахъ Славенскаго рода не могъ найти полной Библіи, и что наконецъ уже послалъ Великаго Княжества Литовскаго Писаря Михаила Гарабурду къ Московскому Государю," и проч.

"Благочестивый и усердный Князь нещадилъ ни иждивенія, ни труда (ето находтся также въ предисловіи); не удовольствовавшись полученною Библіею, онъ сравнивалъ ее со многими изданіями на разныхъ языкахъ. Опечалила его великое несходство между ними, и онъ посылалъ письма во всѣ страны свѣта -- въ Римскую имперію, на островъ Кандію, особенно же въ монастыри Греческіе, Сербскіе и Болгарскіе, и даже къ самому Намѣстнику Апостоловъ, Архіепискому Константинопольскому Іереміи, прося о людяхъ искусныхъ въ Греческомъ и Славянскомъ языкахъ и объ екземплярѣ Библіи исправной, чуждой ошибокъ. Получивъ таковые екземпляры не только отъ Патріарха, но еще и изъ другихъ мѣстъ, онъ вмѣстѣ съ знаменитыми сотрудниками приступилъ къ работѣ. Они избрали себѣ текстомъ Греческій переводъ седмидесяти двухъ толковниковъ, какъ болѣе всѣхъ другихъ согласный съ Еврейскимъ и Славянскимъ. И Князь повелѣлъ по всемъ его держаться непремѣнно." Изъ сихъ словъ Князя Островскаго оказывается, яко бы передъ его глазами сдѣлано было сличеніе стариннаго Славянскаго перевода съ Греческимъ седмидесяти толковниковъ; но Ксендзъ Іосифъ Добровскій въ своемъ Славянинѣ говоритъ, что въ бытность въ Москвѣ 1792 года онъ видѣлъ въ Сѵнодальной библіотекѣ ту самую рукопись Славянскую, которая была употреблена при изготовленіи Библіи Острожской. Онъ сравнивалъ ее съ Острожскимъ изданіемъ, и удостовѣрился, что никакого новаго сличенія съ Греческимъ текстомъ не было, что Библія напечатана въ точности противъ Московской рукописи, и что даже находящіяся въ ней очевидныя ошибки вѣрно удержаны. Въ оной рукописи бумага лощеная или Александрійская въ листъ, и екземпляръ нестарѣе 1558 года. Что же касается до давности Славянскаго перевода, то въ немъ сомнѣваться не можно; только ненадобно себѣ воображать, яко бы всѣ книги Ветхаго Завѣта переложены были въ одно время, a именно около 1000 года при Владимірѣ Великомъ. Ибо Добровскій несомнѣвается, что нѣкоторыя книги, или части сего перевода, относятся ко времени Св. Кирилла, то есть ко второй половинѣ девятаго столѣтія; по крайней мѣрѣ касательно Псалмовъ, Евангелія, Дѣяній и Посланій Апостольскихъ дѣло сіе, по мнѣнію Добровскаго, неподлежитъ никакому сомнѣнію, и онъ говоритъ что несмотря на перемѣны, въ теченіи столь долгаго времени вкравшіяся въ упомянутыя книги отъ частаго переписыванія, ему было бы легче возстановить въ нихъ истинный первоначальный текстъ Кирилловъ посредствомъ сличенія разныхъ списковъ, нежели Шлецеру издать подлиннаго Нестора. Какъ бы то не было, упомянутыя выше обстоятельства показываютъ, сколь важный есть памятникъ наша Острожская Библія како вразсужденіи исторіи Славянскаго языка, такъ и касательно критическаго исправленія текста семидесяти толковниковъ и самаго даже подлинника. Симъ Острожскимъ изданіемъ, которое служило основою Библіи, напечатанной въ Москвѣ 1663 года при Царѣ Алексіѣ Михайловичѣ и даже вышдшей въ 1751 году по послѣднемъ исправленіи, умѣли воспользоваться знаменитые критики, изъ Нѣмцовъ Михаелисъ, Грисбахъ, Матеи, изъ Англичанъ Кенникотъ и Голмесъ: въ чемъ, касательно Славянскаго языка, неотказались имъ помогать, Ксендзъ Добровскій, Ксендзъ Дуричь, Професcоръ Фатеръ, Адлеръ и другіе, a особливо въ сравненіи съ печатными Славянскими Библіями двухъ рукописей, находящихся въ Императорской библіотекѣ въ Вѣнѣ, изъ коихъ одна написана была Сербскими буквами въ Молдавіи 1535 года, а другая принадлежитъ, по видимому, къ позднѣйшему времени.

