Карамзин Николай Михайлович - Взятие Серингапатама и смерть славного Типпо-Саиба...

Взятие Серингапатама и смерть славного Типпо-Саиба, описанные очевидцем, английским майором Алланом1

1 Из английского журнала. -- Хотя Аллан и не мастер писать, однако это извлечение из его известий о взятии Серингапатама показалось мне довольно любопытным.

Скоро по взятии укреплений Серингапатама приметил я с южного вала, что во дворце собирались многие люди, которые по одежде и виду казались знатными; из чего можно было заключить, что, после сражения на стене, сам Типпо-Саиб заключился там с главными своими офицерами.

Солдаты наши были в крайней усталости, и требовали отдохновения прежде приступа к укрепленному жилищу султана, где мы ожидали сильного сопротивления от неприятеля. Однако я спешил сообщить свое примечание генералу Берду, который велел мне с двумя ротами идти ко дворцу и объявить индейцам, что они для спасения жизни своей должны немедленно сдаться. Привязав белый платок к спонтону, я пошел туда -- увидел множество людей на балконе и через переводчика сказал им о требовании генерала. Ко мне сошли с террасы Килледар, знатный чиновник, и другой придворный, которые были в крайнем замешательстве, не могли ни на что решиться, и по-видимому надеялись при наступлении ночи спастись бегством. Я доказывал им необходимость решительного ответа, и вызвался сам идти с ними во дворец; они согласились. На террасе встретилось нам множество вооруженных людей, которым я объявил, что белое знамя есть знак мира в руке моей, если не будет сопротивления; и чтобы их еще более успокоить, то отдал им мою шпагу. Килледар и другие индейцы уверяли меня, что во дворце одни дети султановы, а его самого нет. Я подтвердил им, что всякая медленность может иметь гибельные следствия, и что наши солдаты нетерпеливо желают взять приступом последнее их убежище, Килледар скрылся, и во всем дворце сделалась превеликая тревога. Мы окружены были воинами Типпо-Саиба, которые смотрели на нас недружескими глазами. Товарищ мой советовал мне взять назад шпагу; но я не хотел подать им ни малейшего подозрения. Между тем стоявшие на террасе индейцы просили меня держать знамя так, чтобы наши солдаты могли видеть его и не приступали бы к воротам. Я послал в другой раз сказать принцам чтобы они отвечали скорее, и что мне нет времени ждать. Наконец они велели объявить, что меня позовут, как скоро будет готов ковер в их комнате. Через минуту пришел за мною Килледар.

Я нашел двух принцев, сидящих на ковре среди десяти или пятнадцати придворных. Они просили меня сесть с ними. Я знал одного из них, Моица-Дина, который вместе с другим братом был аманатом у маркиза Корнваллиса. Несчастная перемена судьбы первых индейских принцев, их горесть и ужас, напрасно ими скрываемый, тронули меня до глубины сердца. Я взял за руку Моица-Дина, которому Килледар и другие оказывали отменное уважение, и уверял его, что никто из них не будет жаловаться на жестокосердие англичан, если он скажет, где отец его, которого сим одним способом можно было спасти от смерти. Моиц-Дин, поговорив с своими друзьями, отвечал, что султана нет во дворце. Я просил его, чтобы он велел отворить ворота. Все индейцы пришли в изумление от такого предложения, и Моиц-Дин никак не хотел сделать этого без дозволения султана. Но я обещал им оставить во дворце собственных их солдат, и только к воротам приставить англичан; уверял, что без моего позволения никто не войдет к ним; что я немедленно возвращусь, и буду с ними до прибытия генерала Берда. Наконец они согласились, и к моему великому удовольствию во всем положились на меня.

У ворот встретил я генерала Берда, донес ему об успехе моего посольства, и возвратился во дворец, чтобы представить генералу Типповых детей. Несчастные пошли со мною. Между тем начальник наш узнал, что Типпо-Саиб за несколько дней перед тем варварски умертвил всех европейцев, которые попались к нему в руки. Сие известие, вместе с воспоминанием его собственного долговременного плена в стенах Серингапатама, крайне раздражило г. Берда, но вид бедных принцев тронул его; и герой, который в час приступа не думал о жизни, доказал при сем случае нужную чувствительность своего сердца. Он принял их со всеми знаками уважения; повторил несколько раз, что они в совершенной безопасности, и отправил их в главную квартиру. Наши полки, мимо которых они шли, отдавали им честь.

Генерал послал солдат во дворец, чтобы во внутренних комнатах искать Типпо-Саиба. Стража султанова была немедленно обезоружена. Мы приступали к Килледару, чтобы он открыл нам, куда скрылся его государь. Сей чиновник положил руки свои на эфес моей шпаги, и клялся, что султана нет во дворце; что он был ранен во время приступа и лежит у северных ворот крепости. Килледар вызвался вести нас туда. Сам генерал, пошел за ним -- и мы у видели там более ста трупов, лежащих один на другом. Ужасно было смотреть на них, и темнота вечера мешала видеть их лицо. Но важные политические обстоятельства требовали, чтобы мы уверились в смерти султана, и генерал велел зажечь факелы. Долго искал Килледар, и не находил. Наконец под носилками Типпо-Саиба увидали мы раненого человека; узнали что это Рая Кан, первый любимец султана, и спросили у него, где его государь. Он указал нам место, и Килледар тотчас узнал труп несчастного Типпо-Саиба. Мы положили его на носилки, и отнесли во дворец, где все евнухи и придворные уверяли единогласно, что это султан.

Когда его подняли с земли, он еще не закрывал глаз и несколько минут сохранял в себе теплоту; но скоро пульс и сердце перестали биться. Он был ранен в висок и еще в трех местах; пуля вошла в голову повыше правого уха, и остановилась в щеке. На нем были шаровары из бумажной цветной материи и короткое белое, полотняное полукафтанье, подпоясанное шелковым красным кушаком; через плечо, на тесьме, висел прекрасный кошелек. Тюрбан спал с головы его во время сражения. На руке носил он амулет или талисман, без всяких других украшений.

Типпо-Саиб был низкого роста, широк плечами и толст в туловище, но в руках и ногах очень худ. Большие глаза его сияли огнем; брови были тонкие, дугой; нос орлиный; цвет лица смуглый, а осанка величественная и вид грозный.

------

Взятие Серингапатама и смерть славнаго Типпо-Саиба, описанныя очевидцем, английским майором Алланом: Из англ. журнала / [Пер. Н.М.Карамзина из журн. "Minerva". 1801. T.3] // Вестн. Европы. -- 1802. -- Ч.5, N 18. -- С. 140-146.