"Въ присланномъ отъ Царя Ивана Васильевича переводѣ Князь Острожскій увидѣлъ, что недостаетъ третей книги Маккавейской, какъ самъ извѣщаетъ въ концѣ упомянутой книги, въ особой припискѣ: "Ciя третья книга Маккавейская въ прочихъ Библіяхъ необрѣтается, ниже въ самой той Славенской, ни въ Латинскихъ, ни въ Лятокихъ, точію въ Греческой и въ Чешской; но и мы ихъ не оставихомъ...." И такъ еслибъ кто захотѣлъ въ Библіи Острожскаго изданія отыскивать слѣды перемѣнъ, происходившихъ въ старинномъ Славянскомъ языкѣ, тотъ необходимо обязанъ всегда имѣть въ памяти своей ту истину, что во Псалтыри, въ Евангеліяхъ, въ Дѣяніяхъ и Посланіяхъ Апостольскихъ должны находиться самые древнѣйшіе его останки, принадлежащіе къ IX столѣтію, и что прочія книги можетъ быть не на одномъ мѣстѣ имѣютъ въ себѣ признаки вѣка Владиміра Великаго; болѣе же всего примѣчать надобно отмѣны въ складъ языка и въ словахъ между упомянутыми книгами Священнаго Писанія и между переводомъ третей книги Маккавейской, вновь сдѣланнымъ при Князѣ Константинѣ Острожскомъ въ первой половинѣ XVI вѣка. Ибо въ предисловіи Герасима Даниловича я замѣтилъ выраженія, принадлежащія не къ старинному Славянскому языку, a уже къ позднѣйшимъ его діалектамъ, a именно Руському и Польскому {Въ етомъ мѣстѣ г. Линде кладетъ слѣдующее замѣчаніе: "Можно бы весь составъ Славянскаго языка хронологически расположить на епоху такимъ образомъ: 1. на епоху предславянскую;" (а что мы найдемъ въ етой епохѣ; или лучше сказать періодѣ?); 2. на епоху Славянскую (гдѣ она?);",,3. на епоху нарѣчій: 4. на епоху макаронизмовъ, послѣдованія вѣковъ, сосѣдствъ, связей политическихъ и торговыхъ, и проч." Сомнѣваемся, чтобы къ чему нибудь послужило такое раздѣленіе. Рдръ.}. Таковы суть слова: зацность (zacnosc'), пожитекъ (pozytek), часъ. (czas), для которыхъ въ старинномъ Славянскомъ есть особливыя слова: величіе, польза, время. Въ етомъ отношеніи можно надѣяться великой себѣ пользы отъ сравнительнаго чтенія: Руськой Библіи Скорины, Острожской Польской Библіи трехъ изданій Леопольты, Буднаго, Вуйка и Радзивиловской, Московской 1663 й вновь исправленной изданія 1751 года; также самыхъ старинныхъ Богемскихъ, съ Вульгатою, съ Греческимъ переводомъ седмидесяти толковниковъ и съ самымъ подлинникомъ Священнаго Писанія; къ тому еще можнобы прибавить Славянскіе переводы Сочиненій Ефрема Сѵріна.

Продолжая въ слѣдъ за г-мъ Сопиковымъ повѣствованіе о Славянскихъ типографіяхъ, Линде прибавляетъ въ особой выноскѣ, что въ библіотекѣ Варшавскаго Лицея находится изданное въ Вильнѣ 1696 года поученіе Cв. Кирилла, Патріарха Іерусалимскаго; объ антихрістѣ и его знакахъ, и напечатанное на одной сторонѣ, Бѣлороссійскимъ языкомъ, a буквами, церковными, на другой же языкомъ Польскимъ, a буквами Готическими. Сію книгу г. Линде почитаетъ важною по причинѣ возможности сравнивать Бѣлороссійскія слова съ Польскими; оба языка почти вездѣ сходны, a разница состоятъ только въ окончаніяхъ словъ, склоненіяхъ именъ и спряженіяхъ глаголовъ. Мы выписываемъ здѣсь текстъ Бѣлороссійскій, предоставляя читателямъ сравнить находящіяся въ немъ слова какъ съ нашими церковными, такъ и съ Русскими. Вотъ начало поученія: "Хрістовъ приходъ неединъ толко сповѣдаемъ, але и другій надъ першій барзо оздобнѣишій. Першій бовѣмъ терпливости мѣлъ указанье, a вторый царства Божего клейноты приноситъ. Або вѣмъ якъ иншого многа все двояко въ Господѣ нашемъ Ісусѣ Хрістѣ замыкается, то есть двоякое роженіе, едино отъ Бога предъ вѣки, a другое отъ Дѣвы подъ лѣтомъ, также и двоякій приходъ, единъ назначный, a другій который маетъ быти. Въ первый приходъ повитый былъ въ пещерѣ, а въ другой приодѣется въ свѣтлость якъ въ тату. Въ первый притерпѣлъ роспятіе не дбаючи на встыдъ, a въ другій пріидетъ гуфы Ангельскими хвалимый {Неизлишнимъ почитаемъ приложить здѣсь слова и Польскаго текста; "Chrystusowe przyscie opowiadamy, me iedno telko, ale drugie nad pierwsze barzo ordobnоeysze. Pierwsze abowiem cierpliwosci mialo okazanie, a drugie Krolestwa Bozego kleynoty przynosi. Abowiem iako innego wiele, wszystko dwoiako w panu naszym Jezmie Chrystusie zamyka sje, to iest, dwoiakie rodzenie. Jedno od Boga, a drugie od Panny pod laty. Takze i dwoiake przyscie, Jedno nieznaczne, a drugie ktore ma byc. W pierwsze przyicie owiniony byl w iaskini, а w drugie oblecze sye swоatlosci, iako szata. W pierwsze ucierpial okrkzyiowanie niedbaic o wstyd, a w drugie przyidzie,hufy Anyelskimi chwalony.}."

Исчисливши всѣ типографіи церковнаго языка, бывшія въ Россіи, въ Польшѣ, въ Германіи, въ Венгріи, въ Швеціи, въ Голландіи, въ Молдавіи, и замѣшивши вышедшія изъ оныхъ книги, Г. Линде пишетъ: Вотъ уже, идучи за г-мъ Сопиковымъ, дополняя его, сокращая, поправляя, но всегда съ благодарностію признавая великую заслугу его въ начертаніи хода Славянской литтературы, или лучше сказать исторіи Славянскихъ типографій (ибо со времени книгопечатанія исторія типографіи тѣсно соединилась съ исторіею возникающей литтературы y каждаго просвѣщающагося народа), достигли мы до той важной епохи, когда Россійская литтература, новая отрасль Славянской, съ такою быстротой поднялась и разширилась, что уже совершенно затмѣваетъ послѣднюю и беретъ верхъ надъ старинною. Въ осмнадцатомъ также вѣкѣ прекращается то участіе, которое Поляки имѣли въ старинной Славянской литтературе, равно какъ и въ Руськой: ибо самыя старшія книгопечатни ея были въ Краковѣ; ибо Иванъ Глоговскій, a еще очевиднѣе Францискъ Скорина Полоцкій, нѣкоторымъ образомъ ее устаяовили; ибо Симонъ Будный отличился въ ней своими трудами; ибо имена Льва Сапѣги, Ходкевича, Князя Константина Острожскаго, толико знаменитыя въ литтературѣ Славянской, принадлежатъ къ Польской исторіи; ибо Славянскія полуденныя типографіи, по словамъ самаго же г-на Сопикова, начались прежде и дали поводъ къ заведенію такихъ же типографій на сѣверѣ! Съ сего времени Славянская литтература, занятая почти; однимъ только перепечатываніемъ старыхъ книгъ церковныхъ, предъ очами любопытства нашего уступаетъ мѣсто новому явленію."

Непосредственно за симъ выписываетъ Господинъ Линде исторію Россійскихъ типографій гражданской печати, во ожиданіи четвертаго и послѣдняго тома Библіографіи, въ которомъ г. Сопиковъ обѣщался помѣстить реестры книгамъ по именамъ писателей и по библіографической системѣ. Но какъ предметъ сей уже извѣстенъ нашей публикѣ, то мы и нерѣшаемся дѣлать извлеченія, ниже прилагать списка Русскимъ журналамъ, о которыхъ Польскій Рецензентъ сообщаетъ извѣстіе своимъ читателямъ. Скажемъ только, что послѣднія строки его служатъ новымъ доказательствомъ тому, что истинное достоинство всегда охотно отдаетъ должную справедливость труду полезному и почтенному. К.

-----

Линде С.Б. О российской литтературе: (Окончание) / Статья Самуила Богумила Линде, ректора Варшавскаго лицея; [Пер. и коммент.] К. [М.Т.Каченовский] // Вестн. Европы. -- 1816. -- Ч.90, N 23/24. -- С.230-244